Аннотация: Фантасмагория. Отрывок. Гэсэр, отец ветров, внезапно исчезает, его дети взбудоражены неизвестностью, но в мире уже происходит едва заметное, словно дыхание младенца, движение. Заметят ли его?
Десять
Гэсэр пустил семя по ветру и гаркнул. Эхом голос его отозвался от дальних скал, подняв всех обитающих в мире птиц. Махи их крыльев создали невиданное доселе движение воздуха. Взошли посевы и разлетелись сыновья и дочери его
по миру.
1. Никто не знал, что Гэсэр умер.
Ночь над миром настала тихая и звездная, во многоэтажных домах далеко внизу светились электрические звезды ламп. Город по своему обыкновению не спал, дремал. Летняя ночь в открытые окна вдувала насекомых, духоту и беспокойство. Неожиданно, назойливый комаринный писк перестал беспокоить Федора Петровича, Анну Германовну, по самый нос спрятавшуюся в простыне, Олю двумя домами севернее (в отличие от Анны Германовны решительно отбросившую одеяло на одну ногу) и, двигавшегося наощупь к туалету, Петра. Эти четверо первыми стали замечать, как странно и напряженно опустел воздух, их барабанные перепонки все еще хранили ощущение писка. А секундами после осознание этого посетило большинство не спавших в ту ночь жителей города.
Духота, вползавшая в окна, внезапно стала упругой, и так же резко, как воздушный шар, в котором стало слишком много воздуха, взорвалась остывшей ночной прохладой. Спустя еще несколько секунд, носы наших горожан посетил сладкий запах дождя, и сам дождь не заставил себя ждать, медленно зашагав по карнизу, неуклюже падая крупными каплями на листву и землю. Первой не растерялась Оля, тут же подскочила и открыла настежь второе окно. Оля облегченно остывала, так же, как воспаленная дневным солнцем поверхность земли, как остальные пятсот тысяч бодрствовавших и крепко спавших жителей, которые сквозь сон услышали перестук капель и сменили направление снов; собак, подставивших под капли носы; крыс; птиц. И только Анна Германовна пока не решалась показать носа из-под своего убежища, боясь быть укушенной.
С другой стороны Земли, далеко под нашим городом, если бы наш дух мог пролететь прямо через огненное сердце планеты и выйти с противоположного конца, Сальва Барбадилло, в самом расцвете лет, торговал табаком. Волны его роскошных кудрей и сиявшая неземным светом улыбка намекали на его прямое происхождение либо от дьявола, либо от Диониса. Сальва только что увидел двух знойных латиноамериканских женщин и трижды впал во грех в своем сознании. Женщины ответили ему взаимностью. Через шесть часов, когда эти трое будут лежать в душной комнате, за окнами которой галдят, гоняя мяч, дети, Мария отправится в душ, а Карла заварит в турке кофе, и неплотно прикрытая форточка распахнется, впуская холод. Соберется дождь.
Это будет первый из десяти дней.
Мария вышла из душа, ощущение свежести на миг сменилось зябкостью и смуглая кожа покрылась гусиным пятном. Карла предложила ей кофе, Сальва лениво валялся на диване и смотрел телевизор.
Спасибо, мне пора идти, - сказала Мария и покинула тесную квартирку шумного, многолюдного общежития. Мокрые волосы ее быстро высохли, Мария шла подальше от города, через пустырь, к невысоким скалам.
Карла стояла на пороге кухни и комнаты и разглядывала Сальву, он ей нравился. Высокий, уверенный, крепкий, с таким бы она согласилась провести годы. Наконец-то она нашла для себя то, что искала. И как хорошо, что Мария ушла, умница, сразу поняла, кто тут лишний. Карла оглядела себя в зеркале, висевшим над раковиной в кухне, и поправила волосы.
- Ну что? Когда мы встретимся снова? - спросила Карла, подавая Сальве чашку.
- Я позвоню тебе, - медленно ответил тот.
- Ладно.
Карла оглядела комнату, отыскивая тему для продолжения разговора, она отогнула бедро, стараясь выглядеть женственной, чтобы Сальва заметид. Секунды шли. Темы не нашлось. Она присела на край дивана. Тишина начинала ее напрягать.
- Наверное, я пойду, - произнесла Карла, давая повод себя отговорить.
- Да, конечно, не буду тебя задерживать, мне тоже нужно уйти, - Сальва встал, чмокнул Карлу в щеку и пошел на кухню доливать себе кофе.
Женщина поморщилась, но, делать нечего, пришлось собраться. Карла вышла, довольная произведенным впечатлением, чувствуя на себе взгляды окружающих. И, спустя два квартала поняла, что не оставила Сальве свой номер.
Бедняжка, - подумала она, - как бы не решил, что я специально не написала свой номер. Надо зайти к нему завтра.
Когда назавтра Карла прошла мимо того места, где они повстречали накануне Сальву, там торговал табаком сморщенный старичок лет семидесяти. Сухой и бодрый, с лицом, испещренным морщинами, словно оно было слепком с карьера, к которому направлялась Мария. Поймав удивленный взгляд Карлы, старик улыбнулся и жестом предложил ей купить табака, в ответ на ее отказ подмигнул. Дверь знакомой комнаты открыла такая же сухонькая и улыбчивая старушка, почему-то Карла сразу поняла, что это жена торговца табаком.
Никакого Сальву старушка не знала, но, когда из комнаты послышался грохот и звон, та оторвалась от двери и с воскликом ' Барбадилло!' унеслась вглубь.
