По темной улице, увязая и переваливаясь в сыпучей снежной каше, бредет человек. В подслеповатых окнах домов слева и справа иногда становится виден тусклый желтушный огонек. Уличные фонари не работают - не хватает электричества. Машин в этот час ранних сумерек уже почти нет: горючее - дефицит.
Поэтому можно идти по продавленной на проезжей части колее, где слой снега тоньше. На тротуарах высятся целые сугробы - чернеющие, оплывшие, ноздреватые, усеянные мелким мусором.
Снег идет редкими крупными хлопьями, порывистый ветер, мечась между домами, толкает прохожего то справа, то слева, то в спину, то бросается в лицо, в самые глаза, норовит распахнуть одежду, проникнуть в рукава, за шиворот, шершаво касается старой потрепанной вязаной шапки. Втянув голову в плечи и засунув руки в карманы поглубже, человек идет вперед.
В правом башмаке легонько хлюпает - он уже давно просит каши, ремонту не подлежит. Новая обувь человеку не по средствам. Он заклеил прореху в башмаке изнутри скотчем, а на ногу, поверх носка, одевает пластиковый пакет, чтобы уберечься от воды.
Человеку хотелось есть - желание было привычным и давно надоевшим, оно глухо толклось внутри, вызывая слабость в мышцах, озноб и легкое, почти незаметное головокружение, из-за которого идущему окружающий мир казался зыбким и нереальным. Перед тем, как двинуться в путь, человек съел большой ломоть хлеба и напился чая. Тем не менее, это не очень подкрепило его силы.
Вдали послышался гул автомобильного мотора - там была большая и широкая улица с оживленным движением. Человек заторопился, зашагал не то чтобы быстрее, но как-то суетливее и судорожнее. Подойдя к перекрестку, он по извилистой, усеянной глубокими вмятинами от следов тропинке через сугроб срезал угол и направился к горящей неоном букве, установленной на высоком металлическом столбе. Там был вход в подземку.
В переходе было ослепительно бело от ламп дневного света, кое-где мигающих и гудящих. У стен стояли женщины в старых бесформенных пальто, держащие в руках открытые коробочки, выложенные пачками сигарет, шнурки для ботинок, школьные тетрадки, батоны очень поджаристого и хрустящего, но совершенно безвкусного хлеба. Человек, скользнув по торговкам невидящим взглядом, прошагал мимо. Женщины на мгновение с надеждой потянулись к нему, потом снова уныло застыли, бессильно держа перед собой продаваемое добро.
Спустившись по ступенькам, человек, навалившись всем телом, распахнул толстую стеклянную дверь и направился к окошечку в стене. Выстояв очередь из пяти человек, он вытащил из кармана пригоршню измятых бумажек, отпечатанных в два цвета, выбрал из них, сколько нужно, протянул кассиру:
--
Два жетона, пожалуйста.
- На два не хватит, - сварливо заявила служащая. - Сегодня подорожало.
Человек покорно кивнул, вытащил еще бумажку, сунул ее в окошечко и получил, наконец, два пластмассовых жетона. Бросив один из них в щель турникета, он прошел к эскалатору и спустился на платформу.
На колоннах и под потолком тоннеля ярко пестрели рекламные плакаты. Еще два года назад здесь все было по-другому. Республика не любила засилья рекламы, это считалось дурным тоном, культивируемым Империей. Но с тех пор все переменилось.
Республика не выдержала экономического противостояния с Империей. Слишком много средств тратилось на космические исследования, полеты к далеким звездам, строительство посадочных площадок на других планетах, изучение неземных форм жизни. Когда граждане Республики устали от новостей о великих свершениях в области науки и технологий, об открытии новых миров, они принялись внимательнее присматриваться к своей повседневной жизни. И обнаружили, что живут гораздо беднее жителей Империи. Этот разрыв явно наблюдали те, кто бывал в Империи по делам службы или в турпоездках, разница болезненно ощущалась и при сравнении фильмов, книг, журналов, описывающих жизнь здесь - и там.
Когда во властных структурах Республики произошла естественная смена поколений, новое руководство попыталось реформировать государственную систему. Народ был сыт по горло звездными странствиями, он желал удобных квартир, автомобилей, красивой одежды, изобилия продуктов.
Уходящая элита противилась переменам, у новых лидеров не было единства между собой, не было и знаний, умений, необходимых для осуществления реформ. Республику стал сотрясать провал за провалом, кризис за кризисом, слившиеся в одну большую и затяжную катастрофу, в деталях которой еще долго будут разбираться историки будущих поколений.
Человек сам не очень ориентировался в происходящих процессах, потому что по специальности был биологом. Но в результате он, студент одного из видных университетов Республики, делающий успехи в изучении наук, оказался за гранью нищеты. Стипендии хватало лишь на буханку хлеба в день, всевозможные приработки позволяли купить немного мяса, масла, яиц. Все остальное - обувь, одежда, развлечения - было недоступно. За исключением, разве что, книг из библиотеки и радио. Родители, жившие в небольшом провинциальном городке, были не в лучшей ситуации и помочь ничем не могли.
Человек изучал биологию, хотя знал, что, когда выйдет из университета, работы по специальности не найдет. Но до выпуска оставалось еще два года, многое еще обязательно изменится...
