Аннотация: Эйн кмо арец шелану! Не знала, что ностальгия будет жрать меня большими ложками. У меня две родины, душу рвет на две части. Но лучше так, чем ни одной! Понятия "историческая родина" для меня не существует. Есть просто Родина и все!
Единственное, что во мне останется навсегда, я тогда была в пути,
и сейчас постоянно в дороге. Теперь, я, правда, лучше вижу, к чему и куда я
иду, не считая общего для всех финала. -:))
Потому что я там уже была, я прочувствовала эту радость и боль, боль моей
страны. Я там узнала такую радость бытия, и такие разочарования, что тут бы
мне за 3 жизни не узнать. Но все равно нет такой страны, как Израиль. Эйн,
кмо арец шелану! Нет, такой земли, как наша. Так говорят израильтяне, и я
всегда была израильтянкой, только не всегда об этом знала. Я всегда там,
где бы я физически не находилась. Иной раз я в свободное время садилась на
автобус и ехала в Иерусалим за силой, хотя она там повсюду. Для меня
Иерусалим небесный и земной сошлись в одной точке. Там, где начинаются
хвойные леса, и вьется серпантин, который вздымается к этой самой душе
Израиля. Я бродила одна по центру, который столько раз сотрясался от
взрывов и стонов невинных жертв Провидения. По Гиват Царфатит, по Меа
Шеарим, сто раз шла по Крестному пути, сбивала ноги о камни, которыми
укреплена башня Давида. Молилась у Стены Плача, и несколько раз просьбы мои
были услышаны и выполнены. А еще любила уезжать оттуда одним из последних
автобусов. Ожерелья из огней, которые окружают Иерусалимские горы и холмы
провожали меня, я никогда не уставала этим любоваться и погружаться в их
хоровод.
Может быть, временами это тяжко, ностальгия давит на сердце, как жаба, зато
у меня в жизни есть большая любовь, которая дает мне силы жить. Потому что
моя страна, это моя - плоть и кровь, моя душа, как и я - часть ее плоти и
души. Потому что я - в ней, и она всегда во мне. Я одинаково люблю людей в
черных шляпах и лапсердаках, и солдат в израильской форме. Мне плевать, что
там пока нет совершенства, что они - просто люди. Понимаю это только
мозгами, а сердцем - принимаю Израиль, какой он есть. Я знаю, что это место
Силы. Энергетический сгусток, за который дерутся до сих пор 3 главные
концессии. Мне и до них дела нет, по большому счету. И поэтому я счастлива,
даже когда совершенно кончаются силы. Я знаю, что я - слабая женщина, я,
порой, плачу ночами, когда меня никто не видит. Но это не дает мне сгореть
от внутренних противоречий, которые меня часто раздирают на части.
Созидание и желание сокрушить все живут в каждом из нас. Всегда, почти
всегда, Ангел разрушения и Ангел жизни борются друг с другом, но именно
это и обеспечивает равновесие в мятежных сердцах, не дает сойти с орбит
Вселенной Блуждающим звездам наших душ.
Собственно, и Израиль они терзают, только в Его масштабе, как и меня -
каплю его огня, в которой он отражается, как в зеркале. Я слушаю иврит, и у
меня появляются силы, и я люблю свою странную жизнь.
Я бы вряд ли сказала это вслух, хотя я не стесняюсь своего патриотизма. Я
это выстрадала, и имею на это право. Не нравится - пипл вас го он! Это -
моя прайвет лайф.
Не знаю, почему захотелось сказать это тебе, может быть, ты поймешь, хотя я
тебя так мало знаю, пока что... Может быть, я разговариваю с собой, но
почему-то хочу, чтобы ты это услышал. Но я желаю тебе и всем своим близким,
чтобы и у них был такой источник Силы, который мне посчастливилось обрести.
Таково мое ощущение мира и его совершенства. Я совсем не умею говорить о
своем личном. У меня никогда не было на это времени, опыта, желания
переступить ту черту, которая отделяет меня от других людей. Но вот сейчас
я слушаю Сарид Хадад, которая наводит на тебя тоску, и у меня просыпается
вдохновение. Я опять в Тель-Авиве, в Рамат-Гане, я брожу по моей земле, и
она жжет мое сердце, тем, что все равно существует. Она есть, не потому, а
вопреки всем мирским законам! Каждый камень ее полит кровью моих
соплеменников. Нету пяди ее, за которую не воевали бы, нету места, в
котором не молились за жизнь и не погибали бы ради нее.
Поют ночные птицы, плачет выпь, и горячее сухое дыхание Израиля вливается в
мои легкие и расправляет их. Мой хрип и стон, моя молитва, становятся
частью ее существования. Пусть здесь будет мир: чудом, верой, любовью,
непролитой кровью, силой духа и слезами моими и еще 15 миллионов таких же
сумасшедших, как я.
Нету дня, чтобы я не думала о ней, нет ночи, которая не начиналась бы с моего полета к этой земле. Каждый миг, когда я здесь, я приближаю мир на этой земле. Расстояние не обрывает пуповину, и не порвет. Пусть у меня хватит наглости - надеяться и верить, что я увижу это своими глазами, и буду в этом жить. Бог, которой есть Любовь, Бог Израиля, слушай мою молитву! И услышь ее!
Я знаю, что так писать могут только бродяги, вечно заживо сжираемые тягой к
дому, которого, скорее всего, уже не будет.