Анимус. Пламя техноэволюции
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Мир меняется. Ещё мгновенье и на сцене появится искусственный интеллект. Но что нас ожидает дальше?
|
Анимус. Пламя техно-эволюции.
1
Будильник катается по комнате, как взбесившийся детский "думающий" мячик, недавно появившийся в магазинах и ставший хитом продаж этого года.
"Зачем вообще мячу компьютерная программа? - вскользь пронеслась раздражительная мысль, - неужели нельзя поиграть в мяч с другими детьми? А вместо того, чтобы мяч сам возвращался, его могла бы принести и собака.
Как же не хочется вставать после выходных! А ещё этот проклятый будильник, который придётся ловить по всей комнате, чтобы выключить."
Вообще Эрика и ненавидела и любила это довольно милое устройство, выполненное в виде заразно улыбающегося солнца в миниатюре. В некоторые дни, особенно в те, когда работа отнимала львиную долю суток, ни один другой известный ей прибор, не смог бы поднять её с постели. Точнее, пробудить бы смог, но сразу был бы выключен или даже разбит, а Эрика вернулась бы в объятия Морфея.
- Нужно собраться, сегодня важный день.
Плоды десятилетнего труда должны изменить мир и открыть пред ней новые возможности.
Казалось, что силы покинули её вчера, а сегодня ещё не наступило время, чтобы им возвратиться.
Эрика буквально сползла с кровати, непрочно стала на ноги и на слух определила, что мяч-будильник закатился в прихожую.
По пути, отходя ото сна, Эрика пару раз споткнулась, отчего, слегка зацепила плечом дверь.
Желтый круглый проказник звонил, пищал, произносил какие-то звуки и катался по полу от стены к стене, как будто пытаясь найти место, где он бы мог спрятаться, но такого места не находилось.
Рука Эрики решительно накрыла виновника её пробуждения. Он ещё пару раз попытался провернуться в ладони и произнести несколько звуков. После чего нажатие пальца на кнопку, выполненную в форме носа, прекратило все попытки "механической жизни" выйти из-под контроля.
Водрузив жёлтого непоседу на почетную левитационную полку рядом с изголовьем кровати, Эрика почувствовала, что сон остался в прошлом, а силы, предательски покинувшие её во время отдыха, снова возвращаются.
- Кофе чёрный молотый, без сахара, через 10 минут, - громко и четко произнесла она, проходя мимо кухни, направляясь в сторону ванной комнаты.
Ультразвуковая щётка приятно щекотала десны, а в электронном объёмном зеркале как будто жила её виртуальная копия.
Эрика наслаждалась жизнью в современном мире. Столько удобных и полезных изобретений. Например, это зеркало. Не нужно вплотную приближаться, чтобы рассмотреть какую-нибудь мелкую деталь внешности. Одним прикосновением можно увеличить любой участок "отражения" в десятки раз, или за счет камер, установленных сзади, увидеть себя со спины не свернув при этом шеи. А чего стоил её киберКОТ!
По ночам он залазил под одеяло, согревал и размеренно мурлыкал, усыпляя её.
Кормить его не нужно, убирать тоже. Иногда стряхнуть пыль с искусственной шерсти и раз в десяток лет заменить аккумулятор, который подзаряжается в те моменты, когда кот греется на солнце. Одно удовольствие!
- Каждый день кто-то изобретает что-то новое, зачастую полезное, - размышляла Эрика, - но по причинам невозможности полноценно определить значимость для общества этих изобретений, а также из-за человеческого фактора, который ставит тем или иным новшествам палки в колеса, многие изобретения пылятся на полках.
Неплохо было б, если бы сферами, в которых человеческий фактор мешает прогрессу, управлял искусственный разум.
Это была одна из причин, согласно которой Эрика наряду с четырьмя видными учеными приняла участие в программе "Искусственный Интеллект Сегодня". В её задачу входило программирование моральных и нравственных основ "электронного мозга".
Десять лет назад она даже тяжело представляла с чего начать. Но сегодня уже всё позади и, похоже, они с командой справились на отлично.
За последний год они провели более сотни виртуальных тестирований и результаты превзошли ожидания.
Настал день показать возможности их детища Высокой комиссии. Сегодняшний день!
На кухонном столе Эрику ждала её чашка кофе, заботливо приготовленного кофе-машиной, воспринимающей человеческую речь, а затем переставленная на стол роботом-помощником. Рядом с чашкой лежала плитка белого шоколада.
Кофе! Его аромат, проникая в легкие, далее разливается невидимым источником живительной энергии, окончательно возвращая силы и очищая мозг от остатков сна.
Эрика предпочитала легкий завтрак, давая возможность этому волшебному напитку проявить своё восстанавливающее действие в полную силу.
За чашкой кофе голову всегда посещали разнообразные мысли. В этот раз, и это понятно, её волновала сегодняшняя презентация. Их команда работала над устройством, которое в шутку кто-то назвал "МЫСЛИТЕЛЬ", и это название закрепилось за ним.
А, собственно, почему мегасервер, занимающий площадь не в одну тысячу квадратных метров и состоящий из десятков тысяч мощнейших компьютеров, объединенных в один цельный мыслительный узел, не может именоваться "МЫСЛИТЕЛЬ"?
Вопреки тому, что многочисленные тестирования "МЫСЛИТЕЛЯ" были успешными, беспокойство по поводу запуска первой рабочей модели искусственного интеллекта, зародившись где-то в глубинах подсознания маленьким зерном, медленно разрасталось и уже занимало добрую четверть всего умственного процесса, протекавшего сейчас в её мозгу.
"Откуда это беспокойство? - пыталась найти рациональное объяснение Эрика. Быть может, это волнение перед предельно важным событием в её жизни? Нет, это не просто волнение. Это чувство сродни страху, сжигающему её изнутри. Возможно, её пугает публичное выступление перед комиссией с речью о социальных аспектах взаимодействия человека и машины?
