"Группа спецназа проникает в заброшенный город. Это был экспериментальный проект - разумный город, заботящийся о своих обитателях. Но ошибка в программе привела к рождению нового, безумного, разума. Так появился город-шизофреник, город-маньяк, уничтоживший всех жителей и хищно ожидающий теперь новых гостей".
Тинктор еще раз посмотрел на обложку. Спецназовцы на ней, стоя спиной к спине, стреляли по окруживших их со всех сторон зловещего вида теням.
Выудив из кармана пару смятых купюр, Тинктор бросил их на прилавок и, сунув книжку в портфель, побежал к остановке - элеватор уже спускался, весело звеня.
Из-за задержки у прилавка он вошел одним из последних, отвоевывая каждый сантиметр, хватаясь за поручни и упираясь ногами в приступки, чтобы не вылететь наружу в последний момент. Наконец створки зашипели, схлопнулись, Тинктор расслабился, и толпа отбросила его назад, припечатав к заржавленной двери.
Упираясь локтем кому-то в спину, Тинктор открыл книгу под острым углом и, заглядывая меж страниц, погрузился в чтение, то и дело прерываясь, чтобы выскочить на очередной остановке, а затем умудриться снова впихнуться в вагон.
Он дошел до момента, когда спецназовцы решили разделиться, чтобы обследовать выглядящий мертвым город, как вдруг динамик прямо над ухом ожил и простуженным голосом прорычал, что дальше элеватор проследует по седьмому маршруту.
Седьмой маршрут не доходил до первого яруса, куда Тинктор должен был попасть через двенадцать, нет, уже одиннадцать, минут, а шел по третьему до упора. Этот вариант никак не подходил, и Тинктор едва успел проскочить под опускающейся решеткой, прежде чем элеватор, шипя и дребезжа, дернулся и неспешно покатился вбок.
"Зачем им понадобилось разделяться?" - думал Тинктор, рысью сбегая по лестнице, - "ведь дураку же понятно, что их там поодиночке пережрут. В книжках они всегда разделяются и их всегда пережирают. Вот как можно так писать?"
Два яруса. Двенадцать пролетов каждый. Сорок секунд на пролет ― пять минут опоздания.
- Где тебя носит, Тинк? - шеф выглядел таким замотанным, что на обычную утреннюю выволочку его, видимо, уже просто не хватило.
- Элеватор по другому маршруту пустили.
- А знаешь, почему? - шеф нервно мигнул и покосился на красную горловину звукопровода на своем столе, - На третьем участке прорыв. Ты же проводил профилактику?
- Полгода назад, - Тинктор тоже бросил взгляд на звукопровод, - И я говорил, что трубы пора менять.
- Да их везде пора менять, - безнадежно махнул рукой шеф, - главное, чтобы проверка не прикопалась. В общем, лезь теперь туда и латай.
- Один что ли?
- Там новенького прислали из управления. Бери с собой.
Молоточек на раструбе звукопровода дернулся, замер, снова дернулся и замолотил по горловине, все убыстряя свой ход. Шеф, заметно побледнев, замахал на Тинктора руками - пошел, пошел.
Прикрывая дверь, он видел, как шеф, вжав голову в плечи и мелко кивая, будто на том конце его могли не только слышать, но и видеть, повторял в трубку "Да, сэр. Мы уже работаем над этим, сэр. В кратчайшие сроки, сэр".
Новенький курил снаружи. Худой, высокий, тонкие черные усики над верхней губой, - его, наверное, отправили сюда сразу после института.
Спецназовцы успели обнаружить пропажу радиста ("И почему первым всегда убивают того, у кого есть связь?" - меланхолично думал Тинктор), прежде чем новенький, ворча и ноя, наконец переоделся.
- Теперь что? - спросил он с кислой миной.
Тинктор швырнул книжку в шкафчик.
- Теперь, - сощурился он, - самое главное.
Они прошли в техническую.
- Это что? - мрачно спросил Майерс, - Латы?
- Это продукт высоких технологий, - Тинктор состроил невинное лицо, - сделанный больше пятидесяти лет назад.
Майерс постучал по стеклу шлема.
- Да я же в нем и шагу не ступлю. Вон он какой здоровенный.
- И это еще не все. Два баллона, накопитель и передатчик ― плюс сто двадцать фунтов.
Майерс побледнел.
- Врачи говорят, у меня сердце...
- А у меня печень, - подхватил Тинктор, - у шефа желудок, а у Торвальда из второй бригады - и вовсе геморрой. Так и что - не работать теперь?
