На экипировку прикомандированных спецов ушёл целый час драгоценного времени. Поэтому, когда Сергей, в сопровождении новоиспечённых членов команды объявился, наконец, на стоянке служебных флаеров, настроение у него было не очень.
А окончательно испортил его Дрозд. Здоровенный белобрысый детина, со сломанным в давней драке носом, полировал задницей ступеньки посадочного трапа и явно намеревался перехватить командира до того, как тот взойдёт на борт транспортника. При виде же Сергеевых спутников, он слегка скис и буркнул с досадой:
-А это ещё кто?
Степан Дроздецкий, по прозвищу "Дрозд", был отличным оперативником, но никогда не отличался излишней деликатностью. И вопросы привык задавать прямые, без смущения и скидок на цивилизованную вежливость.
-Я тоже рад тебя видеть, - поморщился, давя раздражение, Котов. С Дроздом они дружили уже лет десять. Ещё со времён совместной работы в колониальной полиции Гагаринска. Парень он был надёжный, проверенный и покладистый. А иногда, как сейчас, например, просто нестерпимый. - Это прикомандированные к группе спецы. Полетят вместе с нами.
-На хрена? - Вскинул брови Дрозд.
-Старик приказал.
-А-а, - протянул голосом опер и, враз потеряв интерес к новичкам, тронул командира за рукав. - Поговорить бы надо. Наедине.
От его слов Сергей ощутил лёгкий укол беспокойства. По пустякам Дрозд не секретничает. Значит, есть причина. И, более чем веская.
-Господа, поднимайтесь в салон, устраивайтесь поудобнее, скоро взлетим, - Котов приглашающее махнул рукой своим спутникам и, дождавшись, когда они скроются в распахнутом проёме люка, вопросительно посмотрел на Дроздецкого. - Говори?
-Ну, в общем, - Степан вдруг стушевался и потупил взгляд. - В общем, я увольняться буду.
-Что? - Брови Котова удивлённо поползли на лоб. - Как увольняться?
-Молча. Задолбала меня эта работа! Ни днём, ни ночью покоя нет! Маринка пилит, пацаны беспризорниками растут, - Дрозда словно прорвало. С каждым словом, голос его твердел и набирал силу. - В общем, всё, Серёга, хватит! Пора на покой.
Новость была столь ошеломляющей, что в первую секунду Котов только и смог, что спросить:
-А семью кто кормить будет? На пенсию полицейского сильно не разгуляешься.
-Придумаю, что-нибудь, - вяло парировал Дрозд. - На худой конец, техником сюда, на базу, устроюсь. Гайки крутить. День до вечера и домой. К пиву и холодильнику.
Внезапно Сергея осенило:
-Стёпа, ты с Маринкой поцапался, что ли?
Опер яростно сверкнул глазами, не твоё, мол, дело! И тут же, сник.
-Да, - кивнул удручённо. - Она совсем ополоумела. Вцепилась, как кошка, не пущу, кричит! Пусть, кто угодно в эту долбанную командировку едет, а ты останешься дома! А у самой - слёзы на глазах, - Дрозд на секунду умолк. Потом, добавил. - Я её такой никогда ещё не видел, Серый понимаешь? Никогда!
Котов кивнул и мысленно выругался. Что ж тут непонятного? Стёпина вторая половинка опять истерит. Очень уж она болезненно воспринимает, в последнее время, частые отлучки мужа и всячески пытается удержать его возле себя.
Дура! Ну где, спрашивается, Дрозд найдёт себе более денежный и менее пыльный кусок хлеба, с маслом? Марс, не то местечко, где можно вот так, походя, разбрасываться работой. Здесь её не так уж и много.
-Ладно, Стёпа, - сказал он вслух. - Ты остынь, пока, немножко. А вернёмся с задания, сядем вместе и хорошенько всё обмозгуем. Глядишь и придумаем, как дальше жить. Договорились?
Дрозд не ответил, но лицо его слегка просветлело. Видимо, именно этих слов он и ждал.
-Остальные где? - Спросил Котов.
-В салоне. Карты мусолят.
- Режутся, надеюсь, не на раздевание? Очень уж не хотелось бы спецов шокировать.
-На раздевание? Со Шпилькой? - Хмыкнул, слегка повеселевший Дрозд. - Не смеши, босс. Я с ней даже на щелбаны играть не сяду. Голова треснет.
Опера понимающе заулыбались. Шпилька та ещё, картёжница. Играть с ней "на интерес", лучше и не думать. Последнюю рубашку с тебя снимет.
-Ладно, - подвёл итог Котов. - Если все в сборе, тогда, грузимся и в путь.
