Аннотация: Найдете грамматические ошибки-говорите, так как проверил не все. Скоро продолжение.
Алехнович Николай Юрьевич pavlentiy-97@mail.ru
Никакой логики, никаких стилей,
никаких стереотипов. Добро и
зло или наоборот
ПРОЛОГ.
Эта история не имеет аналогов в нашем привычном мире и в нашем фиксированном времени. Однако нельзя с уверенностью заявить, что она является полным авторским вымыслом. Она настолько же реальна, насколько реальна любая другая история, рассказанная кем-то или переданная одним из известных нам способом сохранения и распространения информации. Можно даже настаивать на том, что данная история по сути своей имеющий место быть строго зафиксированный исторический факт.
Никто из нас не станет отрицать, что скромное человеческое воображение может в меру своих возможностей отразить и переосмыслить всё, что в принципе существует в окружающем нас якобы реальном мире. Более того, для нас мир существует именно в границах нашего скромного воображения и в пределах отведённого нам свыше времени бытия. Сама же реальность существует бесконечно вечно, а возможно и единовременно. Она абсолютно безгранична в границах многомерного пространства и возможностей разнообразия своей формы. Всё, что мы можем хотя бы вообразить в рамках своего узкого и скоротечного сознания, уже существовало где-то, когда-то в имеющей свое место реальности, никаких границ для которой, к сожалению или к счастью, нами пока не обнаружено. И напротив, та реальность, за существование которой мы можем поручиться и которую мы считаем истинной и нерушимой, искажена в большей степени нашей собственной эпохой разумного существования. Недостатками этой разумной эпохи, безусловно, являются непостоянство и хрупкость всего ныне сущего, слишком узкие пределы нашего ограниченного восприятия, а также несовершенство всех наших методов и способов познания и передачи познанного без искажения от одного человека к другому.
Наше пагубное увлечение точными науками, заставляет наши самые продвинутые умы рассчитать и измерить всё существующее вокруг нас, а затем попытаться отобразить простым, чётким и общепринятым набором знаков и цветов в горизонтальной или вертикальной плоскости пространства. При этом, активизируя только часть присущих нам органов восприятия, мы всегда всецело полагаемся на достоверность информации передающего субъекта, а также интеллектуальные способности и хорошее воображение воспринимающего информацию объекта. Но все человеческие способности ещё в большей степени строго ограничены.
При всём уважении к вершине развития эволюции или искусной копии божественного образа, человек - это не более, чем мелкая капля в океане мироздания, а его скудный разум - лишь иллюзия понимания какой-то собственной значимости. Всё, что существует во вселенной, повторю ещё раз, сегодня существует лишь в нашем разуме.
Быть может, зафиксированная мной история хоть на чуть-чуть раздвинет пределы нашего скромного человеческого восприятия. Не без гордости отмечу также, что я удостоен природой и местом рождения излагать информацию на русском языке, в связи с чем, не смотря на всё вышесказанное, могу смело считать Чело Века основой всего нас окружающего. Ибо он, по моему мнению, является не только Лицом Времени, но и душой всего пространства...
Человеческой душе посвящается этот микророман...
КНИГА ПЕРВАЯ
ЛЮБОВЬ и СЧАСТЬЕ.
ЗНАКОМСТВО.
Их встреча произошла на одном из предгорных оздоровительных курортов. Интересующий нас молодой человек работал инструктором по спортивным играм и развлечениям. У него на площадке в любой день постоянно было много клиентов из числа отдыхающих курортников. Он был высокий, широкоплечий, с чёрными, вьющимися, длинными, но ухоженными волосами и выразительным лицом. Инструктор вызывал симпатию, как у женщин, так и у мужчин. С его загорелого лица почти никогда не сходила широкая очаровательная улыбка. Наш герой постоянно шутил. Все до единой шутки были лёгкими, ненавязчивыми и безобидными. Его переполнял оптимизм. Отчасти даже излишний для мужчины, уже перешагнувшего тридцатилетний рубеж, при этом не имеющего ни семьи, ни собственного дома, ни даже серьёзной и постоянной работы. Казалось, всё бытие его состоит только лишь из непринуждённого общения с самыми разными людьми вокруг, погружёнными в сплошной курортный отдых. Жизнь на площадке была легка, воздушна, беззаботна и мгновенна как полёт теннисного мяча...
Звали его Альберт.
Нашу героиню звали Агния. Она приехала в горы отдыхать с мужем. Господин Карацуто был значительно старше своей красавицы жены. Для посторонних и несведущих всех тонкостей людей всегда кажется невероятным то, что красивая и умная женщина может любить невзрачного, небогатого и ничем не выдающегося мужчину, который к тому же намного её старше. При этом всегда имеются свои безусловные причины, по которым она любит своего мужа, которые не особо интересуют среднестатистического обывателя.
Этим летом Агнии с невероятно большим трудом удалось уговорить супруга провести отпуск полезно и культурно, так как его предпочитают проводить все нормальные цивилизованные люди. То есть жить в благоустроенном номере неподалёку от бара и выхода на бассейн, а не в палатке где-нибудь в диких лугостепях, питаясь свежепойманными кроликами, безвозмездно делясь своей кровью с летающими и ползающими армадами насекомых и периодически радуясь хотя бы хорошей погоде. Ей впервые удалось избежать этого, при том, что по логике вещей дикий отдых должен был давно уже поднадоесть в первую очередь ее дорогому мужу, так как по роду занятий Карацуто с молодых лет занимался сопровождением групп в экстремальных походах.
За десять лет совместной жизни они впервые проводили общий отпуск по санаторной путёвке. Супруга смущало большое количество отдыхающих, огромный ассортимент навязываемых услуг и обилие пёстрых красок, от которых уставали глаза. Она напротив была счастлива. Так случается, что в одночасье повзрослевшая женщина неожиданно начинает понимать, насколько временна и скоротечна её красота и молодость и отчаянно цепляется за каждую предоставленную ей судьбой возможность насладиться яркой и пестрой жизнью, а по возможности постараться в этот момент блеснуть перед всеми и всем. Каждой женщине когда-то бывает необходимо, чтобы мир воспринял и запомнил её именно такой, какой она себя ощущает, и хотела бы продолжить ощущать: молодой, беззаботной, цветущей и жизнерадостной. Агнии как воздух был нужен этот мир. Разве может в этом плане сравниться активный и разносторонний отдых на современном курорте с самосозерцанием и умиротворённым прозябанием якобы в гармонии с первозданной природой. Муж поначалу сторонился всех и всего, ходил за ней следом как телохранитель или оруженосец, и иногда делал неуклюжие попытки общаться с другими отдыхающими, изображая на лице резиновую улыбку вежливости. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и через пару дней отдыха, чтобы не омрачать счастье любимой жене, предоставил ей полную свободу выбора и передвижения.
Агния к тому времени обзавелась парочкой подружек из молодых одиноких девушек и обозначила с ними общие интересы. Днём компания совершала заявленные программой маршруты по многочисленным горным тропам и пещерам, принимала минеральные и грязевые ванны, играла в теннис и волейбол, а по вечерам растрачивала остатки энергии на открытых танцплощадках и в караоке барах.
Карацуто проводил дни в шезлонге возле бассейна, потягивая через соломинку разноцветные и разновкусовые коктейли, с определённой периодичностью освежаясь в бассейне. Он, несмотря на свой сорокалетний возраст, был ещё в хорошей форме, и предпочитал, игнорируя лестницу, шумно прыгать в воду с кафельного бортика, непременно сделав сальто вперёд или назад. Привлечённые этой демонстрацией энергии одинокие девушки и женщины пытались посылать ему нарочито восторженные взгляды, но Карацуто никак на них не реагировал. Выпрыгнув из воды, он снова погружался в свой шезлонг и медитацию. Вечером в своём номере он смотрел до полуночи разноплановые познавательные каналы по телевизору и ложился в постель, не дождавшись прихода жены. Карацуто не спал ещё, когда она приходила, раздевалась, ложилась, прижималась к мужу и нежно благодарно целовала в плечо или щёку.
Агния дни напролёт наслаждалась жизнью с такой жадностью, как будто твёрдо знала, что это были последние дни её существования, но при этом ещё не пришло время с ними прощаться. Она видела, какими взглядами одаривали её совсем молоденькие парни в горных походах или на вечерних танцах. Она замечала, как смущается спортивный инструктор, когда смотрит в её сторону. Это было безумно приятно. Агния была на вершине счастья от окружающего её со всех сторон внимания.
Альберт во время занятий на корте начал делать неумелые, попытки ухаживать за красивой и возможно одинокой женщиной, посещающей площадку в компании молодых подружек. Для него неожиданно возникшие чувства были в новинку. Его сердце периодически испытывало сильную аритмию, а мозг приступы идиотического ступора. При этом он продолжал быть милым и обаятельным. Агния никак не реагировала на его неуклюжий флирт. Ей было просто весело от всего вокруг. Так или иначе, но курортного романа тем летом не состоялось.
Время отпуска пролетело очень быстро и незаметно. Семья Карацуто счастливая и по-новому влюблённая друг в друга и в жизнь вернулась в город к своему привычному размеренному существованию.
ИСТОРИЯ ПЕРВОЙ ФАРМАЦИИ.
ЦВЕТА.
Это история многовековой разнорежимной цивилизация. Одна из её фармаций в начале своего развития отчасти напоминала существовавшую уже когда-то на нашей планете и понятную нашему восприятию, но со значительными отличиями. За основу развития общества философами в теории изначально, а после правителями на практике была взята не экономика, не религия или другая идеология, а естественное право как единица измерения и основа формирования взаимоотношений между людьми и людей с окружающим миром. Потребность в еде, комфорте и безопасности исторически объединяла людей в сообщества, обособленные поселения, а позднее в города и конгломераты. Но внутри сообщества должна была быть своя система взаимоотношений. На начальном этапе развития общества происходило развитие и гражданских правовых статусов. К примеру, коренной законнорожденный гражданин обладал всеми возможными статусами, а раб - никакими. Между ними насчитывалось с десяток промежуточных звеньев, различающихся в правовых статусах.
С течением времени кровь и положение людей смешивались, а грани между статусами стирались. После упразднения рабства права человека и теперь уже любого гражданина дифференцировались, уточнялись и расширялись. Права росли качественно и количественно. С развитием гражданского общества увеличивались в объёме гарантии и блага, которые новое государство могло предоставить человеку внутри границ данного сообщества. Все природные ресурсы и всё, что существовало помимо воли человека, принадлежало построенному государству. Все производимые плоды и гарантированные блага (обеспеченные государством возможности) распределялись между гражданами по заслугам. Каждый приносил пользу по мере своих способностей. Государство законодательно гарантировало всё, чем могло обеспечить человека. Оно задекларировало равенство прав для всех, кроме изгоев и отшельников. Этим отщепенцам по доброй воле или поневоле не возбранялось жить 'свободно от государства, в гармонии с собой и породившей их природой'.
Ни для кого не секрет, что одно дело декларация прав, а другое - реализация. Две позиции, как правило, взаимоисключающие друг друга в любом мире. Чтобы пользоваться в полной мере предоставленными правами, требовалось соблюдать определённые условия, и в первую очередь соблюдать неприкосновенность и целостность прав остальных граждан. Встал вопрос о необходимости создания системы прав и ответственности за них. Как результат был провозглашён Основной государственный закон правового равновесия или 'Белый закон'.
Каждый гражданин с рождения получал весь спектр прав по статусу, какие могло гарантировать общество. Именно спектр или в единой совокупности белый цвет, где каждое индивидуально дифференцированное охраняемое государством право имело свой цвет и отражалось на идентификационной платиновой карте или 'пластине'. Основные задекларированные обществом права были следующие: Жизнь, Здоровье, Честь, Блага, Информация, Плоды, Неизменность. Далее общие права дифференцировались по многочисленным оттенкам. Платиновую карту имел каждый гражданин с момента рождения и до констатации смерти, за исключением естественно дикарей и людей, лишённых по воле общества навсегда всех прав (исключительный случай, возможно, в практике не применявшийся). Вся информация кодировалась, заносилась и менялась на карте специальными уполномоченными на то органами. Подделать пластину теоретически было возможно, но совсем не целесообразно, так как стоимость подделки превысила бы её ценность, так как вся электронная информация хранилась в единой государственной базе данных, и дублировалась многочисленными независимыми друг от друга органами. Утеря пластины, как и утеря любого документа, влекла большие трудности до момента восстановления или что чаще происходило находки.
Все общественно значимые учреждения были оборудованы приборами для считывания информации с идентификационных карт. Были также внешние сигнализаторы зеркального действия. На входах в дома общего проживания, офисы, крупные магазины, в общественном транспорте, местах массового скопления людей и т.п. стояли небольшие сканирующие маяки, которые реагировали на проходящего мимо человека сигналами, демонстрируя именно те цвета, которые отсутствовали в индивидуальном спектре данного гражданина по присущему ему статусу или в связи с судебным лишением. По цвету можно было судить о правовых категориях преступлений по яркости и оттенку о его тяжести и специфичности. Для общества, где цвета и их яркость изучались одновременно с буквами и цифрами, зрение служило основным источником информации друг о друге.
Некоторые службы изучали цвета более подробно. Это было наиболее важно, к примеру, для статистов, правотворцев или сотрудников судебной системы. Согласно Белому закону человек, нарушивший одно из задекларированных прав, судом лишался данного индивидуального права на определённый срок. Информация заносилась на идентификационную карту и в государственную базу данных. Правовые последствия данного акта были таковы, что, к примеру, у человека лишённого права на охрану наличной собственности (или другие плоды), любой гражданин мог украсть или отобрать кошелёк без последствий для своего правового статуса. Человека, лишённого права на честь и достоинство любой прохожий мог оскорбить, а на физическую неприкосновенность (здоровье) - избить. Самые опасные преступники, лишившие кого-то жизни или совершившие деяния против государственного устройства, лишались права на охрану жизни или охрану всех прав. Они могли свободно выйти из зала суда, но на улице их ждали близкие убитой жертвы, просто люди с нереализованной агрессией или государственные исполнители.
