Тимашов Александр. На грани веков

"НА ГРАНИЦЕ ВЕКОВ" А.В. ТИМАШОВ

(Несколько страниц из жизни первого человека на Земле)

Никто точно не знает, кто занес жизнь на голую землю. Может сам Господь бог, может Создатель, звездные пришельцы или еще кто-нибудь. Но эту историю мне рассказал неизвестный художник каменного века.

Случилось это то ли 75, то ли 270 миллионов лет до нашей эры. Среди ветвистых, громадных деревьев на большой поляне, покрытой длинными сочными растениями, в траве лежало несколько крупных яиц. Яйца слегка отличались по форме и цвету. Одно зеленоватое яйцо уже трещало, и, наконец, лопнуло. Верхняя часть яйца откололась, и упала в траву. В образовавшееся отверстие высунулась зеленоватая голова ящера. Красноватые глаза еще слабо размыкались, детеныш-ящер почти ничего не видел, и глухо изредка ворчал. Второе белое яйцо надломилось, и ящер инстинктивно насторожился на звук, чувствуя первую добычу. Белое яйцо раскололось надвое, на днище скорлупы сидел комочком человек. Ящер снова насторожился, пытаясь разлепить слезящиеся глаза. Безволосый человек повалился набок, и скатился на траву. В тот же миг ящер клацнул своими зубами в то место, где только что был человек. В зубах ящера хрустнула скорлупа. Ящер вылез полностью из яйца, расправляя еще неразвитые крылья. Потом он пошел по запаху человека, раздувая свои ноздри и щелкая мелкими зубами. Природа брала свое, хищник чувствовал жертву, пищу, которая ему была нужна.

Человек начал счищать с себя бесцветную слизь, которая еще осталась на стенах яйца.

Из следующего розового яйца вылез ангел. Он расправил сложенные крылья, и полетел в небесную высь, пока не превратился в точку, которая позже тоже исчезла.

Четвертое серое яйцо стало краснеть, раздуваясь, а затем с громким хлопком раскрылось, и запахло сильно серой. Из яйца засветились вначале два красных уголька-глаза, а потом вылез весь черный, покрытый волосами чертенок, с маленькими рожками на лысой голове. Лицо новорожденного смахивало на козла и свинью одновременно. Чертенок вылез из яйца, чертыхаясь и фыркая, поджав длинный свой хвост. Правая нога черта была человеческая, а вот левая была с копытом. Черт зажмурился от яркого света, и завертевшись на одном месте волчком, штопором ушел под землю.

Таких кладок яиц на земле было порядочно. Из одних яиц вылезли женщины-самки, из других крокодилы, змеи, пауки и прочие.

Кладки яиц были и в воде. Из них выползали маленькие киты, рыбы, акулы, крабы, черепахи и прочие. Живой мир быстро рос не по дням, а по часам. Океан бороздили огромные акулы, гигантские киты, большие крабы и черепахи, сновали стаи рыб. По лесам прохаживались всевозможные ящеры в поисках добычи. Люди искали защиту в пещерах.

Но на земле уже находились первые результаты создания человека. Это были низколобые, волосатые, грубые существа с мощной мускулатурой и отсутствием языка. Эти существа поделились на несколько видов: длинноруких, низкорослых, гигантских, отдельно грубых самок, карликов, четырехруких и циклопов. Новым видам людей, чтобы выжить на земле, требовалось не только быть хитрее и умнее, но и ловчее и проворнее. Первый из яйца вылез новый образец человека, который можно назвать совершенством Создателя. Имя его было Туй, который рос, меняясь на глазах. Тело обрастало мышцами, росли на голове волосы. Создатель старался...

Туй завязал лианой волосы в тугой узел, сплел из трав себе набедренную повязку, и из корня поваленного бурей дерева сделал себе увесистую дубину. Потом, наблюдая за побегами бамбука, Туй заметил, что они очень острые, и сломил себе один, побег, сделав из него подобие копья.

А ящер тоже подрастал. Теперь это было крупное животное на массивных ногах, с крепким хвостом. Передние лапы животного явно деградировали - были маленькими, но мощная пасть с двумя рядами острых зубов внушала любому панических страх. Ящера Создатель назвал Нупи. Нупи был довольно любопытным созданием, и постоянно что-то вынюхивал, выискивая съедобное. Несколько раз ящер уже чуял запах человека, но ни разу еще не попробовал его на вкус.

Ангел иногда выглядывал из-за облаков, наблюдая за тем, что твориться на грешной земле, а черт, строил под землей будущие чертоги для грешников. Чертенока Создатель назвал Кумух. Чертенок, уже научился делать себе подобных. Он долго смотрел на свое отражение в зеркале, концентрируясь при свете огня. Потом из зеркала выходили похожие на Кумуха его братья и сестры. Если так можно было сказать. Потом черти уже без Кумуха научились плодиться, и им это очень нравилось. Можно сказать, что подземный мир развивался быстрее, чем верхний. Черти подчинили себе карликовый народ Ги, заставили его работать на себя. Только некоторые карлики остались жить еще в лесу, прячась от подземных властителей. Карлики строили дома под дерном, и начали постепенно общаться с духами леса. Наземные карлики старались не попадаться на глаза людям, а тем более чертям. Иногда ящеры вынюхивали жилища карликов, разоряли их, хватая зубами растерявшихся жителей.

В лесу жило племя низкорослых людей и две семьи циклопов - семь особей, которые питались животными и растениями. Но иногда их жертвами становились и низкорослые, да и прочие человекообразные. Главный циклоп, был старше всех своих сородичей, и был слеп. Свой глаз он потерял в схватке с летающим ящером, который, будучи уже раненым, извернулся в руках циклопа, и одним ударом своего клюва ослепил его. Слепому сородичи несли часть своей добычи, именно ему по праву положен был первый кусок. Главаря циклопов звали Фидо. Он был мозгом своего племени. Именно Фидо учил остальных циклопов умению выживать, и охотиться. Тела циклопов были бесформенными, покрытыми рыжими волосами. Низкорослые существа, боялись циклопов и, конечно уступали им в схватке. Но низкорослые особи научились обманывать своих врагов, намазываясь пометом зверей, добавляя в смесь сок пахучих трав. Циклопы искали свою жертву по запаху, принюхиваясь к движущимся жертвам.

Туй, по замыслу Создателя, был экспериментальным образцом. Таких людей на земле еще не было. Туй с осторожностью шел по лесу, принюхиваясь и присматриваясь ко всему, мимо чего он шел. Первый настоящий человек научился распознавать съедобные ягоды и фрукты, коренья и травы. Вот и сейчас Тую приглянулся оранжевый сочный плод, выглядывающий из густой листвы. Туй принюхался, и лизнул фрукт. Потом сорвал плод, разломив его пополам, схлебывая терпкий сок. Туй поискал в листве еще фрукты, и ещё нашел два плода. На одном плоде сидела большая, мохнатая, пятнистая гусеница. Туй быстро отправил ее в свой рот. И тут он спиной почувствовал чей-то пристальный взгляд. Туй резко оглянулся, вглядываясь в листву. Потом он направил свое бамбуковое копье в сторону кустов, и сделал замах. Куст зашевелился, и раздался звук убегающих ног. Туй раздвинул кусты, и увидел удаляющуюся спину низкорослого человека. Человек гортанно засмеялся, и удивился своему смеху. Чувство для Туя было довольно приятным.

Вдруг кусты затрещали, раздался крик человека, и из-за деревьев показалась окровавленная морда тиранозавра, пережевывающего останки жертвы. Туй замер, сливаясь с кустом, и перестал двигаться. Зеленая морда хищника с пупырышками вновь юркнула в кусты.

Туй перевел дыхание, и обошел страшное место стороной. Он шел сам, не зная куда.Туй хотел увидеть новые места, возможно, увидеть себе подобных.

Тем временем, за Туем следили два циклопа. Это были отец и сын. Циклопы выжидали момент, когда смогут напасть на свою жертву.

Туй положил бамбуковое копье на плечо, а в левую руку взял свою увесистую дубину. Острым концом копья Туй случайно потревожил спящую огромную змею, обвитую вокруг толстого сука дерева. Змея, пока просыпалась, и разворачивалась, чтобы найти своего обидчика. В это время, подошли двое циклопов. Змея выбрала того, что был поменьше и поближе. Громадная раскрытая пасть метнулась к сыну циклопа, и мгновенно заглотила его в свое чрево. Отец - циклоп не успел понять, что к чему, а змея поползла снова на свою любимую ветку переваривать большую добычу. Оставшийся в живых циклоп взвыл, и побежал догонять человека.

Туй услышал шум погони, и побежал к ближайшим скалам. Он увидел маленькую пещеру, в которой можно было переждать надвигающуюся беду и осмотреться. Туй спешил к спасительной пещере. Солнце больно жгло потрескавшуюся кожу своими раскаленными лучами. Дело в том, что раньше Луна была солнцем для Земли, и находясь в близости от планеты, своими лучами иссушала много влаги. Это уж потом Создатель додумался зажечь Солнце и остудить Луну. Луна должна была нести лунный свет людям, животному и растительному миру. Создатель подумал, что и ночью необходимо освещать планету Земля, но уже холодным светом.

Туй бежал, обливаясь потом, облизывая свои сухие губы языком. Циклоп видел, что добыча ускользает от него, и поднял с земли камень, который просвистел в воздухе, словно метеор, догоняя беглеца. Туй оглянулся, и метнулся в сторону. Камень пролетел мимо, ударившись о скалу, подняв облако красной пыли. Туй споткнулся, и больно ударился коленом об острые камни. Из колена заструилась алая кровь, и Туй сильно захромал. Но все же человек успел добежать до пещеры, и прижался к стене. Циклоп, ворча и что-то выкрикивая, добежал до отверстия в скале, и попытался влезть в дыру. Но дыра была для его размеров мала, а острые края пещеры ранили кожу монстра. Циклоп взревел, обдумывая положение. Потом разъяренный циклоп попытался рукой достать свою добычу, ползая на коленках. Корявая его рука с большими ногтями чуть-чуть не доставала до Туя. Циклоп громко сопел, обливаясь потом, кряхтел, и бормотал только ему понятные слова. Волосатая рука почти дотянулась до человека, который со всего маху ударил своей дубиной по пальцам циклопа. Циклоп дико взревел, потирая ушибленные пальцы. Тогда циклоп стал заваливать камнями отверстие в скале. Туй только уворачивался от летящих камней. Ход наружу был циклопом завален полностью, и Туй растерянно оглядывался по сторонам, втягивая носом едкую пыль. Туй запрокинул голову, и вдруг увидел над своей головой дырку с кусочком неба. Человек полез наверх, и попробовал дубиной расширить отверстие. Это ему почти удалось. Дыра расширилась почти на ширину человеческого тела. Туй просунул в дырку копье и дубину, а потом попробовал вылезти наружу. Острые края дыры раздирали в кровь кожу, но Туй терпел, и продолжал потихоньку вылазить из дыры.

Когда Туй уже почти вылез из отверстия по пояс, его окружили длиннорукие, тыча в тело свои копья с каменными наконечниками. Лезть обратно не было смысла, да, и проскользнуть в дыру обратно, не было времени. Поэтому Туй полностью вылез наверх. Туя ударили его же дубиной по затылку, и он отключился, словно провалился в глубокий темный колодец. Потом пленный пришел в себя, и обнаружил себя связанным по рукам и ногам. Туй был подвешен, как туша животного к своему бамбуковому копью. Его несли, по-видимому, в лагерь длинноруких. Туй боялся, что его разделают, и потом съедят. Так нe хотелось умирать! Затылок ныл от тупой боли после удара. Туй чувствовал, что на месте удара вздулась приличная шишка. Лагерь длинноруких, располагался на берегу узкой речушки. Хижины были сделаны из жердей, которые связывались лианами. Крыши хижин были устланы большими пальмовыми листьями.

Туя поднесли к вождю племени. От всех остальных вождь отличался седой головой и висящими на шее клыками саблезубого тигра. На жилистой шее вождя еще висели когти пещерного медведя. Вождь с интересом разглядывал пленника, издавая отрывистые гулкие звуки. Разглядывание пленника прервалось из-за неясного шума. С северной стороны что-то двигалось, сметая все на своем пути. Это было нашествие низколобых каннибалов, свирепых, волосатых людей с дубинами в руках. Этими дубинами низколобые дробили все! Черепа, кости длинноруких, их копья и хижины. Длиннорукие могли далеко метать свои копья, что они и сделали. Несколько копий впились в первый ряд нападавших каннибалов, но озверевшую толпу копья не остановили. Мужчины длинноруких ощетинились копьями, защищая своих жен и детей.

Туй заорал стоящей неподалеку девушке, но та его не сразу поняла! Она чаще поглядывала на битву, а не на пленника. Туй еще раз заорал, и девушка оглянулась. Туй показывал ей на связанные свои руки. Девушка помедлила, а потом вытащила из-за пояса каменный нож, и перерезала путы на руках и ногах пленника. Туй схватил свое копье и дубину. Он рванулся в гущу битвы. Метнув копье, Туй схватился за дубину, круша ею передний ряд каннибалов. Бамбуковое копье пробило волосатую грудь крупному самцу, который своей дубиной немало уложил на землю длинноруких. Копье насквозь пронзило великана, и вошло острием в шею другому каннибалу. Туй своей дубиной выбил из руки низколобого дубину, обрушив свое оружие на череп врага.

От мощного удара череп раскололся, как орех, обнажая живой розовый мозг.

Каннибалы не удержались от увиденного лакомства, и бросились друг на друга, в желании обладать мозгом. Дикие глаза низколобых, светились животной страстью! Они поедали своего ближнего, может быть даже родственника. Озверевшие каннибалы даже забыли, зачем они сюда пришли, так их возбудил вид живых мозгов!

Туй сделал знак длинноруким, чтобы они мирно уходили подальше от страшных зверей-людей. Племя длинноруких, поспешно спряталось в ближайших кустах. Туй подхватил свою дубину и копье, отправляясь в неизвестность. Солнце продолжало неистово жарить, и припекать. Пот струился по всему телу Туя. Огромные оводы пытались ужалить молодое тело. Человек небрежно отмахивался от вредных насекомых, и мечтал добраться до какой-нибудь воды. Туй подошел к краю каменного обрыва.

Его взору предстало зеленое прозрачное озеро среди каменистых берегов. Туй поспешил к озеру, воображая, как он окунется в прохладную воду, сняв с себя усталость. Юноша бросил копье и дубину на каменный берег. Потом сбросил с себя набедренную повязку из шкуры шакала, и нырнул в глубину. Вода, на удивление, была ледяной, и мгновенно обожгла кожу. Туй вынырнул из воды, подавленно вскрикнув. Сверху за Туем следили две пары женских глаз. Позже этих женщин назовут амазонками. Девушки в набедренных повязках из водяной крысы, с копьями в руках разглядывали купающегося юношу. Одну мужеподобную, что постарше звали Коро. Вторая девушка была женственной, с густыми русыми волосами и голубыми глазами. Ее звали Мойри.

Туй барахтался в воде, с шумом выпрыгивая из нее. К нему медленно подплывал средний белый крокодил. Мойри чуть не вскрикнула, привстав из кустов. Коро резко ее одернула, жестами показав, что так нужно. Крокодил подплыл сзади своей жертвы, собираясь открыть свою пасть. Туй почувствовал опасность, и оглянулся. Думать было некогда, и Туй со всего маху опустил свой кулак на глаза крокодила. Крокодил от такого удара резко ушел под воду. Мужчина, воспользовавшись временным обмороком крокодила, рванулся к берегу, отчаянно работая руками и ногами. Крокодил уже догонял, моргая ушибленными глазами. Туй хотел вылезти на берег, но камни были покрыты какой-то слизью, и большая глубина начиналась сразу у края суши. Туй, словно рыба, выпрыгнул на берег, до крови впиваясь ногтями в камни. Еще бы чуть-чуть, и нога Туя была бы в желудке крокодила. Бронированная рептилия клацнула в воздухе зубами, в том месте, где только что была нога человека. Туй еле отдышался, глубоко вдыхая раскаленный воздух. Вот тебе и покупался!

Девушки с любопытством разглядывали мускулистое тело незнакомца. До этого им доводилось видеть только низколобых, четырехруких, длинноруких, и карликов. Этот незнакомец им больше нравился потому, что он был похож на них. Как он лихо расправился с крокодилом без оружия, другие бы на его месте точно растерялись! Туй отдышался, глядя на торчащего из воды крокодила, который не сводил с человека глаз. Крокодил пытался несколько раз вылезти из воды, но скользкие камни не позволяли ему добраться до жертвы. Туй взял большой камень, и запустил его в голову острозубому монстру.

Крокодил после удара ушел под воду, и больше не показывался, видно - обиделся! Туй разыскал свою набедренную повязку, поднял дубину и копье.

Юноша начал подниматься в гору, обратив внимание, что два летающих ящера кружат над одним местом, явно прицеливаясь к добыче. Вдруг один ящер камнем бросился вниз, пикируя на свою жертву. Туй увидел, что ящер схватил своими когтями какого-то человека, а второй человек пытается вырвать пленника у ящера. Туй ринулся на помощь, да так, что камни из-под его ног летели в разные стороны! Уже на бегу, юноша увидел, что ящер пытается поднять в воздух женщину. Вторая женщина отчаянно колет ящера копьем в шею и грудь. Туй прицелился, и метнул свое бамбуковое копье в ящера, надеясь на чудо. И чудо свершилось! Копье, не задев женщину, пронзило шею ящерами, и застряло в его крыле. Ящер захрипел, сжимая в острых когтях обессиленное тело Коро. Когти монстра пронзили бок девушки, и из-под когтей ящера капала темная густая кровь. Туй подскочил к ящеру, и одним ударом своей дубины в голову, опрокинул летающее чудовище на землю.

Юноша попытался разнять, впившиеся когти в тело, но ящер держал свою жертву мертвой хваткой! Женщина, зажатая в когтях, дергалась в судорогах. Вдруг мелькнула большая тень, и Туй вовремя пригнулся. Над его головой пролетел второй ящер, клацая зубастым клювом. Ящер сделал круг, и вновь устремился на людей. Юноша толкнул вторую девушку на землю. Девушка от толчка Туя, растянулась на земле. А Туй подхватил с земли ее копье. Древко с длинным каменным наконечником полетело навстречу ящеру. Копье вонзилось в левую лапу хищника, который попытался крылом сбить торчащее копье. Потом, ящер выдернул клювом копье, и захромал, приближаясь к людям по земле. Хищник хлопал крыльями, оставляя после себя кровавый след. Животное нервно клекотало, подбираясь ближе к своим жертвам. Туй, поднял увесистый камень, и швырнул его в ящера. Камень пробил крыло ящеру, который закричал от новой боли, отчаянно замахав вторым крылом.

Следующий камень юноши угодил в грудь ящера. Видно, второй удар сбил дыхание у летающего ящера илй, возможно, сломал ребро. Ящер на время замер, прислушиваясь к своему организму. Тогда Туй начал быстро подходить к животному, вращая своей дубиной снизу вверх. Ящер, вытянув шею, попытался ухватить человека своим клювом. Но голова чудовища попала под вертящуюся дубину, и съехала на бок. Ящер завалился спиной на землю, дергая судорожно раненым крылом. Первый ящер начал приходить в себя, и Туй, подняв девушку с земли, вытащил из шеи ящера окровавленное копье. Затем побежал он с девушкой в сторону леса.

На поляне люди отдышались, и разглядели друг друга. Мойри отметила красивое лицо мужчины, его прямой нос, серые глаза, крепкое сбитое тело.

Туй разглядел почти детское лицо, с большими синими глазами. Резные губы, ямочки на щеках, немного курносый нос и шелковистые русые волосы.

Взгляд Туя все время упирался в красивую грудь, не прикрытую ничем. На шее девушки висел коготь маленького ящера. Тело девушки было почти бронзового цвета. Мойри все еще испуганно поглядывала на своего спасителя.

Туй ударил себя кулаком в грудь, и гортанно произнес: - Туй!

Девушка с интересом посмотрела на юношу. Туй снова повторил свое имя, ударив себя в грудь. Девушка тоже стукнула себя в грудь, произнося имя Мойри.

Туй жестами показал Мойри, что нужно искать пещеру для ночлега. Девушка закивала головой, и поднялась с земли. Парочка стала осматривать скалы, надеясь найти хотя бы маленькую пещерку. Одна пещера вроде подходила, но она была усеяна змеиными норами, из которых в любую минуту могла выползти змеи. В одной пещере не было никого, только остатки паутины. Решили остаться на ночлег в этой пещере, завалив зход на всякий случай большим валуном. Мойри усиленно помогала Тую катить камень, и это очень понравилось юноше. Туй расстелил на земле свою шкуру-плащ, и пригласил Мойри.

Эта шкура была случайным трофеем юноши. Он, собирая ягоды с пышного куста, столкнулся нос к носу с пещерным медведем. Медведь был средних лет, со шрамами на шкуре. Из его лап торчали кривые длинные когти. Медведь решил полакомиться человечиной, и полез через кусты на Туя. Человек схватил увесистый угловатый камень, и двумя руками швырнул его в морду медведя. Острый угол камня попал в висок хищнику, проломив его череп. Медведь зашатался, как пьяный, закатил глаза, и протяжно заревел, заваливаясь на бок. Тело медведя немного подышало, и затихло. Туй не верил своим глазам, ведь он с одного броска убил пещерного медведя. Юноша достал из-за пояса каменный нож и снял шкуру с медведя, обрезав ее около головы и лап. Туй свернул шкуру, отрезав себе кусок мяса, и побыстрей ретировался с места поединка. И как раз вовремя! На запах свежей крови сбежалось, и слетелось множество зубатых тварей. Первым прибежал иугадон, и стал рвать зубами еще теплое мясо. Вслед за ним прибежали енотовидные собаки, которые пытались из-под тишка оторвать кусок от туши, не ссорясь с иугадоном.

Иугадон несколько раз глухо рычал на собак, продолжая пожирать медведя. С его хищной морды, капала медвежья кровь, а в зубах застряли сухожилия. Пара птеродактилей сделала несколько кругов вокруг пиршества, и один из летающих ящеров умудрился на лету оторвать кусок мяса из бока медведя, взлетев снова в небо. Иугадон с опозданием клацнул в воздухе своей зубастой пастью, и продолжил пир. С большим шумом, ломая деревья и кусты, спешили два тиранозавра. Они услышали аромат свежатины, и ринулись сквозь заросли к добыче. Иугадон, увидав опасных соперников, нехотя отбежал, огрызаясь в сторону двух монстров. Но, иугадона успокаивало только одно, он уже успел набить свой желудок, слопав половину туши. Можно было и уступить добычу более сильным зверям. Тиранозавры на мощных когтистых ногах подбежали к туше, попутно разметав по сторонам енотовидных собак. Самка первая откусила ягодицу и заднюю лапу медведя, а потом и самец хрустнул своими зубами на медвежьей шее, легко перекусив ее с первого раза. Остальные подбежавшие звери стояли поодаль, боясь приблизиться к обеденному столу. Они ждали своей очереди. Парочка практически ничего не оставила от медведя. Довольно урча, тираннозавры поглаживали друг друга шеями, уходя в заросли. Самка даже лизнула губы своего благоверного, а на останки растерзанного зверя уже ринулись десятки разных животных, вырывая друг у друга жалкие останки туши. Всего этого Туй уже не видел, но вот такая история была за этой медвежьей шкурой.

Мойри легла на край шкуры, как бы приглашая, Туя к себе. Но мужчина нутром чуял беду, и не спешил ложиться спать. Он подошел к выходу, всматриваясь в звездное небо. Уставшая, Мойри, быстро уснула сладким сном, посасывая свой указательный палец во рту. Глядя на нее, Туй подумал, что Мойри рано оторвали от материнской груди. Потом Туй снова стал вглядываться в кромешную темноту. Он видел много светящихся глаз и летающих огромных насекомых. Чудовищных размеров комар с длиннющим носом попытался протиснуться в пещеру, но Туй прогнал его бамбуковым копьем.

Тем временем потолок пещеры вдруг стал оживать. То, что казалось большим камнем, торчащим из потолка, оказалось спиной огромного паука-кровососа, который выходил на свои кровавые дела только ночью. Его усики уловили запах добычи, и он полез тихонько по стене своими мохнатыми лапами. Четыре выпуклых глаза смотрели на Мойри. Потом паук выплюнул изо рта липкую прозрачную смесь в сторону девушки. И начал быстро вертеть ее, заматывая в липкую паутину. Мойри не могла даже крикнуть, липкая тяжелая слизь закрыла ей все лицо. А тело за короткое время было связано по рукам и ногам прочной паутиной.

Туй оглянулся на шум. Паук хладнокровно превратил Мойри в большой липкий кокон. Туй попытался своим копьем пронзить паука, но копье лишь скользнуло по плотной и гладкой спине. Тогда юноша схватил дубину, и ударил по левому глазу паука. Глаз отскочил на землю, и паук быстро зашевелил всеми мохнатыми ногами, приближаясь к Тую. Тую пришла в голову хорошая мысль. Он напряг свое тело, сдвигая валун-заслонку в сторону. Валун откатился в темноту, и юноша спиной почувствовал зловонное сопение паука.

Вырвавшись на свободу, Туй был уверен, что паук полезет за ним, чтобы отомстить за потерю глаза. Но паук развернулся, двигаясь к своему кокону. Тогда Туй схватил камни, и стал ими бомбить спину паука. Паук вновь развернулся, раздувая свои усики и вытаскивая ядовитое жало. Шестиногий монстр резво побежал к выходу, и с трудом протиснулся через входное отверстие. Юноша резко ушел в сторону, а потом вновь влез в пещеру, подхватив свое копье. Паук сунулся обратно, но получил серьезный укол бамбуковым копьем прямо в пасть. Паук от боли поднялся на задние лапы, открыв свое беззащитное брюхо. Туй быстро вонзил свое копье в незащищенный живот паука, и тот завертелся на копье, пытаясь ногами оттолкнуться от скалы, чтобы слезть с копья. Но, Туй еще глубже вонзил свое копье, которое вышло из спины паука. Паук все медленней ворочал своими мохнатыми ногами, а Туй подбежал к кокону и стал разматывать с лица девушки липкую паутину.

Мойри уже почти не дышала. Туй затряс ee, и похлестал по щекам. Девушка немного задвигалась, и из ее груди раздался слабый стон. Туй начал рвать остальную паутину, вымазавшись по шею в липкую слизь. Девушка закашлялась, и Туй понял, что слизь попала в нос и горло Мойри. Он перевернул девушку на живот и начал стучать по ее спине кулаками. Девушка давилась, и кашляла. Потом Туй, все-таки снял остальную паутину с девушки, и начал гладить ее по голове. Та слабо улыбнулась, подкашливая, и прижалась к груди юноши. У Туя, появилось странное неведомое чувство отцовства. Для него Мойри была как дитя, и он заплакал. Заплакал Туй в первый раз. С одной стороны его пугали слезы, a c другой стороны горячая вода, которая растекалась у него по щекам, согревала его душу. Плакала и Мойри, сжимая своими пальцами, локоть Туя. Они и заснули, под скрежет умирающего паука.

Оба проснулись, и увидели, что паук больше не шевелится. Туй вынул копье из тела паука, и оттолкнул бездыханное тело обратной стороной копья. Паук покатился по скалистому склону вниз, где проснулись звери, змеи и насекомые, ища себе пропитание. Туй выглянул из пещеры, и протянул руки навстречу солнцу, безумным белым облакам и прохладному ветерку. Мойри внимательно наблюдала за Туем, улыбаясь. Юноша ей очень нравился. Туй почувствовал спиной взгляд, и оглянулся. Мойри смотрела на него во все глаза, в которых все было написано. Девушка, томно улыбаясь, протянула руки юноше. Туй тоже ответил Мойре улыбкой, и показал жестами, что нужно что-то поесть. Мойри кивнула в ответ головой. Туй боялся оставлять одну Мойри, вспоминая нашествие ночного паука. Мойри была еще слаба, чтобы идти с ним на охоту. Туй решил вблизи пещеры поискать какие-нибудь фрукты, ягоды или съедобные коренья. Он все время оглядывался на пещеру, по пути разглядывая кусты. Но лес был намного ниже скалы с пещерой, и потерял из вида свою пещеру. На дереве юноша увидал сочный желтый плод, который он уже пробовал. Туй полез на дерево, но с ужасом увидел, что за ним ползут громадные оранжевые муравьи-термиты, которые прокусывают кожу, и пьют кровь. Туй все же полез за плодом, сорвал его, а потом ухватившись за гибкую ветку, спружинил с нее на землю, оставив в дураках толпу термитов. По пути назад Туй выкопал вкусные белые коренья, которые он уже давно употреблял в пищу. Ну, все же не с пустыми руками возвращаться к любимой женщине.

Так думал он, поднимаясь в гору, Туй поискал глазами свою пещеру, и с ужасом увидел, как к пещере ползет большая толстая змея. Туй пустился со всех ног к пещере, держа в одной руке плод с кореньями, а в другой руке дубину. Добежав до пещеры, он услышал крик Мойри и уже вползающую в пещеру змею. Не раздумывая, Туй со всей силы ударил змею дубиной по хвосту. Змея подпрыгнула от боли чуть не до потолка, забыв о намеченной жертве. Змея пыталась развернуться, но Туй наносил ей все новые и новые удары, разломив в итоге ее позвоночник. Змея все же сложилась пополам, и высунула трехугольную голову наружу, разглядев своего врага. Глаза ее покраснели от ненависти, злости и боли, а с ее острых верхних зубов обильно потек на землю янтарный яд. Змея, превозмогая боль, и метнулась из последних сил на юношу, но тут же получила сильный удар сбоку дубиной по голове. Черная змея с желтыми пятнами потеряла ориентир, вглядываясь через туманную оболочку, которая появилась после последнего удара. Не успев опомниться, змея получила два новых удара по голове. Первый удар выбил ей левый ядовитый зуб, а второй удар расплющил черепную коробку. Змея вымученно зашипела, пытаясь повернуть свою голову в сторону врага. Но третий удар дубиной заставил выскочить из глазницы правый глаз, и змей затих. А вот и мясо у нас появилост ликовал в душе Туй.

Он разделал тушу, отрезав ядовитую голову и сняв шкуру. Из змеи Туй надумал сделать себе и Мойре подобие сандалей, чтобы было удобно ходить по острым камням и шипам. Туй тут же около пещеры развел костер помощью кремния и кресала. Юноша нанизывал куски мяса и тил их на костре. Мойри молча наблюдала за любимым, мастеря из шой кожи обувь. Разная живность уже подошла к костру, чуя пищу. Туй бросил зверям голову и остатки змеиной кожи. Тут же в темноте заурчали морды, защелкали челюсти, заклацали зубы, чередуясь с урчанием, визгами и шипением. Из темноты на Туя смотрело множество светящихся глаз. Но он не обращал на них никакого внимания. Он знал, что любой зверь боится огня, а у него сейчас единственная забота - накормить измученную, напуганную девушку. Мойри с опаской выглянула наружу и ахнула от увиденного. На костре коптились ломти нежного мяса, а на пальмовых листьях лежал сочный плод и коренья. Какой он у меня заботливый и умелый подумала про сеоя красавица Мойри, протирая глаза от едкого дыма. Какой Туй умница, - и чмокнула юношу в щеку. Туй покраснел, и растер пощеке поцелуй. Молодая пара начала вечернее пиршество. Мойри перемазала свое лицо в жиру, счастливо улыбаясь, запихивая в свой рот очередной кусок змеиного мяса. На самом деле змеиное мясо может соперничать даже с мясом нежной птицы. Так рассуждал про себя Туй, отделяя мясо от позвоночника. За пределами пещеры тлели угольки, и несколько любопытных тварей успели уже заглянуть в пещеру через щель, образованную приваленным камнем и краями каменного входа. Закрыв вход валуном, Туй прилег на шкуру рядом с Мойри, и руки обоих сами собой Еревратились в крепкие объятия. Так, обнявшись, и заснула, наверное, первая любопытная парочка. Им обоим снился невиданный ими ранее рай, именно то место, где-то в звездной пыли. Во сне не было страшных животных и змей, пели красиво птицы, и было полно нежных спелых плодов на диковинных деревьях. Туй и Мойри улыбались во сне.

Их сон разбудило стрекотание громадного насекомого с мощными челюстями, которое пыталось пролезть внутрь пещеры. Туй лениво поднял камень, и точно метнул в голову надоедливому жуку. Ползучая тварь откинулась назад. Такой сон прервал, усач! Туй зевнул и вновь обнял за плечи Мойри, которая уткнулась носом, ему в подмышку.

В полдень люди все-таки проснулись, и подкрепились вчерашним мясом и кореньями. Потом пара людей двинулась в путь, щурясь от яркого солнца. Решили идти по лесу, чтобы не стать легкой добычей летающих ящеров и пещерных люедей. Пара осторожно пробиралась по болотистой земле среди развесистых лиан и ветвистых деревьев. Шагающие люди, распугивали змей, и мелких зверьков со своего пути. Проходя мимо лиан, ни Туй, ни Мойри не обратили внимания на одну розовую лиану, которая сама потянулась к людям. Лиана быстро заскользила по воде, догоняя отставшую девушку.

Девушка вскрикнула, так как лиана обхватила ее левую ногу, и в кожу вонзились тысячи иголочек. Туй оглянулся, и ничего плохого не заметил. Только увидев, что рот Мойри застыл в немом крике, он понял, что что-то случилось. Он осмотрел всю Мойри, и заметил розовую лиану, которая обвивалась вокруг голени. Туй также заметил, что лиана постепенно наливается красным цветом. Да, это же кровь Мойри! - подумал, и ударил дубиной по лиане. Лиана была очень упругой, и не поддалась дубине. А Мойри дико вскрикнула, кривясь от боли. Тогда Туй каменным ножом отрезал кусок, который присосался к ноге, и из лианы брызнула то ли кровь, то ли сок. Кусок лианы, обхвативший голень девушки, Туй еле оторвал, и увидел на месте прикосновения лианы кровавую толстую полосу, из которой сочилась кровь. Лиана уже подползла к Тую, но тот начал лихорадочно молотить растение дубиной, пока из конца лианы не получилось месиво.

Мойри пришлось нести на руках, выискивая глазами траву, которая останавливает кровь. Наконец Туй увидел знакомый лист, и опустил девушку на кочку. Туй приложил сорванный лист к ноге девушки, и обмотал его длинной травинкой. Кровь перестала капать из-под листа, и Мойри немного пришла в себя. Туй принес девушке в листе дождевой воды, и напоил ее. Мойри благодарно улыбнулась. Потом девушка немного отдохнула, и смогла подняться без посторонней помощи. Мойри чуть прихрамывала, но упорно шла за Туем, стараясь не отставать, озираясь по сторонам. Туй чаще стал оглядываться на девушку, боясь новых неприятностей. На холме вдруг появилась саблезубая тигрица с маленькими тигрятами. Туй знал, как опасна самка со своими детьми. Но он также знал, что если обойти семейство стороной, то самка не отважиться бросить свое потомство. Тигрица, из пасти которой торчали два огромных клыка, недовольно урчала, поглядывая на людей. Она даже пару раз зарычала, предупреждая о серьезности своих намерений. Люди стали молча и тихо обходить опасного зверя. Тигрица еще долго смотрела людям вслед. Это взгляд охотника, от которого уходит легкая добыча.

В результате обхода люди завязли по колено в коричневой трясине, в которой кишели крупные черные пиявки. Люди долго боролись с трясиной и, наконец, вышли на сушу. Потом пришлось отрывать от своих ног присосавшихся пиявок. Да, выжить в каменном веке хотя бы один день - это подвиг! Дальше в низине люди встретили молодого муравьеда, и напали на него. Теперь у них был сытный обед. Туй снова развел костер, и вначале зажарил самое вкусное у муравьеда - его длинный нос, и преподнес его своей избраннице. Мойри с жадностью запихивала себе в рот лакомые куски, Туй глядел на нее, и улыбался. Туй поджаривал остальное мясо про запас, нужно было торопиться, ведь на запах свежатины вновь прибегут крупные и мелкие хищники. Поджаренное мясо юноша заворачивал в большие листья растения медонос, и подвязывал к своему боку. Люди ушли с места трапезы почти вовремя, со всех сторон уже бежали, летели и ползли любители легкой наживы.

Вскоре у себя за спиной люди услышали знакомые звуки пиршества зверей. Туй и Мойри вышли к шумящему океану. Они долго стояли на высоком берегу, любуясь ласковыми волнами, которые накатывались одна на одну, вспенивая прозрачную воду. Вдруг холм, на котором они стояли, зашевелился и начал двигаться. Оказывается, люди стояли на огромной черепахе, которая спала. А когда она проснулась, то полезла искать себе корм. Туй и Мойри вовремя соскочили с большого монстра, так как черепаха ринулась резко к океану. Черепаха не так быстро ползала по песку, но, войдя в океан, она быстро набрала скорость, выискивая своей клювчатой головой рыбешек и крабов.

Туй пригласил Мойри окунуться в воду. Мойри с ужасом помотала головой, но юноша с улыбкой легонько подталкивал девушку к воде. Сбросив свои шкуры, Туй снял с Мойри ее набедренную повязку, и потащил девушку в воду. Мойри попыталась упираться, тихо стонала с испуганными глазами. Туй завел девушку по пояс в воду, и облил ее с ладоней теплой водой. Девушке это почти понравилось. Потом Туй присел в воду по горло и закатил от удовольствия глаза. Мойри осторожно проделала тоже самое, и закатила глаза. Зеленоватые, теплые волны нежно хлестали по шлее и лицу. Мойри ощущения понравились, и она засмеялась. Туй тоже улыбался, млея от соприкосновения с водной стихией. Потом Туй взял ладонью со дна песок и стал тереть тело Мойри. Так смывалась многомесячная грязь, потом и сама Мойри начала тереть себя песком. Затем Туй поднял руку вверх, привлекая внимание девушки, и нырнул в глубину, разбрасывая ноги, как лягушка, а руками раздвигая ласковую воду. Мойри с удивлением наблюдала за Туем. Туй нырнул поглубже, и поймал большого омара, вытащив его наверх. Мойри захлопала от радости в ладоши. Снова ее удивил мужчина, Туй всегда найдет еду, а лучшие куски непременно достанутся ей. Наверное, это и есть счастье, это радость, это настоящая жизнь. Туй почему-то скривился, и выскочил из воды, осматривая левую голень. Она была красная от ожога, оказываетея Туй нарвался на ядовитую медузу. Хорошо, что лицом не встретился с нею. Попутно Туй поймал маленькую черепашку. Теперь на костре будет коптиться омар и черепашка.

Мойри подумала, что от такой обильной пищи она быстро растолстеет, и станет не нужной Тую. Теперь она подкладывала большие и вкусные куски своему мужчине. Решили заночевать под корнями огромного дерева, которого ветер похитил почву, выветрив землю и песок из-под корней. Корни опускались до самой земли. Туй набрал сучьев, и переплел их корнями, сделав наподобие клетки. Парочка завернулась в шкуру, и мгновенно заснула. Ночью был прилив, и людей порядочно намочил океан, поднявшись метра на два. Люди, полусонные, сначала подумали, что их заливает полностью океан, но ошиблись. Зато после отлива на берегу, было полно рыбы, раковин, крабов и черепах. Прямо ночью люди собирали природное богатство, чтобы утром зажарить добытое на углях. Такого улова ни Туй, ни Мойри еще не видали, и радовались как дети. Они вырыли руками в песке большую яму, в которую и сложили свое богатство. Затем, счастливые обнялись, и заснули, укрываясь сырой шкурой.

Утром двое шакалов, обнаружили склад пищи, и стали рыть песок своими лапами, громко урча. Туй проснулся от шума, и швырнул в шакалов горсть голышей. Те отскочили, но упрямо двигались к засыпанной яме. Тогда Туй метнул бамбуковое копье в ближайшего шакала, и пронзил ему лохматую шею. Второй шакал тут же подбежал к умирающему своему собрату и стал лизать вытекающую густую кровь. А потом добил раненого своей зубатой пастью, и уже не обращая внимания на людей, разрывал своими зубами горячую плоть. Туй с Мойри поморщились, видя такое кощунство, но лучше, если шакал убьет своего собрата, чем очистит их яму. Над берегом закружил птеродактиль, усмотрев на песке добычу. Он спикировал сверху на мертвого шакала. Второй шакал вовремя отскочил от трупа, который летающий ящер подцепил своим клювом. Шакал только клацнул зубами и потрусил вдоль берега, облизывая окровавленную морду.

Людям так понравился океан, что не хотелось уходить. Но здесь не построить и не найти жилище, где бы можно было растить своих детей. Туй и Мойри еще покупались, поели запеченную рыбу, черепах и крабов. Что не доели, сложили в сумки, сплетенные Мойри из водорослей. И тут люди увидали то, что их надолго отвратило от океана. Огромный морской зубастый ящер преследовал длинношеего ящера, который пытался убежать на сушу от огромного монстра. Этот монстр больше был похож на громадную рыбину с сотней зубов. В его пасти люди увидели три ряда зубов. Глаз у монстра, похоже, не было, зверь ориентировался по звуку и запаху. Длинношее животное, похожее на травоядного диплодока с головой как у змеи, имело боковые плавники. Морской диплодок перебирал плавниками в воде, словно большой носорог двигал ногами. Он, конечно, уступал в скорости своему противнику.

Длинношеему динозавру, не хватило совсем немного, чтобы выскочить на спасительную сушу. Но морской зубастый монстр отрезал путь жертве, выскочив из воды, попытался перекусить шею своей жертве. Диплодок увернулся, и ударил треугольной, головой в бок хищнику. Он отхватил всего маленький кусочек плоти от своего врага. Но морской монстр был хитрее, и нырнул в воду, перекусив диплодоку заднюю ногу. Длинношеий ящер дико заверещал, пытаясь своей головой нырнуть и достать врага. Вода окрасилась в красный цвет. Ящер все орал, сетуя о потере ноги. Но морской монстр не успокоился, и откусил переднюю ногу ящеру. Раздался сдавленный крик диплодока, он, скорее всего, был в шоке. Вода вокруг ящера была бурого цвета, а монстр рассекал воду огромным плавником, кружил вокруг ящера, выжидая, когда тот совсем обессилит, и рухнет в воду. Единственное, что успел сделать длинношеий, это надкусить проплывающий большой плавник. Это была месть, хотя и не слишком большая. Монстр озлобленно выскочил из воды, и перекусил уже вялую шею ящера, заглатывая часть шеи с головой. Потом монстр неистово стал рвать ящера на части. Насытившись, зубастый акулообразный монстр, плюхнулся в воду, и его плавник устремился далеко в океан.

Люди стояли завороженные этой кровожадной битвой. Они еще не могли привыкнуть, что повсюду льется кровь, трещат кости, пожираются детеныши и яйца. Доедать останки ящера принялись крупные рыбы, мелкие ящеры и крабы. Вскоре лишь бурое пятно, размываемое волнами, напоминало о недавней трагедии. После этого зрелища купаться в океане не очень хотелось. Поэтому пара едей поспешила покинуть водную стихию. Туй и Мойри искали наиболее безопасное место в этих диких местах. Люди вышли на равнину с редким лесом и высокой травой. Им казалось, что они наконец-то нашли тихое местечко. Вдали паслись большие диплодоки, жующие медленно траву и листья деревьев. Высоко в небе кружили какие-то птицы. Солнце собиралось садиться за горизонт, укладываясь в свою постель. Равнина манила ароматом трав, тишиной и какой-то нежной безмятежностью. Туй и Мойри смело направились к этой равнине, но трава оказалась почти в человеческий рост и не давала нужный обзор. В такой траве можно было не увидеть даже иугадона, не говоря уже о енотовидных собаках, шакалах и прочей живности. Люди еще не знали, что эта равнина была излюбленным местом для охоты великанов-циклопов. Чаще всего они охотились, начиная с позднего вечера, когда не так палит солнце, обжигая кожу. Циклопы, прохаживаясь по траве, ощупывали своими ручищами все вокруг себя. Вот и сейчас трое циклопов, не обращая внимания на диплодоков, начали шарить в траве, вытаскивая то тапира, то муравьеда, то змею. Туй сердцем чуял опасность и, увидев сухое дерево, направился к нему, таща за собой Мойри.

По пути к дереву они встретили обезумевших шакалов, которые мчались от невидимой опасности. Туй поспешил к дереву, надеясь с высоты увидеть всю картину. Дерево было с корой, покрытой колючками, и Туй получил десятки заноз, но важнее всего было увидеть того, от кого все звери спешили убежать. Туй все же влез на колючий ствол, и посмотрел вперед. На фоне заходящего солнца по равнине бродили три великана, шаря в траве. Неужели это опять циклопы, что же делать? Нужно срочно было уходить в соседний лес, что был слева. Туй трыгнул с деревами потащил Мойри к лесу, постанывая от колючек, иторые остались в теле, и терлись о высокую траву. Наконец-то трава закончилась, и перед людьми стоял величественный лес, полный загадок и таинств.

Туй оглянулся: циклопы быстро двигались и уже дошли до того места, где только что находились люди. Юноша облегченно вздохнул, опять не тодвело его предчувствие опасности. Тем временем Мойри вытаскивала из тела Туя колючки. Между кустов прошел большой носорог, не заметив людей. Оба вздохнули, и обнялись. Туй ойкнул, из его груди еще торчала одна колючка. Он вытащил ее двумя пальцами, и бросил на землю. Нужен был срочно ночлег, но где?

Тут Туй поглядел на развесистое дерево. Он решил устроить ночлег на дереве, подальше от циклопов и тиранозавров. Мойре Туй показал на дерево, и та его сразу поняла. Девушка первая полезла по стволу, потом полез и Туй. Юноша ломал ветки, и переплетал лианами, создавая подобие сетки. Дерево разтраивалось вверху, где и надумал Туй строить свое временное жилище. Деревянную сетку юноша привязал между стволов. Потом уложил на ветки свою шкуру, положил рядом с собой дубину и копье. А потом улегся рядом со своей сонной подругой. Туй поглядел на ступни Мойры, и ужаснулся. Ее нежные ножки были сбиты в кровь, хотя девушка молчала, и терпела боль. Сейчас ступни ног девушки саднили, и покрылись многочисленными ранами. Туй решил слезть с дерева, найти необходимую лечебную траву и полечить девушку. Юноша осторожно слез, огляделся по сторонам. Во тьме непросто было найти тот нужный лист. Туй почти на ощупь искал целебный лист, натыкаясь руками на улиток, жуков и гусениц. И вот его руки нашли долгожданную траву. Только вот как теперь найти то дерево, на котором спит его Мойри? Он лихорадочно начал искать во тьме разлапистое дерево, но все было не то. В темноте засветились глаза хищников, шумели перепончатыми крыльями мыши-вампиры, шипели в траве потревоженные змеи, стрекотали ночные насекомые.

Туй испугался, что не найдет Мойри, потом собрался, закрыв глаза, и понадеялся на свое звериное чутье. Его развернуло вправо, и он двинулся как зомби, обходя деревья. И вот, наконец, он обнаружил нужное дерево. Туй влез как раз во время, так как, в это время возвращались с охоты циклопы-великаны, обнюхивая каждый куст. Один циклоп остановился возле дерева Туя, и повел своим носом, вглядываясь в темноту. Единственный его глаз слабо светился во тьме. Хорошо, что глаз был больной и затянут бельмом, а так бы великан разглядел логово людей. Циклоп поворчал, почесал свой бок волосатой рукой, и отправился в свою пещеру. Туй покрылся холодным потом, наблюдая за циклопом. Потом он обнял свою Мойри и заснул, посвистывая во сне.

Рано утром Туй проснулся от неясного беспокойства. Он огляделся вокруг дерева, и ничего не обнаружил. Однако что-то еще тревожило его душу. Он осмотрел ствол дерева, и увидел большого змея, ползущего к их логову. Змей был необычный с рогами на голове и стального цвета. Глаза у него были красного цвета, а на спине находился темный гребень. Черный раздвоенный язык, на короткий миг высовывался из пасти. Змея целенаправленно лезла к жертве, которую она учуяла. Туй просунул сквозь сетку свое бамбуковое копье, и нацелил его в голову змее. Острый конец копья ударил в нос змее. От удара она вся сжалась, убрав голову назад. А затем словно лопнувшая пружина, метнулась к деревянной сетке, пытаясь прокусить ветви.

