Аннотация: Для девочек было странно и весело увидеть турчанку, а для турчанки так же весело было наблюдать за девочками)
VII
"Чужбина родиной не станнит"
И. Гете
Ночью Мириам практически не спала. Она бродила по своей комнате взад-вперед, уверяя себя, что это странное беспокойство вполне естественно, особенно когда впервые ночуешь на новом месте. Стараясь не разбудить няню, спящую там же, девушка открыла свой маленький сундучок и достала от туда фотокарточку. На ней был изображен пожилой уставший мужчина. Ее отец. Ласково проведя тонкими пальцами по ней, Мириам поцеловала фотокарточку и наконец смогла уснуть.
Проснулась Мириам рана утром, когда все еще спали. Не найдя другого занятия, она решила исследовать дом. То тут, то там она находила фотокарточки, то висящие на стене, то стоящие на комодах и тумбах, картины, написанные неизвестными художниками, изображающие офицеров разных чинов, то с семьями, то одних; иногда можно было увидеть женщин, одетые в столь красивые, сколько и откровенные наряды. Впрочем, откровенные они были только для турчанки. Себя она с трудом могла представить в таком, а что говорить уже о том, чтобы выйти куда-то... Случайно заглянув в кабинет Владимира Сергеевича, Мириам подивилась как были схожи вкусы ее отца и опекуна: все на своем месте, ничего лишнего или излишне вычурного. Разве что на полках в избытке стояли книги, хотя может ли быть много книг? Пройдя вдоль стеллажей, девушка с интересом рассматривала их. Она любила читать и знала четыре языка. В особенности ей нравилась русская литература. Эту любовь ей привил отец. А ему его жена, мать Мириам. Воспоминания о матери, несколько огорчили девушку. Ее Мириам не знала, поскольку та умерла практически сразу после родов. И она была русской. Девушка с трудом понимала как можно было принять другую веру, другой уклад, даже любя. Но видать мать любила отца на столько, что все остальное теряло смысл.
Выйдя из кабинета, Мириам прошла в гостиную. И здесь не было ничего лишнего - все просто, но со вкусом. Наверное, из-за этого в глаза тут же бросался портрет женщины, висящий над камином. Словно кричащий безвкусной расцветкой лоскут ткани он бросал вызов всей этой простоте убранства. Да, безусловно, дама была красивой, но черты ее лица казались какими-то неестественными, даже улыбка мягких губ изогнулась, словно не по велению души, а разума.
Оглянувшись, Мириам увидела дверь, ведущую на балкон. Отворив ее, девушка вышла на улицу и тут же почувствовала свежесть и ясность утра. Птицы весело щебетали в листве парка, перелетали с ветки на ветку, шаловливый теплый ветерок играл с листвою деревьев, еще не успевших пожелтеть. Нет, это не осень. Осень не бывает такой теплой, такой живой. Лето как будто специально не торопилось уходить и чего-то ждало, хитро затаившись в густой листве клена, в этих обманчиво теплых лучиках, в плавно плывущих в бесконечно голубом небе, облаках, в смехе детей и улыбках молодых барышень, в легкой рыси лошади, запряженной в коляску с красивой статной дамой. Как будто легкое безумие охватило природу и она не спешит излечиваться.
Вдруг в приоткрытую дверь заглянула Зейнаб.
- Госпожа, что вы тут делаете?! Это же опасно.
И схватив Мириам за руку втянула в дом.
- Зейнаб! Мы уже в Москве и нам ничего не угрожает!
Девушка ничего не успела возразить, поскольку как раз в этот момент в гостиную вошел Владимир Сергеевич, на ходу читая газету и раскуривая сигару. Девушка, вовремя сориентировавшись, обратилась к нему.
- Граф, скажите же ей, что нам уже ничего не угрожает! Мы же в Москве! Я ведь могу выйти на балкон? Или даже в парк?
Владимир отвлекся от чтения, немного помолчал, пытаясь понять суть проблемы.
- Да, конечно, ты можешь выходить когда захочешь. И даже в парк.
И прошел дальше в столовую. Казалось, что конфликт, возникший между его подопечной и ее няней, его совершенно не волновал.
- Вот видишь Зейнаб, я права. Теперь я могу выйти в парк? - торжествующе улыбнувшись, сказала Мириам.
- Нет! И думать забудь! - очень твердо вскрикнула няня.
Гордо вскинув подбородок, девушка села на диван. Но долго сердиться на няню она не могла. Мириам понимала, что Зейнаб ее любит и все, что та говорит, даже это своевольное "ты", лишь из-за страха, что с ее ненаглядной "принцессой" что-то случится. После завтрака, девушка возобновила свои попытки выйти и они увенчались победой! После обеда ей было разрешено выйти на улицу.
Вы, наверное, удивлены, что все их разговоры велись на русском? Мириам неплохо знала русский, но не достаточно хорошо. Во время их путешествия она наказала няне говорить с ней только по-русски. Это не лишено смысла, скажу я вам. Практика - лучшая из способов закрепления теории, придуманного человеком.
С трудом дождавшись окончания обеда, Мириам быстро выбежал в парк. К сожалению там не было фруктов, как она ожидала, но даже просто свежий воздух и яркие краски подняли в девушке настроение. С большим интересом она заглянула за изгородь. Там, на той стороне, по парам прогуливались девушки, в странных голубых платьях с белыми передничками. Их головы покрывали лишь легкие соломенные шляпы.
"Это так странно", - подумалось ей. - "Как они могут так ходить?"
Мириам рассмешило то, что все эти девушки, из-за своих странных нарядов, были похожи друг на друга, как близнецы. Все с косами, румяные, все одинаково вышагивали и даже голову держали одинаково.
Но большего, к сожалению, турчанка увидеть не успела, поскольку Зейнаб стала ее окрикивать и звать в дом.