Поезд лязгнул, засвистел, закряхтел всеми своими стальными суставами, несколько раз содрогнулся в конвульсиях и, наконец, окончательно остановился. Александр посмотрел в окно купе - совсем рядом с поездом неспешно текла широкая река, на другом берегу которой золотились маковки церквей.
Его зоркий взгляд морского офицера разглядел снующих возчиков, столпившихся перед понтонным мостом. Там, на спуске с берега, явно происходило что-то из ряда вон выходящее - но человеческая суета не давала разглядеть, в чем дело.
- Иркутск, господа! - басом взревел кондуктор. - Кому до Иркутска - прошу на выход!
Александр снял с полки обтянутый парусиной чемоданчик, церемонно раскланялся с попутчиками - немолодой семейной парой, надел фуражку и вышел. Снаружи сразу стало прохладнее - уже начиная с Новониколаевска всех обитателей поезда мучила сибирская жара, от которой не спасали даже распахнутые окна.
До приезда Софьи и незамедлительной свадьбы оставалось два дня. За это время нужно было многое успеть - как по делам службы, так и по личным. Времени было в обрез - через три дня после свадьбы он должен был выехать на фронт.
К его удивлению, свободной двуколки не было - город стал намного оживленнее, чем в его первый приезд, и пассажиры порасторопнее уже разобрали всех извозчиков. Кстати вспомнив затор на мосту, который он видел в окно, Александр махнул рукой на сомнительные удобства и пошел пешком.
Мост, действительно, был запружен повозками. Он миновал пассажиров, успевших сесть на извозчика и теперь маявшихся от безделья, и подошел к месту событий. Так и есть - у двуколки сломалась ось, лошади запутались в постромках, какой-то недотепа на телеге, груженой кулями с мукой, залез вперед всех и загородил дорогу, а его коллеги подперли его сзади. В воздухе висела ругань, явно не предназначенная для ушей молодой женщины, стоявшей рядом с двуколкой и растерянно смотревшей на безуспешные попытки извозчика как-то исправить ситуацию.
Александр хотел уже вмешаться, чтобы как минимум увести отсюда даму, но его опередили. Какой-то лейтенант в белоснежном парадном мундире рявкнул на неторопливо приближавшегося городового, отчего тот мгновенно подобрался и почти бегом подбежал к двуколке. Еще несколько коротких команд - и забегали уже возчики, которые начали с заметным старанием и успехом растаскивать свои телеги. Сам лейтенант предложил девушке руку, подхватил ее объемистый чемодан и пешком направился в сторону вокзала.
Александр чертыхнулся - он почему-то был уверен, что девушка едет в город. Хорошо бы он выглядел, если бы опередил лейтенанта и потащил ее за собой... Кстати, лицо лейтенанта показалось ему смутно знакомо - вполне возможно, что он видел его в Корпусе или где-то встречал на службе.
Выкинув из головы посторонние мысли, он легко взбежал на берег и направился к гостинице. Сам он мог бы снять комнатку, которые во множестве сдавались в двухэтажных домишках на набережной, однако поселить свою невесту он должен был в самом роскошном номере лучшей гостиницы. Предстоящее венчание и неизбежные последующие приятные процедуры приятно щекотали ему нервы и будоражили воображение.
От берега до гостиницы было недалеко. Он быстрым шагом прошел по набережной до дома генерал-губернатора, то и дело отдавая честь встречным офицерам - шла война, и город стал перевалочной базой для войск, отправляющихся на восток. Центральная улица была запружена народом - в прошлый раз она была почти пуста, и он даже испугался, что гостиница может быть занята. Конечно, у него был запасной вариант в лице двоюродного дяди-купца, давно поселившегося в сибирской глуши и торговавшего мехами - но он не выносил торговых людей, а еще более не любил своих кузин, существ глупых и смешливых. Величественная и молчаливая Софья создавала такой разительный контраст с ними, что он не хотел портить впечатление от предстоящего свидания с ней.
Они не виделись почти два года. Поклявшись друг другу в вечной любви и едва заметно прикоснувшись губами к губам, они расстались в Петербурге - он уехал на север, она отправилась сначала к тетке в Курляндию поправлять здоровье, а затем на воды в Турцию. Они регулярно переписывались - в уголке его чемоданчика лежала пачка ее писем, пахнущих духами и легкомысленно перевязанных розовой ленточкой.