Человек, лишенный одновременно красного и зелёного статуса, утрачивал и жизненное право, и какие-либо государственные гарантии. Человеку с подобным чёрным клеймом было практически невозможно выжить в существующем на тот момент обществе. Человек с белой репутацией чувствовал себя в полной безопасности и пользовался всеми плюсами построенной фармации. Это было время абсолютной справедливости.
ВСТРЕЧА.
Был обычный дождливый осенний день. Они столкнулись на входе в книжный магазин и сразу узнали друг друга. Альберт был без зонта и без шляпы. Всё такой же бесшабашный и беззаботный. Чёрные вьющиеся волосы сверкали усеянные бриллиантами капель дождя. Агния впервые подумала, что он, как говорили на курорте, действительно красив. А он всё так же по-детски восторженно посмотрел на неё. Нельзя воспитанному человеку так смотреть на замужнюю женщину, об этом он узнал ещё перед самым расставанием летом. Но Альберт также узнал, что у четы Карацуто не было детей. А это значило, их брак можно было считать недействительным. То есть, у него по-прежнему оставался шанс и моральное оправдание вновь проснувшимся чувствам.
Агния, кажется, изменилась. Лицо осунулось, глаза впали как бы от постоянного недосыпания. Вокруг рта появились морщинки. Взгляд перестал излучать ветреность и радость. Улыбка была странно неестественной. Её внешность выражала тоску и усталость. Она походила на серый скучный осенний город, в котором они жили. Ему почему-то вдруг страшно захотелось пожалеть и защитить эту женщину.
Альберт предложил прогуляться. Он сказал, что с удовольствием показал бы ей свою настоящую работу. Когда они неожиданно встретились, был обеденный перерыв, и Альберт вышел за свежей прессой. А его массажный кабинет находился совсем рядом. Оказалось, что ещё в физкультурном техникуме, дополнительно к основной специальности тренера Альберт факультативно освоил профессию массажиста или, как ещё люди близкие к медицине называют специалистов по работе с позвоночником, 'кишкоправа'. Через столько лет скитаний по спортивным клубам эта почти побочная квалификация вдруг стала широко почитаема. Ему повысили статус в связи с востребованностью, и жизнь потекла размеренной и полноводной рекой. Агния была свободна в тот день, как и во все остальные, так как работала вечерами на дому, и согласилась взглянуть на известного ей как спортивного инструктора мужчину с совершенно другого ракурса.
Через пять минут они стояли около, затерявшейся в ряду бутиков и салонов, двери с надписью МАССАЖ, украсившей как и все другие первый этаж зданий, что тянулись вдоль центральной улицы городка. Странно, но она никогда не замечала этой двери. Может потому, что она была не такой яркой как остальные, а может подсознательно игнорировала, так как никогда не испытывала необходимости в подобной услуге. Альберт, как бы прочитав её мысли, заметил, что люди зря так редко обращаются к массажистам. Доказано врачебной практикой и наукой, что почти каждый человек нуждается периодически так же как, к примеру, в услугах стоматолога, во вмешательстве квалифицированного мануального терапевта, а может даже и больше. От позвоночника не только зависит всё наше здоровье. Эта внутренняя ось является тем вектором, который показывает по положению относительно поверхности земли, живы мы еще или уже нет, и какого градуса линия нам отделяет одно от другого.
Массажный кабинет был небольшого размера с ещё меньшим смежным тамбуром. В последнем еле умещались журнальный столик и пара стульев. Помощью медсестры или помощника-секретаря Альберт не пользовался. Люди заходили в дверь, и если на процедуре в тот момент кто-то был, могли записаться на удобное для них и никем не забронированное время по имеющемуся графику здесь же, в тетради, привязанной к столику. Записаться на приём можно было также и предварительно по телефону. В самом кабинете кроме жёсткой широкой кушетки, располагались умывальник, кабинка для переодевания, сервант с медико-косметическими кремами и дизрастворами, тумба для чистых простыней, пара стульев и стол чуть больше, чем в тамбуре. На стене красовался ряд плакатов медико-анатомического содержания и полочка с литературой соответствующей тематики. В углу стояла швабра с ведром, в которое был вставлен одноразовый пакет, заполненный использованными салфетками и бумажными полотенцами. По всей видимости, правом на услуги уборщицы 'кишкоправ' также не злоупотреблял. Даже здесь чувствовалась какое-то лёгкое и несерьёзное отношение к любым вопросам быта и деятельности. В тот осенний день Агния была у него недолго...
После осенней случайной встречи они стали часто видеться в кабинете Альберта. Она заходила, отправляясь за покупками в обед или вечером, просто так, чтобы пообщаться. Иногда они ходили вместе в ближайшее кафе пообедать. Муж обеспечивал семью всеми правами и благами. Она была свободна во времени и пространстве и по материальным причинам и по роду своих занятий. Она трудилась вечерами дома как литературный корректор небольшого узконаправленного издания. Карацуто в любое время года часто и подолгу отсутствовал дома. В те периоды Агнии было очень тоскливо и одиноко. Альберт чувствовал это и пытался, как мог, приподнять ей настроение. Несколько раз он предлагал Агнии сделать профилактический или расслабляющий массаж в любое удобное время. Клиентов ради неё можно было и слегка отодвинуть. Она отказывалась под разными предлогами, с грустью глядя куда-то в сторону...
БОЛЕЗНЬ.
Примерно через месяц свиданий она не выдержала и рассказала Альберту о том, что серьёзно больна, о том что это проявилось совсем недавно, и о том что она не знает, что ей с этим делать и за что ей такая жестокая кара. Она не знает, как ей жить дальше. Она не может работать. Она не может ни о чём думать. В последнее время она перестала даже есть и спать. Она только плачет по ночам.
Началось всё с того, что у неё на плече появились две маленьких язвочки, которые никак не заживали. В первый раз она прижгла их обычным спиртовым раствором. Через некоторое время появились новые, при том, что старые вроде как зарубцевались. Прошло время, и язвочки перестали затягиваться, а позже и вовсе увеличились в размере. Агния обратилась к специалистам. Началось обследование и лечение, но никакие лекарства не помогали. Временами как будто ранки начинали проходить, но потом вновь проявлялись. Врачи попробовали удалить часть ткани вокруг одной, а затем зашить, но процесс через некоторое время возобновился уже вокруг шва. Ситуация усугублялась. Анализы ничего не показывали. Клетки эпидермиса по каким-то причинам изменяли свою структуру и постепенно утрачивали способность к регенерации. Жизнь превратилась в кошмар. Кто-то из лекарей ненавязчиво посоветовал обратиться за помощью к традиционной негарантированной медицине. Агния была в отчаянье...
Муж, когда узнал о болезни, впал в стопор. Он стал ещё более замкнут. Он стал бояться смотреть ей в глаза. Он всё время посвящал своей работе, а когда появлялся дома, не знал чем себя занять. Карацуто мог часами слоняться из угла в угол по комнате или сидеть на диване перед телевизором, подчас забывая его включить. И лишь иногда, собравшись с духом, спрашивал жену, не подобрали ли ей врачи необходимое лекарство. Он был уверен, что гарантированная медицина всесильна и всемогуща, а выздоровление Агнии это лишь вопрос времени, но по непонятным для него причинам врачи не давали никаких конкретных ответов. Ему было страшно. Карацуто тоже не спал по ночам...
Альберт пообещал помочь. Он действительно пытался через всех своих знакомых узнать всё о схожих болезнях и противоборствующих лекарствах. Он начал бегать по всем ближайшим клиникам и знакомым целителям. Он тратил все свои льготы и гарантии на любой шанс спасти женщину, которую безумно когда-то тайно, а теперь открыто любил. Он отказывал себе в еде, одежде и развлечениях. Он даже перестал читать всё кроме медицинских справочников.
На этот раз любовный роман всё же зародился, но уже не на поле взаимного счастья. Проявился банальный для психологов и беспощадный для его жертв синдром соучастия медсестры. Только в этот раз в роли влюблённого в своего пациента на почве человеческой жалости оказался молодой и самодостаточный мужчина. А Агния действительно очень нуждалась в чужом милосердии, так как её муж никогда не умел ни пожалеть, ни приласкать, несмотря на то, что всю совместную и подчас монотонную жизнь безумно любил.
У Альберта были сильные и нежные руки, как у всех массажистов. Его руки умели ласкать. Они умели прижимать к груди так, что невольно даже самая чёрствая женщина начинала чувствовать себя маленьким послушным ребёнком, слабым и беззащитным, готовым незамедлительно расплакаться. Казалось, только эти руки могли защитить её в те греховные моменты от всех бед, от всего внешнего мира, такого большого и беспощадного...
ЛЮБОВЬ.
Вскоре она рассказала о своих отношениях с Альбертом мужу. Он почему-то не удивился, может быть, просто продолжал находиться в ступоре, или также просто уже готов был позволить и простить ей всё. Чего совсем нельзя было сказать о ней самой.
Агния в тот период жизни не могла простить никому даже самую мелкую обиду, а по сути, она не хотела прощать ни людям, ни богу свою ужасную болезнь. Она устраивала скандалы по любому поводу. Её характер стал невыносимым. Теперь её неожиданные истерики приходилось терпеть и Альберту. Несмотря на это он приходил в дом семьи Карацуто, даже в присутствие мужа. К нему стали негативно относиться коллеги, знакомые и просто соседи. Альберт ловил на себе косые людские взгляды уже на подходе к дому, где проживала семья Карацуто. Но его абсолютно не интересовало чьё-либо мнение о себе, за исключением мнения всего одного человека. Только влюблённый человек может игнорировать целый мир, чтобы внимать одному единственному его представителю. Этот парадокс можно назвать любовной слепотой и глухотой, при этом что-либо доказать самой жертве влюблённости в такие моменты совершенно невозможно. Человеческое 'Я' глухо запирается внутри собственного сознания и не допускает вмешательства извне.
Между собой мужчины почти не общались. У каждого была своя карма и своя любовь по отношению к одной на двоих в тот момент женщине. Как это ни странно, но они не пересекались ни в своих чувствах, ни в своем существовании в общем пространстве. Альберт приносил всё новые, с трудом раздобытые лекарства. Она швыряла их на пол, кричала, что ничего не помогает. Затем обнимала Альберта, просила прощение, и шла рыдать на груди Карацуто. Он бледнел и становился безмолвен как статуя. Одному богу было известно, что он чувствовал и о чём думал в те мгновения. С каждым днём лицо и тело любимой женщины всё более походили на старческие. Она засыхала как цветок без воды. Оба мужчины уже отчётливо осознавали, что Агния покидает их. И каждый думал о своём...
Как-то года четыре назад Карацуто повстречал на улице свою первую школьную любовь и чуть не потерял рассудок от счастья. Он встречался с ней целую неделю. Проводил все вечера. Не думал ни о чём, и ни кого не смущался. Друзья и знакомые, заметив для всех очевидное, сказали, что Карацуто 'понесло'. Про тот лёгкий романтический флирт стало известно жене. Карацуто искренне посчитал, что в тот раз Агния устроила скандал из ничего. Он, безусловно, по-прежнему, любил жену и никогда бы ей не изменил, но те чувства, которые вдруг всплыли в груди и затмили всё, что Карацуто имел в жизни на тот момент, фактически свели его с ума. Это действительно был огромный повод для ревности. Агния вдруг поняла, что она задвинута в сердце своего мужчины на второй план. Такое вряд ли могла бы стерпеть настоящая в меру самолюбивая женщина, и она законно взбунтовалась. Её не интересовала эта дружеская ностальгическая встреча старых одноклассников и тот факт, что у них ничего не было и никогда не будет. Агнии нужна была монополия на чувства, ее законное место в сердце. Она так и не простила с того раза его душевную измену. Или все же он сам не смог простить себе эту неожиданно нахлынувшую слабость. Карацуто пытался вспомнить ещё что-либо, но...
Теперь как никогда раньше ему страшно хотелось попросить у жены прощения. Но, к сожалению Карацуто этого делать никогда не умел, а учиться для него было уже слишком поздно...
СУД.
Суд был открытый. Общественность была возмущена и взбудоражена. Довольно известный молодой специалист от медицины, внешне очень симпатичный и добропорядочный, вдруг совершил жестокое и циничное убийство молодой красивой женщины, предположительно на почве ревности к сопернику. Коллегия была в замешательстве. Ей давно не приходилось рассматривать дела подобной категории. Подсудимый молчал весь процесс. Единственный свидетель по делу также ничего не смог пояснить. На суде после безуспешных попыток допроса, предоставив как родственнику право молчания, его отстранили от участия в процессе и потерпевший, он же свидетель всё оставшееся время просидел в зале, не меняя позы, скрестив на груди руки и опустив в пол глаза, прикрытые тёмными очками. Услышав вывод коллегии, он тяжело вздохнул и ещё ниже опрокинул голову.
У судебной коллегии была более лёгкая обязанность, чем у судей в нашем понимании этого слова. Они только классифицировали поступок по спектральной принадлежности и степени виновности (ей был пропорционален срок наказания). Правовые последствия приговора наступали автоматически. Технически это осуществлялось путём электронного внесения изменений в индивидуальную карту осужденного коллегией гражданина. Судьи не несли на себе бремени палачей. Груз наказания в те времена перекладывался на гражданское общество. Фактические последствия приговора могли наступить по усмотрению честных и свободных в выборе людей. Это было абсолютно демократичное государство.
Оно признало убийцу 100% виновным в умышленном осознанном причинении смерти полноправному гражданину и бессрочно лишило его гарантированного права на жизнь со всеми вытекающими из этого последствиями.
ПРОГРЕСС.
