Аннотация: И еще пара слов о пользе ритуальных сожжений
На востоке смущенно розовела полоса солнечного света, наконец-то почтившего своим присутствием отсыревший серый город. Из крошечного окошка кельи открывался не слишком обширный вид, но небо вроде бы прояснилось, и можно было рассчитывать, что хотя бы сегодня обойдется без дождя.
- Рыыысь! Ну Рысь же!
Десятник оторвал взгляд от кусочка неба под потолком, проморгался, сгоняя остатки сна, и перевел глаза на Тиль. Бывшая попрошайка чуть не подпрыгивала, изо всех сил теребя невыспавшегося храмовника. Обычно Рысь просыпался тяжело и долго, но тут подскочил мгновенно, едва справившись с желанием натянуть тощее одеяло на плечи.
- Ты что здесь делаешь?!
- Тебя бужу, - ничуть не смутилась Тиль.
Десятник зажмурился и потер лицо ладонью, откинувшись на каменную стену кельи.
- И зачем? До побудки еще полчаса минимум... тебя никто не видел?
Нищенка пожала плечами и тут же пакостно заулыбалась.
- А, ты переживаешь, что думают братья по вере про твой обет?
- Уже нет, - обреченно вздохнул Рысь. - Наверняка весь монастырь твердо уверен, что я его нарушил дня этак два назад. Так зачем ты меня разбудила?
- Смотри, - тут же посерьезнела Тиль, никак не прокомментировав столь сомнительные уверенности. - Все неупокойники - на самом деле зомби, так? И полный их список можно составить, если кто-нибудь еще раз сходит в хижину бокора и перепишет имена с бутылок...
- И ты решила стребовать еще денег под сей поход? - не удержался храмовник.
- Если придется идти самой - стребую, - и глазом не моргнула Тиль. - Но я сейчас не о том. Ты же помнишь, что Гранд и сам восстал?
- Вот зараза, - Рысь выпустил одеяло. - Так бокоров тоже двое?! То есть... было двое...
- Точно, - невесело усмехнулась нищенка. - Где-то в городе есть еще один дом с изумительной коллекцией кухонной посуды с крышечками, и, если нам нужен полный список жертв, нужно найти его.
Десятник задумчиво покачал головой.
- В городе эпидемия. Люди запираются в домах, почти никуда не выходят и никого не впускают. Мы ведь не знаем, жил ли второй бокор один или с кем-то еще... хотя тогда другой жилец наверняка догадывался бы о его занятиях... - сказал он и уставился на Тиль широко раскрытыми глазами.
Та ответила таким же ошалелым взглядом, но решительно тряхнула головой.
- Нет, это уже отдает паранойей. Остановимся на том, что бокоров было двое.
- Допустим, - осторожно согласился Рысь. - И?
- Я подумала, - старательно подбирая слова, заговорила Тиль, - кого могли похоронить без савана? Горожане всегда следят за соблюдением обрядов, и, кроме того, если бы у Гранда была возможность участвовать в организации погребения, уж он бы озаботился сделать все, как положено.
- Мы не знаем, покидал ли маг город, - медленно сказал десятник. - За ним никто не следил, а жил он за стеной и мог уйти в любой момент куда угодно.
Тиль поморщилась. Рысь явно понял ее неозвученную мысль, но не хотел признавать, что это может быть правдой.
- Сам прикинь, - терпеливо предложила она. - Второй бокор был не крещеный, судя по монетке, и инквизиция всегда сжигает до костей, а не...
- Я понял, - перебил ее Рысь. - А теперь прикинь, что будет, если город узнает, что в эпидемии чумы виноват Храм, а не бокор.
- Ну, на некоторое время вы останетесь без пожертвований, а в отдаленных районах разгромят пару церквушек, - признала бывшая нищенка. - Но болезнь остановится, разве не это сейчас главное?
- Храм никогда не останется виноватым! - оборвал ее десятник. - И я говорил не о нем. Что будет с тобой, если ты предъявишь подобные обвинения инквизиции?
Тиль нахмурилась и замолчала, уставившись в стену. Ей вспоминалась безрассудная надежда в глазах умирающего Старшого, когда тот услышал о возможности спасти своих детей.