Свадьба должна была состояться в Петербурге после его возвращения с севера - но случилась война, и уже в дороге, в Екатеринбурге, его догнал приказ ехать в Порт-Артур. Пришлось отбивать телеграмму Софье о крушении всех матримониальных планов - однако в ответной телеграмме она сообщила, что немедленно выезжает в Иркутск. Он не мог не признаться себе, что его обрадовала эта непривычная для холодной Софьи горячность - в последнее время письма ее стали редкими и гораздо менее эмоциональными, чем раньше, и он даже стал подозревать, что она охладела к нему.
Для раскрепощенной атмосферы Петербурга с его вечными балами и блистающими офицерами такое поведение было нередким - к тому же предстоящий брак Софьи с ним, чрезмерно задержавшимся в штабс-капитанах, вызывал различные толки. Однако ему всегда казалось, что Софья не обращала на это никакого внимания - в отличие от ее мамаши, человека язвительного, нервного и прямого. Впрочем, он не уставал себе повторять, что женится отнюдь не на мамаше. К счастью.
Его беспокойство было напрасным - целый рад превосходных номеров в Гранд-Отеле был совершенно свободен, и у него даже был выбор. Они поднялись вместе с молодым человеком на второй этаж, посмотрели несколько комнат - все они выходили в тихий, узкий, почти питерский двор, чем весьма понравились Александру. Он остановил свой выбор на двухкомнатном номере, с ванной и широкой кроватью под балдахином, в восточном стиле. При взгляде на кровать у него опять стало холодно спине и приятно внутри. Софья была красива и юна, и во время службы на севере постоянно являлась ему во сне в различных соблазнительных видах.
Оставшаяся часть дня прошла в служебных заботах. Он явился в штаб, где в очередной раз подивился бестолковости организации армии, и убил впустую массу времени. Затем заглянул в отделение географического общества, и снова столкнулся все с тем же лейтенантом в белоснежной форме. Лейтенант дружески и даже непринужденно беседовал с самим Аспелиным, чем несказанно удивил Александра. Удивление, впрочем, вскоре забылось - Аспелин увлек лейтенанта в библиотеку, а он сам принялся обсуждать идущую войну с двумя знакомцами, и бурная беседа продлилась до вечера, закончившись в ресторане.
Ночь он спал плохо. В номере было душно, выпитая вечером водка пересушила горло, в коридоре кто-то ходил и вел занудные беседы. Слов было не разобрать, однако спать мешало очень сильно. Наконец, чертыхнувшись, Александр встал, накинул китель и выглянул. Бубнеж сразу прекратился. В коридоре было пусто. Он еще раз чертыхнулся, налил из графина воды и залпом выпил.
Спускаясь утром по лестнице гостиницы и страдая от разбитости и головной боли, он в очередной раз встретился с лейтенантом. На этот раз они отдали друг другу честь - хотя, как ему показалось, лейтенант на него даже не взглянул, будучи озабочен какими-то проблемами. Ему оставался один визит в церковь, обязательное посещение дядюшки и, уже вечером - встреча Софьи.
В церкви все сложилось сразу. Молодой священник удовлетворенно покивал, услышав причины спешки, и без возражений согласился обвенчать их в любое удобное время: по причине лета и жары страждущих сочетаться было немного.
Уже выходя из церкви, Александр краем глаза заметил некую странность в поведении священника, однако особо вдаваться в это не стал - священник долго крестил воздух ему вслед, после чего встал на колени и стал горячо молиться. Немного поразмыслив, Александр отнес это к самому факту женитьбы, которое, вероятно, явился соблазном для попа.
Визит к дяде, который занимал со своим семейством большой дом на Луговой улице, оказался не так уж плох, как думалось сначала. Кузины вместе с мамашей, как оказалось, уехали на дачу, кухарка напекла гору блинов, а дядюшка принялся потчевать Александра смородиновой наливкой собственного приготовления, так что вскоре они уже вовсю спорили о внешней политике на Дальнем Востоке и поднимали стопки за здравие государя императора.
От дядюшки Александр вышел весьма навеселе, трезво рассудив, однако, что до приезда Софьи еще порядком времени, и хмель успеет выветриться. На этот раз он был умнее и взял двуколку сразу, договорившись с кучером, что тот дождется прихода поезда и получит за все тройную оплату. На реке был ветер, волны захлестывали на понтонный мост, отчего тот раскачивался - Александр подумал, что Софье будет страшно ехать в город. Хотя, если ей было не страшно ехать из Турции в Сибирь...
