Он научился думать каждую мысль дважды: как тот человек, каким был прежде, и как человек, которым стал здесь. Сейчас мысль оказалась знакомой, простой и прозрачной: "Этот мир - пустой".
"Он-нынешний" разглядывал с высоты птичьего полёта неприветливую каменную пустыню через оптику беспилотного самолёта - выточенные ветром, не человеческими руками, гротескные фигурки и башенки, а вдалеке сухой серый песок и редкие жухло-зелёные пятна кустарников. Он знал, если подняться выше, можно увидеть и приятные глазу тона: густо-синие просторы моря, изумрудные ковры из крон деревьев. Но нигде взгляд не наткнётся на правильные осмысленные линии, созданные разумом.
"Он-прежний" смотрел на мир из-под облаков глазами мудрой птицы - и старался видеть сквозь камни и пески. Этот мир пуст, потому что его душа мертва, и лишь люди могут вызвать её к жизни.
"Но что мы, такие, какими пришли сюда - утомлённые или больные, неудачники или изгои - сможем предложить миру?" - спрашивал он себя.
***
- Продолжим... Цель прибытия? - Вежливый голос, благожелательный даже.
И сам собеседник - добродушный и внимательный, наклонился вперёд в кресле напротив Дина, ставит пометки в анкете. Не стар и не молод, смуглокожий, немного полноват, волосы редеющие с проседью - мягко улыбается, и вроде бы, действительно ждёт от Дина какого-то признания.
- Я должен отвечать?
- Конечно, нет. Мы просто разговариваем, - ещё одна улыбка, на этот раз ироничная, с намёком: "ну мы же с Вами серьёзные люди?"
Резко встаёт. Хватает графин, наливает прозрачную жидкость в стакан:
- Пить? Не хотите?
В движениях чувствуется сила и неожиданная точность - как у давно ушедшего из спорта борца... Пожимает плечами, и сам выпивает воду.
Дин напоминает себе, что хозяин кабинета лишь похож на обычного чиновника, да и то не понять какого: таможенника в аэропорту или следователя прокуратуры, а то вдруг загрустившего от безлюдья зама по кадрам на захолустном заводике, готового рассматривать любую, пусть и очевидно неподходящую кандидатуру. Сразу сказал, что зовут его Оррев, и что он теперь занимается "случаем" Дина, но должности или звания, понятно, не упомянул. Возможно, он из какой-нибудь здешней спецслужбы.
***
"Он-нынешний" думает о чуме - о начавшейся за одним из входов эпидемии. Скоро сюда придёт множество испуганных, зачастую уже больных беженцев. А значит, понадобятся площади для карантина, антибиотики, и самое главное - много готовых работать людей.
"Он-прежний" полагает, что чёрный мор - испытание. И люди почти никогда не могут его выдержать. Они бросают больных родственников, крадут у умерших и убивают сами бессмысленно как болезнь. Но чума уходит, и уцелевшие получают новый шанс продолжать жить.
"Может ли быть, что здесь мы получаем ещё одну возможность, даже если не справились с испытаниями в прежнем мире?" - вопрос, который он задаёт.
***
А вообще - откуда Дину знать, кто такой этот Оррев? Может, он и на человека только похож... Вот сейчас взлетит к потолку, разорвётся на тысячу клочков, и чёрные лоскуты, как птицы, будут кричать: "Цель пр-рибытия? Цель пррри..." Или просто раздуется, лопнет, исчезнет вместе с этим невероятным, нелепым кабинетом, и Дин, наконец, увидит нечто более уместное и понятное: пещеру троллей, гнездо разумных осьминогов, поток кипящей лавы или просто космическую пустую тьму.
Это-то и хочется ответить: "Сгинь, рассыпься. Или я не туда попал, или тебя здесь не может быть"... И расхохотаться Орреву в лицо. Мара так бы и сделала. То есть, наверняка, так она и поступила, или поступит, если её ещё не пригласили для ... беседы. Но Дин лишь криво улыбается, и спрашивает:
- А если никакой цели нет? - голос звучит глухо и виновато.
