Аннотация: Иногда с нами могут произойти такие вещи, которые должны происходить много лет спустя. Но не всегда и не всё происходит в своё время... Энтропия познания или чьи-то злые шутки??
ГРЕЗЯЩИЕ ГРЯДУЩИМ
ГЛАЗ ДЬЯВОЛА.
ПРОЛОГ.
Это было очень давно. Настолько давно, что имена героев и названия местностей потеряли свою истинность. Поэтому мы всему дадим новые имена, имена даже не существующие, а какие-либо случайные совпадения будут действительно случайными.
Жил на свете Падишах. Он был достаточно богат и могущественен, что бы прославиться на весь мир. Но почему-то слава о нём ограничивалась лишь его и соседними владениями. Падишах очень страдал из-за этого. Разве он заслуживает бесславия?
Благодаря своему богатству он целыми днями лежал, и ничего не делал, только ел фрукты и думал, как бы ему прославиться на весь мир. Помогали ему в этом несколько мудрецов, сидевших в прохладном углу зала, затенённом от жары и листавших старые запылённые книги. А ещё они перематывали древние свитки, в которых были ответы на все вопросы. Вопрос был всего один, а книг очень много - несколько комнат дворцового подвала. Падишах злился на мудрецов за их медлительность: ему нужно было знать, как прославиться, а они рассказывали ему о том, как найти путь по звёздам, или о том, как покорить народы без войны, или обо всякой другой ерунде... А книг было очень много... Пожалуй, больше, чем отпущено дней Падишаху...
Тогда Падишах решил призвать в помощь всех своих поданных: каждый день, после молитвы на дворцовой площади перед минаретом глашатаи объявляли награду Падишаха за сообщение способа как прославиться...
***
В канцелярии Падишаха вот уже несколько месяцев стояла очередь, длинною в несколько дней. После первого же объявления глашатых на дворцовой площади, народ в канцелярии не убывал. В одной очереди стояли и именитые купцы, и оборванные бедняки, и святые дервиши. Все горели одним желанием. Нет, не столько они все знали точный способ, как прославиться Падишаху на весь мир, сколько каждый думал получить за свой самый простой совет вознаграждение, величиной в несколько табунов прекрасных лошадей. Но только один человек знал тайну славы Падишаха....
- Как тебя зовут?
- Ахмед.
- Кто ты?
- Я пахарь бека Ахмади, верного подданного Падишаха, пришёл сюда за пять дней специально, чтобы подсказать Падишаху, как прославиться, да поможет ему Аллах во всех его начинаниях.
- Рассказывай.
- Падишах должен скупить во всей округе весь плов и все лепёшки и много всяких вкусностей, а потом кормить всех кто ни пожелает...
- И долго ли ты думал над этим способом прославления, Ахмед, пахарь бека Ахмади?
- Долго, очень долго...
- А не предлагал ли ты этот способ прославления своему беку?
- Нет. У него ведь не настолько много всякого добра, как у Падишаха... И потом, все мысли у него не о том, как прославиться, а о том, как поймать негодяя, тайно проникшего в его гарем...
- Я думаю, Ахмед, пахарь бека Ахмади, что не из-за гарема ты не стал предлагать свой замечательный метод прославления своему беку - тут писарь Падишахской канцелярии начал сильно злиться, - а просто потому, что он всыпал бы тебе таких палок...
- Я солгал, о строжайший писарь, да отсохнет мой лживый язык, я солгал про то, что думал долго, я придумал это только что, потому что несколько дней не ел...
- Что же ты зря тратишь моё время?
- Я сейчас, о неподкупный писарь, придумаю другой способ...
- Не нужно других способов. Я напишу твоему беку о том, как ты оставил работу на несколько дней ради того чтобы тратить время моё, а значит время Падишаха, и о том, чтобы он щедро наградил тебя за твой блистательный план... палками!!!
- Смилуйся, о проницательный...
- Сейчас ты, пахарь Ахмед, пойдёшь по главной улице, свернёшь у высокого тополя, пройдёшь мимо яблоневого сада, там будет мой дом. Оставишь моему слуге столько, сколько считаешь достойным своих палок.
- Я всё понял, о милосерднейший, я оставлю всё что имею...
- Все вы так говорите. Только учти, если я сочту это недостойным того времени, которое я на тебя потратил, то придётся мне всё-таки написать твоему беку. Стража гоните его в шею!!! Следующий!
- Здравствуй во веки веков, о достойнейший писать на свитках могущественного Падишаха, да будет мир в твоём доме на много лет.
- И в твоём доме да будет мир, о достойнейший говорить о священном. С чем пришёл к нам почтенный мурза? - голос писаря, склонившегося в почтительном поклоне, звучал теперь мягко.
- Я пришёл посоветовать нашему сладчайшему Падишаху, как прославить своё имя и имя всемогущего в руках которого слава и жизнь любого смертного.
- Говори, о мудрейший, я запишу твои слова и передам их Падишаху.
- Нашему светлейшему Падишаху следует сесть на коня и поставить на знамени своё имя под именем Величайшего, того, кто даёт нам жизнь и в чьих руках слава и судьба каждого из нас, и пронести это знамя во главе войска через все страны, где ещё не знают священного слова Корана.
- Я записал твои слова, о светлословый мурза, вечером Падишах услышит твой золотой совет из уст своего визиря. Я думаю, Падишах отблагодарит тебя.
- Благодарю тебя за твой труд, усерднейший слуга своего господина, возьми этот кошелёк с серебром. Мир дому твоему.
- И твоему дому мир на все времена, щедрейший из щедрых.