Правда, за последние пару лет, проведенных в тесном взаимодействии с "МЫСЛИТЕЛЬЕМ", называть искусственный интеллект машиной казалось не корректным. Скорей это новая форма жизни, чем кусок железа. - Cogito, ergo sum. "Мыслю, следовательно, существую" - утверждал Рене Декарт ещё в начале 17 века. А мы как раз и пытаемся научить мыслить наш искусственный мозг. Но по устоявшимся канонам всё, что состоит не из живой материи, мы относим к предметам неодушевлённым. То есть, не живым. Ну что же, пусть всё пока так и будет."
Однако, её выступление вряд ли является поводом для столь сильного беспокойства.
Не найдя внутри себя веских причин для тревоги, Эрика приняла решение не обращать внимание на это странное беспричинное чувство.
- Ваш транспорт прибудет через двадцать минут, - мягко продекларировал электронный голос изниоткуда.
- Спасибо, - инстинктивно ответила Эрика, хотя она знала, что её домашний коммуникативный селектор запрограммирован только на сообщение важной информации и ответа подобного "пожалуйста" или "не за что" от него не последует.
- Не плохо было бы добавить навыки общения в эту штуку. Нужно этим заняться в свободное время, если таковое мне светит в ближайшем будущем. - подумала Эрика, рассматривая через окно единственное облако, которое медленно растворялось в бездонной синеве неба.
Эти два выходных дня - всё, что ей досталось в виде отдыха за прошедшие пять лет.
Вообще, за время проекта по созданию искусственного интеллекта общее количество выходных не превышало десять дней, если не считать того момента, когда, заразившись гриппом, она провалялась в постели с температурой под сорок градусов целую неделю.
Нет свободного времени, нет личной жизни, замена друзьям - коллеги. Домашнее животное - компьютеризированный механический кот, который изображает разленившегося домашнего любимца. Всё это наводило на Эрику тоску.
В её тридцать пять, при хорошей и к тому же любимой работе она не чувствовала недостатка ни в чем, кроме обычного человеческого общения. Бороться с одиночеством удавалось, только уйдя с головой в работу, но работа, при постоянной занятости, делала её одинокой. Это был замкнутый круг!
Эрика надеялась, что сегодня все должно измениться. Они с командой запустят "МЫСЛИТЕЛЯ". Им обещано крупное денежное вознаграждение. Наверняка она получит повышение. Их детище - искусственный интеллект дальше сможет работать самостоятельно, нужно только обеспечивать техническую и программную поддержку. Этим смогут заниматься подчиненные, а ей нужно будет корректировать работу её отдела. Появится свободное время и жизнь наладится во всех направлениях.
Кофе выпито, треть шоколадной плитки при участии неутомимого кухонного помощника вернулась на полку в холодильник. Время собираться и выходить.
"Прическа, короткая нить жемчуга на шее, блузка, деловой костюм, туфли, небольшой дамский портфель с документами по проекту. Что ещё? Ничего не забыла?" - Эрика распахнула входную дверь.
- Ваш транспорт прибудет через пять минут, - снова произнес электронный голос.
Можно было не спешить, вагончик подавался на крышу дома, а так как Эрика жила в пентхаузе, ей нужно было воспользоваться только одним лестничным эскалаторным пролетом. В запасе ещё оставалось около четырёх минут.
Эскалатор, в работе которого использовался принцип действия воздушной подушки, плавно вынес Эрику к берегу искусственного озера в парке, аккуратно высаженном на крыше дома.
"А ведь когда-то кровля многоэтажных зданий представляла собой безжизненную бетонную, стальную или иную архитектурную пустыню" - Эрика вдохнула полной грудью воздух, насыщенный ароматом, источаемым хвойными насаждениями, произрастающими в парке.
Она двинулась по дорожке, ведущей к выходу из парка, за пределами которого, справа располагался небольшой торговый центр.
Если же двигаться по прямой, дорожка вела непосредственно на станцию, с которой Эрика собиралась отправиться на работу.
Станция представляла собой открытую, обнесенную сетчатым ограждением площадку, в дальнем конце которой находилось двадцать расположенных рядом, почти вплотную, прозрачных кабинок, в которые периодически заезжали миниатюрные, обтекаемой формы, вагоны, вместимостью от одного до четырех человек. Перед кабинками, на отведенных для ожидания местах, располагались люди.
Эта небольшая очередь постоянно находилась в движении. Ожидающие садились во вновь прибывшие вагоны, их место занимали очередные претенденты покинуть станцию.
Чтобы не создавать толчею на станции, прибывшие в минивагонах, покидали этот терминал через отдельный выход.
Утро стояло солнечное и достаточно жаркое. На пути Эрики, в двух шагах от станции, выстроилось несколько автоматов торгующих кофе, сигаретами, соками. Один из них был заполнен различными видами мороженого.
- Соблазнитель, - сказала Эрика электронному ящику с мороженым, поравнявшись с ним, - угости ка ты меня пломбиром в шоколаде с орехами "Айсберг".
Автомат, с установленной в него программой распознавания человеческой речи, не долго думая, выплюнул в корзинку, расположенную на уровне руки человека, упаковку с заказанным мороженым. После чего произнес: "Спасибо за покупку. Приходите ещё."
- Обязательно! Куда я денусь, - сказала Эрика, улыбаясь - конечно ещё приду.
Общаться с говорящими неодушевленными машинами уже давно вошло в привычку.
Упаковка от мороженого отправилась в отсек, предназначенный для повторно перерабатываемого мусора, удобно расположенный сбоку этого же торгового автомата.
Эрика с наслаждением откусила верхушку рукотворного айсберга.
До прибытия ожидаемого транспорта оставалось менее минуты.
Она прошла к площадке для ожидания и расположилась чуть в стороне, дабы ненароком никого не испачкать таявшим на глазах пломбиром.
С того места, где стояла Эрика, был хороший обзор на верхние транспортные пути, представляющие собой рельсовые конструкции, состоящие из комбинации углеволоконных и стальных полос, которые на различных уровнях соединяли окружающие здания между собой.