Волнуясь, он ходил по перрону - поезд опаздывал. Как ему сказал кассир на вокзале, военные поезда пропускают вне очереди, из-за чего не хватает паровозов, а потому поезд может опоздать даже на сутки - такое бывало.
По счастью, это мрачное пророчество не сбылось - вскоре со стороны Иннокентьевской показался столб дыма, и поезд стал медленно втягиваться на станцию. Именно в этот момент Александра осенило, что до завтрашнего бракосочетания Софья должна жить в отдельном номере, о чем он совершенно не позаботился...
Софья, к его удивлению и разочарованию, приехала не одна. Ее сопровождала мамаша - как позднее рассудил Александр, девушке действительно неприлично было бы выходить замуж без старших родственников. Именно из-за мамаши встреча оказалась нелепой и скомканной - они хотели броситься друг другу в объятья, но им пришлось обойтись скромным рукопожатием и книксеном со стороны Софьи.
В двуколке они, естественно, тоже не поместились, Александру пришлось сесть рядом с кучером, и им даже не удалось поговорить. Помогая дамам сойти с двуколки, он заметил, каком скептическим взглядом мамаша оглядела фасад трехэтажной гостиницы - по сравнению с Петербургом, конечно, в Иркутске все выглядело более чем скромно.
Ему повезло - уже знакомый ему молодой человек за стойкой оценил ситуацию сразу, и без объяснений отвел дам в соседний с ним номер. Растроганный его расторопностью, Александр дал ему полтинник на чай и попросил быть поделикатнее с мамашей - он представлял, какой скандал та могла закатить всему персоналу гостиницу, если бы ей чем-нибудь не угодили.
Еще утром он мечтал, как прогуляется с Софьей вечером по Большой, подарит ей букет цветов и расскажет ей о двух годах без нее. Теперь все мечты пошли прахом. Дамы до вечера не выходили из номера, видимо, приводя себя в порядок, и только после этого разрешили отвести себя в ресторан. Когда Александр увидел Софью, выходящую из номера, он ахнул - такой красивой он ее еще не видел. Она сменила скромную дорожную одежду на роскошное черное платье. На шее сверкало чудесное бриллиантовое колье. Выглядела она в таком наряде несколько мрачновато, но крайне эффектно - Александр, войдя в ресторан, заметил, какими взглядами провожают их и мужчины, и женщины.
За ужином он, наконец, сбросил напряжение, владевшее им все эти дни, и разговорился. Заметно оживилась и Софья - было заметно, что она устала с дороги, под ее глазами залегли тени, как будто она долго плакала. Мать не мешала им разговаривать, лишь изредка вставляя едкие, но вполне дружелюбные замечания. К своему удивлению, Александр, собиравшийся рассказать Софье в красках о своих приключениях на севере, вдруг осознал, что почти ничего не помнит. В воспоминаниях остался лишь долгий и выматывающий путь до Дудинки, все остальное скрылось в каком-то неясном тумане. Впрочем, как он понял, Софью это не особо и интересовало - она с восторгом рассказывала о путешествии в Турцию и обстановке в Петербурге.
Александр слушал ее вполуха, то и дело ловя себя на том, что Софья сильно изменилась с момента их расставания. Он помнил ее очень серьезной девушкой, рассуждавшей о декадентстве и импрессионизме, и никогда не замечал за ней страсти к веселой светской жизни, которая вдруг прорезалась сейчас. Никаких выводов он, однако, делать не стал, оправдывая такое поведение дальней дорогой и усталостью.
Действительно, вскоре Софья стала клевать носом, и ее мать решительно распрощалась с ним до утра. Александр проводил их до дверей номера, пожелал покойной ночи, после чего в нерешительности остался стоять посреди коридора.
В добрые старые времена он, не задумываясь, отправился бы в офицерское собрание или ресторан пошумнее и повеселее. Однако завтрашняя церемония требовала некоторой собранности и пристойного вида, а потому он спросил чаю и вернулся в номер.
Расплывчатость воспоминаний о прошедших двух годах немало его встревожило. У доктора он был последний раз перед выпуском из Морского корпуса, и с тех пор ни разу не жаловался на здоровье. Правда, ему случалось иногда перебрать в офицерской компании, отчего наутро было плохо с памятью, но такого серьезного провала не было никогда.
