Прошло две недели. Даниэль все еще гонялся за неуловимым, даже для него, подставным магом. Тот слишком быстро менял место дислокации и когда Дэн приходил, того уже и след простыл, словно знал, хотя, конечно знал, он именно для этого и был нужен, водить за нос Охотника, пока Инквизитор занимается своим делом.
Камилле поручили дело об убийстве неизвестной женщины. Труп обнаружили на свалке, обезображен и сожжен, никаких следов, никакой возможности установить личность. Она увлеклась новым делом и не обращала внимания на бывшего напарника, или демонстративно избегала встреч и разговоров с ним. Вооруженный до зубов нейтралитет или полное безразличие, нарушаемое короткими перепалками из-за того, что кто-то положил бумаги на чужой стол или тем, что чьи-то рыжие волосы оказались в горячем кофе Варика. Он мысленно смеялся, но соблюдал навязанные ему правила этой детской игры.
Он очень устал. Постоянное использование дара в этом мире было утомительно и даже губительно. Лицо детектива осунулось, под глазами появились круги от недосыпа, а время утекало, словно песок сквозь пальцы. Неминуемо приближался день рождения Камиллы, а он был бессилен. Его это злило и не давало покоя, если она наследница, от него зависит теперь благополучие его мира, а он гоняется за магом, словно за зайцем и ничего не может с этим сделать. Инквизитор затихла, больше не было убийств, видимо, она действительно, опережала его и теперь просто выжидала. Мысли кружились у него в голове, напоминая стаю воронов над свежим трупом.
Новое утро. Ночью он опять не спал. Устало опустившись в свое кресло он тут же резко подскочил. На мягком сиденье удобно устроилась кнопка. Кэм нервно захихикала и спряталась за горой бумаг, скрывая свое злорадство.
- Камилла Прад, может хватит? - не удержался Даниэль и зло крутанул ее стул, разворачивая девушку к себе лицом.
- А что я? Я ничего. Почему ты сразу на меня думаешь, Варик?
- Потому что всем известно, Кэм, что подобную шутку я спущу только тебе. Что за детский сад? - шепотом выпалил Дэн ей в лицо. - Слушай, если я не оправдал твои надежды и не стал за тобой волочиться после случайного поцелуя, извини. Не хотел тебя обидеть! Это точно не входило в мои планы! Но твои выходки уже переходят все границы! Что ты на докторе своем не срываешься? Разложила бы его, как хочешь и все свои претензии ко мне, продемонстрировать в его адрес!
- Пошел ты, Варик! Придурок ты и сволочь! - глянула на него Кэм.
Дэн сделал шаг назад от неожиданности, в уголках голубых глаз бесчувственной бестии сверкнули слезы? Вот это лишнее, сейчас точно! Три года он ей намекал и склонял, а стоило ему отступиться, и она плачет из-за его хоть и сердитой, но беззлобной отповеди? Классика не врет: "Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей"? Бред! Не может того быть! Может она просто с доктором разругалась?
Даниэль сел на свой стул, убрав чертову кнопку, и зарылся в свои бумаги, скрывая нарастающую тревогу.
Вечером того же дня Дэн видел, как Камиллу встречал у входа в участок ее доктор с огромным букетом цветов. Опять. За последние две недели это уже стало ритуалом, когда доктор не дежурил на работе, он встречал Кэм. Доктор нежно поцеловал девушку в губы, аккуратно, но настойчиво, привлекая ее к себе. Варик отвел взгляд, чтобы не смущать влюбленных. О докторе он уже знал все, этих кратких мгновений зрительного контакта хватило, чтобы понять, что Роберт к магии не имеет ни малейшего отношения. Если, конечно, он не высший маг, равный по силе Инквизитору, но, чтобы это выяснить, нужно было дотронуться до врача, а такой возможности, пока не представилось.
*****
Роберт с удовольствием проводил время со своей старой подругой. Вот только уговорить ее на свидание в приличном ресторане никак не удавалось. Она упорно не хотела расставаться с джинсами и байками, посмеивалась над его мягкими укорами своей неряшливости и никак не желала расставаться с табельным оружием и значком. За неделю они побывали в нескольких закусочных, где Кэм знал каждый посетитель, на кулачном бое и в нескольких дешевых клубах, но об отдыхе не было даже и речи. Она просто позволяла ему находиться рядом, но не подпускала близко, он был попутчиком, но не мог влиять на ее поведение и выбор мест. Она даже цветы домой не забирала! Не впускала даже в подъезд, и все ограничивалось дружеским рукопожатием и поцелуем в щечку. И это раздражало. Роб не считал себя неотразимым, но надеялся, что нежные детские воспоминания помогут ему преодолеть стену недоверия, возведенную Камиллой. Но уже к исходу второй недели, он понимал, что был слишком самонадеян. В этой женщине не осталось ничего от юной романтичной и наивной соседки Роберта. В ее взгляде он видел только жесткую непреклонность, отчуждение. В резких порывистых движениях, читалась самоуверенность и решительность. Он понимал, что люди меняются, но не думал, что так кардинально. На все его попытки пошутить она отвечала лишь едва заметной усмешкой, немного приподнимался один уголок губ, но глаза оставались холодными. Он уже ругал себя за первое приглашение. Эту женщину он не знал и совсем не был уверен, что хочет узнать.
Когда он отважился ее впервые поцеловать, провожая к подъезду, она не ответила, лишь оттолкнула его и пообещала пристрелить, если он еще раз полезет к ней. Но несколько раз она сама требовала, поцелуев, и почему-то это случалось только тогда, когда он встречал ее с работы.
Он уже готов был опустить руки, признать поражение и ретироваться, когда в город приехал его отец. Узнав о том, что сын встретил Камиллу, отец сам позвонил ей и пригласил на ужин. К удивлению Роберта, Кэм согласилась. Когда через час у него зазвонил телефон, Роберт решил, что она передумала, но девушка извинилась за свое поведение и попросила его о помощи. Он не смог отказать. Впервые она впустила его в свою маленькую квартирку, пригласила выпить кофе. Сидя в чистенькой, уютной кухне, они молчали несколько минут, а потом Кэм его огорошила. Смущаясь и краснея, она произнесла:
- Роб, ты уж прости меня. Эта работа все соки вытягивает, я частенько забываю, что не все люди - преступники. Твой отец пригласил меня поужинать с вами, а я... Честно говоря, уже забыла, что такое ужин в хорошем ресторане. Мне стыдно перед твоим отцом появляться в таком виде. Они с мамой не особо дружили, но маме бы не понравилось, наверное, то во что я превратилась. Я совсем не готова. У меня даже одеть нечего, да и прическа, просто ужасная. Но я даже не представляю можно ли все это исправить за несколько часов.
- Можно, - улыбнулся мужчина. - Я помогу. Есть у меня нужные люди.
Сперва он повез ее в салон красоты. Три часа над ней вились косметологи, стилисты и визажисты, но результат того стоил. Перед ним стояла немного растерянная, но обворожительная женщина. Потом он повез ее в магазин. Увидев ее продавцы пришли в ужас, но с готовностью принялись за работу. И к семи часам вечера, грубоватый коп неопределенного пола, превратился в лучезарную кокетку. Когда они приехали в ресторан, швейцар не мог отвести от нее глаз, а метрдотель лично помог ей устроиться за столом. Роберт видел волнение девушки, но его отец не стал ничего комментировать, лишь высказал мнение, что со светлыми волосами ей было лучше. Начался странный вечер. Разговор то и дело стихал и повисала неловкая пауза, когда молодые люди внимательно изучали содержимое своих тарелок и не могли проронить ни слова. Уверенно и непринужденно себя чувствовал только отец Роберта. Он критиковал блюда, официантов, казалось был всем недоволен, вспоминал их жизнь по соседству и сетовал, что они были соседями лишь чуть больше года, а ему всегда нравилась дружба сына с симпатичной соседкой. Но даже теплые слова он произносил таким сухим голосом, что казалось, будто по уютному залу дорогого ресторана гуляет холодный осенний ветер и сгущаются тучи. Камилла все это воспринимала на свой счет и терялась в догадках зачем этот суровый и грубоватый человек позвал ее на ужин с сыном.