Такая конструктивная особенность выполняла две основные функции - это разгружало дорожное движение на земле, а также компенсировало боковые нагрузки от сильных порывов ветра и других потенциальных маятниковых воздействий. Что позволило строить более высокие сооружения и экономить место на земле в непомерно разрастающемся мегаполисе.
Сейчас центр города представлял собой сообщество худых, как спички, небоскрёбов, объединенных транспортными линиями вперемешку с нитями различных коммуникаций. Издали город выглядел, словно игольчатая спина ежа, окутанная снизу доверху паутиной.
Взглянув на станционный циферблат, с атомной точностью отображавший текущее время, Эрика вслух, но тихо, чтобы не обращать на себя ненужного внимания, шутливо начала обратный отсчет, - "Пять, четыре, три, два, один."
Одновременно с окончанием счёта, в крайнюю пустую кабинку аккуратно впорхнул рассчитанный на одного человека вагончик.
"Точно по расписанию," - про себя сказала Эрика, хотя по-другому, и быть не могло.
Заказанный на постоянной основе экипаж приходил в одно и то же время каждый день, если только она сама не меняла график свих передвижений в "Общегородской системе общественного транспортного планирования".
Эрика подошла к кабинке, представлявшей собой вместилище для прибывающих и отбывающих вагонов, с одной из внутренних сторон которой располагалась небольшая платформа для посадки-высадки пассажиров.
На одной половинке раздвижных дверей появилось трехмерное портретное изображение Эрики чуть меньше натуральной величины, свидетельствующее о том, что чудо-карета подана именно ей.
- Добро пожаловать, - спустя секунду, которая понадобилась для сканирования и идентификации её параметрических данных, прозвучало приглашение из голосового устройства, расположенного где-то над головой.
Одновременно с приглашением мягко распахнулись прозрачные затемненные карбоновые двери.
Сделав несколько шагов по платформе, Эрика поравнялась с вагончиком, напоминающим почти наполовину приплюснутый стеклянный шар.
Вход в вагон был открыт и она удобно расположилась в анатомическом кресле, которое по замыслу конструктора было определено в заднюю часть вагона.
- Здравствуйте, Эрика Симпсон, - поздоровался вагон человеческим голосом, - уточните, пожалуйста, маршрут.
Межнебоскрёбный путь Эрики был постоянным, но на случай непредвиденных изменений, в диалоговую функцию вагона запрограммировали такого рода уточнение.
- Институт Кибернетических Взаимодействий, - привычно ответила Эрика.
- Маршрут подтвержден. Располагайтесь удобно, мы отправляемся.
- Ещё попробуй здесь расположиться неудобно, - иронически заметила Эрика - кресло само подстраивается под параметры пассажира, а места в вагоне хватит чтобы ехать хоть лежа, вытянувшись во весь рост. При этом вагон трогается с места и движется так плавно, что закрыв глаза, можно решить, будто вообще никуда не едешь.
У транспорта на скомпенсированной магнитной подушке была масса приятных достоинств: трогается плавно, бесшумно, компенсирует свое положение в пространстве, ни на градус не отклоняясь от горизонтали и вертикали, а также движется на высоких скоростях.
Вагон мчался над пропастью, образованной несколькими небоскребами, изображающими техногенную копию горных хребтов.
Над головой распахнула свои объятья голубая небесная бездна, а под ногами, на дне архитектурной пропасти, бурлила какая-то микроскопическая жизнь, детали которой с такой высоты не представлялось возможным даже рассмотреть.
Яркие огни рекламы, пестрые одеяния пешеходов, индивидуальная раскраска машин слились в необычную подвижную палитру, привлекшую внимание девушки.
- Если раскрасить в муравейнике всех муравьев в разные цвета, то поверхность муравейника будет выглядеть подобным образом, - Думала Эрика, - А если вылететь на орбиту земли, то наша планета предстанет большим голубым шаром. И если последовать дальше, к глубинам нашей галактики, то оттуда вообще Землю не будет видно. Но наша галактика всего лишь одна из миллиардов галактик во вселенной.
Из таких мыслей родилось ощущение, что ежедневная рутина скрывает от неё что-то важное, человеческое, глобальное. То, чем она занимается и чем занимается большинство людей, не имеет никакого значения во вселенском масштабе. Если взять отдельного человека и представить мир без него, то окажется что он, как муравей, случайно раздавленный сапогом прохожего, ничего не значил для окружающего мира.
Но должно же быть что-то важное и кто-то важный для мироздания?
"Сторонники точных наук считают, что все процессы взаимодействия материи и энергии можно сухо объяснить с помощью законов физики. Возникновение, существование и гибель планет, галактик, вселенных, пытается объяснить наука астрофизика. Но, даже, если кто-нибудь разгадает секреты всех физических процессов, имеющих место в нашей вселенной, у него должен зародиться вопрос: -?А что же было до возникновения и что будет после конца вселенной? И самое главное, почему процессы, проистекающие между "до и после" происходят именно так, как нам представляется? Не стоит ли за этим какой-нибудь глобальный всеобъемлющий разум, создающий, движущий, сталкивающий, уничтожающий и, наконец, опять создающий бесконечное количество миров в таком же бесконечном пространстве?"
И если есть такой разум, то логично было бы обратиться за ответами к религии. Но к какой? Если представители различных вероисповеданий трактуют возникновение и существование мира по-разному. Некоторые из них, например христианство и мусульманство, веками враждовали и развязывали войны на религиозной почве. А два ответвления одной и той же христианской религии, православие и католицизм, мягко сказать, не особо дружны в довольно несущественных вопросах.
В принципе, из основ практически любой религии следует, что Бог един и что единственной созидательной силой в том мире, который создан Богом, является ЛЮБОВЬ!
Возможно это чувство и является тем недостающим звеном, которое делает человека важным для мира, окружающего его.
Однако простой логикой, физикой или математикой эту важность объяснить не удастся. Это совсем другая сфера понимания, в которой сокрыто больше вопросов, чем ответов.