Мурза вышел. Писарь устало вздохнул. Он тяжело встал со своего места, подошёл к небольшому кувшину стоявшему в нише стены и высыпал в него серебряные монеты. Там уже стало чуть больше половины. Писарь снова тяжело вздохнул, встряхнув двумя руками кувшин и посчитав, что к концу дня он точно наполнится до верху и его придётся нести домой, как и вчера. Писарь был уже далеко не молод, и для него это было тяготой. А кому ещё доверишь донести до дома целый кувшин серебра, того и гляди, украдут. Для того-то писарь и пересыпал деньги в кувшин из кошельков, чтобы ни кто и не догадался, что он в нём несёт: рис, или масло, или воду. Всякий прохожий встречавший вечером старика-писаря низко кланялся ему и, увидев как нелегко ему тащить тяжелый кувшин, думал: "Вот человеку наказание за его мздоимства!".
- Следующий!
В комнату вошёл человек, одетый скромно, но со вкусом. Однако так казалось только с первого взгляда. Присмотревшись можно было увидеть, что любая деталь его одежды: будь то пуговицы из граната или материал для небольшой чалмы, стоили гораздо больше, чем мог заработать простой служащий Падишаха. Писарь упал ниц.
- О, великий и могущественный Визирь светлейшего из Падишахов, солнце освещает Твою дорогу, лунный свет украшает Твои следы! Что привело сверкающего доблестью господина в столь недостойное Твоего внимания помещение?
- Отчего же? Это помещение - часть дворца, а значит достойно моего внимания и моего посещения. Тем более в такое трудное для Падишаха время. Встань и расскажи о чём сегодня советовали люди.
- О, добросовестнейший из всех слуг светлейшего из Падишахов, сегодня люди говорили всё тоже, что и вчера и позавчера и в первый день. Большая часть, конечно, советует пойти священной войной на неверных, другие советуют жениться, чуть ли ни каждый день, и таким образом у Падишаха будет самый большой гарем во Вселенной, и многое другое, что Ты слышал много раз, как будто люди стоят в очереди и договариваются ...
- Да, я это слышу от тебя каждый день, а Падишах от меня ... И Он этим очень недоволен. Я думаю сменить писаря и дела будут обстоять намного лучше.
Писарь упал на пол, как скошенный стебель и пополз по коврам на коленях к Визирю, бормоча скороговоркой:
- О светлейший, о, могущественный, о, справедливейший, о, драгоценнейший ...
Но этой сцене не суждено было быть законченной: за парадными дверями раздался шум, и в комнату просто ввалилась и упала на мягкие шёлковые ковры куча людей, в которой были и бедняки, и беки, и охрана, и даже один мулла, который упал первым, зацепившись за край ковра, что послужило причиной падения и остальных.
- Стража!!! В чём дело?
Двое здоровенных молодцов в блестящих кольчугах вскочили, поправляя шлемы и, вытащив со звоном свои кривые мечи, стали выталкивать спешно поднимающихся и учтиво кланяющихся людей локтями и коленями почти как баранов, при этом выкрикивая по очереди:
- На выход!!!
- Покинуть помещение!!!
- Не беспокоить!!!
- На выход!!!
- На выход!!!
- Покинуть помещение!!!
Когда двери закрылись, Визирь хлопнул в ладоши. Немедленно, непонятно откуда, влетели очень опасные люди из охраны Визиря, их лица были замотаны чёрными платками и везде, где только можно было торчали заткнутыми за всевозможные ремни ножи, кинжалы и подобное холодное оружие. Они остановились, как вкопанные в ожидании приказа убить кого-либо или всех, кто попадётся им под руку. Визирь даже не повернулся в их сторону.
- Я требую объяснений!
Опасные люди исчезли также быстро и бесшумно, как и появились. Через несколько минут они втащили в зал двоих - одного стражника и человека в непонятной одежде с повязкой на одном глазу - поставили их на колени, приставили ножи к горлам.
- Пусть стражник скажет, как он посмел до конца не выполнить свой долг и нарушить покой самого Визиря.
- Во всём виноват только он, - стражник показал на человека в непонятной одежде. - Он пытался пролезть без очереди. Люди были возмущены этим. Я никого не пускал, он всё равно лез без очереди, и все захотели без очереди, я никого не пускал! А нас все прижали толпой к дверям, я даже не смог вытащить свой меч! А они всё напирали и двери не выдержали, но мы всех быстро выгнали, как только вытащили свои мечи...
- Ты должен был умереть, но ни кого не впускать! - Визирь отвернулся от него, не желая выслушивать больше никакие объяснения. Охранники Визиря только того и ждали. Они моментально перерезали горло стражнику и поволокли его за ноги через парадные двери, оставляя на прекрасных коврах несмываемый красный след. - Ну а ты, что скажешь, чужестранец?
Второго человека, которого держали на коленях с ножом у горла, было трудно удивить произошедшим: он видал и ни такое. С невозмутимым видом он ответил:
- Достопочтенный Визирь, я в отличие от всех остальных знаю точно, как прославить Падишаха. Поэтому я не хотел стоять в этой ужасной очереди несколько дней и томить в ожидании почтенного Падишаха пока эти болтуны сотрясали воздух всякой ерундой.
- Ты чужестранец не только по одежде, но и по речам. Откуда ты явился и почему считаешь свои речи достойными славы Падишаха?
- Я бывший купец из самой Ломбардии. Мою древнюю семью сумели разорить нечестными путями другие конкурирующие семьи. Мы собрали последние капиталы и пытались уплыть в другие страны на корабле, но сразу, после нашего выхода в открытое море, налетел шторм. В живых остались не многие, в том числе и я. Злой рок преследовал нашу семью в последнее время, поэтому мы с братьями поклялись, что больше никогда не будем браться за купеческое дело, а то не многое, что было при нас, решили раздать людям. Золото мы раздали быстро. С драгоценными камнями было хуже: все почему-то отказывались от них. Все камни мы разделили между братьями и направились в разные концы света. С тех самых пор носит меня судьба по всему свету, как у вас говорят, по всей вселенной: от вечерних до утренних стран. Я даже побывал в стране восходящего солнца на самом краю света. И кому, как ни мне знать, что прославляет людей, а что нет.
