Для всех лабухов бывшего СССР суббота это всегда был святой день. Сразу хочу извиниться перед всеми уважаемыми мною музыкантами. Ибо в слово "лабух", влюблённо, вложена многообразная группа абсолютно разных человеческих качеств и свойств.
Самое главное из них, это наверно умение играть на слух. Одного этого конечно недостаточно. Надо уметь слышать и слушать не только себя любимого, а и еще своих уважаемых коллег, по творчеству. А у каждого из этих коллег свой характер. И далеко не всегда этот характер самый легкий. Поэтому в любом ВИА, так тогда это называлось, самое главное, было чувство одной команды. Чувство локтя.
Настоящий коллектив образовывался только из самых увлеченных или правильнее сказать идейных "лабухов". Мы все были гордыми представителями именно таких. Также как в книге Ильфа и Петрова разлетались все наши белоцерковские бременские братья-музыканты как дети лейтенанта Шмидта, на выходные, по всей территории Киевской области в поисках своего "куска хлеба".
Свой хлеб насущный можно было заработать по-разному. Самые талантливые и удачливые плотно засели по ресторанам и площадкам. Возле каждого малого или большого предприятия, в городе, был тогда тоже свой "домашний" ВИА. Почти в каждой школе обязательно имел место быть свой мюзикбенд. В моем школьном периоде очень мы тогда боролись с 16 ой и 4 ой школами.
Если вдуматься, сколько же было тогда музыкальных коллективов в нашем городе? Это рассказывается для того, чтобы Вы поняли какое количество детей лейтенанта Шмидта выходило тогда на прииски, по субботам. Почему на прииски, спросите Вы? Отвечу. Все дело в том, что если Ваше творчество пришлось местному населению по вкусу, то Вы как бы столбите всю территорию села или района на весь сезон.
Хотя бывали и осложнения. Конечно никого никто не выкидывал, как у Ильфа с Петровым, но местные аборигены знали где веселей и конкурентов просто демонстративно игнорировали.
Так вот, попытаюсь вспомнить некоторые веселые и грустные, плохие или хорошие, но все лично мною пережитые воспоминания того периода времени. Далеко конечно не факт, что события ниже мною описанные произошли в один и тот же день.
Хотелось бы просто немножко сконцентрировать, или скажем так, дефрагментировать события. Исходя только из этих моих благих намерений, хочу Вас всех, мои дорогие, пригласить на парочку моих самых незабываемых "халтур".
Часть первая.
В ту злополучную февральскую субботу, уже с утра, все сложилось не так как бы нам всем хотелось. Кому пришла в голову идея согласиться отыграть свадьбу на улице, история умалчивает. Хотелось бы только напомнить, что глобальное потепление еще не намечалось и столбик термометра мог тогда, зимой, упасть до 25-30 ниже нуля.
Каждый из нас загодя заготовил всевозможные средства обогрева. Легче всего было конечно Игорю. Это наш барабанщик. Он тогда смотрел на нас иронически насмешливо. Ибо все присутствующие в душе прекрасно понимали, что кому-кому, а барабанщику замерзнуть будет трудно.
Вадик с Санькой, хочу сразу представить наших гитаристов, придумали свое оригинальное решение. Были принесены в жертву две пары хороших кожаных перчаток, у которых были ампутированы кончики пальцев. Вадик даже разработал версию для игры на гитаре, без приема Барре. Всё смотрелось очень круто.
Мне же удалось раздобыть электрические валенки. Вернее, один большой валенок на обе ноги. И настоящий рефлектор-обогреватель! Это кроме двойных штанов, теплой меховой куртки и усиленной шапки мeнингитки. В общем запаковались все основательно. Как на зимовку в Арктику.
Стрелку забили где-то на 11 утра. И езды то было километров 10, то ли Фурсы , то ли Трушки, совсем недалеко. Но перед отъездом надо было еще проверить наши клауши, в простонародье, или если правильно, то клавишный инструмент.