Физика и математика вообще пытаются описать душу и чувства человека набором математических формул и физических явлений, уподобляя его, человека, биомеханическому роботу. Религия же доказывает духовное начало человека и его чувств, однако ничего толком не объясняет." - мысли беспрепятственно блуждали по необъятным просторам мозга, в итоге выстраиваясь в некое подобие логических цепочек.
Эрике казалось, что основные религии, а также точные науки с их современными открытиями являются осколками "кувшина ИСТИНЫ", который следовало бы склеить, но по какой-то причине эти осколки оставались лежать невостребованными на самом видном месте.
Вагончик, стремительно приближавшийся к зданию института, ставшего за время проекта вторым домом, начал сбавлять скорость.
И опять откуда-то из небытия на неё нахлынуло беспокойство. Как будто горячая вода, быстро заполняющая сосуд, оно наполняло Эрику, занимая каждую клетку её организма.
Захватив всё свободное пространство внутри Эрики, беспокойство начало рваться наружу. Во всяком случае, так казалось. Это разрушающее чувство мешало ей сосредоточиться на предстоящей презентации, и Эрика, что называется "не находила себе места".
"Что же это такое? Может, какой-то нервный срыв, вызванный напряженной работой в последние три недели?" - другого объяснения она не могла найти.
Эрика отличалась стойкостью духа в стрессовых ситуациях, умела правильно настроиться перед различными экзаменами и тестами. А предстоящая ей сегодня работа даже "заводила" её и придавала оптимизма, учитывая, что Эрика будет представлять неоднократно протестированный продукт многолетнего труда, и это сулило ей массу радужных перспектив.
"Необходимо как-то подавить это чувство," - взявшись изниоткуда, без видимой причины, оно раздражало и давило на неё.
Эрика закрыла глаза, максимально очистила голову от мыслей, сделала несколько полных медленных вдохов и выдохов. Обычно, этот приём помогал избавиться от чувства тревоги или излишней раздражительности. Но, в этот раз всё было по-другому. Он лишь возымел частичное действие, слегка понизив уровень беспокойства.
"Уже немного лучше, - не совсем довольная результатом, Эрика вышла из полутрансового состояния, - быть может, со временем тревога уйдет совсем?"
Открыв глаза, она обнаружила, что уже прибыла к месту назначения.
Вагон замер посреди станционной кабины, а оглянувшись вокруг, можно было узреть футуристический дизайн крыши "Института кибернетических взаимодействий", сокращенно "ИКВ".
Сообщение о прибытии Эрика, по-видимому, пропустила, занимаясь упражнением, которое должно было избавить её от странного волнения.
Извлечь, затем поднять себя из кресла оказалось тяжелей, чем обычно. Как будто, всю дорогу до института она занималась тяжелой атлетикой, а не вольготно восседала в удобнейшем кресле.
"Неужели это тревога сожгла столько энергии в моем теле? - с некоторым расстройством заключила Эрика, - Тяжело, однако, день начинается."
Возникло ощущение, будто в материи, окружающей её, что-то происходит.
Не с ней, но непосредственно касающееся её. Быть может, связанное с "Мыслителем", с грядущими последствиями его запуска. Что-то связанное с окружающим миром. Какие-то причинно-следственные связи, невидимые нити взаимодействия материй пытаются донести нечто скрытое от человеческого глаза.
"Да ладно. Я не медиум, не экстрасенс и не верю в таковых. Почему именно мне непонятно кто, непонятно что пытается передать? Это просто глупо" - размышляя, Эрика прошла по перрону и вышла из кабины.
- Удачного дня! - насколько мог, приятно произнес синтетический голос станционной кабины.
Интонация, тембр, другие вещательные свойства электронного устройства были отнюдь не случайны.
Компании, занимающиеся разработкой диалоговых построений для "коммуникационных машин" тщательно отбирали свойства голосов и оборотов человеческой речи, чтобы те не раздражали потенциального "слушателя".
На разработку иных фраз у таких компаний уходили месяцы, зато итоговыми результатами колоссальных исследований большинство потребителей было довольно.
В полную противоположность крыше дома, где жила Эрика, кровля института представляла собой накрытую стеклянным куполом конструкцию, под сенью которой разместились различные лаборатории, в основном занимающиеся изучением солнечной энергии.
Каким образом эти исследования относились к кибернетическим взаимодействиям, Эрика точно не знала, но слышала что это как-то связано с шифрованием светового сигнала, которое в свою очередь можно использовать в управлении компьютеризированной техникой.
То была не её область знаний, поэтому она могла только догадываться, что происходит под огромным прозрачным навесом. Да и доступ в эти лаборатории был для большинства сотрудников ограничен.
Проход в различные части института перекрывлся дверьми различных конструкций, от обычных стеклянных, до композитных бронированных.
Когда сотрудник института подходил к одной из них, сканеры, спрятанные в стенах, полу, потолке или предметах мебели, расположенных рядом, моментально производили параметрическое и биометрическое сканирование.
После чего, в случае разрешения доступа, дверь автоматически открывалась. Система, ограничивающая проникновение нежелательных гостей, отличалась высокой надёжностью.
Одновременное сканирование сетчатки глаза, рисунка ушной раковины, отпечатков пальцев, роста, веса, пульса, определение геометрического соответствия расположения наружных частей тела, не давало возможности третьим лицам проникнуть на территорию, закрытую для посторонних.
На случай сомнения в достоверности личности, система была запрограммирована таким образом, что просила произнести фразу, которая могла удостоверить голос обладателя, а также найти ошибки в синтезированной или записанной речи.
Один из пятнадцати, расположенных на крыше, входов в здание института находился приблизительно в тридцати шагах от станции.
Дорожку, ширина которой позволяла беспрепятственно двигаться компании из четырех-пяти человек, по обеим сторонам украшали, а возможно и уродовали современные скульптуры, напоминавшие системный блок компьютера, размером с двухкамерный холодильник, зверски разодранный каким-то исполинским животным.
