Я не очень хорошо помню "учебку", боль в пальцах не давала уснуть, раз в неделю стрелялся кто-то из роты, да один раз здоровяк Вован из второго взвода, всегда говорящий, что нам повезло, и что нужно жить-да-жить, вдруг вместо мишеней расстрелял товарищей, короткими, экономичными очередями. Его долбанули с вышки наблюдения камулятивным снарядом охрана стрельбища, но сначала он успел положить шестерых. Особый отдел мгновенно напичкал микрофонами сортир и сушилку с тренажёрной, но всё перекрыть невозможно, и парни, помяная расстрелянных крепчайше заваренным чаем, рассказали, что четверо из них, точно хотели умереть, но не могли выстрелить в себя. А те двое, были новенькие, и Вовану кто-то шепнул, что это ГБшники, специально засланные следить и недопускать. Даже зная, как разрастаются байки, это стоило того, чтобы крепко призадуматься. Батя, не мой родной, я сирота, голь интернатская, а полковник Новожилов, Сергей Семёнович, провожая меня сюда, взял с мея слово, что я виживу. Мол, потом сам всё пойму, а пока - выживи, сынок. Назло - выживи. После пяти месяцев учебки, нас отправили на обкатку машин. После раздолбанных "Эмок", нас сразу пересадили на "сорокпятые", и так это здорово оказалось, что парни даже приободрились. Да ещё такое тут дело: политрук у нас хороший оказался. Правильный. Мы на него, по привычке, положить хотели с мелкой нарезкой, а он на проверку ничего оказался, не гнобил, душу не мотал, а так простенько и говорит: так мол и так, ребятки, сами вы всё знаете и видите, что мне вам пургу гнать, но мне тоже не сахар - и показывает нам култышку, левую ногу ему по бедро срезало - если, говорит, я вам на мозги капать не буду, мне вторую оттяпают, и с вами в "банку" посадят, так что давайте и вам и мне, я вам что-никак для порядка почитаю, а вы чего-нибудь в теради запишите. Ну, мы и жаться особо не стали, наш мужик, боевой, а тут как раз на День Бронетанковых совпало, шакалы себе в штабе позаперлись, типа культурно отметить, а мы в казарме сидим, и нет ни грамма... И на КПП волки из ВВ стоят, им за каждый выстрел, чуть не по неделе отпуска обещано. Сидим, злые, даже курить нормально ни у кого нет. И тут, опа - "Взвод смирно!.." и политрук вкатывает. Сам уже приличный, на кресле своём круги по широкой дуге объезжает, вкатывается значит к нам, осматривает как мы чаёк жиденький попиваем, губу отвешивает и командует: "Взвод, по машинам, за мной, малым, марш!.". Ну, переглянулись мы и за ним. А он катит к складу ГСМ, дверь в слесарку открывает, въезжает, и техников что там сидели, всех в казарму гонит. Ну им деваться некуда, морды скушные, но уходят, а политрук дверь командует прикрыть, а сам давай в углу с протирой ковыряться; ну, неудобно, с коляски-то, он нам командует: "Навались!" и разлетается та куча в минуту, а под ней дверь металлическая в полу, он замок сковыривает, а за дверью - холодильник цеховой, в пол вделанный. А в нё-ом!.. Всё как надо. То-то техники с такими рожами уходили. Мы сначала по рукам хватать всё начали, только политрук и здесь не допустил, всё порядком поставил, стол накрыли, разлили, набодяжили, апивку открыли, закусь открыли, всё как положено. А он на нас, обалдевших, смотрит, смеётся, это, говорит, что, вот помню во Вторую Чеченскую у нас было!.. Ну, а дальше что? Очнулся я только утром, когда на построение протрубили. Выполз из-под койки, смотрю на меня друган вылезает, он под соседней валялся. Синие оба, корявые, глотки что наждак, точно помню, что последнюю спиртягу уже просто так глушили, всухую. Мы на кресла кое-как вскарабкались и к умывалке покатили, глядим, а рядом с ней дежурный и наш политрук. Оба, не то, чтобы совсем свежие, но так ничего, не как мы - синие да убогие, давайте, говорят, на построение, поправляться после будете. Ну, делать нечего, кое-как выползли, там уже все наши стоят, офицеры все скособоченные, небо как утюг над головой, даром, что утро, дежурный выходит, "рявнясь!" командует, тут из-за бани к нам начштаба выруливает. Вроде ровненько идёт, только под к асфальту. Подходит, принимает, поздравляет всех с