Инструмент имел громкое название Перле и был изготовлен где- то в Прибалтике. Этот коричневый монстр имел добрых 30 кг веса и был внутри битком забит, наверно, тысячами каких то шляпок-транзисторов и резисторов, с цветными диодами вперемешку.
Все это жалкое зрелище привело нас в то морозное утро в унылое настроение. Что ни говори, а на то время клавиши были как бы камертоном для нас всех. А как раз они и не включались.
Главным электриком у нас был Вадик. То есть все то, что касалось электричества у нас в группе, все сразу знали к кому обращаться. Так вот, Вадик тоже как- то приуныл при виде этого салата из полупроводников.
И сидят, кряхтя дети лейтенанта Шмидта у гробика инструмента Перле. Всю эту похоронную процессию, наблюдая, вдруг резко вскакивает наш Санька басист. До этого, что бы не терять времени, он был тщательно занят заменой 1-ой струны на своей бас-гитаре. Так вот, с этой уже замененной струной в руках, он тоже зависает с умным видом над вскрытым в агониях Перле.
В эту же секунду струна выскальзывает у него из пальцев и с легким характерным звуком исчезает в теле усопшего.
Перле вдруг проснулся и по его электрическому телу прошли какие- то микровзрывчики. Мы все аж присели, приоткрыв рот. Повеяло легким запахом ладана сгоревшего паяльника.
Ну все, подумали братья Шмидт. Приехали. Тогда еще не было модного теперь слова резет, но это было, наверно, сравнимо по ситуации. Решив пожертвовать 1 ую басовую струну Богу Музыки, мы не стали извлекать струну из внутренностей покойника.
Перекрестившись на всякий случай, переждавши еще пару минут, попытались все -таки вывести дважды усопшего из комы.
Всем нам, на удивление, Перле вдруг проснулся, и как ни в чем не бывало засверкал всей своей бижутерной иллюминацией, на передней панели. Вроде, как и не было ничего. Мы все облегченно вздохнули, но это были только цветочки. Даже не цветочки, а подснежники.
Через пять минут, наш главный певец Санька заявил о каких- то подозрительных болях в горле. Это мы сейчас стали такие все продвинутые по части коронавирусов. Тогда, при ремонтных работах на теле Перле, никто об этом даже не подумал. Поэтому, когда следующей жертвой, неведомо какого тогда вируса, пал наш второй вокалист, Вадик, мы опять призадумались.
К нашему всеобщему несчастью я вдруг вспомнил, что буквально за день до этого знакомый пасечник подарил маме кусочек прополиса. А вся общественность тогда была в полном восторге от этого лечащего средства.
В общем не поленился, сбегал домой, благо недалеко. Разделили, по- братски, этот кусочек, на всех, замотали его в бинтик, каждый, и с обреченным видам стали разжёвывать.
Первым из игры вышел Санька. Если до прополиса он еще как-то говорил, то после приема лекарства, связки отказали напрочь. Как в немом кино. Только губы шевелятся.
Через пол часа та же роковая судьба вывела из строя и Вадика. Стоят вдвоем, глазами хлопают и только как рыбы рот открывают. И тишина.
Где- то, к часу дня, была подана карета. ГАЗ-53 с будкой. Будка, конечно, открытая. Немного попахивало в ней навозом, но мы люди, как говорится, не гордые. Водитель, тоже, интересная личность оказалась.
Мне, по жребию, выпала тогда честь ехать с ним в кабине. Как человек, выросший хоть и не в таком крупном городе как Киев, например, но к городскому движению всегда относящийся абсолютно спокойно.
В отличии от меня, мой коллега за рулем, имел такой вид, как будто он управлял, ну минимум, крейсером Аврора. Это был один сплошной комок нервов и сжатых до боли мышц. Мне показалось, что он первый раз выдохнул, когда мы выехали из города. А так процесс доставки прошел без происшествий.