"И кому в голову взбрело водрузить здесь это? Как будто ступаешь среди обломков жуткой техногенной катастрофы" - промелькнуло в голове Эрики на полпути к входу.
Входом в институт служила дверь-вертушка, изобретенная несколько сотен лет назад. Однако, вместо подшипников использовалась магнитная левитация. А сама дверь была изготовлена из какого-то легкого и прочного прозрачного материала. Вращаться она начинала, когда к ней подходил человек и, подстраиваясь под его скорость движения, как бы сопровождала его, пока он не выходил с противоположной стороны. Поэтому, никаких неудобств при её прохождении не возникало.
Но, если бы на пороге двери появился кто-нибудь без права доступа в институт, после моментального сканирования, дверь тот час была заблокирована.
Миновав вертушку и воспользовавшись эскалатором, Эрика оказалась в просторном помещении с высоким стеклянным потолком, а также множеством дверей.
Возле ожидающей её, раздвижной конструкции, на стене примостилась хромированная табличка, отражающая своей гладкой, до блеска начищенной поверхностью, активные лучи солнца.
На ней, чёрным, вдавленным, словно в мокрую глину, шрифтом было высечено: "Отдел N11".
Секретность, пелена которой окутала все отделения института, была под стать какому-нибудь военному объекту.
Это наводило на мысль о заинтересованности и причастности военных к некоторым разработкам, создаваемым под кровом этого научного заведения.
Правда, руководство отрицало причастность военных, называя столь сложную систему доступа мерами предосторожности в области технического шпионажа со стороны конкурентов и других заинтересованных лиц.
Многие изобретения представляли собой потенциальную опасность, попади они не в те руки. Другие же разработки обеспечивали долгое и безбедное существование этого колосса кибернетики.
Дверная перегородка резко, но бесшумно сдвинулась в сторону и скрылась в недрах участка стены, прилегающего к дверному проёму.
За дверью Эрику ждал лифт, войдя в который она развернулась на сто восемьдесят градусов, лицом к двери, которая уже успела столь же бесшумно закрыться.
- Побережье, восход солнца, - сказала Эрика, ожидая от кабины немедленного исполнения "желания".
Тот час множество голографических проекторов в содружестве с другими представителями трансляции объемного изображения на плоской и прилегающей поверхности, воссоздали довольно реалистичную картину предрассветного побережья моря.
Потолок заполонило голубое пространство, дверь и две боковые стены превратились в синие морские воды, границей горизонта объединяющиеся с небом. Пол превратился в песчаный берег, до половины омываемый прибрежной водой.
А за спиной песчаный пляж в некотором отдалении натыкался на роскошные заросли тропических джунглей, которые закрывали собой дальнейший голографический обзор.
В базе данных этого устройства, создававшего объемную иллюзию, скопилось около полутора сотен сюжетов "под настроение".
Эрика, в основном обращалась к семи голокартинам: побережье, джунгли, пустыня, космос, глубины океана, абстрактный мир и техномир, наполненный отполированными до блеска человекоподобными роботами и другими, выполненными в этом же стиле, машинами.
Сейчас, как никогда, захотелось постоять на берегу моря, приветствуя восход солнца, знаменующий собой рождение всего живого, что купается в его лучах.
Всматриваясь в горизонт, Эрика расслабилась, никакие посторонние мысли не могли проникнуть на территорию её сознания.
Работа, как и весь реальный мир, сейчас находится где-то за линией горизонта. Чем качественней получится освободить свой разум от лишних мыслей, тем проще будет сосредоточиться на рабочих моментах, которые поджидали её за пределами этой прекрасной динамической голографической картины.
О том, что лифт движется, можно было догадаться по легкой вибрации пола, которая словно массажер оказывала расслабляющее действие на подверженные контакту части тела. Узнать в каком направлении, а также вертикально или горизонтально перемещается кабина лифта, не представлялось возможным.
"Еще одна лишняя предосторожность" - подумала Эрика, одновременно с открытием двери.
Глазам предстал обзор на прямоугольное, до блеска от пола до потолка вычищенное помещение, внутри которого можно было свободно поместить площадку для мини-футбола.
Стены, пол и потолок были отделаны плитами из однотипного стеклоподобного материала больничного, с легким голубым оттенком, цвета. Откуда в помещение попадал свет, и был ли он естественного или искусственного происхождения, можно было только гадать.
По левую руку, в десяти шагах от лифта, располагался вход в комнату для переодевания.
Она представляла собой стерильное помещение, которое так и называли - "Стерильная".
В нем сотрудники облачались в белые халаты, бахилы, прятали волосы под специально продуманные головные уборы, призванные защищать микросхемы, чипы и прочие уязвимые элементы электронных схем от попадания на них волос, капель пота или других частиц, способных навредить нежной электронике.
Следуя ежедневной привычке, Эрика было двинулась в сторону этого входа, когда из комнаты, в которой обычно проводились совещания, обсуждения и дискуссии, находившейся в дальнем конце "белого зала", вышел полноватый лысеющий мужчина лет пятидесяти.
Он то ли поправлял, то ли пытался сорвать с шеи душивший его красный в зеленую полоску галстук, который, словно язык запыхавшейся собаки нелепо свисал между "створками" светло-серого пиджака.
Начищенные до зеркального блеска черные туфли, нежно-серый, почти белый костюм, однотонная голубая рубашка, на которой красной лентой разместился злосчастный галстук и старательно зачесанные назад остатки песочных волос выдавали в нем матёрого ученого, не особо обращающего внимание на моду, но вынужденного парадно одеться по случаю очень важного события.
Это был Марк Штерн - руководитель проекта и непосредственный начальник Эрики.
Он был известен в научных кругах, как автор книги "Основы создания искусственных мыслящих систем", в которой теоретически рассматривался переход от создания "программно ограниченных" к свободно мыслящим интеллектуальным системам. Создание "Мыслителя" являлось логическим продолжением его труда.