Стоя у окна, он смотрел, как внизу, в узком колодце двора, разгружают телегу, прихлебывал чай и вспоминал, как впервые познакомился с Софьей. Было это на последнем курсе обучения в Морском корпусе - она сразу захватила все его мысли и как-то очень быстро стала весьма дружна с ним. Буквально перед отъездом на Карское море он сорвал с ее уст поцелуй и клятву стать его женой - после чего ему оставались только мечты и редкие, за дальностью расстояния, письма.
Тут он опять попытался вспомнить свои приключения на севере - он знал, что их было много, но подробности подернулись какой-то дымкой и ничем не отличались от прочитанных в детстве приключенческих новелл.
Он незаметно задремал в кресле и очнулся от громкого женского хохота в коридоре. На миг ему почудился голос Софьи - ей вторил какой-то низкий, неприятный мужской голос. Александр подошел к двери, прислушался - за дверью ходили и разговаривали двое, мужчина и женщина. Женщина была весела, но слов было не разобрать. Александр был почти совершенно уверен в том, что это Софья - но с кем она могла разговаривать в такое позднее время?
Он взглянул на часы, висящие на стене. Судя по всему, они стояли - стрелки показывали ровно два часа, хотя ему казалось, что они шли еще вечером. "Половой забыл гирьки подтянуть", - подумал он и посмотрел за окно. Полная луна светила прямо в окно - судя по ее положению на небе, было за полночь. Александр вздохнул и решительно распахнул дверь.
Звонкий смех девушки растаял в конце коридора. Александр успел увидеть край платья, скрывающийся в проеме двери. Дверь скрипнула и закрылась.
Он не был уверен, что это именно Софья - вечером она была в другом платье, а ее гардеробы он не успел даже увидеть. Но больше он не видел никаких женщин на этом этаже, да и голос был чрезвычайно похож на Софью.
Мучимый сомнениями, он подошел к двери, за которой скрылась девушка. Прислушался, краснея от стыда - его вполне могли увидеть, и его поза не вызывала никаких сомнений в том, что он подслушивал. Он не был ревнив, но его терзали подозрения - Софья была слишком странной в прошедший вечер...
Он осторожно стукнул в дверь, подумав про себя: "Черт с ним, скажу, что номером ошибся, если что". Было тихо. Он толкнул дверь - она открылась, заскрипев на весь коридор.
- Разрешите? - спросил Александр, перешагивая порог. Теперь его легенда об ошибке оказывалась совершенно несостоятельной, но отступать было поздно. Он вошел в номер, освещенный несколькими свечами, прикрыл дверь и замер.
Посреди комнаты стояла огромная кровать. На ней полулежал тот самый лейтенант, которого он постоянно встречал то там, то тут. Его глаза были закрыты, воротник парадного кителя расстегнут. Рядом с ним сидела девушка и гладила его по волосам, что-то тихо шепча. Девушка сидела спиной к Александру, но он уже не сомневался, что это Софья - ее выдавала прическа, поворот головы, непривычные для смолянки ссутуленные плечи - результат тяжелой болезни в детстве. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в голову - он хлопнул себя по бедру в поисках револьвера. Револьвер остался в номере.
Девушка обернулась, слегка прищурилась, вглядываясь в полумрак:
- Кто тут?
Он остановился. Это была не Софья. Вернее, это была, вероятно, все-таки Софья - однако он ее с большим трудом узнал. У нее были другие глаза, другое лицо, она как будто повзрослела на десяток лет. Это была не та девочка, с которой он расстался несколько часов назад, а взрослая, уверенная в себе молодая женщина.
- Софья? - произнес он.
- Кто здесь? - с испугом повторила она. Лейтенант приподнялся, затем встал с кровати. Глядя в упор на Александра, он приблизился и поднял руку - Александр не успел ничего понять...
Очнулся он от головной боли и каких-то муторных сновидений. Открыл глаза, минут пять рассматривал странные рисунки-трещины на потолке. Потом поднял голову.
Он лежал на кровати в своем номере. Сапоги давили ноги, от кителя было жарко. Он вскочил, посмотрел на часы - они шли и показывали семь утра.
- Что за чертовщина, - сказал он. Умывальник был полон холодной воды - Александр разделся, с наслаждением выплескал всю воду и почувствовал себя намного бодрее.
- Приснится же такое, - пробормотал он, выходя в коридор. Подошел к двери Софьи - оттуда слышались голоса. Он кивнул, затем осторожно посмотрел на ту дверь, которая ему снилась вчера. Дверь была на месте. Он подошел к ней, прислушался. Осторожно толкнул - заперто.