Удачно добравшись до цели назначения, провели рекогносцировку на местности. Не смотря на пол метра хрустящего снега под ногами, все показалось днем не таким уж и страшным. Под сцену нам был отведен кирпичный гараж, прямо посередине двора.
Убрав снег во дворе, прибрали, так сказать, заодно, и танцплощадку. Расставили мы в этом гараже свои инструменты с обогревателями.
К всеобщему удивлению все включилось, как говорится, без сучка и задоринки. Даже мой монстр Перле отозвался своим характерным органным звуком. Немного, конечно, пугало отсутствие голоса у наших певцов. Но лабухи они и есть лабухи. В эту ночь пели мы с Игорем вдвоем. Правда, до ночи произошла еще целая цепочка неприятных событий. Но все по порядку.
За всей этой суетой, даже не заметили, когда, как и на чем прибыли наши молодые. Стало понемножку темнеть, а вместе с этим стал и крепчать мороз. За здоровье молодых пили в этот незабываемый вечер особенно долго. Термометр показывал где-то минус 23.
Пили как принято украинский виски. То есть чистейший самогон двойной очистки. Как слеза. Со мной, лично, из- за этого, эликсира жизни, тоже произошла оказия.
Столкнувшись, первый раз в жизни, с продуктом такого высокого качества переработки, не рассчитал я тогда свои возможности.
Чего греха таить. Выпивали мы потихоньку. Без особого энтузиазма, конечно. Ну, было дело. Как -то раз, попробовали даже проэкспериментировать. Решили на каких- то ближайших танцульках напиться вдребезги и пополам. Целеустремленно. Правда, до этого, клятвенно договорились включить магнитофон на запись. И писали на четвертой скорости Маяка двести два, весь вечер, этот пьяный балаган.
На ближайшей репетиции прослушав весь этот бред, мы клятвенно решили впредь действовать только по закону. А он для лабухов таков, когда все пьяные, Вы обязаны быть трезвые. Когда все готовые, Вы можете быть пьяные. И только когда уже все в умат, Вы можете рискнуть быть готовым. И ни в коем случае наоборот.
В тот холодный праздничный субботний вечер на этот закон мы положили с прибором. Уж больно холодно было на улице. Поэтому стакан, приятно пахнущей жидкости, протянутый мне кем- то из местных доброжелателей не вызвал никакого душевного дискомфорта.
Свой первый в жизни самогон я выпил как лимонад буратино. Мой доброжелатель остолбенел от удивления, но от комментариев отказался. Я там был не один такой специалист. Как тогда добежал до первого сугроба за углом отдельная история. Прочистил, так сказать, желудочный тракт.
Кстати, где-то в умных книжках вычитал, что наши далекие предки умудрялись в часы долгого пира опорожнять свои желудки несколько раз за ночь. Это даже считалось престижным. У меня же лично, после этого знакомства с продуктами типа "виски" на всю жизнь выработался стойкий иммунитет. По мне так лучше крутой коньяк, ну или бренди, скажем так. Ну это конечно, как говорится, каждому свое. Кто на что учился.
Сколько мы не оттягивали приятный момент выхода на первое танцевальное отделение, пришлось все- таки рано или поздно после теплой хаты и горячительных напитков приступать к тому, ради чего нас собственно и позвали. Итак, взгромоздили мы на себя всю имеющуюся в наличии теплую одежду, заготовленную заранее, и заняли свои рабочие места.
И вот тут уже все началось по серьёзному. Не смотря на то, что днем вся наша музыкально-обогревательная аппаратура работала без сбоев, в этот выдающийся вечер почему то не включились усилители звука. Как заколдованные какие-то. Кроме того, мой абажур-обогреватель, обычно горящий светло оранжевым цветом солнца, сегодня вдруг приобрел какой-то оттенок света затухающей планеты.
Мы вопросительно уставились друг на друга. Невдомек было коренным белоцерковчанам, что на лампочках Ильича кто-то, в этом селе, хорошо сэкономил. Как, вскоре выяснилось , по всей длине улицы была проложена одна единственная фаза. Это для умных написал. А на деле оказалось, что вместо обещанных государством 220 Вольт в розетке присутствует только 130-140.
