Флешин Александр. Полет и Кара

Флешин Александр : другие произведения.

Полет и Кара

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Комментарии: 1, последний от 04/02/2011. © Copyright Флешин Александр (nat-guve@yandex.ru) Размещен: 05/06/2010, изменен: 14/10/2011. 139k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия		Ваша оценка:

Александр Флешин

ПОЛЁТ и КАРА

Стихи из разных лет

1972/1995

***

Я срываюсь, сгибаюсь

И опять улыбаюсь;

Выплывая из мрака

В море света купаюсь.

Забываю обиды,

Отметаю тревоги,

Чтоб лететь без орбиты,

Чтоб идти без дороги.

Потому, что живу я,

Над бедой торжествуя,

Не отсюда досюда,

А от чуда до чуда.

ПРОГУЛКА

Э.

Вдоль памяти, дыханье затаив,

С тобой вдвоём иду неторопливо

Туда, где неподвижны тени ив,

Где каждая в родстве с тобою ива.

А сосны, что склонились над рекой,

С покорностью судьбу свою встречая...

Ты помнишь их? Они вросли в покой,

Очищенный от боли и печали.

Бесшумно в облака вошли дубы,

Те самые, заполнившие строки.

Присядем. Бренный пух смахни с губы

В траву, которой неизвестны сроки.

Пусть солнце золотит твою ладонь,

Пропитанную сплошь черничным соком,

И на лугу пасётся рыжий конь,

И коршун в небе нежится высоком.

Но тут же рядом снег свисает с крыш.

Я зиму с летом совмещу едва ли.

Ты о морозе зябко говоришь -

Ведь ты не знаешь, где мы побывали.

1970

***

Лале В.

Сиюминутное за вечность не отдам.

Пусть звёзды станут искрами костра,

Летящими по тающим следам,

Что в небе прочертила их сестра.

Горизонтальная глухая колея

Порой сияет снежной целиной.

О, мудрая доверчивость моя,

Парящая, как ангел, надо мной!

Дары бесценные внезапной слепоты

Не променяю на бесплодный взлёт.

Я тот безумец, что растит цветы,

Их обречённость зная наперёд.

***

Если видишь, значит это не путь.

Чжуан-цзы

Тень бабочки на водной глади,

Сухого дерева паренье...

С бесспорно видимым в разладе

Картина и стихотворенье.

Пусть луч войдёт в тебя, продолжив

Свой путь струёю родниковой,

Ты лишь препятствовать не должен

Его метаморфозе новой.

Нам всякое ещё приснится,

Но воплотившееся - лживо.

И цель, что явлена в зарницах,

Заведомо недостижима.

В незримом обитает граде

Та, чьё изменчиво обличье.

Тень бабочки на водной глади

Звалась когда-то Беатриче.

***

Былого золотые рыбки, где вы?

Где сон, забытый на лесной опушке?

Я в прошлое своё забросил невод

И вытащил лишь тину и ракушки.

И слизь отерши со всего, что было,

Увидел я святых мгновений мощи.

И некто, глядя мне в лицо уныло,

Прошелестел: ? Смотри на вещи проще!

Но я не мог принять его совета

Я перестал совсем смотреть на вещи.

Я просто отворил калитку в лето

И оборвался чей-то смех зловещий.

По травам и лучам бреду куда-то,

Весёлым звоном солнечным наполнен.

И вновь пьянят меня полынь и мята

И золотом одаривает полдень.

***

Как гром, скатившийся со скал,

Как венценосное сиянье,

Как ослепительный накал

Молниеносного слиянья,

Был этот беспредметный миг,

Паривший в запредельных сферах,

Производя незримый сдвиг

В стандартах, правилах и мерах.

Он ничего не возвестил

И никого не обессмертил.

Он просто мир в себя вместил

И души насадил на вертел.

У МОРЯ

Выцветающая,

тающая

грусть

ускользает,

исчезает,

ну и пусть.

Остаётся,

не сотрётся

лёгкий след.

Загорится,

как зарница,

ясный свет.

Белопенная,

нетленная

волна

утомлённо,

просветлённо

холодна.

Чуть алеет,

розовеет

гладь воды,

две ступни

на ней оставили

следы.

ДЕЛА

Я сегодня сделал много дел -

Времени напрасно не терял.

Я корону на гору надел,

В облака за жемчугом нырял.

Я зарубки сделал на ручье,

Выбил пыль из нескольких дорог

И на тонком солнечном луче

Завязал на память узелок.

ЗВЕЗДА

Вспорхнёт звезда

И улетит звезда

Туда

В давно минувшие года.

Зачем -

Не знаю.

Почему -

Не знаю.

Вспорхнёт звезда

И улетит звезда.

ДЕСЯТЫЙ КРУГ

Санчо Панса верил в Дон Кихота,

Верил в Бога, в золото, в перину.

Санчо Панса твёрдо знал: работа

Колесом сгибает людям спину.

Дон Кихот же верил в благородство

И ещё в своё предназначенье,

И хоть это не было юродством,

Но вело к нелепым приключеньям.

А сейчас глядит Сервантес с болью,

Как, влекомый мрачной тенью Данта,

Едет по российскому раздолью

Санчо, оседлавший Росинанта.

1965

***

Звёзды остывают поутру,

Тают не во сне, а наяву.

Продолжая вечную игру,

Сыплет солнце золото в траву.

Нет безумной щедрости границ.

Из бездонных кладовых зари,

На глазах у равнодушных птиц

Сколько хочешь, золота бери!

Можно счастья на него купить

И луну, и звезды заодно.

Правда, столько солнца накопить

Всё-таки не каждому дано.

***

Всю жизнь прожить на острие мгновенья

Лишь для того, чтобы, прощаясь с ней,

Остановить коловращенье дней

И вечности услышать дуновенье.

***

Осипу Мандельштаму

Не оброни меня - оборони,

бессонная весенняя тревога,

яви же лик отверженного Бога,

того, что мне теперь вдвойне сродни!

Озвучивая память осторожно,

в один пучок свяжи лучи дорог,

чтоб я сумел использовать урок

в своей последней жизни подорожной.

Опереди меня, предупреди

о родниках, отравленных страстями,

о воронье, грустящем над костями

у поворота мира, впереди.

На облаках вычерчивая знаки,

не оставляй следа в густой пыли.

А лучше смажь пока мираж вдали.

Скажи, что там, на родине, в Итаке?..

март 1973

***

Пастернаку

Ему звезда надзвёздная светила.

Она и охраняла и вела,

Но замедляла гордый взмах крыла

Упрямая, недремлющая сила.

Сама земля поэту не простила

Того, что так была ему мила.

1973

***

Ахматовой

Как часто раскрывалась пасть дракона

И Реквием отчаянья звучал!

Жестокий выбор что-то означал,

Но молча улыбалась Персефона,

И по стихам катилось эхо стона,

Который был началом всех начал.

1973

МАЗОК

Э.

Ни в чём цветы

Не терпят суеты.

Их даже ветерок ручной

Тревожит.

Похожа ты

И в этом на цветы,

Чего пчеле

И не понять,

Быть может.

август 1974, Таруса

ГЛУБИНА

...А между тем, я глубины боюсь!

Беспечным детством плавать не обучен,

Я, лодку проводя звездой излучин,

Наедине со страхом остаюсь.

В погожий день озёрный сладкий зной

И тишины затон пересекая,

Я вспомню вдруг, что глубина такая

С живым не сочетается со мной.

И, может, я бестрепетно смеюсь

Над невозможной истиной бессмертья

И пребываю в благости безверья

Лишь оттого, что глубины боюсь...

сентябрь 1975, Вежайка

***

Пригубить этот вечер талый,

Его движение понять,

И вздыбившиеся кварталы

С речною гладью уравнять.

И, наделив его частицей

Освобожденья своего,

В нём безвозвратно раствориться

Иль растворить в себе его.

***

Крылом или лучом

Твой голос оснащён?

Что песне нипочём,

Тем дух порой смущён.

Блестеть или блистать?

О, славы остриё!

Бессмертию под стать

Безумие твоё!

Ну, разве не пустяк

Во всём ловить намёк:

Звезда ты или так,

Болотный огонёк?

Бесплотный огонёк,

Чей путь не столь далёк;

Присевший на пенёк

Лучистый мотылёк...

***

Мгновенье не остановилось.

Ужалило и пролетело.

Зачем же мне царевна снилась,

Как платье, сбросившая тело?

И почему с тоской покорной

Дракон встречал меня у брода?

Он, истекая кровью чёрной,

Дрожащей лапой трогал воду.

И для чего звезда упала

На дно безводного колодца?

Мгновенье? Но ведь это мало -

Еще полжизни остается.

1968 г.

***

Не покоя ли порог?

Даже птицы замолчали!

Сухожилия дорог

Перерезаны лучами.

И как будто вмёрзли в зной

И вросли в пространство это,

Нежностью своей резной

Украшая кромку лета,

Терпким солнцем налиты,

Словно мёдом вязким, соты,

Беспризорные цветы

Изумительной работы.

1969 г.

***

Поглощает вода облака и лучи,

Переносит куда-то часы и века,

Растворяет остывшие звуки в ночи,

Возвращает ненужные ей облака.

Омывает и мысли, и чувства вода

Без труда, мимоходом, играя волной.

Что ж, вода - это жизни и счастья руда

И лекарство, когда ты пришёл к ней больной.

Положи океан проливной на ладонь

И поймёшь, почему, притупив остриё,

Сам небесный посланец, бессмертный огонь

Без борьбы признаёт превосходство её.

***

Двустворчатой ракушки мир укромный -

Приемыш размагниченных полей,

взлелеянный вселенною огромной

под нежным пухом звёздных тополей;

проистеченье мудрости подспудной,

обособленья персональный храм,

столь отрешённый от беседы нудной

и от гурманов, и от телеграмм!

Лежать, в подшёрсток илистый врастая,

по дну передвигаться не спеша

и знать, что крепнет истина простая,

в которой растворяется душа.

март 1975, Вежайка

***

Пружиною, закрученною туго,

упруго разворачивалась фуга.

Она собой пространство заполняла,

Которого ей становилось мало.

Ей не было положено предела.

Она летала всюду, где хотела,

Легко крылом остывших душ касалась,

Излечивая слабость и усталость,

И звуков освежающая сила

В безумие гармонию вносила.

Но как бы взлёты ни были высоки,

Не зря бродили в ней земные соки.

Она небесной выси причащалась

И птицею на землю возвращалась.

АТЕИСТИЧЕСКОЕ

Пути земные. Миражи небесные.

Игра неотшлифованных страстей...

Меняют величины неизвестные

Ветхозаветный график скоростей.

