Никого больше нет? Они умерли для неё давно. А теперь, в данный момент, умирал последний. Последний оставшийся в живых. Живой морально, не сломленный духом, физически сильный. С проницательный взглядом. Иногда - с блеском понимания, воодушевления и доброты в глазах. Заботы, на словах и в действиях. Для неё он был ещё жив. Возможно, жив только в её воображении, в её сердце, этого она не знала. Не знаем и мы. Он, такой, каким она его представляла, каким ждала всю жизнь и всё ещё надеялась увидеть... Обнять его сильное тело, плечи, спину, прижаться к груди. И остаться так навсегда, вместе, связанными воедино обоюдным душевным теплом, своей живой, живительной и страстной любовью. Своей настоящей дружбой, взаимопониманием с полуслова и без слов. Своей космической связью половинок, обретших счастье.
Но Яна сидела на подоконнике поджав ноги и роняя на круглые коленки свои редкие слёзы. Кап-кап. Первый мартовский дождь за окном... Неужели только он - её последний спутник?
Помечтав немного о столь далёком и, кажется, несбыточном, Яна погрузилась в воспоминания.
Когда-то её первой подругой стала Светка. Та, с которой лет в шесть оказалось возможным (хоть пока и постыдным) гулять в подворотнях, браниться с мальчишками и познавать, откуда берутся дети. Тогда, в шесть, Яна узнала от Светки, что капуста с аистом тут совершенно ни при чём. А потом воочию увидела презерватив, так и не поняв, что с ним следует делать. И решила для себя, что дети выходят откуда-то из области пупка.
Затем Яна и Света рука об руку отправились в первый класс, где Яну сразу невзлюбили. Она умела читать, писать и считать. Она старательно выводила красивые, не по годам взрослые тексты в черновике. Она бегло читала. Она тянула руку, чтобы ответить уставшей учительнице, выполнить задание, порадовать её, в то время как класс тупо молчал.
Дело в том, что Яна сызмальства прониклась рассказами о тогда ещё молодом дедушке Ленине, тогда ещё Ульянове. Который так старался... О бедном студенте Ломоносове, который, оказавшись гением, столь многого добился...
А Яне было уже восемь, она писала сочинения, диктанты и изложения на твёрдые пять. Особенно любила изложения: благодаря своей быстрой, уверенной руке и хорошей памяти, ей удавалось всё, читаемое учительницей, успеть записать слово в слово. Оставалось только по зову природной орфографической интуиции подкорректировать изложенное, исправив ошибки. Опять же, точно в соответствии с текстом училки на столе.
Её хвалили в школе и дома. А одноклассники завидовали. А потом собрались - и надавали тумаков. Преимущественно моральных. Шло время - и взбучки становились всё страшнее. Тем более что Яна росла девочкой гордой. Всегда рвалась дать сдачи. Дралась. Но, к своему же удивлению, оставалась гораздо добрее и впечатлительнее окружающих. Часто плакала в одиночестве. Ни отца, ни брата, которые могли бы вступиться, у Яны не было. Несколько раз она делилась переживаниями с мамой - толку не было. Учителям, такое ощущение, было и вовсе наплевать.
Дай Бог и хорошо, если так не везде. Но Яна жила в районе и ходила в школу, где дети рабочих-крестьян не могли позволить себе полноценно питаться, одеваться, как она, обладать материальными гарантиями, к примеру, поступления в престижный вуз по окончании школы. Потому эти дети, ещё и в отсутствие хорошего школьного и домашнего социального воспитания только завидовали, злились, пили и курили за углом, трахались в подвалах.
Однажды их предводительница в момент очередной ссоры с Яной плюнула ей в лицо. Яна чуть её не убила. На полном серьёзе. Ей просто в самый ответственный момент не дали это сделать. Она стояла напротив той, у которой гостила неделю назад, которую полюбила и с которой успела подружиться. Яна смотрела в её пустые, ничего не выражающие глаза... Смотрела с болью, тоской и надеждой. Со слезами, которым было ещё не время пролиться. Смотрела секунды, которые казались вечностью... Да так ничего и не увидела. Мечтает увидеть и по сей день. А иногда - если не увидит, то завершить начатое...
Кстати, Светка тоже оказалась предателем. Дело в том, что Яна вела личный дневник, который показывать решалась лишь лучшей подруге. Подруга Света вела себя так понимающе... В нужный момент кивала головой, дружески клала руку на плечо и говорила слова одобрения. Девчонки спрятали дневник ото всех в своём укромном тайничке. А через неделю, по светкиной наводке, весь двор и весь класс знали, где дневник и хором его читали, выставляя чувства Яны на посмешище.
Предатели были кругом. В-основном девчонки. У них это почему-то более жестоко получается. Некоторые мальчишки в классе пытались встать на защиту Яны. Одного из них она встретила недавно. Он очень изменился, причём явно не в лучшую сторону.
