Аннотация: Он - вампир, за годы странствий по земле потерявший интерес ко всему в этой жизни. Она - человек, юное создание, только вступившее в этот мир, жаждущее жизни, но уже обреченное умереть. Он может спасти ее или оставить погибать. Но будет ли вечная жизнь спасением, а не приговором?
Смерть или вечность?
В это время года море выглядит скорее устрашающе и мрачно, чем приветливо. Его бирюзовые волны становятся свинцовыми и поднимаются все выше, ударяясь в унылые серые волнорезы и высокие берега. Такое море легко переломит любой кораблик и разнесет его в щепки. Такое море легко отнимет чью-то жизнь и навечно погребет в волнах потерявшую покой душу. Он стоял на берегу, подняв ворот черного старомодного пальто так, что тот скрывал пол лица, оставляя незащищенными от сквозного холодного ветра только глаза голубовато-стального цвета. Этот ветер трепал его длинные темные волосы и заставлял его болезненно щуриться от ледяных брызг разбившихся волн. Его отчужденный взгляд блуждал где-то в бесконечной хмурой дали моря, словно пытаясь что-то отыскать там. Он не знал, что он пытается найти. Что привело его в этот город как и в множество других городов. Ему хотелось перестать скитаться и обрести свой дом, но он понимал, насколько нелепо даже думать об этом. Он потянулся в карман за пачкой дорогих сигарет и зажигалкой, закурил, ладонью прикрывая слабый огонек от ветра, хотя ему совсем не хотелось курить. За свою долгую жизнь он выкурил слишком много сигарет, и, однажды поймал себя на том, что это уже не доставляет ему удовольствия. Жизнь сладка, пока напоминает вспышку, выстрел, что-то мгновенное... Ему никогда не дано было знать, что такое смерть, своя смерть. Чужой он пресытился куда сильнее сигаретного дыма. Порой он завидовал своим жертвам и кораблям, которые морские волны безжалостно разбивают о скалы. Слишком долгая жизнь куда хуже слишком быстрой и, порой нелепой, смерти.
- Убирайся вон! - дверь хлопнула так сильно, что задрожали оконные стекла, а Эмилия стояла по другую сторону этой двери и долго не могла осознать того, что только что произошло. - Хорошо, - медленно произнесла девушка и облокотилась спиной о грязную стену подъезда, сползла по ней и оказалась на полу, спрятав лицо в ладонях. Надежды на то, что отчим одумается и пустит ее обратно почти не было, но она продолжала чего-то ждать, пока не услышала шаги на лестнице пролетом выше. Она тихо выругалась, вскочила и поспешно выбежала из подъезда на улицу под холодный осенний дождь. Одета она была легко и быстро промокла, убедившись в том, что все куда хуже, чем ей кажется. В кедах противно хлюпало, куртка и майка прилипли к телу, а с волос капала вода на лицо, смешиваясь со слезами. Ноги сами привели ее в этот старый полузаброшенный дом, который давно уже должны были снести. Стены были безнадежно поражены грибком, окна выбиты местами, а высокие ступеньки крошились прямо под ногами, и Эмилия чуть не упала, споткнувшись о железный каркас одной из них. На третьем этаже она остановилась, нетерпеливо надавила на звонок и уже скоро услышала шаги за дверью. - Кто? - спросил ее недоверчивый голос. - Это я, - ответила Эмилия. Дверь открылась, пропуская ее в темную неуютную квартиру - Алекс! - крикнула впустившая Эмилию девушка пронзительным неприятным голосом и повела ее за собой по коридору, - к тебе мелкая, - девушка знала, как Эмилию раздражает это прозвище и почему-то специально подчеркивала его. Она выглядела грязной и заспанной, к тому же опасной. "Ломка" сделала агрессивной и поэтому она так воинственно восприняла приход Эмилии. Из дверного проема высунулась растрепанная голова Алекса, он уставился в лицо Эмилии рассеянным взглядом, словно пытаясь понять кто она. - Эмми? - наконец-то опомнился он, соизволил появиться весь, - что-то случилось? - Да, - полушепотом проговорила Эмилия, вытирая предательские слезы, выступившие на щеках, бледных от холода, - меня выгнали из дома... - Сочувствую, - пробормотал Алекс, откинул назад спутанные крашенные в черный цвет волосы, и пошарил по карманам в поисках сигарет. - А... - Эмилия уже было, хотела сказать то, что собиралась, но осеклась. Она надеялась, что он предложит сам. Но он молчал, сосредоточенно и хмуро разглядывая последнюю сигарету, которую вытащил из пачки. Зажигалки он не нашел и это его расстроило, но девушка, впустившая Эмилию вытащила откуда-то из бесчисленных карманов своих брюк коробок спичек и протянула ему. - Могу я остаться здесь? - с надеждой спросила Эмилия, наблюдая за тем, как он затягивается сигаретой. Все-таки он был очень красивым, даже не смотря на то, во что его превратила зависимость. Эти изящные черты, болотного цвета глаза и утонченные манеры. Эмилии так хотелось, чтобы он сам предложил остаться здесь, и может быть у нее появиться хоть какая-то зыбкая надежда на... Эмилия тряхнула головой, прогоняя эти мысли. - Нет, вряд ли, - ответила за Алекса девушка и тоже закурила, - у нас здесь не приют... - Но... - Эмилия с надеждой посмотрела на Алекса, но он молчал, уставившись в одну точку. "Ну, скажи что-нибудь" - взмолилась Эмилия про себя. Он даже не смотрел в ее сторону, он не замечал ее. Как, впрочем, и ту девушку, которая так не хотела, чтобы Эмилия осталась. - Девочка, - доверительно начала та, положив свою руку ей на плечо, - ты еще маленькая, тебе нужно вернуться, домой, сделать такие же щенячьи глазки как сейчас и тебя, несомненно, пустят... - это было так унизительно, так жестоко, что слезы, с которыми Эмилия отчаянно боролась все это время одна за другой покапали на разбитый паркет. - И... - девушка наклонилась немного ближе, чтобы Алекс все также увлеченный своими мыслями не услышал случайно, - ты будешь нам мешать, - она торжествующе улыбнулась. - Хватит! - Эмилия сбросила ее руку и подскочила к Алексу, стукнула его кулаком в грудь, только тогда он соизволил посмотреть ей в глаза. - Я ненавижу тебя, ненавижу... - горячо прошептала Эмилия, захлебываясь слезами, хотя ей так хотелось сейчас, чтобы он схватил ее за руку, прижал к себе и утешил. Но через пелену абстиненции он вообще плохо понимал, что она говорит. Если ему вообще было какое-то дело до нее. - Эмми? - растерянно пробормотал он, когда девушка бросилась к дверям, громко рыдая. Ее соперница подошла к нему, проследив за ней взглядом, и приобняла за худые плечи. - Вернется еще, - заверила его она, - куда денется.