И происходят странные смещения,

И карусель не признаёт оси,

И радуга линяет от смущения,

Хотя она еси на небеси!

Пускай же блохи вечность прогнозируют.

Их вдохновит живительный бальзам.

А нам бряцать секирою и лирою,

Поскольку вечность отказала нам.

июль 1975, Вежайка

ПЕРЕЛИВЫ

Эоловой арфы вздох

колеблет Селены свет.

Где нимфа топтала мох,

остался невнятный след.

Богов и героев сны

рельеф облаков кроят

и горный поток весны

в нектар добавляет яд.

Вглядишься - и мир воскрес,

Что так от тебя далёк!

Юпитер сошёл с небес

И в песню рефреном лёг.

июль 1975, Вежайка

***

Э.

Из волны тебе платье скрою,

А луну приколю к рукаву,

И пыльцы золотую струю

В изголовье пролью наяву.

Горький пепел отравленных лет

Превращу в молодое зерно,

Чтоб, тепло излучая и свет,

Проросло в твоём сердце оно.

Я дыханье твоё соберу

В необъятную, ясную ночь,

Чтоб развеять его поутру,

И бессилье своё превозмочь.

Погляди на ладонь и звезду,

Оттолкнись от земли и лети.

Видишь, огненной лавой внизу

Перерезаны наши пути?

Никогда не жалей ни о чём,

Не проси ни о чём никогда!

Дверь открыта хрустальным ключом.

Погляди: вот ладонь, вот звезда...

ноябрь 1974, Лефортово

***

Мир в окне вопросами оброс.

В каждой луже отражён вопрос.

Шелестят, как сытые хлеба,

Шепчут слово странное "судьба?".

Впереди сплошной чистейший свет,

В нём зерном сгущается ответ.

Вот постигну, может быть, и я

Провиденциальность бытия.

***

Опять весна. Ну, что ж,

Прибавится золы,

И все же стих похож

На хоботок пчелы.

Написанное - ложь,

А правда - между строк,

И всё же мир похож

На сказочный цветок.

Но счастье под полой

И вор не унесёт.

Печь полнится золой

И соты копят мёд.

***

На склоне дней растёт камыш

такого тонкого настроя,

что вдруг расслышишь слово "Троя"

и встрепенутся глушь и тишь.

На склоне дней живут цветы

такого пылкого накала,

что он, как влага из бокала,

грозит всевластью суеты.

На склоне дней творит полынь

такое умопомраченье,

что в нём поймут своё значенье

и свет, и тьма, и неба синь.

декабрь 1988

ЗВЁЗДЫ

Вселенная... Однажды навсегда

Проснулись мы среди миров соседних.

Но что такое, в сущности, звезда?

Попутчик и случайный собеседник?

О, как они безоблачно близки,

Когда мы по-земному одиноки,

Когда пространство сгустками тоски

Сжигают истекающие сроки!

Гляжу на звёзды сквозь дела и дни

То ласково, то трепетно, то строго.

Не потому ль нам дороги они,

Что не ведёт к ним ни одна дорога?

***

Любуясь безупречным небом,

Сгоняя комаров со лба,

Я в Спасское иду за хлебом

Сквозь шелковистые хлеба.

Цветёт шиповник вдоль лощины,

(Сирень своё уж отцвела),

И неба глубь не без причины

Земные тронула дела.

Лучи страды своей дождались

И всё же тихо там пока,

Где наши мысли, охлаждаясь,

Преобразятся в облака.

июль 1986, Погорелка

***

Морская пена, в сущности, каприз.

Она могла из облака явиться.

Скользнула бы движеньем лёгким вниз,

Как лепесток, снежинка или птица.

Земные и небесные пути,

Их перекрёстков сложная система...

Какие тут узоры ни плети,

Для диссертаций герметичных тема.

А нам пока достаточно того,

Что на краю едва просохшей суши

Неведомо зачем и для чего

Смутила красота людские души.

январь 1986

***

С беззаботностью не заячьей

зайчик, трепетно мерцающий,

на стене...

Робкое прикосновение

мимолётного мгновения

в тишине.

Отклик под- иль надсознания

сквозь наклейки и названия

на сигнал.

И опять закономерности

гасят всё, что в миг безмерности

осознал.

июнь 1987

***

Не терпит старость, чтоб её

не замечали.

Омыто ядом остриё

земной печали.

Порой забудешься, ан нет -

кольнет, напомнит;

всей глубиной ушедших лет

твой взор наполнит.

Всю боль по каплям соберёт

и бросит в тело.

Мол, так светло глядеть вперёд -

твоё ли дело?

А ты её не замечай,

дружи со светом.

Глядишь ? и сгинет невзначай

вот этим летом.

май 1987

У ОСЕННЕГО ПОРОГА

Тут всё заведено не нами.

Сигнал, примета -

и, словно свиток с письменами,

свернётся лето.

Паденье хрупких листьев первых

на плоскость мысли...

Как говорят в суконных сферах,

"отрезок жизни".

Уже идёт отстрел азартный

бездомных уток,

но суеты галдёж базарный -

не промежуток.

Осенней пряности весомость

заполнит соты.

И скажет звёздная бездонность,

зачем и кто ты.

август 1987

АВЕ!

Над могильными плитами млеет рябина,

Осыпаются солнца сухие лучи.

Не об этом ли свете писала Марина

На заре подбирая к покою ключи?

Кто сказал, что для нас, для живых, беспокойство

Ядовитый, колючий цветок бытия?!

Жизнь имеет весьма любопытное свойство

Нас плодами Эдема кормить с острия.

Безотрадная неторопь упокоенья,

Безупречной природы бесчувственный лик...

Все бы отдали это за искру волненья,

За земного страданья клокочущий крик.

Я застывшей печали касаюсь рукою

(И рука в этот миг непривычно легка).

Хор крестов так фальшиво поёт о покое,

Что в холодную высь поднялись облака.

***

Иссякает жизнь, как ручеёк в овраге,

И, переставши быть военнопленными,

Мы в раме века, словно в саркофаге,

Осуществимся мощами нетленными.

Лишь мы одни. Ну, кто ещё сумеет

Содрать с былого лжи напластования?!

Хоть по науке было бы умнее

Лицо эпохи выявить заранее.

Но заглушал всех ручейков журчанье

Слепой поток багрового безумия.

Я существую, словно завещанье,

Уже не человек, ещё не мумия.

сентябрь 1975, Вежайка

***

Жизнь моя, единственная, милая,

Меж землёй и небом ты повисла.

Тёмной, слепорожденною силою

Спутаны магические числа.

Мир, бездумно вылущенный мыслями,

Не к добру в себя вобрала песня.

Путь-дорогу мне шипами выстелил

Доброхот из цеха мелкобесья.

Жизнь моя, обугленная жаждою,

Взятая в залог со смертью вкупе,

Рвущаяся ввысь травинкой каждою,

Кто тебя толчёт в дырявой ступе?

Где оно, застывшее мгновение,

С жаром в глубине его бездонной,

Лёгкое, как сон, прикосновение

Облака к душе неугомонной?

сентябрь 1975, Вежайка

***

Этот день, что ещё длится,

Растворится в тумане млечном,

Где теряют черты лица

В столкновении с днём встречным.

Взгляд, что душу сейчас ранит,

Унесёт бесприютный ветер.

Видно, жизни самой грани

Отражают лучи эти.

День с окошка вспорхнёт птицей,

Не перо обронившей - песню.

Он исчез, но в крови длится

Обновляющей мир вестью.

сентябрь 1975, Вежайка

***

Э.

Ты - куколкою в коконе,

А я - в стручке горошиной.

Питает камень соками

Инстинкт мой огорошенный.

Ты - облачком над скалами,

А я - в коробке спичкою.

Отчаянья кристаллами

Усмешку Мойры пичкаю.

В кольце бедовой осени,

Удочерённой бурею,

Ты - лодочкой на озере,

А я - в обойме пулею.

сентябрь 1975, Вежайка

***

Э.

Мы теперь встречаемся с тобой

Только в прошлом, гарью ограждённом,

От пустот сквозных освобождённом

Нашей осмотрительной судьбой.

Мы теперь в раздельной тишине

Только монологи произносим

И, забыв, что души на износе,

Вспоминаем о грядущем дне.

Мы на чёрный срок отключены

От сети густого напряженья.

Цель - ничто. Чудесно лишь движенье.

Оттого туннели так черны.

декабрь 1975, Вежайка

ВЕЧЕРНЕЕ

Хоть здесь снега темнеют рано,

Огнями темь окружена,

И потому не так уж странно,

Что света суть обнажена.

Здесь, в глухомани запредельной,

В кишащей тлями пустоте,

Где хриплый вой души отдельной

В безликой тонет суете,

Где в небе сгустком светлой силы,

От века неподвластной злу,

Горит холодное светило,

Тоскующее по теплу.

декабрь 1975, Вежайка

***

Все вокруг белС и бИло.

Свет, как линзой, собран полднем.

Здесь и солнце поседело,

Ставши грузным и недолгим.

Где-то солнце небо плавит,

По верхам скользит упруго;

Молодое, значит вправе

Быть поющим центром круга.

Где-то так, а здесь иначе.

И лучи, что впрок застыли,

К нам летят, звеня и плача

В оперенье снежной пыли.

декабрь 1975, Вежайка

***

Вернуться? Но куда? В какую из эпох,

В который из миров, какого измеренья?

Нем лотос-чародей, молчит чертополох,

Парализован слух и беспросветно зренье.

И пыль больших дорог бесплодна и мертва

А жизнь кровоточит на срезе отрезвленья

И тени всех надежд сгущаются в слова,

Чтоб озарить крыло летящего мгновенья.

***

Я на возвышенное зорок

И потому, как жизнь сама,

У египтян мне древних дорог

Пирамидальный склад ума.

Они с богами в мире жили,

Неколебимый чтили трон,

И мудрость ясную вложили

В обряд предвечных похорон.

С тех пор прошли тысячелетья

Солдатским шагом по земле.

Но зябь души успел согреть я

В древнеегипетской золе.

1972

ЛУНАТИЧЕСКОЕ

Э.

Не Эллада златорунная

Тишины твоей отрада.

Ты не солнечная - лунная,

Вся от голоса до взгляда.

Сокровенное, бесплотное

В дебрях памяти гнездится.

За спиной крыло свободное

Развернула чудо-птица.

Недвижима гладь озёрная.

Тень Изиды ночь воздвигла.

В глубь веков бросаю зёрна я,

Чтобы связь времён возникла.

И ничьей не нужно помощи,

Гасит звёзды ожиданье.