Заметив Эрику, Штерн перестал дергать себя за галстук, двинулся в её сторону и с радостью, которой встречают ближайших друзей после многолетней разлуки, буквально прокричал: - Здравствуйте, Эрика! Что же Вы так долго то? А мы Вас заждались.
Эрика видела, что её начальник восторженно взволнован и, возможно, провел на работе всю предыдущую ночь, проверяя, ничего ли не упущено. Поэтому время для него сдвинулось как минимум на пару часов. Так что, пунктуальное появление Эрики на работе казалось ему чуть ли не крамольным опозданием.
- Здравствуйте, Марк! - улыбнулась она. Между собой, в коллективе, они обращались друг к другу по имени, невзирая на возраст, должность или другие условности. Такое общение, как считала Эрика, растворяло границы между участниками проекта и делало их команду более сплоченной, - Вы, наверное, опять спали здесь, с "Мыслителем"?
- Не хотелось Вам признаваться, но Вы всё равно узнаете. Да, здесь.
Жена уже начинает ревновать к "Мыслителю" - с наигранной нотой смущения сказал Штерн, - А Вы, случаем, дверью не ошиблись? Нынче форма одежды - парадная!
И тут до Эрики дошло, что она стоит у двери в "стерильную", но так как их "Мыслитель" уже собран, день сегодня действительно особенный. Облачаться в халат и прочую спецодежду не было необходимости.
Начальник Эрики подошел к высокой стеклянной двери, расположенной чуть дальше "стерильной", и жестом показал, что приглашает пройти в открывшееся для обозрения, похожее на большущий ангар, помещение.
В отличие от предыдущего, в этом можно было разместить около трех больших футбольных полей и устроить маленькое авиашоу с участием авиамоделей среднего размера.
Площадь одного из воображаемых полей занимало бесчисленное множество установленных правильными рядами устройств, отличающихся друг от друга размерами, цветом, расположением каких-то светящихся элементов, но явно имеющих в своей конструкционной основе что-то общее.
Некоторые из них напоминали древнегреческие колонны, давно потерявшие связь с рухнувшей кровлей, но чудом продолжающие стоять, вцепившись невидимыми корнями в окаменевший за тысячелетия, прошедшие с момента их создания, грунт.
Если присмотреться внимательно, то можно было заметить, что оболочка колонны состоит из серого полупрозрачного материала, за внутренней границей которого шла активная электронная жизнь: периодически, поодиночке или группами на всем видимом пространстве зажигались огоньки, чередуя своё появление с едва слышными, недоступными для человеческого произношения звуками.
Другой тип устройств выглядел как минималистская стойка для размещения стереосистемы образца девяностых годов двадцатого века.
Между четырьмя металлическими ногами размещался многоярусный скелет, состоящий из прозрачных полок. Полки были толщиной от оконного стекла до большого обувного ящика. Они как хамелеон постоянно меняли свою, подсвеченную откуда-то изнутри, приглушенную окраску.
Некоторые из устройств объединили в себе конструкцию колонн и стоек воедино.
Над всей этой упорядоченной грудой передовых электронных устройств, подобно паутине, растянулась сеть связующих псевдонейронных путей, организуя тысячи разрозненных "электронных умов" в один мощный искусственный интеллект, заслуженно называемый "Мыслителем".
Около, над и внутри структуры, состоявшей из множества живущих своей жизнью устройств, сновал вспомогательный персонал, в задачу которого входила диагностика и контроль корректного функционирования отдельных систем этого искусственного мозга.
Справа, невдалеке от ближайшей к Эрике структурной единицы "Мыслителя" среди множества мониторов, устройств, предназначенных для ввода информации, и различных голографических схем едва просматривался ?по уши? увлеченный работой молодой мужчина, которого звали Стивен Бартон. Он был на пару лет моложе Эрики, что позволяло им обоим смотреть на быстро изменяющийся техногенный мир примерно с одной и той же временной точки.
Несмотря на то, что в институтские годы он был довольно общительным юношей, сейчас Стивен предпочитал общество молчаливых машин шумному обществу оразговорчивых людей.
Вместе с Эрикой они занимались "внутренним" программным наполнением и "оживлением" геометрически правильно размещенной груды металла, стекла и пластика, занимавшего добрую треть площади ангара.
В задачу Стивена входило создание образа мысли, подобного человеческому.
"Дабы любой, кто будет в дальнейшем иметь дело с "Мыслителем" видел в нём ?своё отражение? - отзывлся о своей работе Стивен. - То есть, взаимодействуя с искусственным интеллектом, он ощущал, что общается с человеком, но не с машиной."
Для достижения этой цели было мало подключить синтезатор речи с идеальным человеческим произношением. Нужно было направить саморазвитие компьютерных программ на создание цепей самосознания, самооценки, осознания себя по отношению к окружающему миру.
И, наконец, возникновению у свободно мыслящей машины своего внутреннего "Я".
- Чем занимаешься? - вместо приветствия произнесла Эрика, когда они с Марком приблизились к молодому ученому. И шутливо добавила, указывая рукой в сторону "Мыслителя", - Не всему его научил? Хочешь, чтобы он отсюда ещё и пешком вышел?
Стивен, стоявший к ним спиной, не разворачиваясь, согнул правую руку в локте и поднял указательный палец, что должно было обозначать что-то вроде: "Не мешайте, я занят важным делом. Освобожусь в ближайшие пять минут"
- Ну, вы тут разбирайтесь, а я наведаюсь к нашим сетевикам. - услышала Эрика с того места, где только что стоял, уже сделавший пару шагов, Марк.
Сетевиками он называл нейробиолога Фрэнка Николсона и Ричарда Снайпса, который был специалистом в области объединения массивных компьютерных систем, для более эффективного решения сверхсложных задач.
Они занимались объединением стоявших здесь разрозненных машин в один цельный мыслительный узел.