Молодежь молниеносно и безвозвратно оккупировала туристическое пространство. Карацуто отставал от своей эпохи и, как выяснилось, не умел использовать новые технологии в маркетинге своего сервиса, современные инновации в рекламе и тому подобные преимущества. Его когда-то просторная и относительно однообразная ниша тесно заполнялась всё новыми, всё более изощрёнными формами отдыха, релаксации и выброса адреналина, вплоть до виртуальных путешествий без выхода из дома. Даже самые консервативные люди по-прежнему, предпочитающие формы натурального физического туризма, хотели летать, падать и нырять как минимум выше, дальше, глубже, и быстрей. Молодые тур-гиды заполняли все направления. Возможность 'первобытного единения с первозданной природой и проверки собственных сил вне цивилизации' уже мало кого интересовала. Дикий спортивный туризм уходил в прошлое.
Кроме всего прочего, в среде отдыхающих, всё больше было приверженцев расслабления за границами реальности. Этот процесс имел и ещё одну поощряемую государством сторону. Современный молодой гражданин, одев на головы шлемофон, и закрепив на теле химэлектростимуляторы, мог виртуально осуществить все свои фантазии, реализовать самые скрытые инстинкты.
Это поощрялось в научных целях, так как человеческий мозг в процессе релаксации, то есть полёте внешней или внутренней фантазии порой совершал самые невероятные открытия. Открытия, или чаще всего предпосылки и замыслы вносились в общий банк данных и служили материалом для работы самых продвинутых философов. Эти учёные, на основе знаний по математике, механики, химии, астрономии и медицине методом сложения, включения и пересечения могли объединить различные исходные данные в конкретную научную гипотезу. Грубо говоря, философы - это были мыслители, способные сухим математическим языком не только закодировать чувства или мысли, но и рассчитать конечную точку любой человеческой идее. Для возможности использования выдвинутой гипотезы далее по цепочке, она прорабатывалась в различных направлениях узкопрофильными учёными, Другая часть философов, напротив могла раздробить имеющуюся гипотезу, вычленить необходимое для изучения направление и отсечь всё лишнее. Они использовали дробящие, углубляющие и расширяющие методы, которые ставили вопросы и задавали конкретные направления, мотивируя практическую необходимость в тех или иных новейших продвижениях. В целом одни расширяли радиус познания, другие приближали эти познания к практике, расширяя возможности человека. То есть, философы в своих работах расчищали путь для превращения гипотезы в реальные открытия. Окончательно обработанные знания использовали для практического применения прикладные узкоспециализированные учёные, те же физики, химики, астрономы, медики, ботаники, экологи и т.д. Выстроенная научная система смогла объединить фантазию, теорию и практику.
ПРОЩАНИЕ.
Консервативный и замкнутый в себе Карацуто никак не мог привыкнуть к новым моральным ценностям. Поощрялась непосредственность и откровенность. Скромность считалась пороком, так как она скрывала какие-то мысли или чувства, а значит, ставила затор на внутренних инстинктах и как следствие развивала ненужный психический комплекс. Тот в свою очередь не давал человеку раскрыться в полной мере.
Власть меритократии в государстве была незаметна. Она не претендовала на монополию обладания знаниями. Знания служили всему государству и каждому гражданину в отдельности. Всё это Карацуто с любопытством начал понимать на курсах по прогрессологии, которые проходили попутно с психологическими тренингами в рамках государственной программы по обязательной психологической реабилитации граждан, подвергшихся насилию или потенциально склонных к суициду. Данная программа кроме снятия последствий полученной моральной травмы должна была убедить людей в их значимости для всего общества в целом. В необходимости жить. В большинстве случаев это удавалось.
Нужно было только забыть пережитое и начать жить заново. Попытаться прожить другую жизнь. Прежняя должна была остаться за пределом отправной точки...
Кошмар продолжался ещё два месяца. За рамки знакомого нам треугольника информация не выходила. Каждый молча нёс свой крест. Болезнь наступала. Вся её спина была покрыта полосками лейкопластыря. Агния горстями глотала обезболивающие таблетки. В тот раз её не было целый день. Альберт, не дождавшись, пришёл к ней домой. Дверь открыл муж, посмотрел разочарованно и прошел в гостиную. Он, раздевшись, прошёл следом, сел в кресло и также стал молча смотреть телевизор. Хозяин располагался на диване. Они одновременно повернули головы, когда в домофоне послышался голос Агнии. Только с третьего раза дверь идентифицировала хозяйку и впустила. Она была пьяна. Скинула сапоги, пальто и шляпу на пол и прошла. Махнула рукой в сторону Альберта и плюхнулась на диван рядом с мужем. Агния обвела затуманенным взглядом комнату. Слегка задержала взгляд на Альберте и Карацуто. Оба здесь. Охраняют её разлагающееся тело. От кого или от чего? Она громко засмеялась и стала раздеваться. 'Я хочу заняться любовью. С вами обоими, ведь вы меня любите?'. Она набросилась на мужа и стала срывать с него одежду, не переставая целовать в губы, шею грудь, руки...
Не так давно они вместе втроём по её просьбе отмечали какой-то праздник. Агния также сильно напилась. Альберт, открывая очередную бутылку вина, сначала сломал штопор, а затем, пытаясь протолкнуть пробку внутрь, раздавил бутылку. Она смеялась над его неуправляемой силой и неуклюжестью, перевязывая распоротую руку. Она поцеловала его взасос при муже. Он чувствовал себя неловко...
Альберт смотрел, как вздрагивает её обезображенная спина, когда муж невольно прикасается руками. Он долго слушал, как она стонет не то от боли, ни то от сладострастия. Он долго, задумчиво смотрел и ни как не мог решиться. Наконец встал, подошёл на ватных ногах к дивану, положил руку ей на затылок и нежно как котёнка погладил, затем второй рукой обхватил подбородок и резким рывком переломил шею.
Она не дождалась смерти и не увидела смерть в лицо...
СОН ПЕРЕГОВОРЩИКА.
Это был очень тяжёлый сон. Всё вокруг мелькало и перемешивалось. Под ногами постоянно вертелась какая-то белая собака. Постепенно нарастала тревога, временами переходящая в страх. Неожиданно всё потемнело и он начал проваливаться в какой-то чёрный колодец. Падение всё продолжалось и продолжалось. Вдруг у самого дна вырос силуэт мальчика, сидящего в позе лотоса. Чернота вокруг сгущалась и начала сворачиваться и скручиваться как в огромной воронке. Затем осталось только лицо мальчика. А воронка продолжала раскручиваться и расти. Когда она достигла невероятных размеров, остались только огромные всепроникающие детские глаза. Они смотрели прямо в душу, в сознание. Больше ничего нельзя было разглядеть из-за гигантских размеров окружающего чёрного пространства...
Грудь сдавило тисками. Мозг сковало ледяным ужасом. Неожиданно его мгновенно выбросило в пространство. Когда он проснулся, вся подушка и одеяло были мокрые от пота. Потом были залиты грудь и затылок. Спать совсем не хотелось, хотя с момента как он лёг в постель, прошло не более полутора часов. Попытался привести в порядок мысли. 'Собака...Значит друг...Пожалуй всё. А если рассуждать иначе? Примерно 400 грамм пота, как побочный эффект потраченной энергии. Работал мозжечок, то ест работа тела в пространстве, и что-то в груди. Допустим душа. Для того, чтобы потратить столько энергии па перемещение недвижимого тела моего веса с моими силами без помощи рук и ног, предполагаю максимум на 60 метров. Душа, предположительно 3,4 грамма, то есть легче моего тела плюс минус в 21300 раз. Соответственно её при тех же энергетических затратах я смог бы переместить этот вес на...'. Мужчина вскочил с постели, включил свет и подошёл к настенной карте. Ниткой отмерил на масштабе необходимое расстояние, прикрепил к одному краю ручку и, прижав пальцем второй край к точке в городе, где находился его дом, отчертил круг. В районе гор черта пересекла белую точку. Он невольно вздрогнул...
В молодости у него был друг. Когда-то они вместе учились высшей физике и механике, увлекались электроникой и кибернетикой. Вместе что-то изобретали. Потом его друга затянула кривая дорожка. Применение таланта не по назначению и проблемы с государством и законом. Так их пути разошлись и больше не пересекались, но сейчас собакой во сне в белой точке мог быть только его старый друг и никто больше. С осознанием этого, вдруг по телу мужчины прошла мелкая дрожь. Он мгновенно вспомнил то, что в его сознание занёс Великий мальчик. Он снова взял ручку и на краю карты написал адрес. Теперь он знал, что означал сон. Стало легко на душе. Он плюхнулся в кровать и проспал как младенец до самого обеда...
КЛИЕНТ.
Заказов становилось всё меньше и меньше. Необходимый для развития и оздоровления современного человека бизнес Карацуто стал неактуален и экономически нецелесообразен. Люди не хотели быть сильными и здоровыми. Они хотели быть слабыми, но защищёнными комфортными условиями существования и оберегаемыми государством. Молодёжь казалась проводнику сплошь инфантильной. Деньги, как мера обмена, отходили на второй план и должны были в перспективе исчезнуть из товарного оборота. Государство обеспечивало Карацуто всем необходимым, но он тосковал по дальним походам и странствиям. Бизнес для него всегда был отдушиной, возможностью спрятаться от цивилизации. В последнее время он, несмотря на проведённый курс реабилитации, особенно остро чувствовал душевную пустоту и безысходность. К тому же он по совету психиатров придумал для себя почти неосуществимую мечту, накопить денег и провести старость на берегу моря. Получить такой подарок от государства было практически нереально, а унаследовать невозможно, так как в обществе с постоянно возобновляемыми и каждому гарантированными плодами и благами института наследования не было. Каждый гражданин реально рассчитывал только на свои материальные возможности, но мечтать мог о чём угодно.
Когда раздался звонок и голос в трубке, назвавший себя представителем государственной службы по поддержке спортивного развития молодых граждан и поинтересовался о возможности организации на определённых и выгодных условиях экстремального похода, Карацуто, не раздумывая ни секунды, назначил встречу.
На следующий день, ближе к обеду на пороге появился невысокого роста человек среднего возраста, строго одетый, с небольшой аккуратной чёрной бородкой и чистой репутацией. Считалось невежливым устанавливать дома зеркальный датчик, но с некоторых пор Карацуто во многом изменил привычным для себя принципам. Агент коротко представился, присел на предложенное место за столом, достал карту и обрисовал суть заказа. Речь шла об изучении возможностей человека по выживанию в экстремальных условиях, но об этом никто не должен будет знать, включая рядовых участников группы.
Основной задачей являлся штурм небольшой туристической группой с проводником гряды лысых гор со стороны пологого подъёма вплоть до центрального водопада и самостоятельный возврат вдоль основного русла к предгорью, а далее сплав на плотах по уже спокойной воде до ближайшей точки цивилизации. Группа будет состоять из трёх молодых, парней, которых заказчик предоставит в полное распоряжение Карацуто буквально на следующий день, как только последний объявит, что готов к походу. Снаряжение и продовольствие будет укомплектовано в полном объёме заказчиком. Опытный проводник высказал свои сомнения по поводу возможности столь рискованного проекта. Ещё никому не удавалось, как минимум без помощи воздушного транспорта, достичь центрального водопада лысой гряды. И хотя в молодости он преодолевал и не такие преграды, в настоящий момент он не был на сто процентов уверен в своих силах. Кроме того, ряд горных массивов в данной местности был закрыт государством для свободного посещения и соответственно малоизучен, поэтому, чтобы достичь конечной цели, необходимо было знать допустимый маршрут, согласованный в уполномоченных органах надзора за перемещениями граждан вне зоны электронной доступности.
Карацуто вспомнил, как однажды в студенческие годы его отчислили из экологической экспедиции, в тот же день, как только он решился отклониться от движения по каньону, чтобы посмотреть на маршрут с высоты ближайшей горы. Вдоль вершины, через каждые 100 метров обнаружились самые обыкновенные зеркальные датчики, которые мгновенно среагировали на присутствие человека. Вечером в лагере появился внедорожник с людьми в униформе, и бедного студента отвезли до ближайшего пункта, имеющего транспортное сообщение с цивилизацией.
Собеседник Карацуто сказал, что дело полностью под контролем именно уполномоченных на то органов и достал очень точную спутниковую карту, продемонстрировав кривую линию от подножия гор до центральной части, с его слов разрешённую для продвижения. Что касалось сомнений проводника в трудности проекта, то его неспроста выбрали из достаточно большого числа претендентов, так как верили в огромный опыт и всё ещё хорошую форму. Участники группы также физически достаточно подготовлены и теоретически знакомы со всеми методами ориентирования и выживания. После этого агент внимательно посмотрел на Карацуто, вслух оценил его здоровый прагматизм, ещё раз польстил проводнику теперь уже по поводу его способностей на личном примере дать первые уроки по выживанию в реалиях и сделал паузу. Глядя на возможную реакцию проводника гость сообщил про одно небольшое дополнительное условие проекта. Теперь молчал и внимательно смотрел на собеседника Карацуто, но прежде чем успел как-то отреагировать, из уст мужчины прозвучала цифра вознаграждения, оплачиваемая заказчиком. Это была жирная точка в переговорах. Карацуто мгновенно расслабился, отключил воображение и ответил, что он согласен на любые условия. Мечта приобретала очертания реальности.
Это была работа тончайшего психолога, профессионального посредника-переговорщика. Карацуто перестал хоть как-то напрягать мышление.
Несколькими днями раньше посредник также тонко провёл переговоры с тремя амбициозными студентами экстрималами, рассказывая им обо всех прелестях необычного приключения, добавляющих порцию адреналина самим фактом полузапретности проекта.
СТАРТ.
Они встретились все на железнодорожном вокзале через три дня после описанной беседы вечером. Как условились, Карацуто не взял с собой ничего кроме идентификационной карта. Одет он был в универсальный туристический комбинезон для любой погоды.
