Аннотация: Последние дни обречённой планеты необходимо запечатлеть. Для этого нужны крепкие профессионалы, хорошо знающие своё дело и не боящиеся сунуть голову в пасть разъярённого льва...
Фантастический рассказ
ХРОНИКА ЗЕМЛИ, СОРВАВШЕЙСЯ В ШТОПОР...
Командировки бывают разные. Престижные, желаемые, терпимые, так себе и, как чаще всего это и происходит, крайне нежеланные, нестерпимые и отнюдь не так себе, то есть обычная нудная обязаловка. Но почти всегда они бывают внезапными. Свалившимися, как снежный ком на макушку, - причём, посреди жаркого лета.
Вот так и я угодил в командировку, ещё накануне мечтая о том, как вскоре проведу отпуск в одном прекрасном, проверенном местечке.
Главный редактор вызвал меня к себе под вечер, когда я с радостным предвкушением уже, что называется, паковал вещички: доводил до ума последний материал, который намеревался сдать до отпуска. И уже почти довёл.
Редактор хмуро глянул на меня, когда я вошёл в его кабинет.
- В отпуск собираешься? - вопросил он, хотя прекрасно знал, что именно этим я сейчас и занят.
- Так точно! - подтвердил я. Редактор был отставной служака, бывший военный хроникёр, и любил подобные штучки.
- А как хвосты?
- Не имеется. Репортаж с ярмарки на Арен Зее практически готов. Шлифую концовочку, чтоб поэффектней было.
- Ну, шлифуй, шлифуй. - Редактор помялся, что было на него совсем не похоже. - Так, значит, в отпуск собираешься?
- Ну да. - Нехорошие подозрения зашевелились у меня где-то внутри. - Так точно, - снова невпопад брякнул я. Но уже без энтузиазма.
- А отпуск придётся отложить! - словно решившись наконец, выпалил редактор.
- Как?
- Да вот так! Нарисовалась срочная командировочка.
- А я при чём?
- При том, что отправить в неё я намерен как раз тебя. И ты об этом не пожалеешь!
- Но у нас же полно других сотрудников. Что, больше некому поехать?!
- Командировка очень важная. Доверить её я могу только лучшему своему репортёру. Так что - возражения не принимаются. Иди! Детали узнаешь в техническом отделе.
Этим доводом - ну, о лучшем репортёре, и т. д. и т.п. - главный редактор добил меня окончательно. Что я мог возразить? Да и хотел ли я - возражать? Психология, что ни говори, сильное оружие, особенно - в умелых руках.
Таким образом я и попал на эту планету. Сначала, конечно, пришлось завернуть на базу. База располагалась на спутнике планеты и называлась красиво, хотя и несколько претенциозно на мой журналистский вкус: "Тёмная сторона Луны". Поэтическое названьице. Не какая-нибудь там цифро-буквенная абракадабра. Военные ведь так обожают аббревиатуры, а тут, смотри-ка, сподобились на лирику. Что ж, молодцы, умеют, когда захотят!
А дальше - по протоптанной многочисленными моими предшественниками дорожке: карантинный и гипно- пункты. В первом мне вкатили с полсотни прививок и инъекций, а также облучили в различных стерилизаторах. Чтоб, значит, не занёс на планету чужеродных микробов и бактерий, малейшее присутствие которых - или даже только намёк на их присутствие! - могло означать смертельную опасность для местных аборигенов и вообще для всей наличествующей флоры и фауны. Ну и заодно - чтобы и сам я от туземной заразы не окочурился. Во втором, посредством гипноза, меня подвергли интенсивному обучению планетарным обычаям и традициям, накрепко внедрили в мозги с десяток самых распространённых языков, с помощью которых я смог бы изъясниться в любом уголке этого мира.
Итак, я узнал наименование планеты, где мне предстояло провести может быть самую интересную в моей жизни командировку. По-здешнему это звучало следующим образом - Земля. Ну, а как она обозначена в Межгалактическом Реестре, я уточню, вернее, вспомню, позднее, когда буду делать монтаж окончательной версии своей документальной эпопеи.
