Главный психолог научной базы "Роза Ветров" Пай Мей Линь быстрыми мелкими шажками семенила в столовую. Ещё сегодня вечером она намеревалась перехватить там рюмку чая и поболтать с коком Алёшей Муромцем, да шибко модный журнал задержал её. В журнале её особенно заинтересовал раздел с достоверными новостями из жизни звёзд, в котором сообщалось, что Дмитрий Харатьян напился пьяным, угнал машину "Жигули", въехал на машине в МакДональдс на Пушкинской, обхаркал всех посетителей, а при задержании потребовал продолжения банкета; Илья Лагутенко вколол себе изрядную дозу наркотика, упал с балкона, подрался с Сашей Кинчевым и развёлся с: Аллой Пугачёвой, Софией Ротару, Лаймой Вайкуле, Эдитой Пьехой, Дмитрием Харатьяном и Умойтурман; Джек Николсон потребовал снять его в роли Джеймса Бонда, а получив отказ, пришёл в ярость, пристрелил двух человек, поджёг американский флаг, изнасиловал двенадцать студенток, девятнадцать секретарш, двадцать пять водителей грузовиков и семьдесят три собаки. Теперь Пай Мей Линь ругала себя за непростительное пренебрежение служебными обязанностями.
Ворвавшись в столовую, Пай Мей Линь застала за напряжённой работой капитана Фонвизина, гвардии лейтенанта Лермонтова и гвардии лейтенанта Пушкина, сосланных на научную базу "Роза ветров" за неподобающее поведение. Гвардии лейтенант Пушкин резал помидоры кружочками и вешал их на пуговицы поварского халата медитирующего кока Муромца, застывшего в позе лотоса; на ушах Муромца уже висело по помидорному кружочку. Гвардии лейтенант Лермонтов пытался клеем ПВА приклеить кукурузный початок к носу кока; на голове Муромца, покрытой толстым слоем вермишели по-флотски, в виде рогов уже торчали две морковки. Капитан Фонвизин, наклонившись, расставлял спички между пальцев ног Алёши Муромца; между пальцев рук кока торчали веники укропа и петрушки.
Первая спица, вынутая Пай Мей из своей причёски, пригвоздила к разделочному столу рукав лейтенанта Лермонтова, в которой был зажат нож для разделки помидоров. Две следующие спицы выбили из рук лейтенанта Пушкина кукурузный початок и баночку с клеем ПВА, оставив Пушкина без средств производства. Следующие три спицы предназначались капитану Фонвизину: одна из них, пробив коробок спичек, пришпилила его к стене за спиной капитана, а две другие пригвоздили к стене самого капитана Фонвизина, продырявив его китель под лампасами на рукавах.
- Мы... э... - переглянулись гвардии лейтенанты Пушкин и Лермонтов.
- О, Пай Мей! - несказанно удивился и обрадовался капитан Фонвизин. - А мы тут немного шалим!..
- Мы как раз собирались поужинать, - нашёлся гвардии лейтенант Лермонтов.
- Не присоединитесь к нам? Будем рады, - поддержал гвардии лейтенант Пушкин.
- На нарах будете радоваться, - зловеще прошипела Пай Мей, - Страшно не хватает лесорубов на просторах Сибири.
- Да ты чего, Пай Мей? - начал оправдываться капитан Фонвизин. - Мы же не со зла. Можно даже сказать, любя.
- Да, мы очень любим стряпню нашего кока. Она настолько вкусная, что мы все его глубоко уважаем, - примиряющим тоном проговорил гвардии лейтенант Пушкин.
- И потом - ему же всё равно ничего не будет. Вот, смотрите, - чиркнув зажигалкой, гвардии лейтенант Лермонтов подпалил спички, которые до того капитан Фонвизин успел засунуть между пальцев ног кока.
Пантерой бросилась Пай Мей Линь к гвардии лейтенанту Лермонтову, выбила у него из рук зажигалку и занесла руку для зубодробительного удара, сворачивающего челюсти, когда внезапно её движение остановила мускулистая рука: Алёша Никитич Муромцев, кок научной базы "Роза ветров", специально вышел из Нирваны с тем, чтобы остановить рукоприкладство.
- Я заключён и не могу идти в дом высшего Познания, а ты ищешь моей смерти. Возьми себе другой свиток, который даст ответ посредством огня. Позволь мне взять копьё, и раб твой пойдёт и сразится с этими мещанами. Я сделаю Дело, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах: сделаю воду в водопроводной системе кровью, покрою всю базу жабами, превращу пыль в мешок, нашлю пёсьих мух, моровую язву и воспалительные нарывы на людей и на тушканчиков, побью градом все посевы в горшках, пошлю в столовую саранчу, которая съест всё, что там есть, и погружу Базу в страшную тьму, которая будет длиться вечно. Вытрезвись от вина твоего, не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя. Я буду с тобою, и ты поразишь их благоразумно во всех предприятиях твоих. Имел ли я привычку так поступать с тобою?
Ещё долго пророчествовал бы Алёша Муромец, если б внезапно не запахло горелой плотью; тогда пришлось ему отпустить руку Пай Мей Линь и наклониться, чтобы вытащить спички, которые горели между пальцев его правой ноги. Но и этого не пришлось завершить Муромцу, потому как посыпались на его ноги: вермишель и морковь с головы, нарезанные кружочком помидоры с халата и ушей, и пучки петрушки и укропа, которые были зажаты между его пальцев до тех пор, пока он их не разжал, чтобы вытащить горящие спички из своей ноги. Спички погасли.