Хотя наверняка не к лучшему.
Подкатил поезд, человек зашел в вагон и прислонился к стене, прикрыв глаза. На одной из станций в центре города он вышел.
Здесь оживленно сновали машины, заманчиво мерцали витрины магазинов, люди, бессмысленно глядя перед собой, озабоченно шагали по тротуарам. Человек шел медленно, косясь на вывески и выбирая места, где слякотного месива было поменьше.
Из дверного проема тянуло теплом, человек зашел внутрь и оказался в торговом зале продовольственного магазина. Налево располагалась секция, где продукты продавались по фиксированным ценам. На витринах прилавков были аккуратно разложены пластиковые пакеты, банки с морской капустой, трехлитровые бутыли мандаринового сока. В хлебном отделе выстроилась длинная очередь. Больше здесь ничего не продавали.
В секции свободных цен народу было еще меньше, несмотря на наличие продуктов на прилавках. Человек прошел вдоль них, отрешенно разглядывая круги сыров, кольца колбас, бруски масла. Здесь цены на ярлыках указывались в империалах Империи - в просторечии баксах, и в пересчете по курсу составляли такие суммы, что среднему жителю Республики это было не по карману.
Человек пренебрежительно пошуршал в кармане порыжевшей ветхой куртки бумажками в сто, двести и пятьсот тысяч республиканских кредосов. Интересно, на сколько граммов колбасы их могло бы хватить? Потом он сунул руку за пазуху и, после некоторого копошения, нащупал там купюру достоинством в пять империалов.
Взглянув на сочную ветчину и сыр со слезой победоносно-пренебрежительно, человек энергичным шагом покинул магазин.
Теперь его путь лежал к одному из внушительных фасадов, смотрящих на широкую улицу перед ним тяжелым высокомерным взглядом. В левой его стороне находилась прегражденная черной стальной решеткой арка, ведущая во внутренний двор. Дверца в решетке была приоткрыта, человек вошел и зашагал прямо и направо, к аккуратной, но малоприметной вывеске.
Потопав ногами у двери, чтобы отряхнуть ошметья снежной каши, человек зашел в крохотную прихожую, где на мгновение остановился, стянул с головы шапку и пригладил ладонью волосы. Поглядел на серые, в мелкую клетку, и шершавые от долгой носки и многих стирок брюки, поддернул правую штанину. Придирчиво осмотрел ботинки, поморщился, вздохнул и медленно толкнул дверь перед собой.
- Можно?
- Входите.
Человек шагнул внутрь и оказался в небольшой комнате, где за компьютером сидел служащий, у стены стояло два немного облезлых металлических шкафа, на окне, над батареей отопления - покрытый пылью цветок в горшке.
Служащий был молод, примерно ровесник человека, но уже с наметившейся плешкой на макушке, среди прямых черных волос. Лицо у него было продолговатое, с крупными правильными чертами, аккуратно выбритое, хотя к вечеру уже немного щетинистое. Служащий был одет в синий, без следов штопки, свитер, из-под которого был выпущен бежевый воротничок рубашки, в тщательно выглаженные, хотя, может, несколько чрезмерно блестящие серые брюки. На ногах у него красовались прочные, с новенькими набойками и начищенные кремом коричневые башмаки, из которых выглядывали черные нитяные носки.
Рядом с клавиатурой лежал надкушенный бутерброд - ржаной свежий хлеб и два тонких ломтика бледно-желтого сала, чашка чая, три сухих печенья.
Служащий внимательно оглядел человека: голова в вихрах давно требующих стрижки волос, серовато-бледное лицо с запавшими карими глазами, выбритый подбородок, от которого доносился запах дешевого одеколона. Куртка старая, заметно изношенная, потемневшая, но без заметных пятен. Тонкие, покрасневшие от холода руки без украшений и, похоже, без часов. Брюки со следами штопки - очень аккуратной, правда, - рядом с правым карманом. Облезшие и растоптанные ботинки.
Закончив осмотр, служащий с отсутствующим видом уставился в экран компьютера.
Человек кашлянул, стремясь привлечь к себе внимание.
- Я хотел бы посмотреть каталог.
Служащий взглянул на него с плохо скрытой досадой. Затем выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда тяжелую папку в толстом картонном переплете с никелированными скрепами, протянул ее человеку.
- Садитесь, - кивнул служащий на стул у стены.
Сунув шапку подмышку, человек опустился на сиденье, раскрыл папку и быстро начал листать плотные, запаянные в пластик листы.
Галактики... Звездные скопления... Туманности... - отмечал он про себя. На этих страницах человек не останавливался, потому что цены, указанные там, были для него запредельными. Звезды класса... Планеты типа... - это было уже доступнее - относительно доступнее. Если всю жизнь не пить, не есть, не одеваться и жить в картонной коробке, то, пожалуй...
Цивилизации... Народы... Племена... Здесь. Полгода назад, когда он зашел в эту контору, о которой кто-то со смехом рассказывал в университете, он уже подыскал себе кое-какие варианты. Дело было за малым - за деньгами; теперь у него есть пять империалов. Вряд ли за полгода здесь распродали весь товар этой категории. И вряд ли цены повысились - Республика за время своего существования сделала массу открытий, некоторыми побочными результатами которых приторговывали оборотистые дельцы Империи. Фирма, которой принадлежит эта контора - один из филиалов единой сбытовой сети. Ее ресурс огромен.
