На мне была осенняя куртка, хотя на улице и снегопад. Не очень холодно. Но липкие хлопья снега быстро покрывали меня тающим слоем. Периодически я вытаскивал руку из кармана, чтобы смахнуть нависающую с носа соплю. Денег на зимнюю куртку у меня не было. Я шел в службу занятости.
Мне давали очень мало денег, кидали их на сберегательную книжку, а я получал частями в отделениях "Сбербанка". Каждую неделю, я должен был обязательно посещать службу занятости. Там улыбчивая пухлая тетенька искала в обновляющейся базе данных работу для меня. Работенка, которую там предлагают, как правило, грязновата. Но мне надеяться на многое не приходилось. Ведь у меня образование - всего одиннадцать школьных классов, и те в вечерней школе. С тринадцати лет я работал грузчиком. И тогда у меня были деньги. Но грязная работа меня утомила. Поэтому, я уволился, что весьма глупо, когда не имеешь никаких шансов на приличные должности. Конечно, мамаша помогала мне деньгами, подбрасывала изредка мелочишку, но это было позорно. Еще она уговаривала меня не выебываться и пойти уже в дворники или складские работники. Но я был тверд в своей убежденности, что для меня есть место получше.
После испытания метелью и долгого похода пешком - денег на проезд тоже не имелось - я отряхивался от снега у входной двери. Предо мной была крутая лестница. Пока поднимаешься, можно разглядывать плакаты, на которых нарисованы, кажущиеся реальными, пути обогащения. Какие-то схемы, графики и таблицы. Мне в этот цветастый бред вникать совершенно не хотелось. Я поднялся, прошел в прозрачный коридор, стены из стекла. Люди в порядке очереди входящие в кабинеты, будто превращаются в аквариумных рыбешек. Не слышно о чем они говорят, только видно, как их жабры ритмично открываются. В очереди стоят люди разных сортов. Халявщики, желающие жить на попечении нашего премилого государства. Приличные люди, которых сократили, так как наш мир несправедливое место. Балбесы вроде меня, уволившиеся с хорошо оплачиваемой работы, чтобы побыть некоторое время безработными. Были там и извращенцы, которые хотели записаться на бесплатные курсы повышения квалификации, чтобы улучшить свои шансы на трудоустройство.
Подошла моя очередь войти в аквариум-кабинет. Я думал, опять просмотрю небольшой список подходящих мне занятий и отчалю, но нет. Обычно мне показывали варианты, куда можно устроиться, а я говорил следующее: "Нет. Далеко ездить. Мало платят. Нет медицинского страхования. Нет. Нет. Нет". После этого мне давали бумажку со временем следующего посещения, и ставили какие-то печати в непонятных документах из толстой папки. Это я описал обычный случай. Но в тот раз на меня пришел запрос из какой-то небольшой фирмы. Запрос - дело другое. Мне давали бумагу, на которой написан адрес организации, которая хочет со мной поговорить, и возможно нанять меня, а я должен отправиться туда.
Хорошо в этой ситуации было уже то, что фирма, куда я должен был направиться, находилась неподалеку. Буквально через два дома. Опять я вышел на улицу, меня заносило снегом.
Спустился в подвальчик с надписью "Продукты". Меня встретила ухоженная женщина лет сорока. Она спрашивала меня, чем я занимался до этого, какие у меня увлечения и прочую подобную дурь. Она сказала, что им нужен менеджер торгового зала. В мои обязанности входило бы: следить за тем выставлено ли все на полки и заполнять таблички в Exсel. Я предположил, что от такой работы меня быстро затошнит и я убегу, поэтому я убежал заранее. Сказал, что мне надо подумать. Хотя размышления не входили в мои планы. На самом деле, я хотел просто погрузиться в печаль и пойти домой, чтобы прочитать еще пару книжек. "Семиотика кинематографа" Лотмана уже давно ждала меня. А уж "Поэтики Джойса" Эко, те вообще уже изводились на книжном шкафу, так и просились, чтобы их прочитал хоть кто-то. Про собрание сочинений Борхеса - можно и не говорить.
Уходя из подвальчика, я решил пройтись по здоровенному безликому торговому комплексу. (Чего-то много прилагательных подряд, но так оно и было) Обычно подобные бездушные пространства меня успокаивают, к тому же, там было тепло. Я вошел в торговый комплекс с той стороны, где располагались спортивные магазины. И надолго застыл, рассматривая мотоциклы Ducati. Это прелестное качество Hypermotard. Сумасшедшие обтекаемые формы Monster. И немного старомодный дизайн SportClassic. Поглядев на ценники, я подобрал слюни и пошел дальше. А дальше мне попадались неинтересные магазинчики с некрасивой одеждой, салоны мобильной связи, невзрачные кафетерии.
Перед самым выходом из кишки торгового комплекса оказался книжный магазин. Мимо книжных магазинов я не прохожу никогда.
Я гулял между шкафов с книгами, трогал корешки пальцами, вдыхал книжную пыль. Нашел несколько интересующих меня авторов. Книги Блеза Сандрара, Сэмюеля Беккета и Мишеля Фуко. Но денег у меня не было. В магазине царил хаос. Я очень чутко отношусь к нарушению логики и порядка, особенно если это касается книг. Серии были перемешаны, тот, кто выставлял книги на полки, явно не знал русский алфавит, а кое-где книги были омерзительно напиханы или разбросаны. Меня это покоробило, поэтому я высказал несколько предложений по улучшению одному из продавцов. После чего был чуть ли не послан нахуй. Конечно же, я написал в книгу жалоб, что продавцы тут мудаки и грубияны. И меня осенило, я же мог бы устроиться сюда, и всех этих мудаков заставить работать так, как я хочу.
Решил срезать путь к дому, потому пошел через строящийся район. Там никто не ходит и не ездит, снега было по колено. В свете фонарей снег был похож на рассыпанные бриллианты (я использую устоявшийся троп, но по-другому тут никак).
Дома я засел за компьютер, послал анкету в книжный магазин и решил передохнуть за игрой. Я развлекался в Team Fortress 2, играя за подрывника, ставил мины ловушки; заливался дьявольским смехом в микрофон, когда враги попадались на мои уловки. Я хитрая тварь, которой нравится пакостить. В игре это, к счастью, вполне невинно. А перед сном я прочел историю о слишком хорошо все помнящем Фунесе.
Через три дня, я уже работал в книжном магазине, а тот продавец, что мне нагрубил, уже там не работал. Первые две недели я был занят наведением порядка на полках и в головах своих сослуживцев. А когда уже привел все в надлежащее состояние, подготовил своих коллег к своим легким заебам, организовал для себя среду обитания - смог заняться самым важным занятием - ничегонеделанием.
Поначалу торговый комплекс меня пугал своей унылой серостью, но вскоре он стал обретать черты. Перестал быть безликим, но стал губастым, носатым, ушастым, глазастым, зубастым. Я там так подолгу находился, что мог наблюдать за поведением людей в такой ненормальной биосфере. Охранники с серьезными лицами бродили по проходам. Какие-то свиньи постоянно курили в сортире, где этого делать нельзя; так и хотелось снять со стены огнетушитель и облить курящих химической пеной. Из динамиков целый день звучит плохая музыка, как будто тебе насильно заливают дерьмо в уши. Музыка изредка прерывается рекламой детского магазина со второго этажа. Эти поганые детские голоса - меня тошнило от них. Продавщицы из зоомагазина провоняли кормами. В витрине несчастные измученные животные копошатся. В магазине сумок работает девочка без прописки. В фаст-фуд заведениях какие-то прыщавые подростки. В одежном магазине, продаются дешевые подделки. В обувном - отвратительные поделки. А в одном магазинчике работают такие быдловатые продавщицы, что они могут продолжать говорить по своим движимым телефонам, даже если ты будешь у них что-то спрашивать.