Она уже не была подростком, но побороть невнятный ужас, зародившийся в сердце при встрече с бывшим соседом, было выше ее сил. Карл Тейн почти не изменился с того дня, как Кэм видела его в последний раз. Даже седины не прибавилось в каштановой гриве. Сын был очень на него похож, и чем старше становился Роберт, тем отчетливее было фамильное сходство. Только вот лицо старшего Тейна всегда было суровым, а взгляд колючим и пронзительным, что делало его немного отталкивающим, а Роберт был улыбчивым и значительно более приятным в общении человеком. Даже теперь, спустя столько лет, Кэм робела в присутствии Карла Тейна. Она не решалась взглянуть в его странные карие глаза, боясь увидеть рубиновые точки, которые изредка в них вспыхивали в минуты с трудом сдерживаемого гнева. Так было, когда Роб поддался на уговоры соседки, и проколол себе ухо. Так было, когда они взяли без спроса машину Карла, чтобы съездить в кино. Так было, когда Карл забирал их с выпускного вечера, когда Роберт полез в драку и поранил руку, врезавшись в витрину с фотографиями. Камилла поежилась от этих воспоминаний, тогда она очень боялась, за приятеля и за себя тоже. Хорошо, что они прожили по соседству лишь чуть больше года, иначе... Она не смогла представить, что было бы иначе. Карл что-то говорил, девушка неловко улыбалась и отвечала, иногда невпопад. Она вспомнила, как когда Карл зашел за Робом к ним во двор, мать Камиллы не вышла из дома, она лишь мельком взглянула в окно и сразу позвала девушку домой. Камилла вспомнила ужас в глазах матери, когда та, усадив дочь рядом с собой, требовала прекращения любых отношений с соседским парнишкой. И уже через две недели отправила дочь учиться в город, подальше от соседа, не позволив Кэм даже проститься с другом. И даже сейчас, став полицейским, прошедшая курс подготовки, владеющая навыками рукопашного боя, огнестрельным и холодным оружием, и вполне уверенная в своих силах девушка, ловила себя на мысли, что неосознанно старается отдалиться от Карла Тейна, с трудом выдерживает его пристальный взгляд и то и дело подавляет желание немедленно сбежать, спрятаться, испариться, только бы не находиться рядом с этим человеком. Она не могла отделаться от мысли, что ей нельзя быть здесь и не понимала, почему вдруг ее так пугает этот, уже пожилой, человек.
Заметив смущение девушки Карл Тейн попытался ей улыбнуться, но от этой улыбки, которую Кэм про себя тут же окрестила хищным оскалом, бросало в дрожь.
Мужчина протянул руку и накрыл ладонью пальцы Камиллы. Этот простой дружеский жест заставил Камиллу вздрогнуть и отдернуть руку, спрятав ее под столом. Пальцы потеряли чувствительность, словно она только что опустила их в кипяток. Карл, казалось, удивился. Он непонимающе посмотрел на свою руку, а потом перевел пристальный взгляд на Камиллу. Глаза его стали похожи на узенькие щелочки, сквозь которые прорывалось алое пламя, а на высоком лбу проявились глубокие морщины. Несколько секунд он молчал, а потом очень тихо и зло произнес:
- Как интересно, - но словно опомнившись, заговорил спокойнее, возвращая разговор в прежнее русло. - И все же, Кэм, я же могу тебя так называть? Странный выбор цвета волос. Блондинкой ты была куда как симпатичнее, хотя я понимаю, что перекрашивать твои угольно-черные волосы в белый цвет очень хлопотно.
Договорив он поднес к губам салфетку, но взгляда от лица собеседницы не отводил.
Камилла все еще пыталась вернуть обожженным пальцам чувствительность.
- Нет, Карл, вы что-то путаете, это мой естественный цвет волос, - она попыталась выдавить из себя улыбку, но получилось плохо, понимая, что ее губы скривились, словно от боли, девушка оставила попытки быть любезной. - Почему вы решили, что я брюнетка? Никогда не слышала, чтобы лицо брюнеток украшала россыпь таких веснушек, как у меня.
- Поверь мне, девочка, - опять зло прищурился Карл. - У твоих родителей не могла родиться рыженькая дочка. Только чернявая с яркими голубыми глазами.
При его словах у Камиллы замерло сердце. Она знала, что случилась беда, но понять какая, пока никак не могла. А привычки, выработанные годами службы в полиции, уже взяли верх, и она задала вопрос, ответа на который совсем не хотела знать. Или все-таки хотела?
- Вы знали моих родителей? До того, как поселились по соседству, я имею ввиду.
Карл самодовольно улыбнулся и откинулся на спинку стула наблюдая за бледнеющей с каждой секундой девушкой.
- Конечно знал, Кэм. Очень хорошо знал. Мы были... близкими друзьями, до того, как твой отец решил... переехать. Мы, - он задумчиво почесал идеально выбритый подбородок, словно с трудом подбирая нужные слова. - работали с ним вместе, он был моим... подчиненным. А потом внезапно все бросил, забрал свою красавицу жену и уехал в неизвестном направлении.
У Кэм остановилось сердце. Ее мать не напрасно испугалась, когда увидела этого человека, их что-то связывало в прошлом, наверняка, что-то нехорошее. Карл смотрел на нее с ядовитой ухмылкой.
- А что ты не знала? Твоя мама тебе ничего не рассказала? Совсем ничего? - он сделал акцент слове "совсем".
- Нет, - отрицательно покачала головой девушка, внимательно изучая остатки салата на своей тарелке. - Она ничего мне не говорила о вас.
- Странно, очень странно. Я всегда полагал, что она очень разумная... женщина. Это было опрометчиво с ее стороны. А про отца? Про него она тебе тоже ничего не рассказала?
Этот разговор ставил Камиллу в тупик, она ничего не могла понять. А пристальный взгляд бывшего соседа, просто нервировал. Кэм отбросила напускное спокойствие.
- Нет, не говорила, но мне кажется, что это вовсе не ваше дело, мистер Тейн. Это дело моей семьи! Внутреннее! И я не желаю с вами обсуждать что-либо. Я вообще не понимаю, что я здесь делаю! Вы хотели меня видеть, чтобы сказать, что были знакомы с моими родителями? Это очень странно, мистер Тейн. Но совершенно меня не интересует! Это меня никак не касается!
- Ошибаешься, девочка, - склонился над столом Карл Тейн. - Тебя это очень даже касается! И если пока еще не коснулось, то скоро, коснется! Да так, что подняться не сможешь! И дышать будешь заново учиться!
В его глазах не мелькали рубиновые искры, теперь его глаза стали рубиновыми полностью. Но Камилле было уже все равно, она уже распалилась и забыла где находится.
- Научусь, если придется! Мне не впервой! Извини, Роберт, но, кажется, твой отец очень хотел загадать мне какую-то загадку, или вынудить меня искать несуществующие ответы на одному ему известные вопросы, но я уже давно не играю по чужим правилам! Всего вам доброго, мистер Тейн! Надеюсь, больше никогда вас не встретить!
Она резко поднялась из-за стола. Роберт лишь немного замешкался, но его отец ничуть не растерялся. Уже через долю секунды он стоял рядом с Камиллой и крепкой держал ее за локоть. Его крепкие пальцы впились в руку девушки и обжигали ее адским огнем. Одним резким движением он развернул упирающуюся девушку к себе лицом и прошептал ей в лицо:
- Ты такая же несносная, как твой папашка! Он уже поплатился за это! И тебе не избежать этой участи! Я слишком долго ждал этого, чтобы какая-то пигалица встала на моем пути! С тобой ведь уже случались странные вещи? Очень странные, которые ты не смогла бы объяснить. Я знаю, что случались! Поверь мне, девочка, это было только начало! Не лезь в эту игру, она тебе не по зубам! А если влезешь, - он угрожающе понизил голос. - Тебе ничего не поможет! Ни твой покровитель, ни твое упрямство! Закончишь так же, как твой отец! Неопознанным трупом в морге захолустного городишки!
Камилла не пыталась вырваться. Ей казалось, что стоит ей лишь пошевелиться и кожа просто сползет с ее руки, оставшись в цепких пальцах старшего Тейна. С ужасом она понимала, что не способна пошевелиться. Девушка застыла, не в силах отвести взгляд от пылающего ненавистью взгляда Карла Тейна. На помощь ей пришел Роберт. Он резко вырвал ее руку из хватки отца и прикрыл девушку своей спиной.
- Прекрати, отец! Ты пугаешь ее! Пойдем, Кэм. Прости, что привел тебя сюда, я не так себе это представлял, совсем не так.
- Скажи ей, Роб, - насмешливо прозвучал им вслед раскатистый бас Карла. - Расскажи ей, о том, что ждет ее, и посоветуй не сопротивляться, если хочешь уберечь. Иначе я за ее жизнь не дам и ломаного гроша!
Камилла хотела обернуться, но нежная рука Роберта внезапно стала очень твердой, и он настойчиво увлек ее к выходу.
- Не слушай его, Кэм. Он просто выживший из ума старик. Не думал, что его болезнь так прогрессировала. Завтра же свяжусь с его врачом и буду настаивать на госпитализации. Несколько месяцев покоя пойдут ему на пользу.
- Что? - не поняла Кэм.
- О, прости, я не счел нужным тебе говорить. Не думал, что все так обернется. Мой отец, не был в отъезде. Он был на длительном лечении. У него... Если коротко, психическое заболевание. Его выпустили несколько недель назад, он очень хотел со мной повидаться, а когда я ему сказал, что встречаюсь с тобой, он захотел на тебя посмотреть. Он сказал, что хочет увидеть избранницу своего сына. Я никак не мог подумать, что дойдет до такого. Прости меня, за этот кошмар!
Камилла выдохнула с облегчением.
- Так он просто псих? О, боги, а я-то едва все его слова всерьез восприняла. Уже начала подумывать искать неопознанный труп отца и перекрашивать волосы...
Камилла слегка пожала руку Роберта в благодарность и лучезарно улыбнулась.
- Прости меня, Кэм, - еще раз извинился Роберт. - Как я могу загладить свою вину? Ты сегодня так обворожительна, что я не могу тебе позволить грустить.
- Ну, - примирительно заговорила Камилла. - Нам так и не удалось нормально поужинать...
- Я все понял, не продолжай. Мексиканская или европейская кухня?
- Итальянская. Я хочу пиццу. Такую большую, вкусную, острую пиццу и очень много пива.