- Твой рассказ, чужестранец, очень хорошо составлен. Видно, что ты долго думал над ним и рассказывал не один раз. Возможно, он был правдой. Чем ты можешь подкрепить его?
- Да действительно, мой рассказ очень складен из-за того, что я много раз рассказывал его стоя вот также... А подкрепить его я смогу великолепным рубином. Такого ты ещё не видал.
- Я видал много больших и малых драгоценных камней, я видал их столько, что тебе и не снилось, поэтому меня трудно будет удивить. Он у тебя с собой? Обыщите его!
Страшные охранники, не церемонясь, щупали, обстукивали, лазили в карманы, за складки одежды, вывернули котомку. Всё, что находили, складывали в кучу, но там не было ни чего, что имело бы цену выше корки хлеба. В конце концов, на нём стали рвать одежду. Полуобнажённый странник стоял перед Визирем и заливался смехом.
- Чему смеёшься, чужестранец. Или тебя смешит приближение смерти? Где ты прячешь камень, отвечай!
- Нет, величественнейший Визирь, я с детства боюсь щекотки. Если бы ты попросил я сам отдал бы тебе камень, ведь я за этим и пришёл. Ни что не прославляет так, как это делают редкие вещи, поэтому я и принёс рубин Падишаху. Надеюсь, в его лице он обретёт истинного хозяина... Скажи, чтобы меня отпустили, и я отдам рубин тебе.
Визирь ничего не сказал, только кивнул. Стальные оковы рук охранников отпустили чужестранника. Он подошёл к визирю, приподнял повязку на лице, закрывавшую выбитый когда-то глаз, из глазницы извлёк великолепной огранки рубин, закрыл повязкой глаз и протянул сверкающий камень Визирю.
- С таким камнем я и сам стану падишахом... - Выдохнул Визирь, не мигая, глядя широко раскрытыми глазами на драгоценность, но быстро взял себя в руки. - Однако, чужестранец, ты очень хитёр. Не боишься разгневать Аллаха столь дерзким местом для тайника?
- До того раза, когда разбойники в Китае пытали меня, я прятал камень в ещё более дерзком месте. Но при пытке они выбили мне глаз, и я понял, что лучшего тайника и не сыскать.
Но Визирь, казалось, и не слушал: он был весь поглощён созерцанием великолепной драгоценности.
- Как же имя этому великому шедевру? Ведь у него есть имя, как у всякой редкой вещи?
- Об этом я как-то и забыл. Вероятно у него когда-то и было своё имя, но в любом случае, оно уже утратило свой смысл... Я думаю, его новое имя... "Глаз дьявола", по вашему "Око шайтана"...
Визирь не отрываясь смотрел на рубин. Казалось он и разговаривает сам с собой.
- Почему же такое страшное имя у столь прекрасной вещи?
- Он принёс очень многим... то что они заслуживали.
- Тогда я сам дам ему новое имя. Его будут называть "Око судьбы", или, в угоду Падишаха, "Указующий дорогу славы".
- Как бы ты его не назвал, он сделает свою работу и вернётся в преисподнею. А теперь, я бы хотел получить свою награду.
Визирь встрепенулся, как будто очнулся от дремоты, и непонимающе посмотрел на странного полуголого человека с повязкой через глаз, утверждавшего, что он бывший ломбардийский купец и нагло требовавшего какую-то непонятную награду.
- Какую такую награду???
- Которую каждый день обещают на площади. Я отдал тебе рубин. Ты отдашь его Падишаху. Рубин прославит Падишаха на всю вселенную, стоит показать его лишь одному из хозяев соседних государств. По-моему, я заслужил награду. Я куплю себе бекство и буду доживать свой век, кушая халву.
- Послушай, чужестранец, ни кто, ещё ни кто не мог называть меня на ты при этом не добавляя всевозможных возвеличевствующих приставок, за это сразу казнят. Ни кто не смел разговаривать со мной стоя прямо и глядя мне в глаза, человек в твоём положении должен перед каждым ответом на мой вопрос кланяться и отвечать глядя в пол, иначе он подвергается казни. Ни кто, ты слышишь, ни кто не смеет требовать у меня ничего, даже то, что заслужено, я сам решаю наградить или казнить. И ещё, никому я так подробно не рассказывал, что можно делать в моём присутствии, а чего делать нельзя. Но из-за того, что ты чужеземец, и можешь не знать всех тонкостей дворцового обращения. И из-за твоего рубина я делаю для тебя исключение: я не казню тебя, я тебя отпускаю, разрешаю идти. И помни, что жизнь лучшая из наград, которую я мог бы тебе дать. Иди, иди и не оглядывайся!!!
***
Вечером Визирь находился в своих комнатах. Он был на перепутье. Мысли его путались, распутывались, окутывались туманом, туман этот был то розовым, то голубым, а несколько раз даже чёрным. Он не знал, как поступить. По долгу службы он должен был отдать этот рубин Падишаху. Этот великолепный камень, который чуть ли ни светится изнутри. Который так и хочется держать в руках и ни когда не выпускать, который хочется проглотить и чтобы он бился вместо сердца, не зря этот оборванец носил его вместо глаза... И кому его отдать? Какому-то жалкому падишаху, который сам не принимает ни каких решений, жалкому и трусливому человеку, который не сможет добыть себе славу не только в войне, но и женившись на всех женщинах своего государства, он бессилен во всём, управление государством он взвалил на плечи визиря, а сам только мечтает, как бы прославиться... По сути, визирь был на много могущественней самого падишаха, вот только Падишах родился падишахом, а Визирь добился всего сам, и ни какие деньги, ни какие рубины, ни какое могущество не изменит хода вещей. Визирь никогда не станет падишахом, как бы он этого ни хотел. Может быть ему забрать золото, гарем, рубин и уйти в горы и стать разбойником, но станут ли служить ему эти чёрные демоны, если он будет не визирем, а каким-то разбойником, хотя за золото можно нанять и других, ещё более чёрных демонов... Камень делал свое дело. Он пронзал своими лучами мозг визиря и затмевал его разум.
