Капитан -лейтенант Стимид Вайно и корветтен- капитан Рулав Ольжич второй день сидели в камере. Камера была большая, темная, с одним зарешеченым окошком под потолком. Больше в ней никого не было. На допросы их почему- то не вызывали, и достойные представители элитной части имперского офицертства нервничали и скучали.
Стимид Вайно был полный молодой человек с быстрыми глазами и редкой прядью падаюших на лоб волос. Он расположился на верхних нарах и большую часть времени неподвижно лежал глядя в потолок. Оживлялся он, только когда приносили обед (кормили раз в день, зато в целом неплохо). На Яриле Стимид отвечал за спецсвязь, практически его работа сводилась к кормлению почтовых голубей и чистке их клеток.
Рулав был известен, как один из руководителей Имперского спортивного сообщества, недавно высочайшим указом он был назначен генеральным секретарем Союза борцов, хотя последним его личным достижением была квалификация "бойцовый медвежонок", полученная в возрасте тринадцати лет. На Яриле фрегаттен- капитан занимал пост начальника особого отдела, и до последнего времени работы у него практически не было. Рулав расследовал только одно дело, связанное с политическим смыслом, который, по мнению особого отдела, имел место быть у некоторых надписей на стенах матросского гальюна. Путем перекрестных допросов удалось обнаружить предполагаемого автора крамолы, но перепуганный матрос показал, что надписи, действительно, появились в его присутствии, но сделала их команда Образцовых волчат, когда их принимали в Молодые волки на прошлый день рождения Его Величества. В результате надписи закрасили, протоколы уничтожили, а дело замяли.
Рулаву не хватало пространства, он быстро ходил от одной стены камеры к другой, часто подпрыгивал с целью заглянуть в маленькое зарешеченное окошко под потолком (за окном был все тот же внутренний двор, вдоль окон ходил часовой). Рулав ткнул кулаком снизу в нары, так что конструкция затряслась. Стимид лениво перевернулся набок, свесился вниз и сказал:
-Ну?
- Вот и ну! Слезай, будем решать, что делать.- В первые дни они немало поговорили на тему "что делать", расписали свои будущие показания, но прошла уже неделя, а их все никуда не вызывали.
-Что решать?- Стимид ловким щелчком запустил в воздух вошь с рукава кителя, вошь имела неосторожность спланировать прямо на шею Рулаву. Тот остеренело замотал головой, ударил себя рукой по шее и зашипел:
-Кретин! Не забывай, я здесь пока еще старший по званию. Слазь, ..., говорю!- Он опять ударил кулаком по нарам. Стимид продолжал лежать и внешне не проявлял никакого желания беседовать.
Рулав стал вести себя по- другому, на его лице появилась странная улыбка: уголки рта полезли кверху, при этом губы остались плотно сжатыми, нос опустился вниз, а морщины на лбу стали глубже. Он похлопал соседа по плечу и ласково продолжал:
-Ладно, Стими, не дуйся.- Вайно медленно слез:
-Так лучше. Что ж тебя гнетет? Не томи, скажи старому Стими, авось смогу помочь. Так чего боится железный Рул? - В сущности, Рулав всегда мог найти, чего ему бояться. В свое время он занимался деликатными делами, например, расследовал исполнение известного приказа "Стоять крепко!" во Вторую войну. Стимид, как и вся столичная золотая молодежь, знал о тех событиях только по слухам... "Почему не застрелился? Изменник Родины. Смертная казнь через повешение, в назидание другим. Следующий!". Но все, кого мог бояться Рул, давно лежали в земле, а с собственной совестью он, судя по всему, жил в мире. Рулав сгорбившись сел на нары и мертвым голосом сказал:
-Я не успел. Дверь заклинило, иначе бы успел точно.- Теперь Стимид понял:
-Личные дела? Ну и что? Можно подумать, команда не скажет, кто мы такие, а прямо там ничего не пишут, только места службы, должности, характеристики, служебное соответствие... Кроме того, полные личные дела все равно в Морском штабе, на Яриле были только характеристики с последнего места службы, что еще... м-м-м... наградные листы, аттестация... Не понимаю, чего ты боишься?
Рулав быстро глянул на него и опустил глаза:
- Именно места службы. Мое предыдущее место службы- Пантикапей. Стальная дивизия, начальник спецкомендатуры. Понял теперь?
Стимид поднял брови:
-Вот как? Ты имел отношение к этой организации? Респект дяде- родственничков кровью вяжет... Короче, я ничем подобным не занимался, понял?! И не буду иметь к этому дерьму отношения!
Рулав задумчиво смотрел на него.
- А ты не допускаешь, что я сейчас тебе шею сверну? Так, для души... Все равно терять нечего, голубятник хренов... Связист, ... . Я гораздо сильнее тебя. Хотя нет, ты мне нужен, знаешь, для чего? Будем думать вместе, и изволь говорить свое мнение. Почему нас не трогают? Убежден, у них есть полная, ну, может почти полная, но достаточная информация о Пантикапейских событиях, люди ведь бежали в столицу. Мы там переусердстсвовали, боялись очень. Ты когда- нибудь боялся по- настоящему? Я- да, в первый раз. Понимаешь, была крепость, настоящая крепость, гарнизон, власть, сила- и ничего. Одна большая котловина. Мы всегда много ездили, давили, давили бунты, всякое бывало... А страшно не было. Думаешь, в меня не стреляли? Еще как! Раз с трудом собрали, по кусочкам, можно сказать... Я империю своими руками создавал и этим горжусь! Иначе нельзя... Понимаешь, если этот страх волнами пойдет- от империи ничего не останется... Мы много всего за последние годы натворили. Порвут, и таких как ты- первыми. Я понял, ты в Сенат нацелился, боевой, понимаешь, офицер идет в политику. Видали таких офицеров- сильно боевые.
Вайно долго молчал, потом сказал:
-Ты прав, порвут. Но это еще когда будет и будет ли? А сейчас я жив и намерен выжить. Начнешь меня душить- стану орать и сопротивляться, больше ничего. На империю мне, честно говоря, наплевать. Тебе не наплевать- сочувствую, как идейному бойцу. Ничего нет более жалкого, чем идейные бойцы, у вас почему- то всегда цель оправдывает средства, и чем больше употреблено средств, тем больше оправдывает. Очень хочется употребить еще что- нибудь, вот и топите в крови собственные комплексы. У тебя никаких комплексов нет? Может, женщины? Или трусость? Если честно, тебе ведь на империю нашу новую тоже плевать, как и мне, у нас цели личные, только разные. Я- то безобидный, как бабочка, а тебе для достижения цели почему- то надо много стрелять... Никогда этого не мог понять. Слушай, ты не пробовал стрелять по тарелочкам? Ты скажи, я ведь врач- психиатр был когда- то, до женитьбы. Иногда думаю, лучше бы жениться на одинокой провинциалочке... Ты Ольжич, в праматерь, что ли, пошел? Что?
Ольжич смотрел молча перед собой, он стал напоминать сдувшийся воздушный шарик.
...Их вызвали на следующий день, обоих одновременно.
Оба они скоро вернулись в камеру, целые, не побитые, но молчаливые и смущенные.