|
|
||
О том, что всемирноизвестный кинорежиссер Микеланджело Антониони в 1972 году провел в Азербайджане 10 дней и даже собирался снимать здесь фильм, сегодня известно не многим. Мы же узнали об этом, благодаря Римме ханум Абдуллаевой - заслуженной работнице кино, человеку интересной судьбы и большому профессионалу своего дела. Именно она сопровождала Антониони все десять дней, посвященные выбору натуры и освоению Азербайджана.
Долгие годы Римма ханум работала директором картин на киностудии "Азербайджанфильм" с известными режиссерами Расимом Оджаговым, Гюльбениз Азимзаде, Эльдаром Кулиевым. Работа ее из тех, которую в силах оценить, как правило, только сами "киношники". Достаточно сказать, что за всю историю азербайджанского кино, кроме Риммы ханум, еще только одна женщина рискнула стать директором картины. И хотя Р.Абдуллаевой не раз случалось общаться с именитыми актерами - азербайджанскими, российскими, иностранными, о своей работе она говорит как о чем-то совершенно обычном. Объясняет это тем, что когда "варишься в этом котле", работаешь не покладая рук, то на "ахи и вздохи" по поводу того, с какими знаменитостями сталкиваешься, просто нет времени. Вот и вспоминая об Антониони, она откровенно говорит, что те 10 дней, в течение которых они выбирали натуру, были для нее каторгой, и дело не только в сложном характере итальянского режиссера, просто именно в это время мысли ее были заняты личными проблемами - болела мама, были сложности с сыном...
В Азербайджан Антониони привела идея снять фильм-сказку, настоящую восточную. Вот ее сюжет. Ватага мальчишек запускает на берегу моря воздушных змеев. Пролетев немного, все они падают, и только один змей узкоглазого мальчишки (не важно - японца, китайца, узбекаили казаха) летит все выше и выше. Мальчишки уже начинают привязывать к веревке принесенные из дома нитки, одежду. Постепенно в это втягиваются все жители городка, потом вся страна, а за ней - и земной шар. Змей летит все выше и выше. В результате, все население Земли остается голым и босым. А в один из дней в космосе происходит какая-то катастрофа, и змей со всем привязанным к нему тряпьем падает вниз. Лохмотья окутывают Землю, людям становится нечем дышать, и они погибают...
Антониони был ярым противником любых изысканий в космосе и не уставал повторять, что с
космосом заигрывать нельзя. Он до такой степени "подозревал" небо во всяких каверзах, что
установил на собственной вилле мощный телескоп, в который обозревал луну, звезды.
ДО АЗЕРБАЙДЖАНА
Восток всегда считался родиной сказки, и Антониони принял решение снимать свою картину
либо в странах Средней Азии, либо в Закавказье. Договорившись с "Совинфильмом" о выборе
натуры, он приехал сначала в Москву, откуда режиссера направили в Узбекистан. Антониони
сопровождала творческая группа, в которую вошли знаменитый сценарист Тонино Гуэрра,
хорошо владевший русским языком, продюсер из ФРГ фон Александер и молодой режиссер,
выпускник ВГИКа Анджело.
В Узбекистане Антониони побывал в Бухаре, Хиве и еще нескольких городах, но для съемок
задуманного фильма они не подошли. Режиссер искал маленький городок, спускающийся к
морю, и потому в Бухаре не стал даже выходить для осмотра натуры из машины - высунул
голову из окна, посмотрел и сказал: "Поехали дальше!".
Потом была Армения. Антониони посмотрел только Ереван, да и тот ему не понравился. На
ночь итальянского режиссера разместили в гостинице. Человек чрезвычайно брезгливый,
Антониони первым делом откинул простыню с матраса в своем номере. Пятна! В ужасе он
пулей вылетел из номера и потребовал немедленно предоставить ему самолет: "Я в этом городе
больше ни минуты не останусь!" Но рейсов на этот день в нужном направлении уже не было, о
том же, чтобы предоставить отдельный самолет, даже такому именитому гостю, в тогдашнем
СССР не могло быть и речи. Всю ночь Микеланджело Антониони просидел в фойе ереванской
гостиницы и первым утренним рейсом вылетел в Азербайджан.
НАТУРА НАЙДЕНА!
Наученный горьким опытом, переводчик "Совинфильма"
предварительно позвонил в Баку. "Ради Бога, обязательно
проверьте постель в гостиничном номере!" - попросил он
Римму ханум Абдуллаеву, которой "Азербайджанфильм"
поручил сопровождать именитого итальянца.