Наконец он принял решение. Решение на столько великое, на сколько и страшное. Он, и только он сможет его воплотить в жизнь! Визирь, как преданный слуга, отдаст рубин падишаху. Возможно, он даже получит за это награду, но в любом случае те табуны отборных скакунов, которые каждый день обещали на городской площади, он уже забрал себе. Падишах будет восхищён. Он наверняка соберёт всех соседей, всех подданных, может даже пошлёт гонцов во все стороны вселенной с приглашениями на большой праздник обретения реликвии, которая прославит его и его род во веки веков. Будет праздник... А вот тут придёт очередь и великого Визиря! Он объяснит гостям, чей это рубин и чья это страна по праву... по праву силы! а заодно сообщит, что все гости в заложниках. Падишаха он просто убьёт, как убивают свинью неверные, а его мясо прикажет раздать собакам на рыночной площади. Дворцовая стража и армия подчиняются только Визирю! А гости, впечатлённые всем этим, не замедлят расстаться со всем, что у них есть и в придачу, пускай их родственники выкупают их из плена великого Визиря! Великого Чёрного Визиря.... НЕТ! Великого Рубинового Визиря! Они, конечно, эти родственники, приведут свои армии и разгромят этот город, но Визирь будет далеко в горах.... НЕТ! он останется в своей столице! А правителя той страны, чья армия первая нарушит границу, он прикажет привязать за каждую ногу к двум диким лошадям и погонять их галопом до первого дерева, которое попадётся между ними! Вот так! Кто посмеет пересечь границу и подвергнуть своего правителя такой казни? Только визирь подобный великому Визирю Падишаха! Видимо, второго такого визиря нет!
- Ты, мой визирь, самый лучший и самый преданный из моих подданных! Не зря я вытащил тебя из самой грязи и приблизил к себе, ещё когда мы были мальчишками. Мой уважаемый отец, да будет всегда сладка райская халва, которую он кушает на небесах, говорил, что нужно выбирать лишь благородных друзей для своих игр. Но все они не стоят того, во что превратился ты, не взирая на своё совершенно подлое происхождение.
- Я лишь пытаюсь соответствовать пыли, по которой ходит мой господин...
- Если бы все мои благородные слуги были бы так же хороши как мой сирота визирь, то я был бы самым счастливым падишахом во вселенной! Ты достоин награды! Я знаю, что я тебе подарю.
Падишах не отрываясь смотрел на камень. Лучики солнца, пробиваясь через неплотную листву зелёной крыши живого павильона, играли зайчиками на лице падишаха. Журчал искусственный водопадик, наполняя воздух свежестью.
- Я поручу тебе охранять этот камень! - падишах мягко улыбнулся и погладил рубин как ребёнка. - Думаю, что эта награда дороже любых денег.
- О! Мой Падишах, ты светило мудрости! Что может быть дороже твоего доверия? Кто сохранит эту вещь лучше меня? Я отдам себя на растерзание шайтану или позволю разрезать меня на тысячу мелких частей, но рубин не отдам ни кому! Видит Аллах, я говорю истинную правду!
- Вот и славно! Я устрою праздник! Как думает мой визирь, сколько соседей надо позвать, чтобы слава обо мне распространилась на всю вселенную и за её пределы?
- Ты самый великий из всех падишахов в истории нашего государства! Ты самый мудрый правитель, ты самый лучший, и ты спрашиваешь совета у человека, который не достоин прикоснуться к краю твоего плаща! На сколько же ты снисходителен и добродетелен к своим слугам! Я думаю, что ты можешь и никого не звать, и так слава о камне распространится с быстротой слухов, но чем больше соседей ты позовёшь, тем будет обширней твоя слава, ведь каждый желает лицезреть чудо, а мудрые говорят, что лучше единожды лицезреть, чем многожды слухи слышать. Пусть приезжают с жёнами, с гаремами, с детьми, пусть привозят всех, кого посчитают достойным такой чести! Разошли гонцов во все края вселенной! Чем больше гостей ты примешь, тем громче будет твоя слава! Тем ярче будет гореть этот рубин, а с ним и твоя слава!
- О! Визирь! Ещё одно почётное дело я тебе поручу, думаю, ты его выполнишь легко.
- Для своего Падишаха, подобного солнцу, я готов своими плечами сдвинуть с места Чёрную гору, что на западе твоих владений. Скажи, чем я ещё могу порадовать своего властелина, чьим нижайшим рабом мне посчастливилось родиться и я с быстротой ветра полечу выполнять поручение!
- Я подумал, что было бы очень хорошо осветить этот рубин так, что бы он действительно горел! Задай такую задачу мудрецам с книгами, что копошатся как черви в подвальной пыли, перелистывая эту рухлядь. Мне нравится игра солнечных лучей на этих великолепных гранях.
- Мой Падишах, светило мысли и провидец славы, я рад сообщить тебе, что твоё повеление выполнено! За дверями этой обители свежести дожидается главный Мудрец и первый советник твоего светлейшества чтобы доложить тебе о том как выполнить такую не лёгкую задачу.
Он хлопнул в ладоши. Двери медленно отворились. Около каждой створки встали по два огромных, мускулистых воина в атласных одеждах и тюрбанах с обнажёнными огромными кривыми мечами - это личная охрана Падишаха. В двери вошёл согнутый пополам человек. Казалось, он вот-вот наступит на свою длинную бороду.
- Это очень хорошо, когда мои повеления тотчас выполняются... - Падишах довольно улыбнулся, мельком глянув на Визиря, но, не удостоив главного мудреца и первого советника даже мимолётным взглядом. Падишах был поглощен созерцанием огромного рубина.