Прошло еще минуты три, прежде чем Стивен произвел последние, понятные только ему, действия над голографическим псевдосенсорным устройством ввода данных, и он повернул свое худощавое тело, с водруженной на него курчавой головой, в сторону Эрики.
- Подправил пару алгоритмов, - сказал Стивен, голосом человека, страдающего раздвоением личности, одна половина сознания которого уже находилась в этой реальности, а вторая ещё не покинула виртуальный мир цифр и компьютерных программ.
- Что-то серьезное? - немного беспокойно спросила Эрика, - Мы же всё десятки раз проверяли.
- Да ничего особенного. Небольшие, не существенные и практически незаметные изменения в блоке самосознания.
По-видимому, "Мыслитель" пытается усовершенствовать этот процесс, оптимизировав упрощённую схему самообучения. Короче, он пытается пойти по пути наименьшего сопротивления, что в принципе не противоречит законам физики и природы в целом.
Я всё вернул в прежнее состояние и закрыл ему доступ к переписыванию данного раздела. Так что, всё в порядке. - Попытался без подробностей описать ситуацию Стивен.
- Всё в порядке? - переспросила Эрика, - А если "Мыслитель" захочет ещё что-нибудь переписать? Что-то, чего мы ещё, как окажется, не учли. Может, стоит отложить презентацию и ещё поработать над вероятностями моделями поведения, а также....
- Ты же знаешь, что все крайние сроки по сдаче проекта уже прошли и финансирование нам вряд ли продлят, если только мы не представим комиссии "Мыслителя" в действии. - Перебил Стивен на полуслове Эрику, - Мы все участвовали в разработке мер безопасности на случай срывов ?электронной психики? и других непредвиденных ситуаций.
Ты же знаешь, что мы можем отслеживать его любую "мысль". Специально созданные блоки-шпионы отыскивают потенциально опасные изменения программ. В любой момент времени мы можем заблокировать отдельный участок мышления и переписать его.
В крайнем случае, если допустим, что "Мыслитель" превратится в злобного психопата, мы можем просто отключить питание.
Но, гипотетически, при том наполнении знаниями и опытом, которыми мы наделили "Мыслителя", вероятность такого хода событий крайне ничтожна. Так что, давай оставим между нами это маленькое отклонение в работе системы и займемся чем-нибудь более важным. Я, например, не прочь подкрепиться перед боем. Тебе что-нибудь принести?
- Нет, спасибо, - что-то ничего не хочется, - Эрика и так не была сторонницей приема пищи в промежутке между завтраком и обедом, а ещё эта новость об излишней самостоятельности в принятии решений "Мыслителем" никак не способствовала появлению аппетита.
Стивен уже исчез за дверью, где-то в недрах кабинета, который приютил несколько автоматов с напитками и продуктами, служившими завтраком, обедом или ужином сотрудникам, проводившим на работе львиную долю своего суточного времени.
Эрика стояла, как вкопанная, на том самом месте, где пять минут назад стоял Стивен. Она смотрела на плёночного вида экран, по которому ровным строем двигались четкие символы программ, написанных Стивеном, Эрикой и командой помощников-программистов. Однако эти символы сейчас служили лишь фоном для накатывающихся на неё волн мыслей, беспокойств и переживаний.
- Быть может, Стивен прав и беспокоиться не о чем. Ведь они старались всё учесть и просчитать вероятность различных сбоев в работе "Мыслителя", создали многоступенчатую систему безопасности, включавшую в себя различные меры защиты в случае непредсказуемых действий "слетевшего с катушек" электронного мозга. От переписывания отдельного участка программы до массового отключения всех электронных устройств, находящихся в радиусе электромагнитного импульса - этот комплекс мероприятий гарантировал безопасность окружающим в случае утери контроля над искусственным интеллектом.
Но мы же создавали не психопата или убийцу, а самого эффективного помощника для человечества. И она, Эрика, можно сказать, вложила в "Мыслителя" свою душу. Они учили его осознавать себя частью окружающего мира. Всеми силами стараться не навредить всему живому на планете и в первую очередь, человеку. Они запрограммировали три основных закона робототехники и закрыли доступ для изменения файлов.
Кажется, оснований для беспокойства нет. Наверное, это естественно - беспокоиться за своё детище. Никто не может знать наверняка, кем вырастет его ребёнок. В отличие от человеческого опыта воспитания, у них со Стивеном была возможность программно запретить "Мыслителю" вырасти злодеем.
Мысли Эрики прервало громкое объявление.
- Вспомогательному персоналу просьба покинуть помещение, - одновременно из нескольких настроенных на максимальный уровень громкоговорителей трижды прогремел голос Марка Штерна.
Это могло обозначать только одно - через пятнадцать минут на балкон, расположенный напротив "Мыслителя" выйдут представители комиссии, которые должны подтвердить наличие интеллекта у машины и дать добро на использование искусственного разума в различных областях человеческой деятельности с целью эффективного развития прогресса без ущерба человечеству и окружающей среде.
Вслед за речами ученых, проливающих свет на устройство, общую схему работы и целесообразную необходимость использования мыслящих систем на благо человечества, предстояло практическое представление возможностей "Мыслителя".
Различные вопросы, тесты и задания должны были выявить наличие интеллекта у машины, а также вычислить уровень и масштабность этого самого интеллекта.
После чего, если комиссия одобрит его использование, начнётся интеграция "Мыслителя" во внешние системы управления мегаполисами, предприятиями, транспортом и другие инфраструктуры.
"После сегодняшней презентации он будет работать беспрерывно, самообучаясь и самосовершенствуясь. Основными изменениями, которые в дальнейшем коснутся "Мыслителя", скорее всего затронут внешний вид и размеры серверной фермы в соответствии с дальнейшим развитием технологий" - представила себе Эрика ближайшее будущее "Мыслителя".
Вернулся Стивен.
- Ну что, готова? Коленки не трясутся? - дожевывая запоздалый завтрак и потирая одну ладонь о другую, он бодро произнес, обращаясь к Эрике.