прошедшим и командует довести и разойтись. Что довести, мы только в казарме поняли, когда нас политрук обрадовал, что сегодня ничего, кроме политчаса не будет, ни занятий ни построений, да ещё обед нам вместе с компотом прямо в слесарку принесут- и подмигивает. Мы своим "Ура-а-а!!!" глотки посрывали. А на политчасе, мы давно уже байки травим, да мировые проблемы обсуждаем, там ведь вышло, сперва мы писали там что-то, про международное положение, да интервенцию с демографическим давлением, а потом, политрук нас спрашивает, понимаем мы чего, или просто пишем? А то спросили бы, он бы и объяснил. Ну мы на него и навалились с вопросами, до конца занятия отвечал. Так и повелось, вначе запишем чего-нибудь, а потом он нам рассказывает, да поясняет, и главное - понятно всё так, я вот совсем неуч, а и то, всё догоняю. Особенно хорошо, когда он нам что-то про политику объясняет, понятно, хоть и не привычно, вроде как нас нет, а есть Машина и мы все в ней винтики да механизмы. Сначала нас за душу сразу брало, как так, люди мы, что ж мы, зря кровь лили, за так нас без рук без ног в "банки" сунули?!. Только быстро нам растолковал, Фёдор, наш, Андреевич, что может и не зря, а только всё равно, в общем взгляде на мир, мы как песчинки, да и то, если всей ротой сразу. Мы ему: а если мы, вот мы сами, войну выиграем? Такая силища сейчас, эти наши "банки", даже старые "Эмки", а уж "Сорокпятые"!.. А он нам, а что значит "выиграть войну"? Кто сразу ляпнул "убить всех!", кто "разрушить заводы", кто что... А кто замолчал, те кто же повоевать вдосталь усел. Фёдор Андреевич вот у таких молчунов и спросил, как они думают. А как мы думаем... Думать - дело не наше, да и вообще, не сержантское это дело - думать. Есть у нас такой Серёжа, он с института к нам угодил, в командиры рвался, да только кто его, пороху не нюхавшего, к командованию пустит?!. так вот он сразу перья распушил, всем, говорит, перед тем, как сделать, думать нужно!.. Ну мы в ржач!.. Это тебе не гражданка, думать! Тут сказали - делай, а думать, может в "наряде" разве получится, самое это время подумать. А он снова, да как тк, вы же не машины, вы люди, вам надо самим решать, что делать, а что нет!.. Чудак-человек, это мы не в "боевых" - люди, а как в "банку" залез, да мотор включил - всё, нет человека, солдат ты, и дело твоё стрелять куда прикажут, да идти куда велено. Серёжа бы ещё долго распалялся, что мы де - люди, и первая наша задача думать,ну всё такое, наслушались его уже; Фёдор Андреич его прервал, первое дело, говорит, сейчас - выжить. Вот кто ты сейчас, Серёжа? Окавалок в "банке", "говядина", не в обиду сказано. В войне мы победим, сразу все моратории и конвенции снимем, как раз тогда исследования генные закончат, а там уж и до протезирования рукой подать. Ноги тебе новые дадут, это ты понимаешь?.. А станешь сейчас думать, да размышлять, убьют. Вот такая вот первая твоя задача, Серёжа. Про протезирование нам доводили, только так, мельком, вроде как про тёлок-доброволец, вроде и есть они, а на деле - никто ни разу их не пробовал. Политрук нам всё объяснил, как - что, про конвенции и запреты исследования, про мировую политику, и очень он любил про СССР вспоминать, когда оно в силе было, весь мир нас боялся. Про Перестройку да про ГКЧП я и сам знал, но вот, что Горбачёва к нам ЦРУ подослало не думал. Хотя страну он лихо развалил, за пару лет такую огромину просрать, это гением нужно быть. Не зря он в Америку сбежал, боялся, наверное, что его прям на улице натряпки народ порвёт; Федор Андреич на это ничего не сказал, только потом, к слову, рассказал как ГКЧП за два месяца успело хоть какой-то порядок навести, и если б не тот маньяк-бомбодел, может и не было бы войны, побоялось бы НАТО к нам лезть, хоть и не было у него выбора. Грузия бы нейтралитет держала, а то самым это худшим считается, на грузинский фронт попасть; да много чего бы не было бы, если бы да кабы. Я как-то спросил, а что было бы, если б А-излучение не открыли? Федор Андреич засмеялся тогда, такого, говорит быть не может, как только Египед соцстраной стал, а мы