От удара змеи проснулась Мойри и с удивлением уставилась на Туя, который, сквозь сетку с кем-то воевал. Мойри отодвинула часть шкуры, и увидела взбешенную крупную змею. Девушка невольно вскрикнула. Туй оглянулся на Мойри, и весело ей подмигнул. Он был уверен, что прогонит змея. Туй вынуждал змея открыть свою пасть и дразнил его острием копья. Наконец змей зашипел, открывая свою бурую пасть с ядовитыми зубами. Этого только и ждал Туй. Эн с силой вонзил в глотку змея свое копье. Змей дернулся, пытаясь прокусить копье, но Туй еще сильней насадил змею на острие. Змей снова дернулся в конвульсиях. По его телу пробежала предсмертная дрожь, и он уже пожалел мысленно, что полез на это дерево. Дышать змею не давало копье, которое жгло все его внутренности. Последний раз змей сверкнул глазами, и тело его обмякло. Туй с большим трудом вытащил копье из змеиного туловища, которое чулком упало под дерево. Под деревом уже ждали мелкие хищники, чуя запах смерти. Они устроили борьбу из-за тела змея.

Мойри достала из плетеной сумки рыбу и протянула Тую пару рыбин. Люди поели, думая о том, как все же сложен, и опасен этот мир, в котором они живут. Долго ли они еще продержатся, ведь вокруг столько хищников. Сидели, обнявшись на деревянной сетке, оглядывая с высоты окружающую их действительность. Маленького доедал большой, слабого уничтожал более сильный. Убегали от смерти, только шустрые, и ловкие существа. Все двигалось, и кишело, бормотало, рычало, стрекотало, и выло. Каждый день борьба за выживание! Ну, да ладно, видно такой уж удел людей на планете Земля.

Когда все стихло под деревом, Туй с Мойри слезли по стволу, оглядываясь по сторонам. Пара людей, пошла, искать себе уютное место в этом жутком мире. Оранжевое светило только набирало свою силу, простирая далеко свои горячие лучи. В небе не было ни одного облачка. Ни что не говорило о приближающейся буре. Туй и Мойри шли по лесу, прислушиваясь к каждому шороху. Вдруг они услышали неподалеку чей-то жалобный писк. Похоже, пищал кто-то из людей, животные так не могуть кричать. Люди поторопились на помощь неизвестному человеку. Раздвинув листву, люди увидали следующую картину: маленький человечек, скорее всего гном или карлик, пытался отбиться от окруживших его трех лохматых, ядовитых пауков. Пауки загнали человечка в угол, спиной он упирался в ствол дерева, a со всех сторон медленно подползали серые страшилища. Туй, недолго думая, метнул свое копье, которое насквозь пронзило одного паука.

Копье пригвоздило паука к земле, и тот на последнем издыхании отчаянно ворочал своими мохнатыми лапами. Второго паука Туй расплющил дубиной. От удара, на Туя и гнома брызнула желтая жидкость, которая находилась внутри паука. Третий паук развернулся в сторону человека, и плюнул зеленым ядом. Брызги попали Тую на ноги, и ноги обожгло огнем. Туй быстро сорвал большой лист, и вытер яд с обеих ног. Кожа на ногах покраснела, и вздулась. Паук полез на юношу, забыв про гнома, угрожающе свистя ядовитым ртом. Туй увидел камень, который поднял, и метнул в паука. Камень размозжил голову паука, и у ядовитого хищника его лохматые ноги разъехались по сторонам. На всякий случай Туй добавил пауку пару ударов дубиной. Гном стоял как завороженный, смотря своими карими глазенками на побоище. Когда последний паук затих, перестав перебирать своими лапами, гном опомнился, и поклонился Тую и Мойри. Гном уже умел общаться на языке, но его собеседники говорили пока на языке жестов. Гном попытался людям донести о том, что они спасли предводителя подземного народа, и, что он их обязательно отблагодарит. Люди, слушая речь, улыбались, ничего не понимая. Гном еще раз поклонился, пожал их руки, и растворился в высокой траве.

Туй и Мойри только успели переглянуться, и направились дальше на север. Пересекая маленькую равнину, люд повстречали прозрачное озеро. Помня, что купание это приятно, люди надумали смыть с себя грязь, и ноги Туя зудели от яда паука ноги. Люди разделись, и полезли в прохладную воду. Вода была действительно прохладной оттого, что из-под -19-земли били холодные ключи. Туй заплыл на середину озерами, и невольно посмотрел на дно. На дне он увидел ходящих людей с перепончатыми руками и ногами. Подводные люди абсолютно не обращали внимания на Туя и Мойри. Они копошились на дне, что-то выискивая. Туй загляделся, и чуть не столкнулся с плывущей полосатой змеей. Туй знал, что змеи редко кусают в воде, но это мог быть и особый случай. Змея обогнула человека, и поплыла себе дальше. Мойри звала Туя, ведь он заплыл далеко, а она еще боялась плавать далеко от берега. У нее был страх перед водной глубиной. Мойри барахталась у берега, стирая песком шкуры, и суша их на солнце.

Из-за кустов показалась огромная лысая голова циклопа. Зрачок его глаза уставился на Мойри. Оценив выгодное положение, циклоп выскочил из-за кустов, и огромной своей рукой загреб Мойри, прижав к своему потному боку. Мойри успела закричать, и Туй увидел лишь волосатую спину циклопа, держащую под мышкой его женщину, которая болтала своими красивыми ножками. Туй изо всех сил поплыл к берегу, кляня себя за беспечность, сильно переживая за свою любимую. Туй доплыл до берега и даже не отдышавшись, накинул на себя набедренную повязку, и подхватил оружие. Он торопился не упустить из вида циклопа. Хорошо, что великан после себя оставлял глубокие следы. Туй побежал по следам, не замечая ничего вокруг. Древесный крокодил лежащий в траве, хотел откусить бегущему человеку ногу, но успел лишь клацнуть зубами по воздуху. На проползающего яркого аспида Туй просто наступил. Змея устремилась мгновенно на обидчика, но обидчик сверкал лишь пятками, догоняя циклопа. Туй среди высокой травы заметил спину великана, и устремился за ним, стараясь не шуметь.

Циклоп направлялся в свою пещеру, которая находилась на скалистой возвышенности. Циклоп почти не торопился, упиваясь захваченной добычей. Мойри, он приволок в глубокую темную пещеру, где на земле сидели два малыша, играя друг с другом. Циклоп нес своим малышам свежую еду в виде обнаженной Мойри. Циклоп швырнул на землю женщину, которая покатилась по гладкому каменному полу прямо к малышам. Циклопята стали разглядывать неподвижную женщину, осторожно трогая ее руками. Туй в это время заглянул в пещеру, и увидел, как большой циклоп собирается снова идти на охоту. Туй прилег за камнем и замер. Циклоп вышел из пещеры, и его нос учуял посторонний запах. Циклоп внимательно огляделся, но ничего не нашел. Почесав свою подмышку и шмыгнув носом, он направился в ближайший лес, раскачиваясь из стороны в сторону.

Из пещеры раздались крики Мойри, и Туй заскочил в пещеру. Он увидел, как маленький циклопик пытается оторвать ногу девушке, а второй циклопик держит Мойри за пояс. У Туя, мгновенно прилила кровь к вискам, он стремительно налетел на двоих малышей. Тому, кто сидел спиной к выходу и держал Мойри за талию, досталось дубиной по затылку, и он упал на бок без звука. А второй циклопик, держа ногу девушки, вытаращив свой единственный глаз на Туя, явно был в растерянности. Этому монстрику Туй врезал дубиной по нижней части челюсти, и послал его в глубокий нокаут. Руки циклопа по-прежнему еще сжимали ногу Мойри. Юноша врезал по рукам циклопа дубиной, и те отпустили свою жертву. Мойри лежала на каменном полу, растирая по щекам обильные слезы. Туй присев, обнял свою любимую, и, прижал ее к своей груди. Потом вручил ей ее набедренную повязку, которая торчала у него из-за пояса. Туй взвалил Мойри к себе на плечо и пошел к выходу. Мойри тихонько постанывала у него на плече. Через некоторое время Туй опустил на землю девушку, и она уже сама пошла, чуть прихрамывая на одну ногу. Скорее всего, циклопик растянул ей сухожилие. Туй представлял себе рожу циклопа-отца, когда он вернется к себе в пещеру, и улыбался.

Снова быстро надвигалась королева-ночь, укрывая землю своим черным одеялом. На смену знойному дню спешил прохладный ветерок, заглядывающий в каждую нору. Туй решил вновь найти среди скал какую-нибудь пещеру или расщелину, чтобы отдохнуть, а возможно и поселиться на месте. Но подходящие пещеры были уже кем-то заняты: то пещерным медведем, то львом, то змеями или пауками. Юноша уже отчаялся что-либо найти, как вдруг наткнулся на маленькую, низенькую пещеру, в которой можно было только сидеть. Потом он нашел подходящий валун, которым закрыл вход. После всего парочка присела, и Туй обнял Мойри, укрывшись шкурой. Уставшие от физических и нервных нагрузок, люди быстро заснули.

Утром они проснулись от едкого дыма. Туй выглянул наружу, и увидел горящую степь и горящий лес. Масса зверей, змей, различных насекомых бежали за спасением в горы. К ним в пещеру попытались вползти две змеи, Туй прогнал их. Похоже, что от страха змеи ничего не соображали. Но тут ветер нагнал грозовые тучи, вспыхнула ветвистая молния, и из свинцовых облаков полился проливной дождь, прибивая огонь к земле. Пожар захлебнулся в потоке небесной воды, и сдался, превратившись в синий дым, который растворялся в пролетавшем ветре. Дождь лил весь день, не прекращаясь, и на земле появились большие лужи. Ноги у Туя постепенно зажили, оставив рубцы от капелек яда паука. Туй облокотился рукой о каменный пол, и под его рукой что-то захрустело. Туй разглядел панцирь среднего скорпиона. Такого мусора достаточно лежало внутри пещеры. У юноши закралась одна неприятная мысль - эта пещера принадлежит семейке скорпионов.

Дождь закончился, и уходящее солнце старалось хоть немного высушить влажную землю. Перед пещерой начался какой-то неясный шум. Туй выглянул через щель, и обомлел. Около входа толпились огромные черные скорпионы, хрустя своими конечностями. Туй решил распугать скорпионов огнем. Он собрал останки скорпионов, ветки, и старую траву. Потом с помощью кресала и кремния высек искру, которая зажгла сухую траву. Языки костра медленно вырастали над землей, облизывая положенную в костер дубину. Дубина начала медленно тлеть, а потом вспыхнула оранжевым пламенем. Мойри закашлялась от дыма, зажмурив глаза. Туй откатил камень и начал махать дубиной. Скорпионы нехотя ретировались, помахивая своими хвостами с ядовитым жалом. Юноша начал делать круговые движения дубиной, одновременно сбивая с ног хвостатых чудовищ. Один сообразительный скорпион решил зайти в тыл человеку, но глаз юноши заметил скрытое движение насекомого, и дубина обрушилась всей массой на хрупкого убийцу. В итоге скорпионы отправились искать себе новое жилище.

Мойри и Туй вылезли из пещерки, поднялись, и вдохнули свежий воздух. Они стояли, обнявшись, наблюдая на горизонте зеленоватые сполохи. Что их ожидает завтра и в дальнейшем? Об этом знал лишь Создатель, который с небес следил за событиями, в которых участвовал его детище - первый образец нового человека на планете Земля.

На холме Гуй и Мойри увидели около тридцати женщин-самок, которые бродили толпой в поисках пищи. Самки-женщины были только отчасти похожи на женщин. В лице и повадках у них было больше от обезьян. Лбы их были выпуклые, надбровные дуги резко выступали вперед, глаза были глубоко посаженые, располагались близко к носу. Губы были у них большие и толстые, покрытые волосистым пушком, а носы широкие и приплюснутые. Большие скулы и массивная нижняя челюсть дополняли лицо женщины-самки. Самое удивительное, что эти женщины были очень похожи друг на друга как близнецы. Еле заметная грудь на мускулистом теле едва выдавала в них принадлежность к женщине. Талии почти не было, были лишь широкие бедра, каких не было у мужчин. Волос на теле было немного, и они были рыжего цвета. Волосы на голове были длинные, жесткие, медного цвета. Жесты и голос женщин-самок были грубыми, напомина больше на рычание зверей. Это был один из неудачных экспериментов Создателя или удачный эксперимент дьявола. Третьего не дано!

Эти женщины абсолютно ничего не боялись, даже тираннозавров. При виде тираннозавра или ему подобных, они дружно хватались за камни и забрасывали ими жертву. То есть хищник мгновенно превращался в жертву. Эти женщины додумались делать ловушки для зверей. Они вырывали своими сильными руками глубокие ямы или использовали уже готовые углубления. Дно такой ямы они утыкивали острыми сучьями и ветками, а потом закрывали яму плетеным из лиан щитом, и набрасывали на щит землю. В такую яму обязательно попадал какой-нибудь зверь, который умирал от пронзивших его кольев. Один раз в такую яму провалился большой диплодок, который долго ревел от боли, пытаясь вытащить свое бесформенное, громоздкое тело из острых кольев и сучьев. Прибежавшие женщины-самки быстро забросали зверя камнями, и диплодок долго умирал в мучениях. Затем женский коллектив долго ел мясо диплодока, отгоняя непрошенных зверей-падалщиков. Туй как-то сам чуть не попал в такую ловушку, но он вовремя заметил подозрительную почву.

Среди вязких болот обитало племя четырехруких. Эти люди владели всеми четырьмя руками одинаково хорошо. Лишняя пара рук часто выручала в битвах с врагами. Четырехрукие были двухметрового роста, лобастые, с огромными ушами, впалыми щеками, тонкими губами, редкими острыми зубами. Черные волосы покрывали плоское тело, а на голове волос почти не было. Глаза четырехруких были бесцветными, без ресниц и бровей.

Подбородок был у всех вытянут книзу, и заострен. Вторая пара рук торчала из боков, на две ладони ниже подмышек. Крупные ступни были плоскими, а грудь вдавлена вовнутрь. Живот наоборот торчал наружу выпуклым островком. Четырехруких опасались даже летающие ящеры. Во всех схватках, обычно побеждали четырехрукие. Две руки зажимали клюв ящера, а две других руки либо душили шею, либо отрывали крылья хищнику. Когда четырехрукие брали по дубинке в каждую руку, то страшнее зверя не было на земле. Даже тираннозавры не успевали своими челюстями нанести верный удар, попав под молотилку из дубинок. А молотилка била до тех пор, пока враг не превращался в кровавое месиво. Своим появлением четырехрукие были обязаны также Создателю, это тоже был один из экспериментов. Учитывая непомерное количество созданных Создателем зверей, насекомых, рыб и прочих, дьявол создавал в мире свои виды, которые растворялись в общей массе. Их можно было отличить лишь нескольким признакам - это обязательно должны были быть кровососы, ядовитые твари, переносчики болезней, бесполезные виды, использующие труд. Так на земле появились ядовитые змеи, пауки, жабы. Затем возникли комары, термиты, шмели, оводы, пираньи. Еще появились акулы, гнус, вши, блохи, клопы, твари-вампиры и прочие.

Дьявол старался, чтобы его виды были похожи на виды Создателя, но дьявольские виды были сразу запрограммированы на вред. Четырехрукие ходили стадом, круша все и всех подряд. Звери, уже зная возможности этих двуногих существ, разбегались кто куда. Даже иугадоны с тираннозаврами прятались среди густой листвы, завидев толпу странных людей. Самку от самца четырехруких трудно было отличить. Но иногда у четырехруких появлялись двурукие дети, которых обычно они убивали, считая их рождение наказанием сверху.

Туй и Мойри обошли стойбище четырехруких, не ища с ними общения, не прося у них помощи. Такое общение, могло закончится для парочки людей только одним - лютой смертью. Скорее всего, их бы забили дубинами или задушили. Ели четырехрукие плоды и коренья, но и от сырого мяса редко отказывались.

Идя по высокой траве, Туй уловил чье-то мощное движение. Этот шорох пугал его, это был шорох смерти. Кто-то большой быстро двигался по траве, подминая траву тяжестью своего тела. Туй влез на холм, и огляделся вокруг. Такой след после себя оставляет только огромная змея. Уйти от нее очень сложно, но Тую очень хотелось жить, да еще с милой Мойри. Юноша схватил руку девушки и резко побежал в сторону от следа змеи. Змея уловила новые движениям, и поползла интенсивнее на звук. От змеи исходил какой-то могильный холод, она была словно создана душить, убивать, заглатывать, и кусать. Несомненно, что ее придумал явно не Создатель. Змея ловко огибала преграды, неумолимо догоняя свою жертву. Чудовище почти догнало убегающих, но тут Тую и Мойри путь преградил огромный тираннозавр, который не мигая, смотрел на людей. С его нижней челюсти стекала желтая слюна. Это было признаком голода у динозавра. Люди на время замерли, не зная, куда им теперь бежать. Слева виднелось вязкое болото, а справа зияла глубокая отвесная пропасть. А впереди и сзади, и так все было ясно. Тиранозавр медленно начал опускать свою голову, вдыхая запах жертвы. И вдруг монстр переключил свой взгляд на огромную змею, которая выползла из травы. Змея по своему весу и вкусу, конечно, превосходила мелких людишек. Тираннозавр перешагнул людей, предвкушая сытый обед из змеи. Змея тоже поняла маневр динозавра, и раздумывала, что лучше в данной ситуации ей предпринять. Принять бой или попытаться уползти по траве. Нет, не успею убежать, подумала змея, и глаза ее налились яростью.

Сейчас это двуногое создание еще пожалеет о том, на кого он вздумал напасть! Тиранозавр, медленно раскачиваясь, приближался к огромной змее. Змея мгновенно собралась в тугие кольца, готовясь выбросить свое тело вперед. Тираннозавр осторожно приближался, раздувая ноздри и сопя. Змея первая не выдержала, и метнулась к ящеру. Ее ядовитые зубы впились в левую ногу чудовища. Тиранозавр взревел, и попытался своими зубами перекусить змею. Похоже, что змея ждала этот маневр, и обвила шею тираннозавра тугими кольцами, оторвавшись от ноги. Огромный хищник попытался передними лапами сбросить змеиные кольца, но они были недоразвить и слабы для этого случая. А кольца все сильнее и сильнее сдавливали шек и голову убийце многих зверей. Но тираннозавр не сдался, он правым своим глазом увидел большой камень, и направился к нему. Затем монстр начал бить своей шеей, опутанной кольцами, о камень. Змея от ушибов обмякла, и ее захваты заметно ослабились. Тираннозавр бил телом змеи о камень до тех пор, пока змея чулком сама не свалилась на землю. Змея из последних сил пыталась кусаться, и шипеть, но ей уже ничего не могло помочь. Тираннозавр затоптал ее своими огромными задними лапами, а потом перекусил своей страшной пастью тело змеи надвое. Из двух змеиных обрубков зафонтанировала бурая кровь, и вывалились из живота несколько яиц - будущих детенышей.

Тираннозавр растоптал и яйца змеи - самки. Ходячий хищник стал заметно слабеть, его уже не держали мощные ноги. Сказывался змеиный яд, который уже начал изнутри разрушать мощное животное. Туй и Мойри, спрятавшись за камнем, не могли не посмотреть природный спектакль-битву. И не пожалели, что не убежали сразу. Тираннозавр протяжно заревел, и упал на бок. На его судороги неподвижно смотрела голова змеи, лежащей на животе. Из пасти тираннозавра потекла белая пена, он сдавленно замычал, и затих. Змея последние мгновения жизни насладилась смертью врага.

Как-то во сне Тую приснилось новое оружие - лук со стрелами. Утром, проснувшись, он поблагодарил Создателям, и начал мастерить новое оружие. Найти дугообразный сук было делом плевым, а вот найти подходящую тетиву - большая проблема. Тонкая плетеная из травы тетива быстро порвалась. Нужно было искать что-то покрепче. И тут на обглоданной мертвой туше лошади Туй заметил длинное сухожилие, которое он и приспособил в виде тетивы. Сухожилие не рвалось, было гибким и прочным. Наконечники для стрел юноша изготавливал из костей рыб и животных, обтачивая их края на камне. Наконечники Туй привязывал к прямым ивовым прутьям. Хвосты стрелам делал из перьев птиц. Лук! Туй испробовал на небольшом муравьеде. Две стрелы застряли в плоти зверя. Муравьед закрутился на месте, а потом, видно, истек изнутри кровью, и завалился, перебирая ногами. В этот вечер Туй и Мойри ели печеное мясо муравьеда. Вокруг угасающего костра светились глаза ненасытных шакалов. Но они уже боялись стрел, которые Туй испробовал на двух их собратьях.

Утром к спящим в пещере людям подошла самка саблезубого тигра. Она была еще не очень опытной, но ей очень хотелось добыть добычу. Тигрица начала обнюхивать маленькую дыру оставленную сверху приваленным камнем. Тигрица волновалась, учуяв мясо, протяжно рычала, потом просунула в щель когтистую лапу, и попыталась добраться до людей. Туй, со всей силы ударил дубиной по лапе. Зверь взвыл, выдернув ушибленную кость, и отбежал в заросли. Туй выглянул наружу, и не увидел тигрицу. Он позвал Мойри, и они отправились дальше. А в это время тигрица, лежа в кустах, затаилась, облизывая поврежденную лапу. Зверь жаждал мести, и выжидал удобного момента, чтобы напасть на жалких людей. Зверь дал возможность отойти подальше от пещеры, потом встал, и побежал, иногда поджимая свою переднюю лапу. Туй почувствовал спиной опасность, и направил назад лук, выискивая мишень.

Из кустов выскочила раненая тигрица, в ее глазах Туй прочитал смерть. Туй натянул лук. Стрела пропела свою недолгую песню, и воткнулась в шею хищника. Тигрица от ранения дернулась, и глухо зарычала, показывая два больших верхних клыка и розовое небо. Вторая стрела впилась в бок тигрице, которая вновь зарычала, и попыталась зубами вырвать стрелу из бока, кружась на месте. Люди побежали подальше от разъяренной тигрицы, но на рычание своей подруги уже спешил крупный самец. Он слышал стоны и призывы своей возлюбленной. Тигр летел, как на крыльях, сквозь заросли, перепрыгивая камни и мелкие деревья. И вот тигр увидел свою тигрицу, которая лежала на боку, облизывая сочащуюся кровь из-под стрелы в боку. Стрела вошла глубоко в мякоть, и вытащить ее зубами гигрицё не было сил. Тигр подбежал к своей самке, облизывая ее, ища глазами того, кто посмел ранить его любовь. Месть застелила глаза саблезубому хищнику, который по следам направился искать обидчиков.

Туй снова почувствовал опасность, и еще издали увидел крупного тигра. Этого зверя ему точно не одолеть. Нужно искать какой-нибудь выход, но какой? И тут на глаза Тую попалась глубокая нора, которая уходила под землю, и человек мог в нее пролезть. Чья это была нора, змеи или какого-нибудь зверя, уже было не важно. Тигр летел к людям, словно могучий ветер. Туй юркнул в нору, не опасаясь змеи. А потом полезла и Мойри. Она еле успела убрать свою голову, как мощная лапа с когтями попыталась вытащить добычу из норы. На голову Мойри посыпалась земля, и рычание разъяренного тигра. Тигр стал разрывать лапами нору, но нора оказалась длинной и больше походила на тоннель, который вел под землю. Вначале люди ползли на корточках, но потом туннель расширился, и они попали в подземное царство. В широком зале горели зеленые факелы, которые не коптили. В нише стены стояла какая-то мумия с надетой на голов короной. На полу, выложенном из плит, был какой-то рисунок. Люди озирались по сторонам. Вдруг откуда-то из стен вышли маленькие человечки с копьями в руках, и окружили людей. Люди не успели оказать сопротивление потому, что острые копья укололи их в бока, грудь и спину. Потом вышел из темноты видно сам предводитель, который сразу узнал в пленных своих недавних спасителей. Это был тот же маленький человечек, которого Туй ранее спас в лесу.

Король маленького народца жестом убрал копья от людей, и пригласил гостей за стол, который принесли гномы из темноты. На столе стояли разные блюда печеное мясо, вяленая рыба, сладкие коренья, земляные орехи, какие-то фрукты и ягоды. Но больше всего Тую и Мойри понравился бодрящий и веселящий напиток, который наливали им в кубки. Люди с жадностью пили неведомую им воду, от которой у них сладко кружилась головами, и слабели ноги. Люди стали смеяться, и чему-то неопределенному радоваться. На душе у гостей подземелья стало легко и спокойно. В раз были забыты многочисленные хищники, солнечный зной и ощущения постоянной тревоги. Там наверху на каждом шагу их подстерегала опасность, а здесь хотя и в темноте, можно было никого не бояться. Туй вдруг замычал какой-то мотив, а потом неизвестную мелодию подхватила и Мойри. Гномы улыбались, наблюдая за гостями. Для них этот напиток вошел в привычку, и они уже не получали от него столько впечатлений. Предводитель гномов хлопал в ладоши, и смеялся. Он впервые видел захмелевших людей. Предводитель думал о своем. Он раздумывал о том, а не оставить ли людей у себя, пусть поработают на гномов. Пусть сражаются с подземными чудовищами, может и чертям дадут отпор. Так про себя рассуждал великий Магнус, тот, кто первым появился из яйца.

Люди заснули прямо за столом, уткнувшись в еду. Их оружие стояло в углу зала. Магнус внимательно разглядывал лук и стрелы. Он приказал своим мастерам усовершенствовать это оружие, и те удалились в свои мастерские. Тую снилось бескрайнее море, в котором он почему-то плавал в виде дельфина. Ему было уютно и комфортно в воде. Вот он погнался за косяком рыб, а вот он смело бьется с тремя акулами и побеждает. А Мойри виделся безбрежный воздушный океан, в котором она была большой красивой птицей. Птица обгоняла облака, и взлетала высоко прямо к самому солнцу.

Утром люди проснулись, и не увидели привычного солнечного света. Их взору представился черный потолок и еле слабый свет ночных фонарей. В сердце защемила тоска по небу, лесу, воде и даже солнечному зною. Магнус уже поджидал людей, сидя за столом, на котором были жареные кроты с яблоками, вареные земляные черви в горчичном соусе, варенье из щавеля и серые хлебные лепешки, которые больше всего понравились людям. Туй и Мойри ничего подобного естественно не ели и теперь запихивали в себя вкуснятину, не разжевывая. Они глотали куски пищи, и улыбались Магнусу. После завтрака Магнус повел их длинными коридорами, и показал за плетеной решеткой проходящих подземных монстров. Это были слепые полулюди полуживотные с когтистыми лапами и сине-серой кожей. Существа были с копытами и собачьей мордой, на которой не было глаз. Похоже, что эти существа двигались с помощью слуха и обоняния. На спине монстров торчали деформированные остатки крыльев. Когда-то они летали над землей, а теперь влачат жалкое существование под землей. Магнус назвал эти-существа лабусами. Люди учуяли жертвы и подошли к решетке, принюхиваясь и ворча. Магнус махнул на полулюдей своей рукой, показывая тем самым Тую, что это не самые страшные враги. В толстой бамбуковой плетеной огромной клетке, сидело странное существо, у которого было шесть змеиных голов. Зубы у существа были крайне ядовитыми, а на конце хвоста были еще две треугольных головы, которые могли плеваться ядом. У существа было шесть ног, а тело покрыто чешуйчатым панцирем. Магнус на пальцах объяснил, что это еще подросток, родители его были в два раза больше. А зовется зверь кибосом.

Предводитель гномов вручил Тую большую связку прямых стрел с металлическими наконечниками. Юноша с удивлением трогал необычные острые стрелы, и цокал от удовольствия языком. Потом Магнус показал метровую засушенную многоножку, и попытался объяснить, что это крохотный детеныш. Взрослые многоножки - это огромные существа, которые имеют сильный яд в каждой ноге. Яд парализует жертву, и она умирает в страшных мучениях. Проползая по жертве, многоножка каждой своей ногой впрыскивает яд. Удивительно, но Туй понимал язык, на котором говорил Магнус. Правда, юноша еще не мог ответить гному. Мойри, как зачарованная, смотрела на невиданных существ, которые были опаснее, чем земные и водяные.

В воде под прозрачным колпаком шагал непонятный зверь, у которого было змеиное тело с многочисленными лапками. А вот голова у существа была человеческой, с волосами, усами и бородой. Только глаза были похожи на змеиные, желтые с черным прямоугольным зрачком. Рот существа был тонкий и длинный, из которого торчали многочисленные острые зубы. Этот зверь зовется флавном, - пояснил Магнус, и постучал рукой по прозрачному колпаку. Существо мигом ударилось головой в то место, откуда был звук. Змeeпoдoбный защелкал своей пастью, и Туй увидал, что бесчисленные зубы рядами продолжаются и в горле существа. Магнус объяснил, что этот зверь обитает в подземных озерах и морях. Его породили черти и змеи. Это существо очень коварно и опасно, укус его смертелен. Пасть настолько сильна, что он может запросто отхватить полчеловека или зверя. Но, самое страшное, Магнус показал на закуску.

В бассейне, огороженном мелкой сеткой плавало безликое существо, которое при виде Магнуса приняло его облик. Потом на смену Магнусу существо превратилось в Туя, а потом и в Мойри. Гости онемели от увиденного. Магнус назвал это существо аникушей. Аникуша мгновенно превращался в существо, которое он видел, а потом пользуясь его растерянностью, заживо его заглатывал, не оставляя никаких следов. Магнус поведал гостям, что это далеко не все существа, которые обитают под землей. Ему и его народу пришлось воевать с разными сущностями. В войне гномы потеряли более половины своих людей. Магнус надеется, что Туй поможет освободить народ, который попал в плен монстров. Однажды было целое нашествие разной нечисти, которая успела захватить часть гномов в плен. Это была месть чертей за то, что подземный народ не захотел служить дьяволу. На самого Магнуса, было уже более ста покушений. Но, он, пока жив, и живет много лет, потому что у него есть эликсир молодости. Сейчас Магнусу пока триста двадцать лет, но он себя чувствует восемнадцатилетним юнцом. Если люди заслужат своими подвигами, то Магнус готов им дать немного этого эликсира.

Туй стал уже немного говорить, и Магнус этому очень обрадовался. Мойри с удивлением смотрела на говорящего супруга. Туй сказал Магнусу, что готов помочь ему в освобождении его людей, но потом он хочет вернуться в родной мир. Без солнца, океана, лесов и полей он не представляет себе жизни. Магнус согласился, и повел его в оружейную комнату для примерки доспехов. Предводитель гномов объяснил Тую, что без металлических доспехов человек будет просто мишенью для разных монстров. Туя заковали в легкие металлические доспехи, которые изготавливал специально для него. Магнус сказал, что человечество только через миллионы лет, откроет этот металл, который назовут алюминием. Но подземный народец будет всегда опережать земных людей, так придумал сам Создатель. Магнус рассказал Тую, что люди вначале будут использовать другие металлы, который будут тяжелы, и громоздки. А вот он, Магнус, первым додумался, что алюминий не только легкий, но и вязкий металл, в котором будут застревать зубы и когти хищников. И даже оружие и то будет вязнуть в этом прекрасном металле. Люди одно время его будут ценить выше золота и платины. Магнус показал на своем пальце сверкающий перстень, но Туй остался равнодушен к украшению.

Магнус открывал Тую неизвестный мир, от избытка информации у человека заболела голова. Шлем был весь цельный, только глаза закрывало прозрачное стекло. Около рта были проделаны дырочки для того, чтобы можно было дышать. Магнус вначале показал новое оружие для Туя. Маленький металлический предмет, из которого вылетали шарики, которые пробивали любое животное. Предмет поражал цель на далекое расстояние. Магнус сказал, что люди его изобретение назовут пистолетом. Магнус показал как заряжать пистолет и как стрелять из него. Красные шарики самые сильные, они разрывают плоть, а желтые шарики прожигают кожу. Зеленые шары просто дырявят тело. Магнус сказал Тую:

- Понимаешь, моему народу нужен командир, предводитель, герой, в конце концов тот, кто поведет моих воинов на бой с монстрами. Я не могу идти сам и рисковать своей жизнью. Если я погибну, погибнет и мой народ. Я мозг его и организатор. Побудь хоть немного командиром, пока я не подберу тебе замену. Мойри будет утопать в роскоши и удовольствии. Для нее я смастерю даже искусственное солнце, а ты пока повоюешь. Скоро грядет великая война, война между добром и злом. Под землей сойдутся силы тьмы с силами добра. Мой народ будет представлять силы добра. Еще не скоро земной народ научится отличать добро от зла. Земной народ обречен на борьбу со злом. За это время зло неизмеримо вырастет, окрепнет, и захватит большую территорию. Только под землей и в космосе будут страшные битвы. Зло станет многогранным, замаскированным под многие добродетели. Черти породят бесчисленное множество разной нечисти. Появятся колдуны, оборотни, лешие, домовые. Люди будут страдать от духов, демонов, бесов, джинов, кикимор и прочих. От слияния человека с животными, птицами, змеями и зверями появятся: грифоны, кентавры, сфинксы, гамаюны, фениксы и прочие. Огромное число уродов заселит три уровня этого мира. В космосе уже постоянно идут войны, гибнут планеты и созвездия, да что там, целые галактики исчезают. Вечный спор Создателя и его помощника Денницы, хозяина мира злаюудет длиться целую бесконечность. Денница возомнил себя Богом, он на деле доказал, что может делать то же самое, что и Бог. Ходят слухи, что землю и первых людей на ней создал именно Денница, и хвастался перед Богом.

Ты видел их, этих полуобезьян. Так вот тот Денница на самом деле возомнил себя Богом, и настроил одну треть архангелов против Бога. И в космосе произошла страшная битва, которую проиграл Денница. Бог сослал на землю его, и остатки черных архангелов. Вначале они были белые как все, но потом, встав на сторону Денницы, превратились в черных архангелов. Бог потушил светило, созданное Денницей - Луну, которая заменяла дневное светило. Бог зажег огромное Солнце, которое на огромном расстоянии обогревало не только землю, но и другие планеты и миры. Бог как бы показал Деннице, кто настоящий Создатель во Вселенной. А бывшее светило земли, уже остывшее и мертвое, теперь ночью освещало землю как зеркало, получающее солнечные лучи. Люди это светило ночное назовут Луна, на которой будут жить души умерших людей. Вот теперь Денница и его помощники царствуют невидимо на земле, иногда выходя на свет божий. Люди потом назовут Денницу Дьяволом, Сатаной, Вельзевулом. У него на самом деле сотни лиц, он может превратиться в любое создание, на то он и бывший первый помощник Бога. Получилось так, что мир уже не мог существовать без добра и зла. Добро стало неотделимым от зла. Поэтому у любой вещи или у любого дела есть две стороны: злая и добрая. Запомни это, Туй, первый человек от Бога. Ты проживешь не один десяток жизней, будешь стареть, и умирать, будешь умирать даже в расцвете сил. Но потом вновь будешь возрождаться, и жить новой жизнью.

Туй слушал Магнуса, открыв рот, поглощая ценную информацию. Тут мир отдалился в его сознании куда-то в космическую бездну. Тую необходимо многое успеть за свою короткую жизнь. Возможно, он сможет уничтожить частицу зла, и мир станет добрее. Эх, если бы зло можно было останавливать в самом зародыше, и давить как яйцо с ядовитой змеей, не дав вырасти, и причинить кому-нибудь зло.

Туй уже размечтался, что он не просто живет на белом свете, может быть он посланец светлых сил для борьбы с этим злом. Что он знает про себя, кто он на самом деле? Кто его родил и для чего? Он даже не знает всех своих возможностей. Надо в себе копаться, и отыскивать все новые способности. Ведь он многому за короткое время уже научился. Он явно превосходит по уму, реакции, чутью четырехруких, циклопов и низколобых. Все они не такие как он. Нужно было попрощаться с Мойри. Девушка сидела на стуле и плакала. Туй подошел к ней и крепко обнял! Завтра Туй должен повести на бой людей Магнуса. Уже с вечера гномы надевали доспехи, точили мечи и копья, смазывали, и заряжали пистолеты. Магнус, самолично провожал свои войска на войну. Магнус обратился к своим солдатам:

- Воины, вы идете на битву! Возможно, кто-то не вернется, на то есть судьба, от которой все равно не уйдешь. Бейтесь до последнего вздоха, зло нужно остановить. У вас, новый военноначальник - Туй. Его вы должны слушаться, как меня. Кто возвратиться, тот постучится в двери три раза. Я и охрана услышат его. А теперь с богом! В час добрый!

Магнус дошел до огромных ворот и открыл засов. Громадные ворота распахнулись, пропуская в себя сотни крохотных воинов. Туй ехал впереди на неизвестном животном, которое то бежало, то ползло, то скакало. У животного были спереди двое рожек, которыми нужно было управлять. Туй быстро освоил вождение. Магнус открыл ворота, а потом закрыл свое царство на засов.

После ворот начиналась кромешная тьма, и воины-гномы зажгли зеленые факелы, которые не чадили, и хорошо освещали дорогу. На дороге разбросаны были кости, скелеты людей и разных животных. По земляным стенам ползали многочисленные насекомые и пауки. Из темноты появлялись, и пропадали различного цвета глаза, слышалась возня, ворчание, кряхтение и скрежет зубов. Навстречу воинам из темноты выполз, десяток гусениц, с рогом на задней части и с женской головой. Носа у голов не было, глаза светились рубиновым цветом, и пугали своей яркостью. Волосы у гусениц были живые, и шевелились. Из глаз гусениц вылетели ярко-красные лучи, которые мгновенно прожгли доспехи воинов, заставляя их кричать, и падать замертво. В ответ гномы открыли огонь разрывными пулями. Из раненых гусениц потек зеленый сок, а глаза у многих гадов потухли. Туй потерял из-за гусениц около десяти человек. Дальше дорога уходила еще ниже, в глубь земли. Из боковых стен несколько раз вылезали змейки, успевали кусать гномов, а двоих воинов большие змеи утащили в стены. Дальше дорога раздваивалась, и Туй сверился с картой, которую ему дал Магнус. Нужно было идти вправо, и колонна солдат протопала в нужном направлении.

На пути было маленькое озеро, в котором кишели какие-то твари. Озера на карте не было, значит, нечистые создали его, как дополнительное препятствие их царство. Похоже, что в воде обитали монстры, у которых вместо женских голов были мужские Помощник Туя - командир Лукас скомандовал, и солдаты-гномы вытащили гранаты, которыми они забросали озеро. От взрывов вода вспенивалась, а на поверхности остались плавать останки монстров. Потом Лукас бросил в воду горсть порошка, и вода быстро испарилась, оставив на земле змей-людей. В следующем зале воинов окружили с трех сторон люди-собаки, которые молча напали на гномов, отрывая им головы и конечности. Туй разил направо и налево людей-собак своим мечом, подаренным ему Магнусом. Люди-собаки кроме крепких лап имели мощные челюсти, которые они пускали в ход. Туй прокричал в темноту:

- Стрелять только в голову! Защелкали пистолетные выстрелы, после которых людей-собак заметно поубавилось. Люди-собаки отступали во тьму. Воины Туя сделали передышку, а затем войско гномов двинулось дальше в неизведанную тьму. Воздух стал более густым и тяжелым. Дорогу преградила стелющая темно-зеленая трава с острыми краями. Стоило подойти к этой траве, как она заползала не только под доспехи и одежду, но проникала сквозь кожухи, и начинала быстро расти внутри человека. Четверо гномов уже пострадали от этой колдовской травы. Пораженные гномы лежали позеленевшие, со стеклянными глазами. Лукас надел на себя ранец, из которого выходила гофрированная труба. Он навел ее на траву, и зажег огонь, поднося к трубе зажигалку. Из трубы, вырвалось оранжевое пламя, и сожгло всю траву. Трава пыталась сопротивляться, выбрасывая в сторону пламени, длинные острые стебли. Вскоре на земле лишь осталась жалкая горстка пепла.

Войско далее продолжило свой путь. Через некоторое время начался подземный лес. Деревья здесь росли искривленными, а листва была на них тусклая и вялая. Из-за этих деревьев выскочили на своих когтистых лапах пятиглавые драконы. Тремя передними головами драконы кусали воинов ядовитыми зубами, а, повернувшись, бронированные гады, плевались ядом из двух голов, расположенных на хвосте. Гномы подставили под летящий яд свои листовидные щиты, и желтый яд медленно стекал по поверхности этих щитов. На драконов не стали тратить патроны, а утыкали их тела копьями и стрелами. От полученных ран подземные чудовища стали терять силы, и упав навзничь, шипели своими страшными головами. Из темноты за ходом событий наблюдали несколько пар красных глаз. Туй выстрелил в одни глаза, но пуля вернулась, просвистев у юноши над самым ухом. За лесом оказалаеь поляна с клетками, в которых сидели измученные гномы. Пленные с удивлением взирали на войско, и не верили своим глазам. Гномов освободили, и войско собиралось вернуться домой. Но от чертей так просто было не уйти. В каменные своды ударил красный луч, и потолок мгновенно обвалился, закрыв пока единственный проход домой.

Гномы-воины и бывшие пленники растерялись, началась паника. Только Туй и Лукас смотрели в карту Магнуса, в которой был указан запасной путь в обход. Они еле нашли в кромешной темноте вторую дорогу, которая была слева. Туй посветил фонарем на стены, и ужаснулся. Стены были покрыты сплошным ковром из тараканов, сороконожек, пауков и жуков. Некоторые твари падали прямо на гномов сверху. Воины побежали по хрустящему полу, идя только вперед. Иногда встречались скелеты каких-то животных и людей. Впереди было новое препятствие - огненная лава чуть не выплескивалась через край трещины, через которую необходимо было идти. Трещина была не широкой, но для гномов она была широковата. Да и боялись гномы панически подземного огня. Им казалось, что сам Дьявол руководит огнем, в котором сгорят все, кто когда-то грешил. Туй предложил гномам отталкиваться копьями, и прыгать через трещину. Многие маленькие человечки стояли в нерешительности. Первые трое перепрыгнули препятствие, но вот четвертый замешкался от страха, и рухнул вниз. Огонь с удовольствием принял жертву, вспыхнув ярким пламенем. Среди шумящей лавы даже крика упавшего не было слышно. Гномы стояли обреченно, глядя своими глазенками на огненные сполохи.

Туй предложил отправить назад несколько гномов, чтобы они срубили четыре-пять деревьев, из которых можно было смастерить мостик. Ушли десять гномов, но, прождав их целый час, все поняли, что больше ушедшие не вернуться. Туй, Лукас и еще пятеро гномов отправились искать деревья и пропавших гномов. Гномы лежали на темно-зеленой траве, проткнутые вилами. Двое бесов, лохматых нечистых, с рожками на голове, острыми ушами, копытцами и хвостом, ничего не боялись и бродили среди убитых, добивая трезубцем раненых. Туй натянул лук, и пущенная им стрела пробила насквозь одного беса. Бес от боли согнулся пополам. Следующая стрела догнала убегающего второго беса. Стрела застряла в волосатой спине у обладателя козлиной бороды и пятачка. Туй срубил шесть деревьев, которые потащили к трещине. С одного дерева обрубили вначале сучки, а стволы связали по три штуки. Внутри ветки деревьев переплели друг с другом поясами и ремнями. Получился прочный мостик, который перекинули через огненную трещину. Гномы полезли по мосту как насекомые к еде, подгоняемые Туем и страхом. Мостик оттащили на свой берег, и развязали пояса с ремнями.

Войско было готово к дальнейшему следованию. Дальше долгое время шли без приключений. Но потом дорогу преградил необычный туман. Этот туман был густ как крутой кисель и... живой. Туман не хотел пускать дальше непрошенных гостей. Туй начал рубить туман мечом, и из тумана брызнула кровь. Живой туман начал свертываться в комок и вдруг обратился в большого синего прозрачного человека с пустыми черными глазницами. У человека были длинные руки с корявыми пальцами, на которых на глазах вырастали крепкие когти. Синий человек медленно надвигался на гномов, которые от ужаса прижались к самой земле. В надвигающуюся фигуру полетели стрелы, копья и пули. Все было напрасно и бесполезно. Тогда Лукас достал из-за пазухи волшебный порошок, наговорил на него мистический заговор, и бросил горсть в фигуру. Порошок разъел синего человека, сделав в нем множество дыр. Человек исказил и без того страшное лицо, задымился, и с диким воем исчез, мгновенно растаяв в воздухе.

Можно было дальше двигаться. Под землей полностью теряется время, никогда не знаешь, утро сейчас или вечер, а может глубокая ночь. И гномы, и Туй сбились уже со счета по количеству дней. Тую казалось, что он уже целую вечность под землей. Эта темнота, сырость и неизвестность давили на его психику. Туя мучил голод, он готов был целого быка проглотить. Наконец-то войско прибыло в королевство Магнуса. Радости не было предела; были объятия, слезы и счастливые глаза. Тую это очень понравилось, не зря он воевал с подземными монстрами. Мойри кинулась на грудь супругу, целуя его лицо. Магнус торжествовал, и закатил пир на весь подземный мир. Чего там только не было: улитки в миндальном соусе, печеные земляные черви, жареное мясо индеек, земляные орехи с ягодами, козье молоко, сыр, печеные каштаны, пиво, вино, тушеное змеиное мясо и прочее.

Как и обещал Магнус, он отпустил Туя на поверхность земли. Король подарил несколько полезных вещей. Стальной меч, пистолет с большим зарядом тронов, острый нож, несколько пучков стрел с металлическими наконечниками. Подарил даже зажигалку и пару ботинок для Мойри и самого Туя. Через множество веков земные археологи найдут черепа динозавров с пулевыми отверстиями, а рядом отпечатки следов ботинок. Это, конечно, введет ученых в явное заблуждение. Но мы то знаем, кто это был - первый разумный на планете Земля, человек по имени Туй.

НА ГРАНИ ВЕКОВ

(книга вторая)

Как-то Саше Туманову приснился странный сон, что он находится в каменном веке, сражается с различными монстрами, и у него есть даже своя девушка по имени Мойри. Сон был до того явный, что Саша отчетливо чувствовал пекло этого далекого времени, ощущал всеми фибрами знойный тяжелый воздух. В его памяти остались: трещание неизвестных насекомых, шипение змей, хлопанье крыльев летающих ящеров. Во сне он еле убежал от коричневого тираннозавра, который везде его находил. Похоже, было, что монстр игрался с ним, как кошка с мышкой.

Саша проснулся весь в холодном поту, сон был очень похож на явь. Даже запахи древнего леса витали в воздухе. Саша задумался, ему сейчас восемнадцать полных лет, он практически ничего не знал о мире, в котором он живет. Но ему еще страшно захотелось узнать о своих прошлых жизнях, которые он уже прожил на земле. Саша отчасти верил в реинкарнацию, в то, что человек живет на земле не одну жизнь, а несколько. Он интуитивно верил в связь между религиями и народами. У него даже вертелась странная мысль, которая сверлила ему голову. Это то, что всю историю нашей планеты кто-то переписал на свой лад, рассорив народы, страны и религии. Саша слышал, что только некоторые люди, проживающие на земле, могут заглядывать в прошлые свои жизни. Но не во все, а в одну-три от силы. Ох, как бы хотелось еще раз прожить часть этих жизней. Как хотелось познать те ощущения, приключения, радости и страдания. Он готов был за это что угодно отдать!

