Горький уже видел раз "восстание" под лозунгами "Вся власть Советам!" - летом 17-го, во время июльского политического кризиса. То "восстание" и восстанием-то не было, просто массы вывалили на улицу, бродили туда-сюда и требовали передать отнять власть у Временного правительства и передать её Советам - забыв о том, что для такого дела неплохо бы Съезд Советов провести, а также о том, что в тогдашних Советах верховодили меньшевики и эсеры, которые, в общих чертах, политику Временного поддерживали. Короче говоря, это была чистая истерика, без учёта обстоятельств, без оглядки на положение дел в стране и в мире... Ясен пень, проку для трудящихся от такого вот "майданинга" было немного, потому большевики с самого начала к этой затее отнеслись более чем скептически и вписались в тему только тогда, когда делегаты от возмутившихся полков и взбунтовавшихся предприятий пришли в большевистский штаб и прямо заявили: "Не хотите нами руководить - значит вы не революционеры, а просто болтуны, ничем не лучше проходимцев из "Временного"! Тогда мы и без вас воевать за Революцию пойдём!" На организацию мероприятия даже времени толком не потратили - утром собрались, посовещались и приняли решение выводить людей на улицы, а к вечеру уже "понеслось". Серьёзные дела так не делаются, особенно если Ленин в теме... Вот никто ничего серьёзного не намечал и не делал - большевикстские агитаторы немного охладили бурлящую массу, потому вооружённые толпы таки не пытались штурмовать правительственные учреждения, не громили редакции буржуйских газет, не захватывали телеграф, почту и мосты. Но всё равно получилось очень... кхм-кхм... "славно": погуляли "с огоньком", покричали-поскакали, поперестреливались с боевиками-черносотенцами, некоторое количество трупов "сделали" и разошлись по домам - веселуха! Вот Горький и боялся, что октябрьское восстание (теперь-то уж - настоящее восстание, без шуток) станет просто повторением июльской "авантюры".
Все настойчивее распространяются слухи о том, что 20-го октября предстоит "выступление большевиков" - иными словами: могут быть повторены отвратительные сцены 3 - 5 июля. Значит - снова грузовые автомобили, тесно набитые людьми с винтовками и револьверами в дрожащих от страха руках, и эти винтовки будут стрелять в стекла магазинов, в людей - куда попало! Будут стрелять только потому, что люди, вооруженные ими, захотят убить свой страх. Вспыхнут и начнут чадить, отравляя злобой, ненавистью, местью, все темные инстинкты толпы, раздраженной разрухою жизни, ложью и грязью политики - люди будут убивать друг друга, не умея уничтожить своей звериной глупости.
На улицу выползет неорганизованная толпа, плохо понимающая, чего она хочет, и, прикрываясь ею, авантюристы, воры, профессиональные убийцы начнут "творить историю русской революции".
Одним словом - повторится та кровавая, бессмысленная бойня, которую мы уже видели и которая подорвала во всей стране моральное значение революции, пошатнула ее культурный смысл.
Весьма вероятно, что на сей раз события примут еще более кровавый и погромный характер, нанесут еще более тяжкий удар революции.
Кому и для чего нужно все это? Центральный Комитет с.-д. большевиков, очевидно, не принимает участия в предполагаемой авантюре, ибо до сего дня он ничем не подтвердил слухов о предстоящем выступлении, хотя и не опровергает их.
Уместно спросить: неужели есть авантюристы, которые, видя упадок революционной энергии сознательной части пролетариата, думают возбудить эту энергию путем обильного кровопускания?
Или эти авантюристы желают ускорить удар контрреволюции и ради этой цели стремятся дезорганизовать с трудом организуемые силы?
Центральный Комитет большевиков обязан опровергнуть слухи о выступлении 20-го, он должен сделать это, если он действительно является сильным и свободно действующим политическим органом, способным управлять массами, а не безвольной игрушкой настроений одичавшей толпы, не орудием в руках бесстыднейших авантюристов или обезумевших фанатиков.
