Листья плюща тихо шелестели на слабом ветерке, порой впуская в комнату ажурные кусочки золотисто-алого аррианского рассвета; те расслабленно ложились на пол и руки, и казалось, что их можно просто приласкать - и тогда они не убегут, вспугнутые шорохом зеленых занавесей, а свернутся на коленях уютными резными клубочками, грея и успокаивая.
В углу, на жесткой спартанской кровати, беззастенчиво посапывал, завернувшись в плащ, уставший Лийнаэл - я впервые в жизни встретила существо, у которого во сне действительно детское лицо, а не хмурая физиономия замученного взрослого. Спящий полуэльф вызывал этакое почти материнское умиление, и мне многого стоило удержаться, чтобы не подоткнуть одеялко, не поцеловать лохматого засоню в нос и не шикнуть на Устина, нервно нарезающего круги по комнате.
- Нужно как можно быстрее вернуться в общину! - несмотря на взволнованность, говорил он шепотом, периодически косясь на спящего Лийнаэла. - Если ты сможешь помочь, это будет... да я... в общем...
- В общем, мне не дает покоя одна мысль, - прервала я его. Шепотом. - Как часто Делоко ошибается?
- Да никогда, - чуть удивленно ответил Устин. - На то он и шаман. А что?
- Он сказал, что Диллиан в Ямах, - напомнила я. - И что-то мне подсказывает, что Ямы - это отнюдь не летняя резиденция Его Величества.
- Это городская тюрьма, - озадаченно отозвался таший. - Но как... неужели из-за разрушения алтаря еще и Делоко теперь может ошибаться, как... обычный человек?.. - Устин опустился на пол, скрестив руки на груди, и бессмысленно уставился в какую-то точку перед собой. - Да что же это творится-то!
- А ты уверен, что это из-за алтаря? - земной опыт общения с суевериями и храмами упорно твердил, что алтарь - штука легко заменимая и вообще нечего фигней страдать, религиями спасаться от собственного неведения да слабоволия. Хотя, если вспомнить безумную улыбку Делоко и лозу, растущую прямо из его тела...
- Да из-за чего ж еще, - отмахнулся Устин. - Джунгли ослабевают от вырубки, это да, но не настолько же, чтобы позволить морочить голову собственному шаману! - забывшись, он заговорил в полный голос, но быстро спохватился и с опаской взглянул на кровать.
Лийнаэл продолжал мирно посапывать в сгиб локтя. Поняв, что моя возможность выспаться на относительно нормальной постели упорхнула птицей в окно - будить полуэльфа у меня рука не поднимется, а дрыхнуть в одной комнате с посторонним мужчиной воспитание не позволит, - я тяжело вздохнула и поднялась на ноги.
- Раз уверен, идем, - сказала я, отряхивая штаны.
- Вот так сразу? - замялся Устин, подняв голову. - Посреди ночи?
- А когда? - я пожала плечами, не к месту спохватившись, что забыла спросить у своей копии, нашла ли она новую филактерию. - Эртрисс скоро перепрячет душу, и тогда мои способности сойдут на нет. Чего кота за хвост тянуть?
Путь занял больше времени, чем обычно. Видимо, потому, что сонный Устин уж очень вяло оттаскивал меня от местных достопримечательностей и мостков, под которыми искрилась красным золотом прохладная вода (да, да, я сунулась в ручеек и с радостным воплем обрызгала ташия, и что с того?!). Чужой, но от этого ничуть не менее привычный и прекрасный, город кружил в паутинке улочек, открывая все новые и новые диковинки, и покидать его совершенно не хотелось. Но пришлось.
Закона подлости еще никто не отменял, и на высокую траву, с помощью которой я вылавливала "медведя", выпала ледяная роса, крупными каплями скатывающаяся по мясистым стеблям. К тому моменту, когда мы наконец выбрались с лужайки, мои штаны промокли насквозь, так и не успев просохнуть после ручейка. Таший в своих пуленепробиваемых холстинных брюках с нескрываемым злорадством наблюдал, как я, матерясь сквозь зубы, дрыгаю на ходу ногами, пытаясь отлепить ледяную тонкую ткань, упрямо льнущую к телу.
- Как прикажете, миледи, - шутливо поклонился Устин, отодвигая в сторону занавесь лишайника. Черт, а я уже забыла, где эта община находится и как ее искать...
Здесь ничего не изменилось - разве что тропки наметились уже гораздо четче. Община еще только-только просыпалась: несколько заспанных женщин с кувшинами целенаправленно шли к ручейку, из одной из башенок доносился поистине медвежий храп. Устин приветственно помахал рукой и, опасливо поглядывая на восстановленное жилище шамана, потянул меня к самой нахоженной тропе.