Что угодно?!- прозвучало в голове у Саши чей-то вкрадчивый, мохнатый голос. Саша оглянулся вокруг, но вокруг никого не было. Но голос прозвучал отчетливо, это ему не показалось. В воздухе Саша почувствовал сильный запах серы, и вдруг он увидел на своем подоконнике некое существо. Сашок сначала подумал, что ему померещилось, и кулаками протер глаза. Существо произнесло скрипучим голосом:

- Нет, нет, тебе Александр я не кажусь, я также реален, как твоя белая кошка, которая спряталась за диван, увидев меня. Я пришел к тебе на помощь, услышав твою просьбу. Создателю на самом деле некогда заниматься подобными вопросами, да он и против этого. А, я вот могу помочь тебе в силу своих возможностей. Скажу прямо, я действительно из рода чертей, первых поселенцев на этой земле. Меня зовут Кумух, я и ты, появились на земле почти одновременно. И поэтому, я с тебя не возьму большую плату. Но кровавая жертва в данном случае просто обязательна. Без нее у нас с тобой не будет договора, и не будет естественно показа твоих прошлых жизней. Жарко что-то у тебя, - проскрипел черт, и снял с головы кепку. Под кепкой на лысоватой голове ютились жидкие волосенки, и два маленьких рога, розоватого цвета.

Саша присвистнул от удивления, и сразу понял, что это был не спектакль, и не призрачное видение. Черт теребил копытом занавеску, а на второй ноге блестел белый ботинок. Гость был одет в красные штанишки и синюю куртку с надписью "Red bool". Под штанами выпирал упругий хвост, а на шее у черта висел маленький плеер. Лицо у собеседника было почти человеческое, только серого цвета. Да, нос еще немного смахивал на маленький свиной пятачок. Глаза у черта светились красноватым цветом, а уши были остроконечные, и прижаты к голове. Лицо работника преисподней дополняла жидкая длинная бородка и тонкие длинные губы.

Черт из воздуха достал пачку "Мальборо", которая сама раскрылась, и выдвинулась одна сигаретка навстречу своему клиенту. Кумух взглянул на сигарету, и она сама вылетела из пачки, застряв в мелких зубах черта. Незваный гость поднес свой указательный палец к сигарете, ноготь вспыхнул, синим огнем, и сигарета заалела в темноте. По комнате поплыли кольца серого дыма, выпускаемые чертом. Кумух перекинул ногу, через ногу, демонстрируя свое позолоченное копыто.

Черт понял, что произвел неизгладимое впечатление на хозяина квартиры, и остался этим довольным. Щурясь от дыма, черт продолжил:

- Итак, Александр, ты как я понял, хотел заглянуть в прошлые свои жизни. Так?

Саша кивнул, не раскрывая своего рта.

-- Да, ради бога, юноша, нет никаких проблем. Я даже покажу тебе твое будущее, если ты захочешь, - по-братски сказал чертенок.

-- Нет, господин Кумух, всю свою настоящую и будущую жизнь мне бы не хотелось увидеть. Разве, что ближайшие два-три года, произнес юноша, сидя на диване.

Черт согласно кивнул, затягиваясь сигаретой, а Саша продолжил разговор:

-- Да, я действительно хотел бы увидеть все свои жизни. Но я хотел бы, если можно, прожить в каждой жизни одну-две недели в таком же возрасте, сколько сейчас мне. И по-возможности, я не хотел бы видеть своей смерти, пусть и не во всех жизнях.

-- Это возможно, юноша, но не в каждой жизни я гарантирую, все, что ты просил. Возможно в одной или в двух жизнях, ты не ощутишь приход смерти. Но жизни нет без смерти и наоборот, ты это когда-нибудь поймешь. Да, забыл о самом главном, я повторяю, что тебе нужно чем-нибудь пожертвовать. Пусть это будет, например, палец на руке, согласен? Ты действительно согласен пожертвовать своим пальцем ради показанного тебе шоу из твоих жизней?

Сашок согласно кивнул головой.

-- Пусть это будет мизинец с левой твоей руки. Это все, что я могу сделать для тебя, учитывая, что мы появились на этой земле одновременно. Наши яйца лежали рядом в одной куче. Из этих яиц мы и появились.

-- Из яиц? Так это мне не приснилось! Я чувствовал себя, запертым в яйцо.

Черт продолжил свой разговор:

- Да, еще никто из людей не додумался до путешествия по своим прежним жизням. А, если бы кто и додумался, то плата за это была бы страшная, вплоть до продажи бессмертной души.

- Так говоришь, мизинец тебе мой нужен? - озабоченно спросил Сашок.

Черт надул свои губы, и ответил:

- Да, ты не волнуйся! Я сделаю так, что ты даже вначале и не почувствуешь потери. Все сделаю по высшему классу. Да, в следующей жизни у тебя будут все пальцы, правда, мизинец, иногда будет дергаться, и ныть. Но это ерунда по сравнению с тем, что ты сможешь увидеть, почувствовать, и узнать. Ты первый, а может и последний человек на земле, который удостаивается такой возможности. Да, что я тебя уговариваю! Я могу и не делать это для тебя, живи себе по-прежнему, и не думай о своем прошлом. Полечу-ка я, в свой подземный мир, видно зря я всполошился, услышав твое заветное желание. Просто это была твоя мимолетная прихоть, извини меня, что понапрасну потревожил тебя, пока, - и соскочил с подоконника.

Саша от возбуждения даже потерял голос, и замахал на черта руками. Потом голос прорезался, и Туманов выпалил:

- Ну-ну, чертяка! Раз я решил, так решил! Я без пальца проживу, давай свой договор.

Черт из воздуха достал скрученный пергамент, в котором уже был написан весь текст. В документе была печать в виде копыта, и витиеватая подпись самого Дьявола. Саша прочитал внимательно договор, и, посмотрев на черта, произнес:

- Все по-честному, Кумух, без дураков? Обмана никакого не будет?

Черт яростно замотал головой, и пыхнув в воздух сигаретой, произнес:

- Да, я же ради тебя это делаю! А, жертва не мне нужна, а моему повелителю. Хочешь в прошлое, пожалуйста. Подписывай документ своей кровью. Вот тебе иголка, проткни свой палец.

Сашок взял из рук черта иголку, и не спеша, проткнул указательный палец. Алая кровь медленно выступила, и черт, сглотнул слюну, двигая нервно своим кадыком. Саша еще раз посмотрел на черта, и, обмакнув тупой карандаш в капельку крови, расписался на пергаменте. Черт снова заерзал на подоконнике.

- Ну, вот, Сашхен, все формальности закончены. Через три минуты, ты отправишься в первую свою жизнь, когда ты только народился. До скорой встречи, адью!- и черт испарился, оставив запах серы, который напоминал о недавнем госте.

А ведь он так и выглядит, как его рисуют, - подумал Сашок. - Значит, не только я один удосужился его лицезреть. А три минуты уже вроде прошли, неужели черт обманул меня?

Но тут все завертелось перед глазами, и Саша полетел, крутясь в бездонный колодец времени. Сколько летел, он не знал, но Саше полет показался вечностью. Какой-то неясный шум в ушах сопровождал его полет. И вот летящий человек бухнулся на затоптанную поляну. Он оглядел себя, и из одежды увидел на себе странную набедренную повязку из какого-то животного, которая неприятно пахла. Саша ощупал себя, и полюбовался на свои мускулы. Даже живот был усеян рельефными квадратами. Такое тело даже усиленным спортом не всегда можно получить. Рядом с юношей валялась увесистая дубина и длинная бамбуковая палка со срезом на конце. Саша догадался в применении этого бамбукового чуда. Саше что-то стало невыносимо жарко. В небе он увидел летающих ящеров, и на душе стало как-то не по себе.

На поляну выскочили две громадные гиены, выпучив на Сашу свои наглые глаза. Твари раздумывали, а по зубам ли им эта добыча или нет? Не сговариваясь, животные повернулись, и шмыгнули в заросли. Из-за деревьев появилась загорелая девушка, в набедренной повязке, и с копьем в руке. Увидав Сашу, девушка бросилась к нему со счастливым лицом, что-то лопоча на неизвестном ему языке. Девушка обняла крепко Сашу, и покрыла жаркими поцелуями все его лицо. Саша каким-то внутренним чутьем понимал, что ему говорит эта красавица. Она сетовала, что не успела родить ребенка, и, что ее мужа задрал пещерный медведь, но теперь муж снова вернулся, и у них могут быть дети. Саша чувствовал себя идиотом, какой муж вернулся, и, где он? Женщина все лопотала, а Саша вдруг понял, что он и есть ее муж. Туманов почувствовал чей-то взгляд, и оглянулся. Из кустов улыбалась довольная рожица чертенка Кумуха. Нечистый сжал свой кулак, выставив кверху большой палец, и потряс своей волосатой рукой, широко улыбаясь.

Мойри повела за руку Сашу к океану, и показала их ложе, выстеленное травой, водорослями и цветами. Уже вечерело, солнце-луна быстро опускалось в пенный океан, окрашивая воду в розовый цвет. Дело в том, что Саша еще не был близко с женщиной. Единственное, что получилось у Сашка - это целование Нинки из 9 "б". Мойри чмокнула Сашу в ухо, и сняла с себя набедренную повязку. Саша мгновенно почувствовал себя звероподобным самцом. Его всего заколотило, и он, не отрываясь смотрел на вздыбленную красивую грудь Мойри. Любовался на ее черный треугольник ниже пупка. Зверь все больше просыпался в нем. Из воды выглянуло какое-то зубастое чудище, и глотнув воздуха, снова погрузилось в волны. Мойри сама сняла одежду с Саши, томно улыбаясь, касаясь грудью его коленей. А потом была незабываемая темная ночь со звездами-блюдцами, со стонами, и вздохами.

Рано утром Сашок проснулся в шикарном дворце, на белой кровати, на бархатных покрывалах. Он лежал совсем голый, а рядом с ним лежала Мойри с распущенными волосами, и крепко спала. Саша тихонько поднялся, и на цыпочках подошел к окну. То, что он увидел, могло показаться фантастикой. Первая мысль Саши была, что Кумух обманул его, и отправил в далекое будущее. За окном была огромная шахматная доска, с двигающимися фигурами. Саша увидел на балконе двух стоящих людей в туниках, которые похоже усилием воли передвигали фигуры. Чуть дальше стоял красивый дворец, состоящий из тысячи арок. В небе планировали люди, с пристегнутыми крыльями. Люди были высокими, и ладно скроенными. Они не спеша, двигались о чем-то, степенно говоря. Саша решил одеться и сходить прогуляться. На резном кресле Саша взял белую тунику, и набросил себе на плечи. На полу юноша нашел кожаные сандалии, и надел их. Сашок пошел бродить по городу, которому казалось, не было конца. По берегу теплого моря высились многоколонные храмы и дворцы. Люди иногда ходили по широким каменным плитам, но в основном летали невысоко над землей. Как они это делали Сашку так, и не удалось понять. На огромной каменной стене была выбита карта империи, которая называлась Гиперборея. Ее границы тянулись от северного полюса до Персии, и от Балкан до современной Камчатки. Сашок остановил проходящего, по виду жреца, и спросил его о Гипербореи.

Жрец остановился, и любезно ответил незнакомцу на его вопрос:

- Ты, я вижу недавно в столице Гипербореи - Ашнапуре. Начну, пожалуй, с самого начала. На землю, а конкретнее на северный полюс прилетели с созвездия Гончих псов первые богоподобные люди. Звездные люди были посланники Создателя, который волновался за планету Земля. Они и дали начало настоящей жизни на земле. Их технологии, их язык, обычаи, традиции, их наука и прочее дали быстрое развитие людей, которые пока находились в недоразвитом состоянии. Язык гиперборейцев, состоящий из 248 букв, был просто идеален, могуч, и красив. Все народы, расположенные на территории Гипербореи говорили на этом языке. Гиперборейцы расширяли по земле свои владения, в частности Атлантида была одной из жемчужин их творения.

Гиперборея самая древняя цивилизация, которая дала мощный толчок развитию иных цивилизаций. На земле появился Египет, Индия, Лемурия, Римская империя и прочие. Гиперборейцы дали рождение первым нациям - арийцам, которых называли позже скифами, варварами, сколотами и т.д. Они дали начало многим нациям. К сожалению, на земле правили нечистые, под предводительством самого Дьявола. Дьявол вбил клинья между народами, которые стали уничтожать друг друга. Он придумал свои религии, которые не дружили между собой, а наоборот натравливали друг на друга страны, народы и нации. Неизбежность гибели Гипербореи очевидна, все жители знают об этом. Дьяволу не нравится деятельность звездных людей, посланцев богов. Скорее всего, Дьявол затопит часть земли, на которой развились, и укрепились гиперборейцы. Но от судьбы не уйдешь, поэтому мы в любое время примем смерть с благосклонностью. Хорошо бы, если бы хотя бы десятая часть наших знаний сохранилась в умах человечества.

Сашок поблагодарил жреца за содержательный рассказ, и пошел дальше. Он любовался красивыми причалами, и диковинными кораблями. Между строениями и скульптурами росло большое количество разных деревьев, и растений. Деревья плодоносили несколько раз в году, давая сочные, вкусные плоды. Вся столица Гипербории утопала в цветах, ароматах и зелени. Поистине это была настоящая гармония. Ее дополняла чарующая ласковая музыка, которая лилась неизвестно откуда. Она была негромкая, и немного напоминала произведения Моцарта. Народ, одетый в туники направлялся в храм солнца. В проеме арки появилась знакомая морда Кумуха, который нес поднос с диковинными фруктами. Поднос черт поставил на хрустальный столик, и пригласил жестом Сашка.

-- Это вам, сударь, - важно произнес чертенок, одетый в белоснежный костюм. На голове у черта был явно парик, который скрывал рожки. А длинный подол, скрывал копыто.

-- Кумух, ты опять здесь. Похоже, ты меня решил сопровождать в каждой жизни? - с укоризной сказал Сашок.

-- Ну, я считаю своей обязанностью следить, чтобы ты случайно не изменил историю. Ведь ты можешь внести что-то новое в прошлую жизнь, или прервать свою жизнь преждевременно. Можешь уничтожить случайно редкого зверя или растение. А, это не входит в наши планы. Да, у тебя сейчас есть редкая возможность увидеть гибель Гипербореи, до встречи, - и чертенок юркнул в стеклянную дверь.

Сашок задумался о том, что имел в виду Кумух. Какая гибель, что за чушь? Юноша возвратился в свой дом. Мойри сладко потянулась, и позвала Александра:

- Агний, мы проспали с тобой службу в храме солнца. Ох, и влетит нам от моего отца! Иди ко мне, я тебя поцелую, мой ангел. О, да, ты милый, принес с утра фрукты, и вино, как мило! Откуда у нас такие диковинные фрукты?

Саша хотел брякнуть, что это черт Кумух принес, но вовремя спохватился. Тут вдруг задрожали стены со стеклами, и дворец плавно начал опускаться под воду.

Мойри, замерла как изваяние, а потом сильно закричала. Саша-Агний прижал ее к своей груди, он уже знал, что спасения нет. Храмы с колоннами опустились уже под синюю воду. Люди не успели выйти из них, читая молитвы Богу-солнцу. Северный материк, в форме заостренного неровного креста, быстро опускался на глубину северного океана. Последнее, что увидел Саша, уходящие под воду шпили башен. Может, кто-то и спасся, но это были единицы гиперборейцев. Очень жаль было эту красивую, и величавую страну, которую постигла такая участь. Саша сжал левой рукой Мойри сонную артерию, и теперь она могла незаметно встретить свою смерть. Юноша, сам, вздохнув последний раз чистого воздуха, погрузился в пенную темную стихию. Александр поперхнулся водой, и всплыл уже в незнакомом ему озере. Вода была пресной и сладкой. Юноша оглянулся, осматривая просторное озеро. Он поплыл к песчаному берегу, и раскинулся на песке, разбросав в стороны руки, и ноги. Сашок был совершенно голый, но на траве лежала кожаная телячья куртка-безрукавка, кожаные штаны, и кожаные сапоги. А, рядом с одеждой лежал булатный меч в красивых ножнах, охотничий нож, и пояс-кушак. Юноша понял, что он попал в раннюю, древнюю Русь. Вот она скифская держава, о которой почти ничего не известно историкам. Александр оделся, и увидел неподалеку коня, который пережевывал сочную траву, поглядывая на юношу, как на хозяина. Саша направился к коню, и конь потянулся мордой к руке, видно что-то ища. Юноша залез в свой карман, и нащупал что-то в виде маленького камня. Саша вытащил этот камень, и на всякий случай лизнул его. Камень оказался сладким, это был древний слюдяной сахар. Саша подал на ладони сахар коню, и тот, фыркая от удовольствия, взял кусок своими теплыми губами.

Сашок сел на коня, и тот сам повез к шатрам, мимо свежего кургана. На бескрайних лугах паслись кони и бизоны. Старики обучали молодежь метать копья и топоры, стрелять из тугих луков, бросать ножи. Едущему юноше кланялись в пояс старики, и сгибали свои головы молодые воины. Господи, да кто я такой, в самом деле? Похоже, я какая-то знатная особа. Конь привез Сашка к большому богатому шатру, покрытый сверху шкурами разных животных. Сашок слез с коня, и остановился перед шатром. Из шатра вышел старец с длинной седой бородой, в длинном холщовом одеянии, подпоясанным кожаным поясом, украшенном разными драгоценными камнями. На шее у старика висел амулет в виде вздыбленного коня в кругу. Амулет был из чистого золота.

- Аргамак, сынок мой! Где же ты пропадал? Пора собираться вызволять твою суженую, воины уже заждались. До заката солнца доберетесь до поганых сунгутов, и отобьете Млину у злодеев. Доспехи твои ждут тебя в шатре, иди, одевайся, - промолвил с хрипотцой седой старец.

Сашок-Аргамак вошел в шатер, и увидел на кровати кожаную куртку с наклепанными пластинами. Рядом лежал кожаный шлем с железными накладками, наручи, оббитые бронзой, поножи бронзовые для голеней, толстые кожаные штаны, остроносые сапоги с набитыми заклепками. В углу лежал кожаный толстый щит в пластинах, тугой лук из рогов неизвестного животного. На стене висел колчан, битком, набитый стрелами, и стояло толстое копье с конским хвостом возле железного жала-лезвия.

Сашок увидел зеркало, и подошел к нему. На него смотрел усатый, и бородатый юнец с копной русых волос. На шее висел амулет в виде улыбающегося солнца. Он услышал за спиной свист голубоглазого деда, и земля загудела от топота многочисленных коней с всадниками.

Одетый Аргамак, вышел из шатра, и открыл от удивления свой рот. На конях, сидело, около трех тысяч вооруженных всадников. При виде Аргамака, всадники дружно заорали:

- Сын Ра, мы с тобой сын Солнца! Смерть сунгутам!

Аргамак вскочил в седло, забросив щит за спину, как у всадников. Копье ему подал старик-жрец, Аналой, и прижался лицом к стремени молодого вождя.

- В добрый путь, Аргамак, боги с тобой! Скифы никогда не отступали перед злом, и всегда наказывали зло! Пусть вражеская стрела пролетит мимо, пусть меч вражеский сломается в бою, пусть взбесятся кони проклятых врагов! Пусть луна и солнце освещают твой путь!- и толкнул коня в круп своей длинной ладонью.

Конь Аргамака рванул с места, подняв облако пыли, уводя с собой в степь тысячи коней со всадниками. Воины выкриками подбадривали себя и коней. Аргамак-Александр чувствовал в себе недюжинную силу, мощь в руках и ногах. У него было совершенно другое тело. Сжав скулы, Аргамак летел на своем коне в царство сунгутов под названием Тартар.

Похоже, скифов уже ждали. Горели сигнальные костры, которые зажигались один за другим, рассказывая, что враг уже близко. Сигнальщики прятались в ямах-схронах, и их было трудно найти, да это и никто не делал. Лавина скифов-всадников спешила в лагерь сунгутов. Враги встретили всадников горящими бревнами, обмотанными сухой соломой. Сунгуты знали, что кони боятся огня, и, поэтому пара людей катила с обеих сторон горящие катки. А вот катки катили пленные... Но скифы разгадали маневры врага, и на ходу, натягивая луки, пустили тысячи стрел в тех, кто прятался за стеной огня. Пленные, которые тащили катки, попадали на землю. Но кое-кого стрелы зацепили, и они лежали, пронзенные стрелами. Огонь так и остался гореть, облизывая лежащие катки. Всадники проскакали мимо катков, а впереди гостей ждал огромный ров с острыми кольями на дне, сверху замаскированный под землю.

У Аргамака проснулось какое-то седьмое чувство опасности, и он отдал резкий приказ остановиться. Двое добровольцев пошли вперед, держа копья наперевес. Оба воина провалились в яму. Один напоролся своим телом на острый кол. Воин захлебнулся своей кровью, а второму повезло, он упал между кольев. Уцелевшего скифа вытащили из ямы, дав ему оружие. Всадники Аргамака объехали гиблое место, осматривая внимательно почву. Вдруг они увидели спины удаляющихся двух сунгутов. Видно они должны были принести весть об удачном или неудачном исходе. Аргамак приказал догнать убегавших сунгутов, и четверо всадников понеслись в степь, стреляя на ходу из луков. Одна стрела угодила в круп сунгутской лошади. Лошадь замедлила бег, хотя всадник изо всех сил хлестал ее кнутом. Второму всаднику меньше повезло, в его спину воткнулись две стрелы. Живой сунгут, решил не испытывать судьбу, и сдался. Он слез с раненой лошади, отбросил в сторону свою кривую саблю, и сел на колени, подняв руки кверху. Двое скифов подъехали с боков пленника, и подхватили его под руки. Так и повезли в подвешенном состоянии. Пленного подвезли к Аргамаку, и бросили на землю. Пленный сунгут, зная, кто такой Аргамак, не смел, поднять свои глаза от земли, и только попросил не убивать его. Аргамак спросил сунгута:

- Ты, должен был доложить хану, что мы попали в ловушку?

Сунгут, смотря из подлобья, ответил:

- Да, повелитель урусов, я должен был обо всем доложить своему хану.

Аргамак, сурово глядя на пленного, промолвил:

- Поведешь нас запасной дорогой. И приведешь нас тихо к хану, тогда проживешь, возможно, до самой старости, возможно еще, и детей нарожаешь. Даю тебе слово вождя, а ты знаешь, что это такое!

Пленный закивал головой, и ему подвели вороного коня.

- Смотри, не обмани меня, сын степей!- воскликнул в сердцах аргамак, сжимая до белых костяшек рукоять булатного меча.

Пленный снова закивал головой, и резво поскакал, уводя всадников влево, где виднелся редкий лесок. Проехав лес, пленный обернулся, и повернул коня к Аргамаку. Он обратился к вождю:

- Однако, мой повелитель, теперь надо ехать очень тихо. У нас это делают, обматывая копыта лошадей тряпками или травою.

- Я не забуду твои старания, сунгут. Как твое имя?- спросил Аргамак.

Сунгут заметно заволновался, и ответил:

-- Меня зовут Яхсан, что в переводе на ваш язык - хитрый лис.

-- Да, ты не пропадешь на этом свете, если захочешь, то будешь у меня переводчиком,- с улыбкой произнес Аргамак.

Пленный закивал головой, и в первый раз улыбнулся, размазывая грязные слезы по скуластому лицу.

Копыта коней обвязали кушаками, рубахами и прочим. Теперь ехали тихо, постоянно поглядывая по сторонам. Впереди задымили тусклые костры, и запахло жареной кониной, и кумысом. По степи стелился синий туман, который сам по себе помогал скифам подъезжать незаметно к врагу. Скифов в лагере никто не ждал, и воины спали в шатрах. А дозорные клевали носом, посвистывая и похрапывая во сне. Аргамак подъехал прямо к шатру хана Урусбая. Хан, был пьян и его кубок, сделанный из человеческого черепа, с рубинами, вставленными вместо глаз, валялся на полу, покрытым коврами. Стены шатра были увешаны сплошь коврами. Млина лежала на подушках, связанная, кожаными ремешками. Лицо ее было вымазано жиром, и вином. Видно хан насильно пытался ее накормить, и напоить. Уж очень Млина была похожа на Мойри. Даже в таком виде, она была прекрасна. Аргамак нагнулся, и начал разрезать у спящей женщины ремни. В бок ему уперлась кривая сабля, хитрый хан только притворился пьяным.

- Ну, что сучий потрох! Решил просто так, и взять хана Урусбая, молокосос!

Аргамак, не поворачиваясь, произнес:

- Хан, да ты, я смотрю, вообще из ума выжил! Твой лагерь полностью окружен, твои воины связаны или сдались в плен. Моя смерть ничего не изменит, тебя изрубят на куски, и бросят их собакам. Поэтому моя смерть - это и твоя смерть! А смерти я не боюсь, ты знаешь!

- Врешь, урус! Ты ведь еще молод, и у тебя красавица невеста. Если я вас сейчас отправлю в ваш Аид, неужели себя не жалко будет? Дайте мне возможность уйти, а Млину я возьму в заложницы. Она будет меня ограждать от ваших стрел, сидя сзади на коне, - произнес хан, обливаясь потом.

Аргамак, напрягся, и воскликнул:

-- На это я, хан не соглашусь! Невесту свою я тебе не отдам, ты проиграл.

-- Нет, это вы проиграли, глупцы!- выкрикнул хан, наливаясь злостью, и воткнул в живот Аргамаку свою кривую саблю, поворачивая ее в животе, наматывая на клинок внутренности. Млина сильно закричала, и хан, вытащив быстро саблю из Аргамака, ударил клинком по шее девушки. Горячая кровь брызнула на лицо хана, и он улыбнулся. На крик в шатер прибежали несколько воинов с натянутыми луками. Увидев, кровавую картину, воины-скифы спустили тетиву своих луков. Одна стрела застряла в правом глазу хана, другая стрела прошила горло, а из груди торчали три стрелы. Хан Урусбай, с ехидной улыбкой на лице, бездыханным, завалился на спину.

Аргамак терял силы, зажимая ладонями окровавленный живот. Его положили рядом возле Млины. Умирающий вождь кровавой рукой погладил растрепанные волосы любимой, тихонько плача. Из его глаз струились горькие слезы. Потом юноша дрожащими губами дотянулся до губ своей невесты, и затих, уткнувшись в плечо мертвой принцессы.

Воины-скифы, шмыгали носами, опустив свое оружие. Они не знали, как сообщат страшную весть старику-жрецу. Всплакнул и чертенок Кумух, который затесался среди воинов. Ему действительно было жалко эту молодую, не познавшую жизнь пару.

Молодых хоронили в кургане, в самых лучших одеждах, и доспехах. Аргамаку вложили в руку меч, а рядом положили круглый щит, копье, тугой лук с колчаном стрел. Потом умертвили коня вождя, и положили его у входа. Также положили в могилу множество драгоценностей и золота. Млина-Мойри, лежала, словно живая, с золотой ветвью в руке. На голове ее красовалась золотая корона, а русые ее волосы были заплетены в косы вперемешку с золотыми нитями. Розовое платье, расшитое золотыми цветами, было ей к лицу. Аргамак в доспехах, охранял покой принцессы. Они лежали рядом, плечом к плечу. Все скифы были в трауре, и скорбили по ушедшим три дня. На их могилу насыпали большой курган, и в небо взлетели тысячи горящих стрел, словно звездочки, недостающие на черном небе.

Сашок проснулся от холода, и протер глаза. Он, похоже, был в средневековом замке. Юноша лежал на широкой деревянной кровати, а рядом на столе лежали его доспехи. Сашок привстал с кровати, и оглядел свое новое обмундирование. Сетчатая кольчуга, тевтонский шлем, двуручный меч, прямоугольный щит с крестом посередине и гербами по углам. На кресле висел белый плащ с черными крестами, на сиденье лежали пластинчатые перчатки, металлические нарукавники, наколенники и латы для голеней.

Господи, так он теперь немецкий рыцарь! Как же быть с языком? В дверь робко постучали, и дверь приоткрыл старый слуга, в белой одежде, подпоясанной красным поясом.

-Мой господин, - монотонно произнес слуга на древнем немецком языке. - Завтрак готов, вас ждут за столом ваш отец и дядя. Вот Вам горячая вода и полотенце.

Сашок кивнул головой, оказывается, он все прекрасно понимал, но боялся еще сам что-либо говорить. Казалось, что он в любую минуту может брякнуть что-нибудь по-русски. Сашок обмыл свое тело, вытерся полотенцем, а потом накинул на себя льняную, длинную рубаху, и холщовые штаны. Затем обвязался кожаным поясом и надел черные сапоги. Холод брал свое, и Сашок набросить на плечи безрукавку из шкуры волка. Оказывается, в средневековых замках было довольно холодно, и люди спали одетыми возле горящих каминов. Юноша спускался по каменной, крученой лестнице почти в полумраке. Наверное, нужно было зажечь факел или взять свечу со стола. Внизу в громоздком зале за длинным деревянным столом сидели рядом два похожих друг на друга седовласых мужа, одетые в доспехи. На столе дымились жареные цыплята, лежал круглый серый хлеб, кусочки проперченного шпика, соленые огурцы, моченые яблоки, пироги с разной начинкой и домашние колбаски. Неплохо!- подумал про себя, оголодавший Сашок.

Оба, сидящих, повернулись к Сашку, и один из них, сидящий во главе стола мягко произнес:

- Зигфрид, сынок, ну, ты и спать мастак. После позавчерашнего турнира, сегодня финал победителей. У тебя серьезные противники, надо хорошо подкрепиться. Присаживайся скорей за стол, и завтракай. В обед начнется долгожданный турнир, который организовал сам граф Дитрих фон Штибентау. Как твое плечо после удара копьем этого мясника барона Зибельта фон Раухтера?

- Отец, плечо почти не болит, я сегодня напомню своему обидчику в поединке, будь, уверен!- прожевывая цыпленка, ответил Сашок. Отец нахмурился, и, повернувшись к брату, произнес:

- Я этого больше всего боялся, от удара у Зигфрида немного помутнел рассудок. Ведь барона он еще позавчера наказал, вонзив свой меч ему в бедро.

Сашок сделал вид, что, он увлечен едой, и не услышал слов отца. Отец вновь повернулся к сыну, и сказал:

-- Зигфрид, ты стал по-другому выражаться. Откуда ты взял манеру так разговаривать?

-- Отец, я много общался с рыцарями, вернувшимися из крестового похода, из святых мест. Видно у них и нахватался разных выражений и слов, - произнес Сашок, запихивая в свой рот соленый огурец. Юноша налил себе из кувшина немного вина, и надломил хлеб.

Отец Зигфрида барон Карл фон Адель, внимательно наблюдал за сыном, замечая в нем новые перемены. То хлеб надломил, а не отрезал ножом кусок, то мясо, стал есть вилкой, и ножом, хотя нужно было рвать мясо руками. Чертовщина какая-то!

Зигфрид даже вытерся после завтрака по-иному. Словно подменили парня, надо его держать в ежовых рукавицах. Хотя как держать? Он наверняка уже подыскивает себе даму сердца, и вскоре возможно улетит из родного гнезда. Сашок поел, поклонился и пошел одевать доспехи.

На дворе замка Зигфрида-Александра уже ждал его оруженосец, одетый в кольчугу и шлем в виде каски времен Второй Отечественной войны. Зигфрид оглядел оруженосца, и подумал, что до чего же он похож на фрица. Оруженосец держал на плече полосатое турнирное копье. К левому боку был приторочен короткий меч, а в левой руке парень держал слегка помятый щит. На поверхности щита был нарисован красный мальтийский крест, а по бокам расположены были лохматые коронованные львы. Отец сам вынес рогатый шлем, без которого чуть не уехал Зигфрид. Однако Сашок-Зигфрид виновато улыбнулся, и сказал отцу, что он будет сегодня биться без шлема. Отец и дядя открыли от удивления рты, поглядывая друг на друга. Отец еще раз с надеждой протянул сыну металлический шлем с узкими прорезями для глаз. Но Зигфрид лишь покачал головой, и проворно влез на коня, как будто доспехи были сделаны из легкого дерева.

Рыцарь Зигфрид фон Адель, не спеша, поехал к месту турнира, чуть обгоняя своего оруженосца, который важно вышагивал. Оруженосец Курт Зибель по-прежнему нес на своем плече тяжелое копье. Зигфрид слышал звук труб и рогов, трубящих сбор. Ритмично гремели большие барабаны, и свистели свирели. Это был, несомненно, праздник для всех слоев населения. Над башнями серого замка кружила стая воронов, накаркивая очередную чью-то беду.

Солнце пряталось среди плотных грязно-белых облаков, и, поэтому день был не очень солнечным. На ристалище развевались разноцветные флаги, с гербами, которые указывали на участников турнира. На трибунах толпился нарядный народ, оживленно шумя. Зигфрида публика встретила радостными выкриками и хлопками.

Да, меня тут, оказывается, любят и знают, подумал про себя Александр. На противоположной стороне сидели в седлах противники - три черных рыцаря. Первый слева, сидел на вороном коне, покрытый латами рыцарь огромного роста. На нем был рогатый шлем, сквозь прорези которого он наблюдал за Зигфридом. Это был барон Вольдемар фон Гинсбург, обладающий смертоносным ударом копья, а вот фехтовальщик из него был никудышний. Расчет этого рыцаря был на неотразимый удар копья в голову или плечо противника. После такого удара противник вылетал из седла, и уже в ближайшее время не поднимался. Обладатель громадного роста имел квадратную челюсть, руки-рычаги, сплющенный нос (в детстве ударили сковородкой), и выдающимися наружу скулами. Это был первый противник Зигфрида. Остальные, два рыцаря, зная возможности Вольдемара, не очень рассчитывали на возможный поединок с Зигфридом. Они вальяжно сидели в седлах, явно отдыхая, и беседуя о своих любовных победах.

Осмотрев центральную ложу трибуны, Зигфрид с удивлением заметил Мойри, не сводящую с него своих прелестных синих глаз. Господи, это же какой-то длинный спектакль с одними и теми же персонажами. Сколько же это будет продолжаться! Толпа оживленно загудела, это было неслыханным поступком. На трибуну поднялся король Генрих IV, с хищным носом, и тощей бородкой на худом, бледном лице. Король успел заметить знак внимания рыцаря баронессе Гиндебург. Ему это тоже не совсем было по сердцу.

Ну, что же первая пара рыцарей к поединку была готова. Со стороны бюргеров в строю остался один Зигфрид. Ему предстояло сразиться, в один день с тремя рыцарями-тевтонцами. Всем своим видом, и манерами тевтоны показывали свою самоуверенность, презрение к противнику и наглость.

Кто-нибудь из трех темных рыцарей, должен был размазать этого юнца-бюргера по земле. Протрубили задорно трубы, и глашатай объявил имя, титул, заслуги и победы каждого рыцаря. Вороной крупный конь барона Гинсбурга рыл копытом землю, явно рвался в бой, как и его хозяин. Барону не терпелось вышибить из седла мальчишку, да так, чтобы он даже своих костей не собрал. Металлическая перчатка тевтона сжимала удила коня. У барона Гинсбурга зачесалось вдруг между лопаток, и он ерзал в седле, не смея почесать свою спину. Это был плохой признак для рыцаря, когда чешется тело перед боем. Гинсбург с нетерпением ожидал сигнального гонга, когда он сможет во весь опор пустить своего резвого коня по осенней земле.

На противоположной стороне Зигфрид гладил по шее своего белого красавца по имени Гасс, одновременно медитируя и успокаиваясь. Публика тоже заждалась, и шумела на трибунах. Раздался долгожданный гонг, и оруженосцы вручили седокам турнирные копья. Последние схватки организаторами турнира решено было провести с боевым оружием. Оба рыцаря пустили своих коней вскачь.

Копье барона поблескивало в лучах бледного солнца, рассекая холодный воздух. Конь под бароном фыркал, уткнувшись глазами под свои копыта. Тевтонский рыцарь, покачивая рогами на ребристом шлеме, сидел в седле, как каменное изваяние. На его левой руке висел щит с большим крестом, а белый плащ, усеянный маленькими крестами, развевался за плечами.

Александр-Зигфрид с едва заметной улыбкой мчался навстречу своей возможной смерти. Русые волосы развевались, их будоражил встречный ветер. Тело свое Зигфрид немного прижал к шее коня, прикрываясь щитом. Копье барона Гинсбурга нацелено было прямо в голову Зигфрида. Заточенное острие турнирного копья неумолимо приближалось к лицу Зигфрида. В последнюю секунду, юноша резко пригнулся, прячась за пластинчатой шеей коня. Барон, вложивший всю силу в удар, чуть сам не вылетел из седла, балансируя в воздухе своим грузным телом. Конь почувствовал провал своего седока, и помог хозяину удержаться в седле. Так рыцари, и разминулись, не сделав ни одного удара.

Тевтонец был в ярости! Он же никогда не промахивался! Какой-то сопляк, опозорил его перед всей публикой! Но ничего, во второй раз ему не удастся увильнуть от его копья. Рыцари развернулись, и встали наизготовку. На этот раз барон решил ударить в щит Зигфрида, чтобы наверняка вышибить его из седла. Зигфрид видел нацеленное копье, и в момент удара развернул свой щит почти параллельно копью. Само копье тевтона с силой скользнуло по щиту, и барон, вложивший в удар всю свою силу, вылетел из седла, ударившись животом о деревянный бортик, отделявший его от противника. От удара в дерево одетого в металл рыцаря, раздался глухой звук, и барон свалился на землю неподвижной железной кучей. Конь барона Гинсбурга обиженно заржал, не чувствуя на себе хозяина, и оглянулся, кося выпуклым глазом из-под металлических лат. Зигфрид тоже оглянулся посмотреть, что стряслось с его хваленым соперником. Трибуны гудели, кто ликовал, радуясь, кто выкрикивал гневные слова. Видно барон Гинсбург хорошо соприкоснулся с бревном, и лежал неподвижно, без признаков жизни. К нему подбежали его оруженосец, и лекарь, рассматривая рыцаря. Тевтонца начали переворачивать на спину, и услышали из рогатого шлема сдавленный стон. Участвовать более в турнире, скорее всего не придется. Судьи выбросили красные флажки со стороны Зигфрида, показывая полную победу юноши.

Зигфрид повернулся к публике, и склонил свою голову. Публика восторженно взревела, приветствуя победителя.

Вторым соперником Зигфрида был еще один тевтонский рыцарь, начальник охраны самого Генриха IV - Рихард фон Зольден. Он был ненамного старше Зигфрида, но уже снискал славу умелого фехтовальщика, и драчуна. Рихард был среднего роста, с длинными светлыми волосами, которые выбивались даже из-под шлема. Зигфрид усмехнулся, сравнив шлем Рихарда с оцинкованным ведром, на верху которого торчала когтистая лапа. Сквозь прорези шлема, на Зигфрида смотрели, не мигая черные жесткие глаза, в которых читался приговор противнику. На боку рыцаря висел длинный двуручный меч, который уже многое повидал. Рихард слегка покачивался в седле, восседая на рыжем коне, одетом в железную броню. На попоне, лежащей поверх железа, вышиты были золотом королевские гербы.

Рихард снял с бока коня прямоугольный щит с черным крестом, и ждал сигнала начать поединок. Мойри-Гиндебург не выдержала, и бросила белую розу к ногам коня Зигфрида. Юноша нагнулся, и подобрал розу, не слезая с коня. Публика охнула, увидев такой трюк со стороны юноши. Прозвучали надрывно трубы, и глашатай вновь объявил соперников в поединке. Затем прозвучал сигнал к началу самой схватки, и рыцари помчались навстречу. Оба целили друг другу в голову, и только в последний миг Зигфрид пригнулся к шее коня. Копье Зигфрида пронзило шлем противника в самом центре, смяв сталь. Рихард выронил свое копье, и с пронзенной головой рухнул на землю, гремя доспехами. Тело рыцаря дергалось в судорогах, а из шлема вытекала обильно густая кровь. Наконечник копья Зигфрида обломался, и остался в голове противника. Публика, вскрикнув, затихла, погрузив место турнира в гробовую тишину. Рихарда унесли на носилках, и он умер, не приходя в сознание. Копье вышло из затылка, не оставив ничего от красивого лица, смятый шлем сняли вместе со шкурой, вытащив прежде окровавленное жало копья. Оруженосец Зигфридада нес на плече обломанное копье, как победный флаг.

Король Генрих IV от нервного потрясения даже встал со своего трона. Он не знал, куда себя девать, и как себя вести. На выручку пришел личный слуга Бомервиль, который поднес королю полный кубок с вином. Король с благодарностью посмотрел на слугу, и залпом выпил до дна терпкое вино. Потом возвратил кубок слуге, и медленно захлопал в ладоши. Зрители начали дружно вторить королю, и Зигфрид, вытащив свой меч из ножен, поднял его кверху.

Теперь из противников оставался лишь последний тевтонец - кавалер, бабник, дуэлянт и любимец короля - Райдер фон Блюменбах. Это был самый опасный противник, коварный, непредсказуемый, и довольно быстрый. Райдер снял свой шлем, с прямой ладонью наверху, и отдал его своему оруженосцу. Поговаривали, что окаменевшая ладонь на шлеме рыцаря настоящая, человеческая, и когда-то принадлежала незаконнорожденному сыну прежнего короля Фридриха II. Отдав свой шлем, Райдер хотел сказать, что будет сражаться на равных с Зигфридом. Райдер медленно шевелил своими пышными усами, глядя бесцветными глазами на победителя своих напарников. Его темно-каштановые волосы падали на могучие плечи, покрытые толстыми пластинами металла. Райдер был с ног до головы закован в стальные доспехи. На груди его красовался старинный крест его предков Зальцбургов.

Тонкий, прямой нос Блюменбаха указывал на глубокую ямочку в остром подбородке. Это был отважный, хладнокровный и умелый рыцарь. Фехтовать на мечах с ним никто не отваживался, боясь потерять кисть, руку, а то и ногу. Райдер очень любил калечить своих противников, оставляя им жизнь. Поэтому его враги долго вспоминали виновника своих ран.

Глашатай объявил нового соперника Зигфрида, и оруженосцы подали копья своим хозяевам. Мойри - баронесса Гиндебург сжимала крепко в руках свой кружевной платок, словно боясь его потерять. Брови ее сдвинулись в немом напряжении, а нижняя губа была закушена верхними зубками.

Раздался сигнальный гонг, и рыцари пришпорили своих коней. Оба всадника целились друг другу в щиты. Кони, раздувая ноздри, несли всадников навстречу неизведанному. И вот копья с треском ударили в щиты, и сломались, как сухие прутики. Публика снова ахнула, а король вскочил со своего трона. Рыцари от удара, оба откинулись назад, еле удерживая равновесие. Сломанные копья были брошены на землю за ненадобностью. Оба щита были смяты от мощного удара копий. Некоторое время рыцари приходили в себя. Райдер ощупал свое левое плечо, скривив лицо. Видно плечо было вывихнуто или получило сильный ушиб. Зигфрид правой рукой держался за левый бок, видно ему тоже досталось.

Через некоторое время рыцари развернулись друг к другу, вытаскивая из ножен свои мечи. Всадники медленно поехали навстречу, сжимая в руке самое грозное оружие рыцарей. Кони поравнялись, и зазвенела сталь мечей, рассекая со свистом воздух. Видно было, что оба рыцаря устали и ослабли, получив увечья. Мечи вяло соприкасались, даже не высекая искр. Райдер вдруг отъехал назад, и слез с коня, показывая, что он намерен биться пешим. Зигфрид тоже слез с коня, и пролез под бревном к сопернику. В это время на него коварно напал Райдер, обрушивая на Зигфрида свой тяжеленный меч. Зигфрид вовремя выставил свой щит, и меч противника с силой ударил в препятствие. Меч Райдера еще несколько раз опустился на щит Зигфрида, не давая подняться юноше с земли. Тогда Зигфрид откатился примерно на пять шагов в сторону, и поднялся, опираясь на свой меч.

Тевтонский рыцарь уже спешил к юноше, замахнувшись длинным мечом. Зигфрид подставил свой меч под удар, идущий сверху, и мгновенно ударил своим мечом по колену Райдера. Тевтон вскрикнул от боли, и сжал зубы, чтобы не опозориться перед публикой. Меч Зигфрида разрубил металл, и из колена засочилась кровь. Блюменбах неожиданно резко наискось рубанул мечом, снеся часть волос, и кожи с головы Зигфрида. Часть макушки юноши окрасилась в бурый цвет. Зигфрид сжав зубы от своей боли, резко шагнул вдоль врага, как бы мимо него. Не смотря даже на Райдера, юноша поравнялся с ним, и воткнул свой меч в бок тевтонскому рыцарю. Блюменбах застыл, как статуя, пронзенный мечом. Лезвие пронзило доспехи, и застряло в позвоночнике. Тевтона меч Зигфрида скорее парализовал, и он не мог даже сдвинуться, стоя как замерзшая фигура. Зигфрид приложил отрубленный кусок кожи к голове, стараясь улыбнуться публике. Зрители восхищались победителем, забрасывая его венками из цветов, и лентами. Такого рыцаря еще никто не видел. Столько побед за один день, и каких побед!

Зигфрид подошел к королю Генриху IV, который снова не знал как себя вести. То ли радоваться победе чужаку, то ли горевать о своих любимцах, которые покрыли позором его герб. Наконец король выдавил из себя подобие улыбки, и великодушия. Подошедшему рыцарю, король возложил на окровавленную голову корону победителя. Король изо всех сил старался краями короны зацепить рану юноши, чтобы хоть как-то отомстить за поражение любимцев. Но Зигфрид терпел возложенную на него корону, сдержанно улыбаясь. В это время оруженосец Зигфрида вытащил из тела Райдера меч хозяина, и вытер его о траву. Потом он поднес чистый меч юноше. Зигфрид взял в руки меч, и направил его на короля. Король испугался этого жеста, хотя это было уже давней традицией. Генрих IV повесил на лезвие меча вторую корону поменьше. На серебряной короне были драгоценные камни, и она сверкала в лучах появившегося солнца. Победитель турнира должен был выбрать свою избранницу - королеву турнира. Зигфрид решил подразнить Мойру-баронессу, и отправился осматривать трибуны, несмотря на свою рану. Местные красотки и дурнушки строили ему глазки. Юноша обошел вначале левую трибуну, а затем отправился в конец правой трибуны. Потом юноша медленно приблизился к королю. Мойра-баронесса то вспыхивала, то бледнела, наблюдая за действиями Зигфрида. Наконец Зигфрид остановился возле красавицы, и протянул баронессе Гиндебург на мече корону. Девушка боялась посмотреть в глаза юноши, снимая с меча свой приз. Баронесса Гиндебург осторожно водрузила корону на копну роскошных волос, и лишь тогда посмотрела теплым взглядом на Зигфрида. Публика забрасывала избранников цветами, гремели барабаны, трубили трубы. Все знали, что после турнира для всех зрителей накрыт длинный стол, уставленный разными яствами, и напитками. Публика уже в мыслях представляла себе: бочки пива, жареные колбаски с хреном, печеные молочные поросята, начиненные красной фасолью и грибами, курицы, приготовленные на вертеле, хлебные калачи, жареные караси в сметане, соленые огурцы, и моченые яблоки. Трибуны мысленно уже были за столом, и им уже было не до Зигфрида и баронессы Гиндебург.

Зигфрид подал руку своей избраннице, которая оперлась своей рукой на металлическую перчатку, и медленно поднимаясь, смотрела во все глаза на юношу.

Вдруг в воздухе просвистела толстая арбалетная стрела, которая глубоко вошла между лопатками Зигфрида. Наконечник стрелы вылез из груди юноши. Баронесса еще ничего не поняла, глядя на острый, окровавленный наконечник стрелы. Зигфрид, стоял, не шевелясь, слабо улыбаясь. Изо рта юноши потекла медленной струйкой кровь, и юноша поперхнулся кровавой пеной, обрызгав кровью баронессу. Мойри-Гиндебург неистово закричала, прижимая к груди юношу. Из ее красивых глаз, обильно полились горячие слезы, которые капали на коронованную голову победителя. Зигфрид начал медленно оседать на землю, а Мойри пыталась удержать его на весу. Из кустов выглянул барон Вольдемар фон Гинсбург, зло зыркнув жесткими глазами. Барон отбросил в кусты арбалет, оглядываясь по сторонам. Он все же отомстил юноше за всех, кто потерпел сегодня поражение.