Подъехала тёмная машина. Вышел мужчина в строгом костюме с бородкой и поочерёдно представил вышедших следом трёх молодых людей. Каждый при себе имел большой походный рюкзак и навесной нагрудный ранец и был одет в соответствующую туристическую одежду. Экипировка указывала на тщательную подготовку и достаточный опыт парней в подобных мероприятиях. Затем из машины были выгружены коробки с различным продовольствием, а напоследок извлечён укомплектованный рюкзак, предназначавшийся проводнику. Агент подошёл к нему, передал в руки список всего инвентаря и продуктов, а также маршрутные карты и навигационный прибор, после этого молча, пристально глядя в глаза, просунул в нагрудный карман Карацуто тонкую пластиковую карту. Взгляд проводника был восторженно уверенным. Попрощавшись со всеми и пожелав отличных приключений, невысокий человек в строгом костюме с чёрной бородкой на серьёзном лице сел в машину и уехал. Больше судьбы этих героев не пересекутся никогда.
В вагоне поезда молодые люди распаковывали коробки с продуктами и равномерно распределяли их по рюкзакам между собой. Кому-то досталась палатка, кому-то продукты с посудой и спальники. Проводник дремал на нижнем боковом месте. Нужно было поберечь силы. Парни ещё долго шумели, разговаривали, затем играли в карты и уже под утро угомонились, притихли, но так и не пожелали спать.
К затерянной в лесу и среди множества гор станции они прибыли с рассветом. Группа быстро выгрузилась на пустом перроне и, дождавшись, когда поезд проследует дальше, тронула в путь по набитой среди кустов и деревьев пешей тропе. Через час пути они остановились у подножия горы там, где кончался лес, а вместе с ним и тропа, а из земли бил прозрачный крошечный ключ. Аккуратная полянка была обустроена навесом со столом и скамейками для пикника под ним, местом для костра и контейнером под мусор. На плакате два на два метра большими буквами размещалось предупреждение о том, что 'границей леса на удалении двух метров по высоте над уровнем от точки выхода ручья оканчивается зона цивилизованной гарантии. Вся правовая и форс-мажорная ответственность за возможные последствия выхода за данную границу ложиться индивидуально на граждан, совершивших выход. Государственные правовые, охранные и страховые гарантии не действуют вплоть до момента обратного пересечения границы'.
Группа расположилась на холодный завтрак. Под приготовление горячей пищи в данной точке время проводником не отводилось. Затем они заполнили все имеющиеся фляжки ключевой водой. Запас заготовленной воды на человека в среднем при хороших физических нагрузках хватал на два - три дня потребления. Весь груз ещё раз перераспределили поровну и отправились дальше.
ПОХОД.
Дорога, виляя змейкой, медленно тянулась по распадкам всё выше и выше. Подниматься змейкой было гораздо легче, чем просто штурмовать гору, но путь от этого становился в несколько раз длиннее. К обеду группа сделала небольшой привал. Прошли уже приблизительно половину подъема и решили сделать паузу. Были видны как подножие, так и вершина горы. Высокие деревья остались позади. Ущелье было покрыто низкорослыми стелющимися деревцами. Выбрали свободное плоское место и развели костёр. Сильно не распаковываясь, подогрели консервы и приготовили чай. Карацуто сорвал здесь же и сунул в котелок пучок каких-то ароматных дикоросов. Травяной напиток заметно прибавил сил перед вторым рывком. Все быстро собрались и пошли дальше.
За три часа до заката группа перевалила первый хребет и оказалась в плоскогорье. От перепада давления сильно болела голова. Проводник первым делом принёс охапку хвороста и стал заваривать очередной напиток из нового сбора. Видимо он был специалистом по приготовлению напитков из того, что росло под ногами. Парни, измотанные дорогой, повалились на редкую полусухую траву. Вокруг жидкими плешинами рассредоточились хвойные перелески. Чуть ниже вглубь плоскогорья виднелся овал из более яркой и густой травы. Возможно, после дождей здесь образовывалось озеро. Сейчас можно было наблюдать лишь участки жидкой грязи и болотные кочки. Неторопясь расположились на ночлег. Нужно было восстановить силы.
Прошедшая ночь была звёздная и довольно холодная, поэтому выползать из палаток начали лишь, когда солнце прогрело воздух. Проводник давно не спал, но и не торопил никого. Следующий долгий переход предстоял по невыразительной местности среди однообразных гладких и полуголых сопок. Этот путь удалось преодолеть с двумя привалами за целый световой день до позднего вечера. После того как расположились на второй ночлег, приготовили ужин. Карацуто как всегда заварил дикий чай, в этот раз ещё более густой и терпкий. Сам он пил воду, ссылаясь на уже довольно поизношенное и отвыкшее от крепких стимулирующих напитков сердце и больной желудок.
Медленно подкатывала усталость...
Стемнело...
В горах было на редкость тихо.
ТРОЕ.
Карацуто вышел из палатки, как только услышал тихие приближающиеся шаги. Он был уже собран. Перед палаткой лежали три рюкзака и стопка одежды, стоял котелок с чаем, и горкой высилась различная еда. Карацуто помахал фонариком, и группа из трёх человек, приближавшаяся сверху, остановилась метрах в десяти от него. Проводник указал лучом света на палатку и приготовленные вещи, тихо сказал, что их никто не услышит и можно смело разговаривать, затем выключил свет и двинулся вниз по сопке. Он не должен был видеть их лиц. Три человека подошли к палатке.
Уже удалившись бесшумно на достаточное, чтобы стать невидимым, расстояние, Карацуто не сдержал любопытства и оглянулся. Он притаился за небольшим пригорком. Луна тускло светила с его стороны, но его острый взгляд всё же смог частично разглядеть незнакомцев.
Пришедшие первым делом стали жадно хватать куски еды и почти давясь глотать их, одновременно скидывая с себя одинаковые комбинезоны, и примеряя приготовленную одежду. Двое мужчин и один парень возрастом менее двадцати лет. Первый мужчина - самый высокий из троих был на вид старше средних лет. Он показался Карацуто до боли знакомым человеком. Если бы не эта сутулость и болезненная худоба, не эта отдышка, не эти седые редкие, но длинные волосы, сверкающие под лунными лучами, кто знает. Второй мужчина, на вид помоложе, держал себя более уверенно. Средних лет. С твёрдой осанкой и поставленным командным голосом. Возможно, он всегда был прирождённым лидером среди людей, но здесь и сейчас на его спутников это лидерство вроде бы не распространялось. Самый молодой из троицы стоял чуть поодаль, в отличие от мужчин он медленно пережевывал приготовленную пищу и отрешённо смотрел куда-то вдаль. Взгляд его был безумный и наивный одновременно. Переодевался он также медленно, на замечания и реплики в свой адрес никак не реагировал. Все движения его были плавными и рациональными. Возможно, он страдал аутизмом. И кроме того похоже было на то, что он скорее всего был нем. Но больше всего Карацуто удивил тот факт, что двое мужчин обращались к юноше с необычайным почтением, или даже с каким-то преклонением. Один раз ему, возможно показалось, один из троицы в общении назвал его великим.
Даже со стороны было видно, что у этих людей в обычной жизни не могло быть никаких точек соприкосновения. Они были из разных миров в бесконечном пространстве, и из разного времени. Доля вероятности их встречи хотя бы в одной плоскости более чем на секунду была такова же, как доля вероятности переплетения различных галактик на бесконечном ночном небосклоне. То есть настолько ничтожна, что её просто не существовало. Хотя для галактик это всё же более возможно, будь они проглочены разом одной огромной чёрной дырой.
Проводник с ноющим чувством тревоги в груди двинулся дальше. Его больше не интересовали эти люди из разных миров.
ПОДМЕНА.
Туристы проснулись только к обеду. Первый проснувшийся в панике растолкал остальных. Пробуждение проходило с трудом. Глаза не хотели открываться. Голова как будто плыла в тумане. Верхней одежды в палатке не было. Часть еды и остатки воды также исчезли вместе с проводником. Вместо этого у входа в палатку валялись три блестящих безразмерных костюма из неудобной плотной ткани. Переодевшись в костюмы, чтобы уберечься от горной утренней прохлады, парни стали думать, что делать дальше. Запас еды был достаточным, чтобы довершить задуманное до конца. Всё снаряжение и навигационные карты остались. По плану проводник должен был вести их ещё в течение как минимум полутора суток до первого водопада. Но пить уже хотелось. Чай, которым напоил их проводник, оставил в горле неприятный вкус и сильную сухость. Судя по карте, дорога наверх предстояла не из лёгких. Далее по ущелью до заветного водопада и от него уже другим ущельем по более короткой к цивилизации дороге вниз. Даже если не промахнуться и с первого раза выйти к воде потребуется ещё не менее суток. Питаться всухомятку означало бы дополнительно тратить энергию, что в горах довольно рискованно. Безопасней было за те же сутки без вещей вернуться по знакомой тропе к болоту, напиться, сделать достаточный запас воды, затем, несмотря на ночь, снова подняться к лагерю, и хорошо отдохнув, возобновить путешествие. Таким образом, они, потеряв один день по времени и силы на одну бессонную ночь, устраняли бы риск погибнуть в горах от переутомления, переохлаждения, обезвоживания или отёка лёгких. На том и порешили. Парни взяли с собой один котелок, фляжки и фонарики. Не торопясь три экстремала отправились обратно по уже надоевшему им ландшафту. Всё шло не совсем по плану. Но ведь они получили фактически то, к чему стремились. Молодые люди были готовы преодолевать трудности. Таков он есть, был и будет 'экстремальный туризм'.
СО или ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ РЕЗОНАНС.
Ощутить, а не понять. Способность чувствовать - это то, что отличает нас от других живых существ на этой планете. Не простое рецепторное восприятие организмом внешнего воздействия и мгновенное аналитическое расчленение в сознании. Способность воссоздать, спроецировать и передать свои ощущения другому человеку и получить обратно. Даже животные кроме обычных чувств, осознают потерю близких и возможно страдают, а стайные животные понимают друг друга, минуя общение. Но только мы способны мысленно воспроизводить чужие ощущения и делать с ними, что хочется: глушить, подавлять, обострять, утончать, делить, перенимать и снова передавать другим. Способность понимать боль и наслаждение другого человека мы называем простым словом - человечность. Биологи называют эту способность эмоциональный резонанс.
Всё это понятие включает в себя: СОЧУВСТВИЕ, СОСТРАДАНИЕ, СОПЕРЕЖИВАНИЕ, СОУЧАСТИЕ, СОБОЛЕЗНОВАНИЕ и другие СО. К несчастью абсолютное большинство из этих понятий носят эмоционально негативный характер. Всё потому, что человек несчастен от рождения. Жизнь - это боль за всех и за всё. И лишь осознав это, становишься сильнее. Потерянный рай остался там, где человек был один. Теперь, среди себе подобных только эгоист мог бы быть счастлив...
СЧАСТЬЕ.
На террасе красивого дома с видом на море сидел в бамбуковом шезлонге и потягивал коктейль из тонкого бокала пожилой человек. Сейчас он думал о себе, о людях, о судьбе, о том кто или что может её изменить. О том, как правильно он на протяжении жизни распоряжался своей судьбой. Ради чего стоило жить. Чем стоило жертвовать. Кто он. Сделал ли он что-либо, о чём сейчас жалеет? Об этом, старик почти никогда не позволял себе думать. Он не знал. Когда-то он очень хотел счастья. Теперь его даже не тешило собственное самолюбие, также как и не мучили угрызения совести. Он не испытывал других душевных порывов. Его душа была черства. Он не чувствовал запаха прибрежного бриза. Он не ощущал вкуса коктейля. По щекам катились редкие слёзы. Он не смог стать счастливым. Счастье не хотело жить в одном человеке, а он всегда был один. Счастье - это продукт распада. Оно любит, когда им делятся.
КНИГА ВТОРАЯ
ДОБРО И ЗЛО.
ВЕРБЛЮД.
Мой отец был невысоким средней полноты мужчиной, слегка сутулый, с большими, загадочно грустными глазами. Я запомнил его ни молодым, ни старым, обычно в форменном светло-коричневом костюме и такого же цвета галстуке. Вся его натура слегка напоминала животное, изображённое на жёлтой пачке с египетским пейзажем известных всем сигарет. Характер его отличался флегматичностью, неутомимой работоспособностью и бескомпромиссной целеустремлённостью, в сочетании с взрывной вспыльчивостью, упрямством и несговорчивостью. Свежие сорочки, стрелки на брюках, начищенные ботинки и другие атрибуты, делающие внешнее обличие мужчины элегантным, но не вызывающим, выдавали хороший вкус. Всё перечисленное создавалось, конечно же, не без участия моей матери. Он и сам не любил вызывающую одежду. С самого детства отец неоднократно рассказывал мне старую легенду о цветах. Историю том, как в древности рабов неожиданно для них освободили и отпустили на все четыре стороны, они сменили свои серые, ветхие тряпки на пёстрые, яркие и кричащие наряды, а потомственная аристократия стала наоборот ходить в однотонных мягких цветах, а самая знатная и вовсе во всём белом, чтобы как-то отличаться от выходцев из низших слоёв. Вот и теперь по цвету в одежде людей всё ещё можно угадать, какого происхождения кровь бежит по их венам. Зарплата на фабрике по обработке редких и драгоценных минералов была высокая, позволяла безбедно содержать семью и не думать о завтрашнем дне. Он также не любил держать в доме бесполезные и непрактичные вещи. Покупал только всё самое необходимое. Другая легенда из его уст гласила о том, что первая деятельность, которой начинали заниматься освобождённые рабы - это торговля с лотков всякой мелочью. Люди, долгое время не обладавшие ничем, реализовывали свои гипертрофированные комплексы через временное обладание наибольшим количеством разных предметов. Ненужные вещи имеют свойство сами постепенно подчинять человека себе, превращая в своего рода раба. Он постоянно должен думать, как их сберечь, где хранить и для чего бы их применить. Также отец говорил, что накопление - это первый признак потери мужской потенции. Он много читал и делал свои выводы. Кроме того мой отец никогда не был чрезмерно амбициозен. Он работал обычным сотрудником службы безопасности. Он никогда не думал о карьере, то есть славе, власти или богатстве. Он всю жизнь прослужил на одном месте, всегда добросовестно относился к своим обязанностям и никогда не нарушал законов. Дома чаще других книг читал исторические и приключенческие рассказы, не любил тяжёлый рок, боялся вида крови, испытывал отвращение к сценам насилия по телевидению, в общем и в целом не имел дурных привычек за исключением одной маленькой слабости... Насколько помню его с детства, он курил сигареты. Не так, чтобы очень часто и не сказать, что везде. Обычно это происходило в перерывах работы, чтобы дать организму расслабиться и острее ощутить минуты отдыха, также когда поднималось настроение, чтобы насладиться моментом жизни, или когда портилось настроение, чтобы успокоить нервы, затем перед принятием важного решения, чтобы привести мысли в порядок и сконцентрироваться, кроме того после еды, чтобы улучшить пищеварение, и, в целом в основном всё. Так он и жил: работал, старел, изменялся внешне, как и окружающая жизнь и продолжал соблюдать ритуал курения, никогда не меняя даже марку любимых сигарет. Было в его жизни два эпизода, которые отразились на его судьбе. Об одном я слышал с детства в различной интерпретации от окружающих. Свидетелем второго был сам.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ.