- Господин штабс-капитан, там никого нет, - раздался голос полового, тихо подошедшего сзади.
- Никто не живет?
- Нет. Там вообще никто не живет. Никогда.
- Почему?
- Там... господин, спросите лучше у хозяина.
- Ну хорошо.
Он попробовал сунуться к Софье - его невежливо выставили, сообщив, что за полчаса до венчания было бы неплохо подать лошадей. Времени еще было много - он вышел на улицу, с удовольствием вдохнул свежий утренний воздух и отправился договариваться о ресторане на вечер.
Событие в масштабах города было не бог весть каким, но как минимум десяток офицеров с женами он ждал на празднование своей свадьбы, а потому ресторан был важным элементом. С ресторатором он уже поговорил заранее - теперь оставалось только подтвердить заказ и уточнить примерное число гостей.
После общения с заспанным ресторатором он выбрал на базаре две брички и дал кучерам целковый - задаток и украсить коней лентами. Время оставалось, и он вернулся в гостиницу.
Ночной кошмар не шел у него из головы - немного поразмыслив, Александр все-таки постучался в кабинет хозяина гостиницы, грузного кахетинца, с которым они перемолвились буквально парой слов в первый день. Хозяин был на месте - при виде Александра он встал, протянул ему обе руки и жестом пригласил садиться.
- У вас сегодня венчание? - спросил он. Александр кивнул.
- Я видел вашу невесту. Она красавица. Поздравляю вас...
Александр удивился - где хозяин мог видеть Софью? Он практически не отходил от нее весь вечер.
- Вино? Чай?
- Нет, благодарю вас. Я хотел задать вопрос...
- Восемнадцатая комната? Мне передал половой, что вы интересовались...
- Да. Я...
- Наверняка наслышаны?
Александр понятия не имел, о чем говорит кахетинец, но на всякий случай кивнул.
- Да, это была загадочная история... Поднимемся?
- Да, давайте поднимемся.
Они поднялись на второй этаж. Стоило им поравняться с комнатой Софьи, как та вышла им навстречу. Александр отметил какой-то нездоровый румянец на щеках, резко контрастировавший с белизной ее лба.
- Александр?
- Доброе утро, дорогая.
- Вы куда?
- Я...
- Я с вами, - Софья закрыла за собой дверь и двинулась с ними. Александра удивила решимость, с которой она пошла рядом с ним. Кахетинец уже стоял у дверей загадочной комнаты.
Щелкнул ключ, хозяин шагнул внутрь. Александр пропустил Софью вперед и непроизвольно отметил, что вчерашняя девушка была в точно таком же платье, которое сейчас было надето на его невесте. Он почувствовал странное ощущение раздвоенности - как будто он одновременно входил в комнату сейчас, днем, и тогда, ночью...
Он даже не удивился, увидев посреди комнату все ту же широкую кровать - на том же самом месте. В комнате давно никто не жил - все предметы покрывал тонкий слой пыли. На стене висели часы - при взгляде на них Александр вздрогнул. Стрелки показывали ровно два часа.
- Вот здесь все и произошло, - сказал хозяин.
- Что произошло? - переспросил Александр.
- Как, вы не читали? Это печатали во всех газетах, даже в Москве. Страшная история.
Александр посмотрел на хозяина, покачал головой, потом перевел взгляд на Софью. Она стояла, смертельно бледная, и не сводила взгляд с кровати.
- Софья, вам плохо? - спросил он.
- Нет. Это так... душно.
- Может, вас проводить?
- Нет, нет. Все в порядке.
- Это было два года назад. В нашей гостинице остановился молодой офицер, - начал с видимым удовольствием и явно не в первый раз рассказывать кахетинец. - Он ехал с молодой женой к месту службы, на океан. Они остановились на три дня в Иркутске, так как невеста сказала, что плохо себя чувствует. И совершенно случайно здесь же, в этой гостинице, оказался... как бы это приличнее выразиться... старый знакомый невесты, тоже офицер. Я уж не знаю, была ли у них старая любовь, или что-то вспыхнуло внезапно - но в одну из ночей офицер, проснувшись, увидел, что жены нет. Встревоженный, он вышел в коридор и увидел, как она заходит в чужой номер. Офицер встревожился, вернулся за револьвером, после чего ворвался в номер и увидел жену в объятьях другого...
Полную версию рассказа "Венчание" можно прочитать здесь: Amazon.com, Litres, Озон