- Мне вот это, пожалуйста, - привстав, обратился человек к служащему и показал пальцем с тщательно вычищенным, коротко обрезанным ногтем на нужную запись.
Служащий вскинул брови и прочитал:
- Бог рыболовства и мореплавания. Так... Имя бога человеком невоспроизводимо, шестнадцатеричная кодировка прилагается. Название племени невоспроизводимо, кодировка прилагается. Численность индивидуумов в племени - от десяти до двухсот тысяч единиц. Местонахождение племени - зона на планете, планета, звездная система, галактический сектор, галактика... Все коды прилагаются. Стоимость свидетельства с оформлением - пять империалов. Покупаете?
- Да, покупаю, - с волнением произнес человек. Он поспешно вытащил из-за пазухи купюру и положил ее на закрепленный в папке лист. Потом достал удостоверение личности.
Служащий с легким недоумением взглянул на банкноту, взял ее кончиками пальцев, осмотрел, ощупал и едва заметно кивнул. Затем пододвинул клавиатуру поудобнее, взял удостоверение личности и принялся работать с компьютером. Человек уселся на стул и терпеливо ожидал окончания процедуры, машинально теребя шапку.
Наконец служащий наклонился куда-то вниз, достал и положил перед человеком запаянный в пластик красивый лист бумаги с водяными знаками, кодированными полосами, голограммами и запрессованными волокнами.
- Проверьте, все ли правильно.
Человек, нервно перескакивая взглядом со строчки на строчку, несколько раз перечел документ. Фамилия, имя... номер удостоверения... дата рождения... Бог рыболовства и мореплавания - крупным, красивым шрифтом. Коды.
- Да... Да, все в порядке, - заверил он служащего и потер горящую лихорадочным румянцем щеку. - Спасибо.
Служащий смахнул купюру в ящик стола и протянул человеку квитанцию:
- В таком случае, распишитесь... - и видя, как тот с виноватым выражением шарит по карманам, дал ему ручку.
Закончив процедуру, человек покинул контору; в прихожей остановился, нахлобучил шапку, еще дважды перечитал документ. Расстегнул куртку, пристроил лист на груди, застегнулся, поправил шапку - и шагнул на улицу.
***
Ну вот, я и бог... - думал человек, ссутулившись бредя по улице и представляя, что идет широким, вольным шагом. Не оглядываясь, он прошел мимо ярких витрин, спустился в подземку, истратил последний жетон и поехал к себе в общежитие. Запрошенную вязким снегом дорогу человек миновал как во сне, и даже вода в правом башмаке казалась теплой и ласковой. Я - бог!
Пройдя мимо сонной вахтерши, он поднялся пешком на свой этаж, благо жил на пятом, отпер дверь секции, затем включил свет, обрадовался ему - последнее время электричество часто отключали - открыл второй замок и зашел в свою комнату. Человек жил здесь один: его сосед, изнуренный холодом и недоеданием, месяц назад уехал домой, к родителям, надеясь, что там ему будет лучше. Он был химиком; на биологическом факультете тоже многие разъехались, да и на других тоже. В двух соседних общежитиях полтора месяца не было газа.
Человек подошел к батарее отопления, пощупал - она оказалась чуть теплой. Это было хорошо: значит, не лопнет от мороза. Прошлой зимой такое случилось в одном общежитии. Человек взял чайник, в котором еще была вода, зажигалку и пошел на кухню, одну на пол-этажа, расположенную через коридор, немного правее. Здесь никого не было, он включил свет, немного подавил бросившихся врассыпную от мусорного бака тараканов, зажег газ и поставил греть воду. Потом человек вернулся в свою комнату, открыл шкафчик, пошарил на полках. Ах, да... Последний ломоть хлеба он съел перед своим походом в контору. Что ж - на нет и суда нет, хлопот меньше. Человек сходил на кухню, забрал потеплевший чайник, выключил свет. Ничего... Обойдется.
Он достал из-за пазухи запаянный в пластик документ - идентификационный сертификат, перечитал его еще раз, выдвинул ящик письменного стола и спрятал свое приобретение между рабочих тетрадей. Прошел в санузел и появился оттуда умытый и вытирающийся сереньким вафельным полотенцем. В кране горячей воды была тепловатая жидкость; чтобы помыться, надо будет нагреть на кухне полный чайник и большую кастрюлю. Но это - не сейчас, а когда на улице немного потеплеет. Или когда доведется купить чего-нибудь посытнее из продуктов. А то ведь, вымокнув, можно и простудиться, если не подкрепишься как следует.
Человек расправил постель, уложил поудобнее блинообразную подушку в побуревшей наволочке, одернул свинцово-серые простыни. Белье кастелянша не меняла вот уже полтора года, а запасного комплекта у человека не было. Сосед забрал свое домой - мать выстирает. Человек подошел к его кровати, взял свернутый трубкой матрац, уложил его на стул рядом со своим ложем. Затем принялся раздеваться.