Ты идешь ко мне из полночи

По карнизу мирозданья.

1973

МЫ ТАК ЖИВЁМ

Мы так живём, как будто смерти нет,

А старость - безобидная причуда.

Морочит нас неведомо откуда

Струящийся животворящий свет.

Мы так живём, как будто лишь для нас

Даётся во Вселенной представленье

И лишь к тому все сводятся явленья,

Чтоб этот свет залётный не погас.

Мы так живём, как будто не парит

Над нами смутный рой отживших предков;

И, сидя на пиру среди объедков,

Зовём на эту трапезу Лилит.

Мы так живём... И так же будут жить

Все те, кто выползает нам на смену.

И тонкий луч, направленный на сцену,

Нетленную пересекает нить.

сентябрь 1975, Вежайка

ВЗГЛЯД И НЕЧТО

Живёт Пилат в истории,

Как у Христа за пазухой.

Подобной дислокации

Предвидеть он не мог,

Когда чело взопревшее

Тряпицей вытер насухо

И кинул взгляд на крестника,

В котором крылся Бог.

Здесь будучи по должности

Лицом вполне ответственным,

И волей императора

Творя суровый суд,

Не ведал, разумеется,

Пилат, к каким последствиям

Его благоразумные

Решенья приведут!

Вся эта катавасия

Была морокой будничной.

От шума и сумятицы

Оглох он и охрип.

Эх, знал бы воин Августа

И прокуратор тутошний

В какую он историю

Бесперспективно влип!

Сквозь два тысячелетия

Пробились в души тесные

Фаворского сияния

Целебные лучи

И крест, что к небу подняли

С надеждой угнетённые,

Залобызали дочиста

Рвачи и палачи.

Но видеть свет взыскующий

Пилатам не положено.

Им в суть происходящего

Проникнуть не дано.

А сумма тех слагаемых

Ещё не подытожена,

Хоть это происшествие

Случилось так давно!

сентябрь 1975, Вежайка

***

Я на жизнь сегодня рассердился:

Злобна дней воинственная рать.

Мало ей того, что я родился,

Так изволь ещё и вымирать!

Понемногу. По частям. Не к спеху!

Примеряя саван пустоты,

Обращая в прах за вехой веху

И сжигая за собой мосты.

А прохвосты в придури упорны,

Утверждают, что в грядущий век

Будет счастье потреблять без нормы

Гармоничной масти человек.

сентябрь 1975, Вежайка

***

Хорошо бы уйти в златокудрые горы Эллады,

Пастухов и простушек-пастушек собрать у костра.

Ну, а если они будут странному гостю не рады,

ты поймешь наконец, что тоска твоя слишком остра.

Или просто входи поутру в городские ворота

и на Гревскую площадь с толпою зевак поспеши.

Очень радостно знать, что сейчас не тебя, а кого-то

обезглавит палач, во спасенье заблудшей души.

А не то проскользни в голубые нагорья Тибета,

где спокойные храмы дорогу приблизят к тебе.

И отмеченный здесь шаровидной печатью обета,

умились, покорись охряной ламаистской судьбе.

Хорошо бы уйти, в неподкупной дали затеряться,

отдышаться немного, предвечного ветра хлебнуть.

Пусть Колумб не спешит, пусть краснея от славы пиратской,

океан кораблям перекроет единственный путь.

Гасит звёзды мечта. Время нас и на миг не отпустит.

Словно пули в обойме, нацелены точно вперёд.

Мы грустим у пруда, мы цепляемся взглядом за кустик,

а потом на буксир нас чужая ракета берёт.

январь 1975, Лефортово

РОДНИК ПЕЧАЛИ

Э.

Танагрская фигурка,

Пленённая весталка,

Порой - почти снегурка,

Порой - почти русалка.

Ты смотришь без обиды,

Не требуя защиты,

На происки Изиды,

На козни Афродиты.

В глуши тысячелетий

Родник твоей печали,

Где струи междометий,

Как музыка, звучали,

Где в храмы заходили

Подвыпившие боги,

Чумазые от пыли,

Прихваченной с дороги.

Крылатой и беспечной

И ты была вначале.

Поет о жизни вечной

Родник твоей печали.

1973

ЗВЕЗДА ГЕРОЯ

Девичье платье не спасло Ахилла -

У Одиссея точный был расчёт.

Не скрыть свой нрав, когда такая сила

По жилам титаническим течёт.

И к славе приведёт звезда героя,

И будет он в сражении сражён,

И станет ему памятником Троя,

Оплаканная тысячами жён.

1971

ПРОМЕТЕЙ

Орёл клевал исправно печень,

Зевс крякал удовлетворённо,

В скалу врастали с хрустом плечи

Под злое карканье воронье.

А мысль к вершинам отдалённым

Рвалась, отбросив покрывало,

И перед взором просветлённым

Видение креста вставало.

Костры, застенки, тюрьмы, печи -

Еретиков святое братство...

Орёл выклёвывает печень,

Стараясь до души добраться.

1970

ВЫДОХ

(СТИХ)

Всем посвящённым посвящаю

Самозабвенна красок чистота.

Сияет стих мозаикой Равенны.

Из пенного потока Гипокрены

Он вышел на немую гладь листа.

Века его вспоили звонким соком,

Вселенная взлелеяла его.

Он мой и в нём так мало моего,

Хоть он рождён мечтою о высоком!

К нему ведут со всех вершин следы.

Он перекрёсток жизней безвозмездных.

Над океаном пресловутой бездны

Он замер в ожидании беды.

Прошли по строкам орды и когорты,

Осела пыль, растаял едкий дым.

И дух Астарты в глубине аорты

Указывает звёзды молодым.

1973

***

Луноликая Геката,

души праздные лелея,

ловит в отблесках заката

то, что ей всего милее.

В глубине ночного неба

власть её неоспорима,

что порой смущает Феба,

что порой довольно зримо.

Но при этом к нашим душам,

не завидуя Гекате,

Феб обидно равнодушен.

(И к телам, конечно, кстати!)

Реют вольные, как птицы,

в разных сферах эти боги.

Не должны б нигде скреститься

их незримые дороги.

А туда же, друг на друга

и они косятся колко.

Нет чтоб рвать ромашки с луга

иль искать в беседе толка.

июнь 1987

ТАНТАЛОВЫ МУКИ

Уж если ты любимец Олимпийцев, Ђ

Изволь достойным быть любви такой.

Обидно, что нередко кровопийцы

Вкушают незаслуженный покой.

Что до меня, то мне не жаль Тантала,

Который сам себе творил врагов,

Скормив друзьям амброзию с нектаром

И мясом сына потчуя богов.

Уж он ли, преисполненный гордыни,

Ужасный жребий свой не заслужил?

Да будут мифы вечно молодыми,

Как те, кто возле храмов их сложил.

***

Живу вдали от городских услад,

Вникаю в суть всего, что есть природа

И, между прочим, рву себе салат

Со своего, представьте, огорода!

Ловлю в реке щетинистых ершей,

Лещей и щук приласкиваю взглядом.

И чувствую себя все хорошей,

Особенно, когда окрестность рядом.

России предзакатный уголок...

Здесь шум иной и тишина иная

И осеняет сочный наволок

Лучистым нимбом радуга двойная.

июль 1980, Погорелка

ВСЁ ТАК ПРОСТО...

Всё так просто и так невозможно.

Только выход в безвыходность прост...

Искушенье крадётся подкожно,

Миражи оформляются в мост.

На безверье и знанье - утеха.

Безответствен разомкнутый круг.

Скачет зайчик бессмертного смеха,

Ускользая от глаз и от рук.

А в округе такая докука

Обожравшейся тьмой чепухи,

Что не слышно ни слова, ни звука,

Сдуру лишь голосят петухи.

Патентованной скудости свойства

Непреложно едины везде.

Ослепляет звезда беспокойства

Дух, рванувшийся смертно к звезде.

Разобщают не плиты пространства,

Не эпох верстовые столбы.

Эхом созданный храм постоянства

Затерялся в предгорьях судьбы.

***

Я повторялся, как природа,

Хоть каждый миг неповторим.

И всё ж в реке словесной брода

Я не отыскивал. Бог с ним!

Иду на риск. Меня фатально

И властно манит глубина.

С неискушённостью похвальной

В ней ощущаю вкус вина.

Не для забвения хмельного

(я в этом деле маловер),

А чтобы с истиною снова

Сопоставлять систему мер.

Не в лики вглядываюсь - в лица,

А образы... хоть я и за,

Смешно на образы молиться

(Как, впрочем, и на образа!)

Любая исповедь лукава,

А стихотворная вдвойне.

Но истина имеет право

Свой образ отыскать во мне.

июнь 1986, Погорелка

***

Нет, я не подавал заявки

на благонравный некролог

я в текст судьбы вносил поправки,

смешав с прологом эпилог.

И развлекался, нарушая

порядок следствий и причин,

в котором скрыта роль большая

ничтожно малых величин;

забрасывал в былое сеть я

и, подбирая к небу ключ,

нанизывал десятилетья

на уходящий в млечность луч.

И уходил за два квартала

в инопланетные миры,

когда себя мне не хватало

для продолжения игры.

август 1988 Погорелка

***

Меня усталость не смогла

сморить под комариный гул.

Мне ветер вытер пот со лба

и комаров с ушей смахнул.

И родниковая вода

была мне той живой водой,

что оживляла иногда

людей со сказочной судьбой.

Я на пейзаж нацелил глаз:

на облака, на ель, на мох,

и осознал (в который раз!),

что этот мир не так уж плох,

Что он, питая нашу речь,

пыльцу проносит сквозь века,

что надо бы его беречь,

как он нас бережет пока.

июль 1987 Погорелка

ФОРМУЛА ЧУДА

Настанет день, настанет час, настанет миг -

и станет ясно: ты её постиг.

Она открылась взору твоему,

доступная и чувству и уму.

Свершилось чудо, что и говорить,

теперь ты можешь чудо сотворить

в любое время, из любой мечты,

поскольку въявь стал чудотворцем ты.

Кто одарил тебя и для чего?

В чем смысл преображенья твоего?

Что скрыто под неведеньем двойным,

и почему мир стал уже иным?

Ведь ты ещё, хоть стал всесильным ты,

не изменил в нём ни одной черты,

но смотришь и его не узнаёшь.

Мир стал иным. Ты стал иным. Ну что ж,

ты формулу постиг не для того,

чтоб произволом исказить его.

И без того вокруг чудес полно.

Ты оставляешь для себя одно

лишь чудо сотворения строки

из хаоса, рассудку вопреки.