-4-
Внизу простирались необъятные каньоны Маринера. Сергей хоть и родился на Земле, но всю свою сознательную жизнь провёл на Красной планете. И она его не переставала удивлять. Здесь не было ни лесов, ни океанов, не пели по утрам птицы и не бродили в зарослях дикие звери, но, всё равно, Марс очаровывал. Никакой Эверест не сравнится с величественным Олимпом, а Большой Каньон и в подметки не годится тянущемуся на тысячи километров разлому Маринера. И пусть, пока, эти края не обжиты, а воздух смертельно опасен для человека, Сергей, как и все колонисты, верил, что наступит час, когда повсюду заработают установки терраформирования, шаг за шагом превращая пыльную планету в уютный и приветливый мир.
-О чём задумался, Кот?
Сергей встрепенулся. Это обращались к нему. Скосил глаза и только теперь заметил остановившуюся возле его кресла Шпильку. Коротко, по мальчишески, стриженная, с аккуратным, вздёрнутым кверху, носиком и озорными, не знающими печали, глазами... Дьявол в юбке! Нет, скорее, пантера! Гибкая, бесшумная и смертельно опасная хищница. Подобралась к нему так тихо, что он даже ухом не повёл.
-Да так, мечтаю, - делая безразличное лицо, проворчал Сергей. Разговаривать совершенно не хотелось. Не тот настрой.
Однако отделаться от Шпильки было не так-то просто.
-Уж, не обо мне ли, милый? - она демонстративно огладила свои, скрытые под тканью комбинезона, прелести и многообещающе подмигнула.- Шалун!
Котов не выдержал и прыснул смехом. Ну, что ты будешь делать с этой бабой?
Ирина Осиповна Кац, больше известная в миру, как Шпилька, слыла дамой рисковой, из тех, кому палец в рот не клади. В свои тридцать четыре года она прошла огонь и воду, успела послужить в спецназе, повоевать на Памире и в Крыму, сходить ненадолго замуж, а после тяжелейшего ранения уволиться со службы, развестись и вербануться на Марс. Здесь такие были нужны. Позарез. А Шпильке, с её-то послужным списком, светила одна дорожка - в Оперативный отдел Службы Безопасности Корпорации. Туда, где и деньги приличные, и экстрим для привыкшей к адреналину натуры обеспечен.
Сбоку, из расположенных через проход кресел, смех командира поддержали две мужские глотки. Дрозда и Флинта. Стёпа уже оправился от скандала, учинённого супругой и снова стал самим собой, весёлым и бесшабашным опером, которому любое море по колено и любое дело по плечу. А сидящий рядом с ним Флинт старательно копировал своего, старшего товарища.
Они были чем-то неуловимо похожи. Одинаково рослые, глыбоподобные, с мощной, рельефно выделяющейся под ластиком комбинезонов, мускулатурой. И в то же время, совершенно разные. Дрозду было далеко за тридцать, на висках его уже появилась первая седина, а на лбу - глубокие морщины. Флинт же, на его фоне, смотрелся сущим юнцом, неизвестно как затесавшимся в общество взрослых суперменов. Неделю назад он вернулся из отпуска на Землю и теперь гордо носил на своём, и без того смуглом азиатском лице, густой сочинский загар.
-Давай, командир, мы отвернёмся!
Вот, паразиты! И когда они только повзрослеют? Сергей был в команде самым старшим. И по годам, и по должности. Поэтому, позволял себе слабость время от времени брюзжать на детские (с высоты его, почти сорокалетнего возраста) выходки подчинённых. Вот и сейчас, он резко оборвал смех и, сделав зверское лицо, прошипел зловеще:
-Выспались, соколики? Чудненько! Переходим к умственным процедурам.
Потом, не спеша поднялся и подошёл к дремлющему в уголке салона Мартиросяну.
-Гарий Эдуардович, вы обещали ознакомить нас с устройством "Вулкана"
-Да, да, конечно, - встрепенулся геолог и буквально выпрыгнул из своего кресла. - Сейчас, только включу голограмму.
В форменном комбинезоне СБ он выглядел ещё нелепее, чем в своём обычном, мешковатом костюме. Облегающий ластик безжалостно подчеркивал сутулость и худобу фигуры.
Впрочем, стоило Мартиросяну заговорить и жалкое зрелище от вида пожилого "ботаника" мгновенно улетучилось. На глазах оперативников он переродился в умного, всезнающего профессора.
-Итак, - сказал геолог, включая плеер. - Перед вами станция "Вулкан". Своё название она получила не просто так. Все её помещения расположены в пещерах потухшего вулкана, глубоко под землёй.