Оррев открывает жалюзи - ярко-голубой свет льётся на стены из пластика и доску стола, наверняка тоже пластиковую, но оформленную под дерево. Он несколько раз проходит по комнате от окна к столу и обратно, замирает, и чуть наклонив голову, разглядывает Дина, словно решает ребус:
- Нет. Так не может быть. Сами посудите: вот Вы рассказали, как два дня поднимались в горы... пешком. До того - прилетели на другой конец планеты. А теперь уверяете - всё делалось без причины? Нет! Нелогично.
- Но какую логику здесь можно искать?
Неуверенный протест, словно вялая осенняя муха, отметается одним движением руки:
- Цель есть всегда. Или логическое объяснение. Или причина. Иногда очевидная, или кажется таковой, а иногда скрытая от самого прибывшего. Например, помните Альфа?
***
Верно. Альф точно знал - зачем идёт. Первой его, конечно, заметила Мара: слишком худой человек с серым от усталости лицом сидел на заплёванном полу зала ожидания и пытался собраться с силами, чтобы начать путь наверх. Потом он отставал, падал, ни о чём не просил, принимал помощь, если её предлагали. Один раз смущённо сказал: "Просто не хочу умирать". На второй день Альф идти уже не мог. Его бы, конечно, бросили. Если бы не Мара, наверное, и Дин не стал бы его тащить на гору - у него самого с непривычки ужасно болели ноги и не хватало воздуха.
Вечером, на дурацкой "отвальной вечеринке" Альф сидел между ними и сипло шептал:
- Теперь немного, верно? Теперь уже точно дойду.
И вдруг добавил:
- Да вы не волнуйтесь, я сам дойду. Если решите вернуться...
Мара только засмеялась:
- Вот уж нет. Скажи-ка: что ещё интересного кроме "дыры" осталось в мире?
Дин промолчал.
Ночью к нему пришла Мара. Протянула флягу с бренди:
- Будем греться?
И начала стягивать через голову свитер.
- Погоди...
- Не нравлюсь, что ли?
- Конечно, нравишься. Но здесь увидят... Неудобно... - зашептал Дин.
Мара ответила, не приглушая голоса. Точно как несколькими днями раньше в самолёте, когда, окинув салон взглядом снежно-голубых, как у лайки, глаз, она нарочито громко спросила, нарушая все неписанные правила: "Ну что, ребятишки - все здесь прыгать в "дыру"?"
- А что неудобно-то? И что, если увидят?
- Я устал, - тоже громко сказал Дин.
- А знаешь... ты даже хуже остальных будешь. С ними то всё сразу ясненько - неудачники или придурки. А вот ты - ты что здесь делаешь? Или стыдно вернуться - квартиру продал и с работы ушёл? Идиот!
Ничего он не продал, денег на билет хватало и так, продажей дома пусть занимаются те, кто остаётся - желающие найдутся. Взял отпуск за свой счёт. "Никто не знает, что я здесь", - понял Дин, и вдруг почувствовал, что весь вспотел, несмотря на холод в палатке...
Он представил себе возвращение домой. "Как было в отпуске? В первый раз за пять лет, не так ли?" Начальство и подчинённые, претендентка на роль очередной, уже третьей, жены. Водоворот, чёрный провал - дыра... Дина затошнило - то ли от высоты, то ли от некачественного бренди.
- Я просто устал, - повторил он не для уже ушедшей, демонстративно покачивая бёдрами, девушки, для самого себя.
Утром оказалось, что двое решили вернуться, а одна девушка прыгнула, или просто упала, в двадцатиметровой глубины расщелину. Дин не мог их понять - тех, что пошли вниз. В горных пейзажах уже не осталось ничего земного и привычного. Дину казалось, что он вошёл в буферную зону - и не было причин возвращаться.