Когда я освоился на новом месте работы, меня стало одолевать унынье. Жить стало слишком просто. Скучно. Поэтому я решил красть ходовые книги у себя в магазине помаленьку и, накопив их достаточно, попытаться продать. Опыт книжных краж у меня был хороший. Тем более я знаю, как работают системы защиты магазинов подобного типа. Я призвал на помощь друга с машиной. И мы стали активно тырить. В своем магазине я доходил до дичайшей наглости. Приходило ящиков десять продажных книг, типа "Сумерки" или очередной понос из серии "S.T.A.L.K.E.R.", а я брал один ящик себе. Просто вырубал пищащие ворота у входа и выносил ящик. Мы арендовали палатку на развальном рынке неподалеку от железнодорожной станции "Девяткино". Школьницы со всей округи прознали, что у нас книжки Стефани Майер стоят дешевле, чем где-либо. Мы чувствовали себя мелкими мошенниками из рассказов О. Генри. Бизнес пошел. Но много в своем магазине не украдешь. Поэтому мы стали выносить из других книжных магазинов города. Составили маршрут, чтобы максимально оптимизировать затраты на топливо. В большинстве этих магазинов не было никакой защиты. Иногда там были надписи "Ведется видеонаблюдение", чаще не соответствующие действительности, хотя даже если камеры были, то у них была мертвая зона, где они не могли тебя запечатлеть. Иногда попадались магазины, где висели выпуклые зеркала под потолком, но и с их помощью видно не весь магазин. Чтобы не пищать в воротах, я взял у себя на работе старый магнит для снятия защиты с книг. Просто положил его в обширный внутренний карман старого пальто. Любая книга, что оказывалась у меня в кармане, сразу же становилась беззащитной.
Потихоньку мы обзавелись достаточными средствами, чтобы арендовать помещение для небольшой книжной лавки. Продавали мы всякую макулатуру. Дарья Донцова, Даниил Корецкий, Сесилия Ахерн, Екатерина Вильмонт, Олег Рой, Юлия Шилова - от одних имен по спине бегут мурашки, а если еще знать, о чем они пишут и для кого, тогда и вовсе может пробить озноб отвращения. Хорошо, что Россия - читающая страна, хоть и читаю люди всякую поебень. Зато у нас появились деньги, чтобы мечтать. Конечно, я переживал, что отравляю и без того убогие мозги обывателей. Конечно, меня уже не устраивала наша система краж. Необходимы были изменения. Я мечтал открыть бутик книг, где продавались бы только великие авторы. Например, книги написанные мужчинами для мужчин. Ник Хорнби, Чак Паланик, Норман Мейлер, Леонард Коэн, Генри Миллер. Или можно было создать магазин, где продавались бы только книги написанные умными людьми для умных людей. Ричард Докинз, Джаред Даймонд, Жан Бодрийяр, Жак Деррида. Но пока было рано думать о таких переменах. Пока приходилось торговать макулатурой и дешевыми покет-буками. Но проект будущих изменений уже назревал.
II
Мы изменили систему получения прибыли. Теперь мы не крали книги. В этом не было нужды. Мы разместили объявления в газетах и на улицах. "Покупаем и продаем книги". Покупаем по дешевке у книжных воров или у людей, которым не нужны их старые книги. Затем продаем их дешевле, чем в магазинах города, но с выгодой для себя.
Частенько приносили редкие книги. Чаще всего девятнадцатого века. Редчайшие издания русской классики. Немецкие, французские, английские книги. Кое-что мы продавали коллекционерам. Что-то в антикварные лавки. Но некоторые интересные тома мы оставляли себе.
Впервые в жизни у меня было много денег и много книг. Одновременно.
Впервые в истории нам доступны переводы всех священных писаний, все учения духовников в мире, все исследования ученых.
Я зарывался в книги, подобно червяку-библиофилу. Открываешь Джозефа Кэмпбелла "Мифический образ", чтобы узреть общие черты во многих мифологиях мира. Дальше по ссылкам переходишь на Джеймса Джорджа Фрэзера "Фольклор в Ветхом Завете". Для лучшего понимания Ветхий Завет под рукой, пролистываешь его в поисках нужных строк. Опять по ссылкам в одних трудах перескакиваешь на другие. Читаешь лекции Роберта Грейвса. Для лучшего понимания, приходится прочесть Легенды о Гильгамеше и Перт Эм Хру (Египетская книга мертвых). Вычитываешь у Станислава Грофа в "Последнем путешествии" несколько мест, где описано сходство между пренатальным опытом, предполагаемым посмертным опытом и галлюцинациями под ЛСД. Для лучшего понимания читаешь ацтекские кодексы и кодексы майя. Чтобы уже не напрягаться - читаешь и Бардо Тхедол (Тибетская книга мертвых). Жак ле Гоф "Рождение Чистилища. И в голове уже роятся мысли, как стая пираний. Зубастые...
Смерть всегда осмыслялась, как нечто поучительное. Многие цивилизации верили в перерождение даруемое смертью. Почти никто не верил в полный уход из жизни. Велик соблазн представить себе загробную жизнь. Целый отдельный мир. Его обитателей, управителей, заведующих смертью. Можно много нафантазировать себе разнообразного дьявольского сброда. Главное не сбиваться с пути. Продираться через образы и не заплутать среди символов. Можно на старости лет скакать туда-сюда в загробный мир и обратно, подобно Курту Воннегуту, чтобы взять интервью у знаменитых мертвецов. Но в таком механизированном методе нет бредового очарования, которое есть в неосознанном и импульсивном сочинении. Выдумки и примитивные объяснения. Скачки с темы на тему. Великолепная иллюзия всезнания. Даже если твое знание высосано из пальца, а данные, которые ты приводишь, устаревают, не успев оказаться на бумаге.
Елисейские поля. Вот я пришел в Страну Мертвых, и я обладаю Верным Словом, открывающим все двери. Это не совсем я - мое Ка. Оно тоже любит логические цепочки. Вспоминаю где лежали части Осириса: в Бубастисе, Бусирисе, Буто, Баламуне, Атрибисе, Оне, Мемфисе, Фаюме, Саути, Абидосе, Дендере, Элефантине.
Вот Эмпус с ослиными ногами, он что-то нашептывает путнику, заманивает его в укромное место, потом разорвет его на куски, будет упиваться этим яством, человеческим мясом. Ламия - тихая и устрашающая. Она выкрадывает младенцев из колыбелек. Ей нравится с ними играть; пока они ей не надоедают, она не притрагивается к их плоти. Потом проглатывает свежее мясо. Выпивает кровь. Но во главе пира смерти Геката. Она шлет кошмары и проклятья. От нее исходит аромат темной ворожбы и порчи, сглаза. Ночная тварь скользящая возле могил.
Греческий ад. Тени витают среди фонтанов лавы. Аид сидит на троне, возле него Персефона. Она разрывается между любовью к нему и к своей матери. Все, кто находятся в царстве Аида - мучимы. Тантал мучим жаждой, голодом и страхом. Сизиф катит свой камень. Данаиды наливают воду в не наполняющийся котел. Даже сам Аид мучим, ему досталось подземное царство, хотя туда он отправлен без лишних разговоров.
Опять мельтешение. Ацтекские испытания. Египетские Западные Земли. Ад католиков. Ад Данте. Мой Ад.