Куртку он повесил на плечики в шкаф; брюки - тоже, предварительно расправив их, чтобы не нарушить складку. Стянул свитер, уложил его в пластиковый пакет и тоже отправил в шкаф. Достал с полки потрепанную дырявую трикотажную кофточку на молнии и штаны, одел - они согреют его ночью. Подошел к двери, запер ее на замок, выключил свет и вернулся к кровати. Ботинки поставил поближе к батарее - пусть подсохнут за ночь; туда же повесил и носки. Забрался под одеяло, сверху натянул покрывало, потом взвалил матрац соседа. Неудобно, конечно, будет спать, зато не так холодно.
Человека слегка знобило - и от недоедания, и от волнения, и от стоящего в комнате холода. Теперь он - бог. Где-то очень, очень далеко, на малоизвестной и малопривлекательной планете племя туземцев молится ему, славит его, приносит жертвы. Они любят его, боятся, уважают, вспоминают всякий раз, когда ловят рыбу или выходят в море с другими целями. У туземцев наверняка есть и другие боги, о которых интересно будет узнать.
Человек улыбнулся: вот если бы он мог испытывать сытость от той рыбы, которую, наверняка, приносят ему в жертву туземцы. Каким бы подспорьем в его положении это было!
С такими мыслями человек заснул.
***
Проснулся он в сумерках, было холодно, за окном, как это обычно бывает под утро, заметно подморозило. Человек старательно поправил уложенные на себя для обогрева вещи, свернулся калачиком, подышал на руки. Так было лучше. Слегка мутило, но есть пока не хотелось - благословенные полтора часа после сна, когда не хочется есть! Потом станет хуже; поэтому через час нужно будет сбегать в хлебный магазин, денег на полбуханки хватит. Ближе к вечеру человек давал частный урок одному школьнику, там его накормят и дадут немного кредосов. А потом еще что-нибудь подвернется... Может, из дому приедет сосед, привезет харчей, возьмет да и угостит. До стипендии - эквивалентом в два империала - оставалось еще одиннадцать... нет, уже десять дней. Полтора килограмма мяса по свободным ценам.
На занятия идти сегодня не надо: день был отведен для самостоятельной работы. Человек собирался сегодня в библиотеку; оттуда как раз - на урок. В прошлый раз его кормили там вермишелевым супом с кусочками вареной колбасы...
Нет, лучше думать о другом. Бог рыболовства и мореплавания... Значит, туземцы живут на берегу моря или даже океана. Может - на островах. А вообще, нужно составить представление о своих владениях на упорядоченной основе. Сколько солнц у планеты? Если там двойная, тройная звезда, то все очень усложняется... И становится более интересным. Сколько лун у планеты? Ведь от них зависят приливы и отливы, а значит, и его, бога рыболовства и мореплавания, деятельность. Какая там атмосфера? Кислородная, водородная, метановая? А сила притяжения? Как выглядят его аборигены? Гуманоиды или нет? Может, рептилии? Вот было бы здорово, если бы они походили на орахеанских теплокровных паукообразных, предмет его научных интересов!
Надо будет заняться выяснением всех подробностей. Раз этих туземцев открыли и знают об их богах, значит, где-то хранятся отчеты об экспедиции. Надо будет добраться до них.
Человек не собирался никому рассказывать о своем приобретении и планируемых поисках. Вряд ли кто-то поймет его. Истратить пять империалов на какую-то чушь! Лучше бы купил себе обувь. Или питался бы посытнее. Или занялся бизнесом - непонятно, правда, каким: сумма-то, если рассудить непредвзято, совсем невелика.
Не поймут, как можно стать богом, купив какой-то там сертификат.
Не поймут, ну и не надо. Они - сами по себе, он - сам по себе. Чего они добиваются в жизни? Кто-то - и таких в Республике, видимо, большинство - просто старается не протянуть ноги от голода и холода. Богу эта проблема нипочем, ведь он бессмертен по определению. Может быть, правда, по мифологии туземцев его сможет убить какой-нибудь другой бог. Но, по крайней мере, земной голод и холод для этого никакой роли не играют.
Есть люди - таких особенно много в Империи, - которые зарабатывают деньги, добиваются богатства. Их жизнь комфортна и насыщена удовольствиями, они заводят детей, которые продолжат их род, сохранят память о своих родителях. Эти люди называют своими именами фирмы, здания, мосты - чтобы получить признание общества, прославить свое имя.
Он, бог, как существо могущественное и высокопоставленное, обладающее сверхъественными способностями, разве не пребывает в комфорте, да еще таком, какой вряд ли кому из десятков миллиардов людей может представиться? Он живет в подводном гроте, наполненном жемчугом и драгоценными камнями, а все морские обитатели прислуживают ему. Он катается на дельфинах, русалки ублаготворяют его на ложе, туземцы поклоняются его изображениям и приносят жертвы. Он будет жить вечно - или, по крайней мере, пока племя не забудет его или не погибнет само. Его помнят и славят от десяти до двухсот тысяч туземцев. Разве это не больше, чем показное уважение и скрытая зависть и злоба кучки бизнесменов - партнеров или конкурентов? По крайней мере, ему это обошлось гораздо дешевле, чем им - всего пять баксов.
