Она всю жизнь прожила в этом месте, где её лишенное шерсти тело гладили, умащивали ароматами, заставляя иногда чихать, и, разумеется, кормили по первому требованию. Она не думала, в чем причина такого отношения. Это просто была её жизнь.
Они, вероятно, всё время пытались с ней заговорить, что-то спросить или объяснить. Но... не мяукать же в ответ на непонятные звуки? Так что всю жизнь она молчала.
И наблюдала...
Двое существ были рядом. Разного пола. От самки упоительно пахло самым главным возбуждением. Хотя её-то это как раз ни капельки не возбуждало. Да и запах разгоряченного самца тоже оставлял её равнодушной. Но они были рядом и она молчала.
Существа были без их искусственных шкур и двигались. Их общение отличалось от обычного, звуки были проще, понятнее и ритмичны.
Лучи солнца не проникали в место, но изогнутый сверху входной проем выходил в пышущий жаром и наполненный светом коридор. Так было всегда. Несколько раз приходили тучи песка и не давали ей дышать. Сегодня всё хорошо. Существа, блестевшие потом, лежали и двигались как раз у входа со стороны коридора.
Она отвернулась и слегка поглаживая пол хвостиком вспоминала...
Первый раз существа приходили двигаться таким образом у входа в её место еще когда она была совсем маленькой. И порой таки пыталась мяукать. Каждый раз это были разные существа, с разными запахами, но самки иногда повторялись. А иногда повторялись самцы. Не часто. А с тех пор как она замолчала - они никогда не повторялись.
Двигаясь они надолго привносили в её место свой запах, он наслаивался и под конец можно было одновременно ощутить и возбуждение, и усталость, и размазанную по их мокрым телам прожаренную каменную пыль.
Она никогда не пробовала убежать из этого места или изучить его ближайшие окрестности. Что-то подсказывало - если это сделать, то будет лишь солнечная ярость и никакой еды.
С течением времени она смутно ощущала, что сила жара становится сильнее. Или это так казалось.
... Но сегодня она все же обратила внимание - смуглая кожа пришедших существ выглядела какой-то слишком покрасневшей. Словно... словно их что-то обожгло? Солнце?
... О, во имя Амона, как же ты прекрасна, милая. Тебе неведомы лучи его и только ты можешь вернуть миру прохладу. О, во имя Амона, взойди же на груди наши, омахни хвостом своим чресла наши и раскрой уста свои для твоего единственного Слова...
...Существа двигались, издавали свои звуки и... смотрели на неё.... Кажется, запах их возбуждения уже переходил в запах усталости. Скоро их унесут. В последнее время они никогда не уходят сами...
... О, во имя Амона, моя кожа горит и высыхает под лучами твоими - как уже высохла и умерла вся наша страна. О, во имя Амона...
Она не шевелилась. И молчала...
2010-й год. Страна на Севере. Лето.
... Всю свою жизнь она прожила в том или ином удалении от существ. Раньше она пыталась подойти к ним, в надежде на ласку или еду. Раньше она это иногда получала. Но уже долгие, почти всё время холодные годы она получала от них в лучшем случае лишь равнодушие, в худшем - пинки и громкие звуки отвращения.
У неё отсутствовала шерстка и худая от природы, она была еще более худой и страшной для существ в своем нынешнем обличии - без хорошей еды и постоянного укрытия.
Этот год, она чувствовала, будет для неё последним. Силы кончались. А вчера, когда она пыталась пробежать мимо большого существа, пропитанного каким-то отвратительным запахом, часто встречающимся у многих существ, особено по вечерам... Он вдруг наступил ей на хвостик и, издавая какие-то лающие звуки, стал давить изо всех сил. Она орала от боли. Ему надоело слушать и пинком она была заброшена в эту мусорку.
Сил больше не было. Сорванное от вчерашнего крика горлышко болело теперь сильнее, чем онемевший хвостик. Головку тянуло вниз.
Глазки от изнеможения уже закрывались, но вдруг она ощутила острое желание посмотреть вверх. Она приподнялась - по носику больно стукнул прилетевший откуда-то сверху обледеневший зелёный лист. Зашипела. И больше никуда не смотрела...
А метель кружила, забрасывая идуших по улице белой порошей и бесчисленным множеством сорванных листьев двух молодых существ...
Скажи, это уже всё, мы умрём?
Да.
Я не хочу.
Я знаю, милая.
Холодно, так холодно... Поцелуй меня.
Боже, твои руки, твои губы, твои глаза... ты вся ледяная! Прижмись ко мне, я ещё теплый, я согрею тебя...
... Сквозь мутную пелену давно пропавшего неба вдруг прорвался какой-то несмелый и ласковый луч. Мир балансировал, погружаясь во тьму. Мир умирал, уже смирившись, но...
Ей ведь не так уж много и надо. Просто с кем говорить, если всегда одна, и почему молчать, если больно?