Каким-то странным и непонятным образом в один год, почти один за другим, погибли шесть властителей шести основных государств Вилафеллунда. Такое странное событие дало свои результаты. Где-то они проявились сразу, где-то всё прошло тихо и мирно.
В Танатской империи смерть воинственного и всеми почитаемого Корнелиана Антия вызвала целую бурю событий. По городам и имениям, в деревнях и форпостах - всюду люди шептались об этой странной потере. То, что император был отравлен, в этом мало кто сомневался, но вот кто именно был отравителем - этот вопрос мучил всех, начиная от нового правителя Таната Виттелиана и заканчивая обычным пастухом.
У императора выявились и другие проблемы по восшествию на трон. Одна из них сразу же выявилась в день коронации - народ Тантополя гудел, разговаривал, откровенно плевал на то, что говорил им Виттелиан, выйдя на балкон. Горожане нагло шутили в адрес императора, сравнивая его с напыщенным гусём. На удивление окружающих сына Корнелиана, тот не стал устраивать за такое открытое проявление хамства каких-либо гонений. Правда, нашлись умники, принявшие сие за обыкновенную трусость. Виттелиан не стал переубеждать и их.
Ещё одной проблемой оказался Сенат. Эти люди были сильно унижены предыдущим правителем Таната и, вздохнув свободно от своего притеснителя, подняли головы. Тут же началась хитрая игра, где ставкой была республика - именно её так жаждали старые напыщенные сенаторы. В ход пошло всё, вплоть до открытого обвинения Виттелиана в убийстве своего отца. Город просто уже бродил от таких событий и готов был взорваться серьёзным восстанием со дня на день.
Но и на этом проблемы нового императора не заканчивались. Вольнолюбивый народ лембатов, одного с танатами и суматами роду (эти племена происходили из лагиров), находящийся на северо-востоке Таната, решил, что самое время освободиться от ига своих древних врагов - танатов. Лембаты на протяжении нескольких столетий боролись за первенство в Сонгатской долине, но в итоге проиграли легендарному прадеду нынешнего правителя империи Викториану Антию. Восстание охватило три основных города северо-востока Таната - Лембополь, Верополь и Сурдополь. И если последние два удалось кое-как сохранить, то город на Пограничной реке быстро оказался во власти лембатов и стал их столицей, как и было когда-то.
И это всё притом, что официально империя продолжала воевать сразу на два фронта - на севере с Рифферундом, а на юге - с Курбским эмиратом. Фальки пока ещё были вынуждены возвращать свои же земли, но вот курбы уже нагло бродили под стенами Бурдополя.
Все эти события упали на плечи Виттелиана сразу, будто желали в момент раздавить худосочного императора, страдающего оттого, что его кучерявые волосы всё никак не выпрямлялись. И вот, когда все противники Антия ждали его капитуляции, сын Корнелиана отдал свой первый приказ: Гай Фабий, старый товарищ его отца, отстранялся с должности легата легионов и отдал сей почётный титул своему другу Квинту Сцолле. Негодованию престарелого воина не было предела. За Фабия тут же вступились старые проверенные легионы, ходившие ещё с Корнелианом. По сути дела это означало только одно - гражданскую войну. Новый легат легионов уже готовился со свежесформированными легионами выйти против бунтаря Гая, убежавшего в Марополь, когда в дело вмешался несчастный случай - при переправе через Малую реку Фабий, известный любитель накатить перед сном, упал с лошади и захлебнулся.
Смерть бывшего легата легионов потрясла его легионы и полностью их деморализовала. Никто не знал, что им делал и как быть. Этим настроением не преминул воспользоваться Виттелиан. Он во всеуслышание обвинил Сенат, уже вовсю готовивший свержение молодого императора, в том, что они убили Гая Фабия, подсыпав тому в вино яд. Но это было только начало. Правитель Таната чуть ли не прямо заявил своим легионам, перед которыми выступал, что сенаторы имеют прямое участие в смерти всеми любимого императора Корнелиана.