...на одном из дворов, за железной решеткой ворот, возятся, устраивая баррикаду из ящиков и бочек, девять солдат, десятый сидит у стены, сумрачно перевязывая окровавленную ногу.
- Вы с кем воюете?
- А вон там, за углом, какие-то.
- Но, ведь, это, наверное, ваши же советские?
- Как же - наши? Вот они человека испортили... Штатский уговаривает воинов вступить с врагами в переговоры, берет на себя роль парламентера и в сопровождении одного воина возвращается на Мясницкую. Оказывается - воюют солдаты одного и того же полка. и между ними происходит типичный русский диалог:
- Вы, что, черти, ослепли?
- А вы?
- Мы думали - юнкера!
- И мы то же самое.
Война прекращается ко взаимной радости, у штатского просят покурить и провожают его дружескими увещаниями:
- Не ходить бы вам туда, товарищ, вон как там сыпют!
Несомненно, что таких "ошибок" было много и, наверное, не один десяток солдат заплатил за них жизнью. Первые дни город представлял собой слоеное тесто; вот слой - "наших", за ним слой "ихних" и снова "наши", "ихние". В запутанных переулках Москвы люди бессмысленно расстреливали друг друга в затылок, с боков, особенно часты были случаи перестрелки между своими по ночам, когда на темных улицах, с погашенными фонарями, царил страх смерти.
Явление огня "по своим" является характерной и неотъемлемой чертой войны. Огонь по своим имел место в истории практически всех воевавших армий, вне зависимости от их оснащения, типа войны и её морально-этической оценки. В древнерусских летописях упоминается, как в 1418 году "своя своих не познаша и своих побиваша" - жители Хлынова (ныне - город Киров) атаковали шедших к ним на помощь союзников из Устюга, приняв их ночью за неприятеля: согласно Рязанцевскому списку "Летописца старых лет", обоюдные потери достигли 5000 человек.
Однако, как показывает современный опыт, даже новейшие технологии и развитие средств опознавания "свой-чужой" не способны полностью решить данную проблему.
Словом, если выводишь вооружённую толпу на улицу - будь готов к тому, что некоторые твои бойцы постреляют друг дружку. Иначе - никак. Из этого следует, что к прогулкам с пострелушками нужно относиться очень ответственно. Что такие мероприятия можно устраивать только в случае крайней нужды, ими нельзя злоупотреблять, к ним нельзя легкомысленно подходить - хотя бы потому, что при любых мало-мальски масштабных "пострелушках" погибнут не только твои враги, но и соратники, а также обыватели, которые "просто мимо проходили". Ленин никогда в жизни легкомысленным не был, поэтому он призывал сидеть на попе ровно в июле 17-го, а в октябре того же года, напротив, звал в бой. Ильич, дорогие товарищи читатели, даже когда в детстве начитался Чернышевского и решил, по примеру Рахметова из "Что делать?", заняться спортом - и то подошёл к делу обстоятельно: учебники полистал, выбрал нужные упражнения, составил себе программу тренировок, вписал её органично в распорядок дня, проверил программу опытом и внёс изменения... Неужели можно представить, что Ильич менее ответственно подошёл к вооружённому восстанию, от которого зависела не только судьба самого Ленина, но и судьба Революции, которая для Ленина была смыслом всей жизни, итогом всех многолетних трудов и лишений?
К сожалению, природное добродушие и выработанное с годами неприятие любых форм насилия сыграли с Алексеем Максимычем злую шутку - увидев кровушку, Горький потерял способность мыслить не только диалектически, но даже и просто логически. Он на время (на очень короткое время, впрочем) превратился в типичного интеллигентствующего малохольного нытика, каких в России тогда были тысячи, и начал бранить Ленина за "отступления от демократических норм", пугать своих читателей "гибелью Революции" и проч.
Чесслово, даже противно читать.
Владимир Ленин вводит в России социалистический строй по методу Нечаева - "на всех парах через болото".