Главный редактор не обманул меня. Поначалу я посчитал эту командировку проклятием божьим (хотя, скорее - редакторским), испортившим мне отпуск и хорошее настроение. Но теперь-то я доподлинно видел, что мне выпала такая удача, которая даётся журналисту в лучшем случае раз за всю карьеру. А чаще - не даётся вовсе.
Я должен был бы сказать спасибо главному редактору, и обязательно скажу, как только вернусь домой с потрясающим материалом.
Эта планета доживает последние свои деньки. Сколько их там осталось? Уже меньше тысячи в местном исчислении. Точнее, пока сказать не могу. Нужно посчитать, сколько же, сколько дней и вправду отпущено мне на работу. Впрочем, их как раз хватит, чтобы сотворить шедевр. И это будет не чей-то шедевр, а мой шедевр! Тот шедевр, что прославит меня и до конца жизни позволит не браться за мелочёвку. Я выбьюсь в мэтры журналистского сообщества не только в своей звёздной системе, но и в межгалактическом масштабе. Конечно, здесь присутствуют - не могут не присутствовать! - и конкуренты. Они тоже будут вон из кожи лезть, чтобы обскакать коллег. И меня в том числе. Но тут уже всё будет зависеть от личных качеств соискателей журналистских лавров. И от наличия и величины таланта.
С лунной базы на Землю я был доставлен юрким межпланетным глайдером за считанные минуты. И задуматься толком не успел. Не говоря уже о крепком, здоровом сне.
На Земле тоже имелась центральная планетарная база, но находилась она не на поверхности, как на Луне, а глубоко под поверхностным слоем. Настолько глубоко, чтобы датчики и приборы землян не могли обнаружить не только нашего присутствия, но даже следов или запахов, свидетельствующих о нашем присутствии.
На земной базе для меня смодулируют человеческий облик, в котором в любой ситуации мне было бы комфортно (образец модуля я выбирал лично), и проведут детальный, окончательный инструктаж. После чего меня уже можно будет выпускать "в люди".
Разумеется, я мог бы обойтись без телесной оболочки, исполненной по образу местного "гомо сапиенса". Многие и обходятся. Когда мы хотим, люди нас не видят. Не тот у них диапазон зрения. Но я не могу снимать бессловесный репортаж, немую хронику. За подобную поделку вряд ли вручат хоть сколько-нибудь значимую премию или конкурсную награду.
Нет, я буду брать интервью. Под видом обычного земного корреспондента из американского солидного издания.
И я узнаю все их тайны. Выведаю их надежды. Пощупаю тактильно их настроения и эмоции. Влезу к ним в душу и выворочу её наизнанку. Я создам реальный портрет уходящего, но ещё - пока, увы, только пока! - не подозревающего об этом человечества. И это будет финальный аккорд такой недолгой и, по сути, несостоявшейся по-настоящему человеческой деятельности - фильм, повествующий об их исчезновении. Апокалипсис будет запечатлён! Для того я и нахожусь тут. И буду здесь до последнего дня.
Когда все формальности и технические приготовления были закончены, меня вызвал к себе Адмирал - высший представитель Межгалактического Сообщества Равных на Земле. МСР считалось верховным согласительным органом, обладающим, однако, весьма широкими полномочиями при решении вопросов, касающихся совместной деятельности различных звёздных цивилизаций, входящих в Сообщество. На Земле, разумеется, представительство было неофициальным и даже тайным, так как местные гуманоиды не входили в структуры МСР, и вообще не причислялись к субъектам межгалактического права. По причине не достижения ими "уровня полноценных контактов". За землянами осуществлялось наблюдение, а также проводилась чрезвычайно деликатная коррекция некоторых действий отдельных политиков, если таковые действия могли в той или иной степени угрожать существованию самой планеты. Вмешательство не было тотальным. Как и не было оно явным. Тонкие инструменты использовались для исправления человеческой глупости и жадности. А самим людям вовсе не обязательно было об этом знать.
Адмирал встретил меня, встав из-за стола и протянув мне руку.
