Первый месяц на заводе. Участок ручного монтажа плат. Сижу, втыкаю детальки в дырочки, слушаю музыку с телефона. Рядом коллега страдает той же фигней, но без музыки. Как 95% израильтян, молча сидеть он не может, и время от времени пытается завести разговор - который я тут же вежливо закругляю, ибо мешает слушать. Но в конце концов он находит нужную тему.
- Слушай, а ты знаешь, что такое атомный реактор?
Мне ли не знать - выросшему рядом с базой атомных ракетоносцев!
- Знаю, конечно. Даже знаю, как он работает.
- О! А расскажи?
Я точно знаю, что чуваку наплевать на все реакторы, по-нормальному он через минуту не вспомнит, что спрашивал. Но по-нормальному - это не ко мне.
Откладываю плату в сторону:
- Что такое "атомы", знаешь?
- Ну... примерно. Это типа электронов.
- Где-то так. Короче, они состоят из таких мелких частичек...
Десять минут спустя. Лекция окончена, возвращаюсь к работе. Абсолютно офигевший коллега молча встает и, стараясь не поворачиваться ко мне спиной, отходит за машины (где сидит еще один такой же). Слышу оттуда приглушенное:
- Ты прикинь. Этот... как его... ну, новый наш. Он такие вещи рассказывает, фантастика! Ты знаешь, что атомы можно разбивать?!
- Да ну нафиг! Это же... атомы! А он откуда знает?
- Он говорит, им в школе это рассказывают.
- Врет! Ну и псих...
***
Ежеутренне в 6:38 мимо моего дома проезжает экскаватор. Небольшой такой колесный Hyundai яично-желтого окраса. Он вообще-то не один, конечно, их много в это время едет на работу - но остальные как попало, а этот строго по расписанию: если он уже рычит под балконом, а я все еще не закрыл входную дверь снаружи, значит, на "свой" автобус в 6:43 мне уже не успеть, придется ехать на следующем и поглядывать на часы, потому как без пятнадцати дерех Хеврон еще свободна, а без пяти уже забита глухой пробкой - наполовину, кстати, состоящей из этих самых автобусов, которые ближе к семи начинают приходить караванами по четыре штуки, и в силу принятой у нас доисторической системы "оплата водителю при входе" задний может дожидаться своей очереди на погрузку минут пять, а проезжая Меа Шеарим - так и десять влегкую, бо ортодоксов много, а торопиться им некуда...
Но у нас вообще-то не про автобусы сказка, у нас вообще-то сказка про арабский экскаватор. Как он это едет по улице, такой весь из себя монстрик, глазки светятся, в брюхе урчит, ковш землей перемазан, а в кабине нормальный такой арабский экскаваторщик рычаги дергает и ногой пол копытит под замечательную арабскую музыку, у которой два ритма на все случаи жизни: "тум! ту-тум-тум! тум-тум!" быстро и "тум! ту-тум-тум! тум-тум!" медленно, и одна мелодия, то есть вообще совсем одна без вариантов, хотя она на самом деле не мелодия, а просто коту дверью прищемили, но экскаваторщику самое то, потому что когда хорошо покуришь с утра - можно сидеть и скрипеть дверью и тащиться, тащиться!..
Но сказка все-таки не о том. Да и вообще это никакая не сказка, просто усатый экскаваторщик на желтом экскаваторе едет с утра копать землю, а в кабине у него болтается штук сорок малиновых плюшевых сердечек всевозможных размеров.
***
Неделя Песаха - чрезвычайно забавное время.
Формально в этой неделе два праздничных дня и два, соответственно, предпраздничных, сокращенных. Плюс обычные пятница с субботой. То есть если работать "как положено" - запутаешься, ни черта не сделаешь и ни фига не отдохнешь при этом. Естественно, "как положено" никто не работает, а обходных вариантов в основном два.
Первый - как у нас на заводе: за две недели на информдоски вешается расписание работы в праздники, за неделю всех работников индивидуально опрашивают: "будешь работать в эрев хаг [предпразничный день], или берешь отпуск?". Желающих поработать вносят в список. За день-два еще раз всех обходят и напоминают. И вот наступает неделя Песаха... и с первого до последнего дня завод стоит пустой и тихий: записался, не записался - на работу не приходи. Не принято.