И Ленин, и Троцкий, и все другие, кто сопровождает их к гибели в трясине действительности, очевидно убеждены вместе с Нечаевым, что "правом на бесчестье всего легче русского человека за собой увлечь можно", и вот они хладнокровно бесчестят революцию, бесчестят рабочий класс, заставляя его устраивать кровавые бойни, понукая к погромам, к арестам ни в чем не повинных людей, вроде А.В. Карташева, М.В. Бернацкого, А.И. Коновалова и других.
Заставив пролетариат согласиться на уничтожение свободы печати, Ленин и приспешники узаконили этим для врагов демократии право зажимать ей рот, грозя голодом и погромами всем, кто не согласен с деспотизмом Ленина-Троцкого, эти "вожди" оправдывают деспотизм власти, против которого так мучительно долго боролись все лучшие силы страны.
Насечёт "уничтожениясвободы печати" - вообще смешно. Горький уж никак не мог не знать, что 5 июля 1917-го года редакция большевистской газеты "Правда" и типография "Труд" были разгромлены юнкерами - враги демократии вовсю зажимали рты, не дожидаясь, пока пролетариат "узаконит" для них это "право", закрыв пару-тройку буржуйских журналов. Кстати, сам Горький очень переживал, к примеру, по поводу подогревания антисемитских настроений - возмущался, что контрики, пользуясь темнотой и безграмотностью масс, ведут успешную погромную пропаганду. Вот нашему Буревестнику прислали "пачку прокламаций", наполненных замечательными "перлами", типа: "Арийская раса - тип положительный как в физическом, так и в нравственном отношении, иудеи - тип отрицательный, стоящий на низшей ступени человеческого развития. Если наша интеллигенция, наша "соль земли русской", поймет это и уразумеет, то отбросит, как старую, негодную ветошь, затрепанные фразы о равенстве иудеев с нами и о необходимости одинакового отношения как к этим париям человечества, так и к остальным людям"; "Секретно. Председателям отделов "Всемирного Израильского Союза", и в ней "председателям" рекомендуется соблюдать всяческую осторожность. "Мы твердо и неуклонно должны идти по пути разрушения чужих алтарей и тронов", "мы заставим Россию стать на колени", "мы делаем все, чтобы возвеличить великий еврейский народ", но - не торопясь, соблюдая осторожность" и т.п. Горький, ясное дело, был возмущён до глубины души и записал ещё одну "Несвоевременную мысль" - про то, что русский мужик должен гнать агитаторов-антисемитов грязными тряпками:
...Может быть, те, кого хотят натравить, как собак, на еврейство, может быть, им - пора уже возмутиться этой новой попыткой организации погромов? Может быть, они найдут необходимым и своевременным сказать авторам прокламаций, "Каморрам Народной Расправы" и другим организациям темных авантюристов:
- Прочь! Хозяева страны - мы, мы завоевали ей свободу, не скрывая своих лиц, и мы не допустим каких-то темных людей управлять нашим разумом, нашей волей. Прочь!
Касаемо "деспотизма" - опять-таки, сам же Горький писал ещё в августе 17-го, всё в том же цикле "Несвоевременные мысли":
Присяжный поверенный, один из тех. которые при старом режиме, спокойно рискуя личной свободой, не думая о карьере, мужественно выступали защитниками в политических процессах и нанесли самодержавию немало ударов, - человек, прекрасно знающий глубину бесправия и цинизма монархии, говорил мне на днях:
- "Так же, как при Николае Романове, я выступаю защитником в наскоро сделанном политическом процессе; так же, как тогда, ко мне приходят плакать и жаловаться матери, жены, сестры заключенных; как прежде - аресты совершаются "по щучьему велению", арестованных держат в отвратительных условиях, чиновники "нового строя" относятся к подследственному так же бюрократически-бесердечно, как относились прежде. Мне кажется, что в моей области нет изменений к лучшему".
А я думаю, что в этой области следует ожидать всех возможных изменений к худшему. При монархии покорные слуги Романова иногда не отказывали себе в удовольствии полиберальничать, покритиковать режим, поныть на тему о гуманизме и вообще немножко порисоваться благодушием, показать невольному собеседнику, что и в сердце заядлого чиновника не все добрые начала истреблены усердной работой по охране гнилья и мусора.