Эмилия бежала под дождем, не разбирая дороги, и чуть не попала под машину. Ноги сами несли ее к пустынному в это время года пляжу. Только ступив на рыхлый песок, она остановилась и задумалась, что собирается сейчас совершить. Ответ был очевиден - она увидит море в последний раз. Конечно, ей хотелось бы видеть его другим - чтобы солнце отражалось множеством бликов в бирюзовой воде, а не такой свинцовой и гибельной как сейчас. Но эти высокие серые волны, поднимаемые сильным ветром как нельзя лучше подходили для того, чтобы покончить с жизнью. Мрачной тенью на пейзаже пляжа выделялась фигура мужчины с длинными темными волосами, который задумчиво курил сигарету за сигаретой и смотрел на море, и Эмилии вдруг тоже очень захотелось курить. - Извините, - тихо проговорила девушка охрипшим от слез голосом, - можно закурить? Мужчина некоторое время сомневался, похоже, смущенный ее возрастом, но в конце-концов сдался, ее грустный вид был куда красноречивее. Девушка затянулась сигаретой, поблагодарила его и отошла подальше, к самой кромке воды. Серые, быстро набегавшие волны лизнули носки ее кедов, но они и так промокли до нитки и Эмилии было нечего бояться. К тому же это были последние кеды в ее жизни, и сигарета тоже последняя. И первая. Девушка закашлялась от непривычно горького дыма, поморщилась и подумала об Алексе. Его красивых, слишком красивых для парня чертах, о его бесчисленных подругах и исколотых руках... Узнает ли он о ее смерти? Опечалится ли он... Или ему будет все равно? Что он мог чувствовать к ней кроме жалости? Она сама не чувствовала к себе ничего кроме жалости. Сигарета почти догорела, а Эмилия сделала не больше двух затяжек - вкус дыма показался слишком горьким и неприятным, она предпочла бы перед смертью съесть плитку шоколада. Она бросила окурок в воду и решительно пошла к волнорезу, который резкими темными линиями выделялся на фоне неистовствующих волн. Она считала шаги как в детстве, до самого края, а брюки были мокрыми по колено от брызг, но это уже не имело значения. Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть. Эмилия боялась поскользнуться, но это был инстинктивный, а не осознанный страх. Она остановилась на самом краю, сосчитав последний шаг. Отсюда море казалось таким огромным и величественным, а волны такими страшными и смертельными. Каждая из них угрожала поглотить ее хрупкую фигурку, упокоить в пучине... - Покой... - тихо проговорила Эмилия, закрывая глаза и расставляя руки, словно ловя ветер, - подари мне покой... - и сделала последний шаг, отделяющий ее от края. Тридцать два.