Кроме того, туземцы наверняка куда более достойные личности, чем земляне. Они просты, честны и искренни. Они не могут быть другими, ведь их воспитывал, ими повелевал бог рыболовства и мореплавания. Вместе с другими богами. Конечно, лучше быть богом нескольких десятков тысяч добрых, смелых, симпатичных созданий, чем сомнительным другом или знакомым сотен гоняющихся за деньгами деятелей. Они не останавливаются ни перед чем: забьют на мясо подопытных кроликов, продадут по свободным ценам. Или пустят на лом ценное лабораторное оборудование. Там много цветных металлов, имперские скупщики дают за них хорошие деньги.
У него, как у важного и значительного бога, могут быть друзья среди других богов. Кто из людей может этим похвалиться? Кто из людей сможет вызвать бурю на море, наслать смерч, заставить воду пылать и светиться? Или, наоборот, утихомирить шторм, подогнать к сетям вкусную рыбу, спасти корабль от верной гибели на рифах?
Не все люди тянутся к деньгам, есть бескорыстные ученые, писатели, художники. Они живут ради удовольствия творить, выражать себя, двигать человечество к новым вершинам духа. Некоторых привлекает слава.
Он, бог, превзошел и их. Они творят, пока живы, он же бессмертен. Они просто радуются, он переживает божественный восторг - ощущение, которое смертный просто не в состоянии перенести. Они выражают себя текстами, формулами, изображениями, он - природными стихиями, поступками и чувствами аборигенов. Они учат людей новому, вносят свой вклад в копилку знаний человечества. Он наставил аборигенов всему, что касается рыболовства и мореплавания, и никто и никогда не превзойдет его в этих науках. Никакой умник не скажет, что его концепции и теории - всего лишь частный случай других, которые ему недоступны. Новые имена не низвергнут его в пучину забвения. Он всегда будет первым и единственным - в области рыболовства и мореплавания...
Нет, никому он ничего не будет рассказывать, его не поймут. Любой и каждый начнет спрашивать: как это можно так просто стать богом, купив какой-то там сертификат, пусть и за пять империалов? Будто есть какая-то общепринятая и узаконенная процедура превращения в бога. Тем более, у чужого и, вполне возможно, негуманоидного племени.
Затратив определенную сумму денег, можно, например, стать дворянином Империи, приобрести титул. И документ, свидетельствующий о нем, вряд ли отличается от купленного им вчера идентификационного сертификата. Политологи уже высчитали, сколько стоит стать депутатом парламента Республики. Научные степени и звания тоже уже распродаются вовсю или раздаются нужным людям - и никто не думает требовать от новоявленных соискателей каких-то значимых трудов и исследований. Никто не считает таких графов и князей, депутатов, кандидатов и докторов наук неполноценными и второсортными. Наоборот, чем дальше, тем больше тех, кто достиг степеней, званий и титулов личной доблестью, собственными заслугами, начинают воспринимать как неудачников, недотеп, придурков.
Конечно, куда выгоднее быть графом Империи или липовым доктором наук, чем богом какого-то затерянного племени. Благодаря этим титулам можно занять более высокую должность, с хорошим окладом, с возможностью обкрадывать казну и брать взятки. Депутаты Республики бьют в этом отношении все рекорды. Но зато стать богом гораздо дешевле, а это немаловажно.
Кто-нибудь возразит, что эти титулы выдуманы людьми, и люди же их и распределяют. Насколько правомерно раздавать звания, изобретенные чужими народами?
Однако не такие они и чужие. Та планета и племя, богом которого он состоит, были открыты экспедицией Республики. По космическому кодексу Республика, в качестве первооткрывателя, получила на них ряд прав. Трактуя определенным образом одно из них, можно обосновать полную законность присвоения тех или иных идентификационных выражений обнаруженным предметам и явлениям, вплоть до присуждения бытующих в открытом племени титулов, званий и обозначений лицам и предметам по своему усмотрению. Титул графа дает король, на новой планете Республика обретает права, позволяющие ей повелевать королем и давать кому-либо графский титул через его голову.
Конечно, божественное состояние имеет весьма специфический характер, нежели звания и титулы простых смертных. Здесь нужно оперировать не столько юридическими понятиями, сколько категориями философии и мистики. Прежде чем отдать за сертификат деньги, человек не раз все тщательно обдумал.
Система, место бога в которой он приобрел, очевидно иерархическая. В ней есть свои начальники и подчиненные. По отношению к этому племени Республика обладает колоссальной мощью, которой не имеет ни один из племенных богов. Звездные крейсера способны разрушать планеты и даже светила - правда, если те находятся в нестабильном состоянии. Таким образом Республика является не только главным светским авторитетом для племени, но и главным мистическим авторитетом, непонятным и таинственным верховным божеством.
Конечно, сейчас Республика в упадке. Но ее космического флота он еще не коснулся, а в данном случае это - главное, поскольку именно флот осуществляет открытия и направляет судьбы обнаруженных территорий и племен. Ее мощь, которая представляется туземцам божественной, достаточна, чтобы сместить с поста бога рыболовства и мореплавания одно лицо и назначить другое. В известном смысле именно это вчера и произошло. Идентификационный сертификат признается в качестве официального документа как Республикой, так и Империей.
Конечно, туземцы не заметили смены персон на посту бога рыболовства и мореплавания, да и не должны были заметить. Их дело - поклоняться, приносить жертвы, принимать волю богов, творить заклинания. Главное не изменилось: у них по-прежнему есть могущественный покровитель в сфере рыболовства и мореплавания.