июль 1987 Погорелка

ДУША

Всё, что в душах живых

проросло за века,

на путях межевых,

где звезда далека,

Согревает, ведёт

в затаённую даль,

направляет в полёт

и любовь и печаль.

Всё высокое - в ней,

всё глубокое - в ней.

Но сквозь кружево дней

всё ясней и видней,

Как тоску ни глуши,

в глубь ушла неспроста

человечьей души

вечная мерзлота.

июнь 1987 Погорелка

***

Во сне с вопросом нянчится ответ,

и озаряет радуга берлогу...

Я открываю дверь, которой нет,

и выхожу на зыбкую дорогу.

Эдемских яблонь тучные ряды

по сторонам её плоды лелеют,

и луч, моей касаясь бороды,

возносит в космос вечную аллею.

Но впереди мне ведом поворот

крутой; там притаилось плотоядно

всё, что нас тащит буднично вперёд,

привычно, равнодушно, безоглядно.

Там впереди укромная беда.

Обратный путь - нелёгкая работа.

Но, не сорвав ни одного плода,

я все же не дошёл до поворота.

июнь 1987 Погорелка

***

На зыбкую зелень листвы

сквозь ветер гляжу, а река

волненье уносит в кусты

и прячет на дно облака.

За чайками гонится крик,

их собственный, брошенный вниз.

Но даже сюда он проник,

питая внезапный каприз.

Здесь, время сдавая внаём,

гнездо просветление вьёт.

В бревенчатом замке моём

волшебная сказка живёт.

июнь 1987 Погорелка

***

Всё же я нахожу облегчение

в том, что, высветясь перед встречей,

небо в перистом облачении

навещает меня под вечер.

И склоняется глубь надо мною,

и мерцающий образ лепит,

чтоб на миг потеснить земное,

возвышая душевный трепет.

Не разящее дух озарение

и не сверхэнергичный вирус -

существует внутри творения

вертикальный простор на вырост.

Свет ли, скрытой проводки ли провод -

тянет властная сила кода.

А небесное - только повод

для возвышенного исхода.

сентябрь 1988 Погорелка

***

Не имея в этом деле нужной практики,

балансируя, порою, на краю

по крупице, по зарнице, по галактике

собираю я Вселенную свою.

Увлекаюсь, восхищаюсь, ратоборствую,

отбиваюсь от иронии с трудом.

И, жуя в лихое время корку чёрствую,

украшаю дивной радугой свой дом.

Нам мешают видеть явь дефекты зрения

и от взгляда часто скрыто до поры,

что в каком-то нелогичном измерении

зацветают параллельные миры.

август 1988 Погорелка

***

И торжество багряного листа,

Несущего усталости истому,

И эта ревность сложного к простому,

Звериному - всё это неспроста.

Но зависти творящее начало

Вонзает в души лучевидный шпиль,

И всеблагая царственная пыль

Несёт покой всему, что отзвучало.

Лишь отголоском, загнанным в тупик,

Порой взлетит волна недоуменья,

И вспыхнут, как смолистые поленья,

Живые переплёты вечных книг.

***

Когда сжигаются мосты,

Не следует искать и брода,

Но как безжалостна погода,

Как облака ещё чисты!

И полон свежестью простор,

И от земли тепло струится,

И коршун - царственная птица -

Над полднем крылья распростёр.

Перекликаясь на лету,

Разносят ласточки броженье.

И тает в небе отраженье

Всего, что сеет суету.

Когда сжигаются мосты,

Не озарится голос верой,

Но каждому особой мерой

Сиянье смертной красоты.

август 1988 Погорелка

***

Линяет земля и сползают снега

В провалы усталых ложбин.

И бредят зеленой травою луга,

И жмурится дуб-исполин.

Мелькнула умелая чья-то рука,

И солнце взмахнуло крылом,

И на переплавку уносит река

Зимы искорёженный лом.

Над сетью густою мостов и дорог

Свободные ветры поют.

Весеннего неба слоёный пирог

Весёлые птицы клюют.

На пир легкокрылых мне доступа нет -

Я высь бескорыстно люблю.

В себе растворяю рассеянный свет,

Небесные крошки ловлю.

ИСКРЫ

Мы, творцы словотканых чудес,

Слишком грубо волхвуем порой.

Сколько раз торжествующий бес

Подменяет молитву игрой!

Оттого-то с годами видней,

Что стихи (а вед явь так остра!)

Чаще - чучела прожитых дней,

Редко - искры большого костра.

Но, чудесного света полна,

Возникает из мрака строка

И одна искупает она

Все просчёты твои на века.

***

Когда деревья бьёт озноб

И град пустые листья топчет,

И оскудения микроб

Живую ткань природы точит,

Когда из трещин всех веков

Сочится ненасытный холод

Сквозь молодых и стариков,

Не разбирая, стар иль молод,

Не забывай, что в тот же час,

До отречения постылый,

Тепло отыскивает нас

И свет накапливает силы.

1974

ИСЦЕЛЕНИЕ

Болезнь к постели музу подвела,

Определив её ко мне в сиделки.

И, отложив пустяшные поделки,

Я взялся за серьёзные дела.

Искрился звуков чистый водоём

И лунный луч касался одеяла.

Мне проявить заботу предстояло

О памятнике будущем своём.

Болезни зной и вдохновенья яд

Готовили уже обряд печальный.

О, если б не увидел я случайно

Бессмертной музы равнодушный взгляд!

июнь 1971

ОСЕННЕЕ

Э.

Пролети надо мной,

Протяни мне крыло.

Видишь, горькой листвой

Все пути замело.

Отсыревшая мгла

Гасит солнечный луч.

И не видно крыла

В чёрной завязи туч.

Глухо ветер гудит:

То ль пытается петь,

То ли просто сердит,

Что не может взлететь...

За высокой стеной

Так по-детски светло.

Пролети надо мной.

Протяни мне крыло!

октябрь 1967

***

Э.

Всё о тебе, всё для тебя и всё с тобой.

То чёрной краскою пишу, то голубой.

Во мрак ли падаю, надеждой ли живу -

Гляжу в глаза твои во сне и наяву.

Всё остальное только сорная трава,

И пусть порой она по-своему права,

Какое дело нам до этой правоты?!

Нас двое в этом перепутье - я и ты!

Все остальное - декорации судьбы,

Изображающие буйство молотьбы.

Пока живём, над нами небо всех эпох.

Дыханьем Геи зачарован хрупкий мох.

И голоса звучат в безликой тишине,

С живого облака слетевшие ко мне.

Ты видишь облако и слышишь голоса,

Ты окунаешься в созвучные леса.

И обнимаешь доверительно волну,

И прижимаешь к сердцу ночи тишину.

На взгляд нанизаны столетья и миры,

Образовавшие извилины игры.

Межзвёздный сон, прибрежный взлёт, сосновый путь...

Куда идём? Да всё равно, куда-нибудь!

На зов звезды, на стон цветка, на жар костра.

И жизнь попутная наглядна и проста.

Пусть век не тот и путь не тот, и взлёт не тот,

Я благодарен притяженью за полёт.

Над нами небо всех земель и всех эпох,

Нас примиряет с пустотой бессмертный мох.

Пою тебе, гляжу в тебя, парю с тобой;

Пишу по чёрному небесно-голубой.

***

Сплавляясь в мартовском горниле,

Печаль весне сдала ключи,

И заструились, забурлили

Артериальные ручьи.

Захлёбываясь в их потоке,

Себя боясь в нём потерять,

Слова, сцепившиеся в строки,

Выплёскиваются в тетрадь.

И застывают муравьиным

Потешным войском на плацу.

А ветер гонит по равнинам

Сухую звёздную пыльцу.

***

Не в лаптях, не с котомкой убогой,

Не с корявым, простым посошком,

Но просёлочной всё же дорогой

Я бродил по России пешком.

Слушал я перезвоны рассвета,

Упирался зрачком в поплавок,

Спал в стогу, и в награду за это

Был избавлен от многих тревог.

Но заботы, меня карауля,

Лишь росли, оставаясь в дому.

Ну, а я - бумеранг, а не пуля;

Верен дому я был своему.

1972

ЛУНА

Я здешнюю луну понять не мог.

А ведь она не выглядела скрытной,

Когда смотрела с жаждой ненасытной

На гороскоп оснеженных дорог.

Она в мои глаза издалека

Глядела изумлённо, не мигая;

Казалось, что она совсем другая,

Не та, что и беспечна и легка.

И хоть кругом я у неё в долгу,

Меня ничуть не подавляет это.

Ей солнце уделяет море света.

Что к этому добавить я могу?!

1976, Вежайка

ПРОСТОР

Светлое паренье в тёмной раме

Терпеливой поросли подвой.

Исподволь, окольными словами

Лепится простор над головой.

Вертикально и горизонтально

Прутьев сталь опутывая вдоль,

Вьётся хмель, в котором скрыта тайна,

Мается не поднятая роль.

Но, от слов отслаивая знаки,

В завязь пауз опуская взгляд,

Ждешь оттуда, где зимуют раки,

Отзвука, ложащегося в лад.

1969

***

Приворотное зелье -

Земли медоносной заслон,

Приозёрное небо

В широком тумане рассветном...

Можно смертной тоскою

Упиться, взмахнувши веслом,

Разлюбить невозможно

Простор, подпоясанный ветром!

Соловьиная россыпь

Забывших о времени звёзд,

Одуванчика в поле

Невольная самоотдача;

Раздобревшие зёрна,

Поющие в гнёздах борозд...

Быть молекулой жизни -

Какая же это удача!

1970

СТИХИ О ЧЁМ

Черепки - черепов обломки.

Чем их склеивать и зачем?

Стоны мёртвых не очень громки.

Коли носишь звезду в котомке,

лучше, если ты глух и нем.

На пространство натянешь время

и получится решето.

А удача пирует с теми,

кто не бросит на камень семя,

и поведает всем про то.

Мудрецами любого толка

исторический прах пестрит.

Заржавела в стогу иголка,

стал червяк фабрикантом шёлка,

на подагру сменив гастрит.

Опечатанный склад извилин -

гордый памятник жарких лет.

Старый сад на дрова распилен,

глухо ухает умный филин,

компостируя в Рай билет.

февраль 1975, Вежайка

***

Остываю, лёгким становлюсь,

от всего земного отрешаюсь.

Всё перевернулось? Перебьюсь!

Наши драмы только чья-то шалость.

На мгновенье остановит взгляд

пестрота сухой змеиной кожи.

Годы чинно выстроились в ряд.

Свет и тьма, а в сущности всё то же.

Суета захлестывает нас,

точно кладь оттягивает плечи.

Здравствуй, старина Екклезиаст,

я давно мечтал об этой встрече!