Один одноклассник нравился Яне чрезвычайно. Она это поняла только в выпускных классах, когда предстояло всеобщее расставание. А в течение всех школьных лет Яна и Максим (так его звали) ссорились и дрались, в-общем, типа люто друг друга ненавидели.
Когда-то Яна встретила его в маршрутке. Перед ней сидел возмужавший, грустный, серьёзный, побитый жизнью Максим. В военной форме. Он сразу узнал девушку, но долго сидел, опустив глаза и покраснев. А потом медленно их поднял, посмотрел на Яну с уважением и восхищением, поздоровался. Они перекинулись парой-тройкой фраз и с тех пор не виделись.
В 16 Яна влюбилась не на шутку. С первого взгляда. Прониклась внешностью, манерами, взглядом, улыбкой, голосом и... целым образом того человека, который так напоминал ей... отца. Отца, которого она никогда не видела. Которого у неё просто не было. Вообще. Никогда.
Она привязалась к этому человеку и любила его. Очень сильно. Слишком сильно. Он ответил ей взаимными чувствами. Но не отношением. На самом деле он оказался полной противоположностью тому образу, который создал. А ещё он оказался уж много лет женат и вполне доволен участью того, кто ночью играет роль примерного папаши, а днём меняет половых партнёрш, как перчатки. Конечно же, каждую любя по-своему.
Тем не менее, этот человек пообещал всегда быть Яне лучшим другом. Пообещал. Что тоже, к сожалению, не сумел. Не сумел справиться с её внутренними противоречиями, поскольку весьма глубокими обладал сам.
Потом был Юра, первый Янин муж. Он тоже хотел быть другом. А дружба для него значит прийти на помощь в трудную минуту. Вот в такие минуты он и оказывался рядом, бросая все дела. Он был лучшим другом до тех пор, пока не стал законным мужем. Далее же, оказавшись человеком совершенно противоположного мировоззрения, решил построить Яну по своему усмотрению. Девушке стало плохо, душно и страшно от того, что ждало её далее в компании Юры. Однажды пришлось уйти.
А сегодня Яна сидела в одиночестве. Голова устала от воспоминаний, а сердце - от неприятных предчувствий. Ей было холодно. Мёрзли руки и ноги, а согреть их было некому. И так - много-много лет... Так мало и так много. В сердце уже не было ни горя, ни обиды, ни ненависти к тем, кто её предал. В висках не стучал вопрос "почему?" На щеках не было слёз вперемешку с тушью (последней Яна вообще перестала пользоваться). А главное - в голове не было той затягивающей чёрной дыры... И той грани, за которой начинается безумие. Два раза в жизни Яна оказывалась на пороге, видимо, душевной смерти. Два раза чувствовала всем телом, каждой клеточкой, каждым движением души, как ещё чуть-чуть - и она полностью потеряет контроль над собой и контакт с реальностью. Но оба раза она вовремя сказала нет. Почему-то...
Сейчас Яна знала: надо быть сильной. Надо в очередной раз прийти на работу с утра и до ушей улыбнуться окружающим. Она знала: у них - полно проблем, таких же и многих других, индивидуальных, серьёзных и не очень. Но проблем.
А ещё она знала, что в любой ситуации положительной энергии есть откуда взяться. Интересно, откуда... В депрессивном состоянии зачастую не способны радовать ни люди, ни животные, ни цветы, ни само Солнце. Так откуда же? Загадка? Возможно, Яна, наконец, начала познавать великую силу человеческой мысли. Она много читала, знакомилась с наследием гениев. А затем свою энергию сублимировала в творчество.
Она по-прежнему, а особенно сейчас, хотела любить и быть любимой. Наверное, для неё это значило найти всё-таки лучшего друга. Друг будто нашёлся. А может, и нет. Тот самый, кто не даст в обиду и не уступит косному общественному мнению. Тот, кто всегда будет рядом в трудную минуту и в минуту радости. Не обидит, потому что поймёт. Кто поверит в её силы и таланты, заинтересуется её увлечениями. Кто самым естественным образом просто окажется второй половинкой счастливого, полноценного семейного счастья. Таким нельзя стать для другого человека. Таким можно быть изначально. Или не быть. И оттого вовсе не стать хуже, нет. Просто не быть ей другом. Дай Бог, быть другом кому-то другому.
Сейчас Яна не знала, есть ли он... Но она помнила пару его фраз, которые подтверждали его горячее, сильное, вечное присутствие в её сердце. Она вспоминала эти простые короткие фразы по многу раз в день, чтобы пережить эти тяжелые дни. Сейчас она просто верила, оставаясь верной ему и себе. Проходила непременные испытания, которые даются человеку для развития и для подготовки... Либо к большому счастью, либо... к гораздо более тяжёлому испытанию.
Яна пока не знала. Она просто верила...