Итак, он бог перед человечеством и своим племенем. Остается последний вопрос: верит ли он сам в свою божественную сущность, чувствует ли ее?
По правде говоря, пока не очень. Слияния его неповторимого личностного начала с мистической сущностью бога рыболовства и мореплавания еще не произошло. Он не помнит, как возникло и развивалось в племени общение с морем, не помнит, чему учил свой народ, какими методами и в какой последовательности. Он не знает, не чувствует, не может ощутить моря на той планете, не представляет его обитателей. Его личностное начало заточено в истощенное и мерзнущее человеческое тело, это является также серьезным препятствием...
Очень хотелось есть. Человек поднялся с постели и стал собираться идти за хлебом.
***
Пробегая по улице, он боковым зрением заметил что-то в сугробе. Остановился, присмотрелся... Это была мелкая купюра, выпуска Банка Республики, измятая и замызганная. Человек потянулся было к ней, но потом отдернул руку. Пристало ли богу такое? Раньше, когда он был лишь голодным студентом, бумажку в несколько кредосов подобрал бы не раздумывая. Но сейчас - другое дело.
Человек купил полбуханки хлеба, вернулся в общежитие, нагрел чайник, позавтракал. После этого собрался и поехал в библиотеку. На линии, ведущей туда, работал один троллейбус, контрольный аппарат которого был неисправен: он почему-то воспринимал полностью израсходованную дорожную чип-карту человека как действующую. Выяснилось это однажды, чисто случайно, после чего неожиданно осчастливленный пассажир запомнил номер доброго троллейбуса. Видимо, в остальных случаях контрольный аппарат функционировал нормально, и ремонтная служба ничего не предпринимала.
Дождавшись заветной машины, человек вошел внутрь и забился в угол, откуда было удобно смотреть в боковое окно. Свой идентификационный сертификат он оставил в общежитии, но ощущение плотности и упругости у своего сердца, легкого запаха пластика еще не улетучилось со вчерашнего вечера.
За окном бурлила жизнь: то и дело проносились мимо автомобили, проплывал тихоходный троллейбус, по тротуарам сновали озабоченные пешеходы. Человек усмехнулся - никто из них и не подозревает о том, что рядом, за этим забрызганным грязью стеклом, находится настоящий, живой и во плоти, бог.
В библиотеке, нетопленой и очень экономно освещенной, у рабочих терминалов, как обычно, змеились длинные очереди. Мониторы со временем выходили из строя, а денег на ремонт и замену, понятно, не было. Но студенческая смекалка и опыт и в этом случае приходили на выручку человеку. Сев за погасший экран и сдвинув на бок табличку "Не работает", он пару раз хлопнул ладонью - сильно, но негромко - по решетчатому кожуху. Монитор с трудом проморгался и заработал.
Просмотрев кое-какие материалы по орахеанским теплокровным паукообразным, он перешел к космографическому разделу. Человек раскрыл перед собой записную книжку с переписанными из идентификационного сертификата кодировками и принялся с их помощью искать информацию о своем племени и его планете.
Терминал работал натужно, медленно и периодически сбоил - видимо, частота тока в сети была заметно ниже стандартной. Проведя за монитором более двух часов, человек узнал лишь о том, что обследование этой планеты действительно состоялось. Никаких отчетов, дневников, заметок по этому поводу в информационной базе не было. Потратив впустую еще полчаса, человек отключил экран, поправил табличку и поднялся из-за стола. Посетители, метившие на его место, недовольно загудели.
- Вы думаете, этот терминал только для вас, да? - зло бросила ему одна девушка.
Человек обернулся к ней и задумчиво посмотрел прямо в брызжущие гневом глаза.
- Конечно только для меня. Ведь только я наделен властью заставить его работать. А для вас и прочих он неисправен, там и табличка есть, - он спокойно двинулся к стойке дежурного библиографа.
Девушка проводила человека ненавидящим взглядом.
- Он шутки шутит, а у меня экзамен на носу!
***
Человек показал библиографу выписанные на листок коды космической экспедиции, обнаруженной планеты и дату ее внесения в реестр.
- Вот... я нашел упоминание об открытии этой планеты этими кораблями; она была обследована. Но никаких материалов, описывающих планету, в системе нет. Вернее, я не смог их найти. Помогите мне, пожалуйста.
Библиограф, невзрачная женщина средних лет, ушла в служебное помещение и вернулась не скоро. По ее виду человек понял, что никаких хороших новостей для него нет.
- В нашей системе отчеты об этой планете действительно отсутствуют. В этом отношении ничем помочь вам не могу. Если хотите, я дам вам реквизиты некоторых предыдущих отчетов этой экспедиции. Они открыли и описали несколько планет.
- Нет, спасибо, - хмуро сказал человек. - Меня интересует именно эта планета. Как же понять, что о ней нет отчета? Скажите, может, он засекречен? Если надо, я оформлю допуск.
Библиограф пожала плечами.