Архитектура в стиле Освенцима. Со мной проводник. Он мне все показывает. Стены сделаны из засохших фекалий слона. Скреплены эти плоские кирпичи гноем из необработанных вовремя ран и гнойников прокаженных. Все это подсохло и стало крепче камня. Строительством постоянно заняты обитатели. Бараки растут вширь и ввысь. Некоторые уже имеют сотни этажей. В маленьких комнатках обитают мертвяки. Этот мирок самое перенаселенное место. Тут есть печальные индейцы, крутящие в руках вампумы. И ковбои, из чьих широкополых шляп торчат стрелы. Толпы пиратов, гангстеров, воров и убийц. Они тут сидят и спорят. Вообще большинство обитателей проводят время за бесплодными спорами. Они спорят, потому что тут нет возможности причинить боль другому. Только самому себе.
Йозеф Менгеле идет. И зачем ты убивал всех этих несчастных? Интересно было. Хотел узнать полностью возможности человеческого тела. Проверить выносливость и сопротивляемость. Тысячи жертв. Зато у нас теперь есть аспирин.
Рамсес II. Можете собой гордится: ваш мирный договор с царем хеттов Хаттусили III считается самым древним мирным договором в мире живых. Он стоит в нью-йоркской штаб-квартире ООН.
Но я не знаю что такое ООН. И повод ли это для гордости? Вот когда мои войска отсекали головы всем, кто мог оказать сопротивление в захваченном городе. Эти горы отрубленных голов облепленных мухами и источающие запах падали - это гордость правителя! А мирный договор я заключил, потому что мне нравилась дочь царя хеттов. Ей было семь лет, когда мы заключили брак. Она была прекрасней любой женщины в моем царстве. Но я не мог с ней совокупиться, не причинив ей вреда, поэтому творил безумства. Выезжал из дворца и насиловал всех молодых девушек, что встречались мне на пути. Я был неутомим. Вот повод для гордости!
Геббельс и шестеро его детей. Синюшные детишки тащатся за папашей. Жена чуть отстала. Они не разговаривают друг с другом. Вижу, что они несут в руках ведра со свежим гноем для строительства. Только нацедили его.
За ними идет Чарльз Буковски, несет в руках корзинку со слоновьим говном. Он насвистывает привязчивый мотивчик. Быстро смекнул, что к чему. Приспособился. Я спрашиваю его. Что ты-то здесь делаешь? Он улыбается, отвечает. Тут все будут. Это же убогая выдумка. Он хохочет. Мое Ка тоже хохочет.
Я побрел дальше. Проводник что-то бормочет. Он в капюшоне прячет свое лицо. Может быть оно уродливо? Я не решаюсь спросить его имя. Нам на встречу стайка детей убийц. Они развлекаются тем, что душат друг друга, сталкивают с высоких стен, топят в гное, совокупляются. Эти дикие развлечения невозможно остановить. Они друг другу не могут причинить вреда, поэтому симулируют убийства и изнасилования. Их садистские и мазохистские инстинкты тут только расцвели. Они единственные, кто не спорят.
Проводник снял капюшон. Кьеркегор. Он говорит:
"Река Лета - есть забвение. Почти все умершие лишены воспоминаний, лишь избранным дано помнить, чтобы это причиняло им еще больше боли. Только в царстве живых есть Мнемозина. Она обладательница Всезнания. Она дарует Платоновское Припоминание запутавшимся в перипетиях жизни. Этот дар дается тем, кто понимает, насколько поучительна смерть. Наличие смерти дарует нам возможность понять жизнь".
Можно выдумывать все что угодно. Я не верю в наличие Ада. Это неверие меня угнетает. Это неверие больше похоже на боязнь признаться себе, что я умру. Боязнь, смешанная с желанием переродиться. Практически у каждой цивилизации были обряды, которые помогали умершему лучше перейти в другой мир. При подготовке к будущей смерти очень важны ритуалы перехода. Такие ритуалы - это, например, посвящение в воины, вступление в тайное общество, переезд, смена рода деятельности. Погребальные камеры частенько делались в виде матки, а умерших клали туда в позе эмбриона. Смерть - это новое рождение. Я в своих любительских исследованиях зашел достаточно далеко. Но не до такой степени, чтобы вымазаться калом и кровью, и пойти на охоту с одним ножом или начать постится. Все мои познания на уровне теории, в практику они воплощаются крайне редко, иногда по случайности.
Я устал писать ерунду. Сделал перерыв. Отжимался от пола, чтобы укрепить грудные мышцы. Поднимал книгу 30000 years of art, чтобы укрепить плечи. Раскорячивался на полу, чтобы укрепить косые мышцы живота. Тягал гантели, чтобы укрепить бицепсы и трицепсы. Приседал. Захотелось поесть. На кухне пол нагрелся до такой степени, что на него невозможно ступить. Кондиционер подох и из него что-то потекло. Вентилятор не помогает. Хотя все окна нараспашку, все равно в квартире дышать нечем. Я решил, что пора на турник в парке. Высморкался хорошенько. Из-за глупой аллергии на свежескошенную траву я истекаю соплями и слезами. И как назло, под моим окном косят газон какие-то потные парни.
СОПЛИ: когда в носу зудит, щекочет. Ненавижу эту омерзительную слизь, заполняющую пазухи моего носа. Мне тошно от того, что иногда, если долго шмыгать и втягивать их в себя, они прокатываются в глотку, покрывая ее густым слоем. Отчего трудно глотать еду, и начинаешь кашлять, как чахоточный.
Я решил, что пора пройтись, подышать воздухом, полюбоваться на полуодетых длинноногих детей резвящихся повсюду.
Выходя из подъезда, я заметил, как толстая дворничиха-алкоголичка тащила за собой пластиковый контейнер с мусором. От контейнера пахло гниющими продуктами. Мелкая взлохмаченная собачонка меня облаяла. Из открытого окна этажа этак с пятого разносилась и эхом отражалась от стен домов жуткая грохочущая "музыка". В каждом гетто найдутся такие ребята, которые заставят тебя слушать свою поебень. Они открывают окна, вытаскивают громадные колонки, в полной уверенности, что ты тоже насладишься их безвкусной дребеденью.
До меня доносился запах шашлыков из парка. Я видел десятки людей сосущих пиво из бутылок. Видел лежащих на газонах людей. Все кого я ни встречал, были в шортах. Некоторые мужчины в очень коротких шортах. Выставляют напоказ свои кривые волосатые ноги. Я-то свои прекрасные ноги прячу в штанах, потому что шорты носить - это позорно. Как обычно, чувствовал себя санкюлотом. Запах подгорающих шашлыков, как от трупов после пожара.
Потные уродливые тела возлежали среди собачьих какашек. Обвислые тела старух. Сморщенные тела стариков. Пигментные пятна на коже, перерождающиеся родинки, меланома. Пузатый мужик пупком вверх. Он похож на холм. Все эти люди принимали солнечные ванны. Девочка-отроковица в красном бикини сидела на скамейке.
СЛЮНИ: малоприятная жидкость во рту у девочек по утрам. Если девочка курит - то слюни горьковатые. Если она жует фруктовую жвачку - слюни липкие. Если ты кончил ей в рот - слюни густые, с привкусом семени. Больше всего люблю слюну девочек-подростков, особенно если они покушали чернику или клубнику до того, как я полез к ним целоваться.
По кромке леса тянулся дым от множества костров. Гопота готовила шашлычки. Я видел некрасивых женщин. Видел толстых уродливых детей. Похоже все ублюдки повылезали из своих нор. Они ели подгоревшую плоть зверушек и пили дешевые пенистые напитки. Их отпрыски играли с собаками, бегали среди деревьев. Мне всегда неприятно смотреть на таких людей, убежденных в том, что счастье так прямолинейно. Их веселость и беззаботность оказывает гнетущее действие на меня. Им хорошо в своей убогости. Так же, наверное, хорошо личинкам, копошащимся в гниющем трупе собаки. Они жрали мясо с шампуров. Сгрызали жирные куски. Губы смыкались вокруг сочной плоти. Они работали челюстями. Выплевывали что-то. Жрали-жрали. Набивали пузо.