Александр проснулся в рубленом деревянном тереме, стоящим на берегу тихой широкой реки. Ивы, склонившиеся к воде, полоскали свои ветви в теплой, прозрачной воде. Русалки нежились на песке, подставляя свои синие холодные тела под лучи утреннего солнца. Ветер, словно заблудился среди леса, запутавшись в густых ветках, и кронах деревьев.

Юноша отвернулся от окна, разглядывая внутренности дома. На стене развешена была шкура огромного медведя. Его остекленевшие, потухшие глаза остановили мгновение смерти. Сашку даже стало жалко этого мишку, и он провел своими пальцами по большим кинжальным когтям. Медведю передалось тепло положительной энергии юноши, и в глазах зверя засветились еле заметные желтые огоньки. Над шкурой висели кривые ножи, и охотничьи рога. На следующей стене была прибита шкура довольно приличной рыси. В последнем оскале ощерилась пасть с острыми клыками. Над пятнистой шкурой висело два колчана, набитые стрелами, а между колчанами висел большой тугой лук из дуба. На третьей стене над массивной дверью висели два перекрещенных широких меча в кожаных ножнах. В углу стояли три мощных копья, и острая деревянная рогатина. Посредине комнаты стоял стол с ковшом кваса, а на глиняных тарелках лежали краснобокие яблоки с веточкой калины. Сашок догадался, что он сейчас в Древней Руси, где-то в северных районах какого-то княжества. Кто же он теперь? Вот вопрос? Как себя вести? Одно хорошо, что это все-таки свои, славяне. За окном заливисто засмеялись девушки, возвращаясь из леса с корзинками грибов. Юноша прислушался к речи, и все до последнего слова понял. Услышал, что говорят про какого-то молодого князя, который теперь правит княжеством после смерти своего отчима князя Гостомысла. Далее юноша услышал, что молодой князь хорош собой, и мечта каждой девушки, чтобы он выбрал именно ее в невесты. А, не он ли тот самый князь? Как он уже устал быть кем-то значимым и великим. Хотя бы обычным солдатом побыть, и то лучше! Меньше ответственности, меньше славы и проблем! На полке с посудой появился черт Кумух, и быстро произнес:

- Ничего, родимый, ты еще побудешь простым солдатом, дай срок!

Черт пропал, словно он померещился юноше. Вот так появляются в жизни черти, а люди думают, что им померещилось. Эта мысль Сашку пришла неожиданно, прямо из космоса. А на дворе было лето в самом соку, густая зелень буйно шелестела листьями, рассказывая зверям последние новости.

Сашок решил полюбоваться на древнюю природу, посмотреть обычаи, традиции, и обряды.

Юноша надел льняную рубаху, с разными вышитыми оберегами. На белой рубахе удивительно хорошо смотрелись красные узоры. Юноша надел синие штаны, сафьяновые красные остроносые сапоги, и красный кушак. В такой одежде было приятно, и вольготно. Сашок сжал кулаки, и напряг бицепсы, почувствовав молодецкую удаль и прыть.

Хорош! Действительно хорош!- услышал юноша знакомый скрипучий голос, и оглянувшись, увидел на скамье сидящего чертенка Кумуха. Тот сидел, перекинув ногу за ногу, выпятив копыто вперед, медленно раскачиваясь, и цокая языком.

- Ты, зачем здесь?!!- с возмущением обратился юноша к черту. - Мы, так не договаривались, чтобы ты посещал мои жизни! Зачем снова явился?!

Черт сделал испуганное лицо, и замахал мохнатыми руками, метя хвостом по полу. Юноша стоял, подбоченясь, расставив широко ноги. Кумух вдруг пропал, растворившись в воздухе. Юноша хотел уж облегченно вздохнуть, но опять за своей спиной услышал сопение и скрипучий голос:

-Я по делу пришел к тебе, ты еще благодарить меня будешь! Сашок повернулся, внимательно слушая нечистого.

- Понимаешь, Сашок, эта жизнь, к сожалению очень короткая. Все очень просто, у тебя есть сводный брат Михась, родной сын покойного князя Гостомысла. Этот подонок, решил тебя отравить, чтобы освободить занятый тобой престол. Сегодня в обед он подаст тебе кубок с отравленным вином. Да, ты не расстраивайся, в то время отравление было обычным делом: сын отца отравил, мать сына и т.д. Конечно, Михасю не понравилось, что его отец перед смертью отдал престол тебе, а не ему. Да, чуть не забыл - нападение чумыхов на княжество тоже подстроил Михась.

Я вижу тебе, Сашок, здесь нравится, хочешь подольше побыть в этой эпохе. Поэтому я изменил чуть-чуть ход событий, поэтому за столом не спеши пить вино, подаваемое тебе Михасем. Я присутствующих отвлеку, а ты в это время поменяй кубки. И не сожалей о ядовитой змее, ему все равно дорога в Аид. А так Михась тебя обязательно уничтожит, а в этой истории мне видится другой конец. Ну, идем на трапезу, ждут только тебя - молодого князя. Твои подвиги ждут тебя!- и исчез мгновенно, растаяв в воздухе. В дубовую дверь робко постучали, и раздался голос деда Архипа:

- Князюшка, пора вставать, ужо для тебя приготовили еду, надо бы выйти к гостям.

Князь Изяслав-Сашок распахнул дверь, и увидел бодрого седого старичка, Который был похож на старичка-боровичка из сказки "Морозко". По лицу старика было видно, что он удивился, увидав одетого хозяина.

-- Ну, дедушка Архип, веди меня к столу, а то я еще не проснулся,- сказал Сашок, искусственно зевнув.

-- Да, рады стараться, кормилец ты наш! Конечно, отведу, дорогуша наша. Небось, что-то приснилось, раз забыл дорогу в родном доме.

-- Да, дедушка, сон больно страшный привиделся. Змея ядовитая подколодная лежала на моей груди, пригрелась, и спала. А, когда я пошевелился, то она меня укусила, - задумчиво произнес Изяслав.

-- Ой, батюшки, как бы сон не был в руку. Чай сегодня пятница, да тринадцатое число, да год 12666 по Светогору. Может тебе действительно схорониться пока от греха. Перун сегодня не в духе, да и Даждьбог собирался молнии пущать, да громом пужать, - продолжал дед Архип.

-- Да, я буду осторожным, дедуля, боги меня пока оберегают, - ответил Изяслав.

Дед пожал плечами, и повел князя в большой светлый зал с длинным столом. За столом уже сидели почетные деды, тысячные, волхвы, купцы, гости-иноземцы. Все хотели увидеть молодого князя. Рядом с князем место занял сводный брат Михась, натужно улыбаясь своей заячьей губой, слабо прикрытой жидкими усами. Черные глаза-пуговицы бегали по Изяславу, словно пауки по потолку. Кривой нос с хищными ноздрями переходил в тонкий злой рот, с гнилыми зубами. Бровей у Михася не было, как не было с рождения волос на голове. Народ про Михася говорил, что он упырь. На темечке у сына Гостомысла была глубокая вмятина в черепе, последствие тяжелых родов, младенца тащили щипцами за голову. Михась сидел разряженный в княжеские одежды, как бы показывая, кто есть настоящий сын Гостомысла. Рядом с Михасем сидело два телохранителя: черноволосый Кутейло, похожий на цыгана с серьгой в правом ухе, и Житейко - долговязый, жилистый воин, с одним глазом. У Житейко через второй глаз шел лиловый толстый шрам от нагайской сабли. У него был длинный нос, и бородка до ушей. Оба телохранителя сидели в красных рубахах, под которыми проглядывалась кольчуга.

Нет, они определенно что-то гадкое затеяли,- подумал про себя Изяслав, вспоминая разговор с чертом.

При появлении Изяслава, все встали, а последним, лениво поднялся Михась, вымученно улыбаясь. Изяслав первый поклонился гостям, и гости одобрительно загалдели. Поднялся верховный жрец Перуна Никодим, сидевший у края стола. Этот красивый седовласый старик поднял свой кубок с вином, и торжественно произнес:

- С этого дня у нашего княжества новый князь Изяслав из рода Боголюбских. На княжество его своей рукой благословил ныне покойный князь Гостомысл из рода Любичей. Мы надеемся, и верим, что наш новый повелитель будет мудр, смел, справедлив, и добр к своим верным людям, и жесток, непреклонен, и решителен к врагам княжества.

-- Любо! Любо! Любо!- зашумели гости, поднимая свои кубки за нового князя. Изяслав взял ответное слово, подняв свой кубок:

-- Уважаемые волхвы, други, воины, купцы, и гости! Волхв Никодим сказал именно то, что я и собирался вам сказать. Сейчас наступает лихое время для Руси. Отовсюду ползут на нашу землю инородцы, враги и супостаты. Только воедино мы сильны, и можем дать отпор любому врагу. Объединившись, мы сами можем пойти на врага, он этого от нас не ожидает. В первую очередь нужно объединить свои силы с нашими соседями: княжеством боровичей, княжеством тувичей и княжеством калиновичей. Я, думаю, сумею убедить князей пойти войной на врага, чтобы потеснить чужеземную рать до самого моря. Все за столом закричали: - Любо! Михась заерзал на лавке, втягивая голову глубоко в плечи, словно речь князя вдавливала его башку в тело. И все же Михась, наконец, решился на злодейство. Он встал, явно нервничая, потупив глаза в пол, и произнес заикаясь:

- Ты, Изяслав, мой сводный брат. Отец выбрал на престол тебя, значит, так тому и быть, значит так нашим богам угодно. Я верю, что ты справишься с возложенным на твои плечи непростым делом. За тебя, брат! Обменяемся кубками по-старинному обычаю. Пусть мое вино, которое я пью, перейдет к тебе с наилучшими пожеланиями, - и Михась поменялся с Изяславом кубками. В тот же миг в дальнем углу что-то ярко вспыхнуло, и прогрохотало, затем еще и еще. Гости уставились в угол, раздумывая над происходящим чудом. В это время Изяслав поменял кубки. Князь видел за окном черта, который колдовал своими руками, напуская на людей марево, и пуская энергетические вспышки. Изяслав махнул рукой черту, и тот исчез. В углу больше ничего не происходило, только сильно запахло серой, и дымом.

Волхвы осенили себя, и угол пассами, произнося:

- О, благодушная, Мокошь, великий Велес, и поводырь Синеуст! Не дайте содеяться злу, изгоните нечистого в Тартарары! Пусть зло свернется, как клубки змеиные! Пусть зло разобьется, как стекло на куски! Прах к праху, живое к живому.

Через некоторое время гости за столом почти успокоились. Михась вновь продолжил свой тост, и попросил всех выпить до дна свои кубки. Все подняли, и осушили, только тостующий не спешил пить. Он наблюдал за Изяславом. А с Изяславом что-то происходило, он схватился за живот, потом за сердце. Изо рта выступила белая пена, и князь, закатив глаза, рухнул на пол. Из двери выскочил дед Архип, и склонился над князем.

- Отравили, демоны! Пропал наш князюшка, помогите мне отнести его в покои, - запричитал старик. Еще двое дружинников подняли тело, и вынесли князя.

За столом воцарилось гробовое молчание, все смотрели на Михася, который себя чувствовал, как уж на раскаленной сковороде. Свой бокал он так и не выпил. В двери появился дед Архип с отрешенным лицом, и устало произнес:

- Все, нет больше князя Изяслава, смертушка забрала его к себе. Михась поднялся над столом, и обвел всех тяжелым взглядом.

- Ну, гости дорогие, пришли чествовать одного князя, а вышло как богу угодно. Теперь я ваш князь!

Дверь вдруг распахнулась от сильного удара ноги, и в зал вошел невредимый Изяслав с мечом в руке. Все гости остолбенели, в особенности троица злодеев, во главе, с Михасем, которого, даже, не держали ноги. Михась просто бухнулся на лавку.

- Так, говоришь, братец, что настоящий князь был богами запланирован? А, вот боги как видишь, меня сохранили. А, что же ты не выпил свой кубок? Ну-ка пей до дна, гнида!- и направил меч на горло Михася.

Тот судорожно взял кубок, расплескивая ядовитое вино. Михась медленно начал подносить кубок к губам. Изяслав взмахнул мечом, и выбил из руки Михася кубок с ядом, отрубив мечом три пальца злодею. Вино облило грудь Михася, а от шока он даже не заметил, что на правой руке у него остались только большой палец и мизинец. Из трех обрубков хлестала кровь, пачкая одежду.

- Не благодари меня брат, я тебе сегодня жизнь спас, помни это! И постарайся больше на мои глаза не попадаться!- грозно промолвил Изяслав.

Двое остальных прислужников Михася, прижгли обрубки свечою, и замотали льняным полотенцем. Похоже, от шока, Михась потерял дар речи, и со стеклянными глазами под руки ушел из зала.

- Ну, гости дорогие, простите меня за это представление, но сами видите, что по-другому было нельзя. Нужно было показать истинное лицо Михася. Завтра засылаем послов в соседние княжества, а через день празднуем Ивана Купала, быть всем, я проверю!

Михась уехал со своими людьми в глухую деревушку, где по слухам сильно запил, загулял, опустившись на самое дно. Кумух в этом ему очень помог, поставляя крепкие напитки под видом заморского купца.

Наступило долгожданное воскресенье, праздник Ивана Купала. Вначале жители собрались вокруг костра послушать старшего волхва об истории самого праздника, о богах и духах, о нечистых и святых. Люди ели печеные яблоки, которые запивали вином, медовухой и пивом. Потом наступила очередь хороводов, песен и частушек. Затем начались перепрыгивания через костер. По знаку волхва, один молодец натянул лук, и направил горящую стрелу на другой берег реки. Стрела, описав дугу над рекой, вонзилась в огромное колесо, обвитое соломой. Колесо вспыхнуло, и закрутилось возле воды, озаряя реку, и ближайший лес. Далее девушки опускали в речную воду свои венки, с горящими свечами, загадывая заветное желание. А уж в самый разгар ночи, все скинули с себя одежды, и стар, и млад, и побежали в теплые, темные воды реки. Народ бежал с криками, гоготом, визгами и смехом. Вода от множества тел забурлила, и вспенилась.

Изяслав бежал наравне со всеми, а рядом с ним, не отставая, неслись две крепкие стройные девки в самом соку. Изяслав подхватил одну из них, и закружил на воде, вспенивая ночную воду. Потом поцеловал девушку в губы, ощутив аромат лесных цветов, и парного молока. Затем юноша вошел в лоно девушки, и они, обнявшись, забарахтались в реке, хохоча, обнимая друг друга. Вторая девушка обняла сзади Изяслава, прижавшись, горячим телом к князю. Изяславу это понравилось, он замер, ощущая прилив сил во всем своем теле. Потом Изяслав повернулся к девушке, и взял еще и ее, почувствовав, как тугие соски напрягаются на груди. Девушка застонала от удовольствия, обвив своими нежными руками юношу.

Вокруг кипели страсти, смех, купание и игры взрослых. Праздник продолжался до самого утра. Все остались довольными, боги были удовлетворены.

Дед Архип целовался с юной девушкой, которая по пояс была в воде. Потом девушка нырнула, показав напоследок рыбий чешуйчатый хвост. Дед и не знал что делать, то ли богам молиться, то ли в жертву им что-нибудь принести. Ревичи хихикали, встречая деда, и к нему сразу прилипла кличка "русалочник".

В соседние княжества послали послов. Из двух княжеств дали согласие на встречу, а третий южный князь тувичей отказался общаться. Это был князь полукровка Дивомир, скользкий, хитрый, и коварный человек. Ходили слухи, что князь якшается с хабайцами, и чекенами - явными врагами Руси. На сход прибыли два князя со своими свитами. Князь Святополк - князь калиновичей был маленького роста, но проворный, с синими глазами, и детским ртом. Узенькие усики Святополка были словно нарисованы над верхней губой. Выпуклый животик князя выдавал в нем гурмана- едока. Второй князь был от боровичей, и звали его Водолюб. Так его прозвали за безмерную любовь к воде. Князь Водолюб был высокого роста, жилистый, со спокойным, и открытым лицом. У Водолюба были серые большие глаза, прямой нос, под которым находились пышные усы, опускающиеся к краям подбородка. Высокий, большой лоб говорил о недюжинном уме своего хозяина. Лицо дополняли чувствительные, мягкие губы. Изяслав пригласил гостей за стол, отведать чего бог послал. На столе были: медовуха, три серебряных кубка, усыпанных камнями, глубокая тарелка с фруктами, и тарелка с очищенными орехами.

Изяслав предложил произнести первый тост за дружбу и взаимопомощь, на что охотно откликнулись гости. Второй тост выпили за родителей и друзей.

А третий тост выпили за гостеприимного хозяина. Дальше пошел деловой разговор. Изяслав предлагал объединить три войска, и дать, наконец, отпор врагам. А далее по желанию, можно будет пойти на южные земли, завоевать их, обложив врагов данью. Оба князя согласились, но встал вопрос о командующем тремя войсками. Изяслав предложил совет из трех князей, но Водолюб возразил потому, как бывают моменты, при которых трое могут не договориться, а решение нужно принимать немедленно. Князь боровичей предложил божий промысел. Он предложил, чтобы каждый из них взял по стреле, и опустил в речную воду. Чья стрела последней пойдет ко дну, тот и будет главнокомандующим. Изяслав и Святополк согласились с Водолюбом, и все отправились за своими стрелами. Водолюб оказался всех хитрее, и намазал свою стрелу жиром, а потом вытер жир тряпкой. Святополк выбрал стрелу с длинным оперением, надеясь, что это оперение удержит стрелу на воде. А, Изяслав взял первую попавшую под руку стрелу, не выдумывая разных хитростей. За всеми тремя князьями следил чертенок Кумух. Видя, что гости-князья мухлюют, он кивнул себе головой, и улыбнулся улыбкой Мефистофеля. Когда все трое князей пошли к реке, чертенок перескакивал от куста к кусту, следя за событиями. Вся троица одновременно опустила свои стрелы в воду. Первой пошла ко дну стрела Святополка, а затем опустилась в ил стрела Водолюба. А стрелу Изяслава Кумух поддерживал на воде, делая энергетические пассы своей мохнатой рукой. В итоге стрела Изяслава подозрительно долго не тонула, а потом медленно ушла под воду.

Водолюб возмутился, говоря о том, что это был не божий промысел. Изяслав, молча вытащил из воды свою стрелу, и подал Водолюбу. Гости осмотрели ее, взвесили в руках, и ничего подозрительного не обнаружили. Водолюб предложил опускать стрелы три раза, так как их тоже трое. Изяслав молча кивнул, а Святополк промолчал. Гости вытерли свои стрелы о штаны, и приготовились одновременно с Изяславом опустить стрелы в воду. На счет "раз", три стрелы опустились на поверхность воды. Повторился тот же самый расклад, как и в первый раз. Водолюб заметно нервничал, а Святополк растерянно смотрел на воду. Кумух хихикал в кустах, сверкая глазами-угольками. Водолюб предложил для верности в третий раз опустить стрелы. И в третий раз стрелы по очереди опустились на дно, как в первый и второй раз. Водолюб даже не скрывал своей удрученности, а Святополк действительно размышлял о божьем промысле. Помолчав, Водолюб, наконец, высказался:

- Так тому и быть, боги избрали командующим тебя, Изяслав. Не подведи нас, наших и своих воинов. Я и Святополк будем тебе верными помощниками.

Изяслав обнял князей, и промолвил:

- Верховный Бог - свидетель, я меньше всего хотел руководить, но если так угодно богам, то я согласен, и постараюсь быть мудрым, хитрым, и умным военноначальником.

Святополк заулыбался во все лицо, а Водолюб сдержанно улыбнулся.

Изяслав предложил через неделю собрать воедино три войска, осмотреть оружие, навыки, и умения воинов. Стоило чему-то друг у друга поучиться.

Гости уехали с охраной в свои княжества, а Изяслав, устав от напряжения, улегся, не раздеваясь на кровать. Ему снился улыбающийся черт Кумух, сидящий на краю кровати, и рассказывающий ему о слабых, и сильных местах врагов. У хабайцев была сильная конница, но слабая пехота, и не было никаких механических орудий. Кагайцы славились меткими стрелками из лука, но плохо фехтовали, зато часто употребляли при осаде таран, и лестницы. А чекены были самыми злыми, жестокими, и кровожадными. Этот народ славился похищениями людей и кровавой жестокостью. Чекены совсем не имели пехоты и механизмов, но они отлично фехтовали, и метали все, что попадется под руку.

Изяслав, проснувшись утром, так и не понял, сон это был или явь. В покоях подозрительно пахло серой, а кровать в одном месте была еще теплой. Значит, опять в гости наведывался Кумух!

Изяслав то, что услышал во сне, быстро перенес на бумагу, и задумался, разрабатывая план военных действий. Первыми на пути будут хабайцы, и вряд ли они объединились с остальными врагами. Скорее всего, враги между собой иногда враждуют.

Утром через шесть дней прибыли: войско боровичей и войско калиновичей. У боровичей был желтый стяг, на котором был изображен лось на фоне трех елей. А у калиновичей на синем фоне летел золотой ангел с молниями в руке. У боровичей были круглые деревянные щиты с медными пластинами, копья с крюками, длинные мечи на боку, и витые кольчуги. У всех воинов боровичей были синие штаны и коричневые сапоги. На головах красовались остроконечные шлемы, с кольчужной сеткой на висках, и затылке.

Калиновичи были в пластинчатых доспехах, с листовидными деревянными щитами, оббитыми каленым железом. На боку воинов висели узкие средней длины мечи, а на головах надеты шлемы-мисюрки. Штаны у этих воинов были зеленого цвета, а сапоги красного.

У воинов Изяслава был зеленый стяг, с оранжевым улыбающимся солнцем. Щиты были деревянные листовидные со скошенным верхом, оббитые бронзовыми пластинами. На головах надеты были остроконечные шлемы с пластинами на висках, и затылке. Кольчуги были из витой кольчуги, с укрепленными пластинами. Мечи у ревичей были обоюдоострые и длинные. Копья были с узким жалом, штаны черные, а сапоги оранжевого цвета. За плечами колчаны со стрелами и тугие луки.

Изяслав в окружении Водолюба и Святополка произнес перед войсками речь:

- Други наши, витязи и богатыри нашей матушки Руси! Обращаюсь к вам с низким поклоном, и преклоняю свои колени перед отвагой вашей, сильным духом, и смелостью. Только вы сможете отодвинуть ворогов наших лютых от наших границ. На вас уповаю, и надеюсь, что в трудную лихую годину не дрогнете перед ворогом, а до последней стрелы, до последнего меча, и ножа, будете биться не на жизнь, а на смерть! На святое дело идем с вами, дружинники! Постоим за великую Русь, с нами наши боги: Перун, Световит, Велес, Даждьбог, Сварог, Мокошь и другие. Отправляемся прямо сейчас на войну, на битву жаркую. В час добрый!

Водолюб и Святополк переглянулись, они бы так ни в жисть не сказали. Видно и в правду боги выбрали Изяслава главным.

Первым ехало войско Изяслава, вторыми ехали боровичи, а следом плелись калиновичи. Ехали короткой дорогой к хабайскому ханству. Двигались почти заросшей, еле видимой дорогой, распугивая змей и сусликов. Рысь зашипела на ветке, увидав огромное количество людей.

К вечеру сводное войско вышло на опушку, где ему повстречался дозорный отряд хабайцев. Неруси не выдержали, и выпустили несколько раз по маленькому облако стрел, которые ранили двоих воинов, и троих коней. Остальные стрелы отлетели от кольчуг, и шлемов. Войско с запозданием увидело отряд, не успев укрыться щитами. Отряд хабайцев помчался в свою сторону.

Изяслав приказал догнать, и уничтожить врагов. На самых резвых конях выехали пятьдесят воинов-лучников, и вздыбили копытами коней старую дорогу. Уходящие хабайцы, завидя погоню, на ходу отстреливались, посылая свои стрелы в догоняющих всадников. Однако почти все стрелы летели мимо. Напротив, витязи, стреляя вдогонку хабайцам, подстрелили больше половины воинов. Остальных хабайцев проткнули копьями или зарубили мечами. Одного раненого взяли в плен, который был пронзен в плечо стрелой. Хабаец затравленно озирался, когда его вели к урусам, тихонько постанывая, глядя на оперение поразившей его стрелы. Пленного подвели к Изяславу. Удивительно, но князь откуда-то знал хабайский язык, и спокойно на нем говорил:

- Тали бак хунь сай, мелибте аб хаж демурей? - что в переводе значило - "Твой дозорный отряд следил за нами?"

-- Хаш кали нухте, - ответил хабаец. Что означало - "Да, великий хан".

-- Ку лим си тук баш? - спросил снова Изяслав, что в переводе означало - " О нас знают в ханстве?".

- Нифу!- резко ответил пленный, что означало - "нет". Изяслав, задумался, а потом обратился к воинам:

- А, теперь нужно срочно переодеться в хабайцев, взять у убитых одежду и оружие. Попробуем обмануть врагов, усыпить их бдительность, и пусть этот отряд "хабайцев" ведет человек двадцать пленных. Оружие у пленных замаскировать. Мы должны часовых обмануть, а кто еще знает хабайский язык?

Двое русичей вышли из строя.

- Хорошо, мне придется ехать с вами, разрисуй-ка Ипатий нас под хабайцев. Подъедем к ночи, чтобы сразу нас не узнали,- обратился Изяслав к местному маляру.

Подъехав к месту побоища, русичи переоделись в хабайские доспехи, смыв с них кровь в лесном ручье. Теперь по лесу далеко впереди ехал большой отряд псевдо-хабайцев, ведя двадцать пленных урусов.

Смеркалось, впереди появились первые хабайские шатры. На отряд, ведущих пленных никто не обращал внимания. Усталые всадники, клевали носами, зорко при этом высматривая укрепления, и часовые посты. Въехав в самый центр лагеря, Изяслав увидел ханский шатер, и направился прямо к нему. Дорогу в сам шатер преградило четверо стражников, увешенных оружием.

- Иктебель джам талих исабель!- рыкнул на стражников Изяслав. Что в переводе означало - "Козлы, меня ждет сам хан!" Стражники невозмутимо стояли, не двигаясь с места, словно скульптуры. Изяслав своей кривой саблей мигом снес голову ближайшему стражнику, и вонзил второму саблю в живот. А остальные двое осели утыканные стрелами. Изяслав ворвался в шатер, в котором хан резвился с четырьмя девушками. В углу сидел карлик, игравший на домре, заунывно завывая нудный мотив. Князь мигом приставил к горлу хана Чудая острие сабли. Жирный хан в замусоленном позолоченном халате, выпятил свой бесформенный живот, и заморгал глазами. На лощеном лице хана, почти не было видно глаз из-за заплывших щек. У хана был тройной подбородок, лысый череп, широкий нос с большими ноздрями, и пухлые толстые губы, прикрытые сверху жидкими усиками, падающими вниз. От неожиданности, и испуга, хан обмочился, и покрылся капельками пота. Карлик метнул кинжал в Изяслава, но его закрыл своим телом богатырь Митроха. Кривое лезвие вонзилось в бок Митрохи, и застряло в кольчуге, которая была под хабайским халатом. Митроха шагнул к карлику, и ударом кулака пригвоздил его к земле. Карлик даже не успел охнуть, и теперь лежал бездыханный на ковре. Хан пытался губами захватить побольше воздуха. Изяслав чуть надавил на шею саблей, и с угрозой произнес:

- Кизим бай джабадой керим шак оболдысарай! - что в переводе означало - "Объяви всем своим воинам, что ты сдаешься в плен!".

Хан немного качнул головой в знак согласия, и начал подниматься с подушек. Девушки зажались по углам, прикрывая свою наготу прозрачными шелковыми накидками. Шатер плотно окружили псевдо-хабайцы, и пленные урусы, выставили вперед копья и сабли. Вокруг них толпились обозленные хабайцы, не решаясь, напасть, на незваных гостей, не узнав правды о своем хане. Тем временем сзади хабайцев подошло огромное войско урусов, уперев свои копья в спины узкоглазых воинов.

А тут еще вылез из своего шатра, высунулся хан с испуганным лицом, и прохрипел:

- Джайши! Джайши! - что в переводе означало "Сдаемся!".

Войско хабайцев начало складывать оружие в кучу, которая росла как снежный ком. Изяслав, снявший с себя грим, и хабайские одежды, обратился к врагам:

- Тентле хабайцап Ош! Паштун ичиган флаешти сом. Игаре самихай тулипсе анадык башкай орды. Самихай лухмаш обихари туарег! - что в переводе означало - "Воины-хабайцы! Отныне вы мирный народ и не воюете. Мы облагаем вас данью ежегодной, в одну пятую урожая, и добычи".

Хана Изяслав взял с собой, чтобы он не вздумал поднять вновь свое войско. А оружие хабайцев погрузили на телеги, и раздали своим воинам. Колчаны, полные стрел, и острые сабли были очень кстати. Изяслав предложил хабайцам влиться в его войско. Человек двести согласилось, которые кроме как воевать ничего не умели. Из них создали один боевой отряд, и поручили его одному из русичей - Тимохе, который к тому же знал хабайский язык.

Русичи устроили пир из убитой ими дичи, и на ужин пригласили остальных хабайцев. Те были сильно удивлены этим. Ведь сколько они убили русичей, сколько похитили, а они хлеб с ними делят. После ужина в войско Изяслава пришли еще двести пятьдесят хабайцев. Хан Чудай без своих украшений, и оружия, сидел в простом халате со стеклянными глазами, думая о том, как легко потерять власть, имущество, и войско. Женщин хана освободили, но они захотели стать наложницами Святополка и Водолюба, и те не отказались. Последние получили кроме женщин еще третью часть золота хана, его украшения, и остались, этим очень довольны. Изяслав честно делился, воевал, не боясь быть в первых рядах, а Святополк и Водолюб чаще были в тылу. Чем не жизнь за спиной такого витязя?

Утром, пополнившееся войско отправилось к границам кагайцев. Этот народец не меньше вредили урусам. Кагайцы в отличие, от хабайцев, не обменивали своих пленных, на похищенных русичей. Кагайцы продавали в рабство пленных да еще приносили их в жертву своим кровожадным божествам. Хабайцы не очень то дружили с кагайцами, иногда они друг у друга воровали женщин, детей и скот.

Кагайцами правил хан Демирбек - жестокий садист, кровожадный, и беспощадный человек-зверь. В отличие от хабайского толстого хана, Демирбек был худой с желтой кожей. Желчь от злобы выступала даже через кожу. Узкие карие глаза не верили никому. Только аллах знает скольких своих людей, казнил жестокий хан. В их числе: охранники, лекари, шаманы, колдуны, звездочеты, женщины из своего гарема. Излюбленной местью у хана было бросание человека в подземелье, кишащее разными змеями и пауками. Демирбек любил подсматривать через встроенное в подземелье окно за мучениями жертвы, которая умирала от множества укусов.

В общем хан, был еще тот подонок! Все в ханстве дрожали перед ним, и боялись. Если, он даже родного сына обрек на злодейскую смерть, посчитав, что тот хочет захватить его престол.

В отличие от хабайцев, граница кагайцев была кое-где укреплена частоколом, или естественными преградами: лесом, реками, рвами.

Войско Изяслава выбрало вновь кратчайший путь, и теперь высылало вперед отряд хабайцев, который должен был играть заблудившихся всадников. Этот отряд ехал далеко впереди, осматривая лес. Но все же хабайцы попали в засаду. Заметить кагайцев, обвешенных листьями, и ветками, было невозможно. Замаскированные кагайцы, свесились вниз головой, направляя свои луки на всадников.

Кагайцы, опустившись на землю, спросили хабайцев, как они здесь оказались? В ответ услышали, что заблудились, гоняясь за оленем. Хабайцы спросили, как им выбраться к себе домой? Кагайцы долго молчали, совещаясь, и все же решили отпустить соседей домой.

Отряд развернулся, и поехал докладывать Изяславу о первой засаде на пути. Изяслав приказал лучникам обойти с двух сторон засаду, и истребить всех до одного, пленные все равно ничего не скажут. Так и решили, четыре десятка лучников пробирались по обе стороны дороги.

Все же первые врага обнаружили кагайцы, и их толстые стрелы полетели в разведчиков. Двоих хабайцев пронзили свистящие стрелы. Дело в том, что кагаиские стрелы были с железными наконечниками, в которых делали дырочки, чтобы стрела свистела в полете, наводя панику. Хабайцы, прикрываясь щитами, вели прицельную стрельбу. Руководил хабайцами дружинник Тимоха. В жестокой борьбе, одержали верх все-таки хабайцы, потеряв своих пятнадцать человек убитыми, и четверых легко ранеными. А тридцать два кагайца остались лежать на земле, утыканные стрелами.

Изяслав решил использовать старый прием, и теперь хабайцев переодели в кагайцев. Благо они на лицо почти не отличались от своих соседей. "Кагайцы" теперь вели пленных хабайцев и урусов. Через три версты из кустов вновь встали кагайские дозорные, которые спросили у своих, как им удалось поймать столько пленных? Тимоха с закрытым лицом отвечал, что, мол, это заблудившиеся охотники, а это разведчики-урусы. Из засады загоготали, и тут же получили рой стрел, которые нашли свою цель.

Вторая засада была поменьше, чем первая, их всего было двенадцать. Всю кагайскую засаду уничтожили в считанные минуты. И вновь было переодевание. Где-то должна быть еще третья как минимум засада, подумал про себя Изяслав.

Снова, поехали переодетые хабайцы, ведя пленных. Ехали медленно, показывая усталый вид. На третий раз из кустов вышли шестеро кагайцев, перевитых листвой. Они спросили, почему те оставили свой пост? Тимоха снова ответил, что пост заставили бросить обстоятельства - пленение хабайцев. И что сейчас они отправят пленных хану. И вновь внезапно выстрелили люди Тимохи. Стрелы пронзили всех шестерых, но с другой стороны еще четверо кагайцев выстрелили из луков, и четверо переодетых хабайцев, рухнули с коней. В ответ в кусты полетела туча стрел, на которую отозвались пронзенные враги. Люди Тимохи бросились в кусты, и увидали, как один кагаец сидел на корточках со стрелой в глазу, второй лежал с пробитой шеей и грудью, третий получил три стрелы в грудь, и одну в ногу. Лежащий вывалил набок язык, и смотрел в небо остекленевшими глазами. А четвертый резво убегал, раздвигая густые кусты. Тимоха приказал последнего врага, брать живым. И за беглецом погнались четверо воинов. Первого хабайца, беглец сразил, обернувшись, пустив из тугого лука свистящую стрелу. Тяжелая стрела пронзила живот, выйдя из спины, рядом с позвоночником. Тяжело раненый, тихо осел на землю, глотая ртом осенний воздух. Второго догоняющего, беглец убил хитрым способом. Кагаец сделал вид, что споткнулся, и упал на корточки. Когда подбежал сзади хабаец, то беглец резко выбросил руку с саблей, и наискось рассек воина. А затем уже более спокойно продолжил бег. Третьего догоняющего, он тоже обманул, воткнув в землю саблю, подняв руки, показав, что у него нет оружия. Когда хабайский воин вынимал саблю из земли, кагаец быстро вытащил обеими руками из сапог кривые кинжалы, и с силой вонзил в бока врагу. Четвертый догоняющий видел все смерти своих собратьев, и не стал испытывать судьбу.

Он был одним из лучших лучников, и его стрела пропела песню боли, проткнув бедро знаменитому кагайскому мастеру Джабаю. Это был именно он. Джабай со злости, обломал стрелу, но бежать с такой раной уже не мог, зато взять его просто так было невозможно. Хабаец Хасан набросил на Джабая аркан. Веревка обхватила туго шею мастера-убийцы. Джабай попытался корявыми пальцами ослабить петлю, но Хасан срывал его все действия, рывком вниз. Далее Хасан потащил на аркане свою добычу. Когда Джабай пытался как-то тормозить, Хасан бил его саблей в ножнах по ране. Джабай вскрикивал, и покорно хромал за своим мучителем. Хасан со злым, и уставшим лицом привел пленного к Изяславу. Князь все понял, смотря в жесткие глаза врага. Сжатые скулы, и хищные ноздри дополнили портрет пленного. Тогда Изяслав приказал посадить на кол кагайца, возможно тогда он что-то скажет. Услышав про кол, Джабай сжался, и с ненавистью посмотрел на Изяслава, сказав ему следующее:

- Кахам ижбай тугим косам хаш! Истан далай хан Демирбек берин сай калабаш хоран карат унди мин! Что в переводе означало - "Ты еще пожалеешь об этом! Наш великий хан Демирбек, уничтожит тебя, и твое войско!".

Джабаю сняли штаны, и посадили на свежевыструганный кол. Вначале кагаец кусал свои губы до крови, и протяжно стонал. По ногам потекла темная кровь. А потом Джабай уже по-русски заорал:

- Снимите меня скорее, я все скажу!

Тимоха вслух сказал:

- Вот с этого надо было и начинать. А то геройство решил показать, оказывается, язык наш собака знает!

Пленного сняли с кола, и посадили голой окровавленной задницей в лесную лужу. Джабай кривился, и морщился, причитая на незнакомом языке.

Изяслав прислушался к языку, и понял, что это китайский язык. Так видно он шпион со стажем. Кто же он такой?

Изяслав стал над пленным, и спросил:

- Сколько воинов у хана Демирбека? Где находится его шатер, какая у него охрана?

Джабай продолжал кривить рожу, но боль не утихала, а этот русич еще стоит над душой!

Изяслав ждал, терпеливо наблюдая за Джабаем. Наконец Джабай ответил:

- У хана три тумена воинов, шатер его находится слева от кострища. Охраняют хана двадцать воинов-викингов. Их трудно убить, лучше перекупить их, чтобы они перешли на вашу сторону. Я знаю, что они не в восторге от хана, им по горло надоела служба у него. Не убивайте меня, я вам еще пригожусь, вот увидите. Хотите, я сам отправлюсь с кем-нибудь из ваших в лагерь, и уговорю викингов сдать вам хана. Мне тоже надоел Демирбек.

Изяслав задумался, а потом приказал лекарям подлечить пленного, да перевязать, накормить, и напоить. После всего, что князь приказал, Джабай воспрял духом, его глаза загорелись, он снова рвался в бой, ему все равно, на чьей стороне быть лишь бы воевать. Стрела из ноги была вытащена, рана смазана целебной мазью, и перевязана. Задница, не успела сильно пострадать. А может это судьба его служить урусам? Они человечнее, добрее, честнее и щедрее. Если бы он попал в руки иных врагов, то от него уже ничего бы не осталось. Изяслав зашел к Джабаю, и начал разговор:

- Джабай, я не знаю, кто ты, и кому служишь. Но если, ты, честно поможешь мне в захвате кагайского ханства, я обещаю тебе не только свободу, но и часть золота. Тебе хватит на всю жизнь, слово князя.

Джабай с удивлением слушал князя, и понимал, что тот его не обманывает. Тогда Джабай прервал князя, сказав:

- Много слов не нужно, мой князь, я верю тебе, и помогу. У меня лично такой план. Я прихожу к Демирбеку, и рассказываю ему о большом войске, что находится пока на отдыхе, на правом берегу. Вы там много разожжете костров, чтобы издали было видно. А сами спрячете войско на другой стороне. Войска хана пойдут в сторону костров, и лагерь останется без должного прикрытия. Скорее всего, хан Демирбек останется в своем шатре.

Вот тут и надо напасть на лагерь. Я пущу в небо горящую стрелу, это и будет знак к атаке. Викингов я тоже подготовлю, они должны перейти на нашу сторону. Как тебе план, князь? Изяслав внимательно посмотрел в глаза Джабаю, и ответил:

- План конечно идеальный, лишь бы он свершился, и что-нибудь не помешало ему сбыться. Меня тревожат в первую очередь викинги. Обещай им золотые горы, службу у меня, в крайнем случае, обещай им даже ладью, если они захотят ехать домой. Отдам свою им ладью, построю еще себе.

На что Джабай ответил:

-- Я все сделаю, добрый князь. Костьми своими лягу, но дело сделаю, клянусь всеми богами Поднебесной! Можешь на меня положиться, я хорошо помню добро. Стрелу нужно перед уходом мне воткнуть снова в бедро, чтобы кагайцы поверили. Так будет достовернее, я потерплю.

-- Ну, хорошо, Джабай, на тебе одного все надежды. Завтра с утра в путь, будем ждать твоего сигнала. Мои воины уже разжигают костры, - с улыбкой произнес Изяслав.

Джабай утром ускакал в ханство, морщась от боли в ране. Костры уже дымили на правой стороне, а войско спряталось подальше на левом берегу реки. Дозорные вглядывались в небо, ожидая горящей стрелы. А в это время Джабай пришел, хромая к хану Демирбеку, и доложил ему об урусах, которые расположились на правом берегу реки Мариты. Хан вскочил с подушек, теребя в руке четки, и вскричал:

- Ты, что один выжил, Джабай?!

Раненый Джабай отвечал:

- Да, мой повелитель, еле ушел. Все дозорные посты порубили урусы на куски. Я преследователей всех убил, но последний хорошо стрелял из лука, и издали ранил меня. Но, он тоже умер, с моими кинжалами в боках.

Хан хлопнул в ладоши, и на этот звук вскочил карлик в тюрбане, кланяясь в ноги повелителю.

- Рахман, позови срочно ко мне всех тысячников!- произнес хан, а всем показалось, что зашипела ядовитая змея.

Карлик снова склонился, и исчез за ковром. Через некоторое время в шатер вошли три тысячника: Колхан, Джимурай и Тулубек. Хан, сверкая глазами, произнес с придыхом:

- Верные мои батыры, урусы неожиданно хотят на нас напасть, паршивые неверные собаки! Надо хорошо наказать их, да так, чтобы они, их дети и правнуки были рабами у нас! Колхан, ты зайдешь слева к урусам, Джимурай пойдет прямо, отвлекая на себя урусов, а Тулубек обойдет врага справа. Мне нужны рабы, старайтесь не убивать, а только ранить или калечить. Такого случая нельзя упустить, столько рабов и сразу! Нужна рабочая сила для постройки новой мечети. Скачите, мои верные кагайцы, жду вас с победой!

Тысячники ушли собирать свои тумены, готовясь в срочный поход.

Джабай обратился к хану: - О, мой повелитель! Разреши немного подлечиться. Пусть твои лучшие лекари вытащат стрелу, я ослаб. Позволь мне немного отдохнуть, раненый зверь менее полезен, чем здоровый.

Хан кивнул головой, и Джабай прихрамывая, повернулся к выходу. Он невольно оглянулся на хана, который подливал себе в пиалу рисовую водку.

Джабай выйдя из шатра, направился к предводителю викингов - Эриксону. Викинг был с копной рыжих волос, голубыми глазами, густой бородой и пышными усами. На правой щеке Эриксона виднелся глубокий шрам от арийского меча. Поэтому, правый глаз, был немного затянут кожей. Викинг был громадного роста, с могучими плечами и сильными руками. Джабай сам видел, когда Эриксон своими пальцами скрутил лошадиную, толстую подкову. Все викинги беспрекословно подчинялись Эриксону, прозвав его сыном Одина. Эриксон был начальником стражи хана Демирбека. Хан, не веря своим, нанял за большие деньги себе иноземцев. И пока был доволен, но вот уже полтора месяца не платил страже.

Джабай отозвал в сторону викинга, и поведал ему об урусах, и их предложении. Китаец еще сказал, что урусы не жадные, честные и будут рады видеть у себя в войске доблестных викингов. Джабай добавил, что кроме золота, домов, и женщин, сам князь Изяслав обещает им свою ладью, и, что они могут уехать на родину когда захотят. По напряженному лицу викинга, китаец читал, как по книге, викинг прикидывал свой интерес. Эриксон щипал грубыми пальцами свой рыжий ус, и молчал. Он раздумывал, а не сам ли хан подослал к ним этого мастера-убийцу. Но стрела в ноге говорила о правдивости слов китайчонка. А, что он теряет, если сейчас ворвутся урусы? Наверное, голову, золото, ладью и прочее, если он не согласится. И что он вместе с двадцатью собратьями сможет сделать против урусов? Да, надо пока не поздно соглашаться, уж больно все похоже на правду.

Перед глазами викинга три тумена кагайцев бодро двинулись в сторону горящих костров. Эриксон обнял Джабая, и шепнул ему на ухо: - Я, согласен, сын Поднебесной, подавай свой знак урусам, мы сами схватим Демирбека.

Когда улеглась пыль, после кагайских туменов, Джабай взял лук, и зажег стрелу, но выстрелить ему не дали викинги, окружившие его. Джабай ничего не успел сделать, как великан-викинг Тор ударил ногой в раненую ногу, и Джабай рухнул в пыль лицом, больно ударившись о землю.

Эриксон подошел к Джабаю, придавив сапогом его шею к земле, и произнес сквозь зубы:

- Мы, викинги, всегда перестраховываемся, а вдруг что-нибудь не получится. Придут урусы, пойдем к ним служить, а вернутся тумены, с пленными, мы сдадим тебя хану. Отведите его лучше к лекарям.

Джабай хриплым голосом произнес: - Какие же вы предатели...

Эриксон усмехнулся в усы, и погладил свои ножны.

Лекарь тем временем вытащил из ноги Джабая стрелу, и осмотрел рану. Он понял, что эту рану лечили, да еще славянскими мазями. Лекарь смекнул, что Джабай, скорее всего, был в плену, и решил обо всем доложить хану. Но Джабай все прочитал по лицу волхва, и метнул кинжал, который прятал в рукаве. Кинжал точно вошел в горло, рядом с кадыком. Волхв, закашлялся кровью, захрипел, и упал на пол, как мешок с песком.

Тем временем Изяслав смотрел на проходящие мимо него тумены кагайцев, отметив хорошее вооружение врага. Потом, не дождавшись условного сигнала от Джабая, князь решил захватить хана врасплох. Войско урусов, вместе с хабайцами влетело в лагерь кагайцев, подняв облако пыли. Викинги, недолго думая, ворвались к Демирбеку, и схватили его как котенка за шиворот, вытащив его наружу. Викинги, посланные к Джабаю, увидели труп лекаря, и самого Джабая, который перевязывал себе рану на ноге.

Викинги, подхватили на руки Джабая, и тоже вынесли наружу.

Изяслав застал викингов со связанным ханом, а Джабай стоял рядом виновато, понурив голову. Изяслав обо всем догадался, и спросил у викингов:

-А, вот этот человек, чем вам помог?

Эриксон заморгал глазами, и рявкнул:

- Он нам рассказал о вашем плане, и вот мы дарим вам связанного хана.

Мы готовы служить вам, пока не умрем, клянусь Одином!

Связанный хан зашипел, и сказал на славянском языке: - Я слышал о тебе князь Изяслав. Слышал, что на Русь придет великий воин, ты это почти доказал. Но сейчас вернуться мои тумены, и раздавят вас как тараканов. Но у меня есть к тебе предложение, если ты не трус, и хочешь испытать свою силу, то прикажи развязать меня, и дай мне в руки меч. Предлагаю бой, если ты убьешь меня или ранишь, то так тому и быть, но если я тебя убью или сумею ранить, ты меня отпустишь, идет?

Изяслав посмотрел назад, и увидел облако пыли. Это возвращались тумены кагайцев. Изяслав сказал хану:

- Пока с тобой некогда сражаться, вот разобьем твои тумены, а там посмотрим.

Изяслав приказал перегородить телегами въезд в лагерь, а потом их зажечь. Лучники стали в шесть рядов. Вначале стрелял первый ряд, потом второй, и следующие, а тем временем первый ряд укладывал стрелу на тетиву. Так стрелы могли сыпаться не переставая. Боровичи заняли позиции по бокам лучников, ощетинившись копьями - баграми. Приблизились тумены кагайцев. Их лошади, боясь огня, создали сумятицу, а в это время дождь из стрел полился на кагайцев. Казалось, этому дождю не будет конца. Кагайцы многие падали, сраженные стрелами. Всадники стали кружиться на месте, давя своих, и подставляя свои спины летящим стрелам. Конница кагайская повернула назад, топча своих воинов. Всадники спешили убежать от града стрел.

