Но пить уже решительно не хотелось. Стресс прошёл. Я размышлял уже о Мише с Таней.
Миша: мужчина средних лет. 35, не больше. Типичный интеллигент, носит очки, слегка лысоват, небольшой животик. Глаза подвижные. Похоже, законченный мечтатель. С ним, должно быть, интересно. Но в жизни не умеет ничего, или почти ничего. И тяжёл на подъём. Сто раз подумает, нужно ли ему это или нет. Но когда поймёт, что нужно - только держись! Бессеребренник.
Таня: Девушка лет 17-ти, может, моложе. Очки делают её старше. Первая мысль - бесшабашная. Худенькая, стройненькая, видно, очень подвижная. Но не сильно симпатичная. Наверно, я стал бы её первейшим врагом, скажи я ей это в лицо. Хотя нет. Что-то же мне в ней нравится! Я чувствую это! Неистощимая энергия. В глазах, движениях, мимике, действиях. Жажда ощущений и чувств! Мимо такой не проходят! Таким стараются дать то, что они хотят. Они не сильно привередливы. В смысле денег. Им нужно не это. Но таких трудно удержать. Что говорить? Бесшабашная.
Как они сошлись, и в чём совпали их интересы - понятия не имею. Даже не представляю. Но, похоже, пару-тройку месяцев они жили вместе. Потом расстались. И совсем недавно. И что? Мирить их? Выступить в роли клоуна-ангела? Нет уж, увольте! Пусть сами заканчивают свою трагикомедию. Я никогда нянькой не был. Почти никогда. Пусть жизнь идёт своим чередом.
Неожиданно постучали. Может, милиция? Да непохоже, как-то. Уж очень тихо. Потом открылась дверь, и в неё вошли. Сначала, Таня, а уж потом Миша. Причём, Миша держал в одной руке почти законченную бутылку пива, а в другой пакет. Тоже с пивом. Там его было много. Девушка начала:
- Миша сказал - домой. Вот мы и дома. - Татьяна уже нервничала и не сводила с меня взгляда. Миша только улыбнулся.
- Федя! Мы вернулись. - Он спокойно прошёл на кухню, выложил содержимое пакета в морозильник, и только потом разулся. Взял своё пиво.
- Всё! - Сказал он. - Мы всё видели. Что ты хочешь нам рассказать?
Было как-то всё неестественно.
- Что вы увидели?
- А что ты хочешь узнать? - Непроницательный взгляд. И я его уже оценил.
- Короче, разговора уже не получится. Ну, тогда, ладно, пока.
Лицо Миши уже дрогнуло.
- А не боишься, что я ментов вызову?
- Ну, вызывай, раз душа просит. - Огрызнулся я. - Мой адрес ты знаешь.
Я уже шёл к двери.
- И что двух человек убил? - Меня передёрнуло, но я спокойно шёл. Домой. Только домой! Спать!
- А если я расскажу, что ты спрашивал меня об этой встрече?
- Миша! - Я остановился. - Ты для меня уже умер в своей прежней ипостаси. Я тебе уже ничем не могу помочь. То, что люди погибли - не моя вина. Я только сейчас об этом узнал. Но я спас кого-то. Они хотели его убить. Веришь, ли? Тогда поверишь после. А теперь делай, что хочешь.
Я открыл дверь и ушёл. Голова звенела. Дверь моей квартиры, наконец - то, отворилась, и я плюхнулся на свой диван.
" Меня обвинили в убийстве! Ушам не верю! Я не господь Бог, чтобы всё знать! Всё! - Проговорил я. - Никаких близких встреч. Уже достало. А теперь - спать!"
Мне было всё - равно. Придут за мной, или нет. Я лишился необходимости кому-то что-то объяснять. Может, это хорошо? Нет. Плохо. Почему? Не знаю. Я засыпал.
Новое утро. Опять работа. Вечер в окружении Москвы, точнее, жителей и гостей столицы. Потом снова утро. Снова работа. И так далее.
