Утром 27 июня 1996 года напряжение в Парламенте достигло наивысшего накала. Ходили слухи, что сторонники Кучмы регистрироваться не будут, а значит, не удастся открыть пленарное заседание, Конституцию принять не получится и Парламент будет разогнан.
Регистрацию Сан Саныч Мороз всё же провёл, в то утро. Но боялся, что сей подвиг повторить, не сможет, и решил не искушать больше судьбу, повторными регистрациями. Решил вести заседание до упора - вот почему мы сидели всю ночь. Опасения спикера не были безосновательными - ряд кучмистов зарегистрировались из-за плохого руководства ими со стороны окружения Президента, по ошибке, и ещё раз "ошибаться" они бы не рискнули.
Вообще то живучесть всех наших парламентов, объясняется тем, что депутаты сильно ценят свой статус (депутатство нелегко добывается) - и в самый последний момент проявляют чудеса изобретательности, чтобы избежать разгона Верховной Рады.
Хотя мы (моя фракция) за Конституцию всё же не голосовали.
Зал Парламента и сам по себе, в спокойном состоянии имеет истерическую ауру - можно представить, во сколько раз она стала истеричнее в ту горячую ночь. После полуночи всё происходящее стало напоминать мне какой-то сумасшедший балаган. Было очень весело, но это было не здоровое, а какое-то ненормальное веселье.
О конституционной ночи писалось много, поэтому остановлюсь на том, что касается меня.
Я не отвечал за Конституцию (этим занимался мой коллега Михаил Сирота).
В Парламенте второго созыва я отвечал за электронные СМИ - то есть за телевидение, радиовещание и, зарождающийся тогда, интернет страны и возглавлял соответствующий подкомитет (до конституционной ночи подкомитеты назывались подкомиссиями). Поэтому той ночью меня, прежде всего, интересовали вопросы, связанные с ТВ и РВ. Ещё бы - за два предыдущих года нам удалось провести ряд законов и постановлений, целью которых было не дать окружению Кучмы монополизировать телерадиоэфир. Несколько раз мы отменяли президентское вето, что требует куда больше голосов, чем простое проведение закона. И вот из-за одного, не так записанного в Конституции слова, вся работа может пойти насмарку. Разумеется, я не оставлял без внимания и другие темы, которые тогда раздирали зал - статус языка или Крыма - но за телерадиоэфир чувствовал всё же не консолидированную, а персональную ответственность.
Для того, что бы лучше понять всю подоплёку надо остановиться на том, что собой представляло телевидение и радиовещание Украины в середине 90-тых годов прошлого века. Тогда было самое бурное время - шёл большой делёж каналов вещания, начиная от общенациональных и заканчивая местными. А количество каналов (особенно до появления цифрового ТВ) - резко ограничено самой природой. Тогда же шёл и другой процесс - исполнительная власть - на всех уровнях - хотела поставить телерадиоэфир под свой контроль. Сейчас основные каналы уже имеют своих собственников, и всё успокоилось - а тогда шли стенка на стенку - ведь под ногами "валялся" ресурс стоимостью в миллиарды долларов, не говоря о политической составляющей.
Для того, что бы воспрепятствовать криминализации телерадиоинформационного пространства и ввести процесс распределения частот в законодательное русло, Парламент в конце 1995-го года создал Временную следственную комиссию по изучению ситуации в телерадиоинформационном пространстве Украины. Комиссия имела самые широкие полномочия - начиная от изъятия любых документов и допросов должностных лиц и, заканчивая возможностью задействования разных органов власти, типа Глав КРУ, СБУ и Прокуратуры. Я стал председателем этой комиссии. И что бы нас не обвинили в политизации - заместителями председателя избрали представителей противоположных политических сил. От востока Украины замом стал борец за права русского языка - депутат от Харькова Володя Алексеев. От запада Украины - известный борец за независимость Украины - Левко Григорьевич Лукьяненко - в советских тюрьмах он провёл более четверти века, почти столько же, сколько мне было на момент избрания в Парламент. Другие депутаты, вошедшие в комиссию - тоже были членами разных, порой соперничающих, партий. Но, несмотря на то, что мы представляли полярные политические силы - разногласий во время работы в комиссии между нами не было.
