Трое мужчин сидели в кафе за столиком неподалёку от барной стойки. Они были врачами, в прошлом одноклассниками, и раз в год во время отпуска встречались в родном городе. Им уже было за пятьдесят, но они держали себя в неплохой форме, ходили на сторону и бахвалились этим по школьной привычке. Молоденькая официантка приняла у них заказ и отошла, виляя бёдрами. Один из них, Игорь, врач из Москвы, посмотрел ей вслед и присвистнул:
- Какая попка! Я бы провел с ней ночку!
- Понимаешь ли, дружище, - отозвался второй мужчина, его звали Алан, доктор из Риддера, - с возрастом пора бы уяснить, в чем на самом деле состоит привлекательность женщины. Сексуальность это не попка, а кое-что неуловимое и непонятное, что сразу тебя заводит.
- Чем же тебя не устраивает шикарное молодое тело? Разве одного этого не достаточно, чтобы возжелать без всякой философии, - заметил третий, анестезиолог из Сургута.
- Ну, вот к примеру, расскажу вам историю из моих юных лет- сказал Алан. - В ту пору я работал участковым терапевтом. И на моем попечении была старая часть города, сплошь из маленьких домишек, тесно прилегавших друг к другу. Найти нужный адрес на переплетенных улицах было сложно. Но я мало помалу пообвыкся и через месяца три уже неплохо ориентировался в этих нагромождениях. Стоял жаркий июль, у меня был один активный вызов, это когда полагалось навестить родственников больного, который лежал в инфекционной больнице. Проверить, не появились ли у них симптомы той же болезни. В том доме я ни разу не был, так что нескоро, но наконец нашёл его. Спустился с какого-то взгорка и уткнулся прямо в калитку. Обыкновенная изба с окнами в наличниках, вокруг высокая сорная трава, низкий палисадник. Было тихо, даже кузнечики не стрекотали. Собаки я не увидел, это первое, что я высматривал, иной раз они могли наброситься на тебя. У меня дипломат был уже не раз прокушен их зубами. Я осторожно прошёл по тропинке, выискивая вход в избу. Обошёл дом и увидел крыльцо, на котором сидела девушка. Ей было лет шестнадцать. Немного полновата, русоволоса, в ситцевом коротком платье. Ноги до бёдер были оголены. Она не сразу заметила меня, хотя я стоял в шаге от неё. Её взгляд был устремлен в землю, но было видно, что она как бы зачарована, представляет себе что-то, и скорее всего развратное и сексуальное, судя по раздвинутым ногам, глубокому дыханию и всей расслабленной позе. В такую жару и духоту в голову могут приходить только греховные мысли. Если бы я захотел нарисовать картину "Вожделение", то лучшего образа не нашёл бы. Она не была красива, но вызывала инстинктивное немедленное желание накинуться на неё.
- Здравствуй, - сказал я, наконец. Она медленно подняла на меня голову с осоловелыми глазами, видать, все ещё не избавившись от того, что в ней томилось.
- Ты одна дома?
Она молча кивнула. Может, дурочка?
- Я врач. Мне надо проверить, не заболел ли кто.
Она не шевелилась, непонятно было понимает ли вообще, о чем я говорю. Только голые коленки повернулась в мою сторону.
- Пойдём, хоть тебя посмотрю.
Я взял её за руку и поднял, боясь, что она совсем не ходит. Приобнял, так что моя ладонь легла ей на ягодицы, и повёл в дом, почти понес. Мы прошли по узкой веранде, затем через тёмные сенцы и дверь, обитую войлоком, вошли в комнату. Пахло чем-то кислым и затхлым. Справа у окна, через которое ярко светило солнце, стояла неприбранная кровать. В центре находился стол с грязным блюдом с яблоками. В углу маленький телевизор, у стены шкаф с пыльными стеклянными дверцами. Вся обстановка располагала к тому, чтобы совершить тут какое-нибудь гнусное преступление.
- Ложись, - говорю я и подталкиваю девушку к кровати, откинув стеганое одеяло. Она, как сомнамбула ложится, и взгляд у нее все ещё сонный.
- Давай, посмотрим живот.
Она расстегивает пуговицы и открывает голое тело. Груди у неё большие белые, внизу трусики такие тонкие, что волоски просвечивают в паху.
- Согни ноги,- я завожу руки под её полные прохладные бедра и сам сгибаю их. Потом провожу пальпацию живота, а попросту глажу её в надлобковой области и как бы ненароком завожу средний палец под трусики. Это было несложно сделать, потому что там и резинки не было. Палец мой спускается ниже и ниже, нащупывает ложбинку, соскальзывает по ней и неожиданно проваливается во влажную норку. У меня захватывает дух. Вся эта жара, её сонный равнодушный взгляд, устремленный в окно, чмокнувший звук в её влагалище сводят меня с ума. Я проникаю пальцем все глубже и глубже, двигаю им часто, как при настоящем сексе, и в этой тишине слышны лишь ритмичные чавкающие звуки. Левой рукой я невольно схватываю её грудь, сдавливаю её и спрашиваю: - Не больно ли здесь?
Она все так же молча отрицательно мотает головой. Все смотрит в окно, как будто происходящее её не касается. Только лицо порозовело и рот приоткрыт. Мой член вздыбился, так что брюки уже не могут скрыть этого. И тогда я взял её руку и положил себе на член. Она подчиняется и некрепко держит его в ладошке. Я продолжаю уже двумя пальцами наяривать в её интимном проеме, словно дирижёр в финале какого-то бешенного марша. Возбудился и кончил. Точно заключительными ударами в литавры. И только тут она посмотрела мне в лицо. На короткий миг.
- Ну, что ж, - говорю я конфузливо, - вроде все в порядке.
Встаю и ухожу прочь. Напоследок, я оглянулся в дверях. Она легла ничком и отвернулась к окну, будто собралась спать.
Потом у меня было много разных женщин, но ни одна из них не вызывала такого грубого животного желания, и не оставила таких чувственных воспоминаний. А вы говорите "попка ".
- Да-а!- протянул Игорь. - Тайна сия не разгаданна есть. На самом деле, бывает что девушка не красива, а чувственности в ней больше, чем в красотках на подиуме. И все мужчины сразу это угадывают. Так давайте выпьем за тех женщин, кто являются женщинами по сути своей. И найти такую нимфу - большая удача.
Мужчины чокнулись и с удовольствием выпили вино, принесенное симпатичной официанткой.