Музыка, негромкая и медлительная лилась, казалось из ниоткуда и искусно вплеталась в журчание воды. Старик с длинной бородой так и стоял, согнувшись пополам и изучал причудливый узор шёлкового ковра, сотканного лучшими мастерами страны специально для ног Падишаха. Могучие воины совершенно беззвучно скользнули обратно за дверь, которая сама-собой закрылась так же беззвучно. Казалось, ничего и не было, только посередине ковровой дорожки стоял согнувшийся человек и ждал своего, как ему казалось, триумфа, совершенно справедливо ожидая за это каких-то наград.
Визирь выдержал положенную дворцовым этикетом паузу и обратился к Мудрецу.
- О, мудрейший, я знаю, что ты прочитал много книг и знаешь много тайн, которые они скрывают, поведай, как зажечь рубин, чтобы он светился изнутри.
- Ни что не сравнится с мудростью нашего премудрого Падишаха, лишь для него восходит солнце, даря и нам свой свет, лишь для него дует ветер, принося и нам прохладу, лишь для него движутся звёзды, открывая тайны мироздания и нам! Лишь небо может соперничать с высотой Его помыслов, лишь море может соперничать с глубиной Его мысли, лишь сонмы мудрецов прошлого и настоящего могут соперничать с обширностью познаний нашего пресветлого Падишаха. Только в одной книге, составленной этими мудрецами, я нашёл что-то, что могло бы удовлетворить желание всемогущего мира сего.
Визирь скучающе ходил вокруг Мудреца, слушая пустые дифирамбы, тем более совершенно незаслуженные. А Падишах, казалось, не слушал и не видел никого. Камень его околдовал и завладел его мыслями. В глазах светилось счастье. Когда Мудрец сделал паузу, Визирь наиграно спросил:
- Какой же секрет древности ты поведаешь нам, о мудрейший?
Он уже знал ответ, он давно всё выяснил и, даже, некоторые детали хитрого устройства уже начали изготавливаться. Но надо было соблюсти церемонию и дворцовый этикет, даже если Падишаха это совершенно не интересовало.
- Это тайна усиления солнечного света. Древние мыслители с помощью специально расставленных зеркал и определённым образом обработанных стёкол могли собирать солнечные лучи так, что они становились очень яркими, усиливаясь в несколько раз. Правда эти лучи применяли для того, чтобы вскипятить воду в жестяном кувшине, но я думаю, что эти усиленные солнечные лучи самая подходящая вещь из всего вороха праха знаний, о мудрейшие из мудрых, да осветится имя Падишаха несмываемой славой во веки веков!
- Что сказал мой главный советник? - спросил Падишах у Визиря.
- Он рассказал об устройстве прибора для освещения этого рубина усиленными солнечными лучами, о славнейший собиратель величайших реликвий!
- Я хочу, чтобы таких ... ммм... как там их?.. приборов, было сделано три... Нет! Семь!... Нет! Сделайте двенадцать. Я хочу, чтобы мой рубин был великолепен и сверкал и светился! Сделайте двенадцать и ещё один! И чтобы они все освещали мой рубин одновременно! И чтобы рубин вращался! Вращался так, чтобы каждый не сходя с места, мог бы увидеть каждую его грань!
- Слушаю и повинуюсь, мой Падишах! Твои слова радуют мою душу не меньше патоки, радующей мои уста, твои мысли стали маяком моим заблудшим догадкам, словно кораблям в ночи...
Бормоча подобные восхваления, старик не разгибая спины, пятился задом в уже открывшуюся дверь. Он не боялся теперь наступить себе на бороду, он боялся врезаться мягким местом в одного из охранников снова стоявших около распахнутых створок, но оглянуться - не смел. На лице его было удивление и страх. О какой бы то ни было награде он забыл напрочь.
Визирь тоже был удивлён. Падишах не посмел назвать число шайтана вслух, он сказал, как положено говорить царственным особам, чтобы не осквернять свои уста. Но почему для освещения рубина он выбрал именно тринадцать приборов? Этот оборванец тоже упомянул, что имя камня "око шайтана". Не уж-то природа камня нечиста? Нет, божественная вещь не может быть нечистой! Но... даже если всё-таки тут не обошлось без шайтана, ничто не остановит его от задуманного!
***
Прошло время.
Собрались гости.
Гостей было очень много. Всем хотелось увидеть огромный рубин, да ещё светящийся изнутри. Понаехали соседи, соседи соседей, друзья и родственники, друзья и родственники друзей и родственников, конечно и их соседи и, конечно же, друзья и родственники соседей. Царственных особ с семьями разместили во дворце, точнее в одном из дворцов падишаха, а для остальных построили лёгкий город из шатров в долине с яблоневым садом. Обилие народа порождало мелкие беспорядки, которые тут же пресекались отрядом охраны порядка, подчинённой самому великому Визирю. Его люди были везде. Падишах видел в этом отменное усердие, Визирь же строил свои планы. Снабжение такого большого числа народа водой и провизией - была задача не из лёгких. Не то, что бы не хватало чего-либо, всего было в избытке, но важно всё подать вовремя и, не позволь Аллах, заметить кому-нибудь, что соседу досталось на две мерки воды больше. В этом многолюдье каждый мнил себя очень важной особой и требовал ОСОБОГО отношения.
- А у моего отца два дворца и десять табунов прекрасных тонконогих скакунов и ещё... - хвастался один мальчик из группы хорошо одетых подростков, стоявших кружком и хваставшихся достатком или положением своих отцов. Они были уже не малыши, чтобы бегать и шалить, но ещё и не юноши, чтобы занять диван в местном духане. Поэтому они, наверное в первый раз в жизни, "выйдя в свет", надев чалмы с султанами, стояли, разговаривали и делали очень важный вид, они ведь уже совсем почти взрослые. Наверное считая, что заслуги их отцов это их личные заслуги. Но детство брало своё!
- А вы видали, уважаемые соседи, что за зеркала установлены в закрытой части сада?
- Нет, я не видел...
- А я глядел сёня утром, как их притаскивали туды! Во как!