Зато было другое - было резкое сопротивление со стороны исполнительной власти. И хотя в начале работы комиссии Леонид Кучма пообещал мне, что он поможет выявлять тех, кто разворовывает эфир - уже несколько дней спустя из комиссии откомандировали присланного нам в помощь полковника СБУ, замедлилась работа представителя прокуратуры, а Глав КРУ провело проверку телерадиокомпаний гораздо позже, чем нам обещали. Кучме этого показалось мало, и он стал выступать против комиссии публично, после каждого такого выступления министры и губернаторы чувствовали, что если нам не помогать - ничего плохого с ними не случиться - и препятствовали работе.
Но несмотря ни на что мы всё же довели дело до конца и в понедельник - 13 мая 1996 года (незадолго до принятия Конституции) Парламент заслушал доклад комиссии - где персонально указывалось, кто и на сколько миллионов долларов обеднил Украину при дележе эфира. Верховна Рада (тогда - до принятия Конституции название Парламента ещё можно было переводить - Верховный Совет) приняла предложенное комиссией постановление из 13-ти пунктов. Среди прочего было выражено недоверие председателю Гостелерадио Украины Кулику и президенту Национальной телекомпании Савенко. Национальный совет Украины по ТВ и РВ не тронули, лишь слегка пожурили, но запретили ему распределять общенациональные каналы до особого распоряжения.
Исполнительная власть в нарушение всех законов не только не выполнила распоряжений законодательной - через пару дней после моего доклада была отключена прямая радиотрансляция заседаний Парламента (во время перестройки такую трансляцию считали залогом свободы слова). Верховна Раду стали ещё сильнее оплёвывать в СМИ, а её заседания комментировали её же враги - и это безобразие продолжалось, по сути, до конца правления Кучмы.
Вот какая обстановка к моменту принятия Конституции сложилась в той отрасли за которую я тогда отвечал. Мы, естественно подготовили ряд предложений в проект Конституции. Предложения эти должны были обеспечить механизм защиты свободы слова в электронных СМИ. Но не всё прошло через сито кучмистов в конституционной комиссии, и многие вещи приходилось вбрасывать в зал спонтанно - уже во время голосования конституционной ночи. Это породило ряд нелепых несуразностей, которые живы в нашем законодательстве и сейчас.
Так, например, в постановлении от 13 мая Верховна Рада считала необходимым ликвидировать Гостелерадио, как лишнюю надстройку над Национальными теле- и радио - компаниями. И во время конституционной ночи мы с Володей Алексеевым пытались провести схему, по которой руководители Национальных теле- и радио - компаний назначались бы Президентом, но только с согласия Верховной Рады (эту схему и по сей день депутаты, внедрять пытаются). Однако Сан Саныч в общем, гаме - наших предложений не услышал и Верховна Рада начала рассматривать другие пункты. Тогда мы задействовали запасной вариант, и внесли предложение, что бы согласие Верховной Рады требовалось хотя бы при назначении Президентом председателя Государственного комитета по телевидению и радиовещанию. Это предложение прошло (председатель Гостелерадио фигурирует в Конституции в одном пункте с председателями Антимонопольного комитета и Фонда госимущества). Таким образом, мы увековечили структуру, которую до того сами пытались ликвидировать. Позже Кучма расширил права Гостелерадио, назвав его Комитетом по информационной политике, телевидению и радиовещанию и поручил этому комитету руководство ещё и печатными СМИ. Ряд депутатов посчитали это незаконным, и Конституционный суд вернул Комитету старое, прописанное в Основном Законе название, но новые функции у него не забрали. И до прошлого года у нас в стране была нелепая ситуация по которой печатными СМИ "опiкувалось" Гостелерадио (наш журнал "Время Z" нам пришлось регистрировать именно в Гостелерадио). Помаранчевая власть в прошлом году хотела сместить Ивана Чижа с поста председателя Гостелерадио - но Президент этого сделать не смог - Парламент согласия не дал. Вот до чего доводит иногда сильный гам в сессионном зале, особенно в конституционную ночь. В связи с тем, что я знаю ситуацию изнутри, я немало повеселился, когда читал глубокомысленные комментарии юристов, в которых они объясняли, почему законодатель из десятков других государственных комитетов выделил именно Гостелерадио - на самом деле всё было не так, всё произошло спонтанно.