Волна негодования и жажда мести вернула старые легионы под всё более крепнувшую руку Виттелиана, который отдал их Квинту. Сенат в страхе за свою жизнь бежал в мятежные земли лембатов. Туда же направился Сцолла. Молодой легат легионов, в которого почти никто, кроме императора, не верил, очень быстро, эффективно и смело добился успеха в своей первой компании: лембаты были разбиты у своей же столицы и снова вошли в состав Таната, Сенат же практически весь отловлен и отдан народу на растерзание.
Такими решительными и быстрыми действиями новый император разобрался сразу с четырьмя проблемами: официально убийцы Корнелиана Антия были найдены и понесли заслуженную кару, Виттелиан вызвал интерес у своего народа, Сенат был уничтожен, а лембаты возвращены. Оставалась только война.
В столице Рифферунда Раверине мало что изменилось после смерти короля Ллевелина. Гриффин, как и его отец в своё время, начал с того, что закатил огромный пир на весь город. Прийти мог кто угодно и было совершенно не обязательно иметь при себе хоть какую-то еду - новый король угощал. На несколько дней столица попросту не просыхала.
Однако Гриффин очень скоро сел за карту - изучать состояние королевства. Рифферунд располагался от берегов Спокойного моря на западе до Великой реки на востоке, на севере от берегов Ледяного моря до Пограничной реки и Большого болота на юге. Королевство граничило с опасными соседями: с севера на рыбачьи деревеньки постоянно нападали неистовые викиры, с востока в набеги ходили бывшие данники гонты, а с юга шла железными шагами Танатская империя, желающая поглотить рифферундов.
В первую очередь Гриффин решил обезопасить свои северные границы. Новый конунг викиров Рагнвальд в последнее время сильно зачастил со своими воинами, и поделать с этим ничего было нельзя. О высадке на Северные острова не могло быть и речи - викиры тщательнейшим образом следили за своей морской границей. Поэтому единственным вариантом борьбы с набегами Гриффин нашёл постройку линии прибрежных бургов, которые должны были охранять крестьян и горожан. Строительство шло быстрым темпом, всё было продумано до мелочей, вплоть до расстояния, на котором бурги должны стоять друг от друга, чтобы воины могли видеть всё происходящее с соседями.
Выполнив в кратчайшие сроки свою же первую задачу, король перешёл к решению второй, благо что Рагнвальд на время убрался от берегов Рифферунда. Гриффин повёл войска фальков и фиров на восток, в земли воинственных гонтов. Перед этим король окончательно переделал по своему свою армию: фальки были теперь в основе своей пешим войском, а фиры, прекрасные наездники - конницей.
Выйдя из Фирдона, портового города в устье Великой реки, Гриффин очень скоро столкнулся с пропавшим Рагнвальдом - тот преспокойно грабил северные берега гонтов, решив не губить своих людей под бургами рифферундов. Такое положение дел очень рассердило вспыльчивого короля и он тут же попытался навязать конунгу викиров сражение. Но легче было найти иголку в стоге сена, чем поймать хирды Рагнвальда и его братьев. Викиры могли нагло разграбить какую-нибудь деревеньку и уйти на драккарах в море, чем и пользовались, оставляя Гриффина в дураках.
Поняв, что ловля северных разбойников бесполезна и на это уходят все силы и много времени, король Рифферунда повёл свою армию по землям гонтов с целью захвата и присоединения их.
Новый конунг викиров за одну неделю потерял не только отца, но и мать: Гуннхильд, узнав о смерти мужа, попрощалась со своими сыновьями и дочерью, после чего взошла на драккар погибшего конунга и вместе с ним сгорела.
Рагнвальд очень скоро отправился в новый страндхог. Все северные берега, итак вечно страдавшие от набегов его отца, теперь попросту взвыли. Грабежу подвергались те, кто совсем недавно был ограблен уже во второй раз и при этом они прекрасно понимали, что завтра к ним могут прийти снова.
