Путь был не близкий. Уже во всю зачинался рассвет, когда Кайра и Зайфель добрались до Аркайно. Бон с сомнением осмотрел ржавый замок на покосившихся воротах, однако ничего не сказал. Лишь протянул девушке серебристые туфельки, связанные ремешком. Кайра, споткнувшись по дороге, повесила свою ношу бону на палец, да так и забыла про них, разговорившись со своим спасителем.
Оказалось, что Зайфель - тоже из городской стражи. Малюткой его подобрали в Полынной степи войны рутора Баравы (высшая выборная должность в Рэме.) Так они и прижился в казармах близ третьих Рэмских ворот. Обучился воинскому делу, немного узнал грамоту. Ходил в походы. Сначала все с тем же Баравой. Воевал под его началом мятежного царя Угарпу, восставшего против Рэма, однако в битве получил разрывную стрелу в бедро и был переведен в городскую стражу головным патрульного отряда.
- Ну ..., - Кайра замялась, - еще раз спасибо тебе, что спас. Не знаю, правда, как отблагодарить тебя, ирл Зайфель.
Чуть подумав, она вынула из рукава плаща два золотых, вырученных на кануне от продажи масла:
- Вот! Возьми.
Бон закатил к розовеющему небу свой единственный глаз:
- Брось, милири. Не ради денег я спас тебя.
Развернувшись, он зашагал, было, прочь, насвистывая какой-то веселый мотив.
Кайра удивленно фыркнула и убрала деньги обратно в рукав. Чуть подождала, пока широкая спина бона скроется за поворотом да и перешла каменистую улицу на другую сторону. Подобрав юбки в зубы она принялась проворно карабкаться по веткам высокого эвкалипта, росшего у каменной ограды, окружавшей поместье Эвро.
Спустившись по дереву с другой стороны ограды, девушка прислушалась - не идет ли кто. Под кустами еле слышно зашуршало. Милири резко обернулась, задержав дыхание, однако тут же облегченно выдохнула. Это был полосатый скунс, сонно уползавший в заросли гортензий, дабы выспаться после ночного добывания пищи.
Цыкнув на него, Кайра побежала к себе, мечтая по пути о теплой ванне и продолжительном сне. Орфи Персик не объявится еще целое шестидневье, а на утренние молитвы Кайру уже давно не звали. Дабы опять чего не разбила или не попортила.
Увы, надеждам милири не был о суждено сбыться. Толкнув дверь, дочь старосты уловила резкий запах сливовой настойки. На столе тут же обнаружился кубок в бурых потеках и пустая бутыль.
- Опять, - вздохнула Кайра и приподняла с кровати покрывало. Бонбори, сжавшаяся в комочек, еле слышно застонала во сне. Бледное лицо ее было все еще мокрым от слез. Черные волосы волнами разметались по подушке. Кайра протянула руку и осторожно убрала длинную прядь с лица подруги. Бонбори распахнула покрасневшие глаза:
- Кайра? Это ты? - язык старшей милири немного заплетался.
- Я, - Кайра взяла со стола кубок, поднесла к носу и брезгливо поморщилась, - Он опять не пришел к тебе?
Длинные ресницы старшей жрицы вновь задрожали. Долгие шесть кругов она была бессменной фавориткой господина. Но вот уже второе шестидневье Лиссэнэ одаривает вниманием Пилану, новенькую, взятую на замену располневшей Марфе, перепроданной этим летом на ежегодном жреческом аукционе. Пилана была куплена там же, и являлась воспитанницей школы госпожи Шаржи, лучшей школы милири в Рэме.
Не удивительно, что черноокая красавица Пилана столь сильно заинтересовала Лиссэнэ. Госпожа Шаржи когда-то давно сама была милири, и от того не по наслышке знала, какие навыки в своих жрицах приветствуют высшие. Ее воспитанницы были не только искусны в обрядах, нужных для камней рода. Они не уступали самым умелым стрекозам в умении усладить мужчину.
По началу Кайра думала, что подруга боится за свое место и своего отца, которого Лиссэнэ мог в любой момент отправить на смерть. Но все оказалось гораздо хуже. Перна была жестока к старшей милири. Не смотря на все причинённое ей зло, Бонбори полюбила своего мучителя.
- Бонбори! - не раз пыталась вразумить подругу Кайра, - этот высший принудил тебя отвратительным шантажом стать его рабыней. Лишил будущего. Ведь ты могла найти куда более достойного избранника, выйти замуж, стать матерью. Вместо этого ты отдаешь ему свое тело и воешь молитвы его треклятому булыжнику. Как ты можешь его любить?
Но все было бесполезно. У Бонбори не было сил бороться с узами Перны, столь сильно связавшими ее с Эвро. Она принимала мучения как кару богов за деянья своего отца.
- Кайра, - прошептала Бонбори, - он не вернется ко мне. Я чувствую это.
Дочка старосты подавила в себе желание отвесить милири пощечину.