И пухленький мальчик попытался изобразить как слуги несли тяжёлые зеркала раздув щёки и раскарячив ноги. Его собеседники засмеялись.
- Давай подглядим! Проползём где охраны поменьше...
- Нее... Сулейман, сын почтенного муллы, живущего за три шатра от нас, пытался пробраться туда вместе с Али, сыном бека северного озера. Они думали обмануть охранников, но охранники тут не простые! Они одеты во всё чёрное и у них лица замотаны чёрным, только огромные глаза, - мальчишка приставил к своим глазам кулаки. - Во-от такенные! И кругом поспрятано в них кривых кинжалов.... Ну... ну... больше десяти, это точно!
- Ну да!
- Врёшь!
- Да ты что, больше десяти считать не умеешь?
- Это не я, это Сулейман с Али не умеют... А я... А я... если надо много много могу сосчитать, но только если надо... а так у меня специальный слуга будет, который всё будет считать, зачем мне забивать голову всякой ерундой?
- А у меня уже такой слуга есть из романии, урод редкостный, зато и написать письмо сумеет если надо...
- Ну да!
- Врёшь!
- Клянусь Аллахом, зачем мне тут перед вами врать? Как будто я другого места не найду.
- И что эти двое увидели что-нибудь? Расскажи, а?
- Нее... ничего кроме этих охранников и не видели. Эти охранники их и словили и развели по домам. Теперь вот отцы не выпускают их из шатров даже чтобы поговорить с почтенными соседями.
- Так откуда тогда ты всё это знаешь?
- Но ведь я вхож и в шатёр почтенного муллы и в шатёр бека северного озера, я к ним приходил и разговаривал с ними.
- Да уж не повезло. Так со скуки помереть можно!
- Что-то видимо серьёзное там прячут, раз так охраняют.
- Дык, знамо дело... рубин как-никак здоровенный!
- Я слышал, что он не такой уж и большой, просто из него лучи такие идут, что он кажется всё больше и больше.
- А мне дед рассказывал, что для того, чтобы рубин стал больше его надо хранить в человеческой крови и каждый день подливать новую, тогда он начинает расти, но очень мало с рисовое зёрнышко за десять лет.
- Это же сколько людей надо убить?
- Зачем людей, можно убивать рабов...
- Так столько рабов... это надо покупать самых дешёвых и самых плохих рабов... а рубин всего на рисовое зёрнышко вырастит. Так можно самому скоро в рабы за долги продаться...
- Зачем рабов покупать? Можно пойти войной на неверных, тогда будет много крови и много рабов.
- А ты уверен, что рубин будет расти от крови рабов или неверных?
- Ты что моему деду не веришь!?
- Тогда, когда будет война с неверными, будет много не только крови и рабов, но и много богатств всяких в том числе и рубинов...
- Главное славу добыть можно на войне! Можно проявить себя полководцем или осадником городов!
- Точно. Только вот нет уверенности, что все добытые на войне драгоценные камни будут размером с тот рубин, что завтра нам собираются показать...
- А давайте поклянёмся, что лет через десять, когда у нас уже будут собственные вооружённые отряды, мы все вместе объявим войну неверным. Выберем страну побогаче и объявим им войну! Давайте?
- Давайте!
- Давайте!
Вот такие праздные беседы можно было часто слышать в то время.
А в закрытой части сада действительно кипела работа. Туда никого не пускали не потому, что там прятали рубин, он, конечно хранился в отдельной комнате в сокровищнице, охраняемой, конечно, лучшими из лучших чёрными людьми великого Визиря, в специальной шкатулке с секретом, открыть которую мог лишь сам великий Визирь. Он обещал после представления рассказать этот секрет Падишаху. А мастеру, который изготовил эту шкатулку, и который также знал секрет, просто-напросто отрубили голову, чтобы он не разболтал секрета. Правда, после выполнения предыдущего заказа великого Визиря пять лет назад с подобной целью этому мастеру отрезали язык и он болтать не мог вовсе, но тут дело было особой важности.
Таких огромных зеркал не было даже во дворце самого Падишаха. Поэтому какие-то зеркала были сделаны из огромных металлических пластин, отполированных по секретным рецептам из древних книг, а какие-то - составлены из более мелких кусков, наклеенных на основания из деревянных огромных щитов. Ну а роль специальных концентраторов солнечного света играли совершенно странные вещи. Это были "китайские стёкла", напоминающие маковку огромного стеклянного шара, на изготовление которых ушли десятки лет кропотливого труда... Какой-то придворный учёный очень давно заказывал их для изготовления гигантской трубы, чтобы поближе разглядывать движения звёзд. Стёкла были изготовлены, но этот учёный не дождался своего заказа, попросту не дожил... Так эти "китайские стёкла" и остались пылиться в подвалах дворца в ожидании своего времени. Теперь их, наконец-то, употребили в дело.
Были работы и не сильно секретные, но требующие очень точного расчёта на основе особых знаний. Например, были приглашены мастера, которые разработали, как они её называли "солнечную машину", которая должна была вращать рубин, при этом вращала бы и "китайские стёкла" и большие зеркала так, что усиленные лучи солнца всегда падали на рубин, заставляя его светиться изнутри и сверкать всеми своими гранями. Также эта "солнечная машина" могла бы учитывать высоту солнца над землёй и сама поправлять наклон зеркал чтобы луч не прошёл мимо рубина. Точнее было бы сказать мимо копии рубина. Из граната был изготовлен шар по размерам похожий на рубин. Мастера настояли на том, чтобы он был сделан из непрозрачного материала для того, чтобы им удобней было направлять лучи солнца. Оценивая размеры гранатового шара, мастера представляли себе каким мог быть истинный рубин и только цокали языками, качая головой, удивляясь чуду, которое предстоит увидеть.
