Моторная лодка прожужжала минуты три назад. Далеко - на середине Ангары. Не разглядеть - могучая река.
И вот, первая волна шумно набежала на песок, горячий и белый. Зашипела....
Или - зашумела?
Скорее - зажурчала. Или зазвучала?
Нет, все-таки - шумно зажурчала. Иссякла у самых ног, и так же быстро ушла обратно в реку. Сейчас будет следующая. Я с удовольствием наблюдаю за маленьким, игрушечным цунами. Вода пробудила, заставила пошевеливаться смешную корягу, похожую на что-то ...
Память подбрасывает красочную картину, оживляя прошлое.
Да.
Юра также шевелил деревяшкой в руке - вяло, словно нехотя дирижируя своим рассказом. А говорил он мне - лучшему другу - сокровенное. Мы у костра сидели. Осенью. В девяносто седьмом.
А другом тогда, он только мне был. Остальным - воплощение зла.
Быстро его криминальная романтика затянула. Три года не виделись, а дружище мой школьный уже в авторитетные мафиози выкарабкался. Или, как там это у них называется? Не последний человек, в общем, в столичном городке.
"Он подрезал меня, понимаешь? - Говорил мой друг печально. - Это я потом понял, что не специально - просто опыта вождения у мужика маловато было. Но я-то, взбесился сразу, как обычно. Жму на газ. Догоняю. Прижимаю к обочине и маячу, чтоб остановился.
Тормозит. Я с битой выскакиваю. А он такого не ждал. И, по глупости ли, по наивности - вышел тоже...
Ну, и отхватил дубиной по ноге сразу.
Как еще мозгов у меня хватило не бить в голову? Сам теперь удивляюсь. Копыто отшиб парню. Он упал. Кричит, лежит, благим матом.
И я - ору. Реву быком диким.
Ну, как обычно - себя не помню: матерюсь, оскорбляю, унижаю. И бью, бью, бью... Сильно.
Потом остановился. В чувство стал приходить.
А он руки от лица убрал. И с таким сожалением спрашивает, задыхаясь от боли: "Ну, зачем тебе все это нужно?"
Друг мой замолчал надолго.
Я не стал подгонять рассказ. Так хорошо было просто сидеть в холодном желтом лесу около горящего костра, слушать треск дров, вдыхать душистый дым и слушать рассказы из параллельного мира. Сказки о невиданных чудовищах. Ведь все, что он говорит, не может быть правдой.
"Меня как током ударило. - встрепенулся Юра после паузы. - Понимаешь?
Он меня же и пожалел. А я, ведь, мог его зашибить первым ударом.
Отошел и подумал: "И действительно - зачем?"
Тогда я просто уехал. А вопрос в голове засел.
Долго ответа не было. А мысль свербит, всплывает постоянно: " Какого черта? Зачем - не прощать, догонять, карать? Не оставлять безнаказанным - для чего? Почему обязательно - в кровь, в дерьмо, в сопли? Нахрена так безжалостно?"
И нашелся ответ, хоть и не скоро, но так же легко, как был задан вопрос".
- И что? - Я напрягся от любопытства.
- Мне это совсем не нужно. - Юра бросил палку в костер. - Теперь всю жизнь грехи замаливать за то, что и не было, на самом деле нужно....
***
Вторая волна уже почти накатила на пляж. Сейчас скроется камень. Большой кусок песчаника, слоистый как этот... как его? Ну, блин... как тот....
Однажды презабавный человечек встретился. Мы в экспедиции были.
Раскоп - на одном конце села. Лагерь - на другом. И ходим через деревню. Утром - туда, вечером - обратно.
Вот и встречался нам постоянно в хождениях этих Лаврентий - мужичок деревенский. То ли придурковатый, то ли претворялся?
В день первый он приветствовал нас монологом.
"Нет, ну Вы понимаете, что? - Сделал ударение на последнем слове, поднимая к небу указательный палец. И без видимого перехода продолжил. - Как? Вы даже что, не понимаете? Ну, это, извините, вообще...
Хотя.... - поскреб задумчиво щетину на коричневой от загара рожице он. - А, вот, если бы вы понимали что, тогда у вас и вопросов не возникало бы ни об этом, ни об чем другом. Тогда это было бы совершенно иное. А так...".
Мужик махнул рукой и отошел в сторону. Потом, словно вспомнив о чем-то, обернулся: "А как вы думали?" - Снова сделал два шага к нам. Мы, опешив от неожиданности, стояли на дороге, разглядывая его с любопытством.
Он подошел к Сергею, ближе всех к нему остановившемуся, и, глядя сквозь его очки прямо в глаза, спросил: "Ну, хоть ты -то понимаешь? Или ты тоже из этих... как его? Ну, из тех самых. Короче, сам знаешь. А?"
Развернулся и зашагал по улице, активно разговаривая сам с собой.