Я подтянулся двадцать раз, используя широкий верхний хват. Затем подтянулся двадцать раз, используя узкий нижний хват. Отжался на брусьях раз тридцать грудным стилем и раз пятнадцать отжиманиями для трехглавой мышцы.
Пошел к дому дворами, чтобы не видеть загорающих уродов, и побыть в тени многоэтажных зданий. Остановился, чтобы поглядеть на нимфеток. А они скакали через скакалку. Тоненькие ножки, загорелые плечики, поцарапанные коленки, нежная кожа, упругие животики. Когда-нибудь они вырастут и станут красавицами. Приятно видеть их игры. Когда они вырастут, их игры станут более жестокими, и площадки для игр будут иные. Я ковырял в носу. А девочки катались на роликах. Играли в классики, прыгая по квадратикам, начерченным на асфальте мелом. Били волан ракетками, играя в бадминтон. Ко мне подбежал небольшой песик и стал трахать мою ногу...
В мифологии ацтеков загробный мир делится на девять уровней и называется Миктлан. Последний уровень подземного мира находится на севере. Есть, конечно, еще Тонатиуичан куда попадали войны павшие в бою и женщины с детьми умершие во время родов. Есть и Тлалокан царство Тлалока, там, в мире дождя находили покой утопленники.
Чтобы попасть в Миктлан, душам умерших нужно было совершить полное опасностей путешествие. На помощь мертвецам, во время похорон призывали Шолотля. Путь в Миктлан длился четыре дня. Дух умершего должен пройти между двумя горами, которые хотят его раздавить, он должен в придачу к этому убежать от змеи и крокодила. Затем покойник должен был пройти через восемь пустынь и взобраться на восемь гор. И уже почти на самом севере умершему противостоял ледяной ветер, метавший в него камни и обсидиановые лезвия. Последнее препятствие перед домом Миктлантекутли - это широкая река. Реку эту нужно пересечь на спине красной собаки. Добравшись, наконец, до повелителя Миктлана, умерший дарил подарки Миктлантекутли и получал свое место в одной из преисподних.
III
"Вся моя жизнь состояла сплошь из позора. Да я, впрочем, так и не смог уяснить, что это такое - человеческая жизнь..."
("Исповедь неполноценного человека" Осаму Дадзай)
Жара стала невыносима. Я метался по городу в поисках тени прохлады. Или хотя бы водоема куда можно было бы нырнуть с разбега. Но все водоемы в черте города были загрязнены до такой степени когда в них уже даже чайки-помоешницы не плавают. Хотя находятся смельчаки среди людей - окунаются в ужасающую воду городских прудов канав луж. Двигаясь через янтарное сияние будто увязнувшее в смоле насекомое: я нашел для себя способ избежать жары.
Я решил спрятаться в подземке. Конечно я не стал бы утверждать что мое нелепое исследование хоть как-то походит на то что делал в свое время Кортасар.
Комендантский проспект - одна из самых глубоких станций метро в мире. Это первая станция Петербургского Метрополитена где в облицовке стен не используется гранит и мрамор. Только металлокерамические плиты.
Токийское метро похоже на каракули ребенка-психопата. Железная дорога под землей - это прекрасная идея. Петербургское метро самое глубокое в мире поэтому оно ближе всех к аду. Черви-поезда сверлят своими членистыми телами темноту в подземных туннелях.
Обыкновенно в час-пик люди толпятся и прут в одну сторону как зомби. Эти унылые рабочие твари ползут вперед. Похрюкивают скрежещут зубами рычат обнажают клыки лают шерсть на загривке приподнимается. Пена в уголках рта. Прорываются через турникеты чтобы побежать по эскалатору. Предсказуемые существа.
В вагонах люди читают утренние бесплатные газеты. Дешевые книжки в мягком переплете. Брошюры с анекдотами. У тех кто не занят чтивом или игрой в змейку на движимом телефоне - сложности. Они вынуждены смотреть себе под ноги притворятся спящими вглядываться в рекламные плакаты налепленные повсюду. В глаза сидящим напротив смотреть нельзя. Гораздо приятнее разглядывать ноги. Огромные грязные "кирзачи". Лакированные туфельки. Резиновые сапоги. Кроссовки Nike. Детские сандалии. Сделанные на заказ туфли с седловидной вставкой. Запах дорогих духов смешивается с запахом дешевых духов к ним присоединяется запах пота. Можно смотреть поверху. Лысые головы рядом с кудрями. Блондинистая девочка с голубым обручем на голове теребит дреды своего парня. Уродливые морщинистые старики с узловатыми пальцами трутся о нежные попки молоденьких девчонок.
В подземке обитает невероятное количество уродцев калек бомжей убогих. Они попрошайничают молят клянчат. Большинство денег выпрошенных у милосердных горожан уходят к "крыше". Маленькие гады крадут сумки и бумажники у зазевавшихся людей. Оборванцы вытаскивают бумажные купюры а кошелек бросают на пол. Я все вижу но молчу. Беспризорники купят сегодня какое-нибудь пойло.
Опухшие от голода и алкоголизма существа неопределенного пола и возраста стоят с протянутой рукой у входов и выходов. Они говорят выручите мелочью добавьте на жетончик. Хотя их все игнорируют - они все равно обзаводятся деньгами постепенно неторопливо. Один побежал уже покупать "три топора". Или настойку в аптеке возьмет. Главное чтобы в голову давало.
Безногие и безрукие ряженные в военную форму проходят по вагонам и просят кинуть им монетку в мисочку. Есть те кто просят на операцию бабушке. Видел таких которые просили на еду для детей. Чумазая девочка лет десяти идет по вагону. От нее пахнет немытым телом и мочой. Она тянет свои грязные ручонки к людям. И люди кидают ей мелочь в пластмассовое ведерко. Звяк.
В Шеоле люди живут покрытые пылью и личинками - забытые Яхве.
Мирадж Наме - описание чудесного путешествия Мухаммеда повествует в частности о следующем: Сират - мост над адом - тоньше волоска. Только истинно верующий может пройти по нему. У врат геенны стоит молчаливый Малик. Обреченные на муки подвергаются пыткам в аду. Их душат им отрезают части тел. Их погружают в кипящую воду и гной. Их жгут огнем. Так же в исламской традиции существует и свое образное чистилище - Барзак - промежуточное состояние души.
Терпеть не могу когда кто-то кидается под поезд. Обычно людей бросившихся под поезд разрывает на несколько частей. Иногда их подбрасывает и волочет по платформе. Иногда их подминает под поезд. Некоторые выживают...
Трупы обычно собирают по частям и складывают их в черные плотные полиэтиленовые мешки для мусора. Ведь трупы - это тоже в своем роде мусор. Как говорят медики - Биоотходы. Биоотходами считаются вырезанные органы мертвые зародыши ампутированные конечности. Есть даже кладбища биоотходов. Там нет имен есть только таблички написанные от руки теми кто хоронит сгнившие почки и сифилитические пенисы. Пальцы фрезеровщиков и раковые опухоли.
КРОВЬ: красная жидкость у меня в венах. Такая же жидкость есть у других людей. Иногда я чувствую как она пульсирует у кого-то внутри. Особенно приятно ощущать пульсацию крови в женском теле. Когда трогаешь ее в тех местах где сосуды расположены близко к коже. Например на внутренней стороне бедра.
В вагон зашел мужичок в потертой куртке и начал орать. Он предлагает купить всякие полезные вещи. Шариковые ручки светящиеся в темноте бактерицидные пластыри прошлогодние выпуски журналов "Glamour" и "Cosmopolitan".