- Нищая братия перероет все кладбище и проверит каждый труп, - сказала она, наконец. - Нас... их много, и все верят, что кого-то еще можно спасти. Рано или поздно город узнает, что нахцерера на погосте нет, и до мертвецкой в Соборе додумается любой. А если приказать остановить поиски, горожане взбунтуются и перекопают все сами. Они слишком напуганы.
Розоватый солнечный свет рисовал на стене яркий клин, будто нацелившийся на дверь. В коридоре послышались шаги, и десятник затаился, как мышь. Тиль дождалась, пока они затихнут в отдалении, и констатировала:
- Труп придется подбросить. - Нищенка ожидала бурю возражений, но Рысь только задумчиво кивнул, соглашаясь. - Нужно придумать, как попасть... - воодушевившись, начала Тиль.
- ...в твою комнату до побудки, - перебил ее Рысь. - И не вздумай говорить наставнику, что ты задумала! Обсудим все после того, как разберемся с опасностью быть застуканными в одной келье на рассвете.
- Все-таки переживаешь за обет? - ухмыльнулась Тиль, но все же осторожно выглянула в коридор и тут же скрылась за дверью.
Рысь подождал немного, потом встал и поплелся во внутренний дворик к бочке с холодной дождевой водой, стараясь избавиться от мысли, что с обетом он, пожалуй, дал маху.
В общей храмовой столовой кормили куда как скромно. Прежний наставник, должно быть, держал для себя где-то отдельную кладовую с едой, потому как у него на завтраке жидких каш и плохо чищеного лука Тиль не заметила. В качестве приправы к основному блюду шли десятки косых взглядов поверх грубо сколоченных столов. Храмовники с трудом понимали, зачем и дальше держать эту девку в их святая святых, а любители строить догадки презрительно косились еще и на Рыся.
- Ты вполне могла поесть и в келье, - заметил десятник, давясь кашей.
- Или на кухне, - поддакнула Тиль и демонстративно облизнула ложку. Часть косых взглядов сменилась масляными. - Или вовсе в таверне, благо средства позволяют.
- Но тебе так приспичило стащить этот труп, что ты готова терпеть даже местных блюстителей чужих обетов, - не удержался десятник. - А тебе не приходило в голову, что труп может возражать против перевозки? Нам ведь нужно, чтобы его нашли нищие, и только потом уже мы упокоили, как положено.
- Вот это-то меня и беспокоит, - созналась Тиль, отложив ложку. - Я знаю, что будет делать нахцерер, предоставленный сам себе, но вот как он отреагирует на людей в мертвецкой?
- Судя по предыдущему опыту - заорет, - буркнул Рысь. - Но у меня как-то не было настроения выяснять, с какой целью он собирался вылезти из могилы.
- У меня есть одна идея, - неуверенно сказала бывшая нищенка, уставившись в почти не тронутую тарелку. - Но, во-первых, нужно, чтобы нас никто не видел, включая попрошаек и храмовников, а во-вторых, нам придется совершить набег на отпевальную.
- На отпевальную? - переспросил десятник.
- Ну да, - смущенно кивнула Тиль. - Я думаю, там мы сможем добыть то, за чем пойдет второй нахцерер.
До эпидемии отпевальная была небольшой комнаткой с прилегающей тесной кладовкой в задней части Храма. В ней обычно читали заупокойные молитвы для зажиточных, но все же недостаточно богатых горожан, чьи родственники не могли позволить себе вызвать храмовника на дом и провести церемонию в собственной гостиной. Бедняков отпевали старухи из Нищего квартала, а самими попрошайками занималась бессменная мамаша Танбаж.
Но чума устанавливала свои порядки. Нищий квартал превратился в Мертвый, а мамаша наотрез отказывалась вылезать из своей лачуги, да и гостей перестала жаловать. Под напором горожан Храму пришлось открыть отпевальную для всех, и очень скоро она переполнилась, вынудив священников работать в две смены, - но соседние залы все равно вскоре оказались набиты не отпетыми еще трупами, и они все прибывали.
Тиль, едва протиснувшись в дверь, побелела и зажала нос рукой. Такими миазмами не мог похвастаться даже Мертвый квартал: тела лежали штабелями вдоль стен, тщательно завернутые в гниющие тряпки, и отнюдь не все безутешные родственники позаботились о том, чтобы их омыть или хотя бы переодеть. В дальнем углу из отдельного штабеля высовывались обугленные кости, укутанные в старые лохмотья.