ноябрь 1974, Лефортово

***

Когда стучат кормушки по утрам

и коридор озвучен деловито,

я чувствую, что вовсе не упрям -

куда уж мне до дятла и термита!

Когда лежу в отбойной тишине

на дне артезианского колодца,

я понимаю, что отныне мне

глядеть в глубины неба остаётся.

Когда, беседой острой утомлён,

я на плечи накидываю келью,

в опустошённом черепе моём

звенит кузнечик над глазною щелью.

А правила, в загон войдя гуртом,

огородившись хмуро рамкой чёрной,

меня упорно убеждают в том,

что всё разумно в мире и бесспорно.

ноябрь 1974, Лефортово

***

Э.

Какая разница, куда и с кем?!

Звезда бесчувственна, земля кругла.

Смешались линии, оракул нем,

и память выжжена почти дотла.

Какая разница, когда и где?!

Всё упрощается в конце пути.

Остаток нежности скормив беде,

струю студёную не замути.

Всё перемелется в пыльцу и пыль.

Всё переменится само собой.

И, может, вызовет слепая быль

легенду зрячую на смертный бой.

А солнце изболоть пронзит лучом,

(ну, эка невидаль, а всё же знак!)

Какая разница, кому о чём?

Не безразлично ли, за что и как?

март 1975, Лефортово

***

Сам для себя наглядное пособие,

Я постигаю жизни светотень,

И по строке струится тёплый день -

Непостижимой вечности подобие.

Все чаще я, о времени скорбя,

(Все три его отведав измерения),

Гублю в себе зародыши смирения

И проверяю яростью себя.

Потом опять апатии наплыв

Смывает все бунтарские излишества

И тишина божественная слышится,

В преображенье двери приоткрыв.

июль 1975, Вежайка

***

Памяти Вячеслава Иванова

Глядеть на Петербург из Рима

Сквозь даль небытия...

Минувшее всё так же зримо

Течёт, судьбу тая.

Неотразимая влюблённость

Доверчиво чиста.

Но Эллинская просветлённость

Туманит лик Христа.

Оставив плоть влачить вериги,

Уходит в книги дух.

И вечности, мелькнувшей в миге,

Всё так же воздух сух.

июль 1975, Вежайка

***

И свет и тьма - всё в мире этом благо.

Прочнее стали тонкая бумага,

Хранящая узоры тьмы и света

И страх вопроса и печаль ответа.

Как просто всё и как всё непонятно!

Сливаются в одну картину пятна.

И на ветвях искрится паутина,

Развешанная, как бельё для сушки.

Играют в прятки паучки и мушки.

Листы бумаги, центры облученья,

Где истины проходят курс леченья.

И этот мир, заклятый властью слова,

Приемлет смерть и воскресает снова.

***

Каждый стих мне кажется последним,

За которым - пустота пустот.

Стал я удивительно поседлив

И ленив, как перезрелый плод.

Каждый день мне кажется подарком

С ядовито-ярким ярлыком,

Гнусным, как луна над зоопарком,

Призрачным, как дума ни о ком.

Каждый крик мне кажется прощаньем

С чем-то отлетевшим навсегда.

Каждый взгляд мне кажется печальным,

Обречённой - каждая звезда.

июнь 1970

ЖУРАВЛИНОЕ

Нет, интуристу журавлей не обмануть,

Свобода выбора не их крылатый гений.

Им стрелка компаса выравнивает путь,

Предупреждая пагубу сомнений.

Что им в полёте Запад и Восток?!

Соблазны упраздняет сверхзадача,

Бессмертной журавлиности росток

В детерминизм бесповоротный пряча.

Адам и Ева... Старый, добрый змий...

Прости, теплица, и прощай, темница!

Так становились журавли людьми,

Маршрут ломая, обретали лица.

август 1975, Вежайка

***

Пока мне дарит жизнь своё тепло,
Вселенную по крохам обирая;

Пока быльем тропу не замело,

Ведущую сквозь Ад к предгорьям Рая;

Пока я чувств бессонных пятернёй

Сжимаю мир любовно и упрямо,

Не лиходействуй, время, надо мной,

Не искушай меня покоем, яма!

август 1975, Вежайка

***

Когда себе я голову вскружу

Озоном бесполезного призванья,

Украсится лирический ажур

Метафорой земного прозябанья.

И будет состраданье прорастать

На почве превосходства в антураже,

Которое убожеству под стать

Поскольку и не посягает даже.

Обманчива поверхность бытия,

Пути извечно не сопоставимы.

Достиг успеха, может быть, и я,

Сойдя с орбиты жизненной лавины.

июнь 1986, Погорелка

***

И верили, и спорили,

Теряя нить не раз.

О Змие и Егории

Неисчерпаем сказ.

Где в масле сыр катается,

Там тьма всего видней.

Греховность искупается

В потоке чёрных дней.

Сама звезда пророчила

Великий перекос,

Надёжность дома отчего

Поставив под вопрос.

Не спьяну и не сослепу,

А "воплощая в жизнь",

Сживали души со свету

Те, кто презрели высь!

А жизнь ожить старается,

И в росах новизны

Надежда простирается

До снежной белизны.

1971

***

Лавровый лист и л???авровый венок.

Дней неизбежных пряная приправа.

Что славы вкус и кулинаров слава,

Когда над головой сверкнёт клинок?!

Пусть этот миг от глаз пугливых скрыт.

Он, затаившись, набирает силу.

И не в земле, во времени могилу

Старательно копает Вечный Жид.

Но в жизни есть и сны и зеркала,

Движенье звуков, постоянство красок,

И есть набор смешных нелепых масок,

И у волны всегда в долгу скала.

апрель 1971

***

Путь от судьбы до звезды всё короче -

Память границ лишена.

Где-то на ветке дерева ночи

Свила гнездо тишина.

Время пульсирует непроизвольно,

Дань собирая с путей.

Ветру притихшему дышится вольно

В мире забытых затей.

сентябрь 1982

***

Э.

Коридоры, годы, двери,

Белые столбы...

Может, каждая потеря

просто - дар судьбы?

В нежном шёпоте осоки

оторопь обид.

Коротки земные сроки,

зелены на вид!

Даром ночь не даст лекарства,

нет, не так проста!

О, врождённое лукавство

лисьего хвоста!

Приспособлюсь, перестрою

схему, мир кляня,

и возьму, пожалуй, Трою

с помощью коня.

Но и мир-то мой не вечен,

подожди, постой!

Разве в шутку я обвенчан

с мудрой простотой?

Млечный путь, поля, бараки,

жгучие снега.

Жизнь, горящая во мраке,

Вольтова дуга...

февраль 1975, Вежайка

ОБ ЭТОМ

Кто о чём - я об этом.

Взгляд фиксируя мой,

Тьма питается светом,

Свет питается тьмой.

Двуединость такая

Длится, тайну тая,

Из чего вытекает

Ручеёк бытия.

Ввысь иду по приметам,

А в душе-то самой

Тьма питается светом,

Свет питается тьмой.

февраль 1985

***

Я часто вспоминаю о себе

Беззлобно, снисходительно, пристрастно...

Порой мне до незыблемости ясно,

Что заблудился я в своей судьбе.

Прилёг под сенью собственных небес

И временем своим укрылся сверху.

Затем, произведя событий сверку,

Уснул, скрывая свой удельный вес.

Что было дальше, я понять не смог.

Где я теперь, известно только Богу.

Я, впрочем, постигаю понемногу,

Ту истину, что скрыл от смертных Бог.

Взаимоложность следствий и причин

Улавливалась буйными умами,

Но видимость командовала нами:

Уж больно у неё высокий чин!

Когда, играя в прятки сам с собой,

Я совмещаю время и пространство,

Является мне призрак постоянства,

Обычно называемый судьбой.

июнь 1985

***

У времени сейчас лицо рябое,

а позывные страха слишком громки.

Выносят волны радиоприбоя

на берег мой останки да обломки.

Сметает вулканическая злоба

с красот земных улыбку бескорыстья,

и все вокруг следят за всеми в оба,

и души иссушает зоркость рысья.

О, зоркость слепоты! Тебя безумней

нет в жизни ничего. Мир гибнет в спорах

и предрекает день, тот самый, судный,

крылатый атом, а не жалкий порох.

Днесь наважденье смертоносно длится,

и, вывернувши наизнанку разум,

мы скалимся, страшась договориться,

освободиться, карты бросив разом.

май 1987 Погорелка

***

Брошу в борозды зёрна

и взгрустну по эгиде.

Я в обиде на зоркость

и на мудрость в обиде.

Прожигает мне совесть

(вот он - сказочный витязь!)

мотылька невесомость

и крота деловитость.

Где ты, тропка к надежде,

что её и торила?

Чудеса ведь и прежде

только вера творила.

май 1987 Погорелка

***

Возникаю из небытия,

пробираюсь к сущему на ощупь

всем косноязычием кляня

сложности, что жизни нашей проще.

Возвращаю солнцу теплоту,

Тень Ђ деревьям, ветру Ђ силу духа.

Все-таки чудесно на плоту

плыть в открытый космос

лёгким пухом.

А потом, порядку вопреки,

огибая прихоти границы,

подышать туманом у реки

и с росинкой безоглядно слиться.

август 1988 Погорелка

***

Целый день я в избе провожу,

печь топлю да в окошко гляжу.

Мутно небо. Ну что ж, не беда,

потеплело и сходит вода.

Цвет сирени, черёмухи цвет...

Сквозь пыльцу несговорчивых лет

выявляю прильнувшую даль:

вот мгновенье, а то - не года ль?

Это - явно минувшего след;

ну, а то - не грядущего ль свет?

Май уходит в прибежище тьмы...

Что ж, довольно намаялись мы.

Пусть июнь растворится во мне,

чтоб тепло оседало на дне

гармонически светлой души.

Так что ты уж не мешкай, спеши,

разворачивай лета дары -

не беда, что сюрпризы стары,

воспари над водой и травой,

чувства радуя, словно впервой.

Не кори, не жури, не пеняй,

улещай меня, уокуняй!

А потом я и в этом году

сквозь июль и сквозь август пройду

с легкой ношей светящихся дней

в безразмерной котомке моей.

А пока всё, что видится мне,

прорастает в скупой тишине.

май 1987 Погорелка

***

Люблю я с детства игры шалые.

Вот и сейчас, нетерпеливо

из ветра скатывая шарики,

бросаю в реку их с обрыва.

Они рекой водоворотятся

и растворяются в потоке.

(Вода настолько оборотиста,

что унесла б и эти строки!)

Она лихого рода-племени.

Я для контакта и стыковки

бросаю ей обрезки времени

в своей словесной упаковке.