Наиболее умные, вероятно, понимали, что "политик" - человек, в сущности и для них не вредный, - работая над освобождением России, он работал и над освобождением чиновника от хамоватой "верховной власти".
Теперь самодержавия нет и можно показать всю "красоту души", освобожденной из плена строгих циркуляров.
Теперь чиновник старого режима, кадет или октябрист, встает пред арестованным демократом как его органический враг, либеральная маниловщина - никому не нужна и неуместна.
С точки зрения интересов партий и политической борьбы все это вполне естественно, а "по человечеству" - гнусно и будет еще гнусней по мере неизбежного обострения отношений между демократией и врагами ее.
Держать в тюрьме старика революционера Бурцева, человека, который нанес монархии немало мощных ударов, держать его в тюрьме только за то, что он увлекается своей ролью ассенизатора политических партий - это позор для демократии. Держать в тюрьме таких честных людей, как А.В. Карташев, таких талантливых работников, как М.В. Бернацкий, и культурных деятелей, каков А.И. Коновалов, не мало сделавший доброго для своих рабочих, - это позорно для демократии...
...Я уверен, что сознательный рабочий не может сочувствовать фактам такого рода, как арест Софьи Владимировны Паниной. В ее "Народном доме" на Лиговке учились думать и чувствовать сотни пролетариев, точно так же, как и в Нижегородском "Народном доме", построенном при ее помощи. Вся жизнь этого просвещенного человека была посвящена культурной деятельности среди рабочих. И вот она сидит в тюрьме. Еще Тургенев указал, что благодарность никогда не встречается с добрым делом, и не о благодарности я говорю, а о том, что надо уметь оценивать полезный труд.
После Октября она отчебучила следующее (специально цитирую либеральную Вику, а не лживые коммуняцкие источники): "". Ну прикиньте, современный министр образования скажет, что на очередных выборах, мол, было много нарушений, а посему не удивляйтесь, мол, что все деньги нашего министерства теперь лежат на счету в Цюрихе и будут возвращены в РФ после воцарения "законного режима". Что с таким министром сделают наши демократические фэйсы? Вот кровавые большевики Панину подержали в застенке пару месяцев, да и отпустили домой. Именно что "принимая во внимание её прежние труды на ниве народного просвещения", зря Горький на "неблагодарность" толсто намекал. А! Ещё выговор графинюшке сделали, от имени возмущённой общественности. И заставили Софью Владимировну написать расписку, что министерские деньги она когда-нибудь вернёт. Всё, какбе.
Теперь про старика Крупского Бурцева поговорим.
Бурцева арестовали за вот эту статейку, опубликованную 25 октября 1917-го:
Нашими врагами, врагами русскаго народа, врагами нашихъ союзниковъ были представители н?которыхъ крайнихъ теченiй - большевики и анархисты и т?, кто были съ ними.
Ц?лые м?сяцы мы кричали объ этомъ и требовали самой безпощадной борьбы съ ними. Въ отв?тъ на наши требованiя Правительство отдавало самыя от-в?тственныя учрежденiя въ государств?, какъ военное министерство и министерство юстицiи, въ руки этихъ самыхъ большевиковъ и выпускало изъ тюрьмы т?хъ, кто былъ явными государственными преступниками и кого таковыми назвалъ А.Ф. Керенскiй во вчерашйей р?чи уже посл? того, какъ они, при попустительств? властей, над?лали столько едва поправимаго зла нашей родин?.
Вотъ наше отношенiе къ задачамъ текущаго момента.
Скажу прямо, безъ какихъ бы го ни было экивоковъ: "правительство обязано вступить на новый путь, на тотъ путь, на который мы его звали все время, вс?ми м?рами, совм?стно съ союзниками обезпечить исходъ настоящей войны, а для этого оно должно раздавить вс? попытки внутренней гражданской войны и систематически бороться со вс?мй проявленiями большевизма".