Наверняка в этом же вагоне какой-нибудь извращенец прижался к симпатичной девочке и лапает ее своими потными руками. Девочка будет молчать. Она стыдится не хочет показаться глупой. В Японии - это называют забавным словом "тикан". В метро лезут и психи и извращенцы. Им тоже не мил верхний мир. Бывают совершенно невинные городские сумасшедшие в домашних тапочках. А бывают и буйные. Пристают к обыкновенным людям. Обыкновенные - тоже ебнутые но еще не до такой степени. Насмотрятся в метро на всякое. Усугубляют свое без того незавидное положение.
Есть ведь еще и скрытные похотливые твари. Стригут длинноволосых девушек. Лапают невинных школьников. Беззастенчиво дрочат глядя на девочек которым некуда бежать из замкнутого пространства вагона.
Незадолго до закрытия метро дежурные по станциям становятся особенно бдительными. Тетки с химической завивкой бродят из вагона в вагон и собирают оставленные сумки будят заснувших граждан и пьяниц. Обшарив их карманы предварительно. Они аналог "бухоловов" Берроуза. Несмотря на то что они в форменных юбках.
В древнем Египте смертью не заканчивалась духовная жизнь. После смерти покойник должен был пройти ряд испытаний чтобы более не перерождаться. Но всего лишь одна ошибка в загробном мире возвращала душу умершего обратно в мир страданий и боли. В наш мир.
По пути умерший должен был перейти 14 холмов символизирующих 14 душ-Ка бога Ра. Незнание имен и заклинаний какого-либо божества на любом из холмов приводило к утрате умершим его души-двойника (Ка). Это вновь вовлекало душу-Ка в круг земных воплощений.
Далее покойник приходил к Вратам Дома Осириса Первым из западных у которых он должен был назвать по имени и сказать заклинания стража привратника и глашатая. Имена их соответственно были: "Тот кто следит за огнем" "Тот кто склоняет лик к земле имеющий многие лики" и "Подающий голос".
Успешный вход в Святая Святых Храма Двух Истин знаменует обожествление умершего уподобление его духа (Ах) блаженным духам богов. Дух может остаться среди родственных ему духов Сонма Богов и стать соучастником их бытия.
Если же дух Ах преодолел Последние Врата на пути к Полю Удовлетворения то он обретет вечное блаженство не познает более мук переселения из тела в тело и избавляется от страданий воплощения.
Было уже довольно поздно. Пора мне было заканчивать свои подземные наблюдения. Но в пустой вагон в котором ехал я - вошла она. Красивая девочка. Ее волосы были как самородная медь. Рыжие немытые. Глаза словно малахит на срезе но с блеском обгоревшего метеорита. Она села напротив меня. Большие закрытые наушники цвета обсидиана у нее на голове. Юбка насыщенного синего цвета. Лазурит. Девочка раздвинула ноги. Смотрит мне прямо в глаза. Я глаза опускаю. Трусики цвета сернистых отложений. Она улыбнулась. Похоже немного выпившая. Хочет чтобы я к ней приставал. Хочет чтобы я достал член и стал мастурбировать глядя на нее. Мне почему-то захотелось ее убить. Задушить. Все равно никто не увидит. А труп выкинуть в окно. Ее субтильное тельце как раз выскочило бы туда в темноту. В принципе у меня хватило бы сил и чтобы открыть раздвижные двери. А потом вытолкать ее труп. Интересно как бы она умирала стала бы сопротивляться или даже не успела бы понять что я делаю. Долго хрипела бы или же я смог бы сломать ее шею. Атлант не очень-то и прочно соединен с черепом. Хрусть и готово. Я сел рядом с девочкой. Она провожала меня взглядом следит за каждым движением. Жертва. Я положил руку ей на бедро. Провел рукой по ее животу. Пощупал мускулатуру юного тела. Она не дергалась. Только верхняя губа у нее подрагивала. Я не мог понять что она испытывает. Страх гнев отвращение. Может быть она хотела чтобы я ее изнасиловал. Чужая душа - потемки а я не такой опытный физиономист как Пол Экман. Я растерялся. Девочка прижалась ко мне. Положила голову мне на плечо. Ей просто не хватало человеческого тепла.
Она уснула а я аккуратно выполз из-под нее и вышел. "Осторожно, двери закрываются". Этот голос никогда не обманывает. И в этот раз не обманул. В любое время дня и ночи метро живет своей жизнью. Метрополитен - это подземный город жизнь которого чужда жизни на поверхности. В метро свои правила выживания; свои обитатели каждый с разнообразными отвратительными повадками. Ведь петербуржское метро самое глубокое и оно ближе всех к аду.
Как только я увидел мрачное небо - мне стало ясно что пора бежать из этого города. Срочно отправиться в путешествие. Иначе сойду с ума.
IV
Я боюсь летать на самолетах. Поэтому добирался до Германии на пароме. Потом прокатился по стране на скоростном поезде. Ясное дело, что на поезде или пароме шансов погибнуть больше, чем на самолете. Но статистика меня не интересовала. Гораздо приятнее осознавать, что твое средство передвижения находится на поверхности земли или хотя бы воды. Эта часть моей истории не о путешествии.
MUNCHEN
Мюнхен находится в самом центре Баварского плоскогорья. Из Мюнхена уже можно увидеть альпийскую гряду, которая находится всего лишь в семидесяти километрах от города. Я приехал туда рано утром.
Глядел на воды реки Изар. Мне захотелось немного побродить по городу, хотя я и не планировал там задерживаться. Прошел мимо банка, где перед входом стоит огромная бронзовая свинья. Шел себе по улочке, пинал окурки. В темном переулке наткнулся на целый ряд секс-шопов. В витринах манекены. Затянутые в латекс. С плетками в пластиковых руках. Возле Макдоналдса сидели несколько сутулых бомжей. Они с завистью смотрели на немногочисленных посетителей. Глядели им в рот.
На знаменитой Мариенплац - ничего интересного. Мариинская колонна. У основания четыре скульптуры. Война. Чума. Ересь. Голод. Неоготическая ратуша. Старый Петр.
Пошел искать Хофбройхаус. Быстро нашел. Здание с арками. Крыша с красной черепицей. Флаги - синие и белые ромбики. Внутри вполне уютно. Деревянные столики исписаны. На них вырезаны инициалы. Накарябаны имена. Я уселся за столик. Ко мне подбежала девочка-официантка. Убрала прядки волос со лба. Что-то спрашивает. Я тычу пальцем в меню. Hofbrau Dunkel. Литр темного пива.
Выпил пива, жевал сосиску с квашеной капустой. За одним из этих столиков сидел Гитлер. DEUTSCHLAND UBER ALLES. EIN VOLK, EIN REICH, EIN FUHRER. Меня это напрягало. Потому я спешно доел свой жирный обед и ушел.
Только когда я прогуливался по набережной Изара, ко мне стало возвращаться хорошее настроение. Мутные воды меня успокаивали. Всплеск на воде. Прыгнула рыбина.
Пора ехать дальше на юг.
Через Австрию.
Автостопом.
АЛЬПЫ
Почему-то я думал о сказочной картине Сурикова. Ведь тут еще после греков-римлян оставалось много каменных дорог. А уж во времена Наполеона тут были солидные торговые пути. Зачем Суворову понадобилось скакать по заснеженным склонам, будто он чемпион по лыжному слалому? Русский человек - легких путей не ищет.
Мы ехали по платной трассе. Проскочили границу, я даже не заметил, что уже в другой стране. Меня подвозил мужичок, который отправлялся отдыхать на горном курорте. Высадил меня у ледникового озера. А сам поехал в свой санаторий. Я скинул кеды, закатал штаны. Помочил ноги в прохладной водице.
Поймал попутку. Микроавтобус с ржавыми крыльями. Усатый водитель улыбался и был дружелюбен. Я смотрел в окно. Яркое мельтешение. Коровки жуют травку. Заросшие мхом загадочные крепости. Трактор. Фермы. К вечеру уже был в транзитном отеле.