тайну египедских пирамид разгадали, почему в них не портится ничего, да веками хранится, так сразу наши учёные задумались, как это наоборот повернуть, что бы значит портилось, да как в оружие превратить. Перваю бомбу уже через пол-года сделали и испытали, Сначала решили, что как водородная она, только дешевле во много раз, а потом, как всё эпицентре в пыль рассыпалось, даже земля, а те, кто на полигоне побывал, умирать стали, да все своей смертью, исследования сразу расширили, да и вывели - душу это излучение разрушает. По научному - аннигилирует. Так может и всё бы на этом, да заметили, на одном домике, что на полигоне построена была, солдат на заборе "как все зае...и!" краской вывел. Кривенько так, сам видел в музее, ещё до войны. А почему доска не распалась, раз она под облучение попала? И поняли - с чувством это солдат написал, с душой вывел, всего себя в эти простые слова вложил. Ну, что тут началось!.. Такую силищу получить, да ещё и защиту сразу, народ-то у нас, хоть и тёмный, а болью да страданиями никого не удивить, хоть что с нами делай, а мы всё равно - час без дела появился, уже чего от души и сделаешь. Хоть в стену плюнешь, всё от А-излучения защита получится. А уж сколько у нас художников, да не тех, что о заборам пишут, а настоящих, что по подвалам картины да стихи пишут, и не счесть!.. Учёные и посчитали - если весь мир А-излучением долбануть, то от нас всё отразится, души в нас больно много. Может врут, а Америка поверила, хотели сначала эти исследования запретить, потом чтобы мы с ними поделились, а потом Грузию на нас натравила. С Китаем тоже бы влйна получилась, да успели ОРИ поставить, так что все их ракеты да самолёты ещё над границей попадали, а пехота на Оборонительный Рубеж под страхом расстрела идти отказалась. У китайцев ведь как, если душа распалась, то и переродиться она не сможет, и на этом цепь перерождений прервётся и в ад душа угодит. Чёрт его знает, чем это для них важно, а только ни китайцы, не мусульмане с нами с тех пор не воюют, бояться. Зато наши попы силу набрали, когда на границе после взрыва церквушка старинная уцелела, чуть не в самом эпицентре, а целенькая, стоит себе и дорога к ней нетронутая и земля вокруг. Это потом научились, чтобы землю не аннигилировало, а сначало всё подряд рвали, сколько теперь воронок по России, и не счесть. Потом научились делать, чтобы бомба не взрывалась, а энергию вырабатывала, вроде как атомный реактор, там говорят, тоже паровой двигатель или как-то похоже сделано, только размером А-реактор - в сумке носить можно. Так и появились "банки", Бронекостюмы А-реакторные Индивидуальные Мобильные. Сначала они больше с пушками были или с ракетами, а потом и с пулемётами и со снайперками, и с чем только не делали. А как модификацию "К" сделали, так уж никто не хотел в них лезть. Слишком часто они горели. А тут и другая проблема подоспела - калеки. Раньше-то как - получил осколок в ногу, тебя перевязали и на пару месяцев в тыл, а потом как новенький, опять автомат тебе в зубы и в пекло, а теперь, если осколок А-заражённый, то если ногу тебе не отрезать, загнёшься за неделю. Переливание крови помогает, живут и с осколочными, говорят, один миллионер один себе на ногу холст Микеланжело наматывает и каждый день в церковь на службу ходит. Ну раз ходит, значит помогает, только сколько тот Микеланжело стоит?.. Вот какой-то умник и придумал, одной проблемой, вторую решить. Теперь в БАИМ только калеки служат. Места занимают меньше, терять нечего, а злобы на весь мир хватит. Кто-то назвал нас "говядиной", типа так на банках с мясом пишут. Шутника не нашли, а вот газета, что это напечатала - сгорела. Не зря Фёдор Андреич объяснял, что всё в этом мире крепко и сложно повязано и за всё потом платить придётся, Кепарик и рад бы нас в Москву не пускать, а только военные настояли, и гонят нас пешим маршем по городу, лязг, треск, скрежет. Коридор до места офицеры да политруки держат, те что с нами служили, не деться, а первое время гуляли парни по Москве, такое чудили, что и вспомнить приятно. То винный штурмом возьмут, то