Аннотация: Полная версия главы. Возможно, праздники прошли не даром, и романтика в ней кажется романтикой, а не очередной порцией хреново замаскированного цинизма.
На Хелле - самый полный и справедливый свод законов, когда-либо составленных человечеством. В нем предусмотрено, казалось бы, абсолютно все: даже самый опытный и придирчивый юрист не нашел бы лазеек и двусмысленностей. Именно наши принципы вспоминают, когда речь заходит о милосердии и человечности. Именно хелльские кодексы рассматривают как идеальный пример во всех Школах при Гильдиях Законников.
Наша жизнь была бы гораздо спокойнее и благодатнее, если бы кто-нибудь эти самые кодексы соблюдал.
Увы, люди на моей родной, безрассудно жестокой Хелле из всех возможных вариантов признавали только право сильнейшего. В правящую верхушку пробились те семьи, где чаще всего рождались одаренные маги; не свергаемая династия Эйлэнны, где за последние десять поколений на свет не появилось ни одного обычного человека, удачно венчала до крайности идиотскую пирамиду власти. У простых людей не было никакой надежды, пока один чудак на неправильную букву (тоже, кстати, напрочь лишенный способностей) не додумался до генераторов.
Организмы одаренных отличались всего одной деталью: каналом силы, проходящим между лобных долей. Генераторы вживлялись напрямую в мозг, заменяя естественную выработку энергии. Хитрое устройство отбирало часть ресурсов, предназначенных мозгу, и перерабатывало в силу.
Казалось бы, вселенская несправедливость устранена, все счастливы, пляшут и поют... если бы не один маленький момент.
Урожденный маг ограничен своим собственным, медленно пополняющимся, запасом сил. Пара-тройка заклинаний восьмого класса - и о волшебстве можно забыть на пару дней, а то и недель. Династия Эйлэнны, конечно, отличилась и здесь, восполняя потерянную энергию за несколько часов, - но все же не мгновенно. Людей же с вживленными генераторами не ограничивало ничто, кроме их живучести.
Число неосознанных самоубийств и нападений на прирожденных магов подскочило до заоблачных высот. На ближайшем же собрании Альянса Двух Галактик подняли вопрос о запрете применения и производства генераторов, но поднятое цунами человеческого недовольства было уже не остановить. Людям подарили волшебство, подарили свет и силу - и вдруг решили отобрать?!
Дело закончилось тем, что на получение генератора стали требовать особое разрешение, подписанное городским филиалом Гильдии Магов и целой комиссией врачей. Цены на вожделенный имплантат взвинтились до маразма, и тогда-то на сцену вышли контрабандисты. Стоит ли говорить, что за незаконный провоз генераторов полагалось кое-что похуже срока на ирейских каменоломнях?..
Генераторы определенно объясняют появление у Роллины дополнительного двигателя и улучшенной брони. Только вот мне от этого ничуть не легче!
На самой границе сознания звучал беззаботный смех призрачной женщины, отрицающей понятие проблем в принципе. Она бы справилась за одно мгновение: аккуратным направленным взрывом, который теперь проще простого списать на несварение у тенерианки. А всех, у кого своевременность несварения вызвала бы подозрения, ждал бы совершенно ужасный несчастный случай. Где два взрыва, там и третий, верно?..
Я недовольно тряхнула головой и покосилась на Фирса. Пожалуй, я бы тоже могла попробовать... только мой отдельно гуляющий здравый смысл ни за что не позволит. Придется думать.
Что еще можно сделать с генераторами, помимо взрыва? Вариант толкнуть их самим таможенникам отметается как идиотский. Телепортировать - не удастся: однажды заведенный генератор создает мощные помехи, а я и без них не очень-то точна. Протащить за Грань что-либо материальное - не получится. Остается только одно: спрятать. Так, чтобы никому и в голову не пришло, где они могут быть.