За освященный саван Храм просил целый медяк, но их тоже не хватало.
- Стой за дверью, - скомандовала Тиль. - Я сама.
- Не забудь заплатить, - напомнил Рысь. Нищенка раздраженно отмахнулась и решительно ступила внутрь.
Дверь кладовки перегородили чьи-то причудливо изувеченные босые ноги, и Тиль, нервно сглотнув, отпихнула их в сторону специально прихваченной палкой. К ее ужасу, мертвец будто бы выдохнул и скатился с кучи трупов, неестественно запрокинув голову. На шее темнели ожоги. Кто-то пытался прижечь ему чумные бубоны в надежде спасти, и, по всей видимости, именно это его и добило.
- Чего ты там застряла? - обеспокоенно поинтересовался Рысь, приоткрывая входную дверь.
- Стой в коридоре! - рявкнула Тиль и, подождав, пока недовольная физиономия десятника не скрылась в темноте, сунулась в кладовку.
Она оказалась почти пустой. На одной из полок лежала тощая белая стопочка саванов, а рядом стоял тяжелый ящик с мелкими медяками. Тиль зачерпнула горсть и ссыпала ее обратно. Покосившись на открытую дверь, обреченно вздохнула и кинула еще одну монетку в кассу.
Саван на ощупь показался ей грубоватым, и пахло от него лежалыми тряпками и сыростью (вероятно, из-за святой воды), но выбирать не приходилось. Бывшая нищенка взяла верхний из стопки и быстро вышла в коридор, сразу же захлопнув за собой дверь. Удовлетворенное выражение лица Рыся подсказало ей, что десятник старательно вслушивался в медный звон, пока она была в кладовке.
- Почти все священники, занятые отпеваниями, уже умерли, да? - спросила Тиль, глядя в пол. Лицо Рыся окаменело. Он молча кивнул. - При Храме же есть врачеватель?
- Что? Есть, конечно, но он постоянно на вызовах, - растерявшись, сообщил десятник.
- Пусть он велит сжигать все тела вместе с одеждой, прежде чем нести их сюда, - не поднимая глаз, сказала нищенка. - Если об этом попрошу я, будет слишком много шуму.
- От кого бы ни исходил приказ, будет шум, - ошарашенно отозвался Рысь. - Где людям брать саваны, если жечь всех вместе с одеждой? Ее хоть перешить можно потом, да и не каждый же решится...
- Слушай, - оборвала его Тиль, - так нужно. Чем меньше блок с мертвецов окажется рядом со здоровыми, тем меньше людей заболеет.
- Блох? - повторил хмурый десятник, поворачивая к мертвецкой. - Ты же говорила, что чума пришла из-за нахцереров.
- Она пришла из-за крыс, - буркнула Тиль. - И распространяется блохами. А из-за нахцереров никак не прекращается. Это жуткая болезнь, но даже она не может сама по себе переноситься по городу, где всех крыс давно сожрали, а живые и носа не высовывают из домов!
- Откуда ты все это знаешь? - подозрительно поинтересовался Рысь. - И почему именно крысы?
- Так уже было, - сказала нищенка. - Не здесь.
- А где? Там, откуда ты родом?
Тиль бросила на него косой взгляд. Десятник изобразил святую невинность и полное отсутствие попыток вытянуть из нее побольше сведений.
- Давай так, - предложила бывшая попрошайка. - Ты передашь врачевателю, что он должен донести до города. И по оставшимся священникам посмотрим, права я или нет.
- Почему ты боишься сказать, откуда ты? - прямо спросил Рысь.
- Потому что в прошлый раз, когда я об этом сказала, меня вышвырнули в Нищий квартал! - выпалила Тиль, уже на середине фразы пожалев о своих словах, и продолжила уже спокойнее: - Не думай, что я наступлю на те же грабли. И нет, я не из Юлри, Варипии или с кем мы там еще сейчас воюем.
- Лотинарское княжество, - машинально брякнул десятник. - Но почему тогда тебя...
Тиль демонстративно закатила глаза и зажала Рысю рот рукой.
- Мы уже на подходе к мертвецкой, - напомнила она. - Ты уже придумал, что скажешь охраннику?