Река глотает слово каждое,

в ответ же шлёт мне рябь и пятна,

рекомендуя нечто важное,

но, разумеется, невнятно.

Я ей - мирские приношения,

Она - в прогнозы вносит смуту.

Игра. Такие отношения

у нас сложились почему-то.

июль 1987 Погорелка

***

Хронос, вечности тающей страж,

сроки скрытые знает заранее.

Эхо жизни... Тень жизни... Мираж...

Неформальное существование.

Безответная вспышка во тьме,

мостик, через миры переброшенный.

Поле знания видится мне

далью, млечной пургой запорошенной.

На ветру полыхает костёр. -

Время - лучшее в мире горючее.

И душа улетает в простор,

навсегда обретённый по случаю.

август 1988 Погорелка

***

Восточный ветер мысли растрепал,

К реке капризно перекрыл дорогу.

И в небе обозначилась тропа,

Ведущая к возвышенному слогу.

Ну, что ж, мне быть в осаде не впервой,

И каждый миг несёт рассаду чуда,

И неба синеву над головой

Мы в мир несём неведомо откуда.

Есть книги, есть приёмник, печь и стол,

Не говоря о ласковой постели;

Есть радуги бессмертный ореол

И молодая легкость в старом теле.

Кудесника Лескова ветхий том

Таит, нет, не таит, а щедро дарит

Сокровища несметные, при том

На очереди терпеливый Даррелл.

Так пусть же подождут в реке плотва,

Подлещики, и окуни, и щуки.

Восточный ветер... мысли сквозь слова

Текут, неловко примеряя звуки.

июнь 1986, Погорелка

***

Не устаю и не перестаю

Восходам и закатам удивляться.

Они в моём существованье длятся,

Их свет нисходит на строку мою.

Не устаю и не перестаю

В те таинства вникать, что всем открыты,

Всё на виду, и всё же до поры ты

Не видишь родниковую струю.

Не устаю и не перестаю

Бездонным взглядом приникать к травинке.

И душу делит на две половинки

Тропинка, на которой я стою.

Пусть пыль дорог не превратить в пыльцу,

Но жизнь метаморфозами богата.

Хоть спутник мой теперь костёр заката,

Порой, как прежде, мне восход к лицу.

июль 1986 Погорелка

ЗЕЛЁНЫЕ СТИХИ

Не в тетрадке письменами,

А на грядке семенами

Летопись веду.

То, что с жадностью Тантала

Соки времени впитало,

Всё тут на виду.

И прочтут, как минут сроки,

Зеленеющие строки

С неба облака.

И запомнят непременно

Пусть неточно, пусть примерно,

Вмиг и на века.

июнь 1986, Погорелка

***

Русалка - присказка Руси,

Обмолвка глубины текучей...

Какой необратимый случай

Свёл нас, у омута спроси.

Но я навек заворожён,

Опутан прелестью глубинной,

И словно в лепет голубиный

В бездонный отблеск погружён.

На безрассудство опершись,

Гляжу сквозь пену кружевную

В себя, и прошлое ревную

К тому, что мне дарует жизнь.

1971

***

Даже здесь, у просторной реки

нам и дня не прожить без урона.

В кущах дней мельтешат пустяки,

пустяки в королевских коронах.

Их надменность имеет резон,

их закон - круговая порука.

Им вершин духотворный озон -

беспощадная смертная мука.

Пустяки нас уводят с пути,

соблазняя фальшивкой любою.

Как прилепятся к нам лет с пяти,

так всю жизнь и влачат за собою.

июнь 1987 Погорелка

ДЕРЕВНЯ

Конечно, жизнь в деревне не

всегда восторженность питает.

И всё же сопредельна мне

её естественность простая.

Просторный воздух, шёпот крон

печально-величавых вязов

и даже брань лихих ворон,

столь навострившихся в проказах.

Река, рыбалка, дух лесной,

небес открытость неземная,

беседа с грустною сосной

(я все её проблемы знаю).

А есть еще и огород,

что не дает рукам лениться,

изба (хоть не журавль, но вот

вполне надёжная синица).

И кваса сладкие лучи

янтарной радугой трепещут,

и на сковороде скворчит

зело укусистый подлещик.

июнь 1987 Погорелка

ГИПЕРДАКТИЛИЧЕСКИЙ ВЗДОХ

Какая-то птица неистовая

Звучит, бесподобно насвистывая.

В ответ лишь мычу что-то истово я,

Созданья свои перелистывая.

1987

***

О, как же я непоправимо стар

При всём своём паренье безоглядном!

Как нестерпимо горестен сей дар,

Что кажется порой таким отрадным!

Слепить бы мне снежок из этих лет

Да и забросить в райские чертоги...

А сам бы я впивал весь этот свет,

Пока сияют реки и дороги.

июнь 1985 Погорелка

***

Оставьте ваши споры до поры,

Умерив непрерывные порывы.

Ведь если помолчите до поры вы,

Повыветрятся буйные пары.

Свет истины бесспорно нестерпим,

Поэтому терпеньем запасёмся;

От блеска беспощадного спасёмся

Лишь приучив зеницы к дружбе с ним.

Научимся пока глядеть в упор

(Порою польза есть и от упорства!)

На Солнце, что без всякого притворства

Нас вразумляет рьяно с давних пор.

Поднимемся в глубины тишины,

Отслаивая отзвуки созвучий.

Там злую власть утрачивает случай,

А диссонансы все приглушены.

Смирите свой остроугольный нрав.

Прислушайтесь, вглядитесь, воспарите.

Жизнь безоглядно возблагодарите.

Кому по силам это, тот и прав.

январь 1986

ЗЕМЛЯНИКА

В те дни я, земляникою пленённый,

Был донором безумных комаров.

Я принимал, коленопреклонённый,

Чудеснейший из праздничных даров.

Я был влюблён в красавицу лесную,

Пьянил меня священный аромат.

В том августе переживал весну я,

И этому был безмятежно рад.

Явленья красоты равновелики,

И в мире, где рассветы отцвели,

Мне открывалась в спелой землянике

Вся прелесть всеобъемлющей земли.

август 1982 Погорелка

***

Когда мгновенье разбивает скорлупу,

чтоб обрести трёхмерное бессмертье

и озарить заросшую тропу,

проложенную взглядом в круговерти,

мы слышим властный голос матери-судьбы

и сквозь ничто вдруг прозреваем нечто,

зовущее не в месиво борьбы,

а в тот покой, чья благость бесконечна.

февраль 1995

***

По сугробам отчаянный скачет кузнечик.

А вокруг ни земли, ни цветка, ни травинки,

только белых деревьев холодные свечи

да морозного воздуха тонкие льдинки.

Как он в зиму попал из уютного лета,

я не знаю, и сам он не знает, наверно,

впрочем, нам-то ведь, в сущности, важно не это.

Важно то, что его самочувствие скверно.

февраль 1995

АКРОСТИХ

Наташе Г.

Над грудой книг простерты два крыла

Аккордом светлым уцененных вздохов.

Туман окутал мысли и дела,

А впрочем, в нём увязла и эпоха.

Шуршит под ветром прошлогодний лист...

Ах, как пьянящий воздух свеж и чист!

февраль 1995

***

Как-то жизнь предосудительно меняется.

Декорации, устои, освещение.

Прежде скрытое нахально заголяется,

липкой грязью украшается священное.

Вроде всё вокруг в сохранности и целости,

только тонет мир во тьме песка зыбучего

да на "общечеловеческие ценности"

кем-то шапка-невидимка нахлобучена.

февраль 1995

***

Элле

Тебе на свете равных нет.

Не зря стяжал награду,

всех прочих превзойдя, поэт,

создавший Элиаду.

31 декабря 1994

МОГИЛЕТЫ

Не искушай терпение Господне.

Не жди до завтра. Помирай сегодня!

***

Прохожий, видишь, сколько тут крестов?

На каждом надпись: "Хватит! Нет местов!"

***

Здесь похоронен славный полководец.

Он за три дня угробил свой народец.

***

Здесь покоритель ста земель лежит.

Ему дубовый гроб принадлежит.

***

Сограждане! Я помер от спиртного.

(Когда б воскрес, всё повторил бы снова!)

***

Кто плачет над моей могилой?

А, враг... присядь... спасибо, милый.

***

Не верьте никому. Меня здесь нет.

Здесь только развалившийся скелет.

А сам я далеко от этих мест.

Прохожий, можешь унести мой крест.

***

Здесь я лежу. Тут всё моё.

А жизнь?.. Смердел я на неё!

***

Наследники, не плачьте лицемерно.

Вот если я воскресну, дело скверно!

***

Напрасно наши женщины рожают -

могильные участки дорожают.

***

Да, смертно тело, а бессмертен дух.

Ну, как тут выбирать одно из двух?!

***

Покинул он легко юдоль печали,

а не хотел ведь покидать вначале!

***

Жена его так яростно любила,

что в ней будила страсть его могила.

А чтобы мог и он переживать,

поставила на ней диван-кровать.

***

Вот близнецы. С рожденья были хилы.

Как умереть у них хватило силы?

***

После смерти рад вдвойне я другу.

Сядь сюда, поближе, дорогой.

Выпьем за твою, кацо, супругу.

Дай-ка рог. Себе оставь другой!

***

Красавица в расцвете юных лет

В земле покой до срока обрела.

Переломилась об её скелет

Амура запоздалая стрела.

***

Он поражал величием души,

А сам был поражён известьем ложным.

Незрима грань между простым и сложным,

Но розы на его могиле хороши.

***

Потомки! Я пытался вас развлечь,

готовясь в гроб с улыбкой светлой лечь.

Одно меня серьёзно беспокоит -

Что выбрать: холодильник или печь?

1972 - 1979

ДОПОЛНЕНИЯ *

--------------------------------------------------------------------

Дополнения внесены после выхода в Издательстве НЛО в 2010 г.

сборника "Полёт Икара. Избранное".

РОДИНА

Есть слово Родина и есть ещё Земля,

которая досталась нам в наследство,

которая растила наше детство,

как яблони растит и тополя.

Она дарила нам тепло и свет

и песни тростника на зорях росных.

Она и ныне нас врачует, взрослых,

и свят её прикосновений свет.

И мы себя не можем отделить

от солнечного, терпкого, земного.

Мы часть его, и это вновь и снова

нам постигать и жизнь благодарить.

Есть слово Родина и есть ещё слова

такого же высокого значенья.

И есть Земля Ђ всех мер пересеченье,

которая всегда во всём права.

февраль 1968

***

Хвала вам, рыцари зерцала!

Рази мишень, стрела прибора!