Интересно, и где же такое место на живом корабле? Хотя чего уж там, если бы оно было, Роллина бы вспомнила о нем первой, и о генераторах даже не заикнулась. Ситуация казалась безвыходной. Да еще и невыносимо хотелось немедленно запить хоть чем-нибудь неповторимый ирейский настой...
Тогда-то в поле моего зрения попали руки художника, обеспокоенно укачивающие бутыль с водой. На донышке в такт его движениям отчаянно трепыхалось одно-единственное семечко, невесть как попавшее внутрь.
- Роллина, - зачарованно уставившись на семечко, позвала я, - а генераторов много? Я имею в виду, они поместятся в стволе дерева?
Фирс поднял глаза и хитро так, пакостно улыбнулся, выжидательно изогнув бровь. Я невольно покосилась на Тамаза - уж очень художник стал на него похож - и вместо цивилизованных извинений за дурацкое поведение огрела демонова зануду кулаком по носу. Будем считать, что я последовательна в своих поступках - вполне себе ценное качество для наследницы престола.
Забыть, что вид у фея непривычно серьезный и задумчивый. Главное - игнорировать заливистый смех где-то за Гранью.
Туда я вернусь. Обязательно вернусь. И демона с два меня кто-нибудь снова вытащит!
- Адри! - укор в голосе художника почти осязаем, а на каменной физиономии ирейского принца отразилось что-то, подозрительно похожее на одобрение.
- Я бы сказала, что мы квиты, - ядовито заявила я, - но ты меня оглушил ударом по затылку! - Художник сразу сник, виновато опустив глаза, и я поспешила закрепить результат: - Так что прекращай игру в оскорбленную невинность и помоги!
- Ты бы предпочла, чтобы я ударил ту, вторую? - все-таки не стерпел Фирс, и я невольно вздрогнула.
Больше всего в нем меня пугало то, что даже самые нелепые и дикие его поступки были донельзя логичны. Пусть на первый взгляд так и не казалось.
"Ту, вторую" он никогда бы не смог ударить. Скорее бы погиб, пытаясь.
- Слышь, мне как-то фиолетово, кто там кого ударил, - без обиняков заявил Сунар. - Таможенники могут вломиться в любой момент, а у нас там, - выразительный жест в сторону запертых кают, - пооолный караул!
- С меня причитается, - тихо добавила Роллина, мудро не уточняя, что именно с нее причитается. Явно не скидка к общей стоимости поездки!
Фирс без лишних комментариев поднялся на ноги и сунул мне в руки вожделенную бутылку с водой.
- Пей. Остатки придется отдать дереву.
Я улыбнулась и быстро отвинтила крышку.
Через полчаса таможня астероида вышла на связь и предупредила, что навстречу нам вылетел их корабль; а мы всей командой судорожно раздумывали, плакать нам или смеяться. Общее состояние здорово напоминало зарождающуюся истерику, и причин тому было предостаточно.
Две каюты, прежде запертые, превратились в непролазные джунгли; где-то в тесном сплетении стволов и лиан затерялось одинокое семечко, давшее начало буйству растений и цветов. Фирс торжественно вылил прямо на пол остатки воды из бутылки и честно признался, что к вечеру весь этот дендрарий превратится в дрова, но пока даже я с трудом вспоминала, куда прятала генераторы, а уж заподозрить, что где-то в этом живом уголке тайком везут технику, а не каких-нибудь экзотических ящериц, было и вовсе невозможно.
Пока Фирс колдовал, ирейский принц деликатно отвел меня в сторонку и смущенно попросил навесить на его облик иллюзию. Вполне объяснимый ход: сам он не сможет, а на таких вот подозрительных корабликах представителю правящей семьи лучше не попадаться - даже если дикая идея с магией ташиев все-таки удастся и контрабанду не найдут. Я и сама подумывала изменить внешность; но потом сообразила, что под густым слоем заживляющей мази и красными пятнами несошедших ожогов вряд ли кто-либо станет высматривать Эданну Хеллы. Зато на ирейском принце можно здорово отыграться - чем я и занялась.