Мне в этот раз, вдобавок ко всему, эта неделя выпала "ночной". Зная наши приколы, специально несколько раз уточнял у начальства - разного! - когда приходить, когда нет? Разное начальство с поразительным единодушием отвечало: "в ночь на вторник - гуляешь, в ночь на среду - работаешь". Вот я и поверил, и приперся на работу во вторник к полуночи. Стою посреди темного цеха и думаю: "а чего все выключено-то? никак выходной??.." Разбудил звонком начальника: таки да, говорит, кругом марш домой, пока автобусы ходят! В Песах надо отдыхать!
Это был первый вариант. А есть еще второй: в полвторого ночи, на девятнадцатом часу смены - и не "операторской", ленивой, а "официантской", убойной - в служебный коридор отеля вваливается менеджер, оглядывает полулежащих вдоль стен и бессмысленно лыбящихся официантов, толкает одного ногой и вяло командует: "давайте, вставайте, пора десерт убирать". Среди кряхтения поднимающихся раздается вопрос: "Эльян, а завтра во сколько приходить?" Менеджер собирает в голос весь металлолом, какой нашелся: "В шесть тридцать! И не завтра, а сегодня! Пошли, парни, еще час - и все, обещаю. Только столы расставим". От общего стона звенят чашки в шкафу. Мне-то хорошо, мне до дома пять минут пешком, а кому-то на мотоцикле полчаса... Но - в Песах надо работать!
***
Утром по дороге с работы зашел в супер. Касса у входа, за кассой - негр самого пофигистичного вида, в руке у негра - поводок, на конце поводка, как положено - собака. Стоит в проходе, хвостом мне виляет. То есть пришел покупатель с собакой, оставил ее кассиру, а сам отправился бродить по магазину: не у двери же ее привязывать.
Дальше я, набрав еды, возвращаюсь к кассе, там диспозиция прежняя, и у кассира вроде бы возникает проблема: надо пробивать покупки, а в руке натянутый поводок. Но это только с первого взгляда проблема, потому что вот же - целый человек стоит без дела! То есть поводок без размышлений вручается мне, а кассир приступает к работе. И стою я с чужой незнакомой собакой на поводке, как будто так и надо, и собака не возражает совершенно.
Вроде мелочь - а настроение подняло на целый день. Доброе утро, Израиль.
***
С первого дня в стране мне было любопытно: как держатся кипы на головах у религиозных? Ладно, "вязаная кипа" - она вроде обтягивающей шапки, но "вязаные" встречаются в основном на Территориях, а здесь у нас у большинства простые "блинчики" на макушке. Вот как они держатся?
Ответ, в итоге, оказался анекдотически прост: "как прибили, так и держатся". Специальными такими заколками прицепляются к хаеру, у кого он есть. У кого нет - те либо носят кипу только по особым случаям, либо вынуждены все время хлопать себя по затылку. Резинками пристегивать почему-то не принято.
А теперь, допустим, ортодокс несется на велике вниз с горы. Совершенно нормальная ситуация, кстати, они по молодости и бедности многие велосипедят. Без шлема, конечно: шлем денег стоит. И вот спрашивается теперь, куда этому ездуну девать кипу, если руки заняты, а встречный ветер любые заколки сорвет?
Ну разумеется, в зубах зажать!
***
вот так корячишься на велике из Иерусалима на запад через горы по двухполосной "джиповке" с противотанковой явно отсыпкой, и всех мыслей под кепкой "хрен сюда я еще на этом зачем долбоклюй полез блин двухподвеску твою мать завтра прямо!", а впереди вдруг внезапно ни с того ни с сего то ли мираж то ли не реально асфальт, асфальт, чуваки! посреди гор!! гладкий!!! офигенный!!!! ааааягонщикдержитеменяаа!!!!!
...хорошо, если есть кому удержать, ибо асфальт тот - идеальный, не плавящийся на солнце и даже с подобием разметки - кончается метров через триста так же внезапно, как и начался, ровной по линеечке кромкой, за которой снова километры такой джиповки, что стальная корзина на багажнике за шесть часов оплывает и сплющивается, как на вибростенде. впереди есть еще один такой кусок, метров сто и как раз на спуске, но на нем уже не разгоняешься, ибо на своих ошибках учатся даже долбоклюи.
