Я видел два сновидения одновременно и бодрствовал. Такое иногда бывает. Сновидения были параллельные, но не внутри друг друга, что случается гораздо чаще. Сильно мешал орущий приемник, расположенный в семи шагах от меня. Поднялся, чтобы его выключить. На половине пути оглянулся: позади неестественным образом горели два желтых прямоугольника, повернутые ко мне почти боком. Это и были два сновиденных мира, из которых я вышел. Я это чуял как дважды два четыре. Моя связь с ними была абсолютно отчетливой. Эти прямоугольники толщиной не более сантиметра и длиной с локоть были неестественны и потому, что по обыденным законам я никак не мог их видеть. Они располагались за оборотной стороной шкафа, расположенной в 120 сантиметрах от стены, а я по обычным законам мог видеть только торец шкафа и его лицевую сторону на два-три градуса и не более того. Оборотную сторону шкафа я действительно не видел, а сиявшие за ней прямоугольники (над ближней длинной стороной кровати) зрел как-то сбоку самым бесспорным образом, что в нормальном мире вроде бы невозможно. Ни окно, ни иные источники света или зеркала тем более не могли породить необычное явление.
Я выключил приемник и повернулся. Прямоугольники были в наличии и ярко светились. Так. Если я вернусь к ним, то усну, а потом ничего не вспомню, а если вспомню, то решу: "Происшедшее было во сне". Стал наблюдать за феноменом. Прямоугольники стали тусклее, а затем исчезли. Вокруг и за окном - ничего необычного. Стрелка будильника перемещается, книгу можно листать и читать.
Чтобы окончательно доказать факт виденья порталов мира сновидений, собрался и вышел на улицу. Вульгарный вещный мир был вульгарным вещным миром. Где-то через полчаса прогулки пожалел о невозвращении к порталам. Возможно, там было нечто интересное и сильное. Но ведь тогда истина об их недавнем наличии была бы сомнительной.
P. S. Много раз пытался опровергнуть случившееся, но ничего не получалось. Если бы на улице на 2-3 минуты появилось солнце, оно не смогло бы через приоткрытый край плотной портьеры осветить тот участок, а тем более попасть на оборотную сторону шкафа, потребовался бы огромный разворот, иное время дня. А если нарочно осветить заднюю стенку шкафа, то она не осветит на несколько сантиметров воздух впереди себя (в освещенной бестеневыми лампами помещении), в лучшем случае будут только блики на стене параллельной шкафу. Кроме того, один прямоугольник располагался точно за другим в одном ряду, между ними был промежуток, ergo я не мог перепутать случайно подсвеченный торец шкафа с пространством за задней стенкой. Прямоугольники были не отсветами, но самостоятельными сущностями, висящими в воздухе.
А если бы я таки подошел к прямоугольника, сунул в один из них пальцы, совершил прочие эксперименты? Я жалею, что не сделал этого, но тогда я абсолютно точно знал, чем это кончится. Бодрствование исчезнет, перейдет в подмороженность, голую интенцию, само окажется порталом, пусть не зрения, но остаточного сосредоточения. Ведь полного растроения в действительности не было, три состояния соприсутствовали, но были неравноправны: по большей части доминировало одно из них, остальные два приглушались; колебания, переходы совершались то в несколько секунд, то в несколько минут, то в десяток минут.