Легкий туман стелется по земле. Сырости не было, просто свежесть раннего утра. Машина катила по ровному сырому асфальту. Бортовой компьютер показывал плюс десять на улице. Бак полный... на семьсот километров. Солнце только показалось над горизонтом. Яркое, в легком тумане, оно казалось теплым и нежным. Края солнечного диска плавно расплывались, перекрашивая туман в нежный цвет цветущих яблонь. Дальнего леса не было видно: туман и солнце. Мимо пролетали поселки с знакомыми названиями. Я не считал, в который раз машина несла меня в район поиска. Заехав за Андреем, более опытным копателем, взяли курс на Муликово.
Сама деревня отсутствовала с войны. Сожгли фашисты в 1942 году. Затерянная в лесах деревенька в пятнадцать домов являлась форпостом для партизан в первый год войны. Немцы боялись, что партизаны имеют базу отдыха. И в один летний день она горела вместе с другими русскими деревеньками, расположенными рядом.
До поселка со знаменитым названием Курск оставалось всего ничего. Туман полосой перекрыл дорогу. Видимость ухудшилась. Пришлось снизить скорость до минимума. На спидометре двадцать. Сколько так будем ползти, я не знал. Андрей дремал рядом. Туман стал гуще, сплошной пеленой перекрыл дорогу. Пришлось принять с дороги как можно правее и остановиться. Замигала аварийка, отбивая такт. -Приехали, не открывая глаз, -спросил Андрюха.
-Чертов туман, сплошное молоко, будем ждать, пока дорога появится...
Андрей равномерно засопел. Я включил противотуманки и вышел из машины, замок двери мягко щелкнул. На расстоянии вытянутой руки я не увидел пальцев.
Что - то неясное появилось внутри. Нет, не тревога, что -то такое, совсем чуждое. Чувства насторожённости, ожидания, когда что-то сосет под ложечкой. Это было чувство, до сего незнакомое. Дверь машины была прикрыта. Решив сесть в салон, я потянул ручку. Дверь оказалась не заперта.Странно, вышел, закрыл, я знал это точно. Что-то с памятью моей стало, повторив слова песни, я сел в салон. Странно, внутри машины было такое же молоко белесового тумана. Но элементы машины было различимы.
-Незадача, откуда эта "молоко" здесь? Посмотрел на Андрея, тот также безмятежно посапывал на переднем сиденье. Появившееся странное чувство не уходило и, как-то усиливалось, пульсировало в груди, как говорят, под ложечкой, будто хотело выйти наружу.
-Глаза стали закрываться.
-Я не хочу спать, -сказал себе.
-Выспался.
Посмотрел на Андрея. Он дремал в той же позе, а может, спал, как дома в постели.
Мне показалось, кто-то смотрит мне в затылок. Мистика. Где-то глубоко, внутри услышал голос. Скорее не услышал, а почувствовал.
-Скоро поедем. Не волнуйся.
-Ты кто, не поворачивая головы, -также внутренним голосом спросил я.
Спросил и медленно стал повторить голову на право. Сзади сидел парень, лет девятнадцати двадцати. Его лицо, руки, да и весь он сам, был окутан тем белесовым туманом, что заполнил машину. Что-то было знакомо в его фигуре. Понял: армейская выправка, портупея, подсумок для патронов, пара гранат и петлицы, петлицы с буквами ЛПКУ. Да, но это форма курсантов нашего училища сорок первого года.
-Ты кто, -я повторил вопрос.
-Гогунский Кирилл Петрович, курсант Гогунский. Вы читали обо мне в документах училища. Убит, осколком, под Сабском, был сильный артиллерийский обстрел.Сидел на дне окопа, хотел привстать. Не успел. Осколок пролетел вдоль окопа, на излете попал в висок. И все.
-А он?
-Краснобаев Юрий Игнатьевич, курсант Краснобаев!- представился второй.