- Может все-таки лазанья и вино? Не представляю такую шикарную женщину в пиццерии, - посетовал Роберт.
- Уговорил. Можно и лазанью с вином.
- А потом мы будем гулять до утра по пустынным улицам нашего города, - пообещал мужчина, слегка приобняв девушку за плечи.
- Отличный план, - улыбнулась Кэм. - Гулять с полицейским по улицам ночного города. Не боишься, что я навлеку на тебя беду?
- Только не на меня, Камилла. Ты в безопасности, когда я рядом, - Роберт поднес к губам ее пальцы и нежно поцеловал.
Они поужинали в чудесном ресторане. Выпили бутылку хорошего вина, а потом отправились на прогулку. Когда ночная прохлада заставила Кэм зябко повести плечами, Роберт набросил ей на плечи свое пальто.
- Быть может ночная прогулка была не лучшей моей идеей, Кэм. Быть может нам стоит найти более теплое и уютное место? Если ты не против посидеть у камина с бокалом вина и посмотреть старые фильмы...
- Ты пытаешься затащить меня к себе, Роб?
- Я лишь предлагаю, если ты против, мы можем продолжить нашу прогулку, меня и так все устраивает.
- Ты врешь, Роберт, - улыбнулась Камилла. - Ты уже дрожишь от холода.
Она замолчала. Пусть поведение Карла объяснялось его болезнью, но ее внутренний голос упорно твердил, что его слова не были бредом. А чтобы узнать правду, нужно быть поближе к объекту исследования. Она посмотрела в карие глаза спутника и кивнула.
- Вино и старые фильмы, тепло камина, что еще нужно для завершения такого, местами приятного, вечера. Поехали, Роберт.
Они просидели у камина в его шикарной квартире несколько часов, потом, естественно перебрались в спальню, а когда Роберт уснул, Камилла выскользнула из его объятий, натянула рубашку, включила воду в ванне и тщательно осмотрела всю квартиру, стараясь не разбудить хозяина. Единственный вывод, к которому она пришла после обыска - Роберт не жил здесь. Это была квартира для свиданий. Выйдя на балкон, девушка закурила. Он осторожен. Придется сблизится с ним, сделать так, чтобы он начал ей доверять. В момент, когда окурок обжег ей палец, Камилла поняла, что не верит в болезнь Карла Тейна. Роберт пытался ее обмануть, а значит, ему есть что скрывать.
- Что ты тут делаешь? - раздался у нее за спиной мягкий баритон Роберта.
- Тут чудесный вид, - повернулась к нему девушка. - Не могла упустить такой шанс. Ночью город кажется таким спокойным, таким умиротворенным, что я начинаю сомневаться, что моя работа имеет какой-то смысл. Зачем защищать порядок там, где нет беспорядка?
- Кэм, ты не могла бы слезть с парапета? Мне немного страшно смотреть как ты болтаешь ногами на высоте тридцать восьмого этажа.
Камилла улыбнулась и развернувшись, легко спрыгнула на пол.
- Так гораздо лучше, дорогая. Пойдем, - протянул ей руку Роберт. - Я согрею тебя. И не надо скрывать от меня свою вредную привычку, я люблю в тебе все, даже запах табака.
Камилла позволила ему заключить себя в объятья и поцеловать.
- Ты очень мил. Я больше не буду таиться, так и быть.
Для нее начиналось новое расследование. Она даже не подозревала к чему это может ее привести, но останавливаться не собиралась.
*******
Было обычное утро, участок гудел, как растревоженный улей. Сотрудники только сделали себе по первому кофе, Дэн стоял с чашкой у окна, бесцельно созерцая мрачный городской пейзаж. Блуждающий взгляд наткнулся на милую сцену: у входа в участок целовалась парочка, статный мужчина с волнистыми каштановыми кудрями и яркая рыжеволосая женщина. Дэн улыбнулся, представляя какой сюрприз ожидает сослуживцев, он узнал девушку. Когда дверь открылась и легкой походкой в нее вошла та самая рыжая незнакомка, весь отдел поднялся поглазеть на гостью, раздались первые хлопки аплодисментов и свист одобрения. В дверях стояла Кэм. Со вчерашнего дня она изменилась. Не было больше неряшливого мужеподобного создания, его место занял гораздо более приятный образ, перед ними стояла женщина мечты. Она избавилась от ненавистных дреддов, вместо привычной копны неряшливых волос была аккуратная стрижка: яркие рыжие пряди, местами оттененые блондом, мило окутывали округлые плечи. Вместо извечной застиранной футболки с отталкивающими надписями, женственная блуза с довольно откровенным декольте. Безликие, но удобные джинсы заменила строгая черная юбка-карандаш, соблазнительно подчеркивающая округлость бедер и обнажающая привлекательные коленки. Даже кроссовки уступили место туфлям на высоком каблуке. Кэм подняла руки, улыбаясь.
- Хватит, парни, вы меня смущаете, я просто не успела заехать домой, чтобы переодеться!
В ответ раздалось лишь одобрительное улюлюканье и шквал оваций.
- Не жалеешь, что упустил такую красотку, - ткнул в бок Даниэля кто-то из сослуживцев.
- Нет, - улыбнулся Дэн. - Радуюсь за нее. Она этого достойна.
Он отвел взгляд от нового блистательного образа своей напарницы. Сглотнул, избавляясь от вяжущего вкуса во рту, с трудом понимая, что это вкус того поцелуя, случайного, небрежного, вызванного порывом жалости, сострадания, желанием утешить. Это была другая женщина. Не плачущая от своего бессилия пацанка, настоящая женщина, ради которой... Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
- Отлично выглядишь, Кэм, - улыбнулся Дэн, когда напарница подошла к их столу.
- Для своего мужчины, нужно быть особенной, - губы девушки дрогнули, но она все же улыбнулась.
- Ты права. Я рад за тебя, напарница, - ответил он.
Похоже она все его слова восприняла слишком буквально. Теперь он не мог понять себя, в нем боролись два противоречивых чувства: злости или радости.
Он ушел из участка, как только закончилось общее собрание. Видеть ее стало мукой, Дэн устремился на поиски мага-помощника. Уж лучше целый день гонять на машине по улицам города, выслеживая мага, чем смотреть в лучащиеся счастьем глаза.
А она ждала его возвращения до того момента, пока не погас свет в кабинете капитана и тот не попрощался, уходя. Ждала, чтобы сказать, что рядом с Робертом ей, конечно хорошо, но не так, как было, когда он уложил ее на маты, разбив в прах ее оборону. Роб был нежен и добр, но как-то уж слишком... Ее пугало это совершенство. Пугала его предупредительность и обходительность. Ей не хватало чего-то. Твердости в каждом слове, непреклонности во взгляде, жесткости в убеждениях. Прождав еще час, она нервно стерла яркую помаду, закусила губу и пошатываясь (день на каблуках давал о себе знать) вышла из участка.
В то время, как она уходила из участка, Даниэль вез в своей машине мага. Он нагнал его всего несколько минут назад. Сухонький мужичок лет сорока в очередной раз пытался путать следы, но Охотник уже был близок и остановить его ничто не могло. Он уловил след, уходящий в метро и, не задумываясь бросил свою машину. Вычислить человека с магическими способностями на станции метро, где всего два входа-выхода, не составляло труда. Когда он заломал руки мужичку, к ним бросились охранники со станции, но предъявление значка и обвинение в пособничестве убийству, сделали свое дело. Все людские формальности были соблюдены: предупредительные окрики, представление, зачитывание обвинений и прав. Все это время, сила Охотника сдерживала нападки мага на окружающих. У Даниэля уже подкашивались ноги, он едва держался, но люди не должны были видеть разгулявшейся вокруг них магической стихии. Его силы были на исходе и потому, едва покинув людный перрон, Дэн с удовольствием двинул магу в висок прикладом своего пистолета. Тащить обездвиженное тело, было гораздо проще, чем противостоять его магическим выпадам. Уложив мага на соседнее сиденье, Дэн со стоном сел за руль и закрыл глаза, пытаясь восстановиться. Амулеты и скрытые пентаграммы не давали возможности использовать магию в машине. Можно перевести дух и расслабиться.
Когда маг открыл глаза и дернулся, машина уже мчалась в особняк Даниэля. Дэн лишь хмыкнул на попытки мага освободиться.
- Конец, мужик. Приехал.
- Охотник, - зло прошептал сгорбленный мужчина, попытки избавиться от наручников, которые с помощью магии причиняли ему неимоверную боль. - Я знал, что ты придешь за мной.
- Правильно, ничего не бывает безнаказанно, - устало кивнул Дэн.
Мужчина лишь нервно захихикал.
- Ты же коп, ты должен отвезти меня в участок, оформить, предъявить обвинения, дождаться адвоката...
- Бла-бла-бла. Ты же знаешь, что этот случай нельзя записать в разряд заурядных? Или ты взываешь к моей совести? Успокойся! Мы с тобой разберемся так, как принято у нас, а уж потом я отвезу тебя в участок, когда твоя магия уже не сможет никому причинить вреда.
- Ты? - задрожал всем телом мужчина, вжимаясь в сиденье автомобиля.
Даниэль лучезарно улыбнулся.
- А ты как думал? Ты же специально оставил след для меня. Принимай последствия с удовольствием.