Д?лать это Временное Правительство должно, опираясь на вс? слои общества безъ различiя и д?лать это энергично, и тогда мы пойдемъ безразд?льно къ нему навстр?чу, пойдемъ сами и будемъ звать на это и другихъ, а подведенiе нашихъ старыхъ счетовъ оставимъ на посл?.
Недавно мы въ посл?днемъ номер? "Общаго Д?ла", съ болью въ сердц?, предчувствуя несчастья, которыя должны были обрушиться на нашу родину, крикнули:
"Граждане! Спасайте Россiю!"
Мы и теперь повторимъ эти слова, - другихъ у насъ н?тъ!
Как видим, г-н Бурцев требовал от министров-капиталистов "беЗпощадности" по отношению к большевикам. Большевики отплатили Бурцеву той же монетой, отнеслись к "старому революционеру" с пролетарской беспощадностью: подержали в тюрьме три месяца, да и отпустили на все четыре стороны.
Точно так же поступили изверги-большевики и с "талантливым работником" Бернацким: подержали в камере немножко и - гуляй, Вася!
Бернацкий, кстати, реальный талант был. При Временном - министр финансов. Уехал в Одессу к генералу Шварцу - там тоже министром финансов заделался. Потом к Деникину подался - министром финансов устроился. Потом был министром финансов у Врангеля. Уверен, г-н Бернацкий и в правительстве современной РФ пришёлся бы очень ко двору, ибо он, выражаясь словами Григория Раковского, белогвардейского военного корреспондента, "специализировался на катастрофическом понижении рубля и на втирании очков в отношении блестящих финансовых перспектив, как результата его мудрой финансовой политики". С такой-то "специализацией" г-н Бернацкий мог бы прям сходу путинский МинФин возглавить! Или хоть Центробанк...
Г-н Карташёв, которого Горький "честным человеком" назвал - бывший обер-прокурор Синода - тоже вышел на волю всего через пару месяцев после ареста.
Вышел, потому что дал честное слово не воевать с Советами. Как типичный "честный человек", г-н Карташёв своё честное слово вскоре похерил, в эмиграции заделался министром исповеданий у Юденича, потом стал идеологом "непримиримости". Ну, то есть учил эмигрантский молодняк воевать с проклятыми коммуняками до последней капли крови.
Из всех перечисленных "честных людей", за судьбу которых Горький переживает, только г-н Коновалов худо-бедно может считаться порядочным человеком. Он хоть и буржуин был, но - культурный буржуин, которого погоня за прибылями не сделала беспредельным жЫвотным. Впрочем, этого деятеля большевики тоже освободили в начале 18-го года, напрасно только Буревестник беспокоился, нервы тратил.
Был такой забавный, но мудрый лозунг в сталинские времена: "Товарищ, не пей! С пьяных глаз ты можешь обнять своего классового врага!" Гляжу я, с кем товарищ Горький лез в дёсны жахаться, и тихо охреневаю - как будто Буревестник целый год не просыхал! Эдакую-то нечисть в "порядочные" записал, в "честные"... Воистину, безграмотный - тот же слепой!
Возникает резонный вопрос: а куда же смотрел товарищ Ленин? Понятно, что в 17-м году у Ильича было много дел и помимо перевоспитания впавших в ересь писателей. Однако, Горький - не простой писатель, а гениальный и очень ценный. Плюс, Ильич сам не раз жаловался в 17-м году, что в партии отчаянный дефицит литераторов - все хорошие расейские литераторы убежали к кадетам, потому что там много денег платят, типа того. А тут - такой талант пропадает, из-за пустяковых заблуждений, которые можно развеять за пару часов дружеской беседы...
О том, куда на самом деле смотрел Ленин, о том, как Алексей Максимыч изжил свои политические ошибки, о сути и "корне" этих ошибок - поговорим в следующий раз, товарищи читатели. А в этом посте и так уже чересчур много букв )
Рот Фронт!
remi-meisner
|