Над прахом Реймсского собора

Звезда-ракета отмерцала.

Когда на нас покой нисходит,

Проглатывает мысль зевота,

И обрубает якорь кто-то,

И кто-то жалостью исходит.

Но вы, верны своей присяге,

Проходите сквозь тайну слепо,

И ваши галстуки -- как стяги,

И молот разбивает слепок.

Земли последний оборот.

Какого чуда ждёт народ?

1968.

СКАЗКА ОБ ОДНОМ ЖЕЛАНИИ

Золотую Рыбку на исходе дня

Вытащил бродяга прямо из огня.

Вытащил -- и сразу словно онемел,

И лицо-то стало белое, как мел.

Тут, однако, Рыбка, чтобы мир сберечь,

Такову к бродяге обратила речь: --

"Выпала удача здесь тебе, дружок.

На чудесном месте ты костёр зажёг.

Ты теперь обратно брось в огонь меня.

Мне не жить на свете без того огня.

Этим ты заслужишь славное житьё --

Я могу желанье выполнить твоё.

Лишь одно. Подумай, не спеши сболтнуть,

Чтоб не ошибиться, выйдя в долгий путь".

Видно, был бродяга разумом богат.

Поглядел бродяга на литой закат,

Усмехнулся Рыбке, бороду поскрёб

И сказал, кепчонку сдвинувши на лоб:

"Что ж, пожалуй, хватит мне и одного.

Вот моё желанье. Выполни его!

Я желаю, чтобы, -- покряхтел старик, --

Все мои желанья исполнялись вмиг!" --

Тут настало время Рыбке онеметь.

Золото как будто подменила медь.

Покачала только Рыбка плавником,

А потом сказала, лишь вздохнув тайком: --

"То, что обещала, выполню. Прощай!

Только это место впредь не посещай!" --

Так они расстались. Догорел костёр.

Отблески заката ветер с неба стёр.

А того бродягу с пылью в бороде

С той поры никто уж не встречал нигде.

1971г.

***

Э.

Зервинай... грибная благодать,

сосен терпеливое раздумье.

Всё в себя вместить и всё отдать

здесь легко, спасаясь от безумья.

Ула, Ула! Как ты там одна

коротаешь голубые годы?

Дрёма закоряженного дна

умиротворяет ли невзгоды?

Берег осыпается крутой

под корнями выморочных сосен,

и дешёвой хвойною крупой

кормится земля, встречая осень.

А к смородиновым берегам

липнут самоцветные стрекозы,

гордо демонстрируя врагам

аристократические позы.

Здесь озёра знают обо мне

многое, чего и сам не знаю;

в этой беззаветной стороне

полнозвучна ягода лесная.

Не сейчас, потом, когда-нибудь

я сюда вернусь ещё, быть может...

Ула! Вновь пересеки мой путь,

как в тот год, что до пылинки прожит!

Февраль 1974.

***

Тонет прошлое в дыму.

Прошлым поле не засеешь.

Но напомнил Чухлому

Мне Виталий Алексеич.

Спиннинг, удочки, рюкзак Ђ

Боевое снаряженье.

Стихший ветер Ђ верный знак:

Будет с окунем сраженье.

У плотины жерех ждёт

В озорном водовороте...

Кто, ведя обратный счёт,

Этот мёртвый день воротит?

Или тот, когда шалил

На Святом болоте ветер.

Чем он так щемяще мил,

Так неистощимо светел?!

Были в нём шаги легки,

А в лесу роилась прелесть;

Сочной клюквы огоньки

Под ногами загорелись.

И с тех пор они горят,

Прожигая дни и ночи.

Годы встали в длинный ряд,

С каждым годом день короче.

январь 1975 Лефортово

ПОЛЁТ И КАРА

Летальный исход авантюры Икара Ђ

Слепого порыва наглядный пример.

В расчётах просчёт и мгновенная кара

Под райскую музыку солнечных сфер.

И всё же икары, поэты прогресса,

Чертёж и расчёт окрыляя мечтой,

Срывают с пугающей тайны завесу,

Смеются над властной запретной чертой.

Взрывается с яростным криком гитара,

И хриплого голоса врётся струна...

Глядит на нелепые крылья Икара

Застывшая в звёздном полёте страна.

Ноябрь 85

ДЕЙСТВО

День остывал и угасали звуки,

И не хотелось думать ни о чем,

Но вдохновеньем взятый на поруки,

Я завладел магическим ключом.

И началось. Не то чтобы, но всё же...

Ко мне слетались вечные слова,

А вслед за ними те, что помоложе,

И те, что лишь озвучились едва.

И каждое стремилось встать на место,

Что было Кем-то определено.

И это место им одним известно,

А мне лишь угадать его дано.

Так и происходило это действо

В глуши, в тиши, столь плодотворной тут,

Пока творились на земле злодейства,

Которые историей зовут.

1995 Погорелка

СЕВЕРНАЯ ЛЕГЕНДА

Север с чужаком бывает груб,

К своему суров порой, но ласков...

Жил в лесном посёлке Лесоруб

Молодой, глазастый да скуластый.

Был он и в работе сноровист,

И лицом пригож, и телом статен;

Не страшил его ни вьюги свист,

Ни медведь, проснувшийся некстати.

Он работал, пел, случалось, пил,

Незнаком со скукою и ленью,

И ещё он девушку любил

Самую красивую в селенье.

И она его от всех других

Робко и стыдливо отличала.

И казалось часто, что для них

В ясном небе музыка звучала.

Их любовью согревались дни.

Любовалась ими вся округа.

Люди говорили, что они

Созданы судьбою друг для друга.

Но дорога не всегда пряма,

Жизнь готовит не одни подарки.

Входит горе, крадучись, в дома,

Гаснут звёзды, что светлы и ярки.

И у Лесоруба на пути

Чёрным смерчем встала злая сила,

Так, что ни проехать, ни пройти:

Ведьма Лесоруба полюбила.

Ей бы чародея-ведуна,

Лешего бы ей иль домового!

Но влюбилась на беду она

До безумья в парня молодого.

А ему и дела вовсе нет

До её ожесточённой страсти,

Он зажёг в глазах любимой свет,

Озаривший им дорогу к счастью.

Не сумела Ведьма обольстить

Лесоруба жадными очами,

И, решив жестоко отомстить,

Колдовала долгими ночами.

И когда народ встречал весну

В шуме песен, радостно звучащих,

Превратила девушку в сосну,

Унесла её в глухую чащу.

Ђ Пусть-ка Лесоруба подождёт!

Нет, не снилось молодцу такое:

Срубит он кривляку в свой черёд

Собственной бестрепетной рукою!

Расплатиться за позор пора.

Не дождаться девке свадьбы близкой!

Скоро на удары топора

Отзовётся боль слезой смолистой!

Скоро, скоро! Ђ и злорадный смех

По стволам плясал косою тенью.

А в селенье оглушило всех

Девицы-красы исчезновенье.

Придавило горе валуном

Мать с отцом, забывших сон и отдых;

Постарел, согнулся новый дом,

Тьма глядела из углов холодных.

Лесоруб обшарил все леса,

Обошёл все кочки на болотах.

А вокруг звучали голоса,

Безответно звавшие кого-то.

Обращался он и к пням седым,

И к ручью, и к облаку... Однако

Девушка растаяла, как дым,

Не оставив ни следа, ни знака.

Не могли помочь ему в беде

Ни купцы, ни знахарки-старушки.

Не встречал её никто нигде,

Ни в одной окрестной деревушке.

Белый свет уж стал ему не люб.

Но, тая в душе тоску-заботу,

В лес ходил печальный Лесоруб

На свою привычную работу.

И однажды он в глуши лесной,

Где и бледный луч нарядно-ярок,

Встал перед высокою сосной,

Изготовясь ловко для удара.

Та сосна была светла, стройна.

Мягко красота её сияла.

Нежностью самой опушена,

Между двух берёз она стояла.

Он вздохнул -- вздохнули и стволы,

Он кору погладил золотую...

И скатилась капелька смолы

Прямо на ладонь его литую.

Улыбнулся грустно он сосне,

Устремлённой ввысь, к вершине полдня,

И промолвил: Ђ Знать, не гоже мне

Красоту твою губить сегодня. Ђ

Повернулся -- что за странный вид!

Словно сосны вмиг темнее стали.

Ведьма под осиною стоит

И в кривой улыбке зубы скалит.

Облачилась в радужный наряд.

Молодой явилась и красивой.

Обжигает мох горящий взгляд,

Жадный, беспощадный и спесивый.

Ђ Что же ты топор свой опустил?--

Прошипела Ведьма ядовито.

-- Или уж совсем не стало сил,

Или одурь в кровь девчонкой влита? --

На мгновенье замер Лесоруб,

А потом хлестнуло в сердце пламя,

Резкий крик с его сорвался губ,

В прорезь неба брошенный стволами.

Солнца диск движенье прекратил,

Видя, как шагнул он под осину

И за космы Ведьму ухватил,

И на землю, размахнувшись, кинул.

Эхо от удара, как по льду,

Прокатилось к дальнему оврагу.

Ведьма у деревьев на виду

Обратилась в тёмную корягу.

Верно, долгожданный час настал.

В буйный пляс пустились два зайчонка,

И не лес ли сам защебетал

Беззаботно, весело и звонко?

Лесоруб усталый поднял взгляд:

Рядом с ним стоит его невеста.

А вокруг деревьев тесный ряд.

И меж двух берёз пустое место.

1976

НОВОСТРОЙКА

Ухрюкав день до ты -- оглядь -- не -- ты,

перегребу ночную светловицу

и хвостовищем сроки дурноты

переметну, а пустошь переспится.

На лежнике распнутство сотворя,

грабастый мир загряз в мордовороте.

Тряпцо трепало зря дыхло от плоти,

но трудни захребтованы не зря!

И необлазь наземной пестрины

засеменится червием и тлёю.

А я по-ка-пле-вал ужопный срою,

хотьми гребки бессытные срамны.

июль 1975

Набрюхали похлёбчатый завар,

нюхлом сгребли зарёванную ясень.

Обрёв рогачий одурень зарвал,

в охрюпчатую вытрубив напрасень.

На вытрав росохладень вперескачь

Убрыкалась пасучья разноскотось

глазучую овечатую кротось

козлобаранда драчит враскорячь.

Бия пчелом цветенчика услад,

стрекочется деньская горловина,

а где-бысь лозь выбулькивает вина

под черномордой волновы рулад.

июль 1975

За люблики червонно не заплачь.

Ведь нищетать одухлая глумлица!

Бессилки в вломком ящике означь

И пусточка за душкой загнездится.

Уписывая стихой не про сись,

захерь и благобрачные служеты.