-Профессор, - тут же подала голос Шпилька. - А какова вероятность внезапного извержения?
-Минимальная. Один в стотысячной степени процента. Для примера, шанс того, что сейчас на наши головы свалится астероид на порядок выше. Вулканическая активность на Марсе давно закончилась и предпосылок для её возобновления нет.
Мартиросян сделал паузу, ожидая новых вопросов, но оперативники молчали.
-Так вот, - сказал он, возвращаясь к светящейся на экране монитора схеме. - Станция состоит из трёх этажей и семи отсеков. Все они снабжены герметичными переборками и в случае чрезвычайного происшествия в одном, остальные могут поддерживать автономное жизнеобеспечение. С поверхности, через шлюзовую камеру, мы попадаем на первый, верхний ярус. Это, чисто технический этаж. Здесь расположены участки энергопитания, вентиляции, водоснабжения и водоочистки, а так же, установки газоразделения и приготовления воздушных смесей. Заканчивается этаж складским помещением и лифтовой шахтой.
Лекцию геолога прервал донёсшийся из противоположного конца салона, невнятный звук. Мартиросян недоумённо обернулся и тут же борта флаера содрогнулись от мощного всхрапа. Это спал в своём кресле забытый всеми Ивлев.
Оперативники переглянулись и дружно заржали.
-Молодец, Айболит! Наш человек!
Воцарившийся шум и оживление нарушили покой Вадима Петровича. Храп оборвался, ресницы закрытых глаз дрогнули. Несколько секунд Ивлев смотрел на ухмыляющихся людей мутным взглядом, потом, сообразив о причинах всеобщего веселья, буркнул:
-Извините. Тяжёлая ночь выдалась.
- Конечно, конечно, доктор! - хохотнул Дрозд. - Может нам выйти, если мешаем?
Однако окончательно проснувшийся Ивлев одарил опера таким выразительным взглядом, что Дрозд смешался и умолк.
-Извините, Гарий Эдуардович, - обратился доктор к Мартиросяну. - Продолжайте, пожалуйста.
Профессор кивнул и снова повернулся к включенному монитору:
-Итак, на чём я остановился?.. Ах, да!.. Все этажи связаны между собой лифтовой шахтой. Имеется ещё и лестница, она осталась от строителей, но сейчас все предпочитают пользоваться лифтом. Это и быстрее, и комфортнее.
Мартиросян перещёлкнул кадр, высветив на мониторе новую схему:
-Второй ярус находится семнадцатью метрами ниже первого и состоит из коридора и примыкающих к нему комнат отдыха, санчасти и жилого блока. В дальнем конце коридора есть шлюзовой отсек, через который можно попасть в окружающие станцию пещеры. Правда, пользуются им только техники, да и то, лишь изредка.
-Почему? - спросил Сергей.
-Там, в пещерах, разместилось кое-какое оборудование, которое в целях экономии пространства вывели за пределы станции. Когда возникает необходимость ремонта или профилактики, техники надевают скафандры и выходят через шлюз наружу.
Мартиросян снова сделал паузу, а когда вопросов не последовало, продолжил:
-Жилой блок состоит из отдельного коридора, двадцати трёх комнат для персонала, кухни, столовой, санузла и оранжереи.
-Неплохо устроились, - присвистнула Шпилька. - Можно, я тоже там поживу? Годик-другой?
Польщённый профессор улыбнулся:
-Когда мы проектировали "Вулкан", то в первую очередь думали о комфорте людей, которые будут там находиться. Ведь многие из них безвылазно живут на станции уже не первый год. Оторванность от внешнего мира довольно тяжёлая штука, как морально, так и физически. А если ещё лишить человека элементарных удобств, то можно, в конце-концов, свихнуться.
-Профессор, - вклинился в разговор Сергей. - А не проще было бы организовать вахтовый метод работы? Месяц на станции, месяц - дома, например?
-Мы обсуждали такой вариант, но на "Вулкане" трудятся уникальные специалисты, заменить которых, зачастую, просто некем. Взять, хотя бы, доктора Штольца. Это он создал "Огнеборца" и сам же теперь им и управляет.
Учёный вновь обернулся к экрану и перещёлкнул на новый кадр.
-И, наконец, третий ярус. Главный. Он является сердцем станции. Её важнейшей частью. Здесь расположены две лаборатории и хранилище образцов. А так же, ещё один шлюз, через который наши геологи попадают в чрево вулкана. Там же расположена вотчина Штольца, пульт управления "Огнеборцем" и радиорубка.
Финальные слова лекции утонули в новой порции сочного храпа. Видимо, прошедшие сутки действительно выдались у Ивлева беспокойным.