Я постепенно начинал забывать всю эту историю, когда однажды не повстречался с одной очень интересной девушкой. Она первой заговорила, а я уже чувствовал что-то неладное. Ей где-то было плохо. И это будет ещё долго. На то и повёлся.
- Извините, я где-то ошиблась. Я не москвичка. Мне надо на ВДНХ-а. - Она явно хотела со мной познакомиться. Я опешил.
- Вам на другую линию. - Произнёс я.
- А не поможете? - Растерянный взгляд, но внутренне, явно нацеленный. Может, на меня?! - Проводите, пожалуйста.
Ну, как отказать, если девушка просит? Тем более, такая! А я свободен. Может, что у нас и получится?! А дальше мы болтали. Обо всём и ни о чём! Я рассказывал о Москве, а она всё удивлялась и завидовала мне. Какой я умный! Ну, вот и ВДНХ. Мы вышли на поверхность, потом на проезжую часть. Она остановила тачку, и я уже подумал, что всё: "Встреча закончилась", когда из неё вышли двое, показали милицейские корочки и затолкали меня в машину. Всё.
ВСЁ - это всё. Меня оглушили, и я, в беспамятстве, отбыл куда-то.
Утро начиналось хорошо. Меня облили холодной водой, отчего я и очнулся. Знобило.
- Он скоро сможет говорить?
- Да хоть сейчас! - Пинок в область живота. И мой стон. - Ну, вот, видите?! Он уже разговаривает!
Кто-то ухмыльнулся и произнёс:
- Допросить. - Что!? Я что? В концлагере?
Меня поволокли. Я оказался на стуле. Два амбала аккуратно приводили меня в чувство.
- Мужик. Ты цел?
- Да.
Время остановилось. Вся ирреальность бытия предстала во всей своей красе. Меня убьют.... Но я им ничего не скажу. Как коммунист. А чего не скажу? Голова трещала.
- Что ты знаешь? - Сильный удар в живот. Я судорожно согнулся. Упал со стула.
- Молчишь? - И апперкот ногой. Голова едва удержалась на шее. Чего они хотят?
- Стойте! - Только и смог выбубнить я.
Меня снова посадили на стул.
- Ну, что? Говорить будем?
- Да. - Проговорил я. Хотя, это уже был не мой голос! Я что-то пытался сказать, но сам своих слов не слышал. Я замолк. Было очень плохо. Всё плыло, болел живот. И лишь последнее, что я услышал: "Шеф! Он готов говорить" Я снова потерял сознание...
Я очнулся. Опять облили водой.
- Кто ты?
- Федя.
- Конкретней! - Я назвался. - Ага! В чувство пришёл! - Он обратился к кому-то со стороны. - Ну, рассказывай, друг. - Вопрос был обращён ко мне.
- Что? - Не понял я.
- Что ты знаешь, милок! - Тяжёлый бас явно пытался показать мне своё дружелюбие, но с явной нотой угрозы.
- А о чём я знаю?
- Нет! Он выведет меня из себя! - И опять ногой в живот. Я снова упал со стула.
- Стоп! - Властный голос остановил мучителей. И я его узнал. Это тот, с "Ниссана".
- Объясните ему, почему он здесь. Это - раз. - Я лихорадочно взвешивал свои варианты. - И - два. Он мне нужен живым. Он мне жизнь спас. - Долгая пауза. Может, только для меня.... Я снова ушёл в небытие.
Меня снова куда - то несли. Именно несли, а не волокли.
- Шеф, что? Ох..ел? Его, как бабу, осмотрел.
- Дурак! О попытке убийства - ни грамма информации. Даже от ментов. Этот, - Фраза указывала только на меня. - Единственный. Шеф все каналы прочистил. Кое - кого уже убрал. А за этого держится.
- Тогда, может, мы зря его так?... Мельницей?
- Шеф сам сказал: начать По-полной.
Я только после узнал. Что после мельницы идёт только четвертование. А я уже должен был жить. То есть выжить! Мне дали амнистию.