За пять с лишним лет, прошедших с появления "дыры", многие сотни людей приходили сюда. Официально все они, конечно, считались туристами. Как сказано в путеводителе: "таинственный природный феномен, по мнению многих учёных, представляющий собой ворота в иное измерение, быстро превратился в главную туристическую аттракцию области". Власти предпочитали не замечать, что многие из путешественников не возвращались обратно.
Провал, за которым плескалась тьма, словно вода на дне колодца, был точно как на рекламных проспектах. Дин шагнул в него первым, и, как и представлял себе, долго падал в прохладной тишине, пока чёрное пространство не поглотило его.
С пробуждением пришло разочарование: он лежал на больничной койке в тесной комнате, над головой светилась надпись на незнакомом языке, которую Дин, тем не менее, с лёгкостью прочитал: "Добро пожаловать в зону прибытия".
***
- Я могу поговорить с Альфом? - спрашивает Дин.
- К сожалению, не можете. А зачем?
- Я должен убедиться, что с ним всё в порядке.
В углах губ Оррева печальная ухмылка:
- Постарайтесь понять. Зона прибытия защищает нас, а настоящий мир спрятан за её дверями. У каждого прибывшего своё время выйти туда и посмотреть. Кто-то готов сразу, кому-то нужны дни или недели, а некоторым не хватает целой жизни.
Дин не отвечает. И Оррев продолжает после короткой заминки:
- Вас, конечно, интересует, что там за дверью? Я мог бы объяснить сейчас, но Вы мне не поверите. Сейчас... Идите, Дин. Идите.
Дин сбит с толку, но упрямо повторяет:
- Я хочу видеть Альфа!
- Не получится, лучше поищите кого-нибудь другого из Ваших знакомых.
- Нет! - взрывается Дин и поднимается, - Как только выберусь отсюда, я буду жаловаться.
***
Крупный сильный человек, быстро и размашисто шагая, выходит из комнаты. Оррев слушает удаляющиеся шаги. Потом долго сидит в тишине. Он доволен.
"Он-нынешний" знает, что у Дина есть только один человек, к которому он может сейчас идти. И Оррева это вполне устраивает: Мара с её бунтарским отчаяньем нуждается в поддержке.
А "он-прежний" думает, что мужчине нужна именно его женщина, и дело, подходящее для него, такое что позволит чувствовать себя незаменимым.
Тот, кому удастся найти это здесь - использовал свой второй шанс.
***
Мара будет разочарована - никто не станет задерживать их у выхода. Никто не погонится, когда они пойдут вниз по обочине единственной во всём мире дороги.
Они будут одни в мире, и лишь внимательный глаз птицы из пластика будет незаметно но неотступно следить за ними - не только, чтобы быть готовым помочь, но и в ожидании, когда к ним придёт понимание. Они идут за помощью - для Альфа и для других людей, запертых в зоне прибытия. Но постепенно поймут, что этот мир пуст и бездушен, и негде искать помощи кроме как в самих себе.
И тогда настанет время рассказать, что в зону прибытия ведут множество ворот из разных миров, но нет ни одной двери, уводящей отсюда. Гигантский автоматический комплекс уже стал колыбелью, которая слишком мала для нового человечества, рождающегося из тысяч беглецов и изгнанников. А для экспансии вовне нужны люди из индустриальных миров, способные понять и использовать технологии строителей базы, покинувших её, или, скорее всего, никогда здесь не появлявшихся.
А ещё придётся рассказать, что Альф умер. А на безмолвный вопрос бывший колдун Оррев может только посоветовать: думай дважды - как тот, кем ты был, и как тот, кем ты станешь. И тогда через неизбежные эпидемии, боль и смерти можно будет увидеть цель прибытия - новую цивилизацию, лучшую чем миры, из которых мы пришли.