Заподозрить в коренастом и по-тенериански темнокожем мужчине с огромным афро и жутковатым шрамом на плече тонкокостного светловолосого Эльданну Ирейи уж точно никому не пришло бы в голову. Теперь казалось, будто у роскошной Роллины не один, а целых два капитана, только первый пребывает в явном шоке от происходящего, а у второго на редкость постная мина. Впрочем, когда Сунар едко прокомментировал размах моей фантазии и количество прорех в созданном мороке, Безымянный принц нахмурился - едва заметно, но богатая тенерианская мимика превратила легкую гримаску в такой злобно-хищный прищур, что я довольно цокнула языком и махнула рукой на все придирки. Ради этого стоило растратить половину магического резерва!
В суматохе про виновника происходящего начисто забыли; а когда спохватились, насупившийся фей сидел на макушке огромной пальмы и увлеченно пытался отвинтить с нее неспелый кокос. Заметив устремленные на него взгляды, представитель Сказочного Народца продемонстрировал всем желающим язык:
- Спорим, из этой игры в прятки ничего не выйдет?
Вместо ответа прямо над его головой созрел еще один орех, и, в отличие от собрата, охотно шмякнулся фею на макушку; но Тамаз, вопреки всем ожиданиям, никак не отреагировал. Даже ушибленную голову не потер, так сосредоточенно смотрел вникуда.
В следующее мгновение крошечный кораблик сотряс ощутимый удар - корабль таможни явно не был рассчитан на стыковку со столь малыми объектами. Я уже почти привычно отлетела к стене, ударившись и без того настрадавшимся затылком, и коротко, с наслаждением выругалась, заодно проверяя - слушается мое тело меня саму или уже нет. И даже нашла время с ужасом осознать, что теперь этот страх будет преследовать меня, не отпуская ни на минуту. Что ж, по крайней мере, характерный мат из-под стола свидетельствовал о том, что Фирс уцелел и по-прежнему терпеть не может полеты...
Привычный ко всему Сунар остался на месте, и лишь судорожно вцепившие в диванчик пальцы выдавали его напряжение. Безупречный во всем ирейский ублюдок непонятно как удержался на ногах, демонстрируя всем желающим донельзя постную и сдержанную физиономию. Тамаз медленно раскачивался вместе с макушкой пальмы, и его совет звучал то тише, то громче, будто морской прибой:
- Фирс, спрячь ее.
До нас даже не сразу дошло, о ком он - и зачем. Оценив красочное недоумение на лице придворного художника, фей тяжело вздохнул.
- Спрячь Адриану! Им нельзя видеть ее сейчас!
- Почему? - немедленно заинтересовалась я.
- Не самое подходящее время для лекций об особенностях Сказочного Народца, ты не находишь? - Тамаз говорил насмешливо, только вот кожа на острых скулах напряженно посерела.
Фирс неловко переступил с ноги на ногу и задумчиво окинул взглядом цветущий занавес лиан.
- А я надеялся, что обойдусь без этого... - вздохнул художник - и остервенело рванул на себя ближайший цветок. Лиана размоталась с тихим шелестом, бессильно повиснув на своей ветви.
А крошечный лиловый цветочек вдруг распустился варварски яркой орхидеей с широкими сочными лепестками - и врос недовольно поморщившемуся Фирсу в руку. Я шарахнулась назад. Самый грандиозный обманщик в моей жизни поднял на меня взгляд, и, похоже, увидел что-то такое, что его неимоверно насмешило.
- Нет, Ваше Высочество, ничего я вам приращивать не собираюсь, - уголки его губ дрогнули от едва сдерживаемого смеха. Я на всякий случай отступила еще на шаг назад, уперлась в стену и обреченно в нее вжалась. Причем здесь вообще мой титул? И что они с феем такое задумали, что нельзя было просто попросить наложить на меня морок?
- Надеюсь, вам хватит благоразумия не прибегать к подобным методам, - от непередаваемо вежливого и ровного тона ирейского принца температура в кают-компании, кажется, упала на несколько градусов.
- Разумеется, - усмехнулся Фирс, машинально разминая руку. - Но есть один идеальный способ сыграть в прятки с кем угодно!
- Да о чем ты вообще? - не вытерпела Роллина, а я завороженно следила на тем, как самая обычная человеческая рука переходила в огромный цветок. Магия ташиев? Никогда не задумывалась, как ее воспринимают феи, но...
- Ты что, хочешь замаскировать меня под шамана? - невольно усмехнулась я.
- Нет, тогда пришлось бы сделать что-то подобное, а твой жених явно против, - зеркально отразив мою усмешку, ответил Фирс. - Но всегда есть вариант изобразить из тебя старейшину.
Кажется, я застыла с отвисшей челюстью. А потом истерично расхохоталась.
Так и не справившись с диким хохотом, я послушно вцепилась в протянутую мне руку и позволила увести себя в самый дальний угол, гуще всего поросший буйной зеленью.
Сказал бы мне кто парой месяцев раньше, что придворный живописец утащит меня в кусты с благородной целью превратить принцессу Хеллы в ужасно старую и пыльную образину, я бы, наверное, так развеселилась...
Впрочем, скучать и так не приходилось.
Говорят, все шаманы ташиев безумно обожали джунгли - свой дом, свое божество; оно отвечало им взаимностью, как умело, и терять своих возлюбленных отказывалось наотрез - даже когда приходил их срок. Остановить смерть невозможно; а вот обмануть...
Умирающие шаманы изменялись, навсегда становясь частью своего божества и утрачивая человеческий облик. Ташии берегли своих старейшин, охраняли, как, наверное, не охранялось ни одно сокровище мира: доказательство истинной силы их странноватой религии дарило им куда больше, чем можно было представить. Я никогда не понимала искренне верующих людей, но целеустремленность и страстность, с которой крошечные племена верили в Джунгли, завораживала даже самых циничных.
Неземная умиротворенность на лице Фирса, когда он протянул ко мне изуродованную руку, заставила меня невольно улыбнуться и подумать, что духи джунглей повиновались только ему по очень простой причине: где-то в глубине души придворный художник был влюблен в божество - пусть и не свое - ничуть не меньше настоящих шаманов.
Я расслабилась под тихий шепот магии, так похожий на шелест леса, доверчиво прижавшись к боку самого грандиозного обманщика в моей жизни. Он улыбнулся, машинально чмокнул меня в макушку, и даже почесал за ухом - хоть и не настоящим. Я пожалела об отсутствии поблизости зеркала и тотчас порадовалась ему же. Единственное изображение старейшины ташиев, попавшееся мне на глаза, оставило неизгладимые впечатления: лично я бы точно ни за что не согласилась остаться жить вечно наполовину превращенной в зверя - и продолжающей дряхлеть и стареть.
Но тот пыльный полутруп на фотографии, затянутый в паутину, будто в саван, остался. И я не хотела думать о том, что же могло его держать.
"Потому что боишься, что никогда не испытаешь ничего подобного?" - насмешливо поинтересовался мой собственный голос. Та, Что Сильнее, так и осталась где-то на задворках сознания. Как бы старательно я ее ни заглушала.
Фирс рассеянно приобнял меня за плечи и прижался щекой к моей голове, и в груди словно что-то встало на место, заливая привычную пустоту уверенным, ровным теплом. Мое солнце. Уютное, родное солнышко, которому, наверное, лучше и знать о том, как же много он для меня значит.
Нет, я не боялась никогда не испытать ничего подобного тому, что заставляет жить безумных шаманов. Страха не было вообще.
Я все сделала правильно, дав согласие на брак с ирейским принцем - более рационального, разумного и взвешенного поступка просто быть не могло. А теперь меня непреодолимо тянуло совершить неимоверную глупость.
"Так соверши. Соверши - или будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Или ты уповаешь на то, что она не будет особенно длинной?"
Я поджала под себя ноги, мимоходом отметив, что иллюзия лисьих лап вышла донельзя правдоподобной, и навострила уши. В кают-компании звучал сказочно прекрасный голос - словно перезвон серебряных колокольчиков, словно журчание тысячи ручейков; и этот волшебный голос так грязно ругался, что сомнений не оставалось: таможенники наткнулись на Тамаза.
Фирс явно пришел к тем же выводам - поднял голову и пакостно заулыбался. Я покосилась на его губы и поспешно отвела глаза. Нет, я не буду сожалеть всю оставшуюся жизнь, что не поцеловала придворного живописца, будучи в облике нереально старой и пыльной образины. Не буду. И вот прямо сейчас - тоже!
- Миледи, я рад приветствовать вас на "Роллине", - а это, несомненно, вклинился благородный ирейский гад. Даже не научившись узнавать его голос по одному только звучанию, я безошибочно узнала его по мерзкой манере всегда и всюду оставаться безукоризненно вежливым. Хотя подобное поведение в исполнении темнокожего тенерианца с огромным пушистым афро, наверное, выглядит странновато. - Буду счастлив показать вам корабль.
В кают-компании повисла удивленная тишина. Тенерианец, который "будет счастлив" от того, что какие-то таможенники шляются по его сестре - это что-то из разряда дурных анекдотов. Я спрятала лицо (морду? Или что там у меня теперь?) на груди придворного художника и поплотнее прижалась к нему. Почему-то так я чувствовала себя гораздо спокойнее - хотя сам факт должен был бы настораживать.
- Эй, я - тенерианка! - в очередной раз напомнила Роллина. - Во мне нет грузовых отсеков!
Еще одна удивленная пауза - на этот раз гораздо короче. Феи вообще поразительно быстро привыкают ко всему удивительному.
- Хорошо, - спокойно согласилась таможенница. - Тогда - гостевые каюты. Все, какие есть.
- Разумеется, - согласился Безымянный принц.
Я сжалась в комочек, мечтая стать невидимой.
Под их личинами наверняка скрывались те же лисьи оскалы и звериные глаза, но, когда феи танцующей походкой вошли в крошечный коридор "Роллины", это никому не пришло в голову. Сказочные создания обманчиво ласково улыбались; броские и нереально яркие, будто тропические цветы, они, казалось, заполнили собой весь корабль: их сверкающее присутствие, наверное, ощущалось бы даже из самого темного и дальнего уголка машинного отсека - но там, разумеется, никто не остался. Все пришли смотреть на чудо.
И чудо не разочаровало никого.
Движение, перемещение, цвет и блеск: две женщины, слишком тонкие, слишком грациозные для чего-то человекоподобного - рядом с ними меркла даже белоснежная сестра капитана, вальяжно вплывшая следом. Об остальных и говорить не стоит. Я мигом почувствовала себя чрезмерно громоздкой, неуклюжей, блеклой - и лишь неимоверным усилием воли заставила себя не цепляться за художника слишком уж явно. Таким образинам, как я, вообще шевелиться не положено.
И плевать, что на иллюзорно выразительной физиономии ирейского Эльданны застыло осуждение. Не может же он всерьез думать, что предстоящий брак заставит меня изменить отношение к нему?
- Ташии? - мелодичный голос удивленно зазвенел.
Фирс отвел за спину руку с живым цветком и молча кивнул. Перевел настороженный взгляд с феи на меня - и обратно. Интересно, если он не может причинить вред другому шаману - какие же чувства вызовут у него настоящие старейшины?
- Что ташиям нужно в Сейвенхолле? - поинтересовалась фея, а я едва сдержалась, чтобы не дернуться.
Да уж, вполне здравый вопрос. Только вот почему-то никому не пришло в голову, что нам его точно зададут!