Да, находясь на Земле, мы, согласно существующим правилам, не только постоянно пребывали в облике гомо сапиенс, но и использовали речевой аппарат так, как это делали они. Плюс к тому, на время мы перенимали все их повадки, чтоб не выделяться, когда кому-либо из нас придётся идти с ними на визуальный контакт. Мы должны быть среди землян как свои, и в этом залог успешного продолжения нашего статуса инкогнито.
- Приветствую вас, Симпсон. - Адмирал обратился ко мне согласно присвоенному мне "имени". Мистер Фредерик Джей Симпсон, что бы это ни значило, чёрт возьми! Именно так теперь полагалось называть меня, и именно такие данные значились в комплекте фальшивых документов, что я уже получил на складе. - Располагайтесь.
Адмирал сделал рукой приглашающий жест в сторону удобного кресла.
Я сел. Не вижу причины беседовать стоя. Адмирал последовал моему примеру, и аудиенция вошла в своё привычное русло.
- Итак, Симпсон, полагаю, что вы уже полностью в курсе сложившейся обстановки?
Я неопределённо хмыкнул. Вопрос был риторический. Выйдя из чрева гипноустановки, я лучше любого землянина был осведомлён о реалиях и перспективах этой заштатной планетки.
- В целом - да. Хотя кое-какие нюансы мне ещё предстоит уяснить.
- Ну, с нюансами мы вам поможем, - ободрил меня Адмирал. - За этим дело не станет. А вот скажите-ка лучше, Симпсон, сложилось ли у вас личное отношение к этой планете и к её населению?
- Откуда? - пожал плечами я. - Я ведь только прибыл. А на поверхности Земли даже ещё и не был.
- Побываете ещё. Побываете. Всласть. И надоест вам это занятие уже очень скоро.
- Что, всё здесь так плохо? - удивился я.
- Не то чтобы даже плохо, - ухмыльнулся в ответ Адмирал - Непривычно.
- К непривычному мне не привыкать, - попытался скаламбурить я.
Но собеседник, кажется, не оценил моё остроумие. Мозг воина заточен по-особому: всё должно быть прямым и чётким, иначе это порнография. Впрочем, бог с ним - мне не состязаться с Адмиралом в интеллектуальных игрищах. Останемся просто коллегами. На какое-то время. У него свои задачи, у меня - свои, но вместе мы преследуем одну цель. Мы сопровождаем - он организационно, я информационно - гибель планеты Земля, которая произойдёт через каких-то жалких тысячу дней... Или - меньше? Всё-таки надо мне поточнее уяснить цифру. Чтоб не путаться потом. Здесь ведь каждый день вскорости пойдёт на вес золота.
- Ну-ну, - буркнул Адмирал, - посмотрим. А впрочем, я желаю вам успеха на вашем журналистском поприще.
- Благодарю! - вытянулся я в струнку, хотя это было совсем не обязательно. Я ведь всё-таки штатский. - Думаю, что надлежаще справлюсь со своим заданием.
- Я тоже на это надеюсь, - ободрил меня Адмирал. - У вас очень хорошие рекомендации. Да и статьи я ваши читал. И с репортажами знаком. У вас запоминающийся стиль, Симпсон.
- Правда? А мне казалось, что на Земле недоступны материалы, которыми я занимался и которые публиковал в последнее время.
- Ещё как доступны! Если для дела. - Адмирал воздел к потолку указательный палец. - Мы нынче на Земле не экономим. Земля слишком дорогой объект для нас, чтобы мы могли позволить себе экономить на ней!
Он протянул руку к деревянной коробке с богатой инкрустацией и выудил оттуда превосходную гаванскую сигару.
- Не желаете присоединиться, Симпсон? Весьма занимательная штука, скажу я вам. Дома мне будет не хватать этих игрушек.
- Увы, сэр, позвольте отказаться. Не завёл привычки.
- Заведёте ещё, - добродушно пообещал мне седовласый Адмирал. - Тут много есть такого, чего мы раньше и представить себе не могли. Вот уж в чём нельзя упрекнуть землян, так это в отсутствии фантазии. Они умеют доставить себе максимальное удовольствие.
- Даже если это сопряжено с нарушением закона?