Чиликай маочето могилеты

и поспевай разряд куда-то высь.

Мими себе усвойчудную крию

с волчком живча заволчато подвой,

чтоб светлину не вычернил конвой,

и гавк не был сподобен буди змию.

июль 1975

1У

В углядку хрясть и волокнуть торопь.

Наказ пятиалтынно допредел.

Оголодать и знобно дробь и дробь,

чтоб зубощёлк зверее впередел.

Тоскун угрыз и горечно, увы.

А кусоклоп пощадки да и нет.

Где бесодом и бурно то не вы

а карка минет -- рылка ходоблед.

Химичит судно шустерно метуй.

Наказки сразом кинуто невпуть

и случкиной упрятки колотуй

колючит невезумно так-нибудь.

июнь 1976

Ублюка уха по утрянке хряп.

Успешкой выхлеб и засечку жор.

Карманишь с ложкой облизуя кляп,

И стройно шлёпах трапать рубежом.

Потомки пятки выводок в развод.

Счи тать свирепку воплит матереть.

С канвой медлинно толпик заворот.

И в поимёнку всячинку призреть.

Рабсильно биржик тех на руку кусь!

Забудки погорелки да древес.

Как даже я в обратку завернусь,

потараканю завизжай залес.

июнь 1976

У1

Протараканил день гитары бряк

в подснежьи мысля ползики уклопно.

Затискан стиль баракко коеккак,

затьмило в дым окошку волоокна.

Пяти ох, лет кастратосферный бум,

тваря и всеклозетно восседая,

утюжит бровно выпульки дум-дум,

ан изполгробья гневит грусть святая.

Бри гадин дух утробит за душой.

В обрат ракетки ноне самолётки

чело не битно охмурил старшой.

Джапанцы вымя ралли ущекотки.

О, день раз день свинарий комбибыт!

Упей себя в упор, но незабудкой

кому настичь, но перекиська рыт?!

А мы то чис то веселя мишуткой.

июль-октябрь 1976

Вежайка

КАХЕТИНСКАЯ ДОРОГА

Мы ехали в Кахетию, и пела

Земля вокруг на сотню голосов.

Звучало громко слово "Сакартвело"

И не было других в той песне слов.

Иори, ты видала столько горя.

Взгляни: сегодня вид уже не тот.

Живой водой омытая, Самгори

Улыбкой бело-розовой цветёт.

Земля апрельским солнцем обогрета,

Она стара и всё-таки нова.

Над родиной героев и поэтов

Безоблачного неба синева.

О, край, политый кровью и слезами,

Где связь времён по-прежнему крепка,

Где солнце на долину Алазани

Спускается с Кавказского хребта!

Здесь Грузии судьба в боях решалась

И, помня всех непрошеных гостей,

Тень прошлого над нами возвышалась

Развалинами грозных крепостей.

1970

ЗДРАВСТВУЙ, МТАЦМИНДА!

Здравствуй, Мтацминда!

К тебе после долгой разлуки

Снова пришёл я по старым размытым следам.

Видишь, протянуты полные радости руки,

Всё, что имею, и всё, что умею,Ђ отдам.

Прожитый год растворяется в воздухе чистом,

Косо скользит по траве его бледная тень.

Ты выплываешь навстречу, как остров, как пристань.

Ливнем улыбок омыт этот солнечный день.

Я отыскал к тебе путь не по снам и приметам.

Твой Пантеон мне являлся прекрасной строкой.

Воздух, что нужен влюблённым, орлам и поэтам,

здесь протекает широкой и вольной рекой.

Солнце ласкает туманом повитые выси.

Город внизу, словно улей бессонный, гудит.

Здравствуй, Мтацминда, Ђ

Горячее сердце Тбилиси!

Слышишь, твой стук у меня отдается в груди.

МОСКВА Ђ ТБИЛИСИ

Я в Тбилиси привёз

Белый снег на крыле самолёта.

Он окутал дома и деревья

Густой пеленой.

Будет радость ребятам,

А дворникам будет работа.

Лёгкий снег из Москвы

И в Тбилиси парит надо мной.

Я люблю этот сад,

Распахнувшийся другу навстречу,

Протянувший жемчужину неба

Влюблённому в дар,

И людей беспокойных

С гортанной пронзительной речью,

И бесчисленных тостов и песен

Не гаснущий жар.

Быстро дни промелькнут,

И настанет минута прощанья.

Город тихо шепнёт:

"Приезжай, я тебя подожду..."

Мягкий воздух на плечи

Опустится солнечной тканью.

Вот и всё. Мы простились.

Но сверху он весь на виду.

О его доброте

Буду думать во время полёта.

И чтоб меньше по этой

Чудесной земле тосковать,

Я Тбилисское солнце в Москву

На крыле самолёта

Привезу, и оно

Надо мной будет вечно сиять.

ЯСНЫЙ СВЕТ

Как ласточка, скользит по кругу взгляд,

Крылом обнявший синие просторы.

И не понять, где небо, где земля;

Где звёзды,

где огни,

где облака,

где горы.

Настроившись на вечности волну,

Какою мерой свой восторг измеришь?

О Грузия, я "о" перечеркну Ђ

Ведь ты и без того любви моей поверишь.

Я шёл к тебе дорогой трудных лет.

И, стоя наверху горы Давида,

Как линза, собираю ясный свет,

И тают без следа и горечь и обида.

Всю нечисть взбаламученной души

Уносит очистительная Мтквари.

И тонкая струна звенит в тиши,

Рисуя профиль головы в тиаре.

ОБРАЩЕНИЕ К ТБИЛИСИ

Добавь, Тбилиси, в жизнь мою

Струю тепла и света.

В беззвёздном северном краю

Зима в долгу у лета.

Пришли, Мтацминда, мне привет

Хоть с облаком попутным,

Чтоб я увидел тёплый свет

Под этим небом мутным.

Шесть полнозвучных лет прошло

С последней нашей встречи,

Но в шуме давящем сплошном

Горят молчанья свечи.

И тени пляшут на стене

Легко и грациозно,

Суть жизни открывая мне,

Пока ещё не поздно.

Ты прав, Тбилиси, кончен спор,

И в предзакатной шири

Я вижу радужный узор

Картин Гудиашвили.

Стремлений скованных причал

Весь в розовом и белом...

Здесь Автандила я встречал

И спорил с Тариэлом.

И солнце сказочных морей,

Скрестив лучи на карте,

В открытой памяти моей

Чеканит образ Картли.

1980.

Содержание

"Я срываюсь, сгибаюсь..."

Прогулка

"Сиюминутное за вечность не отдам..."

"Тень бабочки на водной глади..."

"Былого золотые рыбки, где вы?.."

"Как гром, скатившийся со скал..."

У моря

Дела

Звезда

Десятый круг

"Звёзды остывают поутру..."

"Всю жизнь прожить на острие мгновенья..."

"Не оброни меня - оборони..."

"Ему звезда надзвёздная светила..."

"Как часто раскрывалась пасть дракона..."

Мазок

Глубина

"Пригубить этот вечер талый..."

"Крылом или лучом..."

"Мгновенье не остановилось..."

"Не покоя ли порог..."

"Поглощает вода облака и лучи..."

"Двустворчатой ракушки мир укромный..."

"Пружиною, закрученною туго..."

Атеистическое

Переливы

"Из волны тебе платье скрою..."

"Мир в окне вопросами оброс..."

"Опять весна. Ну что ж..."

"На склоне дней растет камыш..."

Звёзды

"Любуясь безупречным небом..."

"Морская пена, в сущности, каприз..."

"С беззаботностью не заячьей..."

"Не терпит старость..."

У осеннего порога

Аве!

"Иссякает жизнь, как ручеёк в овраге..."

"Жизнь моя, единственная, милая..."

"Этот день, что ещё длится..."

"Ты - куколкою в коконе..."

"Мы теперь встречаемся с тобой..."

Вечернее

"Всё вокруг бело и бело..."

"Вернуться? Но куда? В какую из эпох..."

"Я на возвышенное зорок..."

Лунатическое

Мы так живем

Взгляд и нечто

"Я на жизнь сегодня рассердился..."

"Хорошо бы уйти в златокудрые горы Эллады..."

Родник печали

Звезда героя

Прометей

Выдох

"Луноликая Геката..."

Танталовы муки

"Живу вдали от городских услад..."

Все так просто

"Я повторялся, как природа..."

"Нет, я не подавал заявки..."

"Меня усталость не смогла сморить..."

Формула чуда

Душа

"Во сне с вопросом нянчится ответ..."

"На зыбкую зелень листвы..."

"Все же я нахожу облегчение..."

"Не имея в этом деле нужной практики..."

"И торжество багряного листа..."

"Когда сжигаются мосты..."

"Линяет земля и сползают снега..."

Искры

"Когда деревья бьет озноб..."

Исцеление

Осеннее

"Всё о тебе, всё для тебя и всё с тобой..."

"Сплавляясь в мартовском горниле..."

"Не в лаптях, не с котомкой убогой..."

Луна

Простор

"Приворотное зелье..."

Стихи о чём

"Остываю, легким становлюсь..."

"Когда стучат кормушки по утрам..."

"Какая разница, куда и с кем?!"

"Сам для себя наглядное пособие..."

"Глядеть на Петербург из Рима..."

"И свет и тьма - всё в мире этом благо..."

"Каждый стих мне кажется последним..."

Журавлиное

"Пока мне дарит жизнь свое тепло..."

"Когда себе я голову вскружу..."

"И верили, и спорили..."

"Лавровый лист и лавровый венок..."

"Путь от судьбы до звезды всё короче..."

"Коридоры, годы, двери..."

Об этом

"Я часто вспоминаю о себе..."

"У времени сейчас лицо рябое..."

"Брошу в борозды зёрна..."

"Возникаю из небытия..."

"Целый день я в избе провожу..."

"Люблю я с детства игры шалые..."

"Хронос, вечности тающей страж..."

"Восточный ветер мысли растрепал..."

"Не устаю и не перестаю..."

Зелёные стихи

"Русалка - присказка Руси..."

"Даже здесь, у просторной реки..."

Деревня

Гипердактилический вздох

"О, как же я непоправимо стар..."

"Оставьте ваши споры до поры..."

Земляника

"Когда мгновенье разбивает скорлупу..."

"По сугробам отчаянный скачет кузнечик..."

Акростих

"Как-то жизнь предосудительно меняется..."

"Тебе на свете равных нет..."

Могилеты

Комментарии: 1, последний от 04/02/2011.
Размещен: 05/06/2010, изменен: 14/10/2011. 139k. Статистика.
Сборник стихов: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"