- По этой планете нет никаких материалов - ни открытых, ни секретных. Обратите внимание на дату ее внесения в реестр. В то время уже начались перебои с электричеством. Сейчас практически все генерирующие антенны на голодном пайке или отключены. Без них же, как известно, информационный канал с глубоким космосом не образуешь, несмотря даже на энергетическую мощь наших крейсеров. А радиосообщения оттуда дойдут через несколько веков или тысячелетий... - женщина устало вздохнула. - Впрочем, возможно, я сгущаю краски. Отчет мог придти, но просто еще не опубликован. Для этого, знаете ли, нужны средства, а их так повсюду не хватает...
Человек потер лоб ладонью. Это уже легче, есть надежда дождаться... Вдруг очередь искомого отчета на публикацию уже на подходе?
К библиографу обратился другой читатель, человек отошел в сторону. Постояв в раздумьях несколько минут, он отправился в зал периодики. Через полчаса он покинул библиотеку: нужно было идти на урок.
***
Дом его ученика находился не очень далеко; человек двинулся к нему пешком. Сначала путь лежал через дворы и переулки, потом выбрался к широкому проспекту. Проходя мимо гастронома со светящимися витринами, человек не удержался от соблазна и зашел внутрь. Он сразу направился в секцию свободных цен; миновал молочный, мясной отделы, убавил шаг. Перед человеком был прилавок с рыбой и морепродуктами.
Маринованная, уложенная дольками или целыми безголовыми тушками в пластиковые банки с заманчивыми наклейками. Копченая, поблескивающая выступившим на кожице жирком. Вяленая, с желтовато-розовой прозрачностью на срезе... Рыба, рыба, рыба. Янтарные севрюжьи и стерляжьи балыки. Ярко-розовое, будто нарисованное, креветочное мясо. Дымчато-серая и блестяще-черная икра. Рядом - крупная, глазастая красная икра. Копченые устрицы в жестяных банках. И даже морские ежи и трепанги.
Человек смотрел на это все с непонятным выражением на лице. Выставленные здесь яства были ему недоступны - ему, простому студенту, сыну отставного космонавта и преподавательницы колледжа. Но он видел не эти балыки, икру, консервы. Перед мысленным взором человека проплывали диковинные и роскошные блюда, которые причитались ему от одного дикого племени, живущего на затерянной в глубинах космоса планете. Еды много, еда вкусная до невозможности, пиршество пышное. И он там - главный герой.
Хорошо быть богом рыболовства и мореплавания. Куда лучше, чем, например, быть богом войны.
***
Урок закончился, и мать ученика пригласила человека пообедать. Ему подали миску размятой с маргарином картошки, салат из морской капусты, а также несколько ломтей хлеба. Когда человек уходил, ему вручили еще немного денег.
На улице было уже темновато, человек заторопился, направляясь к линии, на которой ходил заветный троллейбус. Хотя у него и были деньги, их стоило поберечь, не тратить на пустяки. Возможно, нужную машину придется долго ждать, но на сытый желудок это ничего. Да и дома есть еще четвертинка хлеба...
Прошло уже два троллейбуса нужного маршрута, но машины были не те, человек их пропустил. На остановке скапливалось все больше народу, и это внушало ему беспокойство. Когда вдали показался троллейбус долгожданной расцветки, человек принялся энергично проталкиваться к кромке тротуара.
Машина подошла, распахнулись двери; ожидающие, не давая даже пассажирам выйти наружу, ринулись внутрь. Человек умело нырнул в людской поток, и его понесло в нужном направлении.
И вдруг контрольная система засверкала сигналами, человека заклинило в дверях. Он ошибся, положившись на внешний вид троллейбуса и не разглядев повнимательнее его номер. На линии было две машины одинаковой раскраски, человек пытался сесть не в ту. Здесь его пустая карточка была сразу засечена, ему пришлось, превозмогая натиск стремящихся в салон людей, выбираться наружу. Его больно толкали локтями и сумками в бока, грудь и спину, оттоптали все ноги, каждый норовил бросить в лицо злое ругательство. Но человек все же протиснулся на тротуар.
Это злосчастное приключение больнее всего отразилось на его башмаках. Тяжело переступая отдавленными ногами, человек отошел в сторону. Троллейбус, рывками корпуса утрамбовав набившихся в салон пассажиров, сомкнул двери и медленно отвалил от тротуара.
Человек со злым отчаянием смотрел машине вслед. Ну?! Что?! Хотите унизить меня, растоптать, уморить голодом?! Превратить в ничтожество, задушить?! Перед его мысленным взором было все многомиллиардное человечество. У вас никогда не хватит сил справиться с богом! Отнимите у меня деньги, лишите надежд на будущее, оставьте без последнего куска хлеба - все равно не одолеете! Я выживу, гады! Я не только выживу, но и стану сильнее вас! Я не только выживу, но и стану счастливее вас! Я переживу всех вас, и вы, которые пыль уже сейчас, станете потом еще большей пылью, а я буду жить и принимать поклонение моего народа!
Постепенно человек успокоился; дождавшись своего троллейбуса, он поехал в общежитие. Там его ждал идентификационный сертификат и краюха хлеба.
***
Человек прожил непростую неделю: он все тщился представить себе планету, континент, море, народ, богом которого являлся. Как биолог, он хорошо понимал все возможное разнообразие форм жизни; чтобы сделать хоть мало-мальски обоснованный вывод, информации не хватало.