Мужчина резко рассмеялся, несколько раз дернулся и затих. Когда Дэн остановился на светофоре и протянул руку к своему пассажиру, он уже был мертв. Злобно ругаясь, Охотник повернул к больнице, хоть и понимал, что уже поздно, он ничего не узнает от этого мага. Инквизитор продумала и этот исход, едва магия Охотника соприкоснулась с энергией мага, запустился механизм самоликвидации. Безжизненное тело было бесполезно, теперь его можно сдавать властям. Дэн еще раз ругнулся и обрушил свой гнев на рулевую колодку.
Почти до самого утра Дэн писал раппорты и сдавал бумаги. Потом был долгий утренний разговор со следователем внутреннего отдела. На теле подозреваемого не было никаких следов побоев, кроме синяка на виске, но это не могло стать причиной смерти. Эксперты установили, что смерть наступила ввиду сердечного приступа и Дэну не стали предъявлять обвинения. Он поехал домой прямо из управления, ему дали выходной.
******
Камилла ждала его появления целый день. Сегодня на ней не было каблуков и юбки, не было тонкого макияжа и аккуратной укладки, привычные джинсы и футболка. Еще в начале дня она собрала волосы в хвост и привычно подвернула под себя ногу в белой кроссовке. Она оборачивалась на каждый стук двери, но Дэн так и не появился. Пожевывая кончик ручки, она рассеянно смотрела на лежащие перед ней бумаги и боялась наступления вечера, когда за ней приедет нежный и обходительный, но такой ненужный Роберт. Ненужный, непонятный, скрытный и чужой. Человек, с которым нужно держать ухо в остро, нельзя расслабляться. Ей так хотелось объяснить Дэну, что это лишь ее частное расследование, что ее не связывают с Робертом эмоции, но она не знала сможет ли это сказать, захочет ли напарник ее слушать. Да и зачем ему об этом знать?
*******
Даниэль упрекал себя в том, что не подумал об этом. Его последний шанс найти Инквизитора, умер вместе с неизвестным магом, который, без сомнения, возродился в их мире. Ни горячий душ, ни бассейн не сняли его напряжения. Он бродил по дому то и дело срывая злость на подвернувшихся под руку предметах. Заснуть он так и не смог. Сел за руль и помчался к дому Камиллы, если она - наследница, он должен ее оберегать. Он видел, как у ее подъезда остановился дорогой автомобиль, Роберт распахнул перед ней дверцу. Он видел, что доктор пытался напроситься в гости, парочка долго беседовала у подъезда, но, в итоге, Кэм пошла домой одна, спровадив своего ухажера. Та самая Кэм, какую он помнил, которую он хорошо знал. Он улыбнулся, но бодрость быстро прошла, едва он вспомнил о грозящей ей опасности. Если он хочет, чтобы она и дальше могла терзать своего доктора, ему нужно найти Инквизитора. Проводив ее взглядом по двери подъезда, он дал по газам и помчался искать ускользающую нить, но от того найдет он что-то или нет, зависел не только его мир, от его расторопности и бдительности зависела жизнь странной рыжей девушки, которая сейчас расслаблялась в своей маленькой, захламленной квартирке и он не мог понять, что для него важнее.
******
Прошла еще неделя. Варик был агрессивен и нелюдим. Он редко появлялся в участке и когда появлялся совсем не разговаривал, коротко отвечал на вопросы и не улыбался, от милого красавца копа не осталось почти ничего. Он яростно отвечал на любой укол в свой адрес, несколько раз едва не дошло до драки, его никто не узнавал. В участке тихонько посмеивались, что он переживает из-за того, что у Кэм появился мужчина, но те, кто знал его чуть лучше, грубо обрывали шутников, указывая, что ему досталось одно из сложнейших дел и ведет он его, вопреки всем увещеваниям капитана, в одиночку.
Очередное утро. Взъерошенный с трехдневной щетиной Даниэль все еще сидел у стола, уйти у него так и не хватило сил, он уснул в своем кресле. Первые вошедшие в участок сослуживцы нарушили его и без того тревожную дремоту. Он налил себе чашку кофе, отмахнувшись от приветствий. Нужно было ехать, опять бесплотные попытки найти ту, что скрывалась лучше, чем он умел искать. Это злило, выводило из себя и иссушало, словно полуденное солнце в пустыне. Бросив быстрый взгляд на пустующий стол напарницы, Дэн вышел за двери. Он гонял по улицам в поисках хоть какого-то следа. От него зависело так много, а он не был способен хоть что-то изменить, у него ничего не получалось. Так продолжалось до обеда. Пролетая очередной перекресток, он почуял сильный магический след. Ему было уже все равно кто это и что это, включив сирену, он резко развернул машину и помчался по следу. Чутье уводило его за город в сторону свалки. Даниэль прибавил скорости, надеясь, что он сможет оторваться и разобраться хоть с кем-то. Резко остановившись у ворот, он понял, что опоздал. Еще две полицейский машины стояли надежно укрытые в кустарнике. Вот же, невезуха. Но без его помощи этим ребятам не обойтись, с магами шутки плохи, в том, что он шел по следу мага, он не сомневался. Проверив оружие, Варик покинул машину. В крайнем случае он сможет отправить этого незваного гостя восвояси. Он крался по следу, когда услышал первые выстрелы. Те, кто приехал раньше него, уже нашли преступника. Отбросив осторожность, он бросился на звуки пальбы. Огибая горы мусора, с трудом превозмогая истошные позывы желудка, он бежал сквозь этот ад. Глаза резало от вони, рассудок отчаянно протестовал, но Охотник не внял его жалким мольбам. Он успел как раз к развязке. Трое людей в форме уже лежали среди бытовых отходов, один продолжал отстреливаться, но маг все напирал, Дэн чувствовал колебания в энергетическом фоне. Это был не равный бой, у человека не было шансов. И тогда вмешался он. Незримый поток энергии Охотника разорвал четкую структуру атакующего заклятья мага. Тот мгновенно отреагировал и переключился на нового противника. Даниэль бежал к магу, стремясь занять позицию между ним и все еще отстреливающимся полицейским. Он достал пистолет, для пущей убедительности, но основная борьба происходила на совершенно другом уровне. Дэн чувствовал, как проигрывает, маг был слишком силен. Но отступать он не умел. Широко расставив ноги, упираясь в землю, выбрасывая потоки незримой энергии он прикрыл собой товарища. Пусть он истощит все свои запасы, с Инквизитором ему все равно не совладать, для этого случая в кармане лежит номер мага-изгнанника, но он не даст этому выскочке убить еще одного копа. Весь его организм работал на последних резервах. Несколько бессонных ночей и общая усталость теперь не просто давали о себе знать, они рвали в клочья его существо. Он почувствовал, что противник накапливает энергию для очередного удара, когда сзади раздался окрик.
- Варик, твою мать! Что ты тут делаешь? Не представляешь, как я рада тебе, чертяка!
Не к месту, совсем не к месту. Теперь он не просто должен был защитить кого-то, за его спиной стояла Кэм, меняя обойму в пистолете. Маг направил на него пистолет, Дэн видел это и понимал, что отразить выстрел и магический удар одновременно он не сможет, оставалось надеяться, что маг - никчемный стрелок.
- Стреляй ему в голову, - крикнул Дэн принимая очередной удар мага на себя.
Она выстрелила. Перед тем как земля ушла из-под его ног, он успел увидеть, как маг осел на землю с дыркой во лбу. Он облегченно закрыл глаза. Все было не зря. Эта девчонка опять притянула к себе потустороннюю опасность. С ней явно что-то не так.
- Дэн, - трясла его за плечо Камилла. - Не смей, Варик! Центральная! Чтоб вас всех, полицейский ранен, срочно скорая нужна! Даниэль, пожалуйста.
Он уже не видел, как она к нему подбежала, не чувствовал как она нежно уложила его голову себе на колени.
- Дэн, прошу, - в ее голосе звучала мольба, но он не слышал.
Неровное дыхание сбивалось, пульс, который она проверяла на шее, становился все медленнее. По щекам Камиллы текли слезы, она тормошила его, но напарник уходил, в его груди зияла огромная дыра. Она пыталась зажимать рану руками, но горячая кровь просачивалась сквозь ее тонкие пальцы и с каждым ударом сердца, надежды оставалось все меньше. В отчаянье она припала губами к его рту. Он резко вздохнул и открыл глаза. Она что-то кричала и он не мог ее перекричать, с трудом подняв руку мужчина приложил палец к ее губам, девушка вздрогнула и затихла.
- Кэм, - прошептал он, пытаясь сосредоточить на ней затуманенный взгляд. - Будь осторожна, Защиты больше нет... Ты уязвима... Найди отца...
Она не успела ему ничего сказать. Серые глаза не закрылись, все последние силы он вложил в это предупреждение. Она все еще рыдала, зажимая его рану, когда подоспели медики. Два здоровенных парня с трудом оттащили ее от тела напарника, она брыкалась, вырывалась и кусалась, словно дикая собака. Склонившийся над Дэном медик лишь отрицательно покачал головой, проверив пульс, и отправился к другим пострадавшим. К Даниэлю подошли двое и аккуратно, но бесчувственно, переложили его тело в черный мешок для трупов. В тот момент, когда на мешке застегнули молнию, Камилла бесчувственно повисла на руках медиков, удерживающих ее.