- А брату ты сообщить не хочешь? - недоуменно поинтересовалась я, покорно топая за ним следом.
- Без Диллиана под мышкой я к нему и не собирался соваться, - отозвался Медведь племени.
- Не хочешь давать ложных надежд? - понимающе улыбнулась я.
- И это тоже, - кивнул он. - Если сейчас ничего не получится, будет не так обидно, как если я ему скажу, что есть шанс восстановить алтарь. Но вообще-то Делоко за невыполненное задание меня живьем сожрет.
- Понятно, - хмыкнула я. - А как далеко этот алтарь?
- Почти пришли, - Устин обворожительно улыбнулся, но не столько мне, сколько здоровенному дереву с раскидистой кроной и толстым стволом, сплошь утыканным узловатыми упрямыми ветвями, и в его глазах читался непомерный интерес. - Рамина желтолистая, - заявил таший, не дожидаясь вопроса, - она сейчас почти полностью вымерла - слишком тенелюбива, а солнечная активность все усиливается. Жаль, она действует на магию примерно так же, как земляне, только слабее.
- А почему желтолистая? - спешно поинтересовалась я, пока мозг снова не выключился под напором ненужной информации. Листья у дерева были самые заурядные - серовато-зеленые и слегка пыльные.
- Рамина уникальна в основном тем, что на зиму у нее опадают листья. А перед этим они желтеют, - охотно пояснил таший. - Я навскидку не помню других подобных деревьев.
- Ясно, - смиренно кивнула я, готовясь выслушать лекцию на тему вечнозеленых джунглей.
Но Устин все же замолчал, с глубокой задумчивостью на лице трижды подпрыгнул на одном месте, после чего спешно схватил меня за руку и шагнул вперед, где как раз кстати разверзлась земля...
Право, не стоит повторять то, что я тогда сказала, благовоспитанной женщине не подобает вопить подобные вещи даже во время стремительного полета вниз с малознакомым мужчиной за ручку. И тем более не стоит ей так заливаться при приземлении, хотя она отшибла себе ноги и еще одну точку замечательную точку опоры под номером пять...
- Спокойно, я уже понял, какой у меня идиотский и уродский родной мир, - с непрошибаемым смирением признался Устин, помогая мне подняться. - Не надо по второму разу повторять.
- Какой понятливый, - с непередаваемыми интонациями старой перечницы похвалила я, осматриваясь.
Еще одна берлога - старательно утоптанный земляной пол, из стен и потолка местами пробиваются упрямые узловатые корневища. В застоявшемся воздухе чинно плавают сотни, тысячи крошечных светлячков, зеленоватых и синих. Их мерное сияние выхватывало из подземной темноты огромный постамент, откуда на несколько метров ввысь вырастал пучок широких и длинных листьев, тщательно, вплоть до каждой жилки, вырезанных из камня. Под самым потолком с каким-то скрытым злорадством выставлялся напоказ уродливый неровный скол. Кончики "оборванных" листьев жалко валяются на земле, и кажется, что их никто и не пытался поднимать.
- Что-то мне это растеньице напоминает, - рассеянно пробормотала я, присев около обломка и проведя пальцем вдоль резной прожилки.
- Возможно, - кивнул Устин. - Делоко говорил, что именно в вашем мире этому растению придают весьма... специфический смысл. Но, в принципе, мы тоже считаем его всеведущим, а пока мы в это верим - так оно и есть.
- Подожди-ка, - я задумалась, судорожно вспоминая, есть ли некое всеведущее растение на моей родной планете. Увы, мои познания в ботанике оставляли желать лучшего, а здравый смысл твердил, что всеведущ только бог, а его существование по-прежнему под бааальшим вопросом. Но здравый смысл, естественно, никто не слушал. Не к месту он здесь. - А название ты помнишь?
- Смутно, - честно ответил Устин.
И выдал. С диким акцентом - на моем родном языке, проглотив одну букву, отчего я не сразу поняла, что он вообще сказал. А уж когда до меня дошло...
Так нас и застал вскочивший спозаранку Делоко - недоумевающий Устин с квадратными глазами, я в состоянии, близком к истерике, согнутая пополам от дикого хохота. Но шаман как ни в чем ни бывало прошествовал до самого алтаря, со знанием дела потыкал пальцем в постамент и лишь потом поинтересовался:
- Что случилось-то?
Поскольку меня все еще душил смех, ответил ему таший:
- Я ей просто сказал, что за растение у нас на алтаре.
- А что в нем такого? - тут же заинтересовался Делоко. - Или оно так только на траш воздействует?
- Да на всех землян так подействует, - всхлипнула я, не в силах бороться с хохотом. - По крайней мере, на русскоязычных. Это ж надо, целым племенем всерьез поклоняться тому самому хрену, который все знает!