откуда оно, зачем, почему - никто не знает. просто вот такое явление природы: два куска идеального асфальта посреди горно-лесной джиповки. это израиль, в конце концов.
а еще сильно дальше, где дорога становится поприличнее, можно разглядеть местами вроде бы остатки тоже асфальта, только совсем древнего - но там уже никакой загадки нет: это англичане, неподалеку их бывшая ж/д станция, лесом заросла до невидимости, одна пулеметная башня торчит. кстати, на старом вокзале в городе, недавно переоборудованном в общественный центр, до сих пор стоит сваренная из английских рельсов вышка с "гнездом" наверху, невинное с виду сооружение - пока не приглядишься к дюймовой толщине стенок "гнезда" и не бросятся в глаза амбразуры на все четыре стороны. впрочем, это уже совсем другая история.
***
щедрый город, где в вечернем чае - листья с пролетавшего мимо эвкалипта и сорванный в чьем-то саду лимон, прямо у твоего подъезда зреют гранаты, а в живой изгороди посреди города вдруг обнаруживается персиковое деревце с тремя отличными персиками.
идиотский город, где покупаешь в арабской лавочке стальную сетку, чтобы защитить свой балкон от швыряющих камни арабских подростков.
развеселый город, где обувной магазин помещается в бывшей роскошной лестничной клетке, ряд кроссовок под коваными перилами спиралью уходит куда-то наверх, в темноту (ступенька - кроссовка - ступенька - кроссовка), и только выйдя на улицу, вдруг оглядываешься и понимаешь, что дом - одноэтажный.
нечеловеческий город, где в июле утром легко простыть без свитера, днем невозможно жарко даже в тени, в майке и с мокрой головой, а вечерний ветер развлекается, вырывая в уличных кафе зонты из креплений.
и еще неизвестная собака, которая однажды разговаривала из окна с встающим солнцем, огромным и по-зимнему оранжевым. а может, не разговаривала, а молилась, кто этих иерусалимских собак разберет.
***
SMS-переписка с родителями в разгар операции "Нерушимая скала":
"как там ваша война с арабами?"
"внизу тяжело, а у нас тишина. позавчера было три ракеты, я все проспал. но их все равно сбили."
"и оно тебе надо?"
"да по сравнению с работой это фигня. и вообще - бодрит, знаешь ли"
"это примерно как в лесу медведя встретить"
"не, это когда медведь над тобой пролетает на высоте метров 50"
"метров 50 это значит мимо"
"именно!"
***
автобус. центр города. обеденный час пик. народу не то чтобы перебор, но свободных сидячих мест нет.
на одном из сидений, недалеко от водителя, устроился здоровенный улыбчивый негр. на коленях у него дитенок лет двух; второй дитенок, лет пяти-шести, вертится на сиденье рядом.
очередная остановка - в "самом-самом" центре, рядом с больницей: традиционные старческие места. в переднюю дверь заходят несколько бабушек и медленно движутся по проходу. когда первая вступает в поле зрения негра, он, ни секунды не раздумывая, со словами "уступи место, видишь - женщина!" чуть ли не за шкирку сдергивает старшего отпрыска с сиденья. бабушка, кряхтя, усаживается и немедленно начинает рассыпать негру комплименты - мол, как правильно ты детей воспитываешь, какой молодец, и дети какие хорошие, и побольше бы таких... другие бабушки поддакивают, негр скалится, бормочет и вообще чуть не лопается от удовольствия. воспитанное дитя, выкинутое властной рукой в проход, переваривает ситуацию и хмуро шлепает в середину автобуса, где только что освободилось несколько мест.
приближается следующая остановка, и тетечка, сидевшая напротив негра, встает на предмет выходить. тот - понимая, что сейчас снова зайдут старики - продолжает держать младшего дитенка на коленях. дитенок вертится, и папа придерживает его за локти.
опять заходят несколько бабушек, протискиваются назад. дождавшись, пока первая поравняется с ним, негр перехватывает сына за запястье и "его рукой" тычет в свободное сиденье, громко восклицая "садись! есть место! садись! не стой!" то есть они как бы вместе приглашают бабушку сесть. приятно же быть воспитанными.
только бабушка не садится: она перепуганно глядит на радостно скалящегося негра, приседает и бочком-бочком стремительно уковыливает по проходу. остальные бабушки слегка отступают назад. пассажиры выпучивают глаза, кое-кто начинает тихо ржать.
