Уже смеркалось, когда волк вышел на прогалину и остановился. Впереди было открытое пространство с утыканными то тут, то там смутными силуэтами чахлых кустиков. Потянув ноздрями сухой морозный воздух, волк быстро вытолкнул его наружу. Ничего нового нос не учуял, но лёгкие уже отказывались принимать до боли колючий воздух. Назад дороги нет - там тёмная неясная тень, преследующая волка уже больше шести суток. Что то страшное таилось в этой тени и заставляло его бежать вперёд, забыв про усталость, пустой желудок и сон. Вперёд, только вперёд. Подняв переднюю лапу, волк насторожился. Она зависла в нескольких сантиметрах от заснеженной земли. Впереди, за прогалиной, в темноте леса почудилось движение. Внутри всё напряглось. Противоречивые чувства теснились в усталом мозгу. Куда теперь: назад, вперёд, или остаться на месте? Сил убегать, а тем более сопротивляться року, уже не осталось. Сзади хрустнула ветка - и волк сорвался вперёд. Петляя между редкими кустами - туда, вперёд, к спасительной темноте леса...
Охотник расположился в шалаше за прогалиной меж деревьев. Внутри шалаша, сделанном из хвойных лап, было тепло. Смотровое отверстие было настолько мало, что холодный воздух лишь небольшим облачком кружил возле него. Охотник лежал на спальном мешке, слева от него лежал бинокль, а справа новенькая Beretta Ase Gold Sporting, купленная совсем недавно, ещё пахнущая ружейной смазкой. Светлячком светиться в темноте флюоресцентная мушка. Ствол из отборных сортов ореха. На воронёной стали ствола пляшет огонёк от сигареты. Охотник очередной раз прильнул биноклем к отверстию в шалаше. Впереди, как на ладони, просматривалась прогалина. А меж кустов, чуть задевая ветки кустарников, мелькала серая тень. Быстрым движением, отбросив бинокль, он притянул к себе Берету. Ветки шалаша недовольно зашевелились, когда ствол ружья, задевая их, просунулся к проёму. Послав сигарету в дальний угол, охотник прильнул к оптическому прицелу. Через некоторое время он уже вёл по прогалине серую тень, но медлил спустить курок...
Ещё несколько десятков метров и спасительная тьма леса поглотит волка. Впереди опять почудилось шевеление. Волк, присев на задние лапы, резко остановился. Уши направлены вперёд, к спасительно темноте. Ещё раз, через силу вдохнул морозный воздух, ему почудился запах дыма. Значит впереди его уже поджидали. Куда теперь, вперёд или назад? Волк сидел не шевелясь. Лишь тощие бока часто вздымались и пар небольшими облаками вырывался из ноздрей...
Ход ствола остановился. Как это, неужели я чем то выдал себя? Или у него сработало внутреннее чутьё? А плевать! Плавно наведя мушку точно в голову между ушей, палец привычно лёг на спусковой крючок. Всего лишь небольшое усилие и можно, забрав трофей, уйти к теплу и свету...
Охотник и волк смотрели друг на друга. Волк не видел своего мучителя, но чувствовал его, охотник же наоборот - видел его прекрасно, но только в виде трофея и ничего кроме накатившей радости не испытывал. Что то необъяснимо устрашающее для волка таилось впереди, в лесу и одновременно успокаивающее. Нет, все-таки лучше назад. Впереди всё незнакомое, а сзади ещё можно было уйти от тени. Или хотя бы попытаться уйти. Волк встал на все лапы и потихоньку стал пятиться назад. Он не был трусом, но неравная изматывающая погоня уже притупила все чувства, осталось только одно - спрятаться куда нибудь подальше, свернуться клубком, закрыть глаза, прижать уши и не шевелиться. Страх стал брать своё. Ещё шажок, другой...
Почудилось, или смутная тень действительно пятиться назад? Охотник убрал палец с крючка, успею ещё. "Или..." подумал охотник загадочно улыбался кому то во тьме...
Первая пуля, срезав ветку немного слева от головы волка, привела последнего в ужас. Дальше отсюда, как можно дальше. Волк, развернувшись на месте и опустив голову как можно ниже к земле, ринулся назад...
В это время на другой стороне прогалины появился ещё один силуэт. Загонщик уже поднял ружьё и вёл волка в перекрестье ружья. Прогремел второй выстрел. Волк вильнул в правую сторону, но упрямо бежал к лесу...
Выстрелы стали нестись с обоих сторон в полном беспорядке. Волк вилял то вправо, то влево. Спасительные кусты были уже в нескольких метрах, когда пуля задела заднюю лапу. Взвизгнув, волк повалился набок и, прокатившись по снегу, остановился. Кровь крупными бусинками, скатывалась по шерсти, падала на снег и тут же застывала. Бока судорожно вздымались, пар валил из разинутой от боли пасти. Загонщик, издав радостный крик, направился к поверженному волку. К тому времени как он подходил, волк постепенно затих. Нагнувшись, загонщик достал из-за голенища нож, но тут же с криком отбросил его в сторону. Волк, изловчившись, впился ему в руку и не отпускал. Из глотки доносилось лишь рычание. Колотя левой рукой по голове загонщик лишь озлоблял волка, заставляя ещё сильнее сжимать пасть. Но силы были на исходе, и волк разжал пасть. Загонщик, зажав под мышкой раненную руку кинулся за помощью к шалашу, забыв о ноже и ружье...
Волк встал на три лапы и, поскуливая, поплёлся прочь от этого страшного места. Дальше, дальше - это была единственная его мысль. Только бы силы не покинули, только бы доковылять, доползти, а там уже ничего не страшно...
С ревом, ворвавшись в шалаш, загонщик замер. Охотник уже не хрипел, лишь судороги иногда пробегали по быстро остывающему телу. Струйка крови стекала на спальный мешок и образовывала тёмную лужу. Рука, так и не отцепившись от Береты, была далеко выкинута вправо, как будто могла ещё спасти и повернуть исход охоты вспять...