Пришлось срочно выключить всю нашу обогревательную технику. Соответственно погас мой греющий абажур и с валенок пришлось выпрыгнуть. Зато включились наши усилители. Воспрянув духом, мы начали с "обручального кольца", Это тогда был гимн молодоженов. Обрадованные тем, что все работает, в самом процессе игры мы все одновременно услышали явную какафонию.
Все звучало как-то непонятно-неприятно. В итоге небольших обвинительных перепалок одними глазами, все три пары глаз уставились на меня с явным обвинением. Выявили, так сказать, грешника.
Кое-как доковыляв до первой короткой паузы, между песен, выяснилось, что Перле проявил характер, и на февральский мороз среагировал чисто по Прибалтийски. То есть, не то , чтобы перестал вообще работать, а просто взял и сам по себе переехал в другую тональность.
Может он решил так перестроиться к недостатку напряжения в сети, или решил отомстить за струну в своих внутренностях. Шмидтовы дети опять крякнули и быстренько перестроили свои гитары на полтора тона вниз. Зазвучало в новом дизайне все, конечно, по- новому, петь тоже вроде стало полегче.
Но подлый Перле еще не до конца раскрыл все возможности своего коварства. Продержавшись на ноте ля минут 15 он вдруг решил проверить наши голосовые возможности. Поэтому, ни секундой больше, а ровно на середине песни он подпрыгнул где-то на ми первой октавы. Сделал такую себе автомодуляцию почти на септиму вверх.
Вот тут-то мы и поняли, что сегодня своей смертью не умрем. Проклятый Перле перестал прыгать на своей батуте, только часам, к 11 вечера. Группа превратилась почти в AC/DC . То есть пели всю тоже совдеповскую лабуду, но уже только под гитары.
Время от времени конечно пытались чего-то добиться от нашего тяжелого коричневого деревянного ящика с клавишами. При этом все вытягивали шеи, вслушиваясь в какой час виртуальной прострации находится душа нашего инструмента.
Эта борьба внутри коллектива конечно не прошла незаметно мимо местного населения. Музыканты хоть и были уважаемыми людьми, но як кажуть у народi: "хлопцi, або грайте, або грошi вертайте".
Кроме всех этих неприятностей еще сильнее припустил мороз. И к нашему полному восторгу началась еще легкая метель. К нам в гараж снег конечно не задувал, но сам вид танцующих, на 25 градусном морозе, людей вызывал какие-то нездоровые ассоциации.
Особенно весело было на медленных танцах. Люди, одетые чуть-ли не в овчинные тулупы, пытались как то в обнимку танцевать. При этом скрип снега под их обувью на таком морозе был громче чем вся наша музыка.
Картина маслом. Сельский двор занесенный снегом по щиколотку , ярко освещенный, раскачивающимися от сильного ветра, со снегом, фонарей. В центре двора кучка пьяных людей, пытающихся доказать всем, что им очень тепло.
Там конечно присутствовало пару вундеркиндов, которым было даже жарко. Одного из них кинулись позже, когда все-же судьба над нами смилостивилась, и хозяева решили все дальнейшие мероприятия перенести в хату.
Именно в хате, вдруг вспомнили, что пропал свидетель. Это и был один из тех местных холодостойких самородков, который умудрился уснуть на улице в мотоциклетной коляске около гаража. Думаю, еще бы минут 10-15, и можно было сразу похороны отыграть. А так ничего. Оттерли той же виской. Получился как новенький.
Что мы там пели, что танцевали уже, наверно, никому не интересно. Расстались мы, тогда с молодыми, абсолютными друзьями. Как они нам на прощание сказали:"Нам было так весело"!
Мы же торжественно поклялись на следующей репетиции, священному духу нашего Перле, больше никакие халтуры на морозе не играть.