Рота уже час лежит в овраге. Главная идея - скорое окоченение от холода. Противник - не то убежал, не то - затаился и молчит. Ситуация невыносима - и бывший полковник Генерального Штаба Колокольцев принимает решение о проведении разведки. Добровольцы? Встаю я и несколько студентов из самого маленького третьего взвода. Колокольцев передаёт нам последний ротные гранаты - пять штук. Знак доверия и... чего-то грозного. Задача, данная нам, конечно же, вполне ясная - но, кто знает, может красные уже и из станицы ушли, а может - словно древние японские воины прячутся прямо за кромкой оврага. Гранаты нужны.
Средневековый миф быстро исчезает как только взбираемся вверх. Пусто.
Путь свободен и мы, почти не таясь, вскоре доходим до крайней избы. Открыта. В окне - мерцание света. Надо проверить и я захожу внутрь сам, не желая подставлять под пули отважных, но совершенно ещё неопытных студентов-добровольцев. Внутри никого нет, кроме мёртвого оборванного мужика на постели (со свечой в руках - от неё и свет) и кучи окровавленной одежды на полу. Рассмотреть всё в деталях не успеваю - в закроватном углу раздаётся резкий в тишине шорох. Каким-то неявным образом успеваю пожалеть о нарушаемом бесшумии и, уже в падении, стреляю на звук.
Слышен протяжный и усталый женский стон. Страшные мысли пронзают мой мозг, заставляя ещё быстрее колотиться заспешившее сердце. Молниеносно встаю, хватаю свечу и самым стремительным способом отодвигаю кровать (нет бы перепрыгнуть!). С улицы раздаются крики и первые выстрелы. Наклоняюсь в темноту с телом, слабым светом пытаясь прояснить происходящее. Точно, женщина, ближе к сорока годам - рана смертельная, в правое лёгкое. Глаза её, освещённые тусклым огоньком неотрывно смотрят на меня, прожигая насквозь своим тускнеющим укором. "Мужа убили", - безучастно, но отчётливо говорит она (как? при пробитом-то лёгком?), затем кашляет и закрывает глаза. За станицей раздаётся орудийный выстрел - снаряд с воем проносится над крышей в какую-то непонятную сторону. Отворачиваюсь от свернувшегося в углу кусочка источаюшейся жизни и подхожу к окну, чтоб посмотреть в чём дело. Окликаю студентов, но те не отзываются. Возле соседних домов сильная уже перестрелка. Должно быть, все они там.
Мне надо уходить и искать своих товарищей. Пересекаю горницу и открываю дверь в сени. В спину - слабый, но отчётливо гневный хрип: "Зачем царя скинули?" В душе мгновенно поднимается и тут же уходит желание спорить, доказывать (я же белый, я царя не скидывал). Кому? Она мертва.
Вновь проносится снаряд, на этот раз более прицельно и падает во дворе. От близкого взрыва на мгновение теряю слух. Во - рту привкус крови. Дурацкое ощущение - кровь отчего-то кажется не моей.
Раздумывая обо всём этом выбегаю из дома и направляюсь в сторону нарастающей стрельбы. Ребят надо выручать. Последняя фраза этой вероятно вражеской жены и русской женщины словно подгоняет меня. Пропетляв несколько стремительных мгновений между заборами я наталкиваюсь на своих. Всё живы и даже румяны, один только оцарапан в щёку. Оказывается, пока я "занимался рекогносцировкой" они успели разогнать перестрелкой до полуроты растерянных красных. Те, однако, показались им очень злыми, и мне надо было спешно решать, что делать дальше. Задание формально выполнено - обнаружено наличие противника, но нисколько не ясны проистекающие из этого перспективы. За соседними домами слышатся уже крики комнад. Красные готовят контратаку. Мешкать нельзя - и я отдаю приказ возвращаться к своим. Один из студентов рассудительно напоминает - кто-то должен прикрывать - нельзя указывать красным путь к оврагу. В противном случае мы рискуем прибежать к роте одновременно с противником.
Секунду думаю, потом указываю всем рукой - отправляйтесь. Никто не возражает, но всех лицах - живое сочувствие. Уходят.
Располагаюсь возле избяного угла - в бревенчатой кладке есть недостающая лапа, что превращает прореху в некое подобие бойницы. Красные в массе своей бегут по этой улице.
Стреляю...
...Нога с довольным хаканьем пинает мой многострадальный живот. "Ты кто такой, сука?!" - это уже удар в челюсть.
..."А хрен его знает, - всё ещё весело отвечаю я. - кто я такой. Вы зачем царя скинули?".