- Это он чего - нас, что ли, мещанами обозвал? - вопрошал капитан Фонвизин, выворачивая спицу Пай Мей Линь из левого рукава кителя (кусок материи с правого рукава так и остался висеть пришпиленным к стене). Но, получив увесистую плюху от Пай Мей, капитан Фонвизин предпочёл на сей раз не разбираться, "кто кому Вася", а благоразумно покинуть столовую вслед за гвардии лейтенантом Пушкиным и гвардии лейтенантом Лермонтовым.
- И долго ещё ты собираешься позволять им выделывать с собой такие штуки? - спросила Пай Мей, усаживаясь за один из столов и глубоко затягиваясь. - Ведь в следующий раз они могут тебя целиком облить бензином, чтобы проверить - сгоришь ты или нет.
- Ты же знаешь, со мной ничего не будет, - ответил Пай Мей Линь Муромец, вытираясь полотенцем.
- Меня больше беспокоит карма этих троих, что были здесь. Их как будто тьма облепила - так мне показалось, когда я был подключен к ввв.нирвана.аст.
Пай Мей молча наблюдала, как Муромец отправляет в мусорное ведро вермишель, помидоры, морковь и укроп с петрушкой.
- Так ты тоже чувствуешь это?.. - спросила Пай Мей.
- Я вижу. Мне указал на то наш учитель.
- Пай Мей? Это с ним ты встречался там?..
Поставив на стол перед Пай Мей чайный набор с дымящимся чайником и двумя чашками, Алёша Муромец стал разливать чай согласно канону.
- Ты знаешь, что с ним произошло? Он уже лет десять в Нирване, а ведь до того он жил на земле двести лет, и ещё мог бы прожить столько же.
- Не знаю, - ответила Пай Мей, отведя взгляд.
Муромец сел напротив Пай Мей и, оттопырив мизинец, взялся за чашку с зелёным чаем.
- Помнишь, как он обучал нас противостоять Тьме?
- Помню, - неохотно ответила Пай Мей, уставившись в свою чашку.
Вскоре Муромец и Пай Мей вовсю вспоминали, как они встретились в горах Тибета - тогда Пай Мей сразу разглядела в этом человеке необыкновенную внутреннюю силу. Теперь они встретились вновь, для того чтобы вместе вести работу на благо Отечества.
- Странно, что ты не интересовалась судьбой Пай Мея. Ведь это в его честь ты сменила имя и фамилию с Алёны Свиридовны Засвербицкой на Пай Мей Линь?
Затянувшись и выпустив кольцо дыма, Пай Мей Линь с загадочной улыбкой отвечала:
- Теперь учение и дух Пай Мея так глубоко связаны с моей сущностью, что участь земной оболочки Учителя не представляет для меня никакого интереса.
Это всего лишь означало, что в те времена, когда Алёша Муромец уже завершил своё обучение у Пай Мея и покинул высокогорный храм, а Алёна Свиридовна Засвербицкая всё никак не могла овладеть техникой "Кошачья лапа", что стало предметом добродушных подшучиваний со стороны коротенького седовласого двухсотлетнего старикашки с бородой в полтора метра, каковым являлся Пай Мей (так однажды Пай Мей с головы до ног обвязал Алёну Свиридовну сушёной рыбой, а когда вследствие невероятно приятного аромата, окружившего её со всех сторон, Засвербицкая полностью потеряла ориентацию в пространстве, пинком ноги отправил её в подвал, в котором предварительно успел собрать две тысячи девятьсот шестьдесят пять голодных котов и кошек), Алёна Свиридовна вдруг как нельзя кстати нашла в обширных подвалах высокогорного храма древнюю рукопись, в которой в мельчайших деталях и подробностях описывался скоростной процесс обучения технике "Кошачья лапа", а равно и всем остальным техникам рукопашного боя, существующим на свете; согласно этой рукописи, ученик, решивший за один день стать мастером какой-либо техники, должен был: найти непревзойдённого мастера в выбранной им области, вырвать из груди и съесть его сердце, размозжить череп и выпить мозговую жидкость, из мозгов и глазных яблок сварить суп, зажарить печень и почки мастера на горячих углях, а лёгкое засолить и замариновать с тем, чтобы употреблять его потом в течение года.
Проделать указанную в древнем свитке последовательность действий не составило для Алёны Свиридовны особого труда, и лишь сам Пай Мей доставил ей некоторые неудобства: одного выстрела в голову спящего Пай Мея из оптической винтовки с расстояния в пятьсот метров оказалось не достаточно, и потому Алёне Свиридовне пришлось довершать начатое с помощью банального автомата Калашникова, из которого она выпустила в Пай Мея две обоймы.
По всей видимости, древний свиток не подвёл Алёну Свиридовну Засвербицкую: она и вправду стала мастером боевых искусств, и даже черты её лица приобрели выраженный восточный оттенок; однако для пущей уверенности, чтобы ещё больше усилить свою внеконтинуальную связь с Учителем, она и имя своё решила сменить на Пай Мей Линь.