**********
Его похоронили со всеми почестями. Весь отдел в парадной форме, последний залп, горячая речь капитана. Камилла стояла рядом с сослуживцами и не могла понять, почему в такой день, здесь нет его отца. У него было много друзей, но первую горсть земли на его гроб бросила именно она. Потом был нескончаемый поток прощающихся, друзья, приятели, любовницы. Камилла не видела охапок цветов, перед ее глазами стояли серые уставившиеся в пустоту, глаза ее напарника и она не могла себе этого простить. Роберт ждал ее у машины, он попытался обнять ее за плечи, но она отстранилась от его рук и тихо опустилась на пассажирское сиденье. Этим вечером она предпочла остаться одна, отправив Роба домой. Она сидела на окне, пила неразбавленный виски по щекам катились слезы, и она ненавидела себя. От тепла ее дыхания на стекле образовалась испарина и проступило имя "Морган". Кэм вытерла слезы и непонимающе уставилась на стекло. Несколько раз судорожно всхлипнув, она выдохнула на стекло и дрожащей рукой вывела рядом с первым именем, второе: "Даниэль".
*******
После похорон Даниэля Варика, Камилла ходила мрачнее тучи. Сослуживцы ее не трогали. И без того замкнутая и острая на язык девушка стала совершенно невыносима. Со скандалом она вытребовала у капитана разрешение вернуться к делу "Электры". От напарника отказалась. Замкнулась и не смотрела ни на кого. От прически остались лишь воспоминания, звонки Роберта нещадно сбрасывались, все время, что она не проводила "в поле" она торчала в зале, безжалостно избивая грушу и глупых людей, согласившихся на спаринг. Несколько раз она наведывалась в морг, но доктор не сказал ей ничего нового. Во время второго своего посещения, она заметила, что отсутствует Патриция и спросила об этом у доктора. На что старичок лишь пожал плечами и ответил.
- Уволилась, после последней жертвы. Вы тогда с Даниэлем еще вместе приходили. О, прости, Кэм. Ты как? Держишься? - пожилой врач участливо положил руку ей на плечо. - Мне очень жаль, он был отличным парнем.
- Да, - подтвердила Кэм. - Был.
Больше она ничего не сказала.
Тем же вечером она встретилась с доктором Линсом. Они сидели в забегаловке и Кэм, утирая слезы, рассказывала ему о произошедшем. Психоаналитик внимательно ее слушал, изредка вставлял простые слова, и утирал наворачивающиеся слезы. Он тоже почувствовал свою вину. Это он просил Даниэля стать для нее примером. И парень справился, вот только заплатил он за это очень дорогую цену. Ему было жаль Дэна, но в глазах Камиллы он видел отчаянье. Она спрашивала, как ей теперь жить, он подбирал нужные, правильные слова, но знал, что она его не услышит. Все его увещевания были бесполезны. Она уже выбрала свой путь. Месть и саморазрушение, как обычно, и отговорить ее он не был способен, как и всегда.
А потом наступил вечер перед ее днем рождения.
Она понимала, что это будет ужасный день. Варик обещал вечеринку, но не будет никакого праздника, Дэн умер, его больше нет. А ей так хотелось услышать его насмешливые поздравления, выпить с ним, ощутить тепло его прикосновений во время дружеского поцелуя в щечку. Но всему этому не суждено быть. Не может мертвый человек, даже очень дорогой, оказаться рядом, когда он так нужен. Только стоя у его могилы Камилла осознала на сколько ей был дорог этот франт и как ей будет его не хватать. Сожалела она лишь о том, что не успела ему этого сказать, не успела спасти, ведь ей ничего не стоило бросится под эту пулю, с ней бы ничего не случилось, повалялась бы в больничке и все обошлось. Зачем он приехал тогда? Почему был без бронежилета? Каким чертом его туда занесло? Она винила себя в его смерти, если бы она могла все исправить. Но было слишком поздно, Дэн говорил, что выхода нет только из смерти... Выхода нет, для него, больше нет. Эти мысли терзали ее со дня похорон напарника.
И с каждым днем становилось лишь хуже. Теперь она уже ненавидела себя за свои постоянные отказы от свиданий, ненавидела Моргана, в существовании которого с каждым днем все больше сомневалась. Рядом с ней был нужный человек, а она не смогла этого понять, предпочитая парня из сна, реальному человеку. Ей предстояло научиться с этим жить. И сидя у окна, в ночь перед своим днем рождения, она яростно размазывала по стеклу остатки своего дыхания, вычеркивая из своей памяти, из своей жизни имя несуществующего человека. Теперь у нее другой герой, Даниэль, но он так же недосягаем, как был Морган. Почему же у нее в жизни все так не вовремя? Всего несколько недель назад нужно было вычеркнуть и забыть Моргана и Дэн, возможно, был бы жив, или это ничего бы не изменило? Превратности судьбы? Любить того, кто не может быть рядом? Меняются имена, но не суть. Так может так же будет и с Робертом и она зря накручивает себя? Он не скрывает ничего, просто она опять ищет отговорки, чтобы не сближаться с человеком, который к ней очень хорошо относится? Раньше она пряталась за воспоминаниями о Моргане, теперь, терзает себя Вариком, а истина проста - цени то, что тебе дано, наслаждайся моментом, ведь уже завтра все может измениться. Она уснула в слезах, так и не разобравшись в своих чувствах.
Она боялась наступления этого дня, но никак не могла ожидать, что начнется он с острой боли, заставившей ее корчится и стонать, даже не открыв глаза. Казалось, что ее рвут на части, вытягивают жилы и посыпают глубокие раны солью, одновременно прижигая раскаленным железом. Она не могла даже распрямиться, сжавшись в позе эмбриона, она судорожно пыталась сделать очередной вдох. Мозг закипал, казалось из ушей вот-вот пойдет пар. Она не помнила испытывала ли что-либо подобное раньше и не могла найти объяснения происходящему. Накануне все было как обычно, ничего не предвещало... этого!
Когда она не появилась на работе, ей позвонил капитан, она заставила себя не орать в трубку от боли, лишь попросила выходной, сказавшись больной.
О, да! Она была больна, вот только что это было? Когда ленивое солнце едва подходило к своей высшей точки на небосводе, Камилла смогла систематизировать и опознать свою боль. Она ощущала поочередно все те травмы, которые сама себе наносила за эти семь лет безумного везения. Резко дернуло левую ногу в области бедра - это неудачное падение с мотоцикла. А потом было ножевое ранение, когда она ввязалась в драку. Если бы она могла улыбнуться, она бы это сделала, когда почувствовала болезненный укол в области плеча. Так и есть! Прыжки с парашютом, виндсерфинг, байкерские гонки. Неужели ей придется сейчас переживать все это снова? Пожар, драки, погони... Она ломала за последние семь лет все кости в своем теле, ее штопали и собирали из кусков, и она никогда не чувствовала боли. Нет, конечно, боль была, но не такая. То, что было прежде было похоже на слабый отблеск истинной боли, которую она должна была бы испытать. Теперь, сжимая зубы, в бесплотной попытке не напугать соседей своими криками, она понимала, чего ей удалось избегать все эти долгие годы. Время тянулось, иногда, в минуты ожидания очередного приступа, ей казалось, что стрелки просто замирали на месте. Она и не представляла, что ей удалось пережить подобное, многие травмы она просто забыла, и теперь они были неожиданностью. Во время очередной короткой передышки, она успела даже съесть найденным на столе бутерброд и хлебнуть несколько глотков холодного кофе.
- Ну, - философски рассудила Камилла. - Рожать теперь точно не страшно, что такое схватки уже представляю.
И в тот же миг ее согнуло пополам от очередного болевого шока. На четвереньках, ежеминутно припадая к полу, она вернулась к кровати.
Когда начало смеркаться, Камилла уже несколько раз малодушно помышляла о самоубийстве, наверное, если пустить пулю себе в рот, даже ее неимоверное везение не спасет. Она уже даже достала пистолет, но очередной звонок от Роберта (уже сотый, наверное, не отвеченный) вернул ее в реальность. Она убрала пистолет под подушку и сбросила вызов, говорить она не могла и не хотела. Слишком много придется сказать слов, пустых и бездушных, лучше просто завтра перезвонить и извиниться. Совсем не к месту всплыли давно известные слова: "Рано или поздно мы все платим по счетам". Видимо, время расплаты пришло. Давно, очень давно они с мамой смотрели детскую сказку, главный герой которой произнес сакраментальную фразу: "Жить и погибнуть достойно" окончания она не помнила, но, если ее час пришел, нужно встретить его именно достойно. Превозмогая боль, девушка растянулась на кровати и закрыла глаза.
Отстраниться от боли, думать о другом. Раньше, до того, как она обрела свою странную неуязвимость, она испытывала боль и жила с ней. Когда? Да хоть бы в странном мире с голубой травой и изумрудными небесами, там, где ее ждала встреча с Морганом.