девок по тротуару загоняют, а то с пьяных глаз начнут старушку через улицу переводить, да не где-нибудь, а через Садовое Кольцо. Или как Сочник со своим отделением отловили у клубешника пацана, который "колёсами" торговал, сожрали всё, что у него было и чёрные джипы расстреливать начали, типа если ты на чёрном джипяре ездишь, или бандит или ГБшник, одно другого хуже. Взяли их только когда у них патроны кончились, да полвзвода в кумаре в стены повъехало. Теперь боекомплект снимают, коридор БМП да машинами огораживают, а за нарушение правил следования - трибунал. Я туда ездил ещё в самом начале, тогда нас просто толпой на КРАЗе до черты города довезли, разгрузили, мы по "банкам" расселись и покатили. Я тогда в столице впервый раз был, еду, по сторонам глазею, красота! А как к ХХЗ подкатили, комроты нас повзводно разделил, и вот уже стоим у этой махины, утро раннее, солнышко на куполах играет, город ещё спит - тишина такая, а я слшу как в храме колокола звонят, негромко так, как внутрь нас зовут... Э-х,думаю, теперь и помирать не жалко! И тут мне как на клапан надавит, ну терпения нет! А у нас механизм простой, тумблер перекинул, отходился, и всё чем отходился, на землю и повывалилось. На полигоне, там без разницы, а здесь... Осмотрелся я, и как глаза раскрылись, везде на асфальте кучи растёртые. Что, думаю, за уроды люди, ведь святое место, храм, нельзя же тут!.. Слышу "Второе отделение, стройся!", перетерплю, думаю, там не должно быть долго... Подкатываем мы ко входу, слышу сзади шум характерный, вишу в зеркало - ещё "банки", роты три, не меньше, и с ходу за нами въезжают. Заехали, стены толстенные, нас поп какойто с планшеткой отловил, и за собой, туда, говорит и рукой показывает, ваш восьмой квадрат. Смотрю, пол на клетки оделён, и номера вписаны, наше слева в углу, а в середине проход широкий оставлен, от самого креста и до середины. Только встали и моторы заглушили, нам в спину ещё взвод приткнулся, сбоку тоже взвод подпёр, за пять минут - парой фраз с соседями перекинулись, да зём поискали, весь зал полон был и двери закрыли. На службе я и раньше был, так что больше по сторонам глазел, чем на архиепископа, разные лица, вон казах, вон армянин, да и просто по стенам смотрю, красиво понарисовано, жаль голову высоко не задерёшь, бронеколпак мешает. И вдруг, по залу шепоток, что такое, думаю, а это архиепископ: внемлите, говорит, вы сыны России, и ваш долг перед Родиной, не щадя жизни... Тут в центре электромотор взрёвывает, и одна "банка" на месте разворачивается, и кто-то рявкает, "Ро-ота! Зажигание!", архиепископ орёт, но его уже не слышно, рёв от динамо жуткий, чуть претихло, тот же голос"Пара-адным ма-аршем, повзво-одно с песне-ей, за мно-ой!.. МАРШ!!!" и по проходу в центре, выкатывается "банка", вся в росписи, траки блестят, а в люке седая голова и майорские отличия на спине, катится прямо на трибуну(?), архиепископ в лице поменялся, а майор за метр и-и-раз, как строевым шагом, направо и честь отдаёт, на малом-усиленном ходу, с лязгом, прямо, как по линейке, к дверям. Те попы, что дверь открывали, растерялись, а он траками надавил, засов сорвало, свет ударил - как по голове - по глазам, и за ним вся рота, так же, парадным, потянулась. Смотрю, а за этой ротой и остальные потянулись и мой комроты командует, за гулом не слышно, но понятно... Завёлся я, и мы тоже, с лязгом, в очередь, с поворотом перед архиепископом, на свет. Выкатился, слепой от рассвета, чую - вонь стоит, как в очко провалился. Глядь, а под траками говна как специально... Огляделся, а ведь и есть - специально, все кругом гадят. Ну и я облегчился. Потом святой отец какой-то выбежал, кричал что-то об отлучение и нехристях, да не слышно было, он как первый раз упал, поскользнувшись, как встал весь в дерьме, мы громче моторов ржали. А потом комроты нас увёл, от греха. Погрузились уже, нас в автобус, а я всё думаю, а чего этот майор такое выкинул? С чего бы?.. Спросить неудобно, все сидят, как истуканы, думают, лица как лики на старых иконах. Так до части и ехали, в тишине и как будто все моляться.