Крепко спал. Без сновидений.
Утро. Я наблюдал восход солнца над Альпами, но не смогу его живописать. Каждый волен увидеть это сам. Тучи цеплялись за верхушки гор. Пронзенные лучами. А я украл несколько яблок на ферме. Двигался по узкой горной тропе. Вышел на шоссе. Нашел автобусную остановку. Осознал, что я уже на севере Италии.
Автобус вез меня к заветной лагуне. Это был долгий путь. Через туннели и древние акведуки. В некоторых местах над дорогой была натянута стальная сетка, чтобы откалывающиеся куски горной породы не падали на трассу.
Я приближался к первой цели своего путешествия.
Уже увидел море.
ВЕНЕЦИЯ
Антонио Квадри: "Этот город, который никогда не брался приступом, стоит на примерно семидесяти островах в центре лагуны; он во всех направлениях разделен двумя большими и 147 маленькими каналами, соединяясь воедино посредством 306 общественных мостов, практически все из которых выполнены из мрамора.
На этих островах и на берегах каналов высятся 27918 зданий, в которых некогда обитало 190000 жителей, а ныне осталось примерно 100000. Эти здания связаны между собой каналами и 2108 маленькими улочками".
Приплыл туда на катере. Десантировался.
Я бродил по узеньким улочкам. Кушал слоеные булочки. Гонял голубей на площади перед Сан-Марко. Рассматривал бельишко, развешанное на веревках в районе трущоб. Придавленный необычайностью этого города. Как слизняк расползался по камням. В сувенирных магазинах - маскарадные маски и венецианское стекло. Какие-то уродцы катаются на гондолах.
Иосиф Бродский: "Чего местные никогда не делают, это не катаются на гондолах. Начать с того, что катание в гондоле - дорогое удовольствие. По карману они только туристу-иностранцу, причем состоятельному. Понятен поэтому средний возраст пассажиров гондолы: семидесятилетний не моргнув глазом отстегнет одну десятую учительского оклада. Вид этих дряхлых Ромео и их немощных Джульетт неизменно вызывает грусть и неловкость, если не ужас".
Мне было так приятно в этом городе, что я захотел написать какую-нибудь милую чушь. Пока мое туповатое вдохновение не ускользнуло, или не вылилось в примитивный восторг среднестатистического человека перед непонятной ему красотой. И никакие Тадзио мне не нужны, чтобы прочувствовать боль одиночества.
"Я прошел по мосту Александра Третьего. Аллегории Сены и Невы на боковых пилонах. Сена -грязная и прекрасная. Такая же, как моя новая возлюбленная. Ей четырнадцать лет, она учиться в школе при монастыре. Пятнышки мазута проплывают по воде. Кривая веточка покачивается на волнах.
Сент-Шапель устрашающе падает в небо. Сколько христиан умерло за свою веру, чтобы величественные церкви и храмы могли стоять по всему миру? Когда вспоминаю истории о мучениках, о добровольно шедших на смерть людях, о глупцах, которые умирали ради чужих идей - мне хочется рассмеяться им в лицо. Жаль, что такая возможность мне уже не представится.
Лежа на диване я любовался репродукцией портрета Сары Бернар, портрет был написан Жоржем Клереном. Розовое платье. Тоненькие ножки. Рыжий огонь волос. Все стены в моей комнате были завешаны афишами Альфонса Муха. Из моих глаз текли слезы.
Сегодня тридцатое марта 1923 года. Сара умерла четыре дня назад. Теперь она лежит под землей на кладбище Пер-Лашез. Черви уже пытаются пробраться к ее подгнивающему телу.
Я прогуливаюсь в парке у стен монастыря. Жду, когда любимая выйдет мне навстречу.
Монашки и другие святоши тоже не прочь заняться любовью, просто им доставляет удовольствие себя мучить. Они профессиональные мазохисты.
Отшельник Святой Антоний чуть не сошел с ума от желания. Грех онанизма - вот грех поразившийся почти всех монашек. Они теребят свои клиторы в темных кельях и приговаривают: "О Матерь Божья, о Святая Дева, прости мне мои грехи! Да сохранит Пресвятая Дева Мария мою пизду в целости! Ведь моя плоть принадлежит только Христу!"
Священники же, особенно те, кто дали обет безбрачия, обходят женщин стороной. Но против алтарных мальчиков и мальчишек из хора они ничего не имеют. Безбрачие подразумевает воздержание от любовных связей с женщинами. А про мальчишек там ничего не сказано.
Но в большей своей массе священники - de doux et tristes impussants.
Кстати о половом бессилии. В Средневековье, когда сексуальные проблемы решала церковь, а не медицина - главной причиной импотенции считалось воздействие на человека бесовских сил. Ну а после 1486 года, когда вышел в свет "Malleus Maleficarum" - все решили, что нужно истреблять ведьм для возвращения себе половых сил. Самое надежное средство - найти и убить ведьму. Сжечь ее на костре.
Так и вижу полыхающие костры. Толпа кричит: "Vade retro Satanas!"
Еще тогда было множество суеверий. Говорили, что от импотенции помогают молитвы, обрызгивание стен дома собачьей кровью и обнесение вокруг дома рыбьей желчи.
Детей ведьм варили заживо, чтобы их бесы вышли из них перед смертью. Дети заживо сваренные, со слезающей лоскутами кожей. Улыбка Торквемады.
А вот и моя девочка. Она надела длинное черное платье. Ее маленькие грудки поддерживает бархатный лиф. Очарование невинности. Сексуальность недоступности и запретности. Ma belle enfant. Моя малышка обняла меня, я почувствовал упругость ее груди. Я безумно хочу ее. Но я давлю в себе похоть.
Фанатик Ловат, который распял себя в Венеции в 1805 году, отрезал себе половые органы и выбросил их в окно. Монашенка Агнесса Бланк-Бекен была томима идеей узнать, куда делась крайняя плоть Иисуса Христа, удаленная при обрезании. Святая Екатерина Генуэзская страдала от отсутствия секса. Она падала на землю и кричала: "Любви, любви, я больше не могу!"
Святая Армелль и Святая Елизавета страдали из-за отсутствия любовника. Их горячие дырки просили любви, но глупые предрассудки в их головах не позволяли им познать любовь.
Мы присели на лужайку в сквере Вер Галан. Здесь остров Сите врезается своим мысом в Сену.
Я люблю свою девочку больше жизни. Она меня тоже. Более нам не нужно ничего. Мы решили остановить этот миг. Решили остаться вечно влюбленными. Вечными страдальцами, но счастливыми страдальцами. Как сказал Манн: "Я презираю тех, кто испытывает сильную любовь. Они обречены на вечные страдания..."
Малышка лежит у меня на коленях. Я глажу ее головку. Это прекрасно. Я достал из внутреннего кармана пиджака флакончик и протянул его своей любимой. Девочка взяла маленькую зеленоватую бутылочку и глотнула из нее. Я взял у малышки из рук флакончик и допил его содержимое. Это рецепт Теотении ди Адамо. Она убивала так своих любовников. Аква Тофана. Яд любви.
В животе все горит. Острая боль пронзает все тело проходя сквозь позвоночник. Я не думал, что будет так больно и неприятно. Моя малышка корчится на земле. Она роет землю руками, будто хочет выкопать яму, чтобы спрятаться там. Я поцеловал девочку в губки, в последний раз. Ее стошнило, и я испил ее рвоты. Мы обнялись, свернулись прямо на земле. Наша смерть - это акт творения.
В момент смерти все растворяется в видении дхармакайи - изначальном свете чистого бытия. В этом состоянии не существует противоположностей. Все существует как целое".
Дух Венеции заставляет работать многие припрятанные размышления.
Ты чувствуешь, что способен писать про то, что причиняет тебе боль.