Для того, чтобы сокровище мог лицезреть любой желающий в древних книгах опять же нашёлся способ. В записках одного из великих путешественников о его приключениях в странах заходящего солнца упоминалось о стране Ромеев. Эти Ромеи любили устраивать всякие многолюдные зрелища и строили для этих целей специальные дома, которые назывались театериями, амфитеатериями, циркусами и ещё другими трудно выговариваемыми словами. Но ведь варвары неверные, что с них взять? Зато принцип устройства циркуса очень хорошо подходил всем требованиям: если в центре на высоком пьедестале, под которым спрятана "солнечная машина" находился бы рубин, то вокруг него ровная площадка в несколько шагов, засыпанная лепестками роз давала бы большой обзор и не давала бы кому-либо незамечено приблизиться к главному сокровищу. Далее можно сделать оцепление охраны, потом, ступенями вверх расположить лицезреющих драгоценность людей, которые проделали свой путь ради такого восхитительного и незабываемого события в жизни каждого из них. А над всей толпой на высоких шестах можно расположить главные зеркала.
Как должна была работать "солнечная машина", каким связями соединялись в ней зеркала и "китайские стёкла", как всё это располагалось в специально построенном здании по подобию ромейского циркуса - всё это было не столь секретно, поэтому великий Визирь даже разрешил одному из мастеров составить точные планы и описать действие всех механизмов чудо-машины. Мудрецам и мастерам важно было сохранить знания о машине, Падишах полагал, что тем самым он прославиться в веках ещё больше, а Визирь знал, что даже если он запретит, то всё равно мастера сделают эти записи, но тайно, тогда будет очень трудно проконтролировать их распространение, во всяком случае, после представления он не собирался оставлять мастеров в живых.
***
Наконец-то настал долгожданный рассвет того дня, на который была назначена демонстрация "Великого Ока Славы". Погода обещала быть солнечной. И, начиная с того момента, когда любой правовенрый смог бы отличить "белую нить от чёрной", настроение Падишаха с каждой минутой повышалось. После утренней молитвы люди с дворцовой площади, из мечетей, из полотняного города двинулись в некогда запретную часть сада. Город и его окрестности никогда не видели такого количества народа. Такой огромной, блистатательно одетой толпы высокородных зевак, которые приехали, порой, из далека с единственной целью - взглянуть на драгоценный камень небывалой величины. И сделать этим приятно не только падишаху! Шутка ли, ведь это могла быть (ходили упорные слухи) новая святыня, новый символ веры! Казалось, весь Город со всеми его домами и дворцом и все его пригороды с лачугами, чайханами и караван-сараями вместе с наполнившими их всех в последнее время людьми вместился в яблоневый сад. Который тоже рассчитывал получить частичку славы и упоминание в исторических скрежалиях, дав приют новоявленной реликвии. Все были в предвкушении и соучастии чуда! Но только один человек из всех знал для кого это чудо... Специальные люди, охранявшие до этого тайну приготовления в яблоневом саду, не разошлись и были готовы к тайному знаку Визиря для захвата особо важных персон и оцепления всех собравшихся. Никто из пришедших не сможет уйти! Слава аллаху, все, кто хотел посмотреть на рубин, должны были оставить оружие в своих покоях, а люди Визиря вооружены до зубов!
Однако, открытие должны были увидеть не все. Только самые именитые и титулованные гости царских кровей имели право присутствовать на церимонии в циркусе, когда Падишах извлечёт "Великое Око Славы" из шкатулки и поместит его на приготовленном для него месте. Для них Визирь приготовил специальнообученных головорезов. А прислуга и охрана всех гостей будет перебита после того, как Визирь собственноручно перережет горло Падишаху драгоценным нефритовым кинжалом на глазах изумлённых.
Время текло. Солнце двигалось по голубому атласу неба. Не было ни облачка. День предвещал быть жарким. Тишина... Тишина была токой, что можно услышнать, как ветер гуляет в праздничых одеждах гостей и растёт трава в корнях деревьев почти священного яблоневого сада, тишина была почти мёртвой. К центру циркуса с разных сторон приближались два палантина. В одном сгорал от нетерпения Падишах. В другом - Визирь, который должен был передать Падишаху рубин. Он был спокоен и готовился к поступку. Если бы кто-то смог взлететь в небо, подобно ястребу, то увидел бы завораживающую картину: два палантина сближались к центру по закручивающейся спирали, по арене усыпанной лепестками алых и розовых роз, вокруг которой на высоких столбах, накрытые тончайшим шёлком и похожие на огромных морских медуз расположились китайские стёкла и зеркала, усиливающие солнечный свет, а на трибунах замерли в ожидании с открытыми ртами люди в роскошных одеждах со сверкающими на пальцах перстнями с драгоценными и не очень камнями. Некоторые камни тоже были рубинами и ждали встречи со своим сородичем.
Наконец, оба палантина сошлись в центре. Визирь и Падишах коснулись ногами лепестков покрывавших арену. Дальше все было как в сказке или как в самом розовом сне. Визирь открыл шкатулку с секретом и на свет показался великолепный рубин. Он не был так велик, как представляли многие и как рассказывали слухи, но он был несомненно великолепен и сразу приковал к себе взоры всех, кто его видел. Визирь рассыпался в словах благодарности Падишаху за оказанную ему, недостойному, честь, воспевал в различных эпитетах ум и достоинства Падишаха, согласно дворцовому этикету. И, наконец, шкатулка с рубином оказалась в руках самого великого Падишаха вселенной. Специально приготовленным шёлковым платком, тончайшей работы он взял "Великое Око Славы" и поместил на приготовленное для него место. Через арену пронёсся первый выдох восхищения. Падишах поднял над головой теперь уже священный платок, которым касался новой реликвии и отпустил его. Тот медленно поплыл по воздуху вниз. Это был знак. Знак, по которому шёлковые медузы сползли с обитателей высоких шестов, и солнце своими лучами проникло в зеркала, которые направили их точно на рубин. И Рубин вспыхнул всеми гранями! Второй выдох восхищения был более продолжительным и глубоким. И как только священный шёлковый платок коснулся лепестков роз, упав на землю, Визирь сбил чалму с головы Падишаха, запрокинул его бритую голову назад и драгоценным нефритовым кинжалом провёл по напряжённому горлу своей высокородной жертвы. Третья волна изумления отозвалась резким вдохом!