- А ты что, так, с полным ртом, и перед комиссией речь толкать будешь? - парировала Эрика неприятный намек на её слабость.
Стивен попытался быстро и разом проглотить содержимое ротовой полости. Но оно почему-то отказывалось легко проскальзывать дальше по ограниченным в диаметре каналам пищеварительной системы. Со стороны казалось, что он пытается проглотить куриное яйцо целиком.
Наконец, когда Стивен справился с процессом поглощения пищи, он радостно хлопнул в ладоши и столь же радостно заявил: "Давай зададим им жару!"
Под местоимением "им", конечно, подразумевались представители комиссии. И ребяческое "зададим им жару" казалось Эрике не совсем уместным в данный момент.
Их коллективу совместно с независимыми экспертами предстоял конструктивный анализ функциональной пригодности машины, которую они создали. А брошенная Стивеном фраза скорей относилась к какому-нибудь спортивному соревнованию.
Тем не менее, чтобы поддержать столь необычно выбранный Стивеном фразеологизм, Эрика без энтузиазма произнесла: "Ну, давай"
И через секунду добавила: "Зададим. Жару"
Когда все помощники освободили зал, в нём воцарилась практически полная тишина. Лишь едва слышное гудение и попискивание отдельных серверов, являвшихся тысячными частями этой сложной машины, заполняли звуковой вакуум, образовавшийся в помещении.
На балконе, скользя вдоль ограждения, словно строй новобранцев, появились члены комиссии.
Эта сцена напомнила Эрике стайку утят, строем переходящую дорогу за мамой уткой, и она улыбнулась.
В комиссию входили представители различных научных направлений в технической, биологической, кибернетической областях. А также туда затесался один военный эксперт, который по какой-то причине возглавлял этот маленький "ученый отряд".
Эрике не по душе было присутствие армейского в рядах комиссии: - ?К чему он здесь? Это не милитаристкий проект. "Мыслитель" не должен иметь доступа к военной базе данных, не говоря уже об управлении вооружением. Но, раз кто-то наверху решил, что этому человеку здесь место, то этого не изменить.
Две шеренги: одна, состоявшая из пяти ученых и вторая, состоявшая из пяти представителей Высокой комиссии, выстроились друг напротив друга
Их разделял бортик балкона, а также расстояние, отделявшее экзаменаторов от экзаменуемых, словно поле битвы, ожидающее того момента, когда на него выйдут противники.
Вслед за сухим, без лишних эмоций, приветствием, Марк Штерн вкратце описал поставленные перед ними задачи, которые успешно, шаг за шагом решались на протяжении десяти лет.
Он уверенно заявил, что успешное их решение привело к невиданному доселе научному прорыву, воплощённому в устройство, представленное пред их глазами.
Затем Фрэнк Николсон и Ричард Снайпс попытались довольно детально описать схему работы псевдонейронной сети, углубляясь в технические и биологические детали построения их "нейронной паутины", чем чуть было всех не усыпили.
И уже после того, как Стивен пробудил "учёную публику" речью о программном наполнении "Мыслителя" свойствами, характерными для мышления и поведения человека, настал черёд Эрики.
Представившись и изложив суть своей работы в проекте, Эрика перешла к основной теме её выступления: - "Любой высокоразвитый интеллект, обладателем которого в данный отрезок времени в нашем мире, как мы считаем, является homo sapiens или человек разумный, то есть мы, в той или иной степени руководствуется моральными и нравственными принципами, являющимися мотиваторами его поступков.
Можно сказать, что эти две категории духовных качеств являют собой тонкую границу между добром и злом. Если бы мы смогли найти способ отобразить в цифрах уровень морального и нравственного развития человека по аналогии с определением уровня IQ, то наверняка обнаружили бы, что представители человечества с наинизшим уровнем такового являются самыми жестокими, бездушными преступниками.
Однако задатки общечеловеческих принципов морали присущи всем, так как все воспитывались в обществе, но не в ограниченном от социума вакууме.
А теперь представьте себе высокоразвитое интеллектуальное существо, полностью лишенное морали и нравственности. Ни грамма уважения к чему-либо, никаких сомнений в правильности своих поступков, никаких сожалений. НИ-ЧЕ-ГО, кроме расчетливого, изворотливого, идущего напролом ума.
И если учесть, что этот гипотетический ум по скорости мышления, безупречной логике, общему объему вмещаемой и обрабатываемой информации в невообразимо сколько раз превосходит самый гениальный человеческий, то само существование такого интеллекта, мягко сказать, грозит большими неприятностями.
Поэтому углублённое обучение "Мыслителя" основам морали и нравственности является одной из гарантий безопасного взаимодействия человека и машины."
Произнося последние слова, Эрика сначала указала рукой в сторону комиссии, как бы говоря, что они являются представителями человечества. Затем она развернулась и указала на "Мыслителя" подразумевая образ машины, о которой она в данный момент говорила.
В это мгновение произошло нечто странное. Позади Эрики в непосредственной близости от её правой ноги в пространстве возникло какое-то искажение размером с мелкий грецкий орех. Сквозь него прошел и выпал предмет, выглядевший как обычная пластиковая шариковая ручка.
Предмет пролетел по инерции небольшое расстояние и упал перед носком правой туфли Эрики.
Весь процесс появления необычного предмета ускользнул от глаз присутствующих в виду малых размеров искажения и самого странного объекта.
Один лишь Марк, по какой-то странной необъяснимой причине разглядывавший в этот момент каблуки туфель Эрики, стал свидетелем необычного происшествия.
- Не трогай это! - прокричал он Эрике, когда та инстинктивно опустилась, чтобы поднять обронённую кем-то ручку.
Эрика услышала предостережение Марка как раз в тот момент, когда её рука коснулась вещицы, напоминавшей обычную пишущую принадлежность.
Пальцы, словно коснулись жидкости.
Предмет, казавшийся пару секунд назад твердым, начал таять и, вопреки законам гравитации, стал подниматься по пальцам, охватывая тонким слоем нижнюю часть руки до запястья.