"Бедро болело еще несколько дней. Гаус и Фиам не обращали внимания на жалобы девушки, лишь посмеивались над ней и заставляли переставлять ноги. Камилла подчинялась. В последний раз, когда она упала без сил, Гаус, не задумываясь, воспользовался своей силой и острая боль заставила ее подняться на четвереньки и ползти за магом, только бы не отстать, чтобы не нарушить той невидимой границы, внутри которой печать не прожигала бедро до костей. Она представляла собой жалкое зрелище. Это было еще хуже, чем с Джеком. Здесь она не была даже человеком, лишь "мышью". Маги неспеша шли своей дорогой, а она плелась за ними, едва волоча ноги. На привалах ее кормили и давали воду, но не более того. Гаус придал ей вид старухи, хромой и ничтожной. Магов бы этот морок не обманул, но от посягательств разбойников, избавил. Их путь не был долог, всего через пять дней они вышли к укреплению.
- Здесь, - указал пальцем на крепость Фиам. - Тебя научат служить и подчиняться, выполнять любые прихоти хозяина и радоваться твоему положению. А когда ты станешь нежной и послушной, мы продолжим путь. Даже если король на тебя не позарится, на рынке мы легко продадим тебя за кругленькую сумму. И заживем в свое удовольствие! И все благодаря тебе, чувствуешь, какая ты ценная находка!
Он мерзко рассмеялся.
- А если ты еще и невинной окажешься - Гаус мечтательно закрыл глаза.
- Не окажусь, - прошептала Камилла. - не надейся, урод!
В отличии от Фиама, Гаус не гнушался рукоприкладства. Звонкая пощечина заставила Кэм прикусить язык, но на сей раз, ей удалось устоять на ногах. Это разозлило его еще больше, и маг ударил кулаком. По лицу потекла кровь из разбитой скулы, девушка упала на землю и сжалась, ожидая продолжения побоев. Он бил ее часто, с тех пор, как Фиам запретил ученику приставать к ней с недвусмысленными предложениями и лапать, неудовлетворенный маг выпускал скопившуюся сексуальную энергию, избивая свою жертву.
- Хватит, Гаусван! - рявкнул Фиам. - Товарный вид испортишь!
Разочарованный маг зло посмотрел на учителя.
- А если я не хочу ее отдавать? Я хочу ее себе! Я привык к ней! Хочу...
- Перехочешь! - отрезал Фиам. - Она наш билет в лучшую жизнь! Я не позволю тебе все испортить! Впервые так повезло, а ты думаешь лишь о своих потребностях. После обучения, так и быть, позволю тебе с ней развлечься, но только когда она станет послушной, не хочу тобой рисковать, сынок!
"Сынок?! Все встает на свои места. Наверное, если это вообще возможно в мире, где два солнца на зеленом небе и голубая трава!"
Окончить размышления ей не дали, Гаус применил магию и Камилла, застонав, последовала за своими "хозяевами".
В крепость они прошли без происшествий, солдаты на воротах бросили лишь ленивый взгляд на путников и потеряли к ним всякий интерес. А вот Кэм впервые видела рыцарей, закованных в латы и вооруженных мечами.
- Это просто бред, - прошептала она себе. - Такой же как два солнца и зеленое небо! Это не может быть правдой.
Она пыталась удержать эту мысль, но все было тщетно. Было это правдой или нет, но каменный пол, на который ее бросили, был вполне реален. Из разбитой коленки потекла кровь. Они стояли на крыльце замка. Из массивных дверей им на встречу вышла, нет, скорее выскользнула тоненькая алебастровая фигурка, в черном полупрозрачном одеянии, которое, обнажая плечи, ноги от бедра и впалый живот, однако, совершенно скрывало голову и лицо женщины.
- Мастер Фиам, - пропела высоким приятным голосом незнакомка. - Рада вас вновь видеть. Вы пришли купить или продать?
- Отдать в обучение, - почтительно склонился перед женщиной Фиам.
- Ее? - удивленно приподняла бровь женщина.
- Да, госпожа Ванда. Ее.
Женщина звонко рассмеялась.
- Простите, мастер Фиам, но мы не берем в обучение особей, старше двадцати пяти лет.
- О, простите за недоразумение, госпожа. Гаусван!
Камилле показалось, что маг утер рукавом уже потекшие по бороде слюни. Женщины явно интересовали его больше, чем магия. Толчок в плечо, заставил Гауса оскалиться и прийти в себя. Он быстро развеял магию, и госпожа Ванда увидела истинный облик девушки.
- О, вот оно что! - женщина внимательно изучила Камиллу. - Она нужна вам для себя или для продажи?
- Для продажи, госпожа Ванда, - быстро ответил Фиам. - Хотим предложить ее ко двору.
- О, - опять рассмеялась Ванда. - Высоко метишь, Фиам. Сколько тебе лет, девушка?
Камилла не сразу поняла, что обращаются к ней. Гаус зло прищурился, и жертва припала к камням, завывая от боли.
- Приам, - едва слышно проговорила Ванда и рядом с ней тут же оказался молодой мужчина в огненных шароварах и с обнаженным торсом.
Камилла все еще корчилась от боли, когда внезапно, наступило облегчение. Боль исчезла. Кэм с признательностью посмотрела на Приама, но тот не обратил на нее внимания, его взгляд был прикован к Гаусу.
- Молю, госпожа, - запричитал Фиам. - Не надо! Пусть он отпустит моего ученика!
Ванда лишь едва заметно повела бровью, и Приам послушно сделал шаг назад.
Теперь Камилла была не единственной распластанной на камнях жертвой истекающей кровью. Невидящие глаза Гауса уставились в зеленое небо, изо рта, носа и ушей сочилась кровь, но она не успевала стекать на камни, едва коснувшись кожи, капли закипали и твердели, образуя коричневую корку.
- Я выкупаю у тебя девушку, Фиам, - высокомерно заявила Ванда. - А за своего непутевого ученика, ты получишь компенсацию.
- Но, госпожа! - попытался воспротивиться мужчина.
- Ты знаешь наши правила, Фиам. Это дом любви, здесь нет места насилию, ты не предупредил его об этом, и он заплатил за твою глупость жизнью. В моем доме не льют кровь женщин и не причиняют им боли. Боль убивает любовь.
- Но, Ванда!
- Идем, девочка. Ты свободна. Больше никто не посмеет причинить тебе боль. Не в моем доме. Приам, расплатись с почтенным поставщиком и не скупись, он привел нам отличную девушку.
Бросив взгляд через плечо, Кэм увидела, как тело Фиама рухнуло на камни. Приам подхватил обоих несостоявшихся торговцев рабами за запястья и уволок прочь с крыльца дома любви.
- Спасибо, - едва слышно проговорила Кэм.
- Не стоит благодарности, я лишь выполняю приказ короля. Вот уже несколько лет беспорядочные похищения людей и торговля рабами стали проблемой для него. Теперь все попытки незаконной торговли караются смертью на месте.
Камилла промолчала.
- Понимаешь ли, милочка. Эти оборванцы хотели урвать куш и не собирались платить пошлину королю за торговлю ценным ресурсом, а значит, они попытались воровать у самого короля. Наш король не любит тех, кто пытается у него воровать.
Слова о мудрости и доброте короля застыли у Кэм на языке. Дело не в доброте. Это всего лишь бизнес. Осознав, что из огня, похоже угодила в полымя, девушка сочла за лучшее ничего не говорить.
- Итак, как тебя зовут? Не могу же я обращаться к тебе "милочка", - улыбнулась Ванда.
- Камилла.
- Нет, это имя не подходит, слишком длинное и сложное, рабыня должна появляться по первому зову господина, и зов этот должен быть коротким. Тебя будут звать Аль, если твой господин захочет дать тебе иное имя, ты примешь его с покорностью и благодарностью. Понятно? Но это я уже приступила к обучению, а ведь ты наверняка голодная? Пойдем на кухню, я прикажу тебя накормить и вымыть. Эти отбросы совсем не следили за тобой ведь так? Здесь начнется твоя новая жизнь, Аль. Здесь нет печатей и оков, но уйти до окончания обучения ты не сможешь. Тебя заберет отсюда твой новый господин, когда ты пройдешь обучение, и не волнуйся, кем бы он ни был, он будет лучше, чем Фиам и его сын.
Очень обнадеживает - подумала про себя Кэм, но вслух ничего не сказала.
Ее накормили и отвели в комнату для омовений. Ванда сама раздела ее и осмотрела.
- Ай-яй, как нехорошо, - проведя тонким пальцем по шрамам на спине Камиллы покачала головой Ванда. - Варвары, испортить такую кожу. Не волнуйся, Аль, я все исправлю. В моем доме есть не только маги огня, как Приам, хватает и лекарей, и чудотворцев. Они все исправят. Твоя кожа станет нежнее шелка, она будет дарить усладу очам и перстам твоего господина, и он никогда не узнает, что этот ужас покрывал всю твою спину.
Ванда сбросила свое покрывало, и Камилла смогла, наконец, ее рассмотреть. Золотистые волосы женщины были аккуратно свиты в косы и уложены на голове на подобии венца, миндалевидные почти черные глаза, ее можно было бы назвать неотразимой, если бы от нее не веяло холодом и злостью. Пухлые яркие губы, румянец на щеках, белоснежная кожа без единого изъяна, не женщина - картинка.
- Нравится? - улыбнулась Ванда, демонстративно повернулась, хвалясь своим идеальным телом. - Я сделаю тебя такой же, идеальной. Вот только работать нам предстоит не только и не столько с твоим телом, сколько с твоей головой. Видишь ли, ваши женщины очень плохо адаптируются к нашей жизни, их преследуют воспоминания, одолевают сожаления, тяготят мысли, это портит вас, как товар. А вот если очистить твою память, все будет просто замечательно. Но тебе не стоит волноваться по этому поводу, это не больно. В моем доме нет места боли, боль убивает любовь."