Не лучше получилось и с высшим органом в телерадиовещании - Национальным советом Украины по телевидению и радиовещанию. Из-за того, что Нацсовет тогда назначался Парламентом (причем половину членов предлагал Президент, половину Спикер Парламента) - Кучма хотел ликвидировать Нацсовет. Мы об этом знали, но считали, что назначаемый Парламентом чиновник - независимее и ответственнее президентского клерка и решили Нацсовет сохранить. Тем более, что идею Нацсовета и структуру этого органа мы позаимствовали из опыта стран развитой демократии. Что бы не дать Кучме повода для ликвидации Нацсовета, как органа 13.05.96. мы не отправили его членов в отставку (а было за что) - мы их лишь слегка "пожурили" - я писал об этом выше. Надо сказать, что ещё не было закона о Нацсовете - его мы приняли годом позже, действовало только положение, которое мы приняли в 1994 году, и было ясно, что если идея Нацсовета не будет прописана в Конституции - дни его сочтены. Нацсовет в Конституцию попал, но из-за общей атмосферы зала выписать предыдущую сложную процедуру не удалось - вышло проще - половину членов назначает Парламент, половину - Президент, которому в отличии от того, что было раньше - согласия Верховной Рады при назначении своей "четвёрки" не требовалось - но и это была уже победа - Нацсовет стал конституционным органом по статусу выше любого министерства.
Из-за шума в зале получился один забавный казус - Мороз не услышал слова "снятие" и получилось, что по Конституции членов Национального совета и Президент и Парламент могут только назначить - а снять с поста их никто не может. То есть они резко выделились из состава других высших должностных лиц (таких, как Генпрокурор, председатель Гостелерадио, Председатель Нацбанка, Уполномоченный по правам человека и т. д. и т. п.) и стали иметь в отношении отставки тот же статус, что и члены Конституционного суда - которых можно только назначить, но снять до окончания их полномочий нельзя. Но по отношению к членам Конституционного суда законодатель так сделал специально - этот суд может отменять как законы Верховной Рады, так и указы Президента и в этом отношении Конституционный суд выше и Парламента и Президента - с целью обеспечения независимости судей их смещать запретили. Нацсовет же должен проводить политику Парламента и Президента - исходя из этого, делать членов Нацсовета не смещаемыми глупо - но Основной Закон страны их сделал таковыми. Кстати, когда я писал эту статью и заглянул в текст принятой нами Конституции - заметил одну уж совсем полную несуразность. Касается она Нацбанка - Председателя сего почтенного органа можно назначать и снимать, половину членов совета Нацбанка, которую утверждает Парламент тоже можно назначить и снять, а вот другую половину, которую Президент назначает - снять нельзя, можно только назначить. Мне кажется, что такая запись возникла по тем же причинам, о которых я говорил выше - по причинам истеричного беспорядка в зале. Хотя может, меня поправят коллеги, которые вели в Парламенте тогда банковские дела, может в этой нелепости есть какой-то потаённый глубокий смысл? Если поправят - спорить не буду, но что касается, моих телевизионных дел всё произошло так, как я описал - из-за того, что вопросы вносились спонтанно, среди шума и гама.
Кстати после своего депутатства я на своей шкуре убедился, что Конституция и Законы у нас не работают - когда в 1999 году Парламент назначил меня членом Нацсовета по ТВ и РВ (в составе парламентской четвёрки) - Кучма своей четвёрки не назначил, что бы лишить Нацсовет кворума во время президентских выборов. Через год кучмовская "бiльшiсть" в Парламенте с пятой попытки отправила меня в отставку. Мы (через Народных депутатов которые не входили в "бiльшiсть" ) подали жалобу в Конституционный суд, а он "замурыжил" дело (об этом всём см. подробнее мою статью - "О ситуации вокруг Национального совета Украины по телевидению и радиовещанию" http://highway.com.ua/art.php?id=9188).
Чем закончилась конституционная ночь хорошо известно - под утро пришёл Кучма и, на радостях сказал примерно следующее - раз Конституция принята Парламентом, значит - референдум не нужен. Давайте отметим принятие Конституции и пропьём в парламентском буфете деньги запланированные на референдум. Потом пообещал наградить нас всех орденами - орденами он не ордена называл - полноценных орденов в Украине не было тогда (по-моему, и сейчас нет) - была "вiдзнака Президента України " орден .........." - там, где точки надо вписать название соответствующей "вiдзнаки". Мы от наград отказались. Осталось лишь фото на память.
Прошло десять лет.
Под куполом в Парламенте снова кипят те же нешуточные страсти. Телевидение вновь становиться объектом борьбы разных политических сил. Народ так же безмолвствует, а Конституция соблюдается только на бумаге.