- Да ладно, - подмигнул он новичку, - не дрейфь. Там все на сервоприводах.
Майерс с горестным видом полез внутрь металлической оболочки .
- Неужели, - ворчал он, - нельзя обойтись без этого?
- Ну, - Тинктор уже натягивал шлем, - если ты дышишь смесью метана, скатола, индола и прочего...
Последних слов из-под шлема слышно уже не было.
Тяжело шагая, они прошли в шлюзовую.
Деррик, ответственный на этой неделе за технику безопасности, проверил давление в баллонах, подправил крепление шлема у Майерса и выбежал из шлюзовой - чтобы через минуту появиться за стеклянной стеной у пульта. Перегородка позади поползла вниз. Деррик показал им два больших пальца и что-то закричал.
- Что он говорит? - раздался в наушниках встревоженный голос Майерса.
- "Все на борьбу с дерьмом в нашей жизни", - перевел Тинктор.
Еще минута - и бурая волна плеснула им под ноги.
- Пошли, - Тинктор зажег прожектор во лбу и двинулся вперед.
- Сейчас мы в пятом малом отстойнике, - объяснял он по пути, - тут спокойно еще. Тихо, мирно, движения никакого.
Майерс водил лучом фонаря по сторонам. Стены светлого серого кирпича сразу за шлюзом расходились в стороны, и мощности фонаря не доставало, чтобы охватить их лучом. Он направил фонарь вверх: где-то много выше угадывались округлые контуры сводов.
- Это ж сколько тут места, - выдохнул он, - целый ярус, наверное.
- Почти, - кивнул Тинктор. - Ниже туда, - он махнул на темные жерла туннелей впереди, - четвертый отстойник, из него к коллекторам можно попасть. В них и течение уже приличное, и диаметр - будь здоров. Со страховкой приходится идти, чтоб не смыло. И без карты туда лучше не соваться, уж очень сложно они между собой сообщаются. Целая сеть. А еще ниже - главный коллектор, наша Cloaca maxima. Гольфстрим практически. Туда только на подлодке можно.
- У вас и подлодка есть? - недоверчиво спросил Майерс.
- А то! Правда, она не на ходу сейчас - среда очень плотная, двигатель перебирать приходится часто.
- Если я новичок, - оскорбленно начал Майерс, - это не значит, что...
Справа что-то булькнуло, и он дернул туда лучом прожектора - как раз вовремя, чтобы увидеть прошедшую по темной глади рябь.
- Тинктор... - Майерс замялся, перед тем как продолжить, - тут ведь никто не живет?
- Тут-то? - Тинктор тоже повел лучом вокруг, - Опарыши разве что. Здоровые, правда, попадаются - мне в руку толщиной.
- Не надо меня разыгрывать, - холодно сказал Майерс.
- Да какие тут розыгрыши? Ты про естественный отбор слышал? Кто всех остальных сожрет, тот и выживает. А потом его же детки и его самого схарчат. Почему, ты думаешь, мы во всем этом железе ходим? На прошлой неделе Милтона с шестого участка вытащили, так из костюма у него вот такенные зубы вытаскивали. У них там логово, на шестом участке.
- У кого - у них?
- А непонятно у кого. Длинные, быстрые, зубов много. В плен не сдаются, трупы и раненых не оставляют. Деррик - он тут дольше всех работает - говорит, тоже червяки. После того, говорит, появились, как над шестым участком реактор поставили. Оттуда же все тоже к нам сливают.
- Да и вообще тут много кто живет. Над семнадцатым участком, например, вудуисты живут. Они мертвяка найдут, зомби сделают, а как срок службы у него выйдет - в канализацию спускают. А зомби, даром что мертвые, тоже жить хотят. Там, на семнадцатом, мелко в отстойниках, в нескольких местах отмели намыло, вот они там и обосновались. Домики себе построили, оборону от зубастых держат, вылазки иногда делают на двадцать третий. Над ним в городе мафия район держит, а сюда покойников скидывает. Вот зомби и подбирают - на запчасти или в своих оборачивают, не знаю. Раньше, бывало, мертвеца в трубах найдешь, полицию вызывать приходилось, бумажек чуть не сотню заполнять, а теперь им свистнешь - и нет покойничка.
- А ядовитых слизней у вас тут нет? - саркастически поинтересовался Майерс.
- На двадцать первом, - на секунду задумавшись, сказал Тинктор, - над ним химзавод стоит. Но там не только слизни, там все ядовитые, даже бабочки. У них в декабре брачный сезон начинается - по всем коллекторам разлетаются, иногда даже до нашего отстойника долетают. Фантастическое зрелище: идешь по трубе, а тебе навстречу бабочки. Все стекло, бывает, у шлема заляпают и летят все, и летят...