Когда ему было чуть больше двадцати лет, и он ещё не женился, отец работал рядовым охранником на фабрике, но в перспективе собирался поступать учиться на инженера. В тот день отец дежурил за пультом в выставочном зале и отслеживал сигналы со всех комнат. Недалеко от него располагалась витрина с алмазами.
Каким образом в течение каких-то секунд несколько вооружённых людей оказалось в одной точке, впоследствии разбирали как обучающую программу для силовых структур на всех государственных уровнях. Считалось, что при существующем порядке наличие организованных преступных групп было просто невозможным. Но факт был налицо.
В центре зала и на входе находилось около десятка вооружённых людей, обманувших самую совершенную систему охраны и контролировавших ситуацию в здании, напичканном сотрудниками безопасности. Главарь банды был совсем молодым. Он был высоким и красивым. Разглядеть за внешностью молодого интеллигента матёрого преступника на улице было бы невозможно. Спектральный анализ был безупречен. Он стоял напротив охранника одного с ним возраста и держал в руке взведённый и направленный в упор пистолет. По инструкции все сотрудники в подобной ситуации должны были подчиниться требованиям нападавшего и сделать всё, чтобы не пострадали люди и сами сотрудники. Но охранник не поднимал рук. Он стоял, совершенно не паникуя и не двигаясь, и смотрел в глаза оппоненту. Главарь был абсолютно невозмутим и крайне самоуверен. Его губы растянулись в надменной ухмылке. Он осознавал своё превосходство. Мой отец так и не поднял рук. До момента выстрела, его пальцы включили акустическую сигнализацию, вызов спецслужб, пожарную тревогу, блокировку дверей, аварийное освещение, и ещё что-то прежде, чем он упал от удара пули в грудь. На несколько секунд больше запланированного потребовалось банде, чтобы взломать витрину, пробиться сквозь паникующую толпу, струи воды и газа, взорвать входную дверь и выскочить на улицу, но этих секунд было достаточно для того, чтобы спецслужбам хватило времени оцепить район и перекрыть все выезды. Перестрелка, крики, погоня, кровь.
Большая часть банды была лишена права на жизнь. Мой отец потерял много крови и пробыл в коме полтора месяца. Пуля пробила его антикварную серебряную зажигалку и застряла в рёбрах напротив сердца. Уже через год после выписки на нервной почве у отца случился инсульт. Врачи вновь его выходили, Но до конца жизни осталась сильная дрожь в руках. Его сделали почётным работником фабрики, дали большую премию и повысили по службе. Он пересмотрел свои взгляды на жизнь. До того момента, будучи молодым и наивным, он не сомневался в гармоничности мира и возможности изменении его только в лучшую сторону. Но теперь он знал, что даже самая совершенная государственная система могла дать сбой. Какой-то преступник мог себя чувствовать уверенней и невозмутимей, чем самые законопослушные граждане. Кто-то примитивный в своей алчности мог обмануть и разрушить то, что сотни самых совершенных умов создавали столетьями. И кто-то, недостойный жизни, мог запросто лишить жизни кого угодно. Мой отец успокоился. С одной стороны для него в этом несовершенном обществе уже не к чему было стремиться. С другой стороны как выяснилось, всё всегда в жизни происходит к лучшему. Он купил хороший дом, затем женился и забыл про свою мечту стать инженером. Он жил в абсолютно гармоничном мире.
ИСТОРИЯ ВТОРОЙ ФАРМАЦИИ.
ОТ ХАОСА К ПОРЯДКУ.
Золотой век длился недолго. Как в любой период упадка всё началось с разложения старой культуры и зарождения новой. Законы существования неизменны. Все процессы идут строго по спирали, приближаясь и удаляясь периодически, но никогда не пересекаясь. Круги становятся всё уже, скорость процессов всё скоротечней, времени на осознание прошлого, настоящего и будущего всё меньше, а в конце лишь маленькая точка - крах или выход в другую реальность, ноль или бесконечность. Всё закончиться или начнётся.
Каждая культура в своём развитии стремиться к гармонии. Она шлифует отношения внутри государства и между государством и людьми, а достигнув совершенства для данного уровня и исчерпав потенциал, начинает самоуничтожаться до исходной точки. Процесс строительства и усовершенствования государства начинается снова. Всё опять движется по кругу.
Всё началось со стихийного объединения людей равных по спектральному набору и схожих по образу жизни. Люди существа общественные. Они испытывают необходимость в сообществах. Для личной безопасности и защиты общих интересов они стали собираться в городах, где жили одни мошенники, взяточники или компьютерные взломщики. Появились районы, заселённые ворами. В самых отдалённых точках земли среди глухого леса, на диких островах или в горах селились выжившие убийцы и враги государства. Срок ограничения прав у многих стал истекать, но они не спешили менять свой правовое положение и продолжали жить в привычном для себя социуме. Государство, чтобы не терять контроль стало обеспечивать их посильной работой прямо на местах нового проживания.
После безрезультатной борьбы с декадансом существующего строя, чудом сохранившаяся власть решила взять ситуацию в свои руки. Если упустить описание того хаоса, который сопровождал перемены, массы погибших со стороны реформаторов, консерваторов и оказавшихся между ними, разруху, вызванную анархией и массовой депрессией населения, то в остальном, история пошла по следующему сценарию. Политики назвали перемены прогрессивными исторически обусловленными процессами и принялись за укрепление государственности в новых реалиях. Идентификационные карточки были отменены указом сверху. Это ознаменовало 'победу свободы человека над глобальным контролем государства' и вполне естественно сопровождалось массовыми погромами и разрушением всего, что было связано с электронной системой распознания и слежения за гражданами. Разнесено было всё от электронно-сенсорных парапетов, считывающих информацию с идентификационных носителей до магазинов самообслуживания и энерговырабатывающих станций. Людей поддержали в их желании объединиться и самореализовываться среди себе подобных, и постепенно стали изолировать одни возникшие сообщества от граждан других статусов. Был издан указ 'О временном ограничении свободы передвижения и деятельности в целях обеспечения безопасности граждан и целостности системы управления обществом'. Каждый должен был заниматься исходя из своих способностей тем видом деятельности, которая требовалась для восстановления разрушенной экономики и проживать на той территории, которая была наиболее целесообразна для осуществления поставленной задачи. Разумеется, это рекомендовалось как 'временная необходимость'. Свобода требовала надлежащего обеспечения. Была произведена массовая амнистия всех граждан когда-либо лишённых каких-либо прав. Государство всем подарило свободу от всего. Для ускорения экономического прогресса большая часть самых физически развитых и крепких мужчин в возрасте от 25 до 35 лет, независимо от своего цветного прошлого была приглашена на службу обществу для обеспечения безопасности населения и охраны новой свободы. Вскоре порядок в государстве был наведён. Это был абсолютно новый порядок.
ЗЛО.
Мне было также чуть больше чем двадцать лет в тот летний день, когда я узнал своего отца совершенно с другой стороны. Проходила юбилейная выставка продукции нашей фабрики. Не такая торжественная и пафосная, как в былые времена, но достаточно яркая и многолюдная. Я пришёл на выставку с небольшой группой иностранных туристов, которых мне навязали на факультете в качестве практики. Отец, как руководитель одного из подразделений службы безопасности, ходил по центру зала между снующими посетителями, гидами, другими служащими и давал короткие распоряжения молодым охранникам. Я видел его постоянно практически из любой точки. В выставочном зале должен был быть отлажен строгий порядок. Организованные группы не могли пересекаться в одном месте, мешать друг другу и уж тем более перекрывать движение, входы и выходы. Уровень безопасности значительно изменился. Все шло благополучно, как вдруг отец замер в тот момент, как я в очередной раз посмотрел в его сторону. Это было настолько неожиданно, что я забыл куда шёл и на несколько секунд растерялся. Моё тело по инерции продолжало двигаться, но всё внимание было сосредоточено на отце. Его фигура напоминала гранитное изваяние. Он стоял, слегка приподняв руки, и смотрел вперёд. Его лицо ничего не выражало. Он смотрел вроде как на меня и вместе с тем ещё куда-то. Я поздно понял на кого он смотрит. Сильная рука схватила меня за шею. Все люди вокруг меня расступились и оцепенели. Исчезли звуки, остановилось время. Я смотрел на отца. Мне казалось, он был напуган, я же напротив был чрезвычайно спокоен. Оценив обстановку я перестал сопротивляться и вырываться, а наоборот развёл руки в стороны, расслабил ноги и всей массой повис на руке, сжимавшей мою шею. Я освободился, упав на пол спиной, ударившись затылком. Закричала толпа, раздались выстрелы, и я поднял глаза, но так и не успел разглядеть своего обидчика. Он упал позади меня. Я видел приближавшийся силуэт. Я разглядел то, что было от меня уже на расстоянии метра. Это была знакомая с детства рука, в которой находилось оружие, и ещё одна рука, которая сжимала старую зажигалку...
ЗАЖИГАЛКА.
Фабрика ненадолго пережила отца. Может быть хорошо, что он не видел всего хаоса, который пришел так быстро и неотвратимо вместе с ветром перемен. Второго разочарования в системе он бы не вынес. У человека, когда-то добровольно перечеркнувшего будущее, оставалось хотя бы прошлое. В связи с тем, что моральные ценности были пересмотрены, через средства массовой информации с самых высоких уровней нас призывали к элементарному порядку и человеческой культуре. Складывалось впечатление, что к власти пришли негодяи и хамы и проецируют собственные недостатки на всех остальных.
Последние месяцы своей жизни отец не воспринимал окружающую действительность. Он в основном лежал и если не спал, то о чём-то сосредоточенно думал, иногда улыбался. Он по-прежнему много курил. Мне периодически приходилось покупать ему сигареты и заправлять старую, множество раз перепаянную зажигалку. Иногда он просил посадить его и несколько часов подряд смотрел развлекательные каналы. Современные агрессивные, динамичные и навязчивые теленовости он не понимал. Мы ухаживали за ним, рассказывали о последних изменениях в мире, о грядущих переменах и о мелких трудностях, в основном стараясь выдавать информацию только в позитивных красках. Он доживал свой век в неведении, продолжая наслаждаться остатками монотонной жизни. Мы всё свободное время проводили в теплице и на маленьком участке земли перед домом, занятом теперь вместо цветов сплошь овощными грядками.
Повсюду пропагандировался 'возврат к историческим корням и полезность поочерёдного сочетания умственного и физического труда'. На самом деле государство разваливалось и не могло обеспечить граждан ни соответствующей работой, ни достаточным пропитанием. Отца расстроила новость о том, что я ушёл с фабрики, так как несколько последних лет больше всего гордился тем, что удачно пристроил меня в отдел обработки и распространения информации, чем обеспечил мне достойную и перспективную жизнь. Пришлось сказать ему, что это только на время учёбы.
После смерти отца мать продала дом, отложила деньги на свои похороны, переехала на окраину города и худо-бедно жила на социальное пособие для стариков. По юности я ещё мечтал покинуть город, а затем страну, погрязшую в хаосе, но со временем понял, что на свете больше нет мест, где человек это высшая ценность мира. Я к тому времени жил в большом городе, закончил факультет международного туризма, знал несколько иностранных языков и, бросив попытки найти постоянную работу, начал подрабатывать случайными переводами текстов и сопровождением приезжих иностранцев. Сам диплом в наше время потерял какую-либо значимость. Преподаватели вузов как только могли, доказывали нам обратное. Всем приводили антипример, как на последнюю сессию и защиту не приехало трое самых перспективных студентов с факультета спортивного туризма и они потеряли всякий шанс достичь жизненного успеха. Но все знали, что большинство выпускников этого факультета, несмотря на высшее образование, находили себе работу, как правило, только в силовых структурах или мелких охранных агентствах и предполагали, что парни просто нашли хорошо оплачиваемую работу, а диплом при необходимости себе купят.
Но я не планировал всю жизнь прожить счастливо и спокойно в одном месте и наслаждаться чтением книг о ярких путешествиях и приключениях. Где-то там разгуливают верблюды, точно такие же, как на старой серебряной зажигалке.
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ.