Чертенок Кумух тоже, оказывается, постарался, в битве. Он напускал на кагайцев марево, в котором чудились черти, демоны, лярвы, и прочая нечисть. Кагайцы в ужасе бросали свое оружие, и убегали в лес. От войска остались лежать раненые, покалеченные и убитые, В лесах по наущению Кумуха, кагайцев щекотали русалки, лешие уводили в болото, воинов пугали кикиморы, и лесовики.

Хан Демирбек взвыл от бессилия, видя гибель своего войска, и даже заплакал.

Изяслав подошел к хану, и спросил: - Может хан, передумал драться со мной? Хан склонил свою голову к груди, и молчал. Изяслав приказал посадить хана в клетку к уже плененному хану хабайскому. Итак, два ханских княжества пали к ногам князя Изяслава. Славянские воины радовались победе как дети, обнимая друг друга. Оружие врага было собрано, подняты были все стрелы, и набиты колчаны. Затем на вертелах поджарили мясо, и выкатили бочки с пивом, и медовухой. Так славянское сводное войско праздновало победу. Некоторые кагайцы вышли из леса с поднятыми руками. Изяслав вновь обратился к побежденным:

- Кто хочет пойти со мной на чекенов? Обещаю честную долю, равенство, свободу, но предательства не потерплю, знайте это!

Согласились около трехсот человек, которых тут же усадили в круг вокруг костров. На следующее утро сдались остальные кагайцы, бродившие по лесу, пообщавшись с лесной нечистью.

Воинов-кагайцев в новую армию набралось полтора тумена, то есть полторы тысячи воинов. С такой армией можно было идти на Рим, который и на Русь протягивал свои щупальца.

А впереди находилось самое злобное и вредное ханство. Это были чекены, настоящие злодеи, которые были способны на все. Чекены воровали людей для рабства и издевательств. Они калечили людей, отрезая у них разные части тела. От этого народа стонали все. Когда-то в давние времена с этим народом смог справиться лишь царь Иоанн "Бронзовый", который всего лишь за два дня справился с горным народом. В свое время этот царь зря пожалел этот народец, не истребив всех его мужчин, а сослал в далекую северную страну. Прошли годы, и этот народ вновь восстал из пепла, став опытней, и злее. Вот с таким народом придется встретиться войску Изяслава.

Вот уже пятый день пошел, как войско Изяслава двигалось в ханство чекенов, которыми правил хан Садыр. Впереди замаячили подозрительные горы, покрытые кое-где снегом, а кое-где и зеленью. Вероломнее, хитрее, коварнее и жестче человека, чем чекен, земля еще не видывала. А уж правитель их был кровожадный убийца, обманщик и предатель. Похоже, он давно уже продал душу дьяволу, и был под постоянной его опекой. Садыр постоянно приносил своему покровителю жертвы, купаясь в крови неверных.

Доходили слухи, что в пещерах находятся жертвенники, усеянные черепами, и костями людей. Страна Индурия, со своей страшной богиней Кали никак не могла сравниться по кровавым жертвоприношениям с маленьким ханством чекенов.

Войско Изяслава заметили, и на склонах гор зажглись сигнальные костры. Изяслав даже не надеялся пройти незамеченным перед таким коварным врагом. На обочинах дороги, стали появляться трупы, и скелеты без голов, обезображенные до неузнаваемости. Несколько человек было распято на крестах, их клевали вороны, которые не обращали внимания на множество двигающихся вооруженных людей.

Из-за брошенных домов, выглядывали тощие, облезлые собаки, которые разучились гавкать на людей. Между камней, и на ветках деревьев висели, и сновали ядовитые змеи.

Изяслав подумал о том, что впереди будут ущелья, которые будут представлять опасность для войска. Там могут их ждать засады, обвалы, камнепады и прочее. Горных троп никто не знал, надежда была на местных жителей, которых можно будет уговорить за золото показать эти тропы.

Но пока из живых никто не попадался войску на пути. А ведь чекены могут и подослать кого-нибудь, который приведет войско к засаде или пропасти.

Изяслав изнервничался весь, думая о предстоящем. Получалось, что войско в любую минуту может быть зажато между гор, и уничтожено. Колодцы с водой врагами были засыпаны камнями либо забиты трупами. Враг ожидал прихода гостей, кто-то видно чекенов предупредил, но кто? Чувствовалось присутствие врагов, они где-то были совсем рядом, возможно среди камней, наблюдая за славянами.

Командующий приказал выставить усиленные посты, и созвал совет из тысячников, и двух князей. Ночевать войску пришлось среди гор, на открытом месте, а утром оказалось, что два поста по три человека бесследно исчезли. Чекены возможно сразу убили часовых, а возможно увели их в рабство. Никаких следов убийства не было, даже капельки крови.

Войско двинулось к расщелине. Вдоль дороги на кольях были насажены шесть человеческих голов. Головы принадлежали пропавшим часовым. Снятые с кольев головы похоронили в земле.

Ущелье как-то пугало воинов своей мертвой, зловещей тишиной, и непонятной опасностью. Но другой дороги в ханство чекенов не было. Славянское войско осторожно шло вперед. Вначале шли кагайцы-добровольцы, затем уже, ставшие своими хабайцы, а потом уже двигалось славянское сводное войско: боровичи, русичи, а в конце калиновичи.

В кустах заметили каких-то воинов, которые делали какие-то знаки, обращаясь к вершине ущелья. Кагайцы окружили кусты, а из кустов полетели стрелы, которые отскочили от выставленных щитов. В ответ в кусты лучники послали десяток стрел, и по вскрикам догадались, что стрелы попали в цель. Из кустов вышли двое с поднятыми руками. У одного из плеча торчала стрела. Это были воины хана Дивомира - тувичи. Из этого следовало, что князь Дивомир со своим войском действительно на стороне чекенов, слухи подтвердились. Тувичи дрожали всем телом, от страха клацая зубами.

Водолюб замахнулся на них плеткой, и оба пленных согнулись, вобрав головы в плечи. Но удара не последовало, Изяслав перехватил руку князя, остановив удар.

Изяслав обратился к пленным на их языке:

- Щих салох маджабур киль дых? Канав абдель лутум щахназ бий? - что означало "Сколько насчитывает армия чекенов? Кто еще кроме вашего войска у хана?"

Один вислоухий с длинным носом ответил на славянском языке:

- Воинов-чекенов не так много как вас, их всего две тысячи, плюс семьсот воинов нашего хана Дивомира. Но у них выгодное положение, это их горы, ущелья, пропасти. Вы обречены на поражение, лучше уходите, здесь повсюду смерть!

Изяслав ответил:

- Спасибо, что предупредил, подумаем над сказанным тобой. А пока побудите с нами, первыми пойдете в ущелье.

Тувичи отрицательно замотали головами, но над ними взмахнули боевыми топорами, и тувичи покорно опустили свои головы.

Первыми шла пара пленных, которая все посматривала наверх. Изяслав приказал смотреть наверх, и смотрели не напрасно. На шедших впереди, посыпались сверху камни. Двоих тувичей засыпало сразу, а воины Изяслава выстроили "панцырь черепахи", и только громадные камни пробивали себе дорогу. Щиты трещали, даже ломались от камнепада. Стрелять вверх было бесполезно, одни воины жались к скале, другие пытались увернуться от летящих камней. Камнепад закончился, и к счастью потери были небольшие.

Погибли двое тувичей, один кагаец и ранено было пятеро хабайцев.

Опасаясь нового камнепада, все войско превратилось огромную гусеницу, покрытую сверху щитами. По щитам сверху снова застучали камни, но эти были не глыбы, которые сыпались в первый раз. Святополк с Водолюбом опять подивились находчивости Изяслава, видно и впрямь бог избрал его командующем общим войском.

Впереди войско ждал завал из камней, из-за которого вылетела туча стрел. Воины-славяне вовремя выставили щиты, в которые впились черные стрелы. В ответ славянские лучники пустили свой рой стрел, и за камнями раздались крики, и стоны. "Черепаха" продвигалась к камням, а лучники Изяслава стреляли навесом по невидимому врагу. В итоге первые воины подошли к камням, взобрались, и огляделись. За камнями лежали около пяти десятков врагов, утыканные стрелами. Воины перешли через трупы, предварительно вытащив из них стрелы.

Наконец славяне вышли на равнину, на которой их уже поджидало войско Садыра, и маленькое войско князя Дивомира. Враги стояли полумесяцем, острые края которого были нацелены на незваных гостей. Для устрашения, воины Садыра были одеты в шкуры разных зверей, а на шлемах красовались морды: рыси, медведя, шакала, волка, росомахи, козла, собаки и других. Войско и так было дикое, а в этих нарядах оно еще выглядело страшней.

Из-за спин ряженых полетели стрелы, которым не было конца. Славяне, укрылись щитами, а стрелы все летели, и летели. Ряды ряженых расступились, и выбежало около трех десятков воинов в черном, у которых были открыты были только глаза. Зазвучали барабаны и музыка. Черные воины побежали прямо на щиты. Они вломились в ряды русичей, кружась, то на ногах, то на коленках, фехтуя обеими руками, в которых были длинные острые кинжалы. Лезвия кинжалов мелькали в воздухе, вонзаясь в тела непрошенных гостей. Самое страшное, что никто не мог остановить этих крученых чекенов, а может это, были наемники? Похоже, что эти черные воины танцевали какой-то танец. Только лучники умудрились подстрелить некоторых "танцоров смерти", остальные невредимыми возвратились назад. Потом чекены подняли свои круглые щиты, выставив вперед копья. Так же под нудную, заунывную музыку, грохот барабанов, выкрики, и улюлюканье, чекены пошли на своих врагов. Воины Изяслава присели, дав возможность лучникам показать свою удаль. Стрелы точно летели в головы чекенов, которые вынуждены поднимать свои тяжелые щиты, укрывая головы. Тогда лучники стали стрелять по ногам и поясам. В итоге лучникам удалось примерно одну треть чекенов уничтожить. Чекены озверели, и с дикими криками побежали на врага. Воины Изяслава по команде расступились, и враг влетел в самую гущу славян. Затем русичи замкнули кольцо, и началась откровенная рубка. В ход пошли длинные топоры боровичей, копья с крюками, и даже рыбацкие сети, которые воины прихватили из сожженной деревни. Сети набрасывали на чекенов, и те оказывались в ловушке. Потом врагов добивали различным оружием. От окруженных чекенов, ничего не осталось. Словно огромное чавкающее животное заглотило долгожданную добычу в свое чрево. Хан Садыр и князь Дивомир с остатками своих войск отошли назад. Впервые они почувствовали страх, и ринулись в спасительное ущелье. Вслед им полетели стрелы, которые многих достали. Случайная стрела достала и князя-предателя Дивомира. Стрела вошла ему под затылок, и вышла изо рта. Он так и остался сидеть в седле, с окаменевшим лицом. Хан Садыр успел увидеть смерть своего соратника, и поскакал дальше.

Изяслав не стал догонять хана, возможно и напрасно. Князь довольствовался убитыми, ранеными, пленными врагами, и оружием. А хан Садыр укрылся в далеких, глубоких пещерах, в которых жили только летучие мыши, змеи и пауки. Хан думал, что его будут искать, и залез туда, куда солнце свои лучи никогда не допускало.

С ближайших гор спустилось племя пожирателей мертвых людей, и, не обращая внимания на живых, поедало трупы чекенов, и тувичей. Славян уже похоронили в братской могиле. Русичи с отвращением наблюдали жуткую картину, но мешать людоедам не стали. От поедания мертвечины у людоедов даже кожа была серой. Волосы и ногти, похоже, людоеды не стригли, и от этого были еще страшнее.

Изяслав для себя сделал итог: дикие места, дикие нравы, дикие люди, такие места ему не нужны! И отправил свое войско к западным границам. Там жил враг всего доброго - Римская империя, со своей столицей вечным Римом.

Проходя по городам и другим странам, Изяслав высылал вперед парламентеров, которые предупреждали народ, что, идут с миром, и просят пропустить его войско через свою территорию. А за еду и ночлег, князь сулил золото.

Проходя по лесам Македонии, войску преградили путь люди, одетые в одежду, сплетенную из трав. У неизвестного народа были длинные руки, и короткие копья-дротики, а на поясах висели короткие мечи. В правых руках люди держали сплетенные из ивняка щиты. Похоже, что весь народ был левшами. Длинные волосы стелились по плечам, а лица были разрисованы синими, и белыми полосками. Парламентеры Изяслава, не увидели среди дремучих лесов этот народ, который подумал, что его идут завоевывать.

Изяслав попросил пообщаться с вождем этого народа. На передний край вышел не старый еще мужчина, с поседевшими висками. Вождь молчал, и Изяслав не знал на каком языке с ним говорить. Он перепробовал разные языки, и только на древнем языке равнин, мужчина оживился, и закивал головой.

Вождя звали Кливлид, а его племя звалось лесовики. Племя живет по законам природы, и не влезает в войны. Кливлид подтвердил, что лесовики были уверены, что огромное войско идет покорять их землю. А на самом деле русичи идут на их давнего врага, который сжег их все поселения, и захватил больше половины населения в рабство. Это было семь лет назад. Лесовики поделились своей добычей - диким медом, орехами, яблоками, грушами, сушеными грибами, и зайчатиной.

Изяслав со своими воинами принял дары лесовиков, сделали маленький привал, а дальше снова в поход. Воины Изяслава шли, закинув щиты за спины, держа наготове оружие.

Римская империя уже была не та, она растеряла былую силу. Многие ее легионы полегли в битвах с египтянами, готами, фракийцами, финикийцами, персами, византийцами, даками, скифами-арийцами, греками и иными народами. Римская империя умудрилась воевать со многими, протягивая свои окровавленные руки. Сотни тысяч крестов с распятыми непокорными - вот итог походов легионов Рима. А римские сенаторы и большинство граждан погрязли в обжорстве, пьянстве, любовных утехах и роскоши. Римская империя трещала по всем швам, превращаясь в Содом и Гоморру. Легионеры были уже не те, они обрюзгли, стали ленивыми, и толстыми. Да и умения и навыки воины Рима растеряли. Все чаще вспыхивали по империи восстания рабов. Империя уже не могла контролировать огромные пространства. Вот и сейчас, жадничая, отправились легионы покорять англосакцев, и Рим остался без должной защиты.

Узнав, что огромное войско идет на коварного врага, короли, цари, князья и вожди, приветствовали Изяслава, хотя и с опаской посматривали на его силу. А сила была на лицо, ее невозможно было скрыть. Войско, состоящее из пяти разных народов, гремело мощными доспехами и оружием. Пленные тувинцы, тащили на себе мощный таран, осадные орудия, лестницы. Зеваки стояли на обочине дороги, глотая пыли от проходящей армии. Иногда жители бросали под ноги цветы и угощали хлебом, молоком, сыром, а то даже и вином. А, иногда пущенная стрела из кустов уносила чью-то славянскую душу, все в жизни бывает. Войско пришло к остаткам знаменитой Трои. Этот некогда красивый и мощный город основали предки славян. Долгое время Троя была неприступной крепостью-государством. С троянцами старались не ссориться, их уважали, и боялись многие народы. Враг использовал любимый символ Трои - коня, в котором спряталось около тридцати кровожадных врагов. Царь Трои Приам польстился на оставленный греками подарок, огромного деревянного коня, и приказал притащить коня в город, как символ победы. А, ведь ему многие говорили, чтобы он сжег этого коня. Но старый уже царь ударился в детство, да и на гербе Трои красовался вздыбленный конь. Он все же решил сохранить подарок коварного врага. А, ночью враг по спущенным лестницам спустился на землю, вырезал всю охрану, которая, как и весь народ праздновала огромную победу над многочисленным, и сильным врагом. Враги открыли ворота, и враг хлынул в город, убивая всех подряд. Это был урок всем славянам, что пить надо в меру, как говориться пей, но с оглядкой. И от врага после этого случая многие не принимали никакие дары. А кто принимал одежды, пропитанные ядом, вино, отравленное и тому подобное, того уже нет на этом свете. Так не стало мощной славянской державы, а столицу его трою, враги сровняли с землей, Изяслав отдал почести руинам славного города, и принес в жертву специально купленного у населения барашка. Местные жители, в которых еще текла троянская кровь, привезли бочки с виноградным вином, сыр, хлеб, зелень, овощи и фрукты. Наконец-то они увидели своих братьев по крови. Войско перекусило с дороги, приняв дары жителей. Запели славянские песни, в которые внимательно вслушивались жители. Местный народ даже плакал, слыша родную далекую речь, видя родные лица. Войско разбило лагерь под звездным небом, и многим приснился сам царь Приам, который ходил между спящих воинов. Изяславу тоже приснился Приам, который плакал над объятой огнем Троей.

Вечный Рим на подступах уже не охранялся, легионы располагались внутри города. Римские дозорные на стенах увидели огромное пыльное облако, которое надвигалось на Рим. На солнце заблестели шлемы, копья и щиты. Да, это же нашествие врага! К городу движется враг, тревога!

Затрубили походные трубы, и ленивые когорты стали медленно формироваться в легионы. Растолстевшие центурионы и солдаты потянулись к заржавевшим мечам, и копьям. Конница, которая ранее была страшной силой, долго возилась, готовясь к бою.

Давно не смазанные катапульты, заскрипели, как бы жалуясь на судьбу. Как оказалось, снарядов и камней для метания тоже не было. Пришлось срочно набивать песком и землей мешки.

А славянское войско решило измором взять город. Рим взяли в плотное кольцо, да так, что даже мышь не проскользнет! Лучники Изяслава потихоньку сникали своими стрелами со стен дозорных. А попутно русичи готовили лестницы, тараны, осадные машины, и зажигательные стрелы. Недалеко от города славянами был обнаружен маленький фонтан черной маслянистой жидкости, которая хорошо горела. Римляне со страхом и опасением следили за варварами. Цезарь Тит Лукреций отправил еще легион для сбора дани в германские земли. И когда эти легионы вернутся никому неизвестно. По слухам, на помощь германцам пришли племена друидов и фракийцев.

Изяслав решил штурмовать город глубокой ночью, около трех часов, когда спят даже воины на посту. Славяне легли спать еще днем, чтобы ночью можно было бодрствовать. Наступила ночь, и около двух часов после полуночи выстроилось несколько рядов лучников, воткнув перед собой заготовленные поджигательные стрелы. Между рядами приготовились ходить воины с факелами, которые должны были поджигать стрелы. И вот по сигналу через городские стены полетела туча огненных стрел. Римским дозорным казалось, что звездное небо упало на город.

Внутри Рима начался пожар, который невозможно было потушить. Нефть плохо тушилась водой и землей. Стрелы сыпались как метеоритный дождь, унося чьи-то жизни, и поджигая новые строения. Славяне стреляли безостановочно, ведь у каждого лучника было по семь колчанов, набитых стрелами. Ответить на стрелы, римляне не могли, так как в ночи не было видать противника. А, тут по лестницам полезли первыми кагайцы и хабайцы, прикрываемые, стрелами боровичей, и калиновичей. Столкнуть лестницы со стен, было невозможно, рой стрел не давал даже высунуться римским солдатам. В несколько ворот стали стучать тараны, и ворота стали трещать от мощных ударов. Римская конница никак не могла собраться из-за горящих стрел, которые пугали лошадей. Римляне были в полной растерянности. Единственное, что заработали катапульты, которые наугад швыряли мешки с песком, и землей. В основном мешки летели в никуда. Смола была не разогрета, поливать врага было нечем. В Риме началась откровенная паника. Открывать ворота легионам, которые пойдут в кромешную темень? Абсурд! Единственное что сделали легионы, чтобы выжить, выстроили черепаху из щитов, чтобы летящие стрелы не поражали тело.

А тем временем в нескольких местах на городских стенах, хозяйничали уже захватчики. Одни ворота распахнулись от мощного удара тарана. В распахнутые ворота хлынула толпа вооруженных славянских воинов. Это были не варвары, которые в основном не имели прочных доспехов. На этих же блестели кольчуги, панцири и остроконечные шлемы. Этот враг был явно не по зубам римлянам. Почти без боя, легионы сдались на милость победителям.

На площади выросла огромная гора из римского оружия. На удивление горожан, захватчики стали вместе с жителями тушить пожар, и это удалось. Под утро только многочисленные дымки напоминали о ночном пожаре. И снова захватчики удивили римлян, они не стали грабить город, и разрушать скульптуры, и храмы. Обычно это делали все победители. Невооруженные легионы сидели на земле, ожидая своей участи.

Изяслав, вместе с Святополком и Водолюбом, собрали римский сенат, и объявили, что облагают Рим данью. Два раза в год римские легионы должны сопровождать обоз. Обоз должен везти: вино, пряности, оливковое масло, финики, сушеные фрукты, благовония, оружие, доспехи, духи и золото.

Обоз с данью будут встречать конные разъезды русичей на территории германцев. Патриции удивились настолько легкому наказанию, за все то, что римляне сотворили славянам.

Изяслав прибил свой щит к воротам, как символ победы над Римом. А потом в знак примирения римляне организовали пир для военноначальников Изяслава. Для войска приготовили жители так же праздничный обед. В котлах варилось мясо, на вертелах жарилась дичь, выкатывались бочки с вином, горы овощей, и фруктов, сыр, хлеб и зелень.

А для элиты Изяслава накрыт был изящный стол, на котором были гусиная печень в молочном соусе, несколько видов вина, жареные куры и индюшки. Еще были запеченные молочные поросята с грибами, козий сыр, зелень, финики, орехи. Стол дополняли печеные баклажаны, помидоры, оливки, и фисташки. Изяслав поднял свой кубок, и произнес:

- Пусть завоевание вашего города не оскорбляет вас. Долгое время Рим насаждал свои законы, традиции, религию на разные территории. Но Великий Рим всегда останется вечным городом, в котором собраны редкие произведения искусства. Я хочу объяснить вам, почему мои воины не сожгли столицу империи, и не разграбили его. Дело в том, что я узнал от моих предков, что у наших народов был общий народ, из которого мы все и произошли. Мы все с вами арии, и этруски произошли от ариев. Даже в названии ваших предков этрусков, явно слышится общий корень с русичами, росами, урусами и другими. Этруски были потомками скифов, которые задолго до рождения Рима осваивали новые земли. Ваши предки пришли с севера, и ведут свое рождение от славной Гипербореи.

Сенаторы, и патриции сидели, открыв рот, забыв про еду и питье. Изяслав продолжал далее:

- Вы посмотрите внимательно на себя и на нас. У нас общие черты лица, этруски хоронили своих людей как у нас. Если вы покопаетесь в традициях, сказаниях, утвари, искусстве, изготовлении оружия этрусков, то вы найдете много общего со славянами. Даже языческие боги этрусков такие же, как у скифов. Далее посмотрите на письменность, символы, оружие и методы боя, и вы тоже увидите поразительное сходство. К сожалению, у нас украли нашу историю, украли наших предков. И это сделали враги человечества, враги всего доброго. Вы ведь даже не знаете, что троянцы были тоже из нашего общего рода. Мы не только схожи с вами лицом, телом, у нас одинаковая энергия, течет по венам одинаковая кровь, одинакова душа и дух. У нас общая культура, и даже схожий язык. Но мы хотели, чтобы вы узнали правду о ваших родственниках, и отказались от притязания на земли Древней Руси. Мы не должны воевать, и грабить друг друга. Мало того, вы можете заплатить нам дань всего один год, если мы с вами породнимся.

В зале раздался многочисленный ропот одобрения и удивления. Изяслав продолжил свою речь: - Итогом нашего похода, было увидеть своих братьев по крови, и заключить с ним вечный мир. Так выпьем же за нашу дружбу, за наших общих предков, за любовь, которая ровняет нас всех на наших многострадальных землях!

Римляне встали, поднимая свои кубки. На их лицах играла неуемная радость.

Среди важных римских персон, Изяслав приметил красивую матрону. Он спросил о ней у соседа-патриция Фидия.

- А это матрона Поликлидия, вдова центуриона Клавдия Тулия Марцелла.

Центурион погиб, сражаясь в неравном бою с даками. Она практически нетронутая невеста. Женою матрона, похоже, так и не стала. Они поженились сегодня вечером, а рано утром Клавдий, вынужден был по приказу сената вести легионы в далекую Дакию. По слухам, Клавдий с легионом, оказался отрезанным от остальных легионов. По сути, он попал в ловушку, и говорят, ему отрезали голову, насадив ее на кол. Тоже, самое, случилось и с остальными пятьюстами легионерами. Жалко конечно ее, ведь она так и не узнала мужской ласки. Да, она после Клавдия никого к себе не подпускает, странная женщины, губит свою красоту на корню.

Изяслав поглядывал на Поликлидию, рассматривая ее. Женщина, тоже, не отрываясь, смотрела на русского князя, и ее глаза даже не мигали. Взгляд ее был открытый, и грустный. В этой женщине было так много женственности, нежности, сердечности, и доброты, что у Изяслава перехватило дыхание. Тем более что эта женщина была точной копией его ранней подруги из прошлых жизней. Это была снова Мойри, с ее загадочной улыбкой, и бархатистыми сочными губами. А, какое у Мойри нежное тело, он помнил его, каждую клеточку, ямочку, родинку.

Начались танцы, и Изяслав поднялся, направляясь к матроне. Все в зале притихли, и римляне, и гости-славяне. Изяслав улыбался глазами, и уголками своих губ. Матрона так же улыбалась мужчине, и сама поднялась ему навстречу. Такого еще римляне не видели, чтобы матрона Поликлидия сама кому-то делала знак внимания.

Изяслав взял женщину за руку, и повел в центр зала. Они медленно кружились под музыку, издаваемую арфами, свирелями, рожками, и барабанами. Оба смотрели друг другу в глаза, и слов было не нужно. Они упивались друг другом. Такое было впечатление, что эту встречу, они страстно ждали всю жизнь. После танца, толстый патриций Марк Люций Децибал услужливо пригласил пару искупаться в бассейне, отведать вина, и фруктов. Пара молча согласилась, и покинула шумное веселье. Троица окунулась в полумрак, который слабо освещался толстыми свечами. Огонь выхватывал из темноты: вазы, бюсты, скульптуры, и домашние растения. Посреди зала, был вмурован небольшой бассейн, в котором застыла мраморная вода.

Толстый патриций указал рукой на бассейн, сказав, что вино, и фрукты принесет один из рабов. Патриций торопливо удалился в темноту.

Изяслав скинул с себя одежды, и подошел к Мойре-Поликлиде. Женщина сама покрутила пуговицу-цветок, и длинное платье соскользнуло на мраморный пол, обнажив все прелести. Изяслав обнял нежно Поликлиду, и она прильнула своей головой к нему на грудь. Потом оба спустились в бассейн с теплой водой. Вода в бассейне была темной, и какой-то не очень уютной. Они обнялись в воде, и Изяслав одной рукой поливал водой на плечи женщине. Поликлида вздрогнула, увидев в темноте белки глаз. Но это раб-негр принес на подносе кувшин с вином, два кубка, и фрукты. Негр полностью сливался с темнотой, в которой он и растворился.

Изяслав начал нежно целовать в губы матрону, и она ему ответила теплыми губами. Там же в бассейне, они познали друг друга, ощутив высшее блаженство.

Жирный патриций подглядывал из-за шторы, и чего-то ждал. Из общего зала слышались болтовня, звуки музыки, хохот, и звон кубков.

Изяслав подплыл к бортику бассейна, и налил вина в кубки, взяв одну гроздь винограда в свободную руку.

Изяслав принес вино и виноград Поликлиде. Женщина приняла кубок из руки князя.

Влюбленные чокнулись кубками, и отхлебнули вина. Вино было терпким, отдавая вкусом какого-то цветка. Вино закусили виноградом, и налили еще. Отхлебнув вина, молодые люди долго целовались, стоя в воде. А потом наступило непредвиденное событие - острая боль парализовало тела обоих. Боль обожгла желудок, и сдавила грудь, разливаясь по всем венам.

Поликлида, упала без памяти на руки Изяслава, который успел подумать, что эта была самая длинная жизнь, и самая сладкая смерть! Чертенок Кумух сидел в темном углу, и у него слезы капали из глаз. Но он все-таки удлинил немного жизнь Изяслава-Туя-Сашка, и этим был горд.

Из-за шторы показалось злорадное лицо патриция, который обтирал свои потные руки о тунику. В бассейне плавали бездыханные тела влюбленных.

История умалчивает, что далее случилось с Римом после смерти Изяслава, и Поликлиды. В исторических свитках есть только упоминание, что в таком то году Рим завоевал славянский князь. Густой белый туман покрыл это время и события.

Далее Сашок полетел кверху тормашками сквозь время, и очутился где-то в районе Марселя. На дворе стоял ХVIII век. Сашок плюхнулся в бочку с водой, и увидел над собой кудрявую шевелюру с усами, и козлиной бородкой. Сашок оглядел себя, он одет был в накрахмаленную белую рубаху с большим кружевным воротником. Костюм дополняли в коричневые галифе, заправленные в сапоги-ботфорты. Рядом с бочкой валялась в ножнах шпага, а чуть подальше в кобурах торчали пистолеты. Похоже, Сашок был у кого-то на постоялом дворе. Под деревом Сашок обнаружил пару десятков бутылок из-под бургундского вина. Разламывалась голова, скорее всего вчера он участвовал в попойке. Из хлева вылез весь в соломе толстый капитан гвардейцев, и обратился к Сашку:

- Лангран, ну ты как свинья надрался! Еле вчера тебя угомонили, ты лег спать прямо на дворе. Хорошо, что погода теплая, а так бы на врачей ушло все твое жалованье. Ты ведь сегодня собирался ехать к графине ле Февр. Да, ты уже и забыл про даму за бутылкой! А, говорил любовь, любовь!

Сашок лихорадочно вспоминал имя капитана, но все было напрасно. Тогда Сашок-Лангран спросил капитана напрямую:

- Мсье, скажите ради всего святого, как вас зовут? Я вчера здорово действительно надрался, и здорово ударился головой, и совсем ничего не помню!

Капитан от удивления открыл рот, и произнес:

-- Вот те раз! Допился до чертиков, может, и себя ты не помнишь?

-- Не помню!- обреченно ответил Сашок.

- Господи, да что же нам теперь с тобой делать?! Вспоминай, я капитан гвардейцев короля Сен Жермен, а тебя зовут Лангран де Брандон. Ты, лейтенант королевской гвардии, любимчик короля, первая шпага королевского двора. Ну, вспомнил?!- удрученно произнес Сен Жермен.

- Да, да, что-то припоминаю, дорогой дружище. Сейчас я очухаюсь, умоюсь, и переоденусь.

Сашок пытался разобраться, где он, и кто он? Это хорошо он придумал про удар головой. На это теперь можно все списать. Удивительно, но он прекрасно говорил по-французски, и все отлично понимал эту ранее незнакомую речь.

Капитан чистил свой камзол, отряхивая его от соломы. Из хлева вылез еще один заспанный офицер. Он был без одного сапога и с соломой в волосах. Из-за его спины вышла дородная девушка, отряхивая юбку и рубаху от соломы. Девушка, ни на кого не глядя, пошла по направлению к соседским домам. Лежащий мужчина, на соломе, обратился к Сашку:

- Лангран, дружище! Ты, уже очнулся после вчерашнего? Слава кардиналу Ришелье, и герцогу Анжуйскому!- и захохотал, довольный своей шуткой.

Капитан Сен-Жермен оглянулся, на шутника, вываленного в соломе, и сказал:

- Жульен, Ланграну где-то удалось удариться своей башкой, да так, что он не только забыл, как его зовут, но даже забыл, как зовут его самого! Представляешь?!

Жульен закивал головой, и причмокнул сквозь усы. Жульен был среднего роста, с черными густыми, волнистыми волосами, которые падали до самых плеч. Длинный нос венчали залихватские усы, а глаза были узковатые, и черные. Как о глазах, так и о скулах можно было сказать, что его предки пересекались с монголами. Через лоб Жульена шел розовый недавний шрам наискосок. Этот автограф ему оставил на память граф Леон де Орли. Жульен вздумал волочиться за женой графа. Жульен был бабник, шутник, балагур и дуэлянт. Вот только с графом ему не повезло, но хорошо, что его соперник оставил в живых свою жертву. Жульен был близким другом Ланграна, и это Лангран быстро понял. Все трое служили в королевской гвардии Людовика ХV. Король-солнце занимался чем только угодно, но не политикой, и не укреплением своего государства. А претендент на королевский трон - герцог Анжуйский, в отличие от короля слыл страстным политиком, воякой, и интриганом. Герцог болел подагрой, и, как только мог, скрывал свою болезнь. Герцог Анжуйский давно задумал свергнуть короля, и заручился поддержкой испанской инфанты. Кроме того, герцог накапливал свою армию, думая о возможной войне.

Сам король занимался организацией балов, пиров, всевозможных развлечений, выдумывая новые кулинарные рецепты. Фавориток своих он менял как перчатки, оставляя некоторых в интересном положении, быстро остывая к ним. Но как мужчина, король был не высшего класса, и об этом давно ходили слухи. Иногда у короля проявлялись приступы малярии, и тогда сбросив с головы парик, монарх трясся всем телом, покрываясь потом. Кардинал Ришелье вел чуть не тройную игру, уверяя короля в верности, заигрывая одновременно с англичанами, и привечая испанцев. В итоге, кардинал сталкивал перечисленных выше, лбами, причем оставаясь сухим, пройдя водный путь. Кардинал тоже имел свое войско, наемное войско в черных одеждах. Их так и называли - гвардейцы кардинала. В основном это были бывшие воры, насильники, садисты, маньяки, алкоголики, предатели, и убийцы. Всю эту свору кардинал кормил из королевской казны, утаивая от короля расходы. Слуги кардинала по приказу своего повелителя готовы были в любую минуту исполнить любого вида преступление. В основном заказы были на отравление, убийство на дуэли, похищение жертвы или препровождение названного в тюрьму. В общем, слугам кардинала было дозволено все, и они уже порядком обнаглели. Единственной силой, которая им еще противостояла - это гвардейцы короля. Их еще называли в народе мушкетерами из-за того, что те часто таскали на себе мушкеты. А любимым оружием гвардейцев кардинала были: шпага, пистолет, кинжал и удавка. Между мушкетерами и гвардейцами кардинала очень часто были ссоры, потасовки, и дуэли. Чаще выигрывали мушкетеры, и кардинал очень злился на свое войско. Напротив короля эти побоища забавляли, и он хихикал, услыхав про очередное поражение слуг Ришелье.

Оказывается, Лангран был знаток фехтования, и учился этому делу у знаменитого мастера школы "Же де клози" Пьера Фонтеля. Фонтель в прошлом слыл страстным любовником, и непобедимым дуэлянтом. Свой титул Пьер сохранял до сорока семи лет, а потом его карьера накрылась, когда он получил одиннадцать ранений в схватке с восемью разбойниками. Сухожилия правой кисти были перерезаны бандитским ножом. Рука зажила, но уже так не слушалась, как прежде. Раны в плечах тоже давали о себе знать. Бедра были тоже продырявлены, а так же грудь, спина, руки, и даже шея. В тот вечер Пьер возвращался поздно ночью от своей любовницы, и был под шафе. Его окружили залетные разбойники, приехавшие из провинции. Восемь человек Пьера не пугали, но его подвело хмельное состояние. Реакция была уже не та, внимание ослаблено, а чувство опасности сильно притуплено. В результате пятеро были Пьером заколоты насмерть, а трое отделались ранениями. А вот он сам получил те самые одиннадцать ранений. И спасла его одна старая вдова, которая наблюдала всю битву в окно. Если бы не она, Пьер давно бы лежал на местном кладбище, и кормил могильных червей. Травяные мази, известные вдове еще от своей бабушки сотворили чудо. Раны быстро заживали на теле, почти не оставляя рубцов.

Пьеру приглянулся шустрый парень Лангран, который к тому же оказался способным учеником, и в чем-то даже превзошел своего учителя. Лангран не забывал своего мастера, и частенько наведывался к нему в гости с бургундским вином, и головкой деревенского сыра.

Ученик с учителем за едой и питьем задевали около девяти тем как минимум. Попутно мастер вспоминал редкие приемы и финты, показывая их Ланграну.

Главный начальник над мушкетерами - полковник Филипп де Жанье отдал приказ троице своих лучших солдат доставить важные бумаги герцогу Наварскому, который находился во Флоренции. Путь был не близкий, и не безопасный. Скорее всего, за посланцами будут следить гвардейцы кардинала. Уж очень подозрительные были крестьяне, которые ничего толком не умели делать, и часто косились на мушкетеров. Один крестьянин не мог сено сложить в стог, второй рубил дрова как младенец, а третьего по двору гоняла большая свинья, которую он хотел загнать хлев. Мушкетеры делали вид, что всего этого не замечают.

Итак, Жульен, Лангран и Сен - Жермен должны были ехать во Флоренцию. Они размышляли о том, что хорошо бы было переодеться в каких-нибудь торговцев или монахов. Нужна была одежда, но пока ее не было. Да, еще Лангран обещал заехать к своей возлюбленной - графине ля Февр. Но свидание придется отложить до лучших времен. Жульнен демонстративно начал точить свою шпагу, напевая веселенький мотив.

Сен-Жермен чистил, и заряжал весь арсенал пистолетов, Лангран брился, глядя в осколок зеркала, установленный между веток яблони. Пвсевдо - крестьяне искоса наблюдали за троицей. Сен-Жермен в одном крестьянине узнал гвардейца кардинала, который стоял на часах в замке Ля-Дюпон.

Сен-Жермен расставив руки, с широкой улыбкой надвигался на знакомого гвардейца. Гвардеец не знал, что предпринять, пряча глаза в землю.

-Ба, приветствую дружище! Как никак встретить вдали от города гвардейца кардинала - это явная удача! Я же тебя на прошлой неделе видел в замке Ля Дюпон!- радостно воскликнул Сен-Жермен.

Крестьянин молчал, глядя себе в ноги, а Сен-Жермен не унимался, и продолжил:

- И как тебя угораздило уйти с такой замечательной службы и взяться за навоз и сено? Неужели, ты, в чем-то провинился перед кардиналом?!

Сен-Жермен, довольный от своей шутки, первым прыснул от смеха. Затем схватился рукой за живот. Загоготали и Лангран с Жульеном, заражаясь от веселого смеха товарища.

Гвардеец покраснел до корней волос, и бросил косой взгляд на остальных крестьян. Высокий крестьянин, оперся на деревянные вилы, и смотрел на спектакль с нескрываемым остервенением.

Лангран подойдя поближе, с улыбкой произнес:

- Да, вы ребята, здесь зря стараетесь, мы не достойны, чтобы за нами следили. У нас заслуженный отпуск, и мы едем развлекаться, и веселиться. А, что еще делать молодым да красивым?!

Высокий с вилами забегал глазами, кривя при этом рот, и боясь выпалить какое-нибудь едкое словцо.

Третьего гвардейца, свинья все же загнала в хлев, и теперь стояла на проходе, победно хрюкая. Жульен от этой сцены вновь разразился громким хохотом, да так, что слезы выступили на глазах. Гвардейцы-крестьяне молча повернулись, и ушли в соседний дом, бросив на произвол судьбы своего третьего собрата, который орал из хлева, и звал на помощь.

Свинья развернулась к орущему гвардейцу задом, и задними ногами стала отбрасывать грязь вместе с навозом.

Сен-Жермен обнял друзей, и тихо прошептал: - Уезжаем сегодня ночью, по-тихому, часа в три ночи, когда гвардейцы будут наверняка дрыхнуть без задних ног.

На том, и порешили, а пока их ждал сытный обед из жареной яичницы с помидорами, и колбасками. На столе стоял еще кувшин с красным вином, зелень, сыр, хлеб, и большая дыня.

Мушкетеры поблагодарили хозяина дома за вкусный обед, а Жульен успел пококетничать с аппетитной дочкой хозяина.

Гвардейцы послали к мушкетерам своего лазутчика- хромую староватую вдову, которая пришла попросить соль у хозяина дома. Вдова плохо скрывала свои намерения, поглядывая на пустой кувшин из-под вина. Мушкетеры отлично играли роль напившихся вдрызг. Жульен еле ворочал языком, еле раскрывая слипшиеся глаза. Сен-Жермен пускал губами пузыри, и пыхтел, медленно поворачивая свою голову из стороны в сторону. А Лангран просто упал в тарелку лицом, и тихонько храпел. Вдова, осталась довольна

тем, что увидела. Лазутчица поспешила с докладом к гвардейцам кардинала.

Мушкетеры медленно пришли в себя, тихонько усмехаясь.

Быстро наступил поздний вечер, разбросав по небосводу бесчисленные звезды. Круторогий месяц виновато выполз из-за большой темно-серой тучи, отряхиваясь от надоевших облаков. Мушкетеры собирались в дорогу, рассовывая в кобуры пистолеты, осматривая и проверяя мушкеты. Троица набросила на плечи плащи, надела шляпы с перьями, и тихо вышла, не прощаясь с хозяевами. Но Жульен не выдержал, и чмокнул в щеку хозяйскую дочь, которая тихонько спала.

Копыта коням, мушкетеры еще с обеда обмотали тряпками. Поэтому они неслышно выехали со двора, и отъехав порядочное расстояние, тогда уж погнали коней в галоп. Проезжая мимо одной деревушки, всадники натолкнулись на ночную банду разбойников. Ночные братья были вооружены, чем попало от дубины и вил, до шпаг и ножей. Мушкетеры даже не остановили своих коней, проносясь сквозь банду, как расческа через волосы. На ходу всадники шпагами расчистили себе путь, даже не употребив огнестрельного оружия. Бандиты так и не поняли, кто это проехал, и как они прорвались через них. У двоих бандитов были рассечены шпагой лица, третий корчился с пронзенным плечом, а у четвертого было вспорото горло. Пятый бандит получил острием шпаги в центр лба.

Главарь бандитов посмотрел вслед удаляющимся всадникам, и просипел:

- Это были демоны, не иначе, - и перекрестился.

А всадники мчались на юго-запад, они торопились в прохладное время перекрыть большую часть пути. И это им удалось, уже к утру, мушкетеры подъезжали к пограничному городу под названием Клио. Рядом с пограничным разъездом, был еще один человек в черном камзоле, который пристально вглядывался в подъехавших всадников. Сен-Жермен вполголоса обратился к друзьям:

- И хотя мы сняли мундиры, бравых вояк видно за милю.

Лангран с Жульеном согласно кивнули головами. Из-под их больших черных плащей, топорщились шпаги и пистолеты, а в седельных сумках торчали приклады мушкетов.

Сен-Жермен подал бумагу на проезд прыщавому лейтенанту, который взял ее как ядовитую змею. Офицер поморщился, и прогнусавил:

- Счастливого пути, сеньоры!- и переглянулся с человеком в черном.

Мушкетеры успели заметить лиловый шрам через всю левую щеку. Скорее всего, это след от шпаги,- подумал про себя Лангран.

Троица неразлучных друзей вновь пустила своих коней вскачь, ища ближайшую таверну.

Около дороги, под старой развесистой березой, стояла одинокая корчма под названием "Три петуха". Удивительно, но в корчме никого не было из посетителей, кроме небритого крестьянина, который сидел за столом, и цедил глиняную кружку с вином.

В корчме было неуютно и холодно, несмотря на горящий в камине огонь. Толстый, губастый хозяин с бельмом на глазу, улыбнулся гостям, показав, что во рту у него осталось штук восемь от силы зубов. При виде слюнявого хозяина, у всех троих в животе перестало урчать, и появилось желание поскорее уйти на свежий воздух. Просто хотелось выпить колодезной воды, и все. Но тут со ступенек, цокая каблуками, спустилась черноглазая смуглянка. Красавица окинула пронзительным взглядом посетителей, и томно улыбнулась белозубой улыбкой. В один миг, троица забыла про неприятного хозяина, и полностью переключилась на даму. Мушкетеры окаменели, и онемели одновременно, уставившись на очаровательную красотку. Что-то чертовское, колдовское и одновременно желаемое было в этой женщине. Ее упругие груди, казалось, в любой миг могут выскочить из-под корсета, показав розовые соски. Талия была просто осиная, а широкие бедра круто выплывали, буд-то в море каравеллы. Женщина подошла к стойке, откинув черную непокорную прядь длинных, волнистых волос. Волосы у нее были перевязаны алой широкой лентой.

- Добрый день, гости дорогие!- с истомой произнесла чертовка, обнажая жемчужные зубы среди розового, сочного рта. Мушкетеры, едва дышали, любуясь, и удивляясь редкой красоте.

- Что бы, вы хотели отведать в нашей таверне? Жареных курочек в сливочном соусе, рыбу, запеченную на углях со специями или овощное рагу с мясом кролика? Ко всему перечисленному добавлю красное пятилетнее вино, и гренки.

Мушкетеры, стояли, открыв рты, не зная, что говорить. Хозяйка или родственница хозяина, звонко расхохоталась, чем вывела гостей из столбняка.

Сен-Жермен крякнул в кулак, и ... залепетал:

- Красавица, мне и моим друзьям жареных курочек, с зеленью, сыром и хлебом. К еде пару кувшинов с вином, а лучше три кувшина...- и переглянулся с друзьями.

- Три!- хором ответили Жульен и Лангран. Женщина улыбнулась, зыркая своими миндальными глазами на всех троих. Ей было словно мало троих видных мужчин, ее аппетит явно был больше.

Толстяк, похохатывал, наблюдая уже знакомый спектакль. - Присаживайтесь за стол, судари! Вино, сыр, зелень и хлеб подаю сразу, а кур придется немного подождать, хорошо? - промолвила красотка. - Хорошо! - гаркнули возбужденные мушкетеры. Троица уселась на лавки, что стояли вокруг длинного деревянного стола. Женщина принесла мушкетерам вино и еду на большом подносе, и ушла готовить кур. Странно, но всем троим, показалось, что от красотки, веет могильным холодом.

Жульен, выпив две солидные кружки вина, надумал обратиться к сидящему горбатому деду. Густая жесткая щетина покрывала почти все лицо старика. Дед не спеша, продолжал цедить сквозь свой беззубый рот остатки вина.

- Ну, как дела, дедуля? Как тут у вас, спокойно? - насмешливо спросил Жульен у старика.

Дед, не глядя на мушкетеров, прошамкал с хрипотцой:

- Дела идут не плохо, постояльцы еще наведываются сюда. Спокойно у нас, тихо и покойно...

- Как-то ты, не весело говоришь, дедушка. Ты кто в этих краях? - вновь спросил неугомонный Жульен.

Дед отхлебнул вина, и вновь прошамкал:

- Я-то... я простой могильщик...

Мушкетеры скривились, и переглянулись друг с другом. Женщина, услышала остатки разговора, со злостью цыкнула на деда, погрозив ему длинным пальцем. Дед еще сильнее сгорбился, отказался от предложенного ему вина, и с трудом поднялся из-за стола, чтобы уйти.

Вдруг на дворе застучали копыта, и с лошадей слезло несколько человек. Деда ударило входной дверью, и он отлетел, словно ядро назад, упав неуклюже на загаженный пол. В таверну резко вошли семеро гвардейцев кардинала. Все семеро были во всем черном, и от них веяло смертью. Впереди был человек со шрамом, которого мушкетеры видели на границе. "Меченый" человек с обнаженой шпагой стоял как статуя, и сверлил пронзительным взглядом мушкетеров.

- Эй, вы, трое! Меня зовут капитан де ля Мот, именем кардинала, вы арестованы! Сдайте свое оружие и бумаги!- прогремел капитан гвардейцев.

У черного капитана на голове была шикарная черная шляпа, с белыми пушистыми перьями.

Мушкетеры медленно вытащили свои шпаги из ножен, а потом из-за поясов достали по кинжалу для левых рук.

- Сопротивление бесполезно! Если вы начнете драться, у меня есть приказ живыми вас не оставлять! А, так побудите в тюрьме Марион с неделю, пока не прояснятся обстоятельства. Ясно вам!- выкрикнул де ля Мот.

Жульен скривился, и произнес, вставая из-за стола:

- Тюрьма Марион? Фу, какая мерзость! Мы о ней наслышаны, она нам не подходит.