Может, его племя похоже на древних полинезийцев, ходивших в море на длинных беспалубных лодках с боковыми поплавками-балансирами и бьющих рыбу зазубренной костяной острогой. Может, туземцы на далекой планете подобны земным медведям, добывающим идущего на нерест икряного лосося голыми лапами, стоя в воде. Или это разумные рептилии, чешуйчатые и зеленоватые, с длинными сильными хвостами и зубастыми пастями, глушащие рыбу выделениями ядовитых желез или разрядами электричества. Будь они похожи на орахеанских теплокровных паукообразных, то плели бы во время отлива в утесах и рифах сети, в которые потом море нанесет рыбы, моллюсков и ракообразных.
Возможно, туземцы добывают себе пропитание, гипнотизируя или подчиняя жертвы телепатией. Вряд ли они разводят рыбу в прудах: как видно из его звания, рыболовство у этого племени тесно связано с мореплаванием. Если продолжать рассуждать логически, то морская торговля у туземцев развита слабо либо вообще отсутствует - иначе бы был бог мореплавания и торговли. Опять же, вряд ли у них происходят морские войны и сражения. Возможно, это очень мирный и добрый народ.
Дальнейшие умопостроения рассыпались, не имея под собой информационной почвы. Человек снова посетил библиотеку, но это ничего не принесло. Образы его планеты, его народа расплывались, путались, вызывая растущую подавленность и растерянность. Еще неделя прошла, но так нужный ему отчет нигде не появился.
Человек то и дело доставал идентификационный сертификат, перечитывал его - и все равно чувствовал, что душевный подъем и былой энтузиазм уходят прочь. Совсем плохи были башмаки, постоянно хотелось есть; вымывшись, человек простудился и заболел. Пришло письмо из дому: у родителей тоже дела были неважны. Хлеба по фиксированным ценам продавали все меньше, за ним постоянно выстраивались огромные очереди.
Более-менее встав на ноги, человек решил не терять времени. Вера в свою божественность медленно, но упорно улетучивалась.
***
Как тогда жить?
***
Снова внушительный фасад на одной из центральных улиц, снова арка и дверца в стальной решетке. Контора под аккуратной, неброской вывеской; на табло сообщение - свободно. Человек, стряхнув снег с башмаков и поправив воротник, входит внутрь.
За компьютером сидит все тот же служащий, с сосредоточенно-скучающим взглядом, прилично одетый, чисто выбритый. Рядом с клавиатурой лежит бутерброд: белый хлеб и прозрачные кусочки копченой колбасы. Служащий, скользнув глазами по посетителю, кивнул ему на стул в углу. Человек сел, обстоятельно устраиваясь, достал из-за пазухи идентификационный сертификат.
- В начале месяца я сделал у вас покупку, - человек взмахнул запаянным в пластик документом.
Служащий слегка кивнул - да, он помнил об этом.
- Информация, которая здесь содержится, - продолжил человек, скользнув пальцами по сертификату, - очень скудна. И, в принципе, это логично. Я, ориентируясь на код планеты и код экспедиции, предпринял поиски научно-исследовательских отчетов, которые могли бы дать более детальное, развернутое представление о той местности и о том народе, которых касается этот сертификат, - человек выжидающе посмотрел на служащего, тот молчал. - К сожалению, все, что есть в информационной системе научных знаний, это лишь упоминание об открытии экспедицией планеты и о внесении ее в реестр. Как мне объяснили, либо эти сведения еще не поступили на Землю, либо поступили, но не опубликованы. Неопубликованные материалы, как известно, в информационную систему научных знаний не включаются.
Тусклые искры интереса, появившиеся было в глазах у служащего в начале разговора, быстро угасали. Он устремил взгляд в монитор, лениво пробегая рукой по клавиатуре. Человек недовольно посмотрел на него и решительно поджал губы.
- Ваша организация, поскольку занимается делами новых территорий и пространств более плотно и профессионально, может иметь более детальную информацию об этой планете, местности и народе, - продолжал он. - По крайней мере, если отчет поступил на Землю, он у вас наверняка есть. Мне немного-то и надо...
Служащий отрицательно покачал головой.
- Мы не дадим вам такой информации, - сказал он, посмотрел на бутерброд и откусил от него.
Человек несколько растерялся. Непонимание, негодование, острое чувство собственного бессилия пронеслись по его существу. Однако он все же справился с эмоциями, и лишь легкая дрожь в голосе выдавала его душевное напряжение.
- Знаете, ведь ничего неизвестно об этой планете. Какая там гравитация, радиационный уровень... - человек улыбнулся. - Я даже представления не имею, где живет упомянутый здесь, - он протянул сертификат служащему, - народ, как он выглядит, как отправляет обряды... Без этого значащийся здесь сан... звание... достоинство превращается в какую-то нелепость, недоразумение. Даже смешно становится... - человек нервно хохотнул, затем умолк, его лицо медленно побледнело, он смотрел на служащего с тревогой, собрав последние остатки надежды.
Тот, приподняв левую бровь, прочитал документ, неопределенно дернул головой. Отодвинул сертификат в сторону, не спеша доел бутерброд, вытер салфеткой руки. Потом протянул документ человеку и улыбнулся слабой снисходительно-брезгливой улыбкой: