Ворчливым псом, в единой с небом, своре,
Покой из недр изгоняя вон,
Толпой ветров подхваченное море
Разбушевалось языками волн!
Приняв тягучесть жидкого металла,
Заполоняя все края земли,
Оно злодейски рвало и метало
На ужин пожирая корабли.
Разламывало тоненькие мачты,
На клочья раздирало паруса,
И мощностями озверевших качек,
Губило даже веру в чудеса...
И каждый сам справлялся с безнадегой,
Желая выйти с корабля на бал:
Одни молились в исступленьях Богу,
Другие вновь хватались за штурвал
Остатком сил, под дозой яда в кубке,
Который мы надеждою зовем...
Но не щадил ни корабли, ни шлюпки,
Несущий смерть бескрайний водоем!
И поглощая жертвы, он зловеще
Причмокивал накатами воды.
И присмирел к восходу, не наевшись,
А так, из-за отсутствия еды...
Слепящим блеском огненного шара
Внезапно разродились небеса
И все следы недавнего кошмара
Переварили стрелки на часах.
Литая ясность заменила темень,
А гладь укрыла сущей бездны ад.
Никто бы не узнал, что стало с теми,
Кто жил борьбою три часа назад.
Никто бы не услышал в диком плаче
И крике чаек - мертвых голоса...
Но Божьей волей, с дьявольской подачи,
Я пищей бури оказался сам.

Пока в пылу отчаянного фарса
Большие шхуны жгли километраж,
Я, втихаря, на надувном матрасе
Пересекал взбесившийся Ла-Манш.
За мной гонялись хищные акулы,
Девятый вал загнать пытался в гроб,
Но несмотря на это, стиснув скулы,
Я греб и греб! Вздыхал и снова греб.
Я в этот миг и Грантом был и Ноем,
Ну а собой - и в профиль, и анфас,
Но все же под настырною волною,
В "Титаник" превратился мой матрас.
А дальше: сами знаете, наверно,
А если нет - узнаете еще...
Тоннель, чей свет в конце мерцает скверно,
И погодя - за прожитое счет.
О том, в каких условиях теперь я,
Рассказывал бы вечною строкой,
Но правду-матку даже здесь за двери
Цензура не пропустит далеко...
Но кое с чем я все же познакомлю
Читателя загробного письма:
Здесь сухо и тепло. Неплохо кормят.
И поголовно сходят все с ума.
Тут мухи не кусают за мозоли
И песни тут по пьяни не орут,
Глаза прохожих не блестят слезою
И все происходящее - к добру.
Тут звуки - исключительно в мажоре,
Здесь никогда не хлопают дверьми.
Тут есть тенистый лес и даже... море,
Которое, к несчастью, не штормит.
Здесь вся природа: и поля, и горы!
Речной песок и вечные снега!
Нет одного лишь - выхода, которым
Любой из нас пустился бы в бега.