Римма ханум не стала испытывать судьбу и устроила
тщательную проверку в шикарном номере, снятом для
Антониони в гостинице "Новый Интурист".
Администрация гостиницы даже обиделась: "Да что вы!
Как вы могли такое подумать?! Здесь такие люди
останавливаются!".
Указания о том, какая натура ему необходима, режиссер
давал Римме ханум уже в аэропорту. "Городок,
спускающийся к морю", который Антониони так тщетно
и долго искал, он нашел на острове Артем. Стоило
достроить здесь еще несколько домов и получилось бы
именно то, что нужно.
Выбрав желанную натуру, Антониони не успокоился. "Мы побывали в Гарадаге и селении
Гобу, - рассказывает Римма ханум. - В последнем Антониони посетил мусульманское кладбище,
особенность которого заключалось в том, что на надгробиях были выложены из разноцветных
стекол рисунки, указывающие на профессию покойного: у сапожника - сапог, у портного -
швейная машинка и т.д. Объездивший по роду своей деятельности весь мир фон Александер
сказал тогда, что таких кладбищ во всем мире только два: одно в мусульманской части
Югославии, другое - у нас. Антониони и фон Александер провели на этом кладбище достаточно
много времени, снимали его на камеру. Сняли они и "Жертвенного верблюжонка", и поселок
прокаженных Умбакы..."
Антониони проявлял большой интерес к нравам и быту людей "другого" мира, каким был для
него "советский Азербайджан". Шокировался, когда лицезрел "удачное" сочетание мусорных
свалок и лозунгов типа: "Труд облагораживает человека", страшно ругался, видя, как загажена
"жемчужина" Азербайджана - Ичери шехер. "Музеум! Музеум!" - возмущенно восклицал
Антониони, завидев здесь мусорные кучи.
АВТОГРАФ НОВОРОЖДЕННОМУ
Антониони непременно хотел посетить в Азербайджане ковроткацкую фабрику. Римма ханум
позвонила тогдашнему министру культуры Мамеду Курбанову. Тот посоветовал: "Я, поверь, не
знаю, но в Гобу должна быть какая-то фабрика. Вези его туда". В Гобу действительно была
ткацкая фабрика, где делали паласы. Римма ханум приехала туда вместе с Антониони без всякого предупреждения. Их "встретила" расположенная на огромном пустыре практически безлюдная фабрика.
"Боже мой, куда мы приехали?!" - в сердцах ужаснулась Римма ханум. Но именно
непринужденность, естественность обстановки очень понравились Антониони, страшно не
любившему ничего показного. В Узбекистане режиссер взорвался в ответ на предложение
тамошнего министра культуры "в знак уважения" сопровождать его в поездке по республике: "Я
не понял, вы же министр, у вас что, своей работы нет?! Зачем меня сопровождать? Не надо! Я
свою работу делаю, а вы сидите и делайте свою!"
На фабрике стоял страшный гул ткацких машин - казалось, что одновременно завелись 40
тракторов. С грехом пополам Римма ханум нашла главного инженера: "Слушай, там стоит
Антониони, нам нужно посмотреть цех...". К удивлению женщины инженер всполошился: "Как?
Тот самый Антониони?!!" Попросив Римму ханум минут на 15 занять гостей, он исчез и вскоре
появился преображенный - замызганную рабочую одежду сменили черный костюм и
белоснежная рубашка с галстуком. Подойдя к Антониони, он передал через переводчика, что
только вчера получил свидетельство о рождении маленького сына и просит известного
итальянского режиссера поставить на документе автограф. Растроганный Антониони - его знают и так почитают в глухом азербайджанском селе! - чуть не прослезился. Он не только поставил автограф, но даже обнял и поцеловал инженера - такое "непомерное" проявление чувств было совершенно несвойственно аскетичному итальянцу.
ХРАМ ОГНЕПОКЛОННИКОВ
Незабываемые впечатления оставил у гостей Храм огнепоклонников. Тем более, что там
приключилась еще одна довольно забавная история. По иронии судьбы Антониони и компания
приехали в Храм огнепоклонников именно в тот день, когда он оказался закрыт. Насыщенный
график не позволял режиссеру приехать сюда снова - или сейчас или никогда. Римме ханум
пришлось ходить по округе, стучать в двери и выяснять, кто может впустить их в храм. Одну из
дверей открыл высокий в огромных кирзовых сапогах, полушубке и ушанке молоканин -
охранник Храма огнепоклонников. Мужичонка изъявил желание не только впустить великого
итальянца в святилище, но и... прочитать познавательную лекцию: "Я не хуже гидов знаю этот
храм, я сам повожу Антониони!" Охранник очень смешно смотрелся в роли "экскурсовода", но
прочитал такую грамотную лекцию, что итальянский режиссер просто остолбенел - он не
понимал, как человек такого дремучего вида может так хорошо провести экскурсию.