И троица молча стала спиной к спине, ощетинившись шпагами, и кинжалами.

- Ах, так!- вскричал капитан гвардейцев. - Вы сами этого хотели! Взять их!

И шестеро гвардейцев атаковали мушкетеров. Зазвенела сталь, рассекая воздух и тела. Мушкетеры успешно отражали атаки гвардейцев, не получив ни единой царапины. А вот гвардейцы начали уставать, и делать ошибки. Чуть ближе, чем положено, приблизился один из шестерки нападавших, и тут же его ногу пронзила шпага Жульена. Раненый упал на пол, истекая кровью, и морщась от боли. Двое гвардейцев решили атаковать сразу, и один из двоих получил укол в живот, а второму досталось шпагой в горло. Первый перегнулся пополам, и осел на дощатый пол, а второй упал на спину, схватившись руками за горло, из которого красным фонтаном била кровь.

Де ля Мот с волнением наблюдал за поединком, подсказывая, выкрикивая, и восклицая. Он сильно нервничал, топчась на месте. Вместе с ним двигался и его страшный шрам, подергиваясь от накала страстей.

Теперь было все по-честному: трое на трое. И теперь каждый мушкетер взял себе одного противника. Лангран явно игрался с гвардейцем, шлепая плашмя шпагой по его лицу и рукам. Гвардеец краснел от злости, и от бессилия справиться с Ланграном. Жульен тоже баловался, уходя плавно от гвардейских уколов. Он то подставлял спину, то бок, но всегда вовремя уходил от удара, который проваливался в пустоту. Гвардейца будоражило от бешенства, и он с упорством вонзал шпагу в воздух. А вот Сен-Жермену достался громила, который сметал все на своем пути. Уже полетели на пол лавки и кувшин с вином. Потом очередь дошла до подсвечника, который просвистел над ухом Сен-Жермена. Громила теснил шутника-мушкетера к стене, и это увидели его друзья. Жульен скрутил свое тело вперед, вонзая свою шпагу в пах противнику. Раненый гвардеец от боли, не смог даже сдвинуться с места. Единственное, что успел сделать раненый, это зажать рукой свое заветное место, и повалиться на пол. А Лангран тоже перестал издеваться над врагом, и неожиданно для противника, легко и быстро пронзил ему правое плечо. Лезвие шпаги вышло из плеча, обагрив камзол гвардейца. Противник Ланграна выронил шпагу, громко и протяжно застонал, падая на раненое плечо.

Жульен первым подскочил к громиле, и слегка уколол ему задницу. Тот резко обернулся, чтобы наказать наглеца, но Жульен второй свой удар нанес в бок, пронзив почку. Верзила взвыл от нестерпимой боли, хватаясь левой рукой за бок. Правой рукой он удерживал шпагу, и пытался задеть кого-нибудь из врагов. Лангран подскочил к верзиле, и ручкой шпаги ударил врагу между глаз. Верзила-гвардеец охнул, наблюдая искры из своих глаз, и завалился на спину, опрокинув один из деревянных столов. Мушкетеры оглянулись, но предводитель гвардейцев куда-то исчез.

Затем мушкетеры начали выбрасывать на задний двор убитых, и раненых гвардейцев. Через десять минут, порядок в корчме был восстановлен.

В корчму заглянул знакомый дед-могильщик, который с улыбкой произнес: - Спасибо вам, за новую работу. Следующие вы... - и захлопнул дверь. От такого неслыханного хамства, мушкетеры вначале вскипели, но потом мигом остыли, дед он и в Африке дед. Поэтому могильщика трогать не стали.

- А вот, ваши и курочки подоспели - пропела красавица-хозяйка. - А вино так и быть за счет заведения.

Мушкетеры одобрительно улыбнулись.

- Я думаю, что вы у нас и заночуете. Мне больно смотреть на ваши усталые физиономии. Потасовка была на славу, я такой еще не видела. Оставайтесь у нас, для вас есть мягкие пуховые перины, и нет клопов,- прощебетала улыбающаяся женщина.

Троица, загипнотизированная сладкой речью, согласно закивала головами. Мушкетеры со звериным аппетитом разрывали зубами мясо, запивая его терпким красным вином. Удивительно, но гости таверны быстро захмелели, и ослабли. Глаза подозрительно слипались, слабость была во всех членах. Такого еще никогда не было, чтобы от трех кувшинов вина, мушкетеров сморило. Последнее, что увидел Лангран своими полузакрытыми глазами, как хозяин-толстяк взваливает на свое плечо Сен-Жермена. Дальше Лангран видимо отключился, и сознание его ушло в кромешную темноту.

Лангран проснулся среди ночи от странного чувства неминуемой опасности. Он огляделся, и увидел себя на сеновале, и без оружия. Это его сильно насторожило. За окном чернела усталая ночь, покрывая своей теменью черные дела. Лангран вышел из сарая, захватив с собой вилы. Он увидел в горящем окне на втором этаже корчмы сгорбленную фигуру, которая медленно двигалась. Предчувствие его не обмануло, и он помчался наверх. Около нужной двери, проход ему преградил толстяк-хозяин. Его глаза светились фосфорным светом, а ногти на руках превратились в длинные когти. Лангран ударил ручкой вил по челюсти, и вырубил оборотня, дернув дверь. Дверь была закрыта изнутри на засов. Юноша вставил в щель зубья вил, и налег плечом. Дверь слегка поддалась, а затем хрустнул ветхий запор, и дверь распахнулась. Лангран пошел вперед, выставив наизготовку вилы. На постели он увидал Сен-Жермена, к нему старалась приникнуть сгорбленная старуха. Лангран схватил со стола подсвечник, и рванулся к фигуре. На шум фигура повернулась, и юноша увидел сморщенное лицо старухи, вернее ее маску с красными глазами, и клыкастым ртом. Лангран сунул зажженный подсвечник прямо в лицо старухи, и та взвыла по-волчьи. В следующий миг старуха ринулась на юношу, выставив вперед костлявые руки с когтями. Лангран ушел в сторону, одновременно вонзив вилы в область сердца. Старуха окаменела, а потом задрожала как осиновый лист, и с тяжелым вздохом рухнула на пол.

Юноша подбежал к Сен-Жермену, который неподвижно лежал на кровати, и еле дышал. Такое было впечатление, что у Сен-Жермена высосали всю энергию, всю силу и молодость. Лангран, осенил лежащего друга крестным знамением. Потом отхлестал по щекам, и облил водой из кувшина. Сен-Жермен потихоньку стал приходить в себя, но самовольно сесть еще не мог. Лангран помог ему подняться, и невольно посмотрел на старуху. У юноши волосы встали дыбом - проткнутая вилами старуха превратилась в красавицу-хозяйку.

- Ведьма!- вырвалось у Ланграна, и тут он вспомнил о Жульене. Бросив сидящего, Сен-Жермена, он побежал к выходу. Выход снова перегородил собой толстяк с горящими глазами, за которым толпились еще какие-то сущности. Лангран без оружия был бессилен против нечистой силы. Он быстро вернулся к Сен-Жермену, и закрылся изнутри, а сам вылез в окно. Из окна Лангран прыгнул на большую ветку рядом стоящего дерева. Юноша быстро спустился с дерева, и на фоне огромной круглой луны, увидел гробокопателя-старика. Лангран подхватил стоящую у сарая лопату, и метнулся к старику. И надо сказать вовремя! Старик со светящимися желтыми глазами, закапывал живого Жульена в свежевырытую могилу. Лангран на бегу снес лопатой голову деду, и голова, словно кочан капусты поскакала по твердой земле.

Самое страшное, что дед не переставал закапывать мушкетера. Фигура даже не дернулась, лишенная головы. Тело старика медленно, но верно втыкало в землю лопату, и бросало в могилу. Тогда Лангран лопатой ударил по коленкам, и тело рухнуло на землю, продолжая руками двигательные движения.

Лангран прыгнул в могилу, и начал лопатой откапывать полузасыпанного друга. Жульен тяжело дышал, свистя своим горлом. Жульена юноша поднял, и вытащил наверх. Потом полез сам, но края могилы были рыхлые и скользкие. Лангран впервые сильно испугался, ему очень не хотелось остаться в могиле, и стать жертвой нечистой силы. Вдруг он услышал какие-то шаги, и ворчание. Лангран собрался как пружина, и выпрыгнул из могилы, словно сверчок. Он так и не понял, как ему удалось так прыгнуть! Возможно, ему помогли светлые силы или Кумух? Да, ему и некогда было рассуждать. К могиле двигалась кампания во главе с толстяком. Это те, кто не попал к Сен-Жермену или попали? А, может, они добрались все же до него, и теперь выбрали его новой жертвой?

Лангран поднял лопату, и вгляделся на надвигающуюся толпу. За толстяком шли фигуры в длинных черных одеждах с капюшонами на головах. Лиц совершенно не было видно, а возможно их и не было. Господи, за что же это мне?!- успел подумать про себя юноша, и тут раздался первый крик петуха. Сущности в капюшонах начали таять на глазах. Раздался второй петушиный клич, и толстяк заторопился в сторону корчмы. Да так, что только пятки засверкали!

Третий раз прокричал петух, и солнце раздвинуло горизонт своими первыми робкими лучами. О, как радовался Лангран солнечному светилу! Он простер руки к свету, и слезы радости неудержимо полились по щекам. Он мысленно поздоровался с солнцем, и со всеми светлыми силами.

Жульен пошевелил, и задвигал ногами. Лангран поднял его, как ребенка, положил себе на спину, и понес к корчме. Юноша с ношей вошел в зал, и остолбенел. За столом сидел Сен-Жермен, он был бледен, и смотрел бездумными глазами в сторону окна. А в конце зала по-прежнему сидел со щетиной на лице, ... старик-гробокопатель, и цедил свое вино. На шее у старика был свежий шрам во все горло. Лангран сглотнул, но сухое горло слабо отозвалось, и он закашлялся.

Далее из-под прилавка поднялся улыбающийся толстяк, и бодро поздоровался с Ланграном, словно ничего и не было ночью. Но самое страшное было потом. По ступенькам, цокая каблуками, сошла убитая им красавица-смуглянка. Это было уже выше всякого понимания! Юноша резко спросил у сладкой парочки:

- Где наше оружие и обмундирование?!

Красавица, томно растягивая слова, произнесла: - Да, вот, милый, за стойкой бара. Вы так вчера напились, что нам пришлось все убрать с глаз долой.

Толстяк нагнулся, и выложил на прилавок: шпаги, пистолеты, мушкеты, плащи, и дорожные сумки.

Лангран уложил на скамью Жульена, подошел, и забрал вещи. Он проверил на месте ли бумаги, адресованные герцогу, и нашел их. Лангран не знал, что дальше ему делать, друзья были слишком слабы, и неизвестно когда придут в себя. А пережить еще одну ночку в этой корчме, Ланграну вовсе не хотелось. Юноша посмотрел еще раз на хозяев корчмы, и спросил:

-- Сколько мы должны за еду, вино и ночлег? Красавица удивленно улыбнулась, и ответила:

-- Ну, вы и надрались вчера! Вы уже все заплатили нам еще вчера, мы еще нальем вам в дорогу своего вина, дадим мяса, и сыра.

Лангран жестом остановил красавицу, и вдруг услышал звук подъехавшей кареты. Двери распахнулись, и вошел маленький монах, в длинном черном одеянии, но без креста. При виде его, хозяева как-то съежились, и притихли.

Вошедший, вытянул свой длинный рукав в направлении Ланграна, и проскрипел:

- Юноша, забирайте своих друзей, и живо грузите их в мою карету! А коней

мушкетеров, привяжите сзади к карете.

Толстяк и смуглянка попытались что-то возразить, но маленький монах погрозил им волосатым пальчиком с коготком, а в глубине капюшона загорелись два красных уголька-глаза. Парочка вмиг шарахнулась назад, с испуганными лицами.

На дворе стояла шикарная карета, в таких, обычно ездят богатые вельможи. Карета была алого цвета, с позолотой и внушительным гербом. Лангран, не веря своему счастью, погрузил друзей на сиденье, и оглянулся на монаха. В капюшоне появилась хитрая мордашка Кумуха, который улыбался. - Слава, богу!- произнес с выдохом Лангран. - Это опять ты! - Не богу слава, а мне!- важно произнес черт. - Ну, мне вообще-то некогда сопровождать по этой жизни. Еще повоюй, а далее тебя ждут новые приключения. До скорого!

Чертенок вновь испарился, оставив как всегда после себя едкий запах серы. На сиденье кареты сидел слуга, непонятной национальности, который представился:

- Сударь, меня зовут Жерминаль, я ваш новый слуга. Меня к вам определил этот монах. Куда едем дальше?

Лангран осмотрел нового слугу, и ничего не нашел в нем чертовского, простой человек. Юноша произнес:

- Жерминаль, нужно найти тихое и спокойное место, подальше от этого зловещего дома. Мушкетерам нужно будет отлежаться, и набраться сил. Возможно, нужен лекарь и священник. Трогай!

И карета, сопровождаемая Ланграном, отъехала от сатанинской корчмы, в окна которой таращились три рожи: толстяка, красавицы и могильщика. Лангран бросил беглый взгляд на жуткое пристанище монстров, и поскакал впереди кареты.

Пришлось ехать через поле, которое с одной стороны было отделено лесополосой из кленов и дубов. На дубе Лангран увидел повешенного мушкетера с выклеванными глазами. Похоже, мертвец висел здесь уже давно. А ведь это первый посланец к герцогу, подумал про себя Лангран. Юноша снял мушкетера, положил на землю, и прикрыл лапником ели, которая росла неподалеку. Лангран перекрестил могилу, и отправился в путь.

Впереди замаячила деревенька, и юноша стал интуитивно отыскивать дом с доброй энергетикой. И вот, сердце его екнуло при взгляде на одинокий домишко, утопающий в саду. Лангран слез с коня, и направился к дому. Ему навстречу вышла молодая хозяйка, девушка средних лет. Она была мила и женственна. Ее голубые глаза повторяли цвет неба, а резные губы подарили Ланграну улыбку, которой он еще никогда не видел. На душе у юноши стало уютно и тепло, и он тоже заулыбался.

- Вам нужен ночлег, сеньор? Я угадала? - бархатным голосом произнесла хозяйка.

- Да, вы угадали, и нам действительно нужен ночлег, и не на один день. Нужно, чтобы мои друзья поправились, и отдохнули. Девушка, возможно нужен будет лекарь и священник. Плачу золотыми дукатами, ну как, приютите нас хотя бы на неделю? - произнес Лангран, разглядывая девушку. Хозяйка кивнула головой, и начала открывать скрипучие ворота. Карета с привязанными лошадьми въехала на цветущий двор. Лангран вместе с Жерминалем втащил в дом обоих обессиленных мушкетеров. Хозяйка для страдальцев выделили большую кровать, и теперь раздетые Сен-Жермен и Жульен лежали, едва раскрывая глаза. Вялые друзья еле двигали губами. Девушка обмыла тела лежащих святой водой, и укрыла мужчин теплым пледом. Потом она согрела молоко, и напоила им больных, кормя их еще медом. Жерминалю и Ланграну осталось только удивляться, и наблюдать за процессом лечения. Девушка повернулась к Ланграну, и с уверенностью сказала:

- Они поражены нечистой силой, тут нужен хороший священник, Я пойду за ним, а вы пока поешьте, еда на столе.

Лангран бухнулся на лавку, и набросился на еду, не чувствуя вкуса и запаха. Он думал о случившимся и о том, что, скорее всего ему одному придется ехать во Флоренцию. Это было очень сложно, и рискованно. Шансов, что он доедет живым, было мало, а то, что он вернется еще меньше.

Пришел седой священник с добрым лицом, который, не спеша, подошел к лежащим мученикам.

- О, господи! На них печать антихриста! Откуда они приехали? Их отмаливать нужно не меньше полумесяца. И то, я успех до конца не гарантирую, - задумчиво произнес слуга церкви.

Лангран вытащил сумку с монетами, и, отсчитав себе на дорогу, остальные деньги придвинул священнику, и девушке, сказав:

- Вот, все наши деньги. Может этого и хватит на все лечение, но я обязательно довезу еще деньги. Главное, чтобы они стали на ноги. А мне, к сожалению, нужно вскорости ехать дальше.

Лангран медленно привалился к стене, и мгновенно заснул после "веселой" ночки. А священник начал уже свою службу, читая особые молитвы, и окропляя тела свяченой водой. Девушка помогала священнику, проговаривая за ним каждое слово, словно укрепляя, и без того сильную сторону молитвы.

Лангран проснулся, и попросил у девушки горячей еды, и собрать ему что-нибудь в дорогу.

Конь Ланграна рыл копытом землю, предчувствуя долгую дорогу. Юноша прыгнул в седло, и легонько ударил коня шпорами в бока. Сколько скакал Лангран без устали, никто не знает. Вернее сколько проскакал конь мушкетера. Конь рассекал своей мощной грудью ночную мглу, тяжело дыша, раздувая свои ноздри. Ранним утром, Лангран дал отдохнуть коню, и подъехал к озеру, которое уже обросло обильно травой. Озеро, словно пряталось в лесу, не приглашая путников к своей прохладе. Лангран освободил коня от седла и груза, оставив уздечку. Конь пошел вдоль озера, жадно глотая, свежую воду. А юноша прилег на изумрудном берегу, и от усталости быстро заснул. Ему снились русалки, которые расчесывали ему волосы, и гладили тело. Он просто млел во сне. Из приятного сна, его вывело тревожное ржание коня, он словно звал хозяина. Лангран еще мгновение подумал, что ржание во сне, но конь вновь позвал к себе. Юноша резко встал, и увидел подле себя двух русалок, которые видно и гладили его. Глаза их блестели зеленым светом, а чешуя на хвосте, переливалась под бледной луной. Волосы у русалок были длинные, перевитые водорослями, и чуть закрывали обнаженную грудь, и живот. Русалки звонко захихикали, и потянулись к юноше руками. Конь снова измученно заржал, и тут Лангран сквозь реденький туман увидел, как конь яростно упирался в берег своими ногами, а его за узду тащили в воду два водяных. Юноша оттолкнул русалок, и бросился выручать коня. Русалки попытались схватить мушкетера за ноги, но не успели. Лангран на ходу обнажил шпагу, и вытащил из-за пояса пистолет. Водяные, завидев юношу, бросили узду, и нырнули в озеро, оставив после себя большие круги на воде. Уставший от борьбы конь, отошел от воды, недовольно фыркая, смотря на хозяина с укором. Лангран подошел к своему коню, обнял его за шею, и начал гладить легонько по морде, успокаивая животное. Потом юноша достал из кармана кусочек сахара, и дал коню. Животное то ли с жадностью, то ли с благодарностью схватило сахар шершавыми губами, и прислонилось головой к голове хозяина.

Они долго так стояли, пока у коня не прошла дрожь. Русалки еще раз вынырнули из воды, и, наблюдая сцену нежности, вновь захихикали. А затем демонстративно нырнули под воду, показав два рыбьих больших хвоста. Лангран подошел к месту, где он только лежал, и обнаружил, что русалки утащили его плащ, оставив на траве следы своих хвостов. Лангран поспешил уйти с этого темного места. Да, чего только не бывает на нашей земле! - подумал про себя юноша. Он вспомнил, что чертовщину берет серебряная пуля и осиновый кол, а отпугивает чеснок, полынь, соль и ладан. Лангран посмотрел на свой камзол, на котором были восемь серебряных пуговиц, которые могли заменить необходимые пули. Он тут же сорвал две пуговицы, и зарядил оба пистолета.

В городе Божоле, ему показалось, что в толпе он увидел знакомое лицо с лиловым шрамом. Хотя могло и показаться... До Флоренции был день пути, и Лангран решил немного передохнуть. Он купил в лавке две бутылки бургундского вина, головку сыра, хлеб и жареную курицу. Лангран расположился на зеленой поляне, на окраине голода. Он сытно поел, полежал на природе, вдыхая ароматы деревьев и цветов. Потом юноша отправился далее, но мысль о человеке со шрамом преследовала его.

Это была интуиция, и не больше, и не меньше. Тогда Лангран решил проверить свои опасения, и свернул с дороги, укрывшись под густыми деревьями. Через некоторое время по дороге мчались десять всадников в черном. А впереди летел на коне человек со шрамом. Да, это был ни кто иной, как капитан де ля Мот.

Значит, они шли по его пятам, и, скорее всего, обнаружили обессиленных Жульена и Сен-Жермена. В доме у девушки, скорее всего засада, бедные друзья, бедная девушка и бедный священник! Но ничего, Лангран де Брандон еще не сказал своего последнего слова! Лангран поехал параллельной дорогой через лес, поглядывая по сторонам. Солнце с трудом протискивало свои лучи, сквозь густые ветки леса. Юноша продолжал ехать по затемненному лесу. Ухнул филин и почему-то в обеденное время? Дорогу перебежала рыжая лиса, с удивлением посмотрев на всадника. Неужели он заблудился? Этого еще не хватало! Из-за дерева вышел старичок-боровичок, с добрым лицом и седой бородой. На голове у него была огромная грибная шляпа. Ростом он был с маленького ребеночка. Старик прищурил свои хитрые глаза, и произнес:

- Здравствуй, добрый молодец! Куда путь держишь?

Юноша не сразу собрался с ответом, но потом пересилил себя, и произнес:

- Добрый день, дедушка! Еду во Флоренцию, да видно заблудился, если ты меня встречаешь.

- Правильно думаешь, юноша, эта дорога ведет вникуда, а вернее в топкое болото, откуда еще никто живым не возвращался. Этот дремучий лес тебя проглотит, и не заметит. Возвращайся скорее назад, пока не наступило время оборотней. Да привет передай чертенку Кумуху, мы с ним давно друзья, - сказал лукаво волшебный старичок и мигом пропал, не оставив ничего после себя. Пришлось Ланграну возвратиться, и как раз вовремя. Десять всадников рыскали по лесу, ища следы коня Ланграна. Юноша с конем спрятался в кустах. Он слышал грозные и грязные ругательства в свой адрес, и улыбался. Наконец гвардейцы устали искать, а их предводитель вслух высказался на счет еще одной дороги в город, и, что жертву нужно опередить. Еще де ля Мот сказал остальным, что нужно ехать прямо к замку герцога Наварского. А, ведь они меня наверняка опередят, и будут ждать меня возле замка -подумал про себя Лангран. Лангран ехал по следам своих преследователей, и лихорадочно придумывал разные варианты выхода из создавшегося положения. А вот и подъезд к городу, а наш всадник медленно ехал со своими думами. И тут его окликнула местная красавица:

- Эй, красавчик, что забыл в наших местах? Сразу видно, что заезжий кавалер!

Лангран остановил коня, и оглянулся. И тут ему пришла гениальная мысль переодеться в женщину. Он подозвал к себе красотку, и нагнувшись, поцеловал девушку прямо во влажные губы. Девушка чуть не задохнулась от страстного поцелуя.

- Ого, вот это поцелуй! Настоящий мужчина!- воскликнула красавица, поправляя свою прическу.

Лангран слез с коня, и тихонько сказал:

- Милая девушка, выручи меня, пожалуйста, я готов купить у тебя твою одежду и туфельки. Уж очень они мне нужны! Хочу разыграть знатного вельможу. Мне нужно отомстить за мою сестру.

На лице девушки блуждала глупая улыбка, а в глазах читалось удивление. Потом видно до девушки дошла просьба мушкетера, и она, зайдя за куст, стала снимать с себя одежду.

- Красотка, можно я свою лошадь оставлю у тебя. За корм, и постой плачу отдельно, - произнес Лангран, напяливая, на свои ноги чулки.

Красавица погладила лошадь по морде, и сказала:

- Знаешь, кавалер, денег мне не надо. Ты лучше поцелуй меня еще раз, как первый раз. А вернешься, с тебя еще десять поцелуев, и мы в расчете.

Лангран привлек девушку, и нежно поцеловал в губы, а потом со страстью впился так, что девушка вся задрожала. Юноша оторвался от девушки, и попросил его научить ходить как девушка, кокетничать и прочее. Девушка взялась за голову, и сказала:

- Кому ж ты такой милый достанешься? А, может, я тебе приглянулась? Да, нет, у таких красавцев обязательно есть богатая дама, пусть и замужняя.

Ланграну пришлось сбрить усы, и отросшую бородку. Тереза принесла чепчик, платье с пояском, и большие туфли. Мушкетер все примерил, и попробовал пройтись. Лангран прошагал в женском одеянии, и девушка прыснула со смеху, а потом сказала:

- Ты, похож сейчас был на корову, переходящую ледяное поле. Давай-ка тебя поучу походке, а то бандиты враз тебя сцапают.

Тренировались до вечера, а потом Тереза позвала Ланграна ужинать. Ланграну понравились домашние колбаски и печеный картофель. Еще была зелень, томаты, сыр и вино. Юноша разомлел, и дал себя уложить в постель хозяйки. Возможно, ночь была буйной, но утром Лангран ничего не мог вспомнить. Только по счастливому лицу можно было догадаться, что ночью Лангран не осрамился.

Лангран умылся, а завтрак его уже ждал на столе. Яичница с мясом и зеленью, молоко и хлеб были кстати. Юноша поел, и поцеловал хозяйку. В ответ Тереза обняла Ланграна за шею, и расцеловала все лицо. Потом Лангран нарядился в женские одежды, и взяв в руку корзинку, отправился в город.

Юноша порядочно прошел, пока его не нагнала повозка. Крестьянин любезно согласился довезти красавицу до города. Лангран изобразил стеснение, поковыряв носком туфельки в земле, а потом прыгнул на повозку. Возницу звали Доризо, он был очень разговорчивый, а Ланграну приходилось пищать в ответ, изображая невинную девушку. Повозка въехала в город, громыхая по булыжной мостовой. Из-за деревьев показались башни и шпили замка герцога Наварского. Тереза - Лангран поблагодарила возничего, и потопала по парку. На зеленом лугу парка стояли торгашки, которые торговали пряниками, медом, орешками, пирожками, сладостями и цветами. Лангран подошел к каждой торговке и взял всего понемногу, наполнив свою корзину. А потом отправился прямо к замку. Вокруг стен замка уже сновали люди де ля Мота. Лангран, поправляя платье, подошел к часовому, и дав ему незаметно золотой дукат, попросился на двадцать минут поторговать вблизи замка. Часовой ответил, что для такой красавицы двери всегда открыты. Лангран покраснел, и засмущался, чем поверг в восторг молодого часового. Лангран дал часовому еще пять медяков. Следующие два часовых окликнули незнакомку, и Лангран вручил им по два золотых дуката. Часовые несказанно обрадовались, и даже показали короткий путь к месту, где обычно гуляет герцог.

Ланграну явно повезло, так как он увидел герцога со свитой, прогуливающихся по парку. "Девушка" пошла навстречу процессии, но ей преградили путь двое в красных камзолах, держась за эфесы шпаг. Лангран обратился прямо к герцогу:

- Монсеньор, у меня для Вас очень важное письмо. Разрешите мне Вам его вручить.

Один из охранников протянул руку, и "девушка" вручила письмо. Охранник вскрыл его, проверяя, нет ли яда в нем, а потом вручил конверт герцогу.

Герцог перед тем, как вытащить письмо из конверта, сказал Ланграну:

- Девушка, если письмо отравленное, вас мигом прикончат, но сначала изощренными пытками вызнают, кто вас послал!

Лангран молча кивнул головой, и герцог осторожно вытащил само письмо. То, что он прочитал, встревожило его, и герцог захотел тут же написать ответ. Слуги побежали за бумагой, пером и чернилами.

Герцог подошел поближе, разглядел девушку, и воскликнул:

- Я так и знал! Ну, что ж умно, умно, хвалю за находчивость, в обратный путь я дам вам восемь всадников. Возможно, враги не посмеют напасть на моих людей, хотя все может быть.

Герцог написал письмо на принесенной доске, и вручил Ланграну, похлопав по плечу. А потом, не выдержал, и, сняв со своей руки перстень, подал Ланграну, и подарил еще свой дорожный пистолет. Видно письмо было очень важное, раз герцог так расщедрился к посыльному. Лангран заверил монсеньора, что все сделает, чтобы письмо попало только адресату.

Лангран в обличье девушки выехал из ворот в сопровождении восьми всадников герцога Наварского. Люди де ля Мота не могли понять, что же произошло. Де ля Мот сразу заподозрил неладное, и приказал скакать вслед за всадниками. Лангран подъехал к дому красотки Терезы, забрал свою одежду, оружие и коня. И, поцеловал, как договаривались десять раз. На столе юноша оставил еще пять золотых дукатов. Затем вскочил на коня, и уже девять мужчин мчались в сторону Парижа. Как тени следовали за всадниками гвардейцы кардинала, которых было в два раза больше. Гвардейцы уже не скрывали свое присутствие, и наступали на пятки. Главный из охраны Ланграна сказал юноше, чтобы он мчался один в Париж, а они дай бог сдержат этих хамов. Юноша не согласился, но это был приказ, и доставить своевременно важные бумаги намного важнее, чем бесславно погибнуть на дороге.

Лангран мчался на двух лошадях попеременно. Потом он узнает, что всю его охрану, которую ему дал герцог, закололи на дороге. Черных гвардейцев было в два раза больше, да и вооружены они были получше. У последнего раненого человека герцога Наварского Жака ля Фуко, черные гвардейцы хотели узнать про письмо, которое вез Лангран. Раненый в живот Жак, улыбнулся, и кашляя кровью, произнес:

- Господа-убийцы, да даже, если бы я знал об этом письме, то тоже ничего вам бы не сказал.

И по жесту капитана де ля Моля, в тело раненого вонзилось несколько шпаг. Душа мученика тут же отлетела в рай, оглядывая место убийства.

Лангран, хотя сильно спешил, решил все же заехать в дом, где оставил больных друзей.

Дом его насторожил, и юноша оставил коней в тени деревьев. Быстрыми скачками мушкетер добрался до ограды, и перемахнул ее, выронив подарок герцога - дорожный пистолет. Лангран подобрал пистолет из травы, и двинулся к дому с тыльной стороны. Через окно, он увидел двоих гвардейцев, которые играли в кости. На столе находились пустые бутылки и еда. Лангран осторожно пробрался к двери, которая была не заперта. Юноша тихо вошел с обнаженной шпагой и пистолетом в руке. Он резко вошел, и выстрелил в правого игрока. Пуля пробила голову, и кровь брызнула на стену. Второй сначала растерялся, а потом схватился за лежащий на столе пистолет. Но брошенная Ланграном шпага пришила его к спинке кресла. Гвардеец застонал, и все же выстрелил, пуля ушла в деревянный пол. Лангран начал искать хозяйку, и своих товарищей. Всех он нашел в соседней комнате по запаху. На полу грудой лежали Сен-Жермен, Жульен, хозяйка и священник. У всех были выколоты глаза, и тела пронзенные видимо шпагами. Их, наверное, пытали, а потом убили. Но пора было скакать в замок. Лангран поклялся себе вернуться вновь сюда, чтобы похоронить друзей по-человечески.

Лангран успел до вечера добраться до королевского замка, и вручить письмо герцога. Король, прочитав письмо, посмотрел на юношу, и произнес: - Отныне вы капитан мушкетеров, и у казначея получите тысячу золотых. Удачи вам Лангран, вы совершили невероятное! Наверное, вам помогали боги. Отпускаю вас от своего имени на неделю отдыхать.

Получив деньги, Лангран решил в первую очередь навестить графиню ле Февр, а потом поехать хоронить друзей.

Пришпорив коня, Лангран проехал узенькими улочками между домами. По пути он купил у торговки огромный букет бордовых роз, и в лавке взял три бутылки бургундского вина.

Предстоящая феерия затмила чувство опасности, и юноша вбежал по ступеням к графине, не обратив, внимание, на то, что отсутствовала прислуга. Лангран поднялся по винтовой лестнице на второй этаж, и вошел в покои графини. Графиня де ля Февр, она же в прошлом Мойри стояла с печальным лицом у стены, глядя на вошедшего. Ее губы, похоже, хотели о чем-то предупредить юношу, но она не успела. Из-за штор выскочили гвардейцы кардинала, и пронзили шпагами юношу. Шесть лезвий прошили тело Ланграна, и он вскричал от жестокой боли, оседая на ковер. Юноша распластался на ковре среди рассыпанных роз, и разбитых винных бутылок.

Графиня, молча плакала, а потом упала в обморок. Из-за шторы выглянуло лицо с лиловым шрамом. Он за все отомстил обидчику. Сознание Ланграна заплывало алой пеленой, и он уже не видел главного своего противника, улетев в длинный тоннель, в конце которого светил яркий желтый свет, который встречал еще одну безвинную душу.

Сашок очнулся в доме графа Морозова. На дворе играли крестьянские дети в лапту. Стояла глубокая осень, пахло созревшими яблоками, свежим навозом и ароматом земли. Сашок потянулся, и увидел на стуле висящий мундир с эполетами. Рядом со стулом стояли начищенные сапоги с ботфортами. А на спинке стула, на портупее притаилась шпага с позолоченным эфесом. На столе расположился кивер Семеновского полка. Кто же он в этом домище? И вдруг услышал чей-то добрый голос:

- Сашенька, пора вставать! Чай уже отдохнул с дороги. Спал осьмнадцать битых часов. Шанежки твои любимые ждут тебя со сметаной.

И дверь тихонько приоткрылась, и в щель заглянуло доброе лицо самого графа.

Саша пока не знал как себя вести, он надеялся, что как всегда включится подсознание, и он быстро войдет в новую жизнь. Так и в этот раз произошло.

- Сынок, молодец, что проснулся, кто рано встает - тому бог дает! Одевайся живенько, пока шанежки горячие. Да, умыться не забудь, я уже пойду за стол.

Сашок умылся в тазу, и заглянул в зеркало, в котором отразился статный человек с усами. Взгляд человека в зеркале был волевой и решительный. Сразу видно - настоящий вояка!

Сашок не стал надевать мундир, остался в лосинах, сапогах и рубахе. Он сошел по ступеням вниз, где его уже ждала родня, и челядь. Бабушка Агрипина возилась с шанежками, и улыбнулась, завидев, Сашка.

За столом сидели: сам граф Федор Петрович, дочки его Лизавета и Татьяна, жена Саши - Катерина и их двое детей - Андрей и Георгий.

Эта информация к Саше пришла откуда-то сверху. В центре стола стоял пышущий паром самовар, вокруг которого стоял мед в чашечках, варенье, пироги, шанежки и клюквенная настойка. Сашок всем поклонился, и извинился за опоздание. Жена Катерина, не сводила с мужа своих влюбленных глаз, а детишки тоже смотрели на папу во все глаза. Видно я в семье редко бываю, - подумал про себя Сашок.

Федор Петрович поглаживал свои пышные усы, которые уже кое-где покрылись сединой. Граф сам разливал клюквенную настойку. Саша отведал настойку, которая была на вкус приятна, и сладка. Потом начали пить чай с пирогами и шанежками. Смаковали чай молча, слушая, как на окне две мухи готовились к зиме, беспокойно жужжа, и валяясь лапками кверху. Белый кот по кличке "увалень" пытался лапой достать мух, но ему было лень прыгнуть на подоконник. Молчание прервал сам хозяин - Федор Петрович:

- Однако, дети мои, слышал я, что император Наполеон подготовил уйму войска, и захватывает, все новые территории. Сердце вещует мне, что он и до нас доберется.

Бабуля Агрипина хлопнула в сердцах ладошкой по коленкам, и запричитала:

-- Ой, Федор Петрович, не пужайте зазря! Неужто, он замахнется на такую огромную державу?! Ведь не проглотит, а подавится, помяни мое слово!

-- Ты, Агрипина, в первую очередь женщина, и потому в военные дела не лезь! Он может быть и подавится, но все же успеет напакостить Россее.

У нас войск своих хватает, но они толком не обучены, ведь так, Александр? - спросил граф своего сына.

Александр прожевал шанежку со сметаной, вытер платочком уголки губ, и ответил:

- Да, батюшка, вы совершенно правы, войска у нас не на должной высоте. И пушек у нас маловато, да и лошадей. Я тоже думаю, что француз все же обнаглеет, и полезет на нас. Я наслышан, что у Бонапарта был серьезный роман с одной из наших графинь или княгиней. Имя и фамилию вот только запамятовал. В общем, она ему отказала, и в горячности, мол, Наполеон ей пообещал, что если она не будет его, то он двинет свои войска на Россию.

А из-за любви в мире много было войн, возможно и эта война разразится из-за женской юбки.

Катерина-Мойри посмотрела на мужа, и произнесла:

- Господи, мужчины, что вы все о войне, да о войне! Лучше б про хозяйство потолковали или о балах, моде, о литературе. Только пужать и умеете, окаянные!

В это время дверь распахнулась, и вбежал испуганный конюх Семен, и с порога брякнул:

- Батюшка, Федор Петрович, не велите меня сечь за плохую новость, но француз напал на нас. В соседнюю деревню приехал израненный посыльный, похоже, не врет!

Граф и Саша переглянулись. Сашок поднялся, и пошел одеваться. Женщины тихонько завыли, словно оплакивая покойника. Федор Петрович на них цыкнул, и сказал:

- Бог не выдаст, свинья не съест! Неужто не отобьемся от супостата, в первой что ли?!

Сашок, уже в мундире спускался со второго этажа, ему необходимо было срочно возвратиться в расположении своего полка. На дворе Сашка уже ждал оседланный конь.

Сашок обнял своего отца, потом бабушку, двух сестер, детишек, и в конце уже обнял свою любимую жену. Он крепко прижал Катерину к своей груди, вдыхая аромат ее волос и тела.

Катерина-Мойри прошептала на ухо мужу:

- Только возвращайся живым, пусть даже калекой, но живым, мы будем тебя сильно ждать!

Сашок поцеловал в лоб жену, потом крепко поцеловал ее нежный алый рот, и вышел во двор.

Путь в полк Сашку показался коротким, он чуть не загнал лошадь, которая уже хрипела с белой пеной на губах. Сашок остановился, дал отдохнуть лошадке, напоив ее из ближайшего колодца, а потом дал немного пожевать луговую траву. Сашок увидел дикую яблоню, и в кивер нарвал спелых желтых яблок, которые преподнес своему верному коню. Конь с благодарностью принялся хрустеть ароматными яблоками. Сашок стал смотреть на небо, и вдруг увидел огромное облако в виде божьей матери, которая плакала. Это облако было одновременно и живым, и не живым. Сашок замер, наблюдая за необыкновенным облаком. Похоже, было, что божья матерь оплакивала будущие людские потери в войне. Видение еще долго стояло в небе, а потом медленно растаяло.

На Сашка это явление произвело глубокое впечатление. Юноша был в подавленном, каком-то растерянном состоянии, и не скоро пришел в себя. Конь отдохнул, и с набитым пузом отдыхал, растянувшись на лугу. Сашку не хотелось тревожить животное, но нужно было срочно ехать в полк.

Сашок погладил коня по лбу, потрепав жесткую гриву. Конь все понял, и сам поднялся, подставляя хозяину свой бок для посадки.

Сашок тихонько поскакал по тихой, безлюдной дороге. Юноше казалось, что весь мир замер в ожидании какой-то большой беды. Птицы не пели в лесах, зверье не показывалось в поле. Вокруг стояла мертвая напряженная тишина. Казалось, что сама природа чувствует, и переживает будущие людские страдания. Сашок впервые подумал о природе, как о чем-то живом.

Только поздним вечером, Сашок приехал в расположение своего полка. Он сразу направился в шатер командующего полковника Гаврилина. В шатре уже совещались офицеры. Завидев, вошедшего, Гаврилин произнес:

- Вы, капитан подъехали вовремя. Вы уже наверное, наслышаны о нападении французов?

Сашок кивнул утвердительно головой. А полковник продолжил:

- Скорее всего, завтра нам придется принять неравный бой, встретив французов у развилки двух дорог. Положение скажем отвратное, мы ведь стоим на открытом месте, словно мишени в тире. Хорошо, что нам успели подбросить две батареи пушек, которыми командует майор Беньковский. Прошу любить и жаловать!- майор кивнул головой.

- Эскадроном гусар командует полковник Зубов, - усатый рубака козырнул всем. - А тремя корпусами полка командуют: штабс-капитан Седов, майор Карпов и капитан Морозов. Пушечная батарея будет располагаться впереди войск, но мы приготовим для врага маленький сюрприз! Четыре орудия мы оставим замаскированными позади полка. Если враг прорвется, то полк уйдет влево и вправо, предоставив вести пушкам огонь. Эскадрон гусар будет разделен на два корпуса, которые будут прикрывать полк с флангов. Два корпуса майора Карпова и капитана Морозова примут на себя фронтальный удар врага. Не исключена, я думаю, и штыковая атака. А штабс-капитан Седов будет вроде засадного отряда, и вступит тогда, когда французы уже поверят в свою победу. Отряд займет позицию за маленьким, леском. Вот такая позиция на завтрашний день, друзья. Французы как и немцы не воюют ночью и ранним утром. Скорее всего, француза стоит ждать около 11-12 часов. Будьте наготове! Ну, а теперь отдайте солдатам нужные приказы, и

отдохните перед боем. Совет окончен, спокойной ночи.

И офицеры разошлись по своим местам. Морозов шел и думал о бредовом плане полковника. Похоже, Гаврилов вспомнил битву Дмитрия Донского, уж очень было похоже на средневековое сражение! Полный бред! Что может противопоставить какой-то полк целой армии врага?!

Сашку не спалось, и он вышел поглядеть на ночное звездное небо. Темноту прочертила ярко-зеленая комета, и Сашок загадал желание. Он загадал остаться в живых в завтрашнем бою. Сон все равно сморил Сашка, и капитан, закрыв глаза, уснул. Ему снилась его жена Катерина. Только она была какой-то другой, буд-то неземной женщиной. Она могла летать без крыльев над землей. Правда это уже была не земля, а какая-то другая планета, в которой все было розовым, даже воздух. Катерина могла пускать руками зеленые лучи, которые все прожигали. А, главное было то, что спина Катерины была покрыта чешуей как у ящерицы.

Рано утром солдаты медленно занимали свои позиции. Пушкари чистили стволы, и заряжали пушки картечью. Солдаты чистили свои ружья, и вкатывали в дуло пули, а другие точили штыки.

Французы все-таки удивили русских, появившись неожиданно, без грохота барабанов, и выкриков. Они пришли намного раньше, чем их ожидали.

Из густого молочного тумана стройными квадратами молча вышагивали вражеские солдаты. В этом молчании было что-то страшное и пугающее.

Некоторые русские солдаты, буд-то бы видели впереди французов, идущую саму смерть-матушку, с косой наизготове. В черном балахоне, высокая женщина, сжимающая костлявыми руками острую косу. Череп при этом улыбался, а в пустых черных глазницах изредка вспыхивал красный огонь.

Русские пушки дали первый залп, и картечь со свистом скосила несколько рядов. Французы ответили дружным ружейным залпом, который задел немало пушкарей. Поэтому несколько орудий на время замолчали. Пушки даже не обнесли дерном, лодыри! И теперь пушки стояли, словно обнаженные женщины в поле. Французы, довольно прицельно стреляли, унося чьи-то русские жизни. Первый ряд врагов делал выстрел, и тут же садился на колено, заряжая оружие. Вслед за первым рядом стрелял второй, и тут же садился, освобождая место для третьего ряда. Поэтому французские пули непрерывно летели, словно рой диких пчел, сметающий все на своем пути. В результате все русские пушкари были застрелены или тяжело ранены. Две пушки еще пытались огрызаться, но и они вскоре приказали долго жить.

Сашок все это видел своими глазами, и крыл отборным матом головотяпского майора Беньковского, который не приказал врыть орудия в землю, и обложить дерном. Беньковский в это время лежал на спине с разорванным животом, из которого вывалились кишки. Майор пытался запихнуть их обратно в свое чрево, мешая с рыхлой землей. Но кишки не слушались его, и рвались наружу. Подошедший французский солдат сжалился над майором, и почти в упор выстрелил русскому офицеру в голову. Из головы брызнули мозги вперемешку с кровью, и майор затих. Теперь настала очередь морозовских солдат принять смерть.

А французы сделали ход конем. Они развернули захваченные орудия в сторону противника, и открыли огонь. Картечь летела по воздуху, ища свою добычу. Теперь русские пушки стреляли по русским солдатам. Такого еще не бывало! Наши солдаты, стояли истуканами-мишенями, словно куклы в тире. Картечь просто косила ряды солдат, плюс стреляли еще французские стрелки. Это был кромешный ад!

Из-за лафета орудия выглядывала мордочка чертенка Кумуха, который принюхивался к битве.

Капитан Морозов хотел приказать своим солдатам залечь, и вести огонь лежа. Правда, до него такого ведения боя еще никто не придумал. Но отдать приказ, Сашок не успел. Ему ядром оторвало левую руку по самое плечо. Горячее ядро, словно бритва срезала конечность Сашка, и он даже вначале не почувствовал боли. Его просто сильно развернуло, словно пугало на ветру. Боковым зрением, Сашок увидел хлещущую из плеча кровь. Он повернул голову влево, и не увидел своей руки. И вот тут появилась ужасная боль, которая мигом растеклась по всему телу. Морозов мгновенно побледнел, закусил верхними зубами нижнюю губу до самой крови. Но потом взревел как раненый медведь, оседая на дымящуюся землю. Еще одна французская, свинцовая пуля пронзила грудь Сашка, продырявив белый мундир, и окрасив место попадания в малиновый цвет.

Последнее, что увидел капитан Морозов, это склонившуюся над ним богородицу, которая лила на него горячие слезы. От этих слез боль утихала на короткое время. Потом на глаза надвинулся густой серый туман, и глаза его потухли, и закрылись.

Сашок проснулся от едкого сладкого дыма, который шел от маленького костра. Юноша сел на землю, и огляделся. Он сидел на шкуре внутри вигвама. Рядом с его постелью лежал красивый томагавк, копье с тонким жалом, лук и колчан со стрелами. На поясе у себя Сашок обнаружил висевший большой нож в кожаных ножнах. Господи, похоже, он теперь индеец!

На нем были надеты коричневые кожаные штаны с бахромой по бокам. На ногах удобно сидели мокасины, о которых он давно мечтал в Питере. Тело было смуглое и мускулистое, на шее висело ожерелье из когтей медведя и орла. Эх, жаль, что нет зеркала, хотя можно было и в воду посмотреть. Зато ему был виден живот весь в мускулистых кубиках. О таком прессе он мог только мечтать! А бицепсам на руках, мог позавидовать любой культурист. Ничего лишнего, никаких вздутых вен, все настоящее, и пышет силой и здоровьем! Оглядев себя, Сашок был доволен. За стенами вигвама игрались дети, а где-то сбоку вигвама спорили о чем-то старики. Сашок решил выйти на свет и оглядеться.

Лагерь индейцев чероки состоял из пятидесяти вигвамов. На большом костре коптилась туша среднего буйвола. Вдали на лугу паслись лошади, а чуть подальше от костра находился столб для пыток. Лагерь был местами огорожен частоколом, а, в остальном, прикрывала его сама природа - высокими скалами и колючим, непроходимым кустарником.

Юноши и подростки соревновались в метании ножей и томагавков. Мишенью были круглые срезы стволов деревьев, укрепленных на столбах. Старик-индеец точил на камне видно по заказу наконечники стрел, ножи, лезвия копий и топоры. Сашка позвали юноши:

- Ахатунг, иди к нам метать ножи. Покажи нам свое мастерство. Сашок уверенно направился к ватаге, на ходу, вспоминая, как метаются ножи и топоры. Вроде бы у него что-то получалось, когда он в Питере бросал кухонный нож в деревянный сарай.

Ахатунг-Саша взял поданные ему три ножа, и вдруг крутнувшись на месте, едва заметным движением, послал нож в мишень. Нож впился в центр мишени, дрожа от волнения. Вокруг раздались охи и радостные возгласы. Затем Ахатунг упал на бок, одновременно махнув левой рукой в сторону. Второй нож вонзился в мякоть деревянного спила рядом с первым ножом. Снова раздались возгласы и вздохи. Ахатунг отбросил свое тело назад, делая сальто, выбрасывая руку вперед. Третий нож вошел лезвие к лезвию первого ножа. Юноши захлопали в ладоши.