Но теперь грабежи были лишь для отвода глаз местных вождей. Пока драккары под предводительством Гуннара и Кнуда появлялись то у берегов Рифферунда, то рядом с землями гонтов, конунг и Хальфдан высадились на северо-востоке земель гамалов, небольшого племени одного с фальками, фирами, камбрами и гонтами рода (рифферунды - изначально самое сильное племя Вилафеллунда, какое-то время владычествовавшее на всём материке). Вышедшую им навстречу армию викиры разбили и устроили лагерь. Очень скоро начались строительные работы - Рагнвальд задумал постройку мощного бурга на материке.
Через несколько месяцев Бретрабьёрг уже возвышался над водами Ледяного моря. И это было только начало, потому что конунг викиров хотел построить ещё пару-тройку таких же баз для своих драккаров, чтобы можно было продвигаться всё дальше на юг, в богатые земли курбов и камбров. Но так было не на всём северном берегу - Рифферунд и земли гонтов Рагнвальд сразу отмёл, как территории для своих баз, дабы не дать возможность Гриффину возможность хоть как-то отомстить за набеги на его земли.
Лесное княжество только сейчас стало обращать внимание на ту новую для себя угрозу, которая исходила от теперешнего главного племени в Великой Степи - плювцев с их каганом Самаром. Святомир, уже давно не имеющий практики владения оружием, первым же своим решением назначил воеводами двух гридней, Светозара и Горыню, тех самых, которые принесли ему известие о гибели матери. Оба они посылались в Городище и Кременец на восточную границу, дабы возглавить защиту горных детинцев от возможных набегов конных степняков.
Почему эти два гридня так быстро смогли взобраться на такое почётное место, многие приближённые князя понять не могли. Возможно, Святомир, этот всегда весёлый и улыбчивый молодой правитель, считающий войну недостойным занятием, выказал в своём решении какую-то свою проницательность, разборчивость в людях, а может наоборот, излишне доверился первым двум попавшимся на глаза гридням. В любом случае, оба они были отправлены на самую опасную сейчас в княжестве границу, где им и предстояло доказать, верно ли поступил князь или совершил грубую ошибку.
Каган Самар, взойдя на гексапейский трон, столкнулся с вполне ожидаемыми проблемами нового правителя Великой Степи. Его младшие братья, посовещавшись между собой, решили, что их старший брат не самый лучший из всех детей великого кагана Кандыра и не ему быть властителем Гексапея.
Самар не стал ждать активных действий своих братьев и решил убить их всех в городе. Но, узнав про это, младшие сыновья Кандыра, взяв с собой всех своих приверженцев, бежали из столицы в земли пуртов, совсем только недавно покорённых предыдущим каганом. Эти кочевое племя очень желало вернуть себе свободу и, приняв у себя опальных мятежников, сторговалось о своей независимости в обмен на военную поддержку против Самара.
Но не только пурты приняли активное участие в восстании младших братьев кагана. Ванады, одно из племён рода борян (к которым также относились лесики, болотники, озёрники, горцы и добцы), поселившиеся на окраине Великой Степи у подножия Старого хребта, вполне отдавали себе отчёт в том, что, поставив на гексапейский трон своего должника, смогут тем самым обезопасить свои посёлки от частых набегов степняков. Поэтому они также поддержали мятежных братьев.
Самар проявил себя как хладнокровный правитель. Он не стал тут же собирать свою армию и сражаться против объединённого войска мятежников, пуртов и ванадов. Для начала старший сын Кандыра послал своих людей в лагерь братьев, отдав приказ войти к ним в доверие и рассорить меж собой, что и было выполнено очень просто, так как ни о каком доверии и братской любви не было и речи. Разругавшись в пух и прах, братья покинули общий лагерь, решив бороться с Самаром поодиночке. Пурты и ванады же ушли в свои земли, более не желая вмешиваться в дела Гексапейского каганата.