Он все еще стоял на берегу, курил, и думал о том, что время делает с вещами, с людьми, с миром. Он думал о неизбежном приходе конца всего живого... и даже мертвого, неодушевленного. Даже от этого моря, которое сейчас бросает в лицо невесомые соленые брызги, когда-нибудь ничего не останется. А что будет с этой девочкой? Он внимательно следил за ее тонкой фигуркой на самом краю берега, как она давится данной им сигаретой, а потом идет по волнорезу, вышагивая как на параде и что-то тихо шепчет в слух. Ветер развивал края ее не застегнутой легкой курточки и длинные белоснежные волосы почти до пояса, мокрые от дождя. И что она только собирается делать? Он задумчиво поднес сигарету к губам и поперхнулся дымом от неожиданно пришедшего ответа на этот вопрос. Прыгнуть. Но она такая маленькая, хрупкая, юная... Оборвать жизнь в самом ее расцвете? А к чему тянуть и ждать того времени, когда она превратится в сморщенную и мерзкую старуху? Он швырнул сигарету на песок, затушил носком ботинка и быстро пошел следом, руководствуясь только одной мыслью. Она не может умереть. Она не должна умереть. Тем временем девушка распахнула руки и сделала последний шаг, исчезнув в мрачных бурлящих волнах. Должно быть конец, и его глупый героический порыв останется не востребованным, едва ли трупу поможет реанимация или его сострадание. Это бессмысленно, скорее всего, она уже утонула. Он сбросил пальто, пиджак, галстук, ботинки и поспешил к самому краю волнореза, туда, где еще несколько мгновений назад стояла она. Волны поднимались до небес, и ветер завывал в ушах. Если бы он боялся смерти он не пошел бы дальше, но эта близость бездны только заставляла его делать шаг за шагом по скользкой от воды поверхности. Вода была холодной, впрочем, это совсем не подходящее слово. Вода была ледяной, настолько, что сковывала движение и повергала сознание в хаос. Ему чудом удалось поймать ее руку, подтянуть к себе ставшее таким холодным и покорным тело. Потом он вытащил девушку обратно на волнорез. Она казалась слишком теплой для трупа, и так приятно было ощущать это тепло в царстве холода, среди круговерти волн. - Очнись... - совсем тихо прошептал он, потряс ее за плечи, потом попытался вспомнить что-то давно забытое. Искусственное дыхание, но осторожнее, не стоит забывать о... Это помогло, только очнувшись, девочка очень смутилась и ее бледная кожа в мгновение залилась краской. Он торопливо отстранился, пока она кашляла водой. - Ты... в порядке? - спросил мужчина, когда она перестала кашлять и растерянно посмотрела на него. - Что... вы... - начала она побелевшими от холода губами, у которых был такой сладкий вкус, запомнившийся ему надолго. Он подумал, что сейчас она начнет ругать его, проклинать, что он помешал ей умереть, что заставил вернуться к жизни. Но она молчала. В ее бесцветных глазах, цвета утреннего тумана отражалось такое же серое небо, морозное, тяжелое, готовое рухнуть. Каждая минута тянулась как маленькая вечность и его сердце, подобно метроному вселенной, отбивало секунды. С волос капала вода, рубашка и брюки прилипли к телу, было безумно холодно. Ноябрь не самый подходящий месяц для купаний в море, и будь он обычным человеком, он бы обязательно заработал воспаление легких. - Заберите меня отсюда, - прошептала она и закрыла глаза. С густых ресниц скатилась всего одна слезинка, но больше она не сказала ни слова. А что еще ему оставалось, бросить ее здесь? Он бережно поднял ее легкое тело с мокрого камня, крепко прижимая к себе, словно так мог согреть и защитить от холода и ветра и понес к берегу.
Эмилия открыла глаза и не сразу поняла, где она находится. Комната напоминала номер отеля, причем очень дорогого, какие девушка видела только в кино, впрочем, как раз именно номером отеля она и была. Она откинула одеяло и села на кровати, испуганно оглядываясь. На ней была большая мужская рубашка по длине приходившаяся ей как платье, она пахла дорогими духами и сигаретами. "Это сон" - решила Эмилия, и на дрожащих, плохо слушающихся ногах подошла к большому окну, занавешенному красивыми занавесками, источавшими аромат жасмина. За ними был виден кусочек центра города, узкие улочки, черепичные крыши, старые дома с резными балконами с хорошим ремонтом. Эмилия очень редко бывала в центре и поэтому в первое мгновение ей показалось, что это какой-то совсем другой город. - Не ходи босиком, - услышала она позади себя приятный мужской голос, и ей стало не по себе от того, как бесшумно передвигается этот человек, тот самый, с пляжа. Она обернулась и растерянно посмотрела на него, а потом смутилась своего вида. - Кто вы?! - сердито и настороженно спросила она, - что все это значит? Мужчина улыбнулся в ответ на ее резкость, затянулся сигаретой и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Его забавляла ее растерянность. - Мне сложно ответить на этот вопрос, - произнес он, выпуская дым в воздух, - но тебя это мало волновало, когда ты попросила "забрать тебя оттуда". К тому же я не мог бросить тебя там... - Господи... - прошептала Эмилия, вспомнив все произошедшее с ней - скандал с отчимом, унизительный поход к Алексу, попытку самоубийства, и ей стало грустно и стыдно, она облокотилась на подоконник, чуть не потеряв равновесие, от нахлынувших вновь эмоций. - Простите, - краснея, пробормотала она и опустила взгляд, - я не хотела. А... - вдруг опомнилась она и осторожно коснулась края рубашки, одетой на ней, - это... ваших рук дело? - Это горничная, - все также улыбаясь, объяснил мужчина, и девушка вздохнула облегченно, вернулась на кровать и закуталась в одеяло. - А где мои вещи? - осведомилась она. - Кеды уплыли в море, а остальное все еще не высохло. Не беспокойся об этом, - мужчина докурил сигарету и потянулся уже за второй, - можешь оставаться здесь, пока это нужно. Тебе ведь не куда пойти? - Откуда вы знаете? - недоверчиво поинтересовалась Эмилия, все-таки решившись поднять взгляд и посмотреть на него. Только сейчас здравый смысл начал отчаянно кричать, что все это слишком подозрительно - какой-то совершенно незнакомый мужчина приносит ее в номер отеля и готов ей помогать, совершенно бескорыстно А вдруг он маньяк?! Но почему-то это сделало его, в глазах Эмилии еще симпатичнее - она вообще однажды с грустью поняла, что ей нравятся плохие парни, и Алекс был самым главным тому подтверждением. - Я предположил, - поспешил успокоить девушку ее спаситель, - просто ты не похожа на человека, у которого все в жизни складывается удачно... и на того, которого ждут дома тоже не похожа. - Вы странный, - честно призналась девушка. - Нет, я просто очень хорошо знаю людей, - кажется, слова про странность его немного задели. Поэтому он быстро встал, потушил сигарету в стеклянной пепельнице и направился к двери. - Подождите! - окликнула его Эмилия, - а... как вас зовут? Он остановился и, не оборачиваясь, бросил через плечо: - Виктор, - даже не спросив, как зовут ее. Или он не хотел продолжать знакомство, хотел отделаться от нее и забыть об этом, или... он знал? Эмилии стало страшно, она почувствовала себя мышонком, попавшим в западню, накинула одеяло на голову и притворилась спящей, а на самом деле думала об Алексе. Достал ли он дозу? Вспоминает ли он ее... Ну, зачем, зачем он появился в ее жизни и разрушил... И зачем появился этот... Виктор и спас ее, заставил жить дальше, когда все уже кончено... Или еще нет?