С вертолёта даже без приборов были отчётливо видны три человека в светоотражающих сверхпроводниковых костюмах, показания с которых можно было отследить даже со спутников. Они отчаянно махали руками. На борту военного вертолёта находились два пилота. Задание они получили ещё при вылете с базы, но сомнения всё же были. 'Объекты не вооружены. Может быть спросим, что им надо?' 'А зачем? Дать им шанс? Я не судья. Я солдат... Или тебе нужны лишние проблемы. Не зависай слишком низко'. Старший ещё раз идентифицировал номера комбинезонов через базу данных, затем переместил информацию в боевой сегмент, после чего активизировал его и нажатием кнопки отправил вниз три самонаводящиеся миниракеты. После срабатывания зарядов торой пилот сканировал показания: 'Сердцебиение отсутствует, дыхание тоже. Мозговая активность снижается, температура тела падает. Чистка завершена без отклонений от заданной территории. Расходы минимальные. Работы электронных датчиков не зафиксировано. Можно возвращаться на базу'.
Светило полуденное солнце. Его лучами на склоне горы, покрытой блеклой травой, освещались разбросанные красные куски плоти в блестящей одежде. Было душно. От земли шёл пар. До самого горизонта простирались вершины голых гор.
'Прибавь кондиционер. Идём против солнца'...
ПЕРЕВОДЧИК.
Уже несколько месяцев я испытывал финансовые затруднения. Бардак царил во всём. В экономике, в политике, в культуре, в правопорядке. Изменились даже отношения между людьми. Трудности разъединяли людей. Каждый думал только о себе. Тут уж не до моральных принципов. Обмани другого, если не хочешь, чтобы обманули тебя. В государстве, в котором правит свободный базар не до этических норм и правил. Пустой базар заполнялся преимущественно разного рода дурью и ничем полезным. Казалось, ещё чуть-чуть и издадут указ срочно съедать пенсионеров. Очень даже экономически целесообразно. Снижаются государственные затраты и можно прокормить к примеру детей. Ничего не поделаешь - законы свободной экономики.
Все норовили сэкономить за счёт других. Предоплату за работу выбить было практически невозможно. И даже после того, как я приносил уже готовый перевод инструкции на какие-то медикаменты, которые удалось достать очередному 'брокеру' и необходимо было срочно реализовать, приходилось заново отстаивать свою уже оговоренную цену. Трудно было понять людям с рынка, за что я беру деньги, если в принципе все слова я извлекаю из словаря. Они всерьёз полагали, что будь у них чуть больше времени, сами смогли бы всё перевести. Причём не важно, какой это был язык, важно, чтобы под рукой был нужный словарь. Очень мешали и посредники, то есть люди, которые считали, что умеют находить 'нужным' людям 'необходимых' специалистов. За часть работ я так и не получил денег, хотя знал, что первоначальным заказчиком является крупная корпорация и не исключено, что деньги уже в кармане посредника. Перевёл, к примеру, техническую документацию на очень дорогую трёхпалубную яхту. Пару раз меня сводили в ресторан. Рассказали о перспективах сотрудничества. Я долго выяснял у посредника причину задержки конкретной оплаты, слушал объяснения о том, как нелегко связаться с клиентом, затем про какие- то трудности с бухгалтерией, обещания про ближайший расчёт. Перевёл инструкция по монтажу 30-метровой радиоантенны. Та же история, уже без ресторанов. В конце концов, я узнавал о том, что деньги потерялись по пути ко мне, плевал на всех и обрывал связь с данными ненадёжными людьми. Но не факт, что если я работал непосредственно с небедным заказчиком, то непременно получал честно заработанные крохи.
Видимо честный человек не может быть богатым по своей природе. После таких проколов утешало только то, что мой труд был не матерьялозатратным. Я вкладывал только свои знания и время. Позднее когда я встречал людей реально, считавших, что бизнес, сфера деятельности, где простительно быть негодяем или моральным уродом по отношению к другим, они искренне удивлялись, почему я продолжаю относиться к ним как к негодяям или как к пустому месту по истечении времени и в совершенно других ситуациях. Я не испытывал ни грамма сострадания, когда их убивали коллеги по бизнесу или нейтрализовало государство, хотя по отношению ко мне они повели себя просто как мелкие пакостники. Я по-прежнему считал, что мелкой гадости не бывает, а человеком нужно уметь оставаться в любых условиях. Туристы в моём деле встречались реже, но с ними было проще. Если твою зарплату и перехватывал кто-то другой, ты всегда мог рассчитывать на подарки за хорошую работу, которые в свою очередь можно было продать или обменять на что-то другое.
В обществе широко практиковался натуральный обмен. Оно развивало весь свой нерастраченный потенциал в процессе деградации.
НОСТАЛЬГИЯ.
Мне позвонил мой бывший преподаватель и сказал, что требуются переводчики на недельный промышленный форум в моём родном городе. Прибыть нужно было через три дня, и зарегистрироваться на месте. Койко-место с питанием в гостинице предоставлялось авансом, и было оплачено промышленниками. Вариант был идеальным. К тому же появился шанс побывать в родных местах, так как сам бы я вряд ли когда-нибудь специально поехал к старому дому. Самый яркий и впечатлительный мой период взросления пришёлся на момент развала и разграбления города, и воспоминания были не самые приятные. Теперь хотелось сравнить эти воспоминания с впечатлениями раннего детства, когда казалось, что я живу в самом прекрасном месте на свете. В сознании был пробел между двумя этими крайними точками.
Чтобы успеть на форум вовремя, выезжать нужно было на поезде в самое ближайшее время...
Надоело находиться в заполненном разным людом вагоне. Я сидел уже пару часов в открытом дверном проёме тамбура, свесив ноги, и разглядывал проплывающий мимо пейзаж. Затем медленно откинулся спиной на холодный пол и уснул. Мне снилась медведица с двумя медвежатами, которая бродила в высокой траве вдоль леса совсем недалеко от насыпи. Её и медвежат не пугали, проходящие мимо поезда. Я открыл глаза. Всё тот же однотонный степной пейзаж. Пошли знакомые мосты, кирпичные здания, трубы, паутины высоковольтных линий, лесопильни, вкопанные цистерны и другие атрибуты промышленного пригорода.
Я спрыгнул с поезда на ближайшем семафоре и побрёл пешком, перекинув через плечо дорожную сумку.
РАБОТА.
Нас распределили группами по два разноязычных переводчика на шесть семь делегатов. Многие из приехавших сами говорили на нескольких языках, некоторые приехали с личными переводчиками. Остальных по объектам сопровождали мы и разъясняли ту информацию, которую промышленники или их представители читали в цехах, была размещена на многочисленных буклетах, видели или слышали от снующих повсюду местных специалистов. Некоторые специалисты так увлекались общением, что выбирали себе благодарный объект, хватали его за рукав, отводили в сторону и начинали оживлённо рассказывать о чём-то очень важном и интересном, не прибегая к нашей помощи и перемешивая свою речь активной жестикуляцией. Мало что понимающий делегат вежливо улыбался и постоянно кивал головой, пытаясь отыскать в потоке иностранной речи знакомые технические термины. Со стороны это напоминало разговор двух идиотов, но что странного, иногда они понимали друг друга. Всё это было довольно весело. За неделю я так и не запомнил тех лиц, которых мне распределили изначально. Мы постоянно перемешивались группами, объединялись и расходились по разным точкам, причём каждый делегат шёл в интересующую его сторону. На третий день всех разместили по вертолётам и три часа кружили над промышленной зоной. В конце концов, я устал кричать под шум двигателя, мне устали задавать вопросы, переспрашивать и прислушиваться, махнули рукой и прилипли с фотокамерами к иллюминаторам. Я тоже стал любоваться сверху видом творений рук человеческих. Потом было подробное разъяснение всего увиденного в конференц-зале бизнесцентра, построенного при гостинице, где наше присутствие не требовалось из-за синхронного перевода. Достаточно было одеть наушники и на маленьком мониторе выбрать необходимый язык.
В целом наша работа была несложной и относительно интересной. Постепенно я выработал собственную тактику. В гостинице на обеде, утром и вечером я старался не попадаться на глаза делегатам. Закрывался в номере со старинной газетой в руках, читал о том, что из закрытой зоны абсолютного ограничения свободы сбежали особо опасные преступники, среди которых убийцы и враг государства. Открывал дверь на вежливый стук, только в том случае, если с другой стороны подавали голос: 'Простите, пожалуйста, господин переводчик, не могли бы вы мне помочь?' Я снисходительно соглашался и брёл с ним в одну из демонстрационных комнат, чтобы разъяснить какой-либо назревший вопрос. Я не запомнил ни одного имени, из тех с кем общался. Имена нужны для диалогов. Где нет диалогов, нет и имён. Среди представителей, всех сфер промышленности я чувствовал себя пророком, открывающим истину слепцам. При сопровождении же, после потока новой информации я забирался в центр небольшой компании, выдерживал паузу, пока не выслушал одновременно несколько вопросов, выбирал один из них, мне понравившийся, и не торопясь, начинал отвечать. При диалогах между двумя разговаривающими на разных языках объектами я переводил только ключевые слова и термины. Этого было достаточно. Люди одной сферы деятельности легко понимали друг друга.
И всё же мне так и не удалось выкроить время, чтобы посетить родной район, но судя по внешнему виду окраины, я мог сделать вывод и о тех изменениях, которые коснулись всего города.
КОНГЛОМЕРАТ.
За два дня до кульминации всех делегатов на нескольких автобусах привезли на самую знаменитую алмазную гору. Почти на самой вершине горы, скрывающей в своих недрах огромные цеха и производственные агрегаты, располагалась большая ровная площадка, служившая когда-то автостоянкой для служебного и личного автотранспорта. Край её оканчивался крутым обрывом и ограничивался бетонным ограждением размером с человеческий рост. Теперь на площадке параллельно ограждению стояла многоярусная стадионная трибуна. Делегаты постепенно расселись по всем рядам. Я занял свободное место и устремил взгляд на огромный прозрачный экран, перекрывающий всё пространство над пропастью, через который был виден весь промышленный район города. Приятный голос через микрофон, как и в конференц-зале, предложил воспользоваться наушниками, вмонтированными в каждое кресло, и дополнительно стереоочками. Поначалу я пожалел, что не воспользовался предоставленным организаторами моментом, когда твою работу выполняют несколько синхронистов и машина, и не сорвался в город, но через минуту уже забыл об этом. Несколько лазерных проекторов выбросили на прозрачный экран разноцветную объёмную картину. Реальный городской пейзаж смешался на экране с футуристическим проектом. Перед глазами предстал конгломерат будущего. Трубы, многоэтажные промышленные здания, линии трубопроводов и электропередач, яркие цифровые мегатабло и круглые вертолётные площадки на высоких башнях. Все объекты соединялись между собой множеством многоярусных дорог и стеклянных тоннелей. Я выбрал язык трансляции на подлокотнике, и тот же приятный голос начал рассказывать об экономической целесообразности концентрации в одном месте такого количества различных производственных гигантов. Речь шла о триллионах средств ежегодной экономии для всех участников вместе и такой же безразмерной прибыли для каждого предприятия в отдельности. Иллюзия реальности была поразительная. Наглядная демонстрация в совокупности с озвученными цифрами производили сильное неизгладимое впечатление.
На тот день в программе форума больше ничего не было запрограммировано, именно для того чтобы не смазать произведённый эмоциональный эффект. Когда по окончании демонстрации все делегаты разместились по автобусам, я решил прогуляться с горы пешком, вспомнить молодость и переварить полученные впечатления. Вполне возможно, что в тот раз я увидел недалёкое светлое будущее и не только родного города...
КЛЮЧ.
День был пасмурный, но не сказать, что холодный. Приблизительно на половине пути вниз я вышел на старую двухметрового диаметра трубу, которая под мостом пересекала дорогу и обрывалась над большим бетонным желобом искусственного канала. Гигантский водосток тянулся вниз к подножию горы, а затем, по бесконечной прямой вперёд и вдаль вдоль всего города, пока не соединялся с нашей природной рекой. Я любил этот канал. В детстве с весны до поздней осени мы часто ходили на него купаться. Он протекал через весь город и растворялся за ним, рассыпавшись на множество каналов поменьше, которые служили оросительной системой на пригородных полях. Из-за постоянно тёплой температуры воды этот канал не замерзал ни зимой, ни летом. Дно его было всегда заросшим диковинными водорослями, а в центральной части, где глубина была стабильной, а течение спокойным, обитали самые разные и диковинные рыбы. В канале водились как речные солидных размеров экземпляры, так и декоративные морские рыбки, завезённые с океана или кем-то когда-то выпущенные из аквариума. Над местом выброса воды с горы всегда стоял густой тёплый туман. Исток канала в то время представлял собой ревущий водопад, со скоростью вырывающийся из трубы и превращающийся в белый от пены бурный поток, зажатый бетонным оврагом на три-четыре километра. Эта часть была условно огорожена. Повсюду висели предупреждающие плакаты о том, что купаться запрещается, но многих детей в моё время это не останавливало, и некоторые из них периодически тонули. Виновными всегда были родители. Канал - это была существующая очень опасная реальность, которую нужно было адекватно воспринимать со всей возможной предосторожностью. Приятно было нестись по течению в тёплой воде, но длинные водоросли и бытовой мусор на дне канала, зацепив тебя за ногу, не оставляли никаких шансов. Водосброс периодически чистился специальными машинами. Тогда из него и извлекались, наряду с мусором, человеческие останки. Я с друзьями предпочитал купаться в нижней части канала на другом краю города, где он терял свою первоначальную скорость, и таким образом минимизировать риск. Так меня воспитали...