КАПРИЗЫ
Антониони отличал очень нелегкий, даже капризный характер. Как-то, будучи в Баку, он
обветрил губы и категорически отказывался ехать куда-либо до тех пор, пока ему не достанут
крем для губ. "Я подумала в этот момент - Боже мой, какие у нас режиссеры хорошие! Какое
счастье, что им не нужно кремом каким-то губы мазать, и едут они в любую погоду на выбор
натуры!" - вспоминает Римма ханум. В аптеке, куда Римму Абдуллаеву сопровождал сам
Антониони, не согласившийся дожидаться в гостинице, она сказала продавщице: "Я спрошу про
одно средство, но если его нет, вы головой не качайте, а просто скажите". Выслушав, что нужно
и для кого, девушка сказала Римме ханум, что помочь ничем не может, но посоветовала
обратиться к директору. Тот смог предложить только персиковое масло - основу всех кремов.
Опасения Риммы ханум оказались напрасными - Антониони использовал как раз персиковое
масло, просто свой пузырек он забыл в Италии.
КУТАБЫ ДЛЯ ВЕГЕТАРИАНЦА
В еде Антониони тоже был до неприличия капризен, но поневоле. Во-первых, потому что
вегетарианец, а во-вторых, итальянский режиссер имел склонность к диабету и строго соблюдал
наставление врача - есть только отварную картошку, рис, макароны или вермишель, политые
уксусом. Поэтому у Антониони было немало проблем с азербайджанской кухней - жирной и
калорийной. И вот когда все в обед и ужин ели в ресторане вкусные блюда, специально для
Антониони заказывались либо вареная картошка, либо макароны. Единственное, что доставляло
ему удовольствие - азербайджанское вино "Садылы" (в азербайджанских кинокругах прозванное "проявителем"). Антониони утверждал, что оно не уступает по своим качествам ни одному итальянскому высшего разряда. Только однажды, ближе к концу азербайджанской
"десятидневки", Антониони не выдержал "строгого режима" еды. Случилось это в Нардаране.
Деловая поездка завершилась обедом в "Душбере-кутабной". Все, понятно, заказали дюшбере и
кутабы, Антониони - отварную картошку или макароны. Ну откуда в "Душбере-кутабной"
взяться макаронам, не говоря уже о картошке! И тут, видя, как Тонино Гуэрра, фон Александер
и другие с аппетитом уплетают душбере, Антониони не выдержал. Он в нерешительности
поинтересовался, вкусно ли, а получив утвердительный ответ, попросил дать ему на пробу одну
"душберинку". Через секунду, махнув рукой, бывший вегетарианец заказал себе и душбере и
кутабы.
НЕ СУДЬБА!
Антониони очень хотел снимать в Азербайджане. Он восхищался тем, что в нашей республике
можно найти любую натуру - от американских прерий до японского пейзажа.
Вернувшись в Москву, итальянский режиссер сообщил в "Совинфильме" о своем твердом
намерении снимать фильм в Азербайджане. Там согласились, но с условием, что проявлять
негатив фильма и делать копии будут на "Мосфильме". Антониони же настаивал на киностудии
в Риме - вышло бы гораздо качественнее (снимать-то он собирался на иностранной кинопленке,
а на "Мосфильме" работали с шосткинской "Свемой", да и лаборатории в двух странах
отличались разительно). Вдобавок у Антониони уже имелся печальный опыт съемок
полнометражного документального фильма в советском Китае. Там режиссеру отказались
отдать негатив, пообещав сделать и позитив и копии. Заодно, без ведома автора, фильм
переозвучили и идеологизировали в соответствии с коммунистическими традициями.
Антониони тогда пришлось судиться с китайцами в Гааге и снимать свою фамилию с титров.
Понятно, что у режиссера не было никакого желания наступить во второй раз на те же самые
грабли, теперь уже в "колыбели" коммунизма.
Из Москвы Микеланджело Антониони уехал, так ни о чем и не договорившись, и фильм снят,
естественно, не был. Все, что осталось великому итальянцу в память об Азербайджане - книга
"Азербайджанские ковры", купленная ему Риммой ханум на деньги, оставшиеся от 200 рублей,
выделенных на обеспечение его группы в Азербайджане. А еще - множество документальных
съемок, сделанных им в разных уголках нашей страны...
(март, 2000)