Виктор снова пришел на морской берег. Он опять наблюдал за хмурым беспросветным небом и неистовыми волнами, с каждым днем, казалось, становившимися еще страшнее и отчаяннее. Но в этот раз он не на долго задержался здесь, и быстро вернулся в отель, выкурив только пару сигарет на туманном пляже, где воздух был отрезвляюще холодным и влажным от брызг. К его возвращению девочка уже давно проснулась, переоделась в свою одежду, кроме утонувших кедов и бродила по просторному номеру, меряя его шагами, как тигр в зоопарке свою клетку. Подумав об этом, Виктор невольно сравнил себя с ними - и с девочкой, и с тигром. Только заперт он был в этой жизни, в этом теле, у клетки были, куда большие размеры... Но от этого клетка не переставала быть клеткой. Несмотря на эти грустные мысли, он попытался показаться девочке приветливым. - Как ты себя чувствуешь? - спросил он, снова садясь в кресло и украдкой следя за ней. Она сразу остановилась, прижалась спиной к окну и растерянно посмотрела на него. - Почему вы спрашиваете? - достаточно агрессивно поинтересовалась она. - Меня это действительно интересует, - спокойно ответил мужчина, улыбаясь одними уголками губ, чтобы она не заметила этой улыбки или еще чего-то, почему он так редко улыбался и предпочитал скрывать свои зубы. - Почему? - девочка сделала пару шагов к нему, потом вдруг быстро и с напором заговорила, - кто вы вообще такой!? Что вам от меня нужно!? Почему вы помогаете мне?! Что хотите со мной сделать? Вы маньяк, да... скажите честно, скажите, прошу вас. Мне все равно не куда бежать, мне все равно... только... будьте со мной честным, пожалуйста, - ее бесцветные глаза были наполнены каким-то странным смыслом, который Виктору сложно было понять. Кажется, она устала от лжи. Кажется, она боялась, действительно боялась снова услышать ложь. Об этом говорили глаза, пока губы молчали. - Маньяк? - Виктору очень хотелось расхохотаться, но он не позволил себе этого сделать, ограничившись сдержанным смешком, - это забавно. Нет, девочка, должен тебя огорчить, я не маньяк. И помогаю я тебе по одной только единственной причине - я хочу тебе помочь. - Простите, - вздохнула она и прошагала к широкой кровати, на которую плюхнулась, спрятав лицо в ладонях, - простите меня. Я не должна была этого говорить Вы такой добрый, а я говорю вам гадости... - Ничего страшного, я привык, - усмехнулся Виктор и потянулся за сигаретами. Определенно все это было очень забавно, но нужно было с этим заканчивать. Со своим огромным жизненным опытом мужчина чувствовал, что из всего этого ничего хорошего не выйдет, - может быть позвонить твоим родным... они, должно быть, волнуются? - Нет! - резко вскрикнула девочка и покачала головой, - не надо... никто не волнуется обо мне. У меня только отчим, он меня ненавидит... он выгнал меня из дома... - она тихонько всхлипнула и замолчала. Некоторое время они оба сидели молча, пока вдруг она не разразилась судорожными рыданиями. Виктор вздохнул, потушил сигарету, и сел на кровать рядом с ней, осторожно обняв за плечи. Это ничем хорошим не закончится, - упрямо твердил голос разума, но мужчина предпочел не слушать его. Сейчас куда важнее были слезы этой маленькой одинокой белокурой девочки. Такой же одинокой, как он? Нет, скорее по-другому. Ее жизнь только началась, у нее все впереди... К тому же она человек, и кругом мир людей, однажды кто-то придет и разрушит ее одиночество. Кто-то, с кем они умрут в один день, возможно, взявшись за руки. Виктор даже почувствовал укол зависти, только ему сложно было ответить на свой вопрос: чему он завидует - смерти или возможности умереть, сжимая эту хрупкую еще совсем детскую ладонь с длинными пальцами? - Ну что ты, - как мог ласково проговорил он, погладив ее по волосам, - ты можешь остаться здесь... - еще только этого не хватало. Нужно подумать о последствиях и скорее избавиться от нее, - как тебя зовут? - Эмилия, - все, также всхлипывая, представилась девочка, но она уже определенно чувствовала себя лучше. - Эмилия, ты останешься здесь, если ты конечно не против. А потом мы что-нибудь придумаем, - пообещал Виктор, и отстранился, чтобы посмотреть на нее, - ну... улыбнись. Я хочу тебе помочь, и сделаю все, что в моих силах. - Спасибо вам... - она действительно улыбнулась как-то неуверенно, но очень искренне, и в ее голосе слышалась неподдельная благодарность. Конечно, незнакомый дядя, словно из сказки, как принц появившийся в ее грустной и безнадежной жизни чтобы все исправить и