Ты готов писать о таких вещах, после которых тебя возненавидят.
ФЛОРЕНЦИЯ
Если бы Данте сочинял свою "Божественную комедию" прямо сейчас. Я вынудил бы его придумать еще кружочек ада специально для меня. В своем персональном аду я много всего открываю, вспоминая свое прошлое. Поджариваюсь на медленном огне нелепого бытия. Мой une saison en enfer прямо здесь и сейчас.
Поглядел на воду, бегущую под Понте Веккьо. Плевался с моста. Пошел к Санта-Мария-дель-Фьоре. Перданул глядя на Врата Рая. Живо представил происходившие здесь бандитские разборки группировок Пацци и Медичи. Во время знаменитого покушения заговорщикам удалось убить только Джулиана, сильные удары которому наносил сам Франческо Пацци: "Притом с такой яростью, что в ослеплении сам себе довольно сильно поранил ногу", - писал Никколо Макиавелли. Лоренцо же отбился. Его лишь ранили в шею. Заговорщиков довольно быстро истребили. Архиепископа Сальвиати, Якоппо Пацци и Франческо Пацци повесили на окнах Палаццо Веккьо.
Тут зажигал Савонарола. Тут творили Микеланджело Буонарроти и Леонардо да Винчи. Тут сочинял Данте. Я бродил по тем же самым отполированным камням. Пытался впитать эмоциональный заряд города. Отправился в галерею Уффици. У меня развился синдром Стендаля. Головокружение от избытка предметов искусства кругом.
Я видел красивых девочек. Сидящих прямо на тротуаре.
Иди же сюда.
Беатриче Портинари.
Расстегни мне ширинку.
РИМ
Было очень жарко. И я забыл о своей культурной программе. Когда температура достигла 55 градусов по Цельсию. Я уже не мог ни о чем думать. Где-то на заднем плане. Муссолини и чернорубашечники. Колизей и гладиаторы. Ватикан и прочая поебень. Я просто нырнул в фонтан Треви, как Анита Экберг. Плескался в нем, пока толпа туристов-японцев не бросилась в воды фонтана. Они подумали, что тут так принято. Миленькие японские женщины (кривые зубки, большие глаза, маленькие носики) кидали в фонтан Йены.
Я сбежал оттуда.
Чтобы быть у моря.
В Римини.
РИМИНИ
Рюноске Акутагава "Ад одиночества":
"И только один из кругов этого ада - ад одиночества - неожиданно возникает в воздушных сферах над горами, полями и лесами. Другими словами, то, что окружает человека, может в мгновение ока превратиться для него в ад мук и страданий. Несколько лет назад я попал в такой ад. Ничто не привлекает меня надолго. Вот почему я постоянно жажду перемен. Но все равно от ада мне не спастись".
Прибыл в портовый город вечером. Отправился в первый попавшийся клуб. На предплечье поставили печать, как в концлагере.
Музыка очень громкая. Нырнул в океан горячей плоти. Пенистые гребни разбивались друг об друга. Полураздетые потные тела. Евротрэш. Меня заводят смуглые тела, маленькие груди, распахнутые рты, выгнутые спины. Громкая музыка выводит из равновесия. Я прижался к молоденькой девочке сзади. Она терлась об меня попкой. По ее спине стекал золотистый пот. Я обнял ее за талию, прижал к себе. Не знаю ни слова по-итальянски. Сказал you are so beautiful. Малолетки под экстази, метамфетаминами и другими стимуляторами - резвились. Щупленький мальчик упал, подергивался на полу. Секьюрити вынесли его на свежий воздух. Я ничуть не устал. Девочка схватила меня за руку. Потащила к туалету. Забежали в женский туалет. Сквозь полиэтиленовые ленты. На полу разлита вода. Девочка насыпала белый порошок на край раковины, сделала дорожку при помощи кредитной карточки. Свернула купюру - десять евро. Втянула одной ноздрей. Сделала новую дорожку. Дала бумажную трубочку мне. Я втянул противный порошок. Кристаллические метамфетамины.
Мы выскочили в зал. Продолжили наши торопливые движения. Лазеры мелькали. Разрубая людей на части. Толпа топит свой разум в агонии ритмичного шума. Два-три повторяющихся семпла вводят людей в неистовство. В кубинской религии, Сантерии, есть бог-громовержец по имени Чанго. Ему посвящен танец, состоящий из повторяющихся движений, когда танцор ловит в воздухе могучую энергию Чанго и собирает ее у себя ниже живота. А у меня в низу живота горячо, я сходил с ума от похоти.
Подобно герою Альберто Моравиа. С хуем наперевес. Под новый хит Scissor Sisters - Sex and Violence. Вывел девочку из зала. Мы держались за руки. Она что-то лопотала. Только на улице я заметил, какой это ребенок. Лет пятнадцать максимум. Она сказала, что ее имя Мелисса. Из-за "скоростей" в моей крови. Сердце билось сильнее. Крепнущий член так уперся в ткань трусов, что мне стало больно. Девочка наклонилась у стены. Выпятила попку. На ней практически не было одежды. Какая-то тряпка на веревочках, прикрывающая письку и соски. Глядя на ее спину, я почему-то думал о стегозаврах. Позвоночник и ребра так хорошо видны через кожу.
Девочка повернулась ко мне лицом. Слюнявые поцелуи. Я быстро нацепил презерватив. Она подняла правую ногу. И мы ебались стоя. Яростно. Покусывая друг друга за плечи.
Пару раз она кончила. Я был терпелив. После быстрого секса, мы побежали в другой клуб. Сжигать свою энергию...
Дионис дурачит людей - обманывая призраком своего уничтожения. А потом жестоко их карает. Его страдания игривые, а муки его жертв настоящие.
В нордической мифологии так же был убиваемый и воскресающий бог - Бальдр. Локи подсунул слепому богу судьбы Хеду стрелу, которая убивает Бальдра. После чего, тот попадает в девять подземных палат. Там он проходит испытания и возвращается познав тайну Одина.
Полдень. Я проснулся из-за того, что поливальная машина обрызгала меня. Лежал возле какой-то стройплощадки. В пыли. Прильнул к экскаватору. Запах раскаленной резины и дизельного топлива. Пришел в себя. Проверил карманы. Все на месте. Просто я вырубился. Челюсть ужасно болела.
Поплелся на пляж. Солнце Адриатики припекало макушку. Чернокожая массажистка. Ходила по пляжу. Предлагая свои услуги. Ее икроножные мышцы красиво напряглись, когда она склонилась к телу толстого австрийца. Ее длинные гибкие пальцы разглаживали жировые складки покрытые веснушками. Ее упругие бицепсы и трицепсы переливались под блестящей кожей. Она могла быть такой спокойной, а через секунду свернуть шею своему клиенту.
Я познакомился с мальчиком из Милана. Изъяснялись мы на калечном английском языке. Прекрасное тело мальчика - будто досталось ему даром. Я бы хотел сделать статую в его честь, если был бы скульптором. Я бы хотел разобрать его на части, будь он трупом, а я анатомом. Но я мог лишь любоваться его мускулатурой. И теперь попытаться описать свои ощущения.
Герой покидает родное место, насильно изгоняется. Переживает ряд приключений и проходит испытания. И возвращается измененным и сильным - теперь уже в другой роли.
Шаман должен пережить смерть, расчленение и полное уничтожение, чтобы обрести новую плоть, новую кровь, новые глаза. Чтобы научится понимать и видеть.
Ночь. Я гулял в толпе горожан. Тех из них, кто живут только ночью. Их жизнь начинается в Часы Пса. Им тяжело быть в одиночестве. Их влечет сила толпы. Но я себя чувствую одиноко в этом стаде. Группка людей дружно танцует. Повторяя движения за ведущим танцором. Это просто люди с улицы. Пляшущие. Вместе. В них нет грации, но есть животная сила.