- Бросьте, Симпсон. Кого здесь волнует соблюдение закона?! Земляне не подчиняются законам, если законы не играют им на руку. При всей своей безалаберности и ограниченности, земляне весьма хитроумны. Они специально принимают такие законы, которые им выгодно и удобно соблюдать. Вот потому нам, законопослушным, высоко цивилизованным созданиям так непривычно здесь. Кто-то впадает в хандру. Кто-то бежит отсюда под любым предлогом. Представьте, идут даже на причинение себе физического вреда. Недавно я лично расследовал несколько случаев "самострелов".
- И что?
- Отправил самострельщиков на их родину. Пусть ими занимаются местные трибуналы. Конечно, если бы сейчас было военное время, я бы лично казнил их. А так... больно оно мне надо!
- Неужели, сэр, местная обстановка или же сами аборигены так разлагающе действуют на представителей МСР?
Адмирал помолчал, раскурил сигару, сделал несколько затяжек и ответил:
- На слабых, может, и действует. А сильные, они как кремень, им всё нипочём... Вот вы уставились на мою сигару, Симпсон, - добавил Адмирал, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу, - и прямо сейчас, сию секунду, выводите неправильное заключение.
- Я? Какое, сэр?
- Вы полагаете, что если я поддался вредной привычке, то со мной всё кончено. Значит, я уже подвергнут тлению, и разлагаюсь всё дальше и дальше.
- Никак нет, сэр! Я вовсе так не думал.
- Ну полно, полно, Симпсон! Я ведь не мальчик, кое-что повидал в этой жизни. И уж как-нибудь сумею различить то, что и так лежит на поверхности... Впрочем, думайте, как хотите, это ваше право. Но я замечу вам одно: на Земле имеются свои маленькие прелести, и пользоваться ими совсем не так грешно, как вам, наверное, представляется. Главное - не утратить стержень. А некоторые поблажки, что все мы здесь так или иначе позволяем себе, такие, например, как вот эта сигара, или бокал хорошего красного вина, или игра на тотализаторе - это лишь временное явление. Вернувшись в свои пенаты, мы быстро расстанемся с этими слабостями и будем получать удовольствие от более привычных нам занятий и увлечений. А говорю я всё это вам, Симпсон, лишь с той целью, чтобы вы не корчили из себя стоика. Именно такие стоики в конце концов и становятся самострельщиками. Моментальный сдвиг психики - и ага! Получай, трибунал, нового обвиняемого! А зачем? Не лучше ли скорректировать правила игры, забыть на срок пребывания на Земле все наши запреты и табу? Как вы полагаете Симпсон?
- Не могу судить, сэр. Для этого мне нужно хоть немного пожить на Земле. Обтереться, войти в обстановку.
- Что ж, оботрётесь. Теперь, когда я дал вам полезный совет и предостерёг от излишнего рвения к соблюдению моральных постулатов, которые соблюдать на Земле опасно для здоровья, уверен, что у вас не будет проблем.
Адмирал, глубоко затянувшись, пыхнул сигарным дымом. Затем встал, подошёл в вмонтированному в шкаф бару и достал оттуда гранёный хрустальный стакан и пузатую фигурную бутылку с янтарной жидкостью. Сев в кресло, он налил себе жидкости в стакан на два пальца.
Симпсон сразу же догадался, что Адмирал решил побаловать себя отборным коньяком. Программа гипноустановки выдала развёрнутые данные обо всех человеческих приоритетах и ценностях. Коллекционный коньяк "Курвуазье" пятидесятилетней выдержки - это по местным понятиям очень круто!
- А сейчас, Симпсон, я поведаю вам о том, что не включено в пакет гипнотического инсталлирования. Хотя все наши об этом знают, а кое-кто и непосредственно вовлечён в саму операцию. Однако информация считается закрытой. В силу целого ряда причин.
Интересно! Что же это должна быть за информация, что её предпочли не закладывать в инсталлятор гипноустановки? Впервые слышу о подобном. Всегда считалось, что прибывшему новичку через гипноустановку выдаётся полная - именно что ПОЛНАЯ! - информация по планете, на которой ему предстоит работать.
Адмирал тем временем налил себе вторую порцию коньяка. И тут же осушил стакан.