забрать ее в свой сказочный замок. Нет, такие принцы бывают только в страшных сказках, которые чаще всего не заканчиваются хеппи-эндом... Впрочем, его сказка вообще никогда не закончится. И едва ли сказка... Виктор тяжело вздохнул, но не показал и вида, ему совсем не хотелось еще больше расстраивать девочку, только начавшую успокаиваться. Эта робкая улыбка так шла ее худощавому бледному лицу, на котором сейчас застыли хрустальными капельками слезы. Ему очень хотелось смахнуть их, но он запретил себе прикасаться к ней. Не усугублять... Иначе... Нет, кажется уже было слишком поздно. За свою очень долгую жизнь ему уже не однажды приходилось останавливать себя, бороться с собой, но... любить и, конечно же, терять. Смерть была куда менее разборчива, чем он. Да и мало кому хватало смелости принять его тем, кто он есть... Принцессе лучше не знать о том, что ее сказочный принц на самом деле страшное чудовище. Лучше ей вернуться в свою серую жизнь и забыть об этой встрече. - Вы так добры со мной... - как-то нежно сказала Эмилия, ловя его взгляд все еще полными слез глазами, - я просто не понимаю... почему... Ему стало не по себе, словно эта девочка могла читать мысли, словно уже сейчас о чем-то догадывалась. Он поспешно встал и прошелся круг по комнате, потом взял сигарету и остановился у окна, закурив. - Ты одинока, Эмилия? - спросил совсем тихо Виктор. Она молчала, и это молчание начинало его пугать. А если нет? Он все выдумал себе, возомнил себя героем, а на самом деле в ее жизни есть кто-то, кроме отчима, из-за кого она и пошла на этот волнорез... Кто-то? Он поспешно отогнал эти мысли. - Да... - в конце-концов призналась она, нервно сжимая свои тонкие пальцы, и поинтересовалась осторожно, - почему вы спрашиваете? - Потому что я не менее одинок, - закончил Виктор и отругал себя за весь этот спектакль. Зачем? Может быть, вообще сразу ей все сказать? Ведь она так боится лжи... Понимаешь, девочка, я живу очень долго, слишком долго для человека, но очень даже мало для того, кто я на самом деле... И я бегу от себя, от того, кто я, поэтому не задерживаюсь нигде, поэтому и из этого города скоро уеду, но так получилось, что пришлось остаться. Мне впервые пришлось вытаскивать из воды самоубийцу, и я, черт возьми, привязался к ней... Да что там? Влюбился. Если бы не присутствие Эмилии за его спиной, Виктор бы обязательно рассмеялся над глупостью этих слов, но ему было не до шуток. Он смотрел на мрачные свинцовые небеса за окном номера, и ждал когда уже наконец-то пойдет дождь. Или снег. - Но почему? - вдруг нарушила тишину девочка, и голос ее звучал очень робко и растерянно, кажется, она боялась говорить то, что говорила, - вы же... такой... красивый! И очень хороший человек... - она замолчала, и добавила немного более уверенно, - мне так кажется. - Если бы дело было только в красоте, - хмыкнул Виктор и потушил сигарету о подоконник. Вот именно, что не человек... И едва ли хороший. - Но спасибо тебе, - ободряюще сказал он и обернулся, случайно снова встретившись с ней взглядом, - ты такая доверчивая. Еще недавно ты назвала меня маньяком. - Я передумала, - беззаботно пожала Эмилия и даже улыбнулась, - а если вы и маньяк, то хороший маньяк. И... можно мне пока остаться с вами? - Конечно... - он просто придумает, куда ее деть и избавиться от нее при первой же возможности... Если бы все было так просто. - И... может быть, ты не хочешь сидеть в номере? - предположил он, - хочешь куда-то сходить? - Куда, например? - заинтересовалась Эмилия. - Не знаю... - растерялся Виктор, - в театр, может быть? - Я бы с радостью, - улыбнулась девочка, - я очень давно не была в театре... целую вечность, - последнее она сказала как-то грустно и улыбка медленно сползла с ее хорошенького лица. Виктору от этих слов тоже стало не по себе, он услышал знакомое и такое ненавистное слово. Приговор, который ему вынесли с самого рождения. От этого никуда не деться, не убежать, не спрятаться. Многие люди мечтают о бессмертии, о вечной жизни... Тратят свое бесценное время на поиски того, что на самом деле намного страшнее смерти... Только понять это можно, сто... двести... триста... больше, когда уже теряешь счет лет, скитаясь по земле. Лучше не знать тебе, девочка, что такое вечность... - думал Виктор, украдкой разглядывая ее, пока она молча смотрела в другую сторону. Какие прекрасные черты, какое изящество и холодная, но хрупкая красота... Она похожа на цветок белой лилии. Такой же нежный и... смертный.