Боль убивает любовь. Камилла резко села в своей кровати. Похоже, каким-то чудом ей удалось уснуть. Она чувствовала себя разбитой и раздавленной, избитой и уничтоженной, но она все еще дышала и боли больше не было.
С трудом переставляя негнущиеся ноги, Кэм доковыляла до ванны, приняла теплый душ, смыла с себя ужас прошедшего дня. Одеваясь перед зеркалом, она непонимающе уставилась на свое отражение.
- Невеста Франкенштейна и та посимпатичнее была, - заключила она, рассматривая синяки и кровоподтёки по всему телу. - Впору идти побои снимать, только вот кому предъявить? Странно это все, слишком странно.
Лишившись последних сил, она упала в кровать и уснула, впервые за долгое время крепким сном без алкоголя и таблеток. И ей ничего не снилось. Не было ни воспоминаний про несуществующий мир и Моргана, ни терзаний из-за смерти напарника. Просто сон, глубокий и безмятежный.
Утром ее ждало очередное потрясение. Она просто делала себе тосты, ничего необычного, но вынимая горячий хлеб, она обожгла пальцы. С ней такого не случалось уже... лет семь, если не больше. Она не обжигалась, не царапалась, не ломала ногти.
- Черт, - засовывая горящие пальцы под струю холодной воды, выругалась Кэм. - Как такое возможно?
Потягивая кофе, Кэм смотрела в окно, тучи, повисшие над городом, обещали скорое наступление зимы, выпадет снег, земля замерзнет, как и вода. Воздух станет чище, наверное, можно сказать, кристаллизуется. И только на огонь зима никак не повлияет. На фоне размышлений о погоде, словно гром среди ясного неба в мозгу всплыло предупреждение Варика.
Защиты больше нет.
Со звоном выпала из рук чашка, горячий кофе уродливым коричневым пятном расползался по светлому кафелю кухни.
- Черт! - выругалась опять Кэм, порезав палец об осколок чашки. - Два раза за утро случилось то, к чему я стремилась последние семь лет. Похоже мой ангел-хранитель устал от меня и взял отпуск!
Но это было лишь начало. По дороге на работу она подвернул ногу. Едва она успела переступить порог, как ее вызвал к себе капитан и сообщил, что через неделю ей предстоит тест на подтверждение звания и порекомендовал усиленно тренироваться, отложив прочие дела, кроме рабочих.
Подвижек ни по одному из дел не было и Кэм решила передохнуть и подумать во время тренировки, раньше ей это всегда помогало расслабиться и сосредоточиться, но не теперь. Первый же удар по груше отозвался тупой болью в плече, списав это на неудачный замах, девушка ударила еще раз и поморщилась от боли. Что-то было явно не так, как обычно. Задуматься она об этом не успела, один из ребят предложил Камилле выйти на ринг. Она с легкостью согласилась. Но уже пропустив два первых удара, пожалела об этом. Раньше, даже если кто-то и пробивался сквозь ее оборону, то она чувствовала лишь легкий толчок, секундное неудобство, но сегодня, она ощутила не просто удар противника, она почувствовала, всю силу вложенную в этот удар, он прошелся ей по ребрам каждой костяшкой своей руки, от чего кости, казалось, едва не треснули. Охваченный азартом противник не обратил внимания на ее замешательство и продолжил атаковать. Она продержалась еще минуту, но после этого пропустила мощнейший удар в челюсть и упала на маты без сознания.
Когда Кэм открыла глаза, над ней стояло человек шесть, все, кто был в этот момент в зале.
- Эй, ты в порядке, Кэм? - спросил ее противник по рингу. - Что-то ты сегодня не в форме. Ты прости, что я так тебя приложил, я же не мог подумать, что...
- Все нормально. Не мой день просто. Вот с утра как-то не задалось, - успокоила его девушка, чувствуя, как наливается синяк на щеке, как опухают ребра. - Пойду-ка я лучше за столом посижу, бумажки поперекладываю. Завтра приду в норму и накостыляю тебе.
Но ни завтра, ни послезавтра, ни даже через неделю, она не пришла в норму, но это было потом, а сейчас Кэм просто переоделась и села за свой стол. Пустующий стул напротив, сразу заставил ее забыть о своих мелких неприятностях. Она все еще очень остро чувствовала, что потеряла что-то очень важное, кого-то очень нужного, но было уже слишком поздно, она не могла вернуть время вспять. Нужно научиться жить с этой дырой в области сердца. Просто жить: есть, пить, ходить на работу, встречаться с Робертом. Даниэль хотел бы этого, наверное. Призывно зазвонил телефон. Роберт. Она подняла трубку и услышала массу слов о том, как он волновался, как собирался бросить все и приехать, как его задержали на работе. Она рассеянно слушала, понимая, что ей все это безразлично. Он хотел встретить ее, поздравить с прошедшим праздником, но она отказалась, сославшись на занятость. Пообещав перезвонить, она отключила телефон. Но работать так и не получилось. Шеф заметил ее пустой взгляд и выпроводил домой, приказав не появляться, пока она не придет в себя. Ей дали отпуск. На неделю. До самой переэкзаменовки.
Вернувшись в свою квартирку, Кэм устроилась на кровати, включила телевизор и задумалась. Прислушиваясь к своим ощущениям, она готова была признать, что внутри нее что-то испортилось, сломалось, исчезло, перестало существовать. Если раньше она была несгибаема и непреклонна, то теперь этот стержень больше ее не поддерживал. Она перестала быть собой. Ей хотелось спрятаться под одеяло и рыдать, пока не закончатся слезы. Нужно было наверстывать упущенное. Она не оплакала мать, не плакала, когда терпела унижения от Джека, а после попытки самоубийства у нее не было даже и мысли о том, что можно заплакать. А теперь еще и Варик. И она опять не проронила ни слезинки. Эти сдерживаемые долгие годы слезы рвались на свет. И не было больше сил игнорировать их настойчивую потребность. Говорят, это приносит облегчение. Она еще сопротивлялась некоторое время, но потом слезы просто потекли по щекам, оставляя соленые дорожки. Одна. Две. Нескончаемый поток давно сдерживаемых эмоций. Давно забытой боли. Давно отключился телевизор, а она все сидела в темноте, прижимая колени к груди и тихо плакала, наверстывая упущенное.
А потом пришел сон. Все еще всхлипывая она покинула реальность, и мгновенно перенеслась в дом Ванды.
"Ее готовили к стиранию памяти. Это был длительный процесс. Нужно было так перемешать обе реальности, чтобы человек перестал понимать, что было в одной, а что в другой. Нужно было убедить стираемую, что жизнь, которую она знала, была лишь сном, видением, ночным миражом, а истинная жизнь всегда была лишь здесь. Над ней уже поработали маги-целители. Как и обещала Ванда, на ее коже не осталось ни одного следа от побоев и издевательств. Но это не было единственной переменой: теперь она была брюнеткой. Гладкие длинные волосы аккуратными прядями спускались ниже ее копчика. Ванда решила, что именно черные волосы идеально подчеркнут изысканную бледность кожи и глубину голубых глаз. Но Кэм упрямо отказывалась верить в то, что вся ее прошлая жизнь была сном, она цеплялась за воспоминания о маме, ей нужно было гораздо больше времени, чем многим другим женщинам, попавшим в умелые руки Ванды. Девушек не ограничивали в свободе передвижения, но для их безопасности у каждой был телохранитель, тот, кто первым освободил. Приам стал ее постоянным спутником. Он был молчалив и неулыбчив, но иногда, Кэм все же удавалось расшевелить молодого огненного мага, они весело болтали на прогулках по парку во внутреннем дворе, Ванда поддерживала их общение, это придавало внушению определенный вес. Прошло несколько недель и однажды Приам предложил прогуляться по городу, в его компании девушка ничего не боялась и легко согласилась. Они прошлись по торговым рядам, рассматривая диковинные товары, а после вышли за стены города и направились к ручью.
Растянувшись во весь свой рост на голубой траве, Приам наблюдал, как Камилла осматривает окрестности и думал, с чего начать. Разговор предстоял непростой и очень опасный.
- Кэм, - позвал он.
- Ты единственный, кто так меня называет здесь, Приам, - улыбнулась девушка, устраиваясь рядом с ним на траве.
- Это твое имя, - пожал плечами маг. - Мне нужно тебе многое объяснить, но я не знаю с чего начать.
- С начала, - рассмеялась Камилла. - Так будет проще.
- Это точно, только вот, где оно это начало? Ладно, давай так. Тебя готовят к служению при дворе короля, но этот король... понимаешь, это не настоящий король, он захватил власть силой, и есть те, кому это небезразлично. Сопротивление. Мы хотим вернуть законного властителя на трон.
- Мы? Ты хочешь сказать, что ты из сопротивления?