- Не будем строить из себя целок, Симпсон! - рявкнул хрипло он. - Мера здравого цинизма просто необходима в некоторых ситуациях. А потому - оставим недомолвки. Я буду говорить прямым текстом. А уж вы, Симпсон, извольте принять это к сведению. Мотайте себе на ус! И не мешайтесь под ногами.
Ого! Я уже был заинтригован. Что за секретики, мать их?!
- Так вот Симпсон, - продолжал громогласно реветь Адмирал, - всем нам известно, что этой планетке скоро настанет каюк. И тут ничего не поделаешь! Спасти это небесное тело не представляется возможным. Но разумно ли дать пропасть бесценным полезным ископаемым? В то время, как мы задыхаемся от нехватки ресурсов, здесь вполне есть, чем поживиться. Тем более, что не воспользуйся мы этим богатством, оно будет разметено по атому в гигантском взрыве и проку не принесёт никому. Исчезнет, испарится, превратится в тепловую энергию. Согласны с этим, Симпсон?
- Пожалуй.
- Так вот. Официально ставлю вас в известность, что на планете Земля в настоящее время негласно пребывает несколько геологических экспедиций. Пребывает под патронажем МСР, замечу! Они заняты благородной миссией - спасают для миллиардов существ в цивилизованной Вселенной то, что иначе погибло бы без всякой пользы для кого-либо. И для землян - в первую очередь! Землянам уже ничего не поможет. Они обречены. Планета их - тонущий "Титаник". Айсберг уже вспорол днище. Земляне ещё не знают об этом, но механизм запущен. Когда наступит развязка - не столь даже важно, это лишь вопрос времени. И в этом мы можем им только посочувствовать. Но наши соболезнования не должны принимать дикие формы, такие, например, как отказ от разработки земных недр.
Что бы ни говорил Адмирал, подумал про себя Симпсон, какими бы возвышенными мотивами не прикрывался, а как-то всё это смахивает на мародёрство. Банальное мародёрство. Поставленное, правда, на широкую ногу и санкционированное самыми высшими инстанциями. Что всё равно не изменяет его глубинной сути. Главное ведь не вывеска на заведении, а то, что внутри.
- Но и это ещё не всё, Симпсон. - Адмирал плеснул себе в стакан третью порцию, только теперь стакан был полон коньяком почти доверху. - Кое-что, помимо уже вам известного, я должен сообщить дополнительно. Не знаю, как вам это понравится, но прошу принять сказанное мной как необходимую реальность. Без моралистических соплей!
Хорош заходец! Чего же остаётся ждать после такой прелюдии? Объявления о конце света? Но это и без того отнюдь не новость. Земле осталось совсем немного времени, а для её населения конец света - есть неизбежная данность.
- Не удивляйтесь, Симпсон, - продолжал слегка захмелевший Адмирал, - но кроме геологов, вы можете здесь встретить и ещё кое-кого из наших. Они тоже находятся на Земле на полулегальном положении. Точнее, чтобы вы не путались, Симпсон, у них вполне законный статус. Они тоже действуют под эгидой МСР. Но огласка об их пребывании на гибнущей планете - штука настолько нежелательная, что мы предпочли предпринять меры. Эта информация, которую я довёл до вас, Симпсон, проходит под грифом "совершенно секретно", и вы отныне, с этой минуты, несёте ответственность за её разглашение.
- О ком же идёт разговор, сэр?
- А сами вы не догадываетесь - просто, исходя из логики?
- Честно признаться - нет, сэр. Теряюсь в догадках.
- Ну что ж, - подытожил генерал нашу игру в "отгадайку", - возьму на себя неприятное бремя и озвучу ситуацию таким образом, как она того заслуживает. Впрочем, я всецело разделяю политику нашего руководства. И целесообразность всех осуществляемых операций и кампаний, несмотря на некоторое их расхождение с нашими обычными представлениями о нормах морали и нравственности. Всё-таки здесь мы столкнулись с особыми обстоятельствами, и мерить их нашими стандартами и шаблонами очень неразумно. Так вот, Симпсон, как я уже сказал, на Земле вы можете повстречаться не только с геологами. Параллельно с ними, а может, даже и с большей активностью на планете задействованы так называемые интендантские команды.
- Простите, сэр, - поразился Симпсон, - как вы сказали? Интендантские команды?
- Именно так, дружище. Вы не ослышались.
- Они что же - продовольствие здесь собирают? Заняты заготовкой провианта?
- Ну, зачем же "провианта"? - поморщился Адмирал. - Провиантом уж как-нибудь мы и сами себя обеспечим. Да ещё можем и землян накормить, если придётся.
Симпсон никогда ранее в своей журналистской практике не пересекался с заданиями, связанными с Землёй. Но также и никогда не встречал в прессе упоминаний, что этой планете когда-либо цивилизованными собратьями оказывалась продовольственная помощь. Какой бы голод не царил на Земле в разные эпохи, МСР не подбросило землянам и макового зерна. Так что Адмирал явно погорячился.
- Что же они здесь делают, сэр? Ведь для чего-то они сюда прибыли, эти команды?
- Видите ли, Симпсон, я не раз подчёркивал, и продолжаю утверждать это и сейчас, что земляне - крайне неорганизованная цивилизация. Они ленивы, непослушливы, любят побунтовать и пограбить, отчего войны и революции, дворцовые перевороты и мятежи - их обычное времяпрепровождение. Что-то вроде хобби, одним словом. К тому же они слишком пристрастны к порокам и извращениям. А спонтанность принимаемых ими решений вошла в поговорки на всех наших мирах. Землян никогда бы не приняли в Межгалактическое Сообщество Равных. Во всяком случае - если бы это и произошло, то очень, очень не скоро... Впрочем, теперь этот вопрос и вовсе переместился в умозрительную плоскость.
Адмирал поднялся из кресла и нетвёрдой походкой приблизился к книжному шкафу, протянувшемуся вдоль всего кабинета. На одной из полок стояла изумительная нефритовая статуэтка. Адмирал взял статуэтку в руки и с минуту трогал, оглаживал, ласкал её пальцами. Затем приблизил к глазам. Задумчиво рассматривая статуэтку, он произнёс:
- Но все эти отвратительные характеристики землян породили одно непередаваемо полезное для нас качество. Эмоциональная неустойчивость крайне вредна, когда речь идёт о самоуправлении общества. Но она же, эта пресловутая эмоциональная неустойчивость, просто незаменима при создании предметов искусства.
Не секрет, что наши рациональные сообщества устроены идеальным образом не в последнюю очередь именно потому, что мы умеем обуздывать эмоции, умеем не давать чувствам превалировать над разумом. Иногда мне кажется, Симпсон, что мы и вовсе утратили способность что-то чувствовать. Я говорю не о рецепторах, разумеется, - с этим у нас всё в порядке. Но вот что-то неуловимое, то, что сами земляне называют "движениями души" или "вибрациями души", хотя мне не совсем понятен сам термин, ни тот, ни другой, - у нас либо атрофировано за ненадобностью, либо зашифровано такими паролями, которые нам уже никогда не вскрыть.
Да, наши граждане благоденствуют, да, наши законы самые гуманные, но нашим художникам никогда не написать такие картины, какие пишут местные живописцы, а нашим композиторам - не сочинить и сотой части той музыки, что сотворена здесь, на Земле! Наши архитекторы, намертво замурованные в схемы строгих расчётов, никогда не построят эти вычурные дворцы, какие стоят в Санкт-Петербурге, Вене и Риме, они никогда не позволят себе эти каналы, эти мосты, эти арки! Кубы и параллелепипеды - вот всё, на что хватает их фантазии. А здесь такие строения, между прочим, именуется бараками и казармами, в которых содержат арестантов или солдат. Наши скульпторы никогда не достигнут высот мастерства земных скульпторов, а наши ювелиры - того изящества и воздушности, что земляне умудряются вложить каким-то образом в изделия из металлов и камней.
Адмирал, похоже, и сам утомился, произнося свой продолжительный спич. Он плюхнулся в кресло и потянулся за бутылкой. Хлебнув ещё коньяка, он, на удивление, не осовел, а даже как-то протрезвел, словно коньяк был и не коньяком вовсе, а какой-то иной, тонизирующей жидкостью.