Теперь искусственной реки уже не было, а из жерла огромной трубы вытекал небольшой прозрачный ручей. Мне захотелось пить. Перебравшись через ограждение, я спустился на бетонное дно канала и стал пригоршнями ловить падающую студёную струю и жадно поглощать неочищенную воду, рискуя подхватить какую-нибудь заразу. Вкус был странный. Я никак не мог напиться. Вода леденила рот, горло и желудок, но казалось, не заполняла их. Я несколько минут стоял под трубой, забрызгал всю одежду, залил обувь, затем поднял голову. Она приятно закружилась. На краю трубы была выцарапана надпись: 'ИМЕЕШЬ ЛИ ТЫ ПРАВО'. Я с трудом выбрался через ограждение канала и лёг на землю напротив края трубы. Мне казалось, я вижу свет, исходящий из жерла, казалось, что я слышу слабый голос внутри него: 'Имеешь ли ты право брать не отдавая'? Моё сознание отключилось.
Очнулся я под вечер. Одежда и обувь были мокрыми. Меня трясло от холода и неожиданно нахлынувшего страха. Я почти побежал вниз по дороге. Нужно было успеть в город, пока ещё ходят трамваи. До гостиницы было далеко, а в кармане как всегда пусто.
ГИПНОЗ.
Последнее запланированное мероприятие до дня голосования и принятия резолюции на форуме проходило за так называемым круглым столом. Стол был закруглённым только с двух концов, а так собственно растянулся на полсотни метров во всю длину шикарного зала, ярко освещённого рядом хрустальных люстр. Делегаты располагались друг против друга по неясной для них схеме. Напротив каждого стояла табличка с именем и названием представляемого концерна, а также монитор, опять те же наушники, планшет, панель управления, диски с отснятой программой предыдущих дней, графин с дистиллированной водой, кружка - кипятильник и коробочка с различными упакованными в брикеты концентратами напитков. Мы, то есть переводчики, журналисты, менеджеры, дилеры, риэлторы различных кругов, и вся сервис-группа, находились в конце зала, расположившись несколькими рядами перпендикулярно столу и вооружившись блокнотами, ручками, диктофонами и ноутбуками. От делегатов нас отделяло огромное звуконепроницаемое стекло, непрозрачное со стороны круглого стола. Мы сидели, смотрели за работой форума вживую, слушали выступающих участников и комментарии к ним председательствующего. Было довольно душно, я пил местную слабогазированную воду из пластиковой бутылки, которые предлагались холодильными автоматами при входе в каждое помещение. Было странное ощущение, что именно этот вкус я почувствовал, пробуя воду из ключа. В течение полутора часов всё шло по обычному сценарию. Последовательно разбирался каждый планируемый объект, размер необходимых капиталовложений, возможные инвесторы, подрядчики и т.д. и т.п.
Неожиданно погас свет. Стало абсолютно темно. Возможно, произошла авария из-за перегрузок в устаревшей энергосистеме гостиницы. В зале возникла лёгкая паника. Чей- то голос предложил оставаться на своих местах и ждать включения аварийной подстанции. Зашелестели кондиционеры. Подул свежий прохладный воздух. Вдоль стен мягко засветились энергосберегающие лампы. За стеклом замерцали голубые экраны мониторов. Динамики не работали. Мы сидели в полной тишине и темноте, смотрели немое кино про депутатов промышленного форума, слушающих голос в наушниках и пялящихся на цветные экраны компьютеров. По оцепеневшим лицам можно было предположить, что они смотрят триллер с захватывающим сюжетом. Я стал слышать приближающиеся голоса...
Когда я проснулся, горел свет. Сильно болела голова. Народ медленно поднимался с кресел и продвигался к выходу. Лица были утомлённые и озадаченные. Я оглянулся. Часть присутствующих с трудом открывали глаза и с непониманием осматривались по сторонам. За стеклом был пустой зал. Я растёр руками виски и на непослушных ногах вышел в коридор. Народ, пошатываясь, расходился по своим номерам. Я поначалу тоже собирался прилечь на полчаса, но какая-то внутренняя сила вытолкнула меня на улицу, и я пошёл к трамвайной остановке. В ближайшем бутике я купил крошечный налобный фонарик и 500- метровый моток прочных ниток. Не забыл и про воду...
В НЕДРАХ.
Солнце стояло высоко. Было по-прежнему жарко. Из трубы, напротив которой я стоял, тянуло прохладой. Я закрепил фонарик на голове и подпрыгнул, уцепившись за край холодного железа. Ледяная вода хлынула сначала на грудь, а затем на промежность. Дыхание перехватило, и я с мгновенной скоростью вскарабкался на край трубы. Сразу стало холодно. Я, не торопясь, пошёл внутрь. Фонарик выхватывал не больше трёх метров пространства, поэтому, сколько придётся идти, было неизвестно. Оглядываться я не хотел, а мысленно отмерял пройденное расстояние. Вот я пересёк дорогу. Вот приблизился к горе. Углубился на десять.., двадцать.., тридцать метров. Иногда волнами подступал приступ страха. Вдруг по трубе как в былые времена рванёт грохочущий поток. Он просто раздавит меня, а затем размажет по бетонному основанию канала...
Неожиданно я вышел из металлического тоннеля.
Я стоял на дне большого конусообразного бассейна. Вода сочилась из-под ног и скатывалась в край трубы. Сверху противоположного края резервуара нависала такая же труба. Обе располагались под углом к чаше. По всей видимости, во время работы сооружения, вода, попадая под напором, создавала воронку прежде, чем покинуть бассейн. По краям конструкции в противоход воде рядами как чешуя располагались фильтры-отбойники. В бассейн снизу напротив выводящей входила ещё одна труба под прямым углом, прикрытая решёткой и не задействующая фильтр, видимо для бесперебойного сброса во время чистки отстойника. Когда я выбрался из крайнего резервуара, обнаружил следом целый ряд абсолютно идентичных отстойников. Некоторые отличались тем, что вода в них подавалась снизу, а в следующий бассейн уходила через трубу сверху. Немного отличались по форме и фильтры. Различия заключались в весе примесей, которые улавливал тот или иной резервуар. Так как мой фонарик не позволял осветить всё помещение, я испугался потерять ориентацию в пространстве, и вернувшись к первоначальному бассейну, привязал шнур за край ограждения. Лавируя между отстойниками, я направился вглубь горы. Помещение оказалось приблизительно пятидесятиметровой длины, но с другой стороны покинуть его оказалось невозможным, так как подающая труба в самый первый бассейн была закрыта толстой металлической решёткой. В конце концов, должен был быть нормальный вход в помещение, и я двинулся обратно вдоль стены. Дверной проём обнаружился не так далеко, как я боялся. Я прошёл по узкому коридору, освещая путь впереди себя. Затем свернул в первую попавшуюся дверь. Далее помещений не было. Это были искусственно прорубленные в горе относительно ровные тоннели. Они рассыпались паутиной. На стенах висели какие-то таблички. Я шёл наугад, пытаясь приблизительно сохранить одно направление. Моток нити медленно убывал. Очертания в слабом свете расплывались. Иногда казалось, что вокруг сплошная стена. Я поймал себя на мысли, что уже не испытываю ни грамма страха. Фонарик стал садиться. Я продвигался почти на ощупь. Наконец я разглядел свет, струящийся из-за полуприкрытой очередной двери. Через мгновение я стоял в ярко освещённой комнате. Несмотря на освещение, предметы по-прежнему имели мутные расплывчатые очертания. От яркого света стало больно глазам. Голова закружилась, и я уже в который раз за несколько последних дней потерял сознание.
СТАРИК.
Открыв глаза, я не сразу вспомнил, где нахожусь. Сначала подумал, что продолжаю спать, но постепенно начал осознавать реальность. Последнее что помнил, был форум, затем ключ, труба, тоннели, свет. В комнате передо мной в механической инвалидной коляске сидел старик. Маленькие с прищуром глаза внимательно изучали меня. Я лежал на полу. Под головой была небольшая подушка. Старик указал взглядом на кресло. Я с трудом поднялся и уселся. Теперь была моя очередь рассматривать оппонента и его убежище. Обычная стариковская комната, если не знать что за её пределами. Мягкие кресла, ковёр, шкаф с книгами и статуэтками, телевизор, много включенных светильников. Есть двери в другую комнату, в туалет и возможно на кухню. Обычный старик-инвалид, каких много. Очень неприятный взгляд, жёсткий, похожий, мне показалось, на волчий. Я задал первый вопрос, о том как он это сделал.
'О чём я?',-переспросил старик. 'Форум... Что это было?'...
Так как я был первым его собеседником за последние несколько лет, мне пришлось выслушать очень длинную историю. Когда-то старик работал на фабрике простым инженером-технологом. Мечтал как все среднестатистические обыватели о карьерном росте и безбедном будущем. Когда глобальные перемены коснулись фабрики, руководители всех её уровней занялись повальной экономией всех возможных средств производства. В первую очередь сократили расходы по безопасности процессов. Сократили штат операторов контроля. Минимизировали очистку возобновляемых ресурсов и утилизацию отходов. Заменили оборудование более простым и менее прочным. Сменили реактивы на менее дорогие и более токсичные. Всем нужна была сверхэкономия, чтобы при тех же материальных и трудовых затратах получить сверхприбыль. Никого не заботило, что люди в городе стали чаще болеть и умирать. Те, кто управлял процессами приезжали ненадолго. Отрубив свой кусок прибыли, они уезжали в места не столь развитые экономически, но более приспособленные для отдыха и построения глобальных планов по дальнейшему продвижению прогресса. Но они не могли забирать всю прибыль. Ведь для поддержания развитой инфраструктуры нужна экономическая подпитка. Ведь люди, работающие на предприятиях, хотят видеть свой город красивым, современным и развитым. А патриоты от бизнеса вовсю старались для этого, периодически приезжая и давая распоряжения своим ставленникам и управляющим. Старик получил свою порцию тяжёлых металлов в позвоночник на производстве. Ему назначили достойную старческого прозябания пенсию. Он был когда-то одним из рядовых управляющих, но с тех пор он делит людей только на две группы. Те, кто живёт в городе и те, кто о них 'заботится'. И вторых он ненавидит. Меня он относил ко второй группе. Я долго объяснял, что сам родился в этом городе, что сам желаю ему только лучшего и в будущем и в настоящем. Что я приехал только чтобы заработать немного денег и ничего общего не имею с участниками промышленного форума. Старик выслушал. Подумал немного и сказал:
'Ты же среди них. Если ты не с нами и не с ними. Выходит, что ты посредник'.
'Нет',- ответил я: 'Я переводчик'.
Беседа стала более дружелюбной. Разговор обещал быть долгим и эмоциональным, одновременно обо всём и ни о чём, как при затянувшемся застолье друзей интеллектуалов...
ЭВОЛЮЦИЯ.
- Прогресс в совокупности с прибылью - это зло. Прогресс не должен быть выгоден. Миром не может править экономическая выгода. Это абсурд. Выгодно торговать наркотиками. Выгодно травить и заражать людей, а затем зарабатывать на медицине и лекарствах. Выгодно торговать красивым и ярким товаром, а не практичным и долговечным, постоянно расширяя производство и обновляя ассортимент. Выгодно у инвалидов забирать здоровые органы. Выгодно грабить, а затем торговать награбленным со скидкой, 'проявляя щедрость'. Это политика экономической выгоды. Это свободная экономика. Этого не должно быть.
- Но прогресс не может приносить вред. По моему мнению, проблем экологии не существует вовсе. Человек такая же неотъемлемая часть природы, как и всё остальное сущее, и он подчиняется тем же принципам эволюции и выживания. Если он и вмешивается в существо природы, нанося ей серьёзный вред, то сам начинает вымирать от созданных патогенных факторов или возникших болезней, до тех пор пока его вредное воздействие не снижается до минимальных пределов нормы или сама природа не находит действенное противоядие в виде очередного катаклизма. И это такой-же естественный эволюционный процесс. Конечно же, есть риск, что человек с его уровнем научного развития сегодня может мгновенно уничтожить весь мир одним нажатием кнопки или вызовет необратимые последствия одним неверным поступком, но этот риск ничтожен и находится под контролем большинства здравомыслящих людей. И даже при отрицательном сценарии в таком случае природа просто избавится от человека как от вредоносного организма на своём теле, а сама выживет.
- Ты слишком льстишь себе. Современный человек не имеет к природе никакого отношения. Он утратил связь, когда заменил навыки и умения информацией и знаниями. Каждое индивидуальное развитие любого человека в отдельности ничтожно. Вы все винтики одной машины, задача которой сбор информации об окружающем мире. Когда-то информация и знания были единым целым. Они передавались из уст в уста, из поколения в поколения. Они хранились на прочных и надёжных источниках. Но чем больше становилось информации и меньше знаний, тем ненадёжней становились способы их сохранения и передачи. А с каждым поколением люди утрачивали навыки и умения. Выжить людям помогала только информация. И люди постепенно подчинялись информации. И они стали служить информации...
Скоро ваши дети будут проводить большую часть жизни, совершенствуя себя в скорости накопления и передачи информации, и этот процесс заменит им саму жизнь. При этом вы утратите собственные знания и память о себе, а затем и элементарные навыки и способность к самосохранению. И когда из ваших домов исчезнут последние фотоальбомы, ваши внуки уже не будут уметь даже приготовить себе самую примитивную пищу и одежду. Вы настолько будете зависеть от информации, что любая внешняя сила, которая отнимет её у вас или уничтожит, одновременно уничтожит всех вас. Выживут только те, кто сохранят элементарные навыки или приобретут умения жить вне информации. Для вас уже нет никакого прогресса. Ваша функция - это сбор информации. И никакого отношения ни к окружающему миру, ни к эволюции человек информационный не имеет. Вы для Земли живущий своей жизнью вирус.
ГАРМОНИЯ.
Голосование по резолюции было тайным. Каждый делегат форума знал, что его голос ничего не меняет, и в мыслях мечтал участвовать в выгодном проекте, был заинтересован получить свою прибыль или вознаграждение, но глубоко подсознательно каждый приехавший магнат или его управляющий боялся личной кары за свои жизненные грехи и хотел спрятаться за остальными...