У фонтана сидели молодые люди. Парни обнимали девушек. Брызги воды летели на меня. Это освежает. Темнокожие лоточники. Торговцы всякими безделушками. Ожерелья из ракушек. Морские звезды. Кораллы.
Я шел к морю. Старый причал. Запах рыбы. Зеленые балки. Поросшие мхом и водорослями. Луна красная. Тусклый шум моря вдали, словно шепот умирающего старика. Несколько лодок лежат на песке. Перевернутые вверх дном. Позади меня свет города. Я ушел, чтобы остаться со своими озарениями наедине.
Море отступило.
Некому дать почитать написанное. Уже неплохо получается. Но поделится не с кем. Такова ответственность творческого человека. Печаль одиночества.
Я шел в сторону красной луны. Следуя за отливом. Мелкие крабы выкапывались из влажного песка. Море вдали. Темное и злое. Сегодня день Хиросимы. Роберт Оппенгеймер процитировал Бхагавадгиту во время испытаний ядерной бомбы: "Если сияние тысячи Солнц одновременно зажжется на небе, Это будет великолепие Моего Могущества. Я приду Смертью, Разрушителем Миров".
Путешествие в Шибальбу - проходило по воде. А воздух в Шибальбе был пропитан вонью трупов и гниющей крови.
V
В уютных гостиных, перед светящимися экранами - сидят чудовища. Жуют жирную пищу. Работают челюстями. Запивают лимонадом, смывая в себя сальные ошметки, как говно в унитаз. А Ваня бродит по улицам стылого серого города. Если остановится - замерзнет.
Ваня увидел, что у ларька переминается с ноги на ногу старый бомж. Потирает руки. Распухшие щеки покрыты какой-то пленкой. На руках у него не хватает пальцев. Мальчик подошел к бомжу, чтобы спросить, чего он ждет на таком морозе. Но старик молчит, только разевает рот. Беззубая пасть. Десны все в язвах. Какая-то гниль запуталась в редкой бороденке. Ваня пошел в свое логово.
Северные ветра треплют одежду горожан. Мрачные сугробы обрамляют дворовые дорожки. И все равно от угловатых домов исходит тепло. Трубы отопления и людской жар. Копошение в улье. Ваня спрятался в домике на детской площадке. Утомленный борьбой со стихией. Ему захотелось покакать. Он задрал три свои куртки, спустил штаны. Раскорячился. Плавно выдавил теплый кал. Подтереться ему нечем, поэтому Ваня просто надел штаны. Какашки засохнут, а потом отваляться.
Согбенная детская фигурка вошла в подъезд заброшенного дома. Нассано во всех углах. Выбиты стекла. Разбиты лампочки. Некоторые комнаты буквально разваливаются. Повсюду трещины. Когда тает снег на крыше - сочится влага. Кое-где даже образовались сталактиты. Ваня поднялся на верхний этаж. Вполз на чердак через маленькое окошечко. Улегся в свое гнездо, которое он сделал из стекловаты, кусков пенопласта и старых обоссаных матрасов. Частенько Ваня писался по ночам.(...)
(...)Каждый в этом мире может стать сам себе чудовищем. Если слишком часто видит чудовищные вещи. Ваня хотел играть с другими детьми, приходил на детские площадки. Но родители быстро хватали своих чад и убегали. А иногда и Ваня убегал. В него кидали камни подвыпившие подростки. Его ловили милиционеры. И отдавали в детский дом. Там Ване было еще хуже, чем на улице. Его били те, кто постарше и посильнее. Он получал оплеухи от нянечек. Когда Ване было совсем страшно - он прятался. И засыпал.
Его пытались научить читать и писать. Но он так и не научился ничему. Ему нравилось гулять возле небольшой церквушки. Ваня разговаривал с деревьями. Думал об ангелах и хотел попасть на небеса. Готовился к тому, чтобы смиренно принять любые унижения. Молодой священник в темном одеянии рассказывал Ване о мучениках и юродивых. Эти речи вдохновляли неполноценного ребенка.(...)
(...)Эта девочка - хорошая. Синяя курточка, рваные сапожки. Улыбалась. Рассказывала Ване, как жила у теплотрассы на Дыбенко. Попрошайничала на складах за железной дорогой. Там ей давали выпить пива "Балтика", а она сосала члены у грузчиков. Хорошая улыбчивая девочка. Еще час назад они вдвоем собирали окурки, доставали из урн недопитые банки. Напились остатками "Ягуара". Теперь забрались на крышу блочного дома 504 серии. Оксана сказала:
-Я сама не смогу прыгнуть. Ты подтолкнешь?
Ваня, пошатываясь, подошел к девочке. Толкнул ее в спину. Она шмякнулась на асфальт. Насмерть. Ваня перед прыжком подумал об ангелах. Прыгнул. Упал недалеко от уже мертвой девочки. Но не умер. Сломался таз. Сломались ножки. Разорвались кишки в нескольких местах. Лопнул желудок. "Ягуар" растекся по внутренностям. Осколок малоберцовой кости торчит из рваной раны. Ваня умирал долго.
Я бы не смог себя убить. Слишком я растерян. Погряз в своей писанине. Не знаю, зачем пишу. Но остановиться не могу. Я дряхлеющий книжный червь. В моей голове хранится прах нескольких тысяч книг. Какие-то удачные пассажи. Интересные стилистические приемы. Абстрактные мысли. Красивые описания.
Я думал о свободе выбора. И могу теперь на примерах показать, как люди лишают себя возможности быть лучше.
Допустим, вы выбрали книгу наобум. И она вам даже понравилась. Но заранее вы не представляли, какая книга лучше других. Такое случается тогда, когда у человека нет возможности выбирать т.к. его эстетический опыт низок. Это один из случаев, когда у человека есть выбор - но он не может воспользоваться им правильно из-за неосведомленности в данном вопросе.
А вот второй пример: вам друг посоветовал книгу, а она ужасна. Но чтобы не обидеть друга, вы прочли книгу, и обсуждаете ее. Ваш выбор зависел от стороннего мнения. Это тоже не было свободой выбора.
Вот так люди запросто лишают себя свободы каждый день, много раз, когда подчиняются общепринятым мнениям, даже не подвергая те проверке. А часто простой человек и не способен проверить какое-либо мнение, потому что ему недостает образования и он некомпетентен.
Сила порядка притягательна, но недоступна. На самом деле в мире не существует законов и правил. Все своды условностей - созданы человеком. Люди создают правила, чтобы спокойней жилось. Люди способны стать рабами - ради спокойствия. Они выполняют отвратительнейшие предписания. Беспрекословно. Как машины.
Жизнь - спектакль. Массовка подергивается на заднем плане. Суфлер верещит, но его никто не слушает. Кому нужны его указания! Они все равно противоречивы и неверны. Он давно сошел с ума. Режиссер-постановщик умер еще на репетиции. Главные действующие лица просто балуются на сцене, кривляются. Они не знают, что делать дальше, и им осточертел этот балаган.
Я есмь ученый. Заваленный книгами. Собиратель древностей и артефактов. Коллекционер познаний - покрытых плесенью, налетом, коррозией, искаженных недомолвками и неверными трактовками. Я учусь оборачивать любое знание себе в угоду. Играю с фактами и вымыслами.
Я есмь холодный соблазнитель. Похититель невинности. Вор красоты. Я краду нежность, доброту и улыбки.
Я есмь пёс. Безродная псина. Блохастый, немытый, весь в репейниках и колтунах. По ночам я вою на луну. Днем виляю хвостом и трусь о ноги прохожих. Немного со мной поиграв, почесав за ухом - все уходят. Я облизываю им пальцы, жалобно скулю. Меня неизменно огревают палкой по спине.