Впрочем, все познания Симпсона о коньяке пока ограничивались чисто теоретическими представлениями. Нужно будет обратиться к практике, подумал он. Поднаторевший в этом деле Адмирал коньяком явно не брезгует. А значит, есть что-то в этом напитке притягательное. Обязательно нужно будет потом попробовать!
- Короче, Симпсон, вот что я хочу сказать, - Адмирал брякнул донышком стакана о поверхность стола. - Мы должны признать, что уступаем землянам кое в чём. А именно - мы не можем, просто не в состоянии создавать такие произведения искусства, которые могли бы хоть чуточку приблизиться к тем, что аборигены вылепливают, словно куличики в детской песочнице. Разучились, а может, никогда и не умели. Оборотной стороной нашего рационализма выступает наша бездарность, Симпсон!
В местной медицине существует такой диагноз - "эмоциональная тупость". Следует ли уточнять, что признаки и симптомы, присущие данному диагнозу, земляне расценивают как проявление психического заболевания? Забавно, Симпсон, не правда ли, особенно, если учесть, что нашим гражданам больными показались бы как раз те земляне, что считаются здесь абсолютно здоровыми? С их-то моторикой, с их-то психозами и истериками! И в этом кроется разница наших подходов к оценке правильности поведения как индивидуума в отдельности, так и всего общества в целом. Разница - в критериях, а значит, - и в менталитете. Мы по-разному мыслим. И с этим ничего нельзя поделать, кроме как смириться и ... подкорректировать правила игры... Я уже упоминал об этом, кажется, не так ли?.. Да-да, подкорректировать, не смущаясь сомнительности этого выбора. Иначе нас ждёт поражение - причём, на всех фронтах!
И осознав это, Симпсон, мы приходим к необходимости переосмыслить некоторые постулаты. Принципы и нравственные ограничения - они как оковы! И это тяжкие оковы! Однако они необходимы в нашей повседневной жизни, и именно они позволяют нам оставаться высоко цивилизованными существами. Но если мы вдруг оказываемся в ситуации, когда оковы утрачивают свою главную функцию, - долой оковы, Симпсон! И то, что на Земле сейчас вовсю трудятся интендантские команды, не должно приводить в конфуз никого из нас - повторяю, ВЫСОКО ЦИВИЛИЗОВАННЫХ СУЩЕСТВ! Мы не варвары, и мы не можем, не имеем морального права допустить, чтобы вместе с этой обречённой планетой исчезли и её бесценные и бесчисленные раритеты! Известно ли вам, Симпсон, каковы на наших рынках цены на предметы искусства, поступающие с Земли?
- Детально я этот вопрос не изучал, сэр, но знаю, что порядок цифр зашкаливает за все разумные пределы.
- Вот именно - за все разумные пределы! - повторил с пафосом Адмирал. - Так можем ли мы оставаться безучастными к судьбе всех этих бесценных творений?! Можем ли отойти в сторонку, умыв руки, и, прикрываясь белоснежной тогой незапятнанных соглашательством принципов, смотреть, как погибают эти "сокровища духа"? Не станем ли мы и сами в таком случае преступниками? И разве то, что мы, эвакуируя эти "сокровища духа", на самом деле спасаем их от нелепого, нерационального и неразумного уничтожения, следует ставить нам в вину, а не в заслугу?!
- Но, сэр, - возразил привыкший придираться к мелочам Симпсон, - с другой стороны, не обвалит ли эта массовая эвакуация цены на рынке? Рынки просто рухнут, когда на них буквально хлынет такое обилие заманчивых предложений. А задемпингованный рынок вряд ли оправдает те усилия, что будут затрачены на эвакуацию произведений искусства с Земли.
- Браво, Симпсон, - похвалил собеседника Адмирал, - вы великолепно разбираетесь в рыночной конъюнктуре. Но и мы здесь не лыком шиты. Понимаем кое-чего. Разумеется, до массовой эвакуации дело дойдёт только в самом конце - когда уже можно будет особо не таиться. Сейчас же мы действуем точечно, избирательно. Чтобы ни в коей мере не возбудить подозрений у местных спецслужб. Потихоньку, через подставных лиц, скупаем что-то на аукционах, что-то приобретаем в частном порядке. Ну а что-то спасаем из зон стихийного бедствия. Пожары и наводнения на Земле никто ведь ещё не отменял.