Правитель Великой Степи, узнав, что братья рассорились, тут же повёл на них свои войска. Один за другим, мятежники были разбиты и взяты в плен. Самар приказал запереть их в клетки и везти за армией, которую он направил уже на пуртов, желая наказать их за мятеж и помощь его братьям. Объединённые войска плювцев, кантров и суров вторглись в земли бывших подданных каганата и разбили их армию. Все, кто посмел поднять оружие на кагана, были убиты. Но Самар этим не ограничился - он отдал приказ казнить каждого второго мужчину племени из тех, кто не был на поле боя, а оставшуюся половину увести в армию.
Выбранных на смерть казнили на том же месте, где произошло сражение, и оставили на съедение степных хищникам - каган повелел не сжигать тела мятежников. Это было, пожалуй, самым суровым наказанием для любого степняка и Самар желал этим показать, что неповиновение ему и уж тем более мятеж будут караться самым жестоким методом.
Теперь настала очередь ванадов. Властитель Степи прекрасно был осведомлён об их участии в мятеже. Но даже не это руководило сейчас старшим сыном Кандыра - он желал расширить свои владения, а ванады были единственным племенем в Великой Степи, кто не подчинялся и, более того, даже не платил ему дань.
Отдохнувшая армия степняков двинулась к посёлкам ванадов. Многочисленная конница кагана в основном состояла из вооружённых копьём и ятаганом тяжёлых всадников в укреплённой броне и лучников, почти не защищённых броней, зато выигрывающих в скорости. Именно с них обычно Самар предпочитал начинать свои атаки, чтобы второй волной тяжёлой конницы уже разбить врага.
Ванады были уже наслышаны о той каре, которая постигла пуртов за помощь братьям властителя Великой Степи. На общем собрании всех старейшин было решено выслать женщин и детей к воеводам князя Святомира в Городище, прося защитить их. При этом ни один мужчина не пожелал покинуть родные края, будь то глубокий старик или совсем ещё юноша. Все вооружились, кто, чем мог, и такое вот войско отправилось навстречу грозному кагану Самару.
Эмир Омар ибн Якуб начал своё правление, как подобает любому властелину Курбского эмирата - он умертвил всех своих братьев, не желая иметь какую-либо конкуренцию, хоть те и не представляли для Омара серьёзную угрозу. После этого новый эмир разогнал или казнил почти всех лизоблюдов своего отца, оставив при себе только визиря Махмуда. Почти весь гарем Якуба был отдан солдатам, лишь самые красивые остались во дворце. В своих покоях Омар велел очистить всё от золота, расплавить его в слитки и отправить в сокровищницу. Посреди большой комнаты же он приказал установить обычный широкий стол и свой любимый кальян.
Пригласив Махмуда в обновлённые эмирские покои, правитель курбов показал ему один из свиток, которые теперь лежали на столе. Это был чертёж нового корабля, более быстрого и лёгкого, чем те, что сейчас были у эмирата. Но не это было самое главное - Омар так же показал ещё один свиток, где была формула горючей смеси, которая и должна стать основным козырем новых кораблей.
Поражённый визирь тут же убежал исполнять приказания о постройке этих кораблей и изготовлении горючей смеси. Так, впервые месяцы правления нового эмира всё было употреблено на охрану берегов - нападение викиров очень сильно запало в душу Омара.
Нападать на ослабленную Танатскую империю эмир не стал: то ли не решился, то ли раньше других уловил в новом императоре сильного противника и не стал раньше времени его раздражать. Да и проблем в эмирате хватало - Якуб сильно запустил экономику, да и не обошлось без восстания темнокожих лиммеров. Омар лично встал во главе своего войска и смог в нескольких стычках разбить мятежников. Это на какое-то время утихомирило основную рабочую силу эмирата. В столицу правитель курбов вернулся с очень интересным для себя трофеем, неким дурманом под названием хаши, которую он взял у одного из убитых главарей восстания лиммеров.
Пока эмират решал свои внутренние проблемы, империя утихомирила восстание внутри своих владений. Момент был упущен. Но Омар и не думал совсем уж отказываться от войны с северным соседом. В его планах уже был захват Суматских гор и Бурдополя. Правда, для начала он решил узнать получше, что же за трофей ему достался.