Ахатунг подумал про себя, что оказывается, он многое может, у его тела существовали свои наработанные навыки. Потом юноша взял в руку томагавк, и прицелился. До мишени было примерно тридцать локтей. Вокруг стояла гробовая тишина. Ахатунг метнул томагавк, который со свистом закрутился в воздухе, и вошел в мишень, расклинив лезвия ножей. Вновь раздались радостные возгласы и хлопки.

Старики, курившие трубки, с любопытством наблюдали за метанием, и одобрительно кивали головами. К Ахатунгу подошел юноша с белым клыком на шее, и напомнил, что сегодня состоится праздничное соревнование "Выбор невест". Ахатунг кивнул головой, и направился к своему вигваму. Навстречу ему вышел его отец по прозвищу "лапа ягуара". Отец был широк в плечах, с седой копной волос, перетянутой лентой с узорами. На правой щеке красовался глубокий шрам от клюва большого орла. У отца был величественный вид, нос с горбинкой, сжатый рот и серые глубокие глаза, в которых отражался недюженный ум.

-- Здравствуй, сын, как спалось? - спросил у Ахатунга отец.

-- Шкура на земле мне показалась мягкой постелью из трав, а одеяло было теплым туманом, который укрывает наше озеро, - ответил Ахатунг.

-- Хорошо сказал, мой сын. Ты давно уже созрел как мужчина, а сегодня у нас выбор невест. Я думаю, что ты сделаешь правильный выбор, и выберешь лучшую девушку.

Младшая сестра Ахатунга Наура бегала возле ног, и дергала за бахрому штанов своего брата.

В обед начинался один из самых важных праздников, гремели барабаны, и грохот их отдавался гулким эхом в горах. По одну сторону стояли наряженные девушки, а напротив их выстроились юноши. Парни выбирали себе невест, вручая своей избраннице цветок. Если у одной девушки, набиралось два, и более цветов, то юноши соревновались между собой до победителя. А если у девушки был один цветок, то юноша проходил только полосу препятствий. Девушка сама судила прохождение полосы препятствий, и, если ей что-то не нравилось, она могла отказаться от жениха. Но были случаи, когда невеста жалела жениха, и давала согласие даже никчемному жениху. Такому жениху судьи вручали веник из листьев тополя - символ позора и надежды на исправление.

Ахатунг выбрал девушку Хорос, по прозвищу "небесный цвет". Хорос была точной копией Мойри. Про себя юноша подумал, что спектакль с одними и теми же лицами продолжается. У красивой девушки в руках уже было три цветка, но Ахатунг не обратил на это внимание, и вручил еще свой цветок. Девушка покраснела, ведь ее желали уже четверо женихов.

Шаман прошел по ряду девушек, и обнаружил только у Хорос несколько цветов. Шаман покачал головой, такое в племени чероки было впервые. Но девушка была действительно достойна такого внимания. Она была самая женственная, нежная, умелая хозяйка, и отлично метала ножи.

Ну, что ж пока всем юношам придется пройти полосу препятствий, а потом уже из четверых, кто пройдет полосу, будет соревноваться за невесту Хорос. Полоса была в меру трудная, но рассчитана на реакцию, ловкость и смекалку юношей.

Ахатунг оглянулся, и помахал Хорос рукой, а девушка в ответ помахала единственным цветком, который она оставила у себя. Это было не по правилам, но все промолчали. Ахатунг двоюродный племянник вождя, надежда всего племени. Возможно, именно он станет вождем, так как сын вождя часто болел, и был не в меру ленивым. Ему и прозвище дали "сурок". А Хорос была первой невестой в племени, которая должна продолжить элиту племени чероки.

Пятнадцать юношей поделились на три группы, каждая из которых шла своим путем. У лагеря начинались три дороги, по которым пошла каждая группа. У каждой дороги стояли судьи, которые все фиксировали, и отмечали.

Ахатунг шел третьим в группе, экономно расходуя силы. Главное было не в скорости, а в прохождении всех препятствий. Первым шел индеец по прозвищу "вороний глаз". Он не заметил замаскированной ямы, и провалился в полный рост. Его из ямы достанут потом судьи. Второй индеец по прозвищу " свистящая стрела" был осторожным, и легко прошел подвесной мост без перил. По бокам моста торчали заостренные колья. Остальные тоже прошли удачно мост. Далее шла темная пещера, в которой нужно было двигаться, надеясь на интуицию, слух и нюх. У пещеры были, кроме основного пути, еще три пути ложные, которые вели в тупик. Ахатунг остановился, пропустив троих индейцев вперед. Он один направился в крайний левый проход, а из троих, каждый выбрал себе отдельный путь. Ахатунг решил подстраховаться, и достал из-за пояса камни для высекания огня и трут. Он зажег трут, и вытянул вперед руку. Юноша следил за струей дыма. Струя потянула влево, как раз на ту дорогу, которую он и выбрал. Юноша направился по своему пути, внимательно оглядывая стены, потолок, и пол.

А в это время индеец по прозвищу "печеный бок" дошел до тупика, и с ужасом нащупал скелет человека, эта была выдумка вождя племени, который нашел в болоте скелет, и решил его использовать в соревновании. "Печеный бок", ощупал тупиковую стену, и завыл по-волчьи. Второй индеец по прозвищу "хромая лиса", забрался в жилище змей, и с ужасом слушал шипение гадов, и их возню. Он резко поспешил назад, но его рука попала в углубление стены, и тут он получил укус древесного питона, который был, не очень опасен, но зубы имел большие. Такой укус, может окончится для человека, и отрезанием руки, так как зубы змеи не всегда бывают чистыми. Индеец заорал, и побежал к выходу. Третий индеец по прозвищу "синий пес" тоже дошел до тупиковой стены, и запаниковал, боясь не найти выхода. Он тоже заорал, и на его шум сбежались пауки, сороконожки и крысы. Индеец еще больше закричал, и побежал сломя голову в кромешной темноте, наступая на крыс, и насекомых. Ахатунг слышал, что творится в пещере, и тихо ухмылялся. Он спокойно вышел на свет, оставив позади пещеру. Все было хорошо, если бы на пути юноши не встретился щитомордник. Змея затрещала своим хвостом, предупреждая о нападении. Змею было никак не обойти, она разлеглась на середине узкой тропы, греясь под лучами солнца.

Ахатунг снял рубаху, и намотал ее на левую руку, а правой он взял увесистый камень. Юноша швырнул камень в змею, и выставил вперед обмотанную руку. Змея, получив удар в свое тело, все же успела метнуться к выставленной руке. И два ядовитых зуба завязли в скрученной материи. Пальцами правой руки, юноша обхватил шею змеи у головы, и крепко сжал. Змея освободила свои зубы, но теперь сама была в тисках. Юноша сделал, как учили его старики. Он откусил конец хвоста змеи, и бросил ее на землю. Теперь она будет очень злая, и не пустит никого через этот выход. Ахатунг вдохнул свежего весеннего воздуха, и погладил цветущую ветку дикой вишни. Теперь можно было продолжать соревнование.

Из десяти человек аналогичную пещеру прошли всего трое. Особенно выделялся двухметровый индеец, с бычиной грудью, и большими ушами. Его звали "сын камня", так как его нашли под огромным валуном. Мать его украли жестокие ирокезы, и мальчик чудом остался жив. У названного парня были волосы заплетены в косички, а из носа торчала большая серьга. Холодные глаза выдавали в нем жестокого и опасного бойца.

Второй индеец-конкурент был среднего роста, с орлиным носом, и рассеченной нижней губой. Он когда-то неудачно столкнулся с ягуаром. Поэтому его и прозвали "братом ягуара". Черные глаза его блестели даже в темноте. Он хорошо метал ножи, и стрелял метко из лука. Третий соперник - толстоватый увалень, сын шамана по прозвищу "веселый хомяк". Этот парень никогда не унывал, часто смеялся, да так, что его пышные щеки подпрыгивали от хохота. Глаза его были узкие, и заплыли жиром, а толстые губы пускали часто слюни. Вдобавок парень постоянно шмыгал своим широким носом. У "веселого хомяка" была короткая стрижка, карие глаза, и огромные толстые пальцы. Он силен был в борьбе, и редко кто мог сдвинуть "веселого хомяка" с места.

Ахатунг оглядел всех троих, и вздохнул. Нелегко будет одолеть эту троицу. Очки можно было набрать при прохождении полосы, и, во-вторых, в схватке с противниками.

Но впереди еще было несколько пунктов полосы препятствий. Теперь соперники могли, не стесняясь мешать друг другу, вплоть до смертельной опасности.

Первый пункт полосы - преодоление узкой реки, кишащей крокодилами. Нужно было пробежать по спинам рептилий, и остаться в живых. Первым побежал "брат ягуара". Вот он пробежал по трем крокодилам, четвертый лязгнул зубами прямо около самой пятки. Через пятого, пришлось высоко подпрыгнуть, так как крокодил раскрыл свою пасть. По шестому, и седьмому удалось спокойно пробежать, а вот восьмой успел отхватить немного икры с левой ноги. И теперь "брат ягуара" уже из последних сил перескочил через двух последних крокодилов, окропляя их своею кровью. На берегу, индеец уже хромал, и к нему подбежали наблюдатели, которые оказали первую помощь. В специально разожженном костре лежал уже раскаленный нож для этих целей. Раскаленный нож приложили к омытой ране, и прибрежные горы, и лес огласил нечеловеческий крик. Потом рану забинтовали, а в горло индейцу влили специальную жидкость, после которой он почти не чувствовал боли.

Остальные соперники видели этот спектакль, и "веселый хомяк" решил отказаться от перехода через реку. Он выдернул одно перо из своего убора, и положил перо на землю. Судьи зафиксировали отказ.

Вторым побежал по спинам крокодилов "сын камня". Двухметровый детина бежал огромными прыжками, под которыми трещали позвонки крокодилов. Троих крокодилов гигант легко преодолел, а четвертый крокодил попытался ухватить человека за ногу. Индеец на ходу, послал этого крокодила в глубокий нокаут, ударив своей тяжелой ногой по челюсти. Пятого и шестого крокодила легко преодолел, а седьмой оперся на своего собрата, и выпрыгнул навстречу человеку. Нос крокодила в полете ударился в бедро индейца, и человек рухнул в воду, подняв столб брызг. Крокодилы мигом рванулись к жертве, но на счастье "сына камня" под ногами было мелководье, и он стремительными прыжками добежал до края берега. Теперь Ахатунгу нужно было пройти этот пункт полосы. Крокодилы уже рассвирепели, и активно задвигались в мутной воде. Это намного осложнило задачу юноше. Ахатунг минуту медитировал, закрыв глаза, успокаивая дыхание и тело. Потом открыл глаза, и побежал по спинам крокодилов, высоко подпрыгивая. На пятом крокодиле, юноша чуть не подскользнулся, так как крокодил резко завертелся в воде, словно вертел. Ахатунг успел оттолкнуться от крутящегося крокодила, и перемахнуть через открытую пасть шестой рептилии. Затем пробежал по седьмому и восьмому крокодилам. И тут два крокодила выпрыгнули навстречу друг другу, пытаясь ухватить ловкого индейца. Ахатунг взвился высоко в воздух, поджав ноги, и пасть одного крокодила угодила в пасть другого. Произошла стыковка двух рептилий, и двойной крокодил со сжатыми челюстями рухнул в воду. А на него благополучно опустился Ахатунг, оттолкнулся, и перескочил через последнего крокодила.

Индейцы-наблюдатели не выдержали, и захлопали одобрительно в ладоши. Следующим этапом было метание ножей. Первым бросал нож "брат ягуара". Прихрамывая на одну ногу, и немного кривясь от боли, индеец привычно взялся за лезвие ножа. Нож послушно лег в ладонь, как в кроватку, и затих. Один только взгляд глаз-бусинок на мишень, потом резкий взмах, и нож вылетел из руки, словно вырвавшаяся на свободу птица. Лезвие точно вошло в центральный красный круг. "Брат ягуара" криво усмехнулся, обводя взглядом соперников.

Следующим бросал нож "сын камня". В громадной руке метательный нож смотрелся словно недоросль, обижаясь на свои размеры. Гигант долго примерялся, а потом с силой метнул нож в мишень. Нож полетел с такой силой, что лезвие ушло в мишень почти по самую рукоять. Нож дрожал рядом с первым ножом. Гигант медленно повернул голову в сторону "брата ягуара", и хмыкнул себе под нос. Потом бросал "веселый хомяк", который явно нервничал. Нож себя неуютно чувствовал в потной ладони, и во время броска лишний раз кувырнулся в воздухе. Нож ударился ручкой о мишень, и упал на землю.

Следующим был Ахатунг, который взял нож в правую руку, а левой рукой погладил лезвие, приговаривая шепотом:

- Холодная сталь, тебя ковал кузнец, ты остывала в воде, и на воздухе. Помоги мне, пожалуйста, в соревновании, и лети в самый центр мишени.

Потом поцеловал лезвие ножа. Оба предыдущих индейца невольно засмеялись. А юноша плавно поднял руку, и затем резко выбросил руку в сторону мишени. Нож, не кувыркаясь, полетел, словно стрела. Лезвие воткнулось в ручку ножа "брата ягуара". Последний, даже вскрикнул от досады, а гигант протяжно простонал. Это был настоящей удачи бросок, такой трюк редко кому удавался. Далее было метание томагавков. И снова первым бросал "брат ягуара". Ловко схватив за ручку топор, не целясь, индеец метнул оружие в мишень. Томагавк воткнулся чуть левее центра мишени. Метатель скривился, то ли от неудачного броска, то ли от боли в ноге. Вторым вызвался метать топор толстяк "веселый хомяк". Он долго примерялся, и в результате его томагавк пролетел мимо мишени, воткнувшись в твердую землю. Толстяк начал успокаивать себя, гладя свой внушительный живот. На очереди был гигант. Он взвесил в руке томагавк, примеряясь, а потом резко швырнул топор. Томагавк засвистел, разрывая горячий воздух, и вошел чуть правее центра. Для гиганта это был хороший бросок, и он удовлетворенно потер свои громадные руки.

Ахатунг поцеловал томагавк, и молча выбросил руку с топором. Томагавк, сделав три оборота, воткнулся прямо в центр мишени. "Брат ягуара" даже взвыл от отчаяния, а гигант хрустнул костяшками пальцев, и закусил нижнюю губу.

Следующим этапом была борьба. Главное в ней это положить противника на обе лопатки. Разрешается так же применять любые приемы, в том числе и не совсем корректные. В этом виде соревнований гигант явно чувствовал себя в своей тарелке. У него было ряд больших преимуществ, и рост, и вес, и длинные сильные руки, и мощная шея, выросшая из больших плеч. "Брат ягуара" был ранен, толстяк-неумеха тоже был не конкурент, а юноша вообще молокосос.

Первыми по жребию вышли "брат ягуара" и "сын камня". В глазах первого читался неподдельный испуг, и бессилие. Это видел гигант, похрустывая, костяшками пальцев. Судья хлопнул в ладоши, это и был сигнал к борьбе. Борцы, начали, медленно сходиться, примериваясь к телу противника. Оба индейца вытянули вперед руки, и согнули спины, глядя исподлобья, друг на друга. "Брат ягуара" попытался схватить правую руку, и заломить ее. Но кончилось все тем, что гигант резко нагнулся, и схватив своей лапищей раненую ногу соперника, потянул рывком на себя. Раненый взвыл, упал на бок, и из икры проступила через бинты кровь. Гигант своей ногой наступил на грудь конкурента, и прижал его спину к земле. В итоге первый бой выиграл "сын камня".

Вторая пара бойцов состояла из Ахатунга и "веселого хомяка". Ахатунг размял руки и шею, а толстяк размял свои плечи, высморкался, и закрыв свои глаза, обратился за помощью к духам. Ахатунг с улыбкой наблюдал за своим соперником. Ну, вот толстяк открыл глаза, и судья хлопнул в ладоши. Толстяк живо начал наступать, громко сопя своим носом. Ахатунг увидел растопыренные пальцы соперника, и сразу принял решение. Он шагнул вперед, и в бок, схватив своими пальцами мизинец толстяка.- Ахатунг заломил палец на излом. Тут же одновременно сделал ногой подсечку ближайшей ноге толстяка. "Веселый хомяк" застонал от боли, и рухнул на пыльную землю. Толстяк упал на спину, и победа досталась Ахатунгу.

Перед решающей битвой, судья последней паре дал напиться сока кактуса. Гигант взял деревянную пиалу, и стал медленно пить, гипнотизируя соперника. Ахатунгу знакомы были эти штучки, и он в это время мысленно разговаривал с духами, отхлебывая терпкий сок.

Судья хлопнул в ладоши, и гигант рванулся к юноше, расставив свои ручищи. Ахатунг чуть пригнулся, шагнув навстречу гиганту, как бы обходя его с боку. Ахатунг поравнялся с "сыном камня", и поднырнул ему под мышку. А затем своей ногой и всем весом надавил на подколенку, что находилась выше икры. Гигант потерял равновесие, и провалился назад, падая на землю. Но своей ручищей, падающий индеец, успел зацепить Ахатунга за руку. Гигант утащил юношу за собой, и Ахатунг упал на тело соперника. Юноше пришлось ударить по болевой точке громилу, в торец плеча, чтобы гигант отпустил руку. А затем Ахатунг обхватил своей рукой за шею громилу, делая удушающий прием. "Сын камня" обхватил обеими руками соперника за поясницу, и с силой сжал руки, пытаясь сломать позвоночник. Но Ахатунг сжимая локтем шею, вернее сонную артерию, ослабил страшные тиски. "Сын камня" захрипел, и попытался ударить своими костяшками по болевому месту Ахатунга, по внешней стороне кисти. Но он не сумел попасть в нужную точку. А юноша продолжал сжимать шею великана до тех пор, пока гигант не заснул. На земле, растянувшись, лежал великан, тихо посапывая. Соперники не выдержали, и вместе с судьями захлопали Ахатунгу.

Так Ахатунг стал победителем, и теперь он был полноправным избранником своей невесты Хорос. Племя радостными возгласами встречало победителя. Под ноги Ахатунгу летели разные цветы, на которые индеец старался не наступать. Гремели задорно барабаны, а на кострах уже пеклись туши подстреленных животных, и птиц.

Начался пир, на котором тыквенное пиво текло рекой, а многочисленные блюда манили ароматами, и тревожили живот.

Главная невеста племени, надела на голову Ахатунга свой венок из цветов, и повесила на шею своему жениху свой талисман, который будет защищать ее избранника от злых духов. Затем остальные невесты проделали тот же самый обряд со своими женихами. Особенно недоволен был гигант, он стал мишенью для шуток, и насмешек. Как же, какой-то мальчишка, положил на лопатки такого зрелого, и опытного воина! Смеялись даже беззубые старухи, покрытые глубокими морщинами. Гиганту досталась неплохая невеста, дочь "бобра" по прозвищу "утренний свет", но он все думал о Хорос.

Праздник длился долго, до середины ночи. В программе были игры, танцы и театральные представления. Старики важно курили трубки, смакуя свежее пиво. Девчонки и мальчишки весело играли в женихов и невест. Хорос пошла в свой вигвам за своим сокровенным подарком. Но тут случилось непредвиденное, оказывается враждебное племя ирокезов задумало сделать очередную пакость - испортить праздник племени чероки. Группа из пяти человек уже давно сидела в кустах, и наблюдала за праздником.

Когда Хорос вошла в свой вигвам, двое ирокезов шмыгнули вслед за ней. Через минуту они уже вышли со связанной девушкой на своих плечах. Ирокезы растворились в прибрежных зарослях. Похитители вытащили, спрятанные пироги и отчалили в свой лагерь. Густой туман над водой помогал ирокезам уйти ненаказанными.

Сердце Ахатунга защемило, и он кинулся в вигвам Хорос. Вигвам оказался пуст, и по беспорядку, царящему внутри, индеец догадался, что тут похозяйничали похитители. Ахатунг побежал к берегу озера, и без труда нашел следы от двух пирог. Ахатунг поднял с песка оброненное перо сокола, и понял, что это были ирокезы. Юноша помчался как ветер снова в лагерь, и сообщил всем печальную весть.

Праздник был сорван, и срочно собрали совет старейшин. Единогласно решили выручать девушку, чего бы это ни стоило. Это было дело чести!

Поутру собрался отряд добровольцев из двадцати человек. Среди них оказались, и бывшие соперники - "сын камня", "брат ягуара" и "веселый хомяк". В похищении лучшей невесты некоторые упрекали самого Ахатунга. Гигант подошел к Ахатунгу, и тихо произнес сквозь зубы:

- Эх, ты, раззява! Такую женщину упустил! У меня бы и комар не убежал! - и плюнул юноше под ноги.

Ахатунг молча проглотил злые слова. " Брат ягуара" зло постреливал своими черными глазами. Видно он, тоже самое хотел высказать Ахатунгу, а может еще похлеще. А толстяк весело щурился, и непонятно было радовался он похищению, или горевал. Весь отряд мстителей был до зубов вооружен. У каждого было два копья, лук с двумя колчанами стрел, два томагавка, два ножа и по одному ивовому щиту. Все воины имели на лице боевую раскраску. Отряд выстроился в одну шеренгу, и шаман обошел каждого, нашептывая какие-то звуки, и слова. Шаман касался тлеющим концом палки, то одежды, то кожи воинов. Седой вождь Самутра по прозвищу "благородный олень", напутствовал стоящих перед ним индейцев:

- Мои, верные воины! Сегодня необычный день, день охоты рыси. Нам должно повезти, это наш зверь, он принадлежит нашему племени. Вчера был день шакала, и нашему племени выпить горькую чашу беды. Мы потеряли жемчужину нашего рода. На вас сейчас одна надежда, мои сыны! Бейтесь как ягуары, защищайтесь как змеи, будьте хитрыми как лисы, и неуловимыми как ветер! Пусть ваши глаза будут зоркими как у орла, а рука не дрогнет в бою, и сердце выдержит любые испытания. В добрый путь!

Воины почти одновременно повернули, и рысью побежали к озеру, где их уже ждали пироги. Гигант догнал Ахатунга, и громко произнес:

- Ты, проворонил невесту, и теперь кто ее спасет, тот ее и возьмет!

Ахатунг молча посмотрел на "сына камня", подумав, что мало кто из этих ребят вернется домой.

Пироги тихо резали свинцовую воду, тревожа озерных жителей. Водяные с русалками в это время еще видят седьмой сон. А тут тебе целых пять пирог, нагруженных людьми. Молочный туман скрывал незваных гостей. Пироги легонько уткнулись в чужой берег, и первыми вышли трое лучших лучников, внимательно всматриваясь в деревья и кусты. И вот один из троицы обнаружил дремавшего часового, который обнял ствол дерева, и тихонько сопел. Три стрелы пронзили ирокеза, который не успел даже вскрикнуть. Стрелы намертво пригвоздили часового к дереву. На всякий случай, осмотрев еще раз местность, один из троицы дал сигнал тихим криком болотного кулика. Из пирог высыпали заждавшиеся индейцы, держа наготове копья и томагавки. Потом отряд выстроился в одну цепочку, и двинулся вглубь леса. Из лагеря ирокезов слышались звуки барабанов, похоже, племя праздновали какое-то событие. Мстители подошли вплотную к кустам, за которыми был виден весь праздник. Оказывается, ирокезы играли свадьбу. Сын вождя по имени Таироко женился на пленнице Хорос. Невеста сидела на подушке, потупив взгляд в землю. Хорос была наряжена в свадебный наряд ирокезов. Таироко сидел рядом с невестой с довольным видом, ощеряясь в широкой улыбке. Ирокезы изрядно подвыпили, и болтали без умолку.

Мстители дожидались удобного случая напасть. Ирокезы стали бахвалиться друг перед другом в метании, и стрельбе. Но у пьяных ирокезов мало, что получалось. Ножи и томагавки в основном летели мимо мишени. Жениху Таироко не терпелось увести невесту в свой вигвам. Вот он схватил за руку Хорос, и потащил ее силой из-за свадебного стола в сторону.

Ахатунг с остальными индейцами обошли лагерь, и подошли через заросли к вигваму Таироко. По крикам женщины, подошедшие, чероки поняли, что она сопротивляется ирокезу. Гигант "сын камня" и Ахатунг ворвались в вигвам, и увидели следующую картину. Возбужденный Таироко, рвал одежду на Хорос, а та отбивалась от ирокеза руками, и ногами. Ахатунг первым подскочил к жениху, и вырубил его ударом ребром ладони по шее. А гигант подхватил на плечо измученную Хорос. Ахатунг связал жениха, и воткнул в рот кляп из оторванного платья девушки. Двое подошедших индейцев взяли ирокеза как бревно, и понесли на плечах. Итак, все пока шло как по маслу. Девушку освободили, да еще вдобавок захватили сына вождя. Подойдя к пирогам, мстители начали грузиться, и тут дозорные ирокезы обнаружили гостей. В спину гиганта воткнулись две стрелы, но индеец даже не дрогнул, неся свою драгоценную ношу. В ответ чероки осыпали стрелами ирокезов, убив одного, а второго ранив. Третий ирокез скрылся в кустах, и, скорее всего он побежал созывать своих воинов в погоню. Ахатунг подбежал к гиганту, который посадил в пирогу девушку. Стрелы он попросил пока не вынимать. Гигант сел напротив девушки, и смотрел на нее грустными глазами. Хорос плакала, и гладила гиганту руку. Одна стрела ирокезов видно задела сердце великана, а вторая пробила легкое, и гигант медленно умирал.

Пироги воткнулись в знакомый берег, и дозорный подал знак племени о возвращении. Практически все жители лагеря высыпали на берег встречать мстителей.

Только один человек не радовался победе, это был "сын камня". Он, так сидя и умер, глядя остекленевшими глазами на объект своей безграничной любви.

Старейшины решили укрепить берег озера дополнительными дозорами, и расставить ловушки для ирокезов. Индейцы чероки обмакивали стрелы в горючую смесь, а факельщики готовы были поджигать наконечники стрел. Как только появились из тумана силуэты ирокезов, в них полетел огненный дождь из стрел. Из тумана послышались стоны и крики. Горящие стрелы сыпались на пирога, набитыми вражескими воинами. Ирокезы представляли собой сейчас отличные мишени. Торчащие горящие стрелы были отличным ориентиром для точной стрельбы. Вражеские пироги ушли обратно в туман, и лишь кое-где сквозь густую пелену еще догорали стрелы.

Воины племени чероки еще несколько часов прождали на берегу, в ожидании появления врага, пока не рассеялся туман. И тут показалась одна пирога с одним пассажиром, и одним гребцом. Пассажир в руках держал белый лоскут. Значит, ирокезы посылают парламентера. Пирога уткнулась в песок, и чероки увидели, что с лоскутом стоит сам вождь ирокезов - Уматунг по прозвищу " мудрый сокол". Вид у вождя, конечно, был удрученный, но он старался показаться великим, и грозным. Уматунг думал о том, что в один день потерял и добычу, и единственного сына. Вождь ирокезов смыл боевую раскраску, и сейчас был похож на большого ребенка, у которого отняли любимую игрушку. Вождь вышел из пироги, и замер как изваяние. Навстречу ему шел вождь чероки Тулики, человек с добрыми глазами, и пепельными волосами. Тулики остановился в двух шагах от Уматунга, и тоже замер. Публика ждала, кто первым поклонится, но оба вождя были непреклонны. Но вот Уматунг немного занервничал, видно вспомнил, что находится на чужой территории, да еще в качестве просителя. Вождь ирокезов покорно склонил голову, а потом поклонился и Тулики. Тулики первым заговорил своим тихим, бархатным голосом:

- Что привело тебя к нам, брат мой? Неужели солнце повернулось вспять, ибо ирокезы никогда не приходят с белым флагом.

Уматунг понимал, что вождь чероки немного издевается над ним, и снова занервничал, и раздраженно произнес:

- Нет, мой брат Тулики, солнце не повернуло вспять. Так уж сложились обстоятельства, что вождь самого боевого племени просит оказать ему милость. Мы повинны в том, что омрачили ваш праздник "Выбор невест". Похитили одну невесту, и видно не простую, раз за нее так печется все племя. Да, но мы никого не убили, не покалечили, мы лишь хотели породниться с вашим племенем, поженив своего Таироко на вашей девушке. Ваши невесты лучшие среди индейцев, это все знают! Они бы поженились, и наши племена навеки сплотились в общий союз. У нас не было плохих намерений....

Вождь Тулики понял игру Уматунга, и решил ему подыграть, ведь воевать с ирокезами себе в убыток. Он произнес:

- Жаль, что ирокезы выкрали самую лучшую нашу невесту, которая была уже выбрана моим сыном Ахатунгом. Если бы ирокезы выкрали другую невесту, то мы бы не очень горевали, дорогой Уматунг. А теперь на правах хозяина, я приглашаю тебя, дорогой Уматунг отведать нашу еду и питье. Давай за праздничным столом обсудим ситуацию, и примем правильное решение.

Оба вождя направились в лагерь чероки, и Уматунг увидел своего сына Таироки, привязанного к позорному столбу. Сердце вождя сжалось, а лицо налилось кровью, но он с собой все же совладал. Вожди уселись на травяные подушки вокруг ковра, уставленного разными блюдами. Уматунгу еда не лезла в горло, но он давился, чтобы не нарушить закон гостеприимства. Он искоса поглядывал на привязанного сына, который понуро опустил свою голову.

Из своего вигвама вышла красавица Хорос, зыркнув своими на Уматунга. Хорос подошла к Ахатунгу, который выстругивал новое древко для копья.

Уматунг решил подналечь на горячительные напитки, чтобы охладить разгоряченные нервы.

В это время в лагерь неожиданно ворвались на лошадях белые бандиты со своими союзниками кровожадными индейцами "сиу". Среди поднятого большого облака пыли чероки не было видно налетевших седоков. Открылась мощная пальба из винтовок и кольтов, летели копья, томагавки и стрелы.

Индейцев чероки, нападавших застали врасплох. Ахатунг успел выхватить из седла одного индейца сиу, и покатился с ним на пыльную землю. Вождей почти сразу застрелили на месте. Пули свистели, раздавая каждому автографы смерти. В спину Ахатунга вошли две револьверные пули, который выпустил из пистолета главарь белых бандитов Бенито Родригес.

Но Ахатунг неумолимо сжимал свои руки на горле индейца, который давно уже был мертв. Ярко запылали подожженные вигвамы, налетчики в живых никого не оставляли. Сиу занялись любимой работой - снятием скальпов.

Умирающий Ахатунг, успел увидеть, как с его любимой Хорос размалеванный индеец сиу снимает скальп. Девушка была еще жива, и, поэтому громко кричала. Ахатунг потянулся к ножу, но один из сиу увидел движение врага, и пригвоздил тело Ахатунга каленой стрелой. В голове Ахатунга поплыли кровяные пятна, и он отключился.

Проснулся Сашок в офицерском шатре, от звука барабанов. Он огляделся по сторонам, и увидел французское полковое знамя, французскую форму лейтенанта кавалерии. На спинке походного стула висела в ножах сабля, а на сиденье лежала пара пистолетов в кобурах, и драгунский шлем. Кто же я теперь? За стенами шатра раздавалось ржание лошадей, топот ног, бряцание оружия.

Сашок услышал французскую речь, из которой он понял, что кто-то собирался будить адъютанта Анри, который вчера буйно погулял. А, не он тот самый Анри? В подтверждении этой версии, усатая рожица в кивере заглянула в шатер, улыбнулась, и произнесла:

- Бон джорми, Анри, пора вставать! Итальянцы и те проснулись, пора в поход.

Сашок-Анри вскочил с походной постели, и быстро натянул на ноги сапоги-ботфорты. Затем плеснул в лицо холодной водой из таза, и набрал в рот воду из кувшина. Сашок прополоскал рот, и так, как усатая рожица, все еще смотрела на него, выплеснул воду изо рта прямо в надоевшую физиономию. Рожица скрылась, громко хохоча. Похоже, Анри был любимчиком, и центром внимания. Сашок заглянул в зеркало, и увидел аристократическое лицо, с узкими бакенбардами, и тонкими усиками. Кого-то напоминало это лицо, где-то он его уже видел. Сашок засунул в рот кусок серого хлеба, и пучок петрушки. Быстро прожевал, надевая мундир, прилаживая саблю. Одевшись до конца, Анри резво вышел из шатра, под дружный хохот офицеров. Вдруг все замолчали, и вытянулись - шел сам генерал Даву, который издали, узнал своего адъютанта.

- Анри, дружище, я уж думал больше не увижу вас! Нельзя же так расстраиваться из-за дамы! На дне бутылки истину невозможно найти, жизнью проверено. Идем сегодня на Россию, поход будет долгим и утомительным. Надо быть к этому готовым. Завтракаем, и через час полк должен быть готов к походу, - произнес подошедший генерал.

У Даву было благородное лицо, украшенное тонкими бакенбардами. Тонкий нос, и умные проницательные глаза дополняли лицо. Уши на голове генерала были аккуратные, как у женщины, а рот был не широкий, с тонкими резными губами. Генерала любили от простого солдата до высших офицеров. Любил его и император Франции Наполеон Бонапарт, и все это знали.

На завтрак была рисовая каша, кофе с цикорием и бутерброды с сыром, и маслом. За завтраком вновь вспоминали про мадам де Жерминаль. И Анри понял, что говорят о его даме. Сашок сделал вид, что увлечен едой. После завтрака Анри подвели его коня - белого, в еле заметных серых яблоках. Конь дружелюбно зафыркал, и потянулся губами за угощением. Анри пошарил по карманам, и обнаружил кусочек сахара. Конь с удовольствием захрустел сладким угощением. Анри погладил по теплой морде коня, и вдел ногу в стремя.

Полк двигался ускоренным шагом, и отставали только пушки, которые тащили спаренные лошади. Пока дорога была не очень разбита, и, слава богу, не было дождей. Драгуны затянули веселую песню, и ехать стало легче.

Анри ехал следом за генералом, который говорил о прелестях женщин, о психологии, и о том, что в жизни меняются приоритеты, идолы, и запросы. Все это генерал говорил двум полковникам, которые почти спали, вздрагивая при каждой кочке. Они размыкали на время свои глаза, и кивали головой в знак одобрения.

Впереди показалась речка Березина, которая служила границей России. Генерал Даву приказал срочно построить переправу из бревен. Рота солдат-строителей принялась рубить деревья. Местные крестьяне с любопытством смотрели на действия французов. А когда до них дошло, что это война, стремглав побежали докладывать своему барину - помещику Андрею Семеновичу Дивенскому. Тот спросонья наорал на крестьян, но потом очнулся, и послал посыльного с депешей. Депеша потом долго тянулась до самого Петербурга, а за это время французы важно вышагивали по русской земле, словно хозяева уже сотни километров. Местное население враг не трогал, лишь забирал корм для коней, и еду. Враг спешил к Москве. Первый бой французы получили при деревне Карасевка. Местный батальон решил дать бой многотысячной армии Наполеона. И на пару дней действительно сковал на время продвижение врага. У русских было всего семь пушек и тысяча штыков. Генерал Даву приказал коннице смести сопротивление русских. И озлобленная конница изрубила на куски обороняющихся солдат. Анри, проезжая, оглядывался на убитых русских. Его поразило выражение лиц убитых, в них не было страха и боли. Да, французы эту войну обязательно проиграют. А далее самым страшным эпизодом в жизни французского лейтенанта Анри де Жюссака было Бородино. Надо сказать, что Анри не был в гуще битвы, и это видно его спасло. Он наблюдал баталию в подзорную трубу генерала. Анри остался при штабе, так как случайная шрапнель угодила ему в плечо. Но то, что увидел в подзорную трубу, было отвратительным, грубым, жестоким и страшным. Ядра отрывали головы, руки и ноги, картечь вспарывала животы, пули прошивали насквозь тела, сабли рубили людей в капусту. Кровь лилась рекой среди дыма, грохота, свиста и огня. Анри очень не хотел быть в этой мясорубке. Анри наблюдал за императором, который сильно нервничал, закусывая нижнюю губу до крови. Наполеон постоянно отдавал приказы, всматриваясь в ход сражения. Шальной пулей императору снесло треуголку, но он даже этого не заметил. Наполеон несколько раз отказывался от предложенной еды, отмахиваясь рукой. Слева прорвалась конница русских, которая резко потеснила французов. Лихие гусары и казаки сметали все на своем пути. Император приказал перенести огонь артиллерии на русскую конницу, а потом добить ее своими драгунами. В скачущую конницу русских полетела туча ядер. Анри жаль было и всадников, и лошадей. Перед глазами у него запомнились несколько эпизодов. Лошади на полном скаку срезало картечью передние ноги. Животное, еще не понимая, двигалось вперед, то есть на астральных ногах.

А в голове засел еще один эпизод: молодой гусар, еще безусый, весело орал, скача на коне, а из его живота на ходу вываливались окровавленные кишки. Анри оторвался от подзорной трубы, ему было плохо, тошнило. Хорошо, что Анри не ел перед боем, помня наставления врача Жоржа де Куминте. Потому ему и рвать было нечем.

Некоторые солдаты, да что там, и офицеры ели перед боем. И если ранение было в живот, шансов спасти человека практически не было. Кишечник был забит пищей, которая мешала найти рану.

Едкий дым от сгоревших трупов залезал в ноздри, горло, и казалось, что сражению не будет конца. Анри снова прильнул к трубе, и увидел, как казак на скаку нанизал французского солдата на длинную пику. Юноша увидел искаженное лицо француза, которое быстро белело.

Уставший император подошел к Анри, подумав, что раненому адъютанту сегодня повезло, ведь он был вдали от батального пекла. Вдруг под ноги Бонапарта упало шипящее ядро, которое завертелось на земле как взбесившаяся юла, дымя и свистя.

Анри оторвался от трубы. А затем доли секунды смотрел на крутящаеся ядро. Потом схватил его рукой, и бросил в кусты. Раздался взрыв, и стон, кто-то отсиживался в кустах, то ли по нужде, то ли трус. Побледневший император застыл, словно гипсовая статуя, отрешенно глядя на Анри стеклянными глазами. Бонапарт опомнился, и сняв со своего мундира восьмиконечную звезду с алмазами, молча нацепил на грудь Анри. Потом легонько хлопнул рукой по плечу лейтенанта, и, повернувшись, зашагал в свой шатер. Скорее всего, он пошел глотнуть вина.

Французская пехота шла в атаку. Но в штыковой атаке, французы явно уступали русским. Только благодаря превосходящему количеству солдат, и поддержке артиллерии, французам удавалось теснить стойких русских. И то, позиции переходили часто то к одной, то к другой стороне.

Анри видел, как пехотинцы почти в упор расстреливали друг друга. Такое было впечатление, что кто-то большой, и незримый играл в оловянные солдатики, только вот солдатики были живыми.

К императору подъехал генерал Жордан, весь в крови, пытаясь что-то произнести. Но изо рта вырвалась только густая кровь, и генерал свалился с коня, так ничего и не сказав.

Наполеон жестом приказал убрать мертвого генерала с глаз долой. В шатер императора, который стоял в десяти шагах от места нахождения Бонапарта, влетело ядро, которое разнесло шатер в клочья. Обедавшие офицеры в шатре, так и не успели досыта поесть. Император сжал зубы, нервно прохаживаясь, заведя руки за спину.

И все-таки французы в этот раз победили. Похоронные команды с обеих сторон ходили по горам трупов, отыскивая раненых. Перенести всех убитых было невозможно, их было несколько тысяч. Вяло копались братские могилы, в которые сваливались трупы как французов, так и русских. Похоронной команде французов запомнился один эпизод. Русский и француз умерли в объятиях. Русский солдат вонзил в шею француза свой штык на всю глубину. А, француз успел пронзить насквозь живот русского саблей, лезвие которой торчало из спины солдата. Их не стали разнимать, так и похоронили в братской могиле. Похоронные команды делали свои работу, не сдерживая своих слез, которые лились из глаз.

А, далее был поход на Москву. Впервые французы увидели красные зубчатые стены кремля, большие булыжные площади, и безлюдные брошенные дома. Население города заранее ушло в подмосковные леса и деревни. Наполеону все это не нравилось, и он сильно нервничал.

Запасы еды были скудные, и, похоже, было, что съестное русские вывезли обозами. Напряженной, зловещей тишиной, и холодом встретила императора-завоевателя Москва. В брошенном городе было скучно, неуютно и зябко. Наполеон не мог найти себе места. Французская армия рыскала по Москве в поисках еды, питья, золота и корма для лошадей. Но победителям достались лишь жалкие крохи. Из церквей русские увезли иконы в позолоте, старинные книги, утварь и прочее. А на третий день кто-то поджег город... . Скорее всего это были оставшиеся угрюмые русские. Очень подозрительные были они, и не нравились императору. Тушить пожар в городе Наполеон не стал. Дым пожарища проникал даже через двойные окна. Французский император смотрел через стекло, за которым полыхала Москва. Бонапарт вновь вспомнил хмурых русских, которые остались в городе. Скорее всего, это был отряд, который наблюдал за действиями французов, а потом поджег Москву. Какие же они все же варвары! Сжигать произведения культуры, искусства, архитектуры! И для чего? Чтобы неприятелю не досталось? А если уйма неприятелей будет часто навещать Москву? Так что же все время жечь город?! Нет, определенно умом Россию не понять! Черт меня дернул воевать с русскими, а все из-за женщины, будь она не ладна! Я, наверное, повторяю Троянскую войну. Дурак! Сколько я своих воинов потерял, а, сколько еще потеряю! Сколько потеряно оружия, боеприпасов, лошадей! В России у меня появились первые седые волосы! Нет, надо срочно покидать Москву, мне в ней нечего делать, она для меня пуста! Уже русский мороз уничтожает моих верных солдат, а не свинцовые пули! Сколько уже чахнет, болеет, и мерзнет воинов, одному богу известно! Даже я, и то простудился!

Уезжать из Москвы пришлось по смоленской дороге, плохой и разбитой. Русские партизаны нападали внезапно, успевая захватить пленных, оружие, и даже лошадей. Есть было практически нечего, а в ближайших селах не было еды, потому как не было людей. Мертвые села и деревни встречали армию победителей. А, конина для французов стала отменным деликатесом. Вначале ели умерших лошадей, а потом резали уже и живых.

Анри с ужасом наблюдал, как бородатый драгун махнул саблей по шее лошади, и она завалилась на бок, хрипя. Из вен хлестнула горячая кровь, и к разорванным венам прильнули несколько солдат, захлебываясь свежей кровью.

Как-то поздним вечером, в лютую метель, партизаны снова напали на окоченевших французов. Русские захватили восемь человек, среди которых был и Анри. Удивительно, но среди партизан выделялась красивая женщина, одетая в мужской тулуп. Анри не мог оторвать свой взор от ее синих глаз, и резных губ. Он первый признал ее как женщину, а не партизана. Анри услыхал, что женщину звали Марфой, которая сняла с головы шапку, из-под которой выпали длинные густые волосы, цвета спелого колоса. Девушка улыбалась, радуясь успешному набегу. Восемь связанных французов топтались на месте, отгоняя ледяной холод. Марфа тоже приметила Анри, нет-нет, да и глянет на молодого, красивого лейтенанта.

Про себя девушка подумала, что очень жалеет, что он враг, а то бы можно было и роман закрутить. Атаман казачий - Михаил Зубатов поймал взгляд Марфы, устремленный на пленного. Зубатов громадным кулаком припечатал Анри по физиономии. Удивительно, но француз после сокрушительного удара лишь пошатнулся, и улыбнулся окровавленными губами.

- Ты, что же это, Михаил, руки свои распускаешь! Бить пленного, да еще связанного - дело не хитрое, а даже позорное дело! Может ентот офицер нам ишо сгодиться, - выпалила, не выдержав раскрасневшаяся Марфа.

Атаман резко подошел к девушке, и на ухо ей прошептал:

- А, нечего зыркать на французишку смазливого, я и не буду волю давать рукам!

Марфа снова вспыхнула, покрывшись румянцем, и оттолкнула атамана.

Михаил Зубатов представлял собой кряжистого, сбитого мужика, с усами, которые плавно переходили в бакенбарды. Светло-голубые опухшие глаза, выдавали в нем гулену, и бабника. Усы не скрывали губ, которые в народе называли блинами. Большие выпирающие скулы говорили о том, что в теле атамана течет не только русская кровь. Вздернутый нос-картошкой предупреждал о вздорном характере своего хозяина.

На костре доваривалась в большом котле ароматная уха. Партизаны разлили по мискам душистое варево, и стали лопать, да так, чтр только за ушами трещало.

Дед Антип, все поглядывал на пленных, которые уже давно глотали слюну, и не выдержав, сказал:

- Што жа мы совсем в нелюди записались? Чай французы давно ничего не

ели, последнюю лошадь наверно неделю назад съели!

Удивительно, но Анри отчетливо понимал русскую речь, он как буд-то знал давно этот мелодичный язык.

-- Ничаво, пущай чуть поголодають, все польза для организму будить, - не прожевывая, произнес атаман, наливая себе чарку водки.

-- А, ведь дед дело говорит. Не гоже нам русским людям голодом морить пленных, они ведь даже сопротивления не оказали нам. Да и уха осталась, озабоченно сказала Марфа.

Семен Булатов, лихой казачина, посмеиваясь, сказал:

- Сопротивление не оказали, да они от холода, и на курок бы не смогли нажать, не то, что в руке держать саблю, - и загоготал. Заржали все восемнадцать партизан. Улыбнулся и Анри, понимая сказанное.

Семен заметил улыбающегося Анри, и брякнул:

-- Ребяты, похоже, етот французишка знает нашу речь, гадом буду!

-- Офицер, ты понимаешь наш язык? - спросил Никола, местный бугай. Анри помялся, и ответил:

- Да, понимаю... Все вокруг костра загалдели, а Никола продолжил:

-- А, кто же ты такой? Чай не шпиен, али бывший русский? А может у тебя в роду были русские?

-- У меня, скорее всего в роду кто-то был из русских, - неуверенно сказал Анри.

-- Ну, и на кой черт, ты пошел против своих? - с вызовом произнес Никола.

-- Родину не выбирают, в армию всех поголовно брали, - ответил понуро Анри.

-- А, как же ты офицерское звание получил? - не унимался дотошный Никола.

-- За отвагу в боях с австрийцами получил, - скромно ответил француз.

-- Первый раз вижу такого молодого лейтенанта! Ну-ка развяжите его, - скомандовал Никола.

Атаман хотел возразить, но по лицам своих, понял, что этого делать не стоит. Анри развязали, и посадили около костра. Он повернулся к своим французам, и произнес:

- Вы, бы их немножко покормили, и обогрели. Мы уже неделю ничего не ели, давно уже съели все кожаное. Это не вояки, а команда лекарей. Я тоже как раненый ехал с ними в одной телеге.

-- Ну, ето другое дело, а лекари нам и самим нужны. Вон Кондрата, и Савелия нужно срочно лечить. Ну-ка, ребяты насыпьте им ухи, пущай живот свой порадують, - не унимался Никола.

-- Остынь, Никола! Мало ли что етот француз наплел!- зло произнес атаман.

-- Да, ведь и так видать, не сволочи они, при них дажа оружия не было! Ты, вспомни! А, давай посмотрим ихние сумки, может там золото лежить, али ишо чего!- весело произнес Никола. Савелий принес три тряпичные сумки-ранца, и открыл их. На свет вытащены были разные склянки, бинты, примочки, скальпели и прочее. Савелий обрадовано сказал:

-- Батюшки, таперича, и мою пулю в ноге можна будить вытащить?!

-- Ну, вот все и подтвердилось! Значить не врал француз, ето хорошо! Насыпьте им ухи! - произнес Никола.

-- Ты, чаво тут раскомандовалси, дылда?!- в горячке воскликнул атаман Зубатов.