Глубокие зеркальные лужи, лежавшие на асфальте, красиво сияли в золотистом свете фонарей. Эмилия невольно залюбовалась ими, когда поздно вечером они вышли из театра. На улице было очень мало людей, в основном публика, которая переговаривалась тихо, обсуждая спектакль и спешила добраться до транспорта. - Тебе понравилось? - осторожно спросил Виктор, запахивая на ней пальто. Этот подарок, как и некоторые другие, был для девушки чем-то странным и непривычным, настолько, что она даже забыла застегнуть все пуговицы и вышла на холод, только набросив его на плечи. - Да... пожалуй, - растерянно пробормотала она, хлопая глазами, словно пытаясь проснуться. Все происходящее очень сильно напоминало ей красивый сон, ничуть не похожий на ее жизнь, - только... - начала Эмилия, но осеклась, - так грустно. Они умерли... А они такие молодые... - Ну и что? - удивился Виктор, и сейчас показался ей особенно странным, - зато они любили друг друга... и их короткая жизнь была куда лучше любой... очень долгой. - О чем вы говорите? - насторожилась девушка. Они медленно пошли по улице - торопиться им было некуда. - Что было бы, если бы Луиза и Фердинанд остались живы? - вместо ответа спросил он. Эмилия задумалась, уставилась себе под ноги. Она сама и не заметила, как осторожно взяла Виктора за руку, переплетя свои теплые пальцы с его холодными. - Они бы жили долго и счастливо... вместе... - сказала она в конце-концов. - И что? Что особенного тогда было бы в их любви, в их жизни? Они бы превратились в стариков и рано или поздно возненавидели друг друга, - с напором возразил Виктор. - Мне кажется люди, которые друг друга любят, не могут возненавидеть с течением времени... - совсем тихо заметила девушка и украдкой посмотрела на него. Какой же он красивый, - подумала она, но тут же отругала себя за эти мысли. Она совсем сошла с ума. Ведь ее выгнали из дома, она сказала Алексу, что ненавидит его, пыталась покончить с собой, а теперь спокойно разгуливает за ручку с каким-то странным типом, который ей в отцы годиться и разговаривает о любви... Алекс. Эмилия вспомнила о нем и ей стало как-то грустно. Где он сейчас, что с ним? Достал ли дозу, или все еще мучается... А эта мымра, которая теперь с ним... вдруг она его бросит? Что будет... Это же ужасно. И в голову девочки полезли совсем неожиданные мысли - она подумала о том, что в ее жизни вдруг появился чудесный... назвать Виктора принцем она не решилась, добрый человек, который спас ее, и готов помогать и выполнять любую прихоть... А в жизни Алекса? Кто в жизни Алекса будет этим чудесным ангелом, если не она? А Виктор... при всех его достоинствах, стоит задуматься, зачем именно она ему нужна. Судя по тому, что он остановился в отеле, он скоро уедет из этого города. Конечно! Приехал сюда на отпуск или в командировку, а тут очень кстати, наивная маленькая дурочка, с которой можно поиграть в героя, а затем и... Эмилия тряхнула головой, прогоняя эти мысли, но противный голосок в голове бывший чем-то вроде здравого смысла продолжал приводить свои не утешительные доводы. Она резко остановилась и даже вырвала у Виктора свою руку. Он посмотрел на нее недоуменно и слегка испуганно. - Зачем все это? - проговорила она на выдохе, - зачем? Зачем вы тратите свое, да и мое время заодно... Ведь все и так очевидно! Я не ребенок, догадываюсь, чего вы от меня хотите... - Чего же? - невозмутимо поинтересовался мужчина, и в его голосе прозвучали стальные нотки, от которых ей стало не по себе. Может быть, еще не поздно остановиться и попросить прощения у единственного человека, от которого она пока видела только добро? Но... это все обман, обман без сомнения. Все это добро лишь только чтобы заманить ее в коварные сети и уже вертеть, как только вздумается. - Ну... эээ... - Эмилия растерялась, ей неловко было говорить такое в слух, но нужно было как-то решаться - Затащить меня в постель! - заключила она и замолчала, краснея и отчаянно кусая губы. - Господи, что за бред! - всплеснул руками Виктор и спросил сердито, - с чего ты это взяла? - Да ладно вам! Не притворяйтесь... Я хорошо знаю людей, - заявила Эмилия, резко развернулась и быстрой походкой пошла куда-то в темноту ночных улиц, - но... вам придется поискать другую наивную дурочку... - бросила она, не оборачиваясь. А теперь бежать... бежать к Алексу, пока с ним не случилось беды. - Вот именно, что дура, - процедил сквозь зубы Виктор, доставая из кармана пальто сигареты. Он так и остался стоять там, а Эмилия боялась и одновременно очень хотела, чтобы он пошел следом. И почему, черт побери, ей так больно... Его нужно скорее забыть, как и всю эту историю! Она чуть не попалась в лапы коварного обманщика и лучше не вспоминать об этой глупости. Купилась на все эти слова, на все это... Эмилии было чудовищно стыдно, но все-таки скорее за эту ужасную сцену. Ей так хотелось вернуться назад, извиниться, может быть даже обнять его... Но еще только этого не хватало! Так она дошла до дома Алекса, поднялась на этаж, позвонила в дверь и стала бесконечно долго ждать, когда кто-нибудь откликнется. Тишина... И стук собственного сердца, взволнованного пережитыми чувствами и быстрой ходьбой. По