-Убит в рукопашном бою, пятого не успел...он выстрелил...
-Так, стоп, курсанты! Вас нет, вы похоронены в поселке Волна, рядом с Сабском. Вы погибли 22 июля 1941 года.
-Да, через месяц после начала войны, -добавил Юрий.
Вспомнил фильм "Гости из будущего". А сейчас все наоборот. Это были "гости из прошлого".
-Я Александр.
-Я знаю, вы поисковик, правда, года у вас..., -сказал курсант Гогунский.
-Что, плохо...
-Нет, просто.
-Вы откуда все знаете? -также на вы спросил я опять.
-Там, у нас, много говорят про вас, -уклончиво проронил он.
-И что?
-Нет, ничего, всё только хорошее.
-Просто как-то вяло вы работаете, Александр. И военный, и друзья военные, и...., -он осекся.
-Когда подымите остальных ребят, всех нас, курсантов... Ведь сколько ещё: народники, а артиллеристы?
-Народники -это дивизия народного ополчения? -переспросил я.
В машине повисла тишина. Легкая дымка тумана бродила по салону, казалось, кто-то курит. В голове начиналась путаница.
Что я мог им объяснить, что? Что до настоящего времени Министерство Обороны страны не может передать полномочия в регионы. Что ещё? Что до настоящего времени игнорируется закон "Об общественных объединениях", что кто-то где-то заинтересован в укрупнении поисковых организаций и лишении поисковиков на местах инициативы, разумной инициативы. Что из существующего законодательства не понятно, кто с кем взаимодействует, и кто чем занимается...
-Слышите, Александр, так можно вас называть?
-Конечно.
-А что сейчас делают военкоматы?
-Как что? Что и всегда!
-Да, но в положении о военкоматах нет вопросов увековечения павших! Ведь, правда! Что значит: участие совместно с органами местного самоуправления, общественными и религиозными объединениями в работе по розыску и увековечению памяти погибших при защите Отечества.
-Участие в митинге - понятно, участие в параде- понятно, участие в похоронах -понятно, а вот участие в работе, не понятно. Кто организует, проводит, работает, отвечает, а военкомат участвует? Интересно получается! Призвали, воевал, погиб, сообщили родным. А кто лежит до сих пор, не поднятый. Вот вы двоих подняли, один Сергей. Правильно! Кто и как учитывает, и где учитывает? А кто на гробы деньги дает вам?
-Ведь тебе в администрации сказали, что с вами, поисковиками одни проблемы.... Я опустил голову, было стыдно за разговор с представителем администрации.
-Кирилл, Петрович, откуда известно? -растягивая слова, произнес я.
-Мысль материальна. И до нас доходит что-то.
Я не мог понять, что происходит? Я чувствовал, что руки на руле затекли, в голове действительно туман... я посмотрел в зеркало заднего вида- пусто.
Курсантов не было.
-Мы здесь, не пропали, не ищи...-это был голос Юрия.
По телу побежали мурашки, кому расскажи-не поверят. Пропало чувство времени и полной оценки происходящего. Пропал контроль над ситуацией. С одной стороны я видел, слышал и чувствовал, с другой полное отсутствие в пространстве и времени. Странное состояние. Не было ни восходящего солнца, ни тумана. Спал, не спал, не определить... -Как сложилось, что у вас поделены памятники павшим солдатам, между, как у вас говорят, уровнями власти?
-Не понял?
-Очень просто, за одними памятниками смотрят областные начальники, за другими - районные, а там деревенские или поселковые.
-Что происходит, объясни, Александр. Почему в Сумске население поставило памятник за свой счёт?
-Как тебе объяснить, чтобы было понятно. Все связано с деньгами, каждый смотрит за своим.
-А если на территории сельсовета, или как там у вас, два памятника, за одним смотрит сельсовет, а за другим район. Так, что, район далеко, а денег много. Разве сельсовет не может покрасить оградку, покосить выросшую траву.