Были ли это угрызения совести за поруганную природу или последствия отсроченного гипноза неизвестно, но самый выгодный проект в мире не получил ни одного инвестиционного голоса. Компании разъезжались быстро и тихо, стараясь не встречаться с другими представителями. Это был шок мировой промышленной сферы и последующий долголетний кризис.
Калека мечтал, что когда-нибудь человек научиться жить в гармонии с миром. 'Он перестанет выбрасывать химикаты, предварительно не нейтрализовав их. Он будет высаживать леса на вырубленных и раскорчёванных им местах. Он будет заполнять ненужной для себя породой и не переработанными, но инертными отходами исчерпанные и заброшенные шахты и отвалы, потому что внутренности земли, как и поверхность, должны быть целыми. А те отходы, что нельзя будет нейтрализовать, будет отправлять сжигать на солнце, взамен забирая из космоса равное по весу и объёму количество необходимых природных ресурсов. Человек будет укреплять берега рек и границы гор. А все свои нерастраченные запасы внутренней энергии он направит на науку для сохранения себя и мира вокруг, на борьбу с болезнями и катаклизмами, на продление собственной жизни. Он будет жить долго. Он будет жить, где ему удобно, заниматься тем, что ему нравиться и отдыхать, так как ему хочется. Он станет другом природы, а не его врагом. А когда человек объединит все знания о времени и пространстве, он и вовсе сможет жить вечно'.
Поразительно, как может быть сильна мысль, заключённая в одиночестве. И как слаб этот мир, если его может деформировать одинокая душа. Я же напротив всегда считал, что само одиночество разрушает и душу и тело. Почему-то вспомнил давнюю историю из своей жизни.
ОДИНОЧЕСТВО.
Ей было лет двадцать пять. Её звали Адель. Она жила в нашем дворе, в соседнем подъезде. Мне в ту пору было семнадцать. Адель знала вся местная молодёжь. Жила одна. Любила выпить. В любой компании. Ей всегда было скучно. Она была безотказной. У Адели была добрая душа. В одном с ней подъезде жил старый дед. У деда была собака. Большой и безумно добрый пёс. Кобель немецкой овчарки. Как-то дед умер. Адель сразу забрала собаку к себе. Теперь ей было не так одиноко. Она гуляла с собакой по городу.
Как-то я возвращался домой и застал Адель в компании двух парней. Они сидели и выпивали в летнем кафе около магазина. Она была уже пьяна. Парни прикалывались, Они наливали ей воду вместо водки и говорили тост. Адель выпивала и закусывала конфеткой. Они ржали. Она уже не чувствовала вкус, не различала. Мне стало жутко жаль Адель. В её больших чёрных глазах я увидел глубочайшее одиночество. У неё было слегка отёкшее, но всё ещё симпатичное лицо. А ей было наплевать и на свою внешность и на свою жизнь в целом. Её разрушало одиночество. Я подошёл и сказал, что ей уже хватит, я хочу проводить её домой. Парни махнули рукой. Она им уже наскучила. Адель сказала, что ей нужно погулять с собакой. Я подождал у подъезда. Она вышла, шатаясь, отпустила пса и села на скамейку в тени акаций. Я пошёл за собакой. Он бегал по двору. Подъехала легковушка с мужиками. Они увидели собаку и стали шарить глазами в поисках хозяйки. Видимо знали. Я подбежал к псу, начал разговаривать с ним и теребить за уши. Мужики потеряли неожиданно возникший интерес и поехали дальше по своим делам. Когда мы собакой вернулись, она уже почти спала на скамейке. Я повёл её домой.
Адель жила на мансарде в маленькой студии. Очень убогая каморка. Над всеми людьми и прямо под небом. Я хотел помыться. Ужасно маленькая душевая. Я надеялся хотя бы на ванну.
Вместо балкона был выход прямо на крышу. Серую и грязную. Пошёл дождь. Чувствовал себя страшно мерзко.
Как всё-таки жестоко и разрушительно наказание одиночеством. Думаю, что стариком двигали сохранённые в душе память и ненависть, не более того. А черпать силы из одиночества способен разве что сверхчеловек... Великий...
СПРАВЕДЛИВОСТЬ.
Старик долго рассуждал про относительность добра и зла по отношению к себе, к другому, ко всем сразу и ко всему миру без нас. Он приспособился жить под землёй. Он в совершенстве владел программированием, и ему была доступна любая электронная система. Ему не нужно было выходить из пещеры за продуктами или, для того чтобы узнать об изменениях в наружном мире. Всё необходимое ему доставлялось по заказу в почтовый контейнер, расположенный у подножия горы. Ему не нужен был прогресс. Его мир существовал только в нём, Весь мир вокруг он ненавидел и ни сколько не пожалел если бы он в одночасье взорвался, ведь для него его жизнь была дороже всех остальных вместе взятых.
И все же что произошло на конференции? Что это было? Что могло так мгновенно отравить человеческий организм. Подчинить сознание, лишить воли, а затем исчезнуть, не оставив интоксикации и признаков своего присутствия.
Простая естественная вода. Не отравленная, а затем очищенная, а живая чистая вода. Она сохранила всю информацию о земной природе. Она знала, как зародилась, помнила, какой путь прошла прежде, чем вырваться наружу и дать жизнь всему. Самый чистый воздух, не отфильтрованный и охлаждённый, а сохранившийся в холодных недрах земли. Просочившийся через первородную воду и чистейшие песчинки самых разных горных пород. Опробованный подземными мхами плесенью и бактериями. Спрессованный и выдержанный при постоянной температуре, как хорошее вино. Что же еще так сильно может шокировать протравленный цивилизацией организм, каждая клетка которого утратила память о породившей её природе. Это была Его тайна и Его оружие.
Директора проекта, известного мультимиллиардера нашли через пару дней после заключительной конференции застрелившимся в одной из комнат бизнесцентра.
Я получил причитающиеся за работу деньги и отправился ненадолго отдыхать. Я снова любил родной город. Нужно было что-то менять в собственной жизни.
ДОБРО.
Не месть приносит удовольствие, а ощущение справедливости.
В этот день на фабрике все готовились к юбилею. Отец пришёл на работу на 30 минут раньше. Он зашёл в столовую, чтобы выпить чашечку кофе, но когда встал в очередь, с ним случилось происшествие, которое напугало коллег и посторонних людей. Совершенно неожиданно у него так затряслись руки, что из них выпал на пол разнос, а сам он невольно закричал. Он был уверен, что увидел на мгновение среди людей лицо человека, который в корне когда-то изменил его жизнь. Этого не могло быть. Отец долго не мог прийти в себя, а волнение не проходило и дальше в течение всего дня...
Через некоторое время...
Они стояли на расстоянии десяти метров и смотрели прямо в глаза друг друга. Бандит не сильно изменился, несмотря на прошедшие годы и остался жив. Ему удалось обмануть судьбу и превзойти систему. Всё так же крепок и самоуверен. По-прежнему лидер.
Но и он не ожидал увидеть свою жертву среди живых. Охранник опустил руку на рукоять револьвера. 'Он наверняка что-то пронёс',- промелькнула первая мысль. 'Но я успею выстрелить раньше, ему ещё необходимо достать оружие...Стрелять первым в лицо.., наверняка.., когда поблизости никого не будет. Если не попаду, будет ещё пара секунд, чтобы подскочить.., он растеряется.
'Живой, сволочь',- подумал бандит: 'Узнал...'. Он видел, как противник опустил руку, но он не знал, что тот намерен сделать. Всё шло совсем не по плану, и он впервые запаниковал.
Вокруг ходили люди и ничего не подозревали. Вдруг, преступник схватил проходившего мимо молодого человека в униформе, прижал его к себе, выхватил оружие и приставил его к виску парня. Стон вырвался из груди охранника. Стон прокатился по толпе, и она инстинктивно расползлась в стороны. В центре огромного круга расступившихся людей остались три человека: старый охранник его сын и бандит. Последний стал медленно пятится назад, к выходу, прикрываясь своей жертвой, и не отрывая взгляда от врага. Он слишком сосредоточил своё внимание на противнике и не придал значения жертве. Он пропустил момент, когда юноша освободился от захвата и оттолкнув вверх руку с оружием скользнул вниз. Избавившись от веса, который тянул его вперёд, тело по законам физики резко выпрямилось, а руки невольно взлетели вверх. Бандит не смог удержать равновесие, так как ёщё, прежде чем упасть, его грудь встретила несколько свинцовых пуль. После того как преступник опрокинулся навзничь, раскинув руки и широко раскрыв в удивлении глаза, охранник приблизился и продолжил стрелять во вздрагивающее тело, на всякий случай, ведь систему обмануть можно, а смерть нет. При этом мужчина искренне улыбался. Никогда ещё он не получал такого удовольствия от акта насилия и вида крови. Он хотел бы продлить этот момент и после того, как кончились патроны, готов был плевать или даже испражняться на тело врага, но здравый смысл возобладал, инстинкты успокоились, и он подумал буквально следующее: 'Две-три минуты, пока приедет опергруппа, около минуты, чтобы оценить обстановку, две минуты, чтобы очистить место от посторонних, одна минута, чтобы отобрать свидетелей, две минуты на осмотр места, затем дойдет очередь до меня. Итого от 7 до 10 минут...Протоколы, допросы, воспроизведение... Нужно расслабиться. Время как раз на одну сигарету'. Он положил пистолет на труп, достал пачку с животным на фоне египетского пейзажа и подкурил. Зажигалка была уже в руке. 'Да...ещё, нужно непременно обнять сына'.
Стражи порядка оцепили помещение и осмотрели труп. Первым делом старший привычным движением поднял правую руку преступника и распорол одежду. То к чему он был теоретически и морально всегда готов он видел впервые. На подмышке стояло отчётливое клеймо, напоминающее по форме паука или неправильную свастику. Согласно инструкции старший страж приказал немедленно накрыть труп, прекратить опрос свидетелей и вывести всех из здания... 'Поздравляю', сказал он, повернувшись лицом к старшему охраннику.
КНИГА ТРЕТЬЯ
ЗАПРЕДЕЛЬЕ.
СИЛА.
Эллис был физически очень крепким парнем. Об этом знали все в зоне шестого уровня ограничения свободы. Внешне это ничем особо не выдавалось. Юноша был среднего роста и среднего телосложения. Его силу подчёркивали лишь невероятная невозмутимость и абсолютная уверенность в себе. При этом он был обаятельным и добрым. Его доброта была истинной. Она была рождена силой. Его уверенность в себе была плодом выстраданного самолюбия. Он был спокоен не потому, что окружающая его действительность была безопасна и миролюбива, а потому, что он уже мог себе позволить быть спокойным. Он мог прощать и быть добрым не потому, что хотел этого по отношению к себе от остальных. Ему не нужна была чужая слабость, он был силён сам по себе. И со временем для него исчезла необходимость самоутверждаться перед окружающими его людьми.
Пожалуй, самое главное достоинство человека это его ум. Эллис был умён настолько, чтобы оба своих преимущества перед другими людьми демонстрировать лишь до такой степени, в которой этого требовала реальная необходимость или не показывать вовсе. Были в обществе определённые неотъемлемые правила. С разной периодичностью для всех возрастов от 5 до 25 лет на зонах производилось поголовное тестирование и те, кто оказывался выше или ниже требуемых физических, творческих или интеллектуальных рамок, перемещался в соответствующую для своих способностей зону возможно с меньшим или большим лимитом. Ждали этого как изменений к лучшему, как шаг доброй воли со стороны государства во благо людей, и на тестировании выкладывались, как могли. По закону перемещать людей глубже по лимиту могли только после совершеннолетия. До этого момента у ребёнка оставался шанс на прогресс. Исключение составляло только перемещение за уголовные преступления. Для безопасности общества возраст значения не имел. Знали об этом граждане в зонах с лимитом до 5 уровня. Если же у гражданина неожиданно обнаруживался талант, его перемещали вверх в любом возрасте. И хотя родителям в таких случаях приходилось расставаться с детьми, они были счастливы. Кто же не желает лучшей судьбы для своих потомков? Физически крепких мальчиков из рабочих зон чаще всего забирали в органы контроля и правопорядка, то есть в стражи. Мечта каждого работяги заключалась именно в таком переводе, так как это ассоциировалось с властью и ощущением собственного превосходства. На самом деле по лимиту это было одно из самых высоких ограничений. 7 уровень из десяти возможных, ни больше, ни меньше. Стражникам и ратникам обширные знания были ни к чему. Даже за просмотр телевизора в зонах, которые они охраняли, можно было получить наказание и перевод глубже, в отряды обеспечения жизнедеятельности и санитарии. Зато жизнь была беззаботной. Думать не требовалось и не полагалось ни о чём. Одевали по сезону, кормили по рациону и распорядку. Раз в месяц кино на военно-патриотическую тему. Даже если зимой в больших устаревших кинотеатрах перемерзало отопление, распорядок не менялся. Полузамёрзшие стражи спали сидя в кинозале, скрючившись, и поджав ноги, а выходили с сеанса с синими носами. Раз в неделю их водили в баню, даже если на дворе зима и не было горячей воды, а из щелей в крыше валился снег. Процесс жизнедеятельности должен был быть стабильным и неизменным. И они гордились своим положением. Люди в форме были опорой государства и отвечали за порядок в нём. Их 'уважали'.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЕЙ ФАРМАЦИИ.
ТЕОРЕМА: СВОБОДА ОБРАТНОПРОПОРЦИОНАЛЬНА ЗНАНИЮ
Так как свобода есть отношение возможностей к желаниям, то для увеличения показателя свободы необходимо сократить желания и увеличить возможности. Помимо естественных потребностей в пище, совокуплении, отдыхе, уюте, безопасности и многом другом плотском, человеческие желания возникают из нереализованных личностных комплексов и из присущего всем мыслящим существам чувства любопытства.