крайней мере, Виктору можно сказать спасибо, он преподал ей урок, точнее даже два. Не быть такой наивной и доверчивой, и... и еще кое-что, куда более важное. То, что в жизни каждого человека должен быть тот добрый светлый спасительный ангел, который всегда будет рядом, который придет и изменит все. И она твердо решила стать таким для Алекса... Шаги оторвали ее от собственных мыслей и перед ней открылась дверь. На пороге стоял тот самый чертов наркоман, чертов Алекс, сломавший свою, да заодно и ее жизнь, но такой важный и необходимый. Выглядел он как всегда неважно - побитым и помятым, к тому же от него несло дешевым алкоголем. - Эмми! - воскликнул он, сделал шаг ей на встречу, и девушка уткнулась ему в грудь лицом, обнимая крепко-крепко. - Я боялся, что ты уже не придешь... - дрогнувшим голосом произнес он, пропуская ее в квартиру. Никого? - Ты пьян? - осторожно спросила Эмилия, хотя думала о другом. - Ну да, есть немного, - Алекс неловко улыбнулся, проводил ее на кухню и уселся на старый диван, из которого местами торчала обивка, - просто... Сара ушла, и я... - он поймал недовольный взгляд девушки и сказал, - хотел отметить это. Хотя не сложно догадаться было как ему больно, и еще больнее говорить об этом. Эмилия лучше него понимала, что Сару задерживало здесь лишь то, что Алекс хорошо знал, где и как достать дозу. Только, похоже, она поняла, что этого знания мало, нужны еще и деньги, которыми в этом доме не пахло. А он... Неужели он любил ее? Эмилия вздохнула и села рядом с ним, снова обняла и уткнулась лицом ему в шею, закрывая глаза от печального счастья и восторженной нежности. - Все ужасно, - пробормотал он, смотря в одну точку усталым отсутствующим взглядом, - она ушла... денег нет... дозы нет... жизни нет... - Не говори так, - попросила девушка, - все хорошо... я же с тобой. - Да, Эмми, - только сейчас она поняла, как ей не нравится то, как он коверкает ее имя, но она предпочла промолчать. Алекс обнял ее в ответ, незаметно притягивая все ближе и ближе. А почему бы и нет? Она же сама, черт побери, мечтала об этом... - Со мной, - повторил он и спросил осторожно, - ты ведь никуда не уйдешь, да? - Никуда... - подтвердила Эмилия и почему-то подумала о Викторе. Где он сейчас, что с ним... Волнуется ли он о ней, злиться... или? Нет! Хватит думать о нем, он завтра же, или сегодня найдет себе другую наивную девчонку, чтобы поразвлечься, пока гостит в этом городе... Эмилия сама подалась на встречу Алексу, и отвечала на поцелуй неумело и робко. Будь, что будет, - решила она, хотя на душе все равно было не спокойно, она была уверенна в том, что делает что-то не так, уже сделала... Потеряла что-то, несомненно, очень важное. Того самого ангела, который пришел, чтобы ее спасти. Не так ли?
Виктор постоял некоторое время, смотря ей в след и борясь с собой, чтобы не догнать. Зачем? Все складывается как нельзя лучше - она сама ушла. Нужно просто забыть ее, ведь за свою, черт побери, бесконечно долгую жизнь ему столько раз приходилось терять... умирать, но продолжать жить. И не нужно думать о том, что с ней, беспокоиться об этих темных подворотнях и закоулках, куда не падает призрачный свет фонарей, где может подстерегать кто угодно... Кто бы говорил. Виктор грустно улыбнулся, обнажая клыки, осторожно коснулся их пальцами, словно проверяя, не исчезли они. Куда они исчезнут, черт побери... Глупо и мечтать о том, чтобы убежать от своего естества. Где-то неподалеку остановилась машина, послышалась ругань, и на улицу вытолкнули девушку, не многим старше Эмилии. Дверца захлопнулась, автомобиль уехал, пронзительно завизжав мотором, а девушка все кричала проклятия ей в след. Потом она медленно, качаясь, пошла по улице. Кажется, она была пьяна. - Ублюдок, - в последний раз пробормотала она, шаря по карманам легкой курточки в поисках сигарет, но так и не успела их найти, когда ей на плечо легла холодная как камень рука Виктора. Она не успела обернуться или вскрикнуть, просто осела ему на руки, а он подхватил ее, не позволив упасть на мокрый асфальт, оставляя у нее на шее одинаковые аккуратные шрамы. Зачем бороться со своим естеством? Когда у тебя слишком много времени на то, чтобы думать, лучше быть честным с собой, чтобы не обрести врага в лице своей собственной совести. Все нормально. Все правильно. Она - человек, он - вампир. Она - жертва, он - охотник... И спасибо, что этой жертвой не стала Эмилия... Сейчас мысли о ней причиняют боль и заставляют чувствовать эту щемящую тоскливую нежность, потом это пройдет. Время лечит. Время самый лучший врач, как, впрочем, и тюремщик заодно. Он торопливо пошел прочь, оставляя это все еще живое тело, слыша в гулкой тишине свои шаги. Завтра же он уедет из этого города... Эмилия открыла глаза и уставилась в облезлый потолок. "Я должна быть счастлива... - подумала она, проводя пальцами по лицу, - но... почему мне так плохо?" Она провела рукой по кровати и окончательно убедилась в том, что Алекса рядом нет, и только тогда села, завернувшись в колючее шерстяное одеяло. Было очень холодно, пусто и страшно. Из не зашторенного окна в комнату врывался тусклый дневной свет, больно резавший еще не оправившиеся