негр, конечно, в недоумении и обиде. он еще не понял, что в руке его сына - именно той, которой они вместе "приглашают" стариков садиться - зажат очень большой и черный игрушечный пистолет.
***
К проходной нашего завода ведет длинный пологий тротуар, с одной стороны которого - мощная живая изгородь, а с другой припаркованы машины. Утром, еще толком не проснувшись, шагаю по этому "коридору", и на очередном шаге из-под машины мне почти под ноги бросается кот. Толстый, серо-полосатый, с хвостом толщиной в руку. Перебегает тротуар и исчезает в кустах.
Чуть запнувшись, делаю еще шаг - из-под машины мне почти под ноги бросается кот. Толстый, серо-полосатый, с хвостом толщиной в руку. Перебегает тротуар и исчезает в кустах.
Основательно споткнувшись, пробегаю метр - из-под машины мне почти под ноги бросается кот. Толстый, серо-полосатый, с хвостом толщиной в руку. Перебегает тротуар и исчезает в кустах.
Полностью проснувшийся, стою и ржу, как конь. Три абсолютно одинаковых пушистых морды настороженно разглядывают меня из кустов. Сообщаю им голосом Шарикова: "На польты пойдете! По рабкредиту!" Проходящая мимо коллега изумленно оглядывается: с котами здесь разговариваю, кажется, я один.
***
Зимой сильный южный ветер почти неизбежно приносит пыльную бурю. От слабенькой, которую легко спутать с туманом, до такой, как вчера: с нулевой видимостью, густо-желтым, скрипящим на зубах воздухом и рассекающими его яркими белыми каплями дождя, при попадании в оконное стекло не текущими, а разбивающимися в грязные кляксы, за пару минут превращая окно в непрозрачный экран. Да и на что там смотреть больше двух минут?
***
Помойки и мусорки - неиссякаемый источник жизни. В моей квартире, например, покупной мебели почти нет: три тумбочки, этажерка, столик и комод подобраны на мусорках, в самодельном стеллаже половина полок исполнена из найденного там же материала. (В предыдущем месте обитания у меня был платяной шкаф, построенный из квартирных дверей, а в роли дверцы была дверь от электрической подсобки, с табличкой-молнией и предупреждением "невлезайубьет". Увы, шедевр не пролез в дверной проем при переезде). Верное офисное кресло - тогда совершенно новое - выдернуто из тракторного прицепа, в котором оно и его собратья ехали на помойку. Светодиодный светильник в прихожей - выкопан в груде строительного мусора. Цветной принтер, модем и роутер, настольная лампа, микроволновка (ныне, правда, покойная) - все из того же великого источника. И даже кухонная посуда в значительной части, если честно...
И если б я такой один был.
Сижу в гостях, слушаю разговор хозяйки с забежавшей на минутку подругой. В какой-то момент она вдруг вытягивает ногу и с гордостью говорит: "О, глядите, какие сапожки нашла на мусорке! Теплые, крепкие, не нарадуюсь просто!" Тетка, надо заметить, двадцать лет в стране, имеет хорошую работу и вообще прилично упакована. Не мешает.
***
...медленно, осторожно, на цыпочках подкрасться к открытому мусорному баку, тихо-тихо отвести руку с мешком мусора за спину - и молниеносным броском зашвырнуть мешок в бак!
при правильном исполнении упражнения, высота катапультирования застигнутого врасплох кота может достигнуть двух с половиной метров, причем убегать он начинает еще в воздухе.
***
В иерусалимских автобусах очень легко отличить местного от приезжего: местный стоит и движется, как матрос на штормовой палубе, слегка напрягшись и ни на секунду не отпуская поручней; приезжий стоит вольно, вертит башкой, смеется и болтает. До первого поворота с выбоиной в асфальте, пройденного водилой без снижения скорости. Когда приезжего после этого поднимают с пола/отскребают от стекла - он уже местный.
***
Здесь ничего не бывает "понемногу": если на месте водителя автобуса вдруг обнаруживается женщина - первый раз за три с половиной года - так в водительских динамиках у нее, конечно, играет атональный джаз, и все полчаса дороги я торчу на переднем сиденье ухом вперед, а выходя, говорю "спасибо за музыку". Улыбается в ответ: "Тебе спасибо. С праздником!"