Пьяный. - Решили мы тогда.
Днем позже странный селянин встретился нам снова. Теперь уже было известно, что зовут его Лаврентий и он действительно несколько "не в себе", как сказали сельские ребятишки.
"Все это очень серьезно! - Задумчиво обратился к нам Лаврентий. - Очень серьезно...
Серьезнее, пожалуй, и не бывало. Тут и сравнить-то с чем-либо даже трудно. Разве, вот, как тогда? - Он неопределенно махнул рукой. - Да, и то не совсем.
Похоже конечно.... Но не то. Совсем не то. Тогда все гораздо было интереснее. А сейчас что? Так - ерунда.
Хотя. Как посмотреть.
Ну, вы же понимаете? М-да".
Мы не останавливаясь, и не обращая особого внимания на дурачка, прошли было мимо. Но, он вслед нам еще успел громко проговорить: "Подумаешь! Какие цацы выискались! Поглядите на них! Вам бы это самое вот, да побольше. Чтоб не выпендривались тут. А то - как всегда мы, мол, да туточки. Да, ну вас...".
Вечером Лаврентий пришел в лагерь. Сел у костра. И, молча, долго слушал, о чем говорят. Потом, воспользовавшись паузой в разговоре, высказался сам: "Вот, один тоже тут распинался. Было дело. - Начал он озабоченно, словно и впрямь завел важный рассказ. - Так его потом это, как его? Ну, понимаете? Ну, короче так с ним и поступили. Вот к чему все это приводит. А то, начнут рассусоливать. Да так и этак развернут. И одним боком и следующим - все показывают, все продвигают. А на деле что? Ерунда на постном масле.
Нас ведь тоже на гнилой кобыле не объедешь. Мы мало-мало разбираемся и видим, кто есть кто, и что к чему?"
Археологи заулыбались его монологу. И приободрившись от их веселья, он рассказал еще: "Вот, недавно что случилось? Когда этот, как его? Ну, тот-то самый был?
Ага, вот его и слушали. Говорит мол, что так и надо, а вы, де, помалкиваете и сами себя не жалеете. Потому и несчастья вам переживать приходится, что вы такие вот, как не стоило бы. А я вам скажу, что не только таким образом не стоит, а и всяким иным тоже. Потому что как наступит этот... ну, как его? Вот-вот. Тогда все на свои места и встанет. А так что же - дурдом?
А мы потом нахлебались из-за него, что и по сю пору свет не мил.
Вот, стало быть, и послушали".
После этого, не говоря более ничего, Лаврентий встал и ушел в темноту.
А в последний день экспедиции он появился на раскопе и протараторил сходу разгорячено: "Что вы мне тут хотите сказать этим самым? Не надо мне тут этим самым болтать. Говорите, как положено, как обычно. А этим самым, вы знаете, где разговаривать будете? Этим самым тут, видите ли, придумали выражаться...
И убежал....
***
Волна оказалась сильнее предыдущей. Зацепила пальцы ног - намочила.
Это ничего. В такой жаркий день высохнет быстро. Скоро. Не успеешь оглянуться.
Да-а-а... Придет срок... Скоро.....
А ведь он наступит.... Точно - завтра!
Это давным-давно - четверть века назад загадал я неисполнимое желание: "В сорок лет стану богатым".
Тьфу, ты! Да Бог с вами! Богатым, видите ли, решил стать.
Мысль - крамольная. Абсолютно несбыточная. Ведь жил я в Советском государстве. Где богатых не было, и быть не могло.
Тогда это представлялось, конечно, намного скромнее, чем сейчас. Никаких тебе: миллиардов долларов, Бентли, Ибицы, и Гоа... Просто думалось, что будет машина "Волга" (черная), квартира в центре города - в красном кирпичном здании, и магнитофон японский с кучей кассет.
Дьявол, что ли подслушал мыслишки эти?
Да нет.
Ничего не дал.
И даже не помог ни в чем.
Но, условия игры поменял. Скоро оказалось, что мечта о богатстве стала довольно реальной, и ею не преминули воспользоваться тысячи соотечественников - советских, так сказать, людей.
Они смогли: ограбить, отнять, присвоить.
Лихорадочно, в спешке, нагородили частоколов из законов, лишь бы сберечь барахлишко. Ощетинились охраной, сигнализациями, собаками, ненавистью к остальным.
И, наверное, зажили. Так, как я мечтал в детстве - сыто и счастливо.
Не знаю. Некому поделиться. Такие, со мной не общаются.
И поделом мне.
Вот и сейчас, не просто же так загадал: "Придет волна. Если не намочит ног, то дадут премию в сентябре. А намочит...".
Вода силу потеряла быстро. Будто услышала условия.
Но, уходя, взбрыкнула без видимой причины и плеснула-таки на пальцы левой ноги.