после сна глаза. Это совсем не похоже на любовь... Поиграла в спасателя утопающих, которые предпочитают тонуть? И что получила взамен... Эмилии очень хотелось плакать, но глаза были абсолютно сухими, и она сидела молча и неподвижно достаточно долгое время. Потом она поняла, что не может оставаться здесь, и стала торопливо одеваться. В коридоре Алекса не было и на кухне тоже, и девушке уже стало не по себе от того, куда он мог исчезнуть. К счастью она догадалась заглянуть в ванную и ее совсем не обрадовало то, что она там увидела. - Господи... - вырвалось у нее, когда она бросилась к Алексу, вытаскивать его из полной пурпурной от крови воды. - Эмми... - хрипло сказал он, хватая ее руку своими, изуродованными свежими шрамами, - прости меня... я... - Что случилось!? Зачем ты это сделал, - чуть не плача проговорила Эмилия. Потом девушка перематывала бинтом его руки, а он кусал губы и отводил взгляд. - Ты даже не представляешь себе, что я наделал... - в конце-концов начал он. - Да ладно тебе... - Эмилия попыталась улыбнуться, закончив с его руками, и осторожно провела ладонью по его щеке, - все уже хорошо... Шрамы зарастут... - Нет, я не об этом, - Алекс покачал головой и все-таки посмотрел ей в глаза, испугав девушку этим взглядом, столько в нем было боли, отчаяния и чувства вины... - Что? - онемевшими губами прошептала она. - Эмми... - проговорил он, и голос его дрожал, срываясь на сбивчивый шепот, - как же я виноват... что я наделал... Эмми, у меня СПИД. Девушка молчала, не в силах произнести не слова, ей казалось, что она снова прыгнула в ледяную морскую воду и ее уносить безжалостное течение. - Но... ведь теперь ты не уйдешь от меня никуда... - с надеждой спросил он, беря ее за руку. - Да пошел ты к черту! - закричала Эмилия. Она вырвала у него свою ладонь и бросилась в прихожую, на ходу одевая пальто. Она не помнила, как добежала до пляжа, надеясь только на одно... не помнила, как бросилась на шею Виктора, судорожно рыдая и повторяя одни и те же слова. Ей было уже все равно. Это было просто необходимо. - Прошу вас... простите меня...
Во сне она была похожа на ангела, впрочем, она всегда была похожа на ангела. Виктору так безумно хотелось ее обнять, что он не сдержался и позволил себе эту маленькую слабость. "Ну, зачем... зачем ты вернулась" - сетовал он, поглаживая и перебирая белоснежные длинные волосы, разметанные по подушке. Проснувшись в его объятьях, девочка сильно смутилась, а потом немного рассердилась и вырвалась, оттолкнув его. - Ты все еще думаешь, что я хочу тебя изнасиловать? - с грустной усмешкой поинтересовался он, сел на кровати и откинул волосы, упавшие на лицо. Девочка всхлипнула и покачала головой, ее огромные светлые глаза были полны слез и боли. - Нет... - тихо проговорила она, - я больна... я очень сильно больна! И я просто не хочу, чтобы вы заболели тоже... - О чем ты говоришь? - насторожился Виктор, сначала потянувшись к прикроватной тумбочке за сигаретами, но потом передумав. Эмилия закрыла лицо руками и тихо заплакала, а потом сама снова прижалась к нему, обнимая худощавыми длинными руками. - Это все он... он разрушил мою жизнь, - сказала она, судорожно всхлипывая и трясясь как от холода, - я из-за него попробовала наркотики, и отчим меня выгнал из-за этого... а он... да чтобы ему пусто было! Он еще заразил меня... и теперь я умру, я точно умру... А мне всего лишь шестнадцать и... сколько я еще проживу? Год, два?... - она перестала плакать, посмотрела ему в глаза долгим полным отчаяния взглядом, - а вы... вы так добры были со мной... а я так вела себя... простите... - она осторожно и робко коснулась своими его губ, но тут же отстранилась, посмотрела на него растерянно и немного испуганно. - Это что? Клыки?... - спросила она. Виктор растерялся, не зная, сказать ли ей правду или это уже не имеет значения. А если после правды она испугается и отвернется от него? Или... наоборот, будет просить о том, чего он все равно не сделает. Не посмеет... Вечность - это проклятие, а не дар. - Тебе показалось, - поспешил заверить он девочку, коснувшись ладонью ее щеки, наслаждаясь одной только нежностью и мягкостью белоснежной кожи, - ты переволновалась... тебе нужно отдохнуть. Я принесу тебе воды... Он поспешно спрыгнул с кровати и вышел из комнаты, лишь бы только не чувствовать ее взгляда. "Я могу ее спасти, - подумал он, наливая воду в стеклянный стакан, - но... она возненавидит меня за это! Я сам себя возненавижу..." Слишком долгая жизнь куда хуже слишком быстрой и, порой нелепой, смерти, не так ли? Так зачем обрекать ее на это, лишать выбора, лишать надежды на освобождение... Приговорить, именно приговорить... к вечности, которая в тысячи раз страшнее смерти. Он вернулся в комнату, протянул стакан ей, Эмилия благодарно кивнула, но сделала всего несколько глотков. Что же, и этого тоже будет достаточно... Она откинулась на подушки, закрыла глаза и так по-детски подложила ладошки под голову. Виктор очень хотел обнять ее в последний раз, но не позволил себе этого сделать, лишь нежно погладил по волосам и отошел к окну, вынимая очередную сигарету из пачки. Вечерело. С неба падал первый в этом году снег.