Визирь брезгливо вытер кинжал о парадный халат Падишаха, заткнул его себе за пояс и, подняв обе руки вверх громогласно в стоящей тишине возвестил:
- Аллах дал мне возможность, и я её использовал! Да святится Аллах и род его! Ныне я правитель ваш! Ваши слуги и охрана перебиты! Вы и ваши сыновья находитесь у меня в заложниках! Можете рассчитывать на мою благосклонность лишь после принесения присяги мне, как единому правителю над вашими землями! Только после этого вы будете назначены на должности наместников в свои родные страны, где будете управлять от моего имени! Кто откажется - будет умерщвлён со всем его родом, а земли будут отданы на разграбление соседям!
Визирь обвёл всех глазами. Стояла тишина. Визирь знал, что несогласных не будет.
- Сейчас дворцовую площадь очищают от трупов ваших охранников и слуг, и через некоторое время она будет готова для принесения присяги! А пока - наслаждайтесь великим зрелищем "Великого Ока Славы"!
Он подал сигнал, и открылись китайские стёкла, которые должны были многократно усилить солнечные лучи, пронизывающие великолепный рубин. А сам рубин вместе с подставкой под действием тайных механизмов начал вращаться. И тут случилось то, чего никто не ожидал! Точнее никто не мог ожидать!
Когда покрывало упало с последнего, тринадцатого прибора для улавливания лучей, солнечный свет сконцентрированный сферическими зеркалами и усиленный китайскими стёклами, пройдя через рубин, начали воспламенять всё, что попадалось на его пути! Приборов было тринадцать и тринадцать раскалённых лучей, вращались, повинуясь вращению, рождающего их рубина и уничтожали всё и вся. Они поджигали всё, что могли поджечь: деревья, конструкции возведённого циркуса, стоящие около пдъедистала палантины. Они прожигали всё, что могли прожечь: одежду, человеческую плоть, шёлклвые ткани, флаги.... ничто не могло устоять перед смертоносными лучами!
Первым пал Визирь. Он стоял ближе всех, поэтому его тело было изуродовано до неузнаваемости. Люди пытались убежать. Они не понимали, что случилось и думали, наверное, Аллах обрушил небеса на них, грешных, за то, что они осквернили себя присутствием при преступном убийстве Падишаха. Но предупреждённая и готовая к массовому бегству людей из циркуса охрана, повинуясь приказу тайного правителя всей страны великого Визиря, не выпустили за оцепление ни одного человека живым. Когда же смертоносные лучи и пожар добрался и до них, бежать было бесполезно и бежать уже было некому.
До тла сгорел циркус, выгорел яблоневый сад, шатровый город. Пожар пожирал пригороды и местами начал перекидываться на сам город. Казалось, у огня была цель - дворец и центральная мечеть.
У огня нет души, он не умеет жалеть!
***
На следующее утро города уже не было. Кто не сгорел - разбежались по окрестностям, спасая то небогатое добро, которое удалось унести в руках. После рассвета некому было возносить утреннюю молитву. Только редкие оборванцы копошились в развалинах на пожарище в надежде чем-либо поживиться. Например, найти золотой перстень. Не дай аллах найти перстень с рубином, такой сразу выкидывали! Или в нише дома царского писаря найти сплавленные серебряные монеты в лопнувшем кувшине.
Один из подобных оборванцев, с выбитым когда-то глазом, поднял что-то из-под своих ног.
- Опять ты меня нашёл?! И как тебе это удаётся? Ты ведь должен быть в нескольких стадиях отсюда в центре яблоневого сада? Да уж! Сколько убийств, отравлений, подлогов, лжесвидетельств, предательств и вероломств было сделано из-за тебя? Но в этот раз ты превзошёл сам себя! Такого массового истребления алчных и алчущих выгоды ещё ты не делал.... или делал? Кто знает, что было до того, как ты меня нашёл? Зачем ты каждый раз меня находишь? Ты мне не нужен! Я ничего не хочу от тебя! Я не желаю тобой владеть!!! Я ведь и выбрасывал тебя в океан и пытался расколоть и уничтожить! И каждый раз ты снова и снова лежишь у моих ног.... Знаешь, а я, в этот раз, даже скучал без тебя... Может это и есть, любовь? Что молчишь? Ладно, убирайся восвояси!
И с этими словами человек положил огромный рубин в глазницу выбитого глаза, перевязал тряпицей, чтобы скрыть уродство и побрёл дальше в своих поисках...
***
Я, недостойнейший, всего лишь порывшись в архивах, попытался пересказать вам, о, драгоцннейшие читатели, древнюю легенду.
Я сам, являясь инженером по образованию, не понимаю, как это могло случиться, но факт, как говорится - на лицо! Был построен первый (зафиксированный историей) лазерный аппарат!
Спустя сотни лет, современные учёные путём проб и ошибок пытались найти параметры и условия для генерации лазера. Кстати, одним из первых, лазер изобрели в середине двадцатого столетия в Иране, территориально - очень похоже. Позже, подбирались резонаторы и возбудители для того, чтобы заставить служить лазер разным хозяйственным целям... но в те далёкие времена, когда не было понятия не только о квантовой физике, но и о просто физике - этот факт можно считать просто удачным стечением обстоятельств!
Конечно, найдутся умные люди, которые попытаются поспорить, мол, не возможно сгенерировать излучение подобной мощности с подобным резонатором и подобными возбудителями. Да и вообще, лазеры солнечного возбуждения существуют лишь в сказках...
Но!
Я, недостойнейший, всего лишь порывшись в архивах, попытался пересказать вам, о, драгоцннейшие читатели, древнюю легенду.