У Симпсона зародилось нехорошая мысль, а не провоцируют ли возникновение таких стихийных бедствий сами интенданты? Чтобы, так сказать, ускорить процесс. Ведь в их понимании Земля всё равно обречена - так чего стоят для сотни-другой жертв лишних два-три года? Точнее - недостающих. Да и кто будет считать?
- Ну а когда подоспеет черёд массовой эвакуации земных раритетов, - продолжал довольный собой Адмирал, - мы и тогда будем проводить мудрую политику. Никто не собирается торговать раритетами оптом. Мы их складируем где-нибудь в уютном местечке. Пусть себе отлёживаются. Разумеется, при соблюдении строжайшей секретности. Реализовывать будем осторожно, чтобы не сбить цены. И потом, нужно учитывать, что Земля с некоторых пор перестанет быть ВОЗОБНОВЛЯЕМЫМ источником тех же самых раритетов. Земли просто не станет физически. И ручеёк произведений искусства с планеты Земля, поступавший на наши рынки прежде весьма регулярно, прервётся навсегда. Навсегда, понимаете, Симпсон! И только мы, крохотными вливаниями сохранённых нами земных раритетов, скрасим горечь от осознания этой чудовищной потери.
Симпсону стало не по себе от откровенного цинизма, - приукрашенного, впрочем, возвышенными руладами о всеобщем благе, - сквозившего в этой дурно попахивающей комбинации с вывозом с обречённой планеты всего, мало-мальски интересного для структур МСР.
- А что с людьми, сэр? - спросил он, не особо надеясь, что ответ Адмирала развеет все его сомнения по поводу направленности эвакуации.
- Что конкретно вы имеете в виду, Симпсон?
- Как - что? Меня интересует, какие меры будут предприняты для спасения местного населения? Подготовлены ли транспорты? Определены ли пункты размещения беженцев? И всё остальное, что касается эвакуации людей, - людей, подчёркиваю, а не их картин, скульптур и прочего. В общем, всего того, что имеет какую-либо цену на рынках и аукционах. Мне ведь придётся освещать и эту сторону миссии МСР. Так вот, мне бы хотелось быть в курсе.
Адмирал помялся, помялся, но всё же вынужден был честно ответить:
- Эвакуация людей, Симпсон, не входит в планы МСР.
- Как, сэр, вы оставите их в беде?! Но ведь Кодекс обязывает нас оказывать помощь терпящим бедствие!
- Не забывайте, Симпсон, что земляне не входят в наше Сообщество.
- Но, сэр, Кодекс не подразделяет терпящих бедствие на "наших" и "не наших". Там есть чёткая формулировка - "всем, терпящим бедствие".
- Эх, Симпсон, ведомо ли вам, сколько людей населяет эту планету?
- Да. Несколько миллиардов.
- И как же вы представляете себе эвакуацию такой прорвы биомассы? Да у нас просто не хватит ресурсов на эту затею. Мы, конечно, думали о том, чтобы вывезти отсюда хотя бы лучших из землян. Прежде всего - мастеров. Чтоб не прервался тот самый ручеёк, о котором я уже упоминал. Но даже этот проект мы признали негодным.
- Но почему, сэр? Если невозможно вывезти всех, то почему нельзя спасти, по крайней мере, лучших?
Адмирал призадумался, подыскивая нужные слова.
- Дело в том, Симпсон, что люди недалеко ушли от диких зверей. Они не желают размножаться в неволе. И, согласно своей же пословице, про соловья, - отказываются петь даже в золотой клетке. Ранее мы уже проводили эксперименты с несколькими человеческими экземплярами. Результат был всегда один. Отрицательный результат! Так что новых произведений искусства мы не дождались бы от них ни в каком случае. И зачем же при подобных обстоятельствах городить огород? Овчинка выделки не стоит.