- Проклятая птица!, - вернулась старушка, - Нас попросили присмотреть за птицей, - она показала ворона в клетке, тот самозабвенно грыз прутья, прикрывая глаза.
Карла ничего не понимала.. наверное, это их сыночек, приехал на один день, подменил старика на площади, назвался чужим именем. Как я могла быть такой дурой!? - досадовала она, сжимая в кармане листок с номером телефона.
В тот же вечер Карла, в одиночестве грустила в ресторане, утешала свое сердце тем, что больше никогда никому не доверится, и привлекла внимание некоего Хосе, листок с телефоном пригодился в тот же вечер, а спустя девять месяцев Карла стала матерью двоих детей и счастливой женой владельца сети автосалонов.
Вернемся же на день раньше к Марии, которая покинув общество Карлы и Сальвы, неожиданно для себя захотела увидеть место, куда она однажды в детстве забрела вместе с друзьями. За этим местом ходила дурная слава, говорили, на пути к нему пропадали люди.. связано это было большею частью с тем, что вокруг маленького поселения бродили дикие звери и дорога в горах была опасна для всякого. Сейчас же, бывшее некогда маленьким, поселение выросло в средней величины город, и звери бежали прочь от цивилизации.
За ними шла Мария, иногда на равнине ее ноги утопали в песке, она жалела о том, что не захватила с собой воды, ей вспомнился кофе, предложенный Карлой. Дорога заняла половину дня, постепенно трава под ногами Марии зеленела, а вскоре она увидела, как между камнями заблестел ручей. Зачерпывая вначале рукой, а после просто жадно приникнув к ручью, женщина пила холодную воду, горло ее напрягалось. В трех метрах напротив нее села на камень небольшая серая птичка и принялась зачерпывать клювом воду.
Мария оторвалась от воды и с интересом смотрела на маленькую птицу, удивляясь ее движениям. Женщина резко поднялась и провела рукой по подбородку, стирая капли, и своим неосторожным движением спугнула птицу. Когда та улетела, Мария наклонилась обратно к ручью, но поняла, что напилась, встала и пошла дальше, стараясь следовать руслу.
Мария не задумывалась, зачем ей идти в гору, она принадлежала к тому типу людей, которые живут скорее инстинктами, чем мотивами.
Солнце уходило за горизонт, когда Мария добралась до вершины и вышла на ровную площадку, в центре которой лежал плоский валун. Здесь, наверху, было холоднее. Мария замерзла, но увидев бугрящийся алым солнцем горизонт, застыла и на несколько секунд забыла о холодных ветрах. Отсюда был виден весь карьер: небольшое продолговатое озеро между скалами внизу, позади уже в ночной темноте лежал город. Мария забралась на валун и долго смотрела, как заходит солнце.
Накидала сухой травы, свив некое подобие гнездышка, и уснула, укрывшись соломой. Посреди ночи поднялся ветер. Мария проснулась и спросонья услышала, как он гудит в ее собственном утробе. Она подскочила, движимая испугом, а потом поняла, что это просто шум ветра навеял ей странные сны. Она укутала ноги длинной юбкой, притянула плотнее траву, некоторое время наблюдала, как качаются сухие желтые кончики соломы, и незаметно для себя вновь погрузилась в сон. Ночью ей снилось птичье щебетанье, низкие и гулкие голоса, как будто они вечно гудят сквозь землю, но никто не мог их услышать, как не способны услышать, о чем говорят летучие мыши, и этот звук существовал всегда, рядом с нами и мимо нас, настолько реальный, что уже не принадлежащий нашему миру. Древний, доисторический рокот, которым кричат вулканы в моменты своего извержения, выпуская его на поверхность вместе с магмой.
Под утро сон изменился, Марии явился огромный, четырех метров высотой, незнакомец, и зачерпнул ее своей большой рукой. Он весь расплывался и лица его невозможно было разглядеть. А потом он оттолкнулся и плавно поднялся в воздух, Мария разглядела, что в руках он уносит голубую звезду, яркую, ослепительную.
Мария проснулась, солнце уже припекало. Она поспешно отвернулась от него и уткнулась лицом в траву, чтобы сон не пропал. Как же красиво, - думала она и старалась вспомнить его весь в деталях.
- Друззья, Отец пропал, но нет признаков того что он умер.
- Так почему же мы не ищем? - отзывалось слева взволнованными тонкими голосами.
- Ищем...
- Неужто, еще не нашли? Все пропааааало. Пропало! Накаркал, Синий Ворон, накаааркал!
Внезапно в воздухе появились цветные юркие птички. Ворон предупреждающе поднял голубое крыло, все стихли.
Зазвенели издалека серебряные копытца, все громче и громче, потянул сквозняк. Появилась белая лошадь в окружении цветной стайки птиц, в гриву были вплетены пестрые ленты.
- Ветряная Кобыла Удачи! - поприветствовал Синий Ворон, - известны ли тебе печальные новости?
- Да, известны, - кобыла трясла головой и играла копытами. - Но я чуяла его дух на пути к вам, а в некоторых местах особенно сильно. Не все потеряно!
- Аххх... - пронеслась волна облегчения.
- Аххх... - ответила им волна с другой стороны.
Лошадь тряхнула гривой и унеслась прочь, окруженная птицами.
- Ветряная Кобыла Удачи просто так не приходит, - пробормотал в крыло Синий Ворон и уже громко ко всем, - за поиски!