-Нет, не может, есть понятие не целевое использование бюджетных средств.
-Но они, солдаты, воевали рядом, на одной земле, может в одном окопе, просто один погиб и похоронен в одной могиле, а второй в другой, чем они виноваты? Что значит -не целевое? Цель одна- уничтожение фашистов, у нас другой не было. А вы делите!!! Стыдно должно быть вам!!!
Я передернул плечами. Меня начало знобить...
-Или почему делят погибших на территории Ленинграда и Ленинградской области. Ведь солдаты выполняли одну задачу? Понимаешь, Александр. Ведь в ваш денежный век вам не дают денег: поисковые отряды регистрируют и в городе и в области. Кто работает в городе - учли как городские отряды, одно, а вот кто в области - другое. А, что, областным отрядам нельзя работать в городе и наоборот? Ты сколько сжег бензина в своих поездках, тебе заплатили? Знай, нам, там, все известно, просто здесь вам трудно это понять. А сколько потратили с Афанасьевым на все остальное: баннеры, указатели? Указатели ставили в местах боев курсантов, баннеры использовались на торжественных мероприятиях.
-Я терялся в поставленных вопросах, ждал возвращения в реальность своего бытия. Это я осознавал точно. Но конца вопросам и не предвиделось. Я поймал себя на мысли, что Андрюха то, спит...
Вдруг по машине ударил луч света. Вскинув голову, заметил пронесшийся рядом автомобиль. Машину закачало, как лодку на воде, когда мимо пролетает катер. Андрей ударился головой о стекло, выругался во сне и продолжал сопеть... Я вышел из машин. Сырой асфальт, прохлада утра, легкий туманец.
-Что было? Что? Что-то приснилось? Что? Или не приснилось?
Посмотрел на часы и, оторопел от удивления. Стрелка сместилась на одно деление циферблата. А поднёс часы к глазам, ошибки не было. Достал мобильник, время тоже. Мистика. Мне казалось, что прошло минут двадцать. Завел двигатель, посидел, обдумывая случившееся и, решил ехать дальше.
-Подожди, -раздался голос Краснобаева, -молчавшего весь разговор, мы не торопимся, правда, Кирилл?
-Прости нас, но скажи, как так получается, что занесение имен погибших ребят, солдат на монументы, которые вы и воздвигли, вызывает создание не нужных проблем: какие-то очереди или очередность, или что, так сложно написать "неизвестный" или "курсант Калинин А." -Ты не прав. Ведь зимой не будешь работать на камне, только от весны - апрель месяц до осени -октябрь...
-Да ты и сам не веришь в то, о чем говоришь. Вы просто погрязли в машине управления, не знаете, как вырваться. Каждый хочет приложиться к тому, что сделано, показать свою важность, присутствие. Получить похвалу за не причастность, -скороговоркой выпалил Краснобаев и глубоко вздохнул.
Жуткий холодок пробежал по спине. Ни от страха, ни от происходящего, а от той правоты погибших, нашей неспособности оперативно, без излишней волокиты решать эти вопросы. Несостоятельности поискового дела в стране. Они говорили ту горькую правду нашей жестокой реальности, правду пустоты душ и глубокого безразличия.
Мне стало холодно, застучали зубы. Но стук был в сердце, -его слышал только я.
-Александр, ты так не переживай. Мы подождем. Вы только придите, приходите, очень просим,...! Подымите! Мы ждем! Очень!
Очнулся от толчка в бок. Андрей смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
-Ты, что, заболел? Мы едем или нет? Сань, с кем разговаривал?
Он завалил меня вопросами.
-Что-то приснилось.
Посмотрел на часы. В тумане простояли около пяти минут. Солнце грело через ветровое стекло, было тепло и уютно. Долго не мог попасть ключем в замок зажигания. Двигатель заурчал. Положил руки на руль и, мы поехали.