- Слушай, давай о чем-нибудь другом поговорим, - взмолился Майерс.
- О чем?
- Ну не знаю, о музыке, например, или о литературе.
- Я сейчас книжку читаю, - сообщил Тинктор, - "Мертвый город" называется. Обычная такая ерунда про спятивший компьютерный интеллект, но одна мысль там умная есть.
Тинктор сделал паузу, и Майерс вынужден был спросить:
- И какая же?
- Про то, что всякий город вроде живого организма. Вот если наш взять: электрика в нем - это нервы, гидравлика с пневматикой - мышцы. Лифты с элеваторами - артерии с венами. Воздуховоды и регенераторы - бронхи с легкими. А наши трубы - как кишочки.
- А мы, значит, как два глиста по кишкам шаримся, - ехидно вставил Майерс.
- Вроде того, - на удивление легко согласился Тинктор, - только мы полезные. Важную работу делаем. Ведь если у человека кишку проткнуть, у него перитонит случится. И с нашими трубами также...
- Ну уж, - Майерс хмыкнул, - скажешь тоже.
- А почему, ты думаешь, столько шума из-за этого прорыва? Город ведь прямо над гномьими пещерами стоит, и все дерьмо мимо них стекает. А кобольды, с которыми гномы во вражде, прогрызают трубы, и устраивают гномам экологическую катастрофу. Так что нам с тобой предстоит предотвратить войну между нашими расами - дипломатическая миссия, практически.
Майерс остановился.
- Давай просто заделаем эту дыру, - сказал он, - ничего не хочу знать о гномах, кобольдах, ядовитых бабочках и зубастых тварях.
- Хорошо, - согласился Тинктор, - как скажешь.
Дальше они шли молча: Тинктор впереди, указывая дорогу, Майерс чуть поодаль.
Тинктор размышлял:
"Они же всегда пишут про приключения, про опасности. А надо было бы ломать стереотип. Столько же интересного можно придумать.
Можно было бы написать про то, как человек приходит в город, а тот одушевленный. И заботливый. И то одно ему предлагает, то другое, и такой надоедливый оказывается в своей опеке, что человек от него сбегает. Но это, кажется, было у кого-то.
Или про то, как почти все люди куда-нибудь делись, улетели куда-нибудь, например. А все оставшиеся жили бы в одном городе. А всю землю собаки заселили. Разумные. Или лучше муравьи. Или сначала собаки, а потом муравьи. И так бы людям тоскливо стало, что они бы ото всех в этом городе заперлись. Но это как-то уж очень грустно получается.
А еще можно было бы про подземный город написать, вроде наших нижних ярусов, только весь под землей. А под землей потому, что на поверхности только машины живут, и всех людей в плену держат. В плену иллюзий, да. Это красиво было бы".
Голова у него шла кругом от обилия возможностей, и они чуть было не пропустили последний поворот.
- Здесь, - Тинктор отступил в сторону, пропуская Майерса вперед.
- Ну и дыра, - присвистнул тот, водя лучом прожектора по бреши в стене.
- Угу, - мрачно кивнул Тинктор, - видишь, какие края неровные. Это все кобольды.
Майерс вздохнул.
- Горазд же ты врать, Тинктор. Тебе бы романы сочинять.
Он высунулся до пояса в дыру.
- А что это там светится?
- Не вывались, тут падать далеко. А светятся фонари у гномов, я же говорил - у них город как раз под нами, - Тинктор взялся за рычаг, и опустил перегородку временного шлюза.
Латать дыру пришлось долго, и в контору они вернулись под вечер.
Шеф выбежал навстречу еще в шлюзовой:
- Что так долго? Весь день из мэрии звонили! У них уже три ноты протеста!
- Ноты протеста? - Майерс недоуменно покосился на Тинктора.
Тот подмигнул:
- Это я тебе еще про приливы не рассказывал и про русалок.
Махнув рукой шефу, оставшемуся объяснять новичу тонкости их работу, Тинктор побежал к остановке элеватора.
"Романы сочинять" - думал он, штурмуя пассажирскую площадку, - "а у меня бы получилось. И получше бы этих умников с их спецназовцами".
"Чтобы на крышах там жили потолочники и скрипунцы - незаметные, но докучливые. Ярусом ниже, на верхних этажах, - плоские зашторники, труболазы и бабочки-занавесочницы. На нижних этажах - шаркуны. В подвалах - чистоглоты и частозубы".