- Да, Кэм, ты быстро схватываешь. Я член сопротивления. Моя работа у Ванды - это способ спасти как можно больше девушек из твоего мира, вернуть их назад. Сопротивление считает, что каким бы ни был вид разумных существ, он не должен быть ограничен в своих правах, мы боремся с работорговлей, всеми возможными способами. И тем более на глаза королю не должна попасть ты, Камилла. Уж не знаю, как так вышло, не знаю кем ты была в своем мире, но в нашем мире, таких как ты очень мало. Правда в том, что ты хоть и родилась в своем мире, но принадлежишь нашему. Ванда не маг, на мое счастье, она не может этого различить, а вот я вижу и не знаю, как так вышло. Но теперь с уверенностью могу казать, что я не зря прожил свою жизнь и, если мне придется умереть, спасая тебя я с радостью на это пойду.
- Прекрати, Приам, что ты такое говоришь? Я самая обычная девушка.
- Не в моем мире, Кэм, - доверительно заглянул ей в глаза маг. - Тебе нужно бежать и найти мага способного вернуть тебя в твой мир. Я попробую тебе помочь, до ближайшего мага, способного на такое, несколько недель пути, а за нами будет погоня. Запомни, ты должна найти Филлиуса в Пределе Згоя. Выдвигаемся сегодня ночью. Будь готова. И главное, даже если я отстану, чтобы отвлечь преследователей, даже если я не смогу тебя нагнать, ты должна найти Филлиуса, ты должна вернуться. В этом мире тебе не выжить еще семь лет, здесь ты слишком приметна, любой маг, ну кроме идиота, что перетащил тебя сюда, сразу поймет кто ты и тогда, твоей участи не позавидуешь, Кэм. Мы должны бежать. Прячь свое лицо, не смотри никому в глаза, именно по глазам маги определяют человека, видят его, если так можно сказать, суть...
- Ты хотел сказать душу, - подсказала девушка.
- Я не знаю такого выражения и не понимаю, что оно значит, - ответил Приам.
- У нас говорят, что глаза - это зеркало души.
- Наверное,- согласился мужчина. - не смотри никому в глаза, пока не найдешь Филлиуса. Не снимай капюшон, старайся изменить голос, когда будешь говорить. О, Боги, я не знаю, как ты сможешь это скрыть!
- Что скрыть, Приам?
- Свое происхождение, Камилла. В твоем голосе слышно журчание весеннего ручья, и песня ветра в листве. В твоих глазах океан травы.
- Вашей травы, Приам. В нашем мире трава зеленого цвета, а небо голубое.
- Но ты не в своем мире, девушка! И здесь не бывает таких глаз у простых людей! Любой, кто увидит это, поймет, что ты не просто ценный товар. Ты - бесценный товар. Поэтому Ванда и убила Фиама и его сына. Убила, чтобы они не успели разболтать о том, что они нашли!
- Я не понимаю, что во мне такого особенного, - рассматривая голубую травинку проговорила Камилла.
- Тебе не стоит этого знать, дорогая, пока не стоит. Просто поверь: ты - особенная. И сегодня ночью я заберу тебя из дома любви, пока они не успели окончательно затмить твой разум, и найду способ отправить тебя домой, чтобы, когда придет время, ты вернулась.
Больше он ничего не сказал. Ночью он открыл ее дверь, набросил на плечи обычный плащ с капюшоном и велел не снимать капюшон ни при каких обстоятельствах. Они бежали из дома любви. Но уже через день, Приам почувствовал приближение погони. Он отдал ей все деньги, и указал направление, запретив останавливаться.
- Ты должна найти Филлиуса, можешь ему ничего не говорить, он сам поймет, что нужно сделать, когда посмотрит в твои глаза. Беги, Камилла. И не оглядывайся. Я постараюсь их отвлечь и задержать, чтобы выиграть тебе немного времени.
- Я не пойду без тебя, Приам, - заупрямилась девушка.
- Пойдешь. Это единственный шанс. Если ты останешься со мной, меня все равно убьют, я нарушил закон, я - мятежник, без меня у тебя больше шансов. Найди мага. Не думай обо мне и не сожалей ни о чем. Я не сожалею. Я счастлив, что смог познакомиться с тобой, дитя всех, рад, что смогу помочь тебе, даже ценой своей жизни. Беги, Кэм, чтобы моя жертва не стала напрасной.
Он надвинул капюшон ей на глаза и едва заметно пожал руку, от чего по пальцам побежали огненные искры.
Она не послушалась и обернулась, услышав шум битвы. На фоне темных небес мелькали молнии и огненные шары. Наступающих магов было человек пять, судя по интенсивности и разнообразию атак. Она побежала дальше и больше не смотрела назад. Оглянулась она лишь когда стихли все звуки. Сопротивление Приама было сломлено. Камилла откинула капюшон, вглядываясь в темноту. Легкий порыв ветра коснулся ее щеки, обжигая своим сухим прикосновением. Камилла не понимала откуда пришло знание, но она знала, что это дух Приама, коснулся ее кожи, в последний раз призывая бежать без оглядки. Дух огненного мага, отдавшего жизнь за ее свободу. Она надвинула капюшон и побежала."
Камилла почувствовала сквозь сон чью-то горячую ладонь на своем плече, выхватила пистолет из-под подушки и села в кровати, целясь в того, кто дотронулся до нее. Но лишь открыв глаза, она опустила оружие. На кровати рядом с ней сидел Приам. Он улыбнулся ей и поднес к губам палец, призывая к молчанию, а потом беззвучно указал на входную дверь.
- Приам? Этого не может быть! Я только недавно приняла все произошедшее и смирилась, что это был всего лишь сон! Это сон! Я сплю!
Приам печально покачал головой и опять указал на дверь. Она проследила за его взглядом и тихо выдохнула, направляя пистолет на сгущающуюся у двери тень. А потом тень развеялась, и она увидела силуэт.
- Роберт?
Девушка не могла поверить своим глазам. На пороге стоял высокий шатен с карими глазами. Он быстро сделал несколько шагов в комнату и с его пальцев сорвался столп огненных искр. Приам окружил себя и девушку огненной стеной, растворившей в себе удар Роберта.
- Она моя, выскочка. Только моя! Убирайся прочь! - ревел Роберт.
В стену врезались все новые и новые атаки. Приам хранил напряженное молчание. А потом сквозь пылающую стену прошел человек. Его волосы дымились, кожа обуглилась, наполняя комнату удушливым запах паленого мяса. Камилла отвела взгляд в сторону, Приам попытался укрыть ее за своей спиной, хотя она и не понимала к чему это, ведь человек уже явно не жилец. Вот только она ошибалась. Фигура Приама рассеялась словно дым, а перед ней стоял Карл Тейн. Он широко расставил ноги и властно сложил руки на груди.
- Тебе не укрыться от меня, девочка. Ты моя. Только моя.
Камилла закричала и резко села в постели. Не было Приама в ее квартирке, не было удушливого чада от пылающей стены и останков человека на полу.
- Сон, это всего лишь сон. - сжимая в руках пистолет говорила себе девушка. - Мне приснился кошмар! Нет и не было никогда Приама, а Карл Тейн - просто сбрендивший старик! Это просто ночной кошмар.
Она легла в постель, но сна не было. Девушка долго пыталась осознать приснившееся ей, но решила, что правильнее всего будет позвонить утром доктору. Ее кошмары вернулись, только теперь это были уже не те сны, с которыми они боролись когда-то, теперь в этих снах появлялись реальные люди, и это пугало Камиллу. Ее болезнь обострилась или начала прогрессировать, это нужно прекратить, иначе... Иначе ее запрут в лечебницу, как социально опасную шизофреничку.
Кэм долго ворочалась, но сон все не шел.
- Нужно прогуляться, - стараясь успокоить себя Камилла говорила вслух.
Быстро одевшись, она вышла на улицу и села на свой мотоцикл. Варик не любил, когда она гоняла на байке, говорил, что это недостойно, но его больше не было и теперь она передвигалась только так. Заревел мотор, машина сорвалась с места, встав на заднее колесо. Она мчалась по пустым улицам, пытаясь сбежать от собственного безумия. Холодный ветер звенел в ушах, пытался сорвать зарвавшуюся девчонку с мотоцикла, но она лишь ниже склонялась, прижимаясь к железному коню. Не разбирая пути, дальше от города. Туда где шумит лес и течет вода. Поближе к земле и воздуху.
Она вздрогнула, когда на талии сомкнулись обжигающие объятья. Мотоцикл резко дернулся, она спрыгнула с машины и выхватила пистолет. Отчаянно ныла после неудачного приземления коленка, сквозь куртку сочилась кровь из разбитого локтя. Утратив свою устойчивость к травмам, девушка не переставала вести себя так, словно она все еще неуязвима.
- Твою мать, Приам! Почему ты? Какого черта? Если я свихнулась, почему я вижу тебя, а не Дэна? Это было бы логичнее! Хотя кто ищет логику в сумасшествии?
- Успокойся, Кэм. Я не знаю кто такой Дэн, но я здесь лишь потому, что ты меня помнишь. Ты должна понять, пришло время.
- Время? Это точно! Пришло время одевать смирительную рубашку и погружаться в вегетативное состояния, принимая кучи таблеток. Тебя нет! И не было никогда!
Призрак Приама покачал головой.
- Вспомни наши разговоры, Кэм, вспомни прогулки по саду, вспомни, что я тебе рассказывал.
- Ничего не помню, этого не было никогда!!!! Не было сада, не было прогулок, не было Приама, это все мне приснилось, пока я была в коме!!!