Ахметов Зульфат : другие произведения.

Опустошение (Дневник Искателя)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Перед тобой - дневниковые записи молодого человека, пытающегося разобраться со своими житейскими проблемами и странными, пугающими видениями. Однажды ему звонят и предлагают работу "искателя". Его задача: ездить по заброшенным деревням в поисках ценного антиквариата. Вдали от города, в покинутых людьми местах главному герою предстоит встретиться лицом к лицу со своими страхами, переживаниями, с бандитами-опустошителями, загадочной девушкой по имени Айла и... призраками.
  <Призраки>
  Обычно я старался рассчитать время дороги так, чтобы в пункте назначения оказаться днем. Пробыть там до вечера, и потом уехать ночевать в ближайшую обитаемую деревню. Но так получалось не всегда. В дороге могло произойти все что угодно. И происходило. И тогда - хочешь-не хочешь приходилось оставаться.
  В этом случае я обычно всегда спал в машине. Бегемот, конечно, любит похрапеть, но уж лучше так. Брошенные старые дома со своими призраками и мышами, с таинственными звуками и пугающей тишиной, с долгими и тяжелыми историями, витающими в воздухе - не очень способствуют к здоровому, крепкому сну. Но в этот раз мне пришлось заночевать в доме. Боялся не рассчитать с бензином, а на улице уже похолодало.
  Я выбрал более-менее сохранившийся дом, где были целы все двери и окна. На мое счастье, крыша у него еще не прохудилась, да и постельных принадлежностей хватало. Скорее всего, этот дом покинули в самую последнюю очередь.
  Сперва, пройдя на веранду, я немного растерялся. Прямо перед входом стояла обувница, полностью заваленная обувью. Будто в доме собралась куча гостей. На день рождения, например, или на поминки. Но я быстро отогнал от себя эти глупые мысли, пригляделся. Вся обувь была старая, изношенная: дырявые галоши, поеденные молью валенки, рваные тапочки, сапоги, просящие кашу.
  В общем, бояться нечего. Такое люди не носят. Я смело толкнул дверь и прошел в дом. Там действительно никого не оказалось.
  Сперва я как обычно решил побродить по дому, сделать снимки, провести опись. Начал с кухни. Расставил на место стулья (не люблю, когда они беспорядочно валяются), осмотрелся. На всех предметах лежал щемящий душу отпечаток заброшенности. Везде пыль, грязь, мертвые насекомые. На полу беспорядочно валялись сломанная прялка, внушительных размеров черпак, кочерга, ржавые напильники, сорговая метла. На столе были разбросаны ложки, вилки, самодельные ножи. На полках громоздились давно не использованные тарелки и чашки. На подоконнике одиноко стояла керосиновая лампа. Проверил - работает!
  За все время моего искательства лишь несколько раз мне попадались раритетные самовары. Но здесь ничего кроме обычного эмалированного чайника, я не отыскал.
  На стене висел плюшевый ковер с бахромой. На нем было изображено семейство оленей. Большерогий самец с чувством собственного достоинства стоял на камне возле реки и смотрел вдаль. Рядом пристроились самка с детенышем, которые глядели на самца, повернувшись к зрителю задом. Задницы у них были большие, белые. На пол ковра. Интересная находка автора, реально.
  Потом я нашел на полу какой-то необычный разноцветный значок. Положил его на стол. Мне частенько в домах попадались такие мелкие вещи: кольца, серьги, медали, монеты. Иногда мне казалось, что их специально кто-то оставлял из наших, чтобы проверить меня на честность. Но я ничего себе не брал, кроме дверных ключей. На необычные старинные ключи у меня была мания. Некоторые из них имеют такие интересные формы, что просто вау. В багажнике их накопилась уже целая куча.
  Дальше я поднялся по лестнице на чердак - и опешил, чуть с этой самой лестницы не свалившись вниз. Впотьмах мне показалось, что там лежит чей-то опухший труп. На деле оказалось, что это всего-навсего соломенное чучело в человеческой одежде. Весело тут у вас, думаю.
  Помимо чучела-трупа на чердаке обнаружил разбитую фару, ведро с песком, вывеску "Добро пожаловать в наш колхоз!" и большую одноглазую голую куклу. Кого-то своим лицом она мне смутно напоминала...
  На потолке был растянут шпагат, на котором висело несколько пар пожухлых березовых и дубовых веников. На этом же шпагате в углу одиноко дремал черный шерстяной носок. И все вокруг обтянуто гирляндами тысячи паутин, на которых, как перегоревшие лампочки, висели мертвые мухи и тараканы.
  Чувствую на себе тяжелый взгляд. Это кукла своим зеленым глазом следит за мной. Лежит, кокетливо выставив свою голую левую ножку немного вбок. Шалунья. Пальцем прикрываю ей глаз, но она тут же открывает его обратно. Не люблю, когда на меня смотрят человекообразные игрушки в заброшенных домах. Прикрываю ей глаз еще раз, посильнее надавливая на пластмассовое веко, но она упорно открывает его снова. Ах так, значит. Поворачиваю куклу набок, в сторону от себя. Вот так-то лучше.
  - Ма-ма! - вдруг произносит кукла загробным голосом.
  От страха чуть не накладываю в штаны, реально. Отпрянув назад, больно ударяюсь головой о деревянную балку. Аж слезы на глазах проступают.
  - Так, подожди, я тебе не мама. И даже не папа, - говорю дрожащим голосом. - Я - искатель, путешественник. Прости, не хотел тебя беспокоить.
  Это я зря, конечно. Не стоило мне шутить с куклой. Думаю, как бы сгладить перед ней свою вину. Достаю из кармана носовой платок, прикрываю ее голое тело.
  - Спи спокойно, малютка. И не шали! Мне проблемы не нужны. Я пришел с миром. - Делаю два шага назад, и быстренько прикрываю за собой чердачный люк. И прислушиваюсь. Вроде все тихо. Не мамкает.
  Кажется, пронесло! Да, разумеется, это обычная игрушка с обычным механизмом внутри. Но когда ты находишься один в заброшенном доме, и тем более собираешься здесь переночевать - лучше соблюдать правила приличия.
  Спустился обратно, почесывая ушибленное место, перешел в гостиную. Обнаружил на стене ряд старинных черно-белых фотографий бывших обитателей дома. Большая свадебная фотография мужчины и женщины в овальной раме. Чуть ниже - молодой парень в военной форме, тоже в рамке, но уже прямоугольной. Между ними - мятая фотография маленькой девочки с грустными глазами и с белыми цветами в руках. На другой стене висел портрет женщины, нарисованный от руки. И еще несколько других фотокарточек без рамок. "Прямо галерея какая-то", - подумал я про себя.
  И ведь все это когда-то были живые люди. Со своими мыслями, страхами, радостями и печалями, переживаниями, планами. Они жили, страдали, мечтали... И куда все это делось? Неужели просто исчезло?
  И вот теперь остались только эти черно-белые фотографии, и стареющий дом.
  Ото всех этих обозрений и грустных размышлений захотелось есть. Я вышел на кухню, вытер со стола пыль влажными салфетками, достал из сумки еду. Перекусил вареным яйцом и бутербродами. Выпил бутылочку пива. Полистал старые пожелтевшие газеты, лежавшие возле печи. Спустя какое-то время почувствовал, что нужно сходить в туалет. Вышел во двор. Солнце уже почти спустилось за горизонт. Надвигались сумерки.
  Сделал в углу по-быстрому свои дела. Огляделся.
  Все вокруг поросло бурьяном и крапивой. Сарай, прилегавший к дому, покосился. К одной из его стен был прибит здоровенный гвоздь - на нем висело колесо от велосипеда, без шины. Возле крыльца на деревянной дощечке лежала опрокинутая миска. Мне всегда было интересно, куда деваются в заброшенных деревнях кошки. С собаками понятно. Они собираются в стаи, дичают. Я с такими стаями встречался не раз. А вот кошек не видел никогда.
  "Такие на вид самостоятельные, сами по себе, - рассуждал я. - А без человека они будто растворяются в воздухе".
  Я ведь даже стишок придумал об этом.
  У заброшек - двор без кошек,
  Всюду грязь
  И пыль одна.
  У заброшек - стол без ножек,
  Дверь без ручки,
  Ночь без сна.
  Я его повторял вслух, когда бродил по особенно неприглядным местам, чтобы было не так страшно...
  Надышавшись запахами первозданной природы, вернулся в дом. Взял с собой керосиновую лампу (на всякий случай), и, не раздеваясь, лег на диван в гостиной. Подложил под голову две подушки и укрылся старым одеялом, сшитым из разноцветных лоскутов. К тому времени уже совсем стемнело.
  Только сейчас я почувствовал, как сильно устал за день. Кажется, я только прикрыл глаза, как передо мной явилась девочка из фотографии. На ней было желтое платье, волосы заплетены в косички. На ногах белые сандалики.
  Она стояла возле кровати и молча наблюдала за мной. Такая маленькая. Смешная. На вид ей лет шесть-семь, не больше.
  Но я все равно выжидаю. С призраками нельзя заговаривать первым. Пусть даже это безобидные на вид дети.
  - Привет! - наконец, говорит она, играясь своими косичками.
  - Привет, - отвечаю. И молчу. Лишнего с ними лучше тоже не болтать.
  - А я тебя раньше здесь не видела, - медленно произносит она, и смотрит мне прямо в глаза.
  Внимательно подбираю слова, чтобы не сказать лишнего.
  - Я изучаю деревенскую культуру, - говорю. - Не местный, приехал к вам в гости.
  Девочка долго-долго о чем-то думает. Мне даже не по себе становится. Лишь бы про ту куклу в чулане не спросила, думаю. Вдруг я ее обидел? Наконец, девочка говорит:
  - Слушай, после "трех" что идет - "пять" или "шесть"?
  - Четыре, - отвечаю, а сам про себя думаю: к чему это она?
  - А, ну так и думала, - говорит девочка, ни капли не смутившись. А потом:
  - Меня покусали собаки, смотри, - и задирает платьице. Левая нога ободрана, повсюду следы от зубов. Но крови уже нет.
  - Вот, еще здесь, - по-детски хвастается она, и показывает правую руку. Там вообще каша, будто ее кисть и предплечье засосало в мясорубку. Пытаюсь держать себя в руках, не свалиться в обморок.
  - Тебе больно? - спрашиваю.
  - Уже нет...
  И тут вдруг я вижу на ее шее такой след... что все понимаю. Она заметила это, застыдилась, подняла воротник платья. Сгорбилась, стала еще меньше, чем была.
  - Мама говорила мне не ходить на заброшку... что там бродят бездомные собаки и пьяницы... а я...а я... их было три... и еще одна, большая...
  Я прижал ее к себе прежде, чем она разрыдалась, и начал гладить по голове. Бедная, бедная девочка... Глажу ее до тех пор, пока она не перестает всхлипывать и трястись.
  - Кто самая красивая женщина в мире? Ты знаешь? - спрашивает она вдруг, поднимая на меня свои большие заплаканные глаза. От такого вопроса я прям теряюсь, реально.
  - Ну, Мерилин Монро, наверно, - говорю, подумав.
  - Как думаешь, я, когда вырасту, стану такой же красивой как она? - спрашивает девочка.
  - Конечно, станешь, - отвечаю, улыбнувшись. - Ты будешь еще красивее.
   Разве мог я сказать в этой ситуации что-то другое? А сам думаю: "любопытно, конечно - призрак хочет стать другим призраком".
  Она улыбается в ответ. По-детски. Чисто. Так могут улыбаться только дети.
  И вдруг девочка куда-то исчезает, растворяется. В комнату входит полная женщина в выцветшем переднике. На голове - платок, взгляд уставший. В руках она держит большой металлический половник. Подходит к столу, гремит чашками, ложками. Переставляет с места на место узорчатую розетку, блюдца, сахарницу. Озирается вокруг, что-то ищет.
  - Вот только что здесь была, чертова солонка! Ты не видел? - спрашивает меня. - И как мне теперь суп варить, а? Без соли. Вечно в этом доме что-то пропадает! Вчера весь день мухобойку искала, так и не нашла. Пришлось газетой...
  Наверно, в молодости она была необыкновенно красива. Ее василькового цвета глаза бередят душу.
  Женщина без конца суетится, вздыхает. Делает миллион движений в секунду. И произносит миллион слов.
  Солонка лежит прямо перед ее глазами на столе. Подхожу, подаю ей в руки. Она делает удивленный вид.
  - Агась! Где, говоришь, лежала? На столе? Ничего себе! Ну, спасибо, - тараторит она. - Может, еще и метлу мою отыщешь? Хотела пол подмести, а она куда-то запропастилась... Ума не приложу...
  Метла лежит на печи, краешком ручки торча наружу.
  Не успеваю ей ответить, как - бац! - другой кадр. Мужик какой-то ко мне подходит. С редкими, сальными волосами. Он беспрерывно чешется. Прямо смотреть больно.
  - Нравится? - спрашивает он. Кивает на дом.
  - Ну, ничего так, - говорю. - Уютный.
  - Сам строил. Вот этими собственными руками. Мой дом - моя крепость, понимаешь.
  Лицо его разглаживается, он что-то припоминает, бормочет про себя. Потом говорит громче:
  -Я всю жизнь на нашем заводе пропахал, с самого его начала, понимаешь? Ну так вот. Сначала мы строили завод, а потом по две смены херачили детали. Мне даже значок вручили за службу. Только потом завод нахрен закрыли... Сказали так: им выгоднее стало покупать готовые детали в другом месте, а не тратиться на сырье, на работу, на людей. Завод ушел, понимаешь, а мы остались...
  Мужик задумывается. Я хотел было тихонечко отойти, но он хватает меня за рукав своими паучьими пальцами.
  - Посмотри-ка, у меня че-то все чешется. И руки, и ноги, и все остальное, понимаешь, - говорит он. Голова его трясется, и с нее начинают опадать то ли опилки, то ли перхоть.
  - Вы знаете, я не врач, - отвечаю. Пытаюсь увернуться от его костлявых рук.
  - И глаза, понимаешь, у меня желтые. Это же не нормально, - продолжает он болтать, не слушая меня. - Вот, посмотри!
  И выпячивает на меня свои безумные зенки.
  Они и вправду у него какие-то желтоватые. Не поспоришь.
  - Видишь?
  - Вижу.
  - Ну и как мне быть? - спрашивает он, будто и вправду находится на приеме у терапевта.
  - Ну, не знаю, наденьте солнечные очки, в конце концов, что же вы, - говорю, отводя от него взгляд. Но он не отступает. "Вот пристал, - думаю, - как банный лист. Как бы от него отвязаться?"
  - А моча моя, понимаешь, моча, цвет у нее какой-то подозрительный. Давай покажу? - И начинает беспардонно расстегивать ширинку на своих брюках.
  - Ну уж нет, спасибо! - Я отворачиваюсь от него и ухожу в темноту. Эти призраки меня достали. Стараюсь из последних сил не обернуться. И тут он вдруг как зарычит мне в спину, что у меня аж волосы на руках дыбом встают.
  Я просыпаюсь.
  Вскакиваю с постели. Вспоминаю, где нахожусь. Прислушиваюсь. Тишина. И только мыши бессовестно копошатся где-то в углу.
  Я не поленился, встал. На ощупь нашел керосиновую лампу, достал спички из кармана, зажег фитиль. Подкрутил все как надо. Поднял лампу за кольцо над собой, огляделся. Никого. Только голые стены да фотографии.
  - Вы че - охренели совсем? - заорал я в пустоту на весь дом. - Всех родственников решили мне тут разом показать, да? Думаете, только у вас одних проблемы? А я, блять, тут такой весь счастливый и румяный, да? Да у меня этих проблем выше крыши! Понимаете? Вы-то уже пожили свое, конечно. А я, между прочим, до сих пор разгребаю это дерьмо! Есть в вас хоть капля жалости? Вы можете дать человеку поспать нормально?!
  Дом глубокомысленно молчал.
  Я сам от себя не ожидал этой тирады. Проорался, стало легче. Аж вспотел. Смотрю в темноте сквозь окошечко света на лица из фотографий. Как будто поняли. Уже не глазеют так явно.
  Потушил огонь в керосинке и лег спать, демонстративно отвернувшись к стене. За всю оставшуюся ночь мне больше никто не приснился...
  
  /конец главы/
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"