-- Слухай, Михаил, мы табе для чего выбирали атаманом? Чтобы ты умно нами командовал. Чаво ты злисся зазря? Чаво тебе енти пленные сделали? Угомонись, а то мы табе мигом переизберем! Вон хотя бы Марфу атаманшей исделаем. Слыхивали, что ужо две атаманши есть среди партизан. Вот и третья будить к месту, - весело произнес Никола.

Атаман потупил взор в землю, и налил себе еще чарку водки.

- И как же тебя величать, француз? - спросил любопытный Никола.

Анри, проглотил кусок вкусной рыбы, и ответил:

-- Зовут меня Анри, а по-русски будет Андрей.

-- Дрюня, значить, ну ето уже лучше,- широко улыбнулся Никола.

-- А, наших, довелось убивать? - продолжил Никола.

-- Да, нет, слава богу, не пришлось. Я при штабе был у самого Наполеона, а раньше был адъютантом у генерала Даву.

- Иди, ты! Самого Даву адъютант! Того лихого енерала, я про него cлыхивал. А самого Наполеона, ты, близко видал? - не унимался Никола.

- Императора видел каждый день, а три месяца назад себя и его от смерти спас. Ядро упало под ноги Бонапарта, - скромно ответил Анри.

Партизаны притихли, и сидели с открытыми ртами.

- Иди, ты! а, зачем же ты его спас, етого паскуду? - возмущенно воскликнул Никола.

-- Да, ежели б я не отбросил это ядро в кусты, то и меня бы разорвало, - ответил Анри.

-- Ну, ето другое дело, такое бывает,- снова обмолвился разговорчивый Никола.

Марфа внимательно разглядывала Анри, который ей все больше, и больше нравился. Даже чужой вражеский мундир его не портил. У Анри были изящные руки, и благородное лицо. Определенно француз запал в душу девушке.

Зубатов все это замечал, и решил, во что бы то ни стало избавиться от француза. Он на Марфу имел свои виды.

Пленным дали тулупы, которые остались от убитых партизан. Пленные сбились в кучу, упиваясь от тепла костра, и теплой одежды. Для них сейчас наступил настоящий рай.

Утром Никола уже поймал в силки упитанного зайца, и теперь в котле варился суп из зайчатины. От аромата, проснулись и партизаны, и французы.

- Что, орелики, проспали все на свете! Я опять встречал восход солнышка в одиночку, - заржал Никола, помешивая суп огромной выструганной из осины ложкой.

Анри вылез из тулупа, и начал делать зарядку. Партизаны с любопытством смотрели на француза, который в конце разделся до пояса, и растерся рыхлым снегом.

- Сразу видать, нашенского! Француз до этого бы не додумался! - весело сказал Никола, осклабившись в широкой улыбке.

После завтрака атаман, ковыряясь в зубах, произнес:

- Сегодня обоз французский поедет по нашенской дороге, будем брать.

Филька "косой" прибежал из соседней деревни, и все донес.

- Я бы взял с собой Анри, он в форме, гляди, чем-нибудь нам подсобит, - произнес Никола.

- Ну, чаво трезвонишь не по делу! Он нас и сдаст своим тепленькими! - зло воскликнул атаман.

-- Я предлагаю напасть на последние две телеги обоза. Форму возьмем у пленных лекарей, - произнес Анри.

-- А, ведь дело говорит француз, - произнес Савелий.

-- Ты, уж помолчи, Савелий! - гаркнул атаман, - хорошо, переоденемся во французов, и что?!

-- Я отвлеку эти две повозки, а потом мы их захватим, и увезем в лес, - ответил Анри.

- В этом есть толк, так мы сможем обмануть врага, и сбережем наших людей, - наконец промолвила Марфа.

К обеду потянулся длинный французский обоз, который представлял собой жалкое зрелище. Французы, укутанные в какие-то тряпки, и лохмотья, плелись, волоча за собой оружие. Лошади были тощие, напоказ выставляя свои ребра, устало, перебирая, сбитыми ногами. Партизанам было даже жалко добивать таких врагов. Как и предполагалось, пара телег действительно отстала от основного обоза. Из заснеженного леса, не спеша, вышли восемь французов во главе с лейтенантом. Никто из обоза не обратил внимания на эту группу. На кряжистом атамане не сходился мундир, и он прикрылся лохмотьями. Переодетые партизаны остановили первую телегу, которая везла какое-то барахло, боеприпасы и оружие. А в последней телеге везли раненых. Переодетые партизаны быстро разоружили вялых, обмороженных французов, и направили телеги в лес. Из последней телеги, приподнялся раненый капитан, и направил свой пистолет в спину офицера-предателя. Атаман видел наведенный пистолет на Анри, но не спешил предотвратить выстрел.

В морозном воздухе сухо прозвучал выстрел, и Анри вздрогнул, почувствовав сильное жжение в спине, и груди. Анри оглянулся, и увидел знакомое лицо капитана де Мореля, давнего своего друга, с которым отмахал немало верст по военным дорогам.

Раненый в грудь Жорж де Морель, узнав Анри, вскрикнул:

- Анри, как же так!- и замолчал, проткнутый, штыком Николы.

Анри, улыбаясь, медленно оседал на снег. Марфа подбежала к нему, обнимая, и целуя бледное лицо. Девушка причитала, сквозь слезы:

- Да, что же это такое?! Миленький мой, не умирай, пожалуйста!

Французик, поживи еще немного, не покидай меня, слышишь?!

Но Анри уже ничего не слышал, его глаза уставились в серое небо. Марфа не отходила от тела, надрывно плача. Медленно начал падать большими хлопьями пушистый снег. Партизаны так и застыли, пораженные неожиданной нелепой смертью. Они уже привыкли к этому доброму и смелому французу.

В проезжавшей мимо карете, отодвинулась занавеска, и показалось знакомое лицо в треуголке. Это был чертенок Кумух. Лицо его передернулось, и скрылось в темноте кареты.

Сашок проснулся, зевая, и протирая кулаками глаза. Он сел на кровати, и огляделся. Над головой располагался высокий золотой балдахин с прозрачной белой занавеской. Опоры балдахина были сделаны, скорее всего, из дерева в виде перевитых змей, покрытых золотом. Сашок свесил ноги с кровати, и обомлел. Около двери лежал громадный лев, который смотрел на юношу преданными глазами. Где-то в подсознании ютилась мысль, что этого льва ему не нужно бояться. Значит он мой страж, и должен быть ручным. Из воздуха, появился черт Кумух. На плечах черта была накинута на плечи золота мантия. Чертенок криво улыбнулся, и произнес:

- Ну вот, Сашок, ты еще в одной своей прежней жизни. Извини, что не все у меня по хронологии. Но и тебе будет все интересней. Ты находишься сейчас в Древнем Египте. Ты сын царя Птолемея II, и тебя зовут Амон. У тебя есть все шансы занять престол, так как Птолемей недавно покинул этот мир, не без посторонней помощи. Да-да, древний мир довольно жесток, и ты будь готов практически ко всему. Но врагов у тебя просто тьма, ведь ты не родной сын царя. Ты незаконнорожденный от царя Птолемея и наложницы Наргис. Твоя мачеха любит тебя как родного сына, а родной ее сын Тифиус умер еще в младенчестве от неизвестной болезни. Ему, конечно, тоже помогли уйти в иной мир. Сашок, будь осторожен, тут повсюду: яды, ловушки, змеи, лабиринты и прочее. Жестокие люди, дикие законы, вернее нет никаких законов! А, теперь иди, и потрепи за гриву своего стражника, он слушается, и любит только тебя. Ну, иди же!

Сашок хотел что-то возразить чертенку, но того уже след простыл, и в воздухе вновь запахло серой.

Амон-Сашок осторожно подошел ко льву, и погладил его по густой жесткой гриве. Сашку показалось, что ото льва пахло псиной, как от его Тузика. Лев довольно заурчал, медленно повернул голову к руке, и лизнул ее шершавым розовым языком. Юноша уже увереннее потрепал гриву льва, и пошел умываться. Вода отражалась в золотом тазу, а рядом с тазом стоял бронзовый кувшин в форме какой-то рыбы с открытым ртом. Сашок увидел на полке меловой порошок для чистки зубов. Он находился в малахитовой коробочке, далее торчали зубочистки, а на стене висело льняное полотенце, расшитое египетскими иероглифами, и образами богов.

Рядом стояла выложенная из цветных камней глубокая ванна. На полочках стояли разные сосуды с благовониями. А Сашок по привычке искал шампунь. Тихо вошли два раба-негра, несущие большой чан с горячей водой. На глазах рабов были тугие черные повязки, они не должны были видеть наследника престола. Вслед за рабами вошла девушка-рабыня несущая лепестки роз. Девушка вообще была слепая, видно с рождения. Рабы вылили в ванну горячую воду, а девушка набросала в воду лепестки. В комнате разлился нежный аромат роз. Затем один из рабов из большого кувшина разбавил горячую воду. Рабы тихо удалились, дав понять, что ванна готова. Амон залез нагишом в воду, и потянулся наугад к одной из бутылочек. В ней оказалась густая темная жидкость, похожая на пенку для ванны. Так и оказалось, пенка добавила травяной аромат в воду и пену. Амон заметил, что узоры на стенах и статуэтки были в одном стиле. Это солнце, кобры, пирамиды и лотос. На стене перед глазами были выбиты золотом боги Анубис и Тот, которые смотрели друг на друга, словно общались. Сашок с детства не любил змей, и они были для него чем-то омерзительным, скользким и страшным. Незаметно вошла красивая женщина средних лет в золотых одеждах. Сашок-Амон застеснялся своей наготы, хотя лепестки роз плотно закрывали все его прелести.

- Амон, что ты смутился, дорогой сынок? Хотя ты уже быстро вырос, и пора бы тебя уже женить. В Мемфисе есть у меня на примете юная царевна, из хорошего знатного рода, самого Аминхотепа, это красавица Нардис.

В ближайшее время обязательно поедем к ней в гости, заодно прогуляемся, и проверим свои владения. Не забудь, Амон, когда Ра будет в зените, у нас сегодня большой совет по поводу войны с Персией. Целую тебя, моя надежда.

Приемная мать ушла, оставив аромат каких-то стойких, и нежных духов. В воздухе появился чертенок, который уселся на край ванны, и пояснил:

- Сашок, это твоя так сказать мать - царица Верхнего Египта - Татрис. Мужа своего и твоего отца Птолемея II она недавно потеряла. Он трагически погиб на скачках боевых колесниц. Колесо колесницы на ходу отлетело, и фараон вылетел прямо под ноги следующей пары лошадей, везущих следующую колесницу. В общем, тело фараона было просто растоптано. Единственное, что успел перед смертью сказать, что наследник престола это ты - Амон. Для многих это был сильный удар, все ждали, что Тутмос займет престол, твой названный брат, родной старший сын фараона от наложницы Сулейки. Как оказалось, ось колесницы была надпилена. То есть убийство фараона было кем-то спланировано. Я думаю, что это был заговор жрецов поклонников черного солнца. Фараон Птолемей II не давал прохода этим злодеям, разрушил их три храма, и повсюду преследовал. Так, что будь осторожен, Амон, здесь смерть караулит на каждом шагу. Ты сам захотел увидеть все свои жизни, ведь ты не просил самые тяжелые не показывать тебе? Теперь вот, расхлебывай сам каждую жизнь. Ну, ладно, что-то я разговорился, в преисподней уже обед, да и дежурство сейчас мое. Слежу за грешниками возле 379 котла, будь он не ладен! Если б ты, знал, как мне все это надоело, эти дрова, чумазые, унылые грешники. Да и сами черти обрыдли, тоже немытые, этот смрад, дым, темень - жуть! Не вздумай попадать к нам в ад, скажу откровенно - ничего хорошего там нет, одни мучения, и страдания. Ну, вот опять разговорился, пока!

Чертенок исчез, оставив как автограф запах серы.

Амон закрыл глаза, и погрузился в размышления. Надо же он в Древнем Египте, о чем всю жизнь мечтал. Мечтал пирамиды посмотреть, а тут он находится у самих истоков, мечты сбываются. Жаль, что Наташа ничего этого не увидит, да возможно, и никто не увидит на земле.

Вдруг размышления его нарушил посторонний шум, словно по каменному полу кто-то шершавой палкой елозил. Амон приподнялся, и посмотрел на пол. Мокрые его волосы встали дыбом, на полу скользила огромная черная кобра, и капюшон ее был раздут. Было понятно, что змея разозлена, и ищет жертву. Змея увидела голову юноши, и зашипела, раскачиваясь как маятник. Глаза змеи, ее черные бусинки поедали Амона, а раздвоенный язык мелькал из закрытой пасти.

Амон не ожидал увидеть ядовитую змею во дворце. Его разбирала злость, чередующаяся со страхом и растерянностью. Что же делать? Как ему быть в данной ситуации? А, кобра искала возможную дорогу к юноше, намереваясь его ужалить.

Амон схватил кувшин, и запустил им в змею. Кувшин стукнулся рядом со змеей, которая мигом отползла в сторону, злобно зашипев. Потом настал черед бутылочек, и вазочек, стоявших на полках. Они все по очереди полетели в агрессивную кобру. Одна вазочка даже попала в голову змее, и та раскрыла пасть, показав острые желтые верхние зубы, вокруг которых набухли мешочки с ядом. Амон плескался водой на змею, и звал на помощь, но его словно не слышали. Где же стража? Потом взгляд Амона упал на золотой таз, и у юноши пришло мудрое решение - набросить на змею таз. Он взял в руки тяжелую посудину, дном к верху, и прицелился. Затем метнул таз, который накрыл голову, и часть змеиного туловища. В любой миг змея могла выскользнуть из-под таза. Но юноша уже опустил свои ноги на дно таза, и его края передавили змею. Под тазом кобра зашипела, но теперь ее третья часть дергалась на полу, разбрызгивая алую кровь.

Наконец-то раздался шум бегущих ног, и в ванну заглянули трое стражников в золоченых доспехах. По их лицам блуждал испуг, и, похоже, они не знали как себя им вести. Амон заорал:

- Чертовы, болваны! Где вы раньше были?! Почему на шум, и на крики не прибежали?! Вот так любого могут убить во дворце, олухи! Я соскочу сейчас с таза, а вы добьете эту гадину!

Амон дождался, когда стража обступит таз. Затем соскочил с него, и оглянулся. Один из стражников поднял таз копьем, и тут же обрубок метнулся к его ноге. Кобра впилась в щиколотку стражника, который дико заорал. Похоже, кобра не собиралась отпускать ногу, напоследок она хотела отдать весь свой яд до последней капли. Стражника уволокли остальные двое, даже не оторвав кобру, все равно уже поздно.

Амон вытерся полотенцем, надев набедренную позолоченную повязку, и про себя подумал, что уж очень бурно начинается его правление, а что дальше будет?

Вбежал потный лысый жрец Токнак, попечитель юного Амона. В его глазах читался неподдельный ужас. Мокрыми губами жрец что-то лепетал, пытаясь что-то сказать. Амон взял кубок с водой, и плеснул в лицо наставнику. Тот мигом пришел в себя, и пробормотал:

- Спасибо тебе, о мой повелитель! Я едва не лишился речи, когда узнал о кобре. Я знаю, кто за этим стоит, но придет час возмездия, и он уже близок!

Амон перебил жреца, и резко спросил:

- Ты, конкретно знаешь этих вредителей, имена, чины, звания, род?

Токнак наморщив лоб, ответил:

- Всех знаю, мой повелитель! Но они очень опасны, если взять одного или нескольких. Остальные убегут, и будут жестоко мстить. Надо брать всех сразу, а они могут собраться вместе в полнолуние, т.е. послезавтра.

Скорее всего, сборище сектантов произойдет в храме Немезиды, на краю Фив, в долине мертвецов. Уже давно пора покончить с дьявольской сектой. Нужно отобрать надежных воинов, предатели везде есть, и среди воинов обязательно есть сектанты. Верных воинов может отобрать жрец Ра - Апунотеп, он предан тебе.

- Хорошо, так и сделаем, готовьтесь, - устало произнес Амон, успокаивая свои нервы. Жрец поспешно ушел, кланяясь почти до пола.

Мать Амона о змее узнала позже всех, она объезжала рынок рабов, выбирая новых рабов для дворца. Жрец Токнак нашел царицу, и сообщил ей не очень приятную новость. Татрис помчалась во дворец на колеснице к сыну. Ей мерещились повсюду извивающие кобры, которые ползли к ее сыну. Влетев в покои сына, она застала Амона спящим. Он крепко обнимал подушку, и сладко посапывал. Царица Татрис подошла к сыну, и нежно погладила его по голове, прикоснувшись теплыми губами ко лбу Амона. Татрис подумала про себя, что сын ее еще, в сущности, взрослый ребенок, и ему нужна сильная защита.

На утро, Кумух разбудил юношу, щекоча своим кончиком хвоста под носом наследника. Амон несколько раз чихнул, и открыл глаза. Черт теребил его за плечи, приговаривая;

- Вставай, соня, все царство проспишь! Сашок-Амон продрал глаза, и буркнул:

- Ну, чего тебе?!

Чертенок сложил губы трубочкой, и произнес нараспев:

- Будь сегодня очень внимательным, ты сегодня увидишь своих настоящих врагов. Ты их определишь по едва заметной галочке на левом виске. Это и есть жрецы черного солнца. Они сегодня будут на совете, который вчера отложили. Враги будут призывать к войне с Персией, а ты не отказывайся. Они ведь ждут от тебя сопротивления, а ты говори им, что не против войны, только необходимо хорошо подготовиться к ней. Говори, что примерно два-три месяца нужно на эту подготовку, они согласятся. Ты этим усыпишь их бдительность.

Так на совете и произошло, два жреца уговаривали фараона прямо сейчас начать войну против мерзких и наглых персов. Амон наблюдал за левыми висками выступающих людей. Особенно Амону не понравился жрец по имени Камарух. Этот человек сверкал своими злыми глазами, и кривил свой узкогубый рот. Когда Камарух говорил, казалось, из него льется густой поток желчи.

Но последнее слово было все равно за фараоном, и он его сказал. Мать-царица погладила незаметно по спине Амона, и прошептала:

- Умница, сынок, ты настоящий фараон! Так и надо держать врагов на привязи, не допуская к лакомому блюду.

Жрецы-злодеи сдержанно удалились, стараясь не терять своего достоинства. Похоже, они расстроились, что их вестник смерти - обученная кобра не достигла своей цели.

В первый день полнолуния, в храм черного солнца собралось около двухсот сектантов, поклонников зла. При зажженных факелах, все были в масках, которые скрывали настоящие лица. Посреди темного зала на постаменте стоял позолоченный саркофаг. Крышка саркофага была открыта, а на дне его лежала огромная мумия, длинной около двух с половиной метров. На мумии были грязно-бурые остатки бинтов. Все пришедшие стали вокруг саркофага, и стали мычать монотонный мотив, под который из темноты вынесли кричащего голого младенца. Человек в маске, держащий младенца был большого роста. Он взял одной правой рукой за лодыжки мальчика, и подошел к мумии. Кричащий малыш висел вниз головой прямо над мумией. Своим криком он пытался заглушить монотонное завывание людей. Держащий младенца, махнул левой рукой, и каждая маска вытащила из складок одежды ритуальный кинжал. Каждый сектант по очереди подходил к младенцу, и делал своим кинжалом один укол, уступая место следующему. Мальчик надрывно плакал, он весь был в ранах, которые кровоточили прямо на тело мумии. Ребенок вскоре затих, видимо маленькое сердечко не выдержало болевого шока, и длительных мучений. А кровь из маленького тельца продолжала капать. Вот капнула и последняя капля невинной крови. Безжизненное тельце унесли в темноту, где вскрыли грудную клетку, и вырвали еще горячее сердечко.

Мумия вдруг зашевелилась, и задвигала членами. Потом она медленно села в саркофаге, и обвела всех присутствующих пустыми глазницами, в которых слабо мигали угольки. Наконец мумия прошамкала своими челюстями, и в зале раздался глухой голос бывшего злодея-жреца Каратиса.

В прошлой жизни Каратис загубил не одну сотню жизней. Мумия спросила: - Задавайте скорее свои вопросы....

Маска Анубиса, стоявшая слева от саркофага задала свой вопрос:

-- Когда придет время нашей власти? - мумия помедлив, ответила:

-- Не сейчас.

Вторая маска спросила мумию:

-- Мы убьем наследника Амона? Мумия резко ответила:

-- Да, убьете.

Все присутствующие зароптали от удовольствия. А третья маска спросила:

-- Когда наступит мир зла? - мумия вздохнула, и прошамкала:

-- Не скоро, пройдет не одна тысяча лет, пока не победит зло.

Это был последний ответ мумии, которая медленно улеглась на прежнее место, и в глазницах потухли угольки.

Вырванное сердце у младенца было разрезано на маленькие кусочки, и лежало на золотом подносе. Поднос держал все тот же большой человек в маске Сета. Каждая маска подходила к подносу, брала свой кусочек сердца, и отправляла его в рот. Сердце было съедено, и главная маска вышла в центр, подняв руки кверху, и затянула знакомый текст:

- О, боги зла, духи тьмы, демоны преисподней, невидимые и видимые слуги зла! Мы преклоняемся перед вами и вашими делами! Дайте нам свою силу, энергию, ум, хитрость, коварство, ибо мы приближаем своей жизнью царство тьмы! Наша жизнь, плоть, дух, душа, кровь принадлежит только вам.

Большой человек в маске Сета вынес из темноты огромный золотой кубок в виде чаши, наполненный до краев вином, смешанным с человеческой кровью. Чаша пошла по кругу, и каждый из круга делал глоток темной жидкости.

Главная маска обратилась к толпе:

- До следующей встречи, братья мои! Уже недолго осталось нам ждать конца правления фараонов. Скоро власть перейдет в наши руки. А теперь тихонько расходимся.

Однако выход перекрыли личные войска фараона, золотые воины, которые были специально обучены. Это были умелые, преданные и довольно жестокие машины убийства. Маски попытались прорваться, но их ритуальные кинжалы были зубочистками против закованных в бронзовые доспехи крылатых воинов. Воины, в панцирях, крылатых шлемах, бронзовых масках львов вместо лица, с острыми копьями, кривыми мечами и тугими луками были просто непобедимы. Сектантов охапками связывали, и оттаскивали от храма. Многие побежали внутрь храма искать спасения, но меткие выстрелы лучников догоняли их. Люди в масках падали, пронзенные стрелами. Набрав около семидесяти служителей зла, воины фараона просто подожгли храм изнутри, и снаружи. Для этого уже были заготовлены сухие снопы соломы и факелы. Сектанты в ужасе метались по храму в виде огненных живых факелов. Сгорели, скорее всего, все, можно было докладывать фараоны о большой победе. Токнак снял крылатый шлем, и вытер рукой потный лоб. На его губах играла счастливая улыбка. Сектантов посадили в большие деревянные клетки, и везли, словно диких зверей.

Однако зло невозможно полностью уничтожить, девять человек - элита жрецов черного солнца ушли из храма подземным путем в Карнак. Зло опять затаилось, и начало собирать новые силы.

А на следующее утро был праздник в Верхнем Египте. Фараону должны были показать служителей зла, допросить их принародно, а затем наказать. Толпы людей, огражденные стеной крылатых воинов фараона, ждали появление своего правителя. Он вышел в одежде самого Ра, с большой маской на голове, держа в руке посох в виде золотой кобры с раскрытым капюшоном. В другой же руке фараона была хвостатая плетка - символ власти. Фараон поднял руки кверху, и толпа взревела:

- Слава всемогущему фараону! Слава Амону I! Слава победителю зла!

Фараона окружала его свита; мать-царица, начальники войск, жрецы, казначей, начальник стражи и прочие. На людей смотрела маска Ра с большими широкими глазами. Маска завораживала, пугала, очаровывала, и приковывала внимание людей. Вместо зрачков в глаза были вставлены изумруды, которые светились загадочным зеленым светом. Сам фараон смотрел в прорези маски, замаскированные под узоры. Одежда фараона была вся из золота, и слепила глаза. И народ, и воины стояли завороженные, для них фараон был не только чудом, а сыном богов, посланником небес.

Тяжелая маска давила на голову и плечи, но Сашок-Амон терпел, обливаясь потом.

Вначале перед фараоном прошел парад его гвардии - воинов в крылатых шлемах, с круглыми кожаными щитами. Впереди вышагивали пятьдесят человек, ведя на поводке пятьдесят огромных пустынных львов. Звери чинно вышагивали, ничем не уступая людям. Далее проехало около ста колесниц с лучниками, и копьеносцами. Следом за колесницами шли боевые слоны, укрытые позолоченными попонами. Слоны были одеты в доспехи, а на спинах были укреплены башни, в которых сидели стрелки. Затем шли воины с десятью белыми тиграми. А уже за ними следовала знаменитая конница, которая ехала ровными рядами по десять человек. За конницей вышагивала стройными рядами пехота с копьями наперевес. Далее ехали на лошадях разные механизмы и приспособления: тараны, катапульты, огнеметы, лучеиспускатели, стрелометы, переносные башни и прочее. А в конце шли мальчишки с маленькими мечами и луками за спиной. Эта шла надежда Египта - лучшие сыны царства. Замыкал парад связанный черный дракон, которого постоянно поливали из ведер воины. Дракона везли на длинной телеге. Огнедышащая тварь была крылатая и с мощным хвостом. Публика ахала, отодвинувшись назад. Перепончатые крылья дракона были сложены на спине. Летающая смерть приоткрывала то один, то другой глаз. Но в этих глазах читалась глубокая тоска и печаль.

Потом, наконец, выкатили телеги с большими клетками, в которых теснились все семьдесят шесть служителей зла. В таких клетках обычно возили напоказ диких зверей, хотя сейчас в клетках находились больше звери, нежели люди. Маски сорвали с них при задержании, и теперь публика с ужасом узнавала тех, кто занимал большие посты, и должности при дворце.

Даже начальник царской стражи, и тот попался в сети. Люди стали бросать камни в клетки. Узники пытались закрыться руками, но одному из них камень попал в висок, и тот замертво упал, соскользнув по деревянной клетке. Начальник стражи махнул публике рукой, и остановил поток камней. Жрец Токнак взял в руки рупор из огромной раковины, и произнес:

- Милостью фараона, приказываю, и объявляю о том, что тот, кто чистосердечно расскажет обо всем, не скрывая правды, того ждет помилование. Один из узников протиснулся к решетке клетки, и заорал:

- Я, я все расскажу! Не убивайте меня, я отрекаюсь от служителей зла!

Но кто-то оборвал речь добровольца, воткнув кинжал между лопаток.

Видно воины не доглядели, и ритуальный кинжал спрятали в складках одежды. Тот, кто отважился все рассказать, медленно сползал с кровавой пеной на губах.

Жрец Токнак снова повторил о милости фараона в обмен на признание, но желающих уже не было. Тогда воины вытащили одного узника из клетки, и повели к деревянным механизмам, которые использовали при допросах. Руку узника засунули в отверстие деревянного человека, и закрепили ее в туловище. Человек обреченно смотрел на деревянного монстра, который был разукрашен для устрашения. Жрец задал свой вопрос о том, что делал данный человек в данной секте. Человек молчал, и тогда деревянное туловище монстра закрутилось резко в сторону. Рука пленника сломалась как зубочистка, оголив обломки кости. Раздался дикий крик, человек побелел, и упал на песок, оставив свою руку по локоть в деревянном туловище. Раненый окропил своей кровью мелкий белый песок под ногами. Раненого отнесли на съедение диким зверям, которые уже давно нервно ходили по клеткам в предчувствии свежей добычи.

Второго пленника уложили в ящик, у которого была крышка, утыканная острыми кольями. По сигналу палач резко дергал за рычаг, и тяжелая крышка с кольями вонзалась в тело, протыкая его насквозь. Пленный дрожал как в лихорадке, взирая на колья, но упорно молчал. Выдержав значительную паузу, палач дернул рычаг, и колья прошили тело жертвы. Публика услышала сдавленный короткий стон пленника. Палач вновь дернул рычаг, и крышка с кольями откинулась назад, разбрызгивая, свежую кровь. Узник умер мгновенно от шока.

Вывели из клетки еще двоих узников. Первого посадили на песок, и обвязали по отдельности ноги толстыми канатами, которые были привязаны к двум слонам, стоящим задом друг к другу. Жрец Токнак вновь задал свой вопрос, но сектант шептал какие-то заклинания или молитвы. Так как новая жертва отказалась говорить, слонов резко укололи в зад копьями. Слоны почти одновременно рванулись в стороны. Человека разорвало почти пополам, и левая половина тела волочила за собой окровавленные кишки, собирая песок. Толпа ахнула, и притихла.

Следующему пленнику вначале задали тот же самый вопрос, но узник видел перед собой мешок, думая, что на этот раз кара будет легкой. Такое иногда бывает, чтобы публика отдохнула. Воины надели ему на голову мешок, в котором были голодные кобры и гюрзы. Из мешка раздались вопли человека, который упал на песок, и катался по земле. Из мешка вырвалась пара ядовитых гадов, которые заскользили по песку. А человек с мешком на голове вскоре затих, только после ядовитых укусов, задергались ноги в судорогах. Это уже действовал сильный яд. Воины поймали двух освободившихся змей, и водворили в снятый с головы мертвеца мешок.

Насмотревшись на предыдущие казни, следующий пленник, не выдержал, и бухнулся на колени, обливаясь слезами. Сквозь всхлипы, он произнес:

- Я все скажу, только пощадите меня, мою семью, они ни в чем не виноваты, они даже не знали о моих злодеяниях! Моя семья совершенно не знала о том, что я состою в братстве поклонников черного солнца!

Из клеток зашикали, и посыпались угрозы. Фараон поднял руку в знак того, что он дарит жизнь узнику. Тогда, пленный взахлеб, стал рассказывать о том, сколько братство загубило жизней. Он рассказал об убитых младенцах, которых принесли в жертву. Далее шел рассказ о заговорах против царской семьи, о том, сколько людей отравили, о том, сколько народов столкнули друг с другом. В общем, было, похоже, что узник от души все рассказал. А затем последовало наказание рассказчика, ведь ему обещали только жизнь, а не отмену наказания. Огромного роста воин в маске подошел к жертве с широким изогнутым мечом и горящим факелом. Меч просвистел в воздухе, и правой руки у пленника как не бывало. Жертва даже не успела почувствовать боль, а кровь фонтаном брызнула из обрубленного плеча. Палач быстро ткнул горящим факелом в рану. Кровь зашипела, мгновенно сворачиваясь и чернея, а раненый уже упал без чувств.

Жрец Борох склонился к маске фараона так, как фараон едва заметным жестом подозвал его к себе. Через маску Сашок дал указание жрецу.

Борох, опираясь на посох с набалдашником в виде спящего солнца, взял в свободную руку рупор, и произнес:

- Солнцеподобный и великий Амон приказывает остальных узников бросить на съедение диким зверям. Расходитесь по домам, и празднуйте справедливое возмездие силам зла. Так было, так есть, и так будет! С нами наши любимые боги! Аминь! Аминь! Аминь!

Загремели барабаны, зазвучала торжественная музыка, и фараон встал, чтобы попрощаться со своим народом. По бокам фараона внезапно вспыхнули фейерверки, искря и дымя. Дымовая завеса заволокла трон правителя, что было и нужно фараону, чтобы незаметно исчезнуть. Фараон уехал внутрь дворца на движущемся конвейере, который придумал когда-то один жрец по имени Тукай. Рассеялась дымка от фейерверка, и публика не увидела своего фараона. Зрители снова ахнули, и бухнулись на колени, а потом, поднявшись, стали расходиться, обсуждая казни, и исчезновение правителя.

Амон уже находился внутри прохладного дворца, и рабы осторожно снимали маску Ра, и тяжелые одежды. Двое рабов без устали обмахивали фараона опахалами. Амон вытер рукой свой потный лоб. Рабыни подбежали с мокрыми полотенцами и холодной водой, разбавленной соком лимона. После такой церемонии на раскаленном солнце, и от тяжести маски, прохлада была истинным наслаждением. Рабыни осторожно сняли все одежды, и Амон остался только в набедренной повязке. Прохладная ванна с лепестками роз была уже готова, и Амон с удовольствием плюхнулся в нее. Рабыни не отходили от Амона. Одна намыливала тело фараона мочалкой, вторая нежными руками массажировала голову, шею и плечи. Это было настоящее блаженство. Видела б его соседка Танька-недотрога, которая совсем не обращала внимание на Сашка, считая его никудышним.

После ванны рабыни принесли легкий расписной халат, и удалились. Амон вышел в центральный зал, где его уже ждала царица-мать. На ее лице читалась открытая радость.

- Сынок, я так рада за тебя, что ты смог уничтожить это змеиное гнездо. Сегодня настоящий праздник добра. Теперь мы можем спать спокойно. Но я все думаю о твоем счастье, пора бы посмотреть на твою невесту. Вас еще в детстве нарекли быть мужем и женой. Может она тебе понравится, и, поэтому нужно съездить в Верхний Египет. Давай не будем откладывать поездку, и прямо завтра отправимся, - с улыбкой на лице произнесла Татрис.

Амон устало кивнул головой в знак согласия, и направился в свою спальню немного вздремнуть. Около двери он потрепал по гриве любимого стражника, и улегся на кровать, проспав до самого утра. Амону снились чудовища и змеи, которые его окружали. То он летал на каком-то аппарате без крыльев. А в конце над его трупом склонились злые лица, которые хихикали.

Амон проснулся в холодном поту. Он просидел на кровати почти полчаса, обдумывая свой сон. Уж очень сон был похож на правду. Мать-царица уже хлопотала по поводу поездки в Мемфис. Многочисленная охрана, повозки с едой и питьем, подарки, десять боевых колесниц, пять боевых слонов. А так же еще один отряд из тридцати нубийцев с длинными копьями. Для похода была приготовлена темная одежда, была и праздничная одежда для встречи с невестой. Воины в крылатых шлемах и позолоченных доспехах уже ждали на площади.

Путь в Мемфис был не близкий, и не короткий. Надо сказать, что Амон еще ни разу так далеко не ездил. Амона раздирало чувство опасности, и он решил пойти на хитрость. При дворе находился один мелкий чиновник по имени Хамид, который не нравился Амону. Он уверен был, что Хамид был завербован врагами. Этот человечек был льстивый, душный и скользкий, с бегающими глазами. Амон решил убить сразу двух зайцев, первое - проверить, не остались ли еще враги фараона, второе - по возможности избавится от Хамида. Тем более Хамид сам увязался сопровождать фараона в Мемфис. Через жреца Тумиха, Амон позвал к себе Хамида. Хамид, бегая по сторонам глазами, расплылся в угодливой улыбке. По уголкам губ у Хамида выступала желтая пена, и фараону стало не по себе, но он произнес:

- Мой верный, Хамид! Ты, с этого момента будешь играть меня, будешь сидеть в моих носилках, одет будешь в мои одежды. А я проедусь в одежде жреца, и послушаю, что говорит обо мне мой народ, мои воины.

По выражению лица Хамида, читалось, что он не знает, радоваться ему или нет. Хамид занервничал, у него начали трястись руки, и поджилки. Под пристальным взглядом Амона, мелкий чиновник весь сжался в комок. Но потом сообразил, что фараон ждет от него ответа, и заплетающим языком ответил:

-- Конечно, мой повелитель, я сделаю так, как Вы пожелаете.

-- Да, на лицо надень мою маску Ра, тебе во всем помогут слуги, иди, переодевайся, - с улыбкой произнес фараон.

Амон предупредил о спектакле только мать, которая в восторге всплеснула руками:

- Ты, сынок, настоящий правитель, тебе помогают боги!

Через некоторое время Хамид, с надетой на голову маской, Ра уселся в царские носилки. И процессия не спеша, двинулась в сторону Мемфиса. Амон ехал с закрытым лицом, то подъезжал нечаянно к царице, то ехал вслед за жрецами. Впереди лежала долина царей, в которой нашли свой приют останки бывших фараонов, их жен, детей и знаменитых жрецов. Пока в долине были построены восемь пирамид. Дорога пролегала рядом с пирамидами, ее то и дорогой трудно было назвать. Эта дорога проглядывалась среди бесчисленного количества песка, который под солнцем светился как золото.

Караван проезжал как раз в середине пирамид, как из-за одной пирамид вылетели три стрелы. Летающие помощники смерти просвистели в воздухе, и воткнулись в тело липового фараона. Одна черная стрела пронзила насквозь шею, а две вошли в грудь. Хамид почти мгновенно умер, завалившись на бок. Жрецы подбежали к телу фараона, но Амон, сорвав с лица материю, быстро распорядился, чтоб ни один стрелок не ушел.

За пирамиду поскакали лучники, которые вскоре нагнали троих наемных убийц в черных одеждах. Лучники натянули луки, и двое ближайших убийц свалились с лошадей, пронзенные стрелами. Третий оглядываясь, пригибаясь к шее лошади, уходил от погони. Вслед ему летели стрелы, но все мимо. Приказ фараона до конца был не выполнен, и лучники понуро возвращались к каравану.

По виду лучников, Амон догадался, что кто-то из убийц ушел невредимым. Фараон махнул рукой в знак одобрения, и повернулся к Хамиду. Из псевдо фараона вытащили стрелы, и по приказу фараона усадили на прежнее место, привязав труп к носилкам. Мнимый фараон вновь сидел в балдахине.

Караван продолжил свой путь, и вскоре показался оазис. Амон приказал сделать привал. Только все уселись в тени освежающей прохлады, как в небе появился серебристый диск, который очень быстро увеличивался в размерах. Диск завис над оазисом, мигая разноцветными огнями по окружности. Сашок догадался, что это космический корабль пришельцев, а его все подданные упали в песок, не поднимая голов. Серебристый диск был величиной с маленькую пирамиду. Он тихонько жужжал, неподвижно вися в воздухе. Затем диск плавно опустился на песок, не поднимая пыли. Амон стоял, внимательно разглядывая небесный корабль. Царица не упала на землю, постеснялась, так как сын ее сам не упал на колени. Все же они дети богов.

Из диска отвалилась плавно дверь, которая медленно опустилась на землю. Из корабля вышли двухметровые люди с ярко-желтыми волосами, и голубыми глазами. Одежда у пришельцев была обтягивающей, очень тонкой серебристого цвета. Одежда была без швов и, словно вросла в тела космических гостей. Пришельцы открыто улыбались, это была пара -мужчина и женщина. Космические гости ничего не говорили, но их речь звучала в голове у Амона. Он услышал следующее:

- Здравствуй, фараон Амон! Мы жители звездной системы планеты Сириуса, и прилетели к вам с миром. Наша цель завязать с землянами контакт, и поделится своими знаниями. Мы долго выбирали разные страны, и народы, и остановили свой выбор на вас. Приглашаем фараона Амона в наш корабль на прогулку.

Амон, не боясь, вошел в корабль, и осмотрелся. Внутри корабля не было мебели, кроме крутящихся кресел, и приборной доски, которая светилась разными огоньками. Дверца плавно захлопнулась, и корабль беззвучно поднялся над землей. В иллюминатор Амон увидел царицу-мать, которая протянула кверху свои руки, и что-то кричала. Рядом с нею стояли изумленные жрецы, которые таращились на корабль. В голове зазвучала мелодичная речь пришельцев: - Мы сейчас вначале облетим все ваши владения, а потом слетаем к нам в гости.

Корабль облетел полноводный Нил, долину царей с пирамидами, строительство нового дворца в Гизах. А потом корабль взметнулся, и с огромной скоростью ринулся в бездонный космос. Перед лицом Амона замелькали звезды, красноватый Марс, метеориты и потоки астероидов. Амон узнал туманность Андромеды, Млечный путь, Сатурн с его пыльными кольцами. Космос был настолько глубоким и безграничным, что у Амона даже дух захватывало. Пришельцы внимательно наблюдали за эмоциями фараона, и улыбались. Корабль стремительно приближался к розовой планете. Замелькали странные города, с причудливыми строениями. Диск полетел медленно над поверхностью планеты, и Амон успел многое разглядеть. Полупрозрачные и прозрачные купола, полусферы, пирамиды. Огромные статуи неизвестных людей, животных, птиц, рыб и насекомых.

Необычные растения, то густые, то реденькие, с цветами, плодами, и просто с листьями. Амон заметил множество открытых и закрытых бассейнов, спортивных площадок. Корабль плавно сел на поверхность, и дверца бесшумно открылась. Первым вышел мужчина, показав жестом знак выходить Амону. А затем вышла и женщина. В голове у Амона вновь прозвучали слова:

- Мы не успели познакомиться. Меня зовут Тахор, а мою спутницу зовут Аминар, она моя жена. Мое имя переводится на ваш язык как "солнцеподобный", я на планете Синдар занимаю особое положение, я сын главы планеты Семипая Разумного. А имя моей женщины переводится как "пение ручья".

Амон кивнул, и мысленно спросил хозяев о том, почему они не разговаривают через свой рот. Тахор ответил, что когда-то в давние времена, наши предки тоже говорили как земляне. Да, кстати мы вашу планету называем Фенос, что в переводе с нашего языка означает "божественная". Дело в том, что сила слова, и сила мысли почти одинаковая, и довольно сильная. И мы, говоря ртом, растрачиваем немыслемую энергию в пустую. Да, и словом быстрее можно нанести вред другой особи. Контролировать поток слов не всегда получается. Мысли свои намного труднее контролировать, тут уж все зависит от каждого. Вот мы и придумали общаться телепатически. За пару веков, мы отучились говорить ртом, а у наших детей, и внуков уже была привычка говорить, не открывая своего рта. Это на самом деле очень удобно, и полезно. У вас есть тоже люди на Земле, которые обладают таким даром врожденно.

Амон обратил внимание, что небо на этой планете было розовым, и солнце здесь светило не так горячо, так как оно находилось намного дальше, чем планета Земля. Облака были черные, и какие-то грустные. Воздух был очень сухим, и пыльным. И хотя повсюду стояли огромные агрегаты, которые фильтровали, и увлажняли воздух, видно было, что с этим они полностью не справлялись.

По небу бесшумно сновали различной формы корабли с открытым, и закрытым верхом. Кустарники почему-то были коричневого, а не зеленого цвета. Из кустарников были созданы разные причудливые формы, и лабиринты.

Людей-пешеходов было крайне мало, все предпочитали бороздить воздушное пространство на персональных кораблях. Амон увидел прозрачный храм на куполе, которого громоздилось золотое солнце. Оказывается, и инопланетяне так же, как и земляне поклоняются божественному светилу.

Вдруг Амон застыл, открыв свой рот - по небу летели три светящихся ангела, медленно махая крыльями. Тахор улыбнулся, и положил Амону руку на плечо, при этом мысленно сказав:

- Не удивляйся, это действительно ангелы, помощники и слуги Создателя Вселенной, богов, и светлых сил. Им незачем прятаться как у вас на Земле. У нас нет на планете бесов, чертей, колдунов, ведьм, демонов и прочей нечисти. Народ нашей планеты долго бился за свободу от черных сил, и мы прогнали все зло за пределы планеты, выставив космическую стену добра, сквозь которую не может проникнуть ни одно злое существо. Все злое, которое пытается проникнуть сквозь эту стену, мгновенно сгорает.

Эта волшебная стена реагирует даже на замаскированное зло, и уничтожает его специальными лучами. А у вас на Земле, к сожалению, царствует зло, оно многогранно, коварно и очень сильно. Когда-то черные ангелы во главе со своим предводителем, которого вы называете Дьяволом, был сослан Создателем на планету Земля. И теперь его царство как бы не видно для вас, но зло присутствует во всем. Черных ангелов вначале совсем не было. Черными они стали, когда в них проникла энергия Денницы, так вначале звали помощника Создателя. Денница был лучшим учеником, и многому у Создателя научился. И решил Денница свергнуть Создателя, и занять его место. Он смог уговорить одну треть ангелов пойти войной на Создателя. В космосе произошла грандиозная битва, в которой Денница потерпел поражение. По одной версии Денница и создал планету Земля, и хвастался ею перед Создателем. Вот Создатель и отправил злого архангела со своими помощниками на Землю. И теперь вокруг людей снуют видимые, и невидимые темнее силы, которые мало чем отличаются от людей. Иногда зло можно определить по характеру или по тяжелой черной энергетике. Задача темных сил - подчинить себе душу, дух, волю, творчество, свободу и тело. Зло стремится уничтожить на Земле любовь, добро, справедливость, честь, благородство, сострадание. В итоге на Земле не будет ни одного доброго правителя. Уже сейчас многие народы уродуют природу. Они заставляют рабов рыть каналы, перегораживают реки, осушают болота, цветущие города превращают в пустыни, и наоборот пытаются заставить жить людей в безлюдных местах. Правители приказывают вырубать леса, жечь поля, а все это ведет к краху. Даже кровь земли - темную маслянистую жидкость, которую потом назовут нефтью, и то уже начинают выкачивать из вен Земли. Живая природа начнет хиреть, и сопротивляться, насылая на людей наводнения, землетрясения, обвалы, пожары и тому подобное. Помни это, Амон, и сделай все возможное, чтобы зло не восторжествовало. А зло будет на земле сталкивать страны, ссорить народы, насылать разные болезни, голод, нищету. Конечно Создатель не оставит своих детей в беде, и будет продолжать уничтожать зло, очищать землю от разных напастей. Но зло, возможно, будет быстрее расти, чем его будут уничтожать. Зло так тесно переплелось с добром, что просто невозможно уничтожить зло, не уничтожив и добро. Вместе со злом будут гибнуть безвинные люди, дети.

Мне еще о Земле рассказывал мой дед Агнапур. Мне сейчас 572 года, это по вашему летоисчислению, а дед мой дожил до глубокой старости до 1105 лет. Возможно, и на вашей планете найдут эликсир молодости, только вот зло его людям не даст им воспользоваться. Планета Земля самая воинственная планета во всей Вселенной. Это потому, что на ней правит зло. Эх, Амон, если бы ты знал, сколько войн еще предстоит пережить твоим потомкам!

Поэтому мы - инопланетяне только наблюдаем за ходом событий на вашей планете, хотя иногда вмешиваемся, чтобы хоть чем-то помочь людям добра. Но обычно вмешиваться в ход событий нам не дают темные силы, они нас просто не пускают на землю. Если бы ты знал, сколько космических кораблей уничтожено на Земле, и при подлете к ней!

Но иногда зло и у нас по привычке рождается, но наши ученые зорко отслеживают. Они быстро определяют, кто родился - злой или добрый человек. Злую сущность заспиртовывают быстро в банку, и ее относят в музей.

Амон молчал, переваривая услышанное. Слишком много информации для одного дня.

Тахор сам видел, что перегрузил мозг землянина, и мысленно произнес:

- Извини, пожалуйста, Амон, увлекся, накипело на душе, хотел выговориться. Может, и не надо было тебе всего этого знать.

Амон устало улыбнулся, и спросил: - Меня интересует еще вопрос, как и кем строились наши пирамиды?

- А-а, хороший вопрос! Это подарок нашей планеты вашим людям. Такую одну пирамиду можно построить за неделю. Это сможет сделать всего один человек, используя силу мысли. Кое-кто, из ваших людей, ранее живущих, освоил эту науки не без нашей подсказки. А вообще-то пирамиды - это не только место гробниц. Главная их задача быть передающими антеннами, своеобразными маяками на земле для пришельцев из космоса. Пирамиды такие, и подобные им находятся по всей планете Земля. Они располагаются в особых местах с доброй энергетикой.

В результате на планете Земля создана система пирамид, которая создает всеобщее информационное, энергетическое поле, которое не дает злу вырваться в космос. Эта своеобразная сетка для зла, из которой ему не выбраться. Ну, а Аминар нам приготовила угощения. Отведай их, и ты почувствуешь прилив сил, энергии и света.

На прозрачном столике возникли из воздуха разные блюда. Какие-то розовые кусочки, которые таяли во рту, оставляя нежный аромат. Были зеленоватые стебли, напоминающие дикий мед, желтые шарики с ароматом, и вкусом лимона. Еще был напиток, похожий на сок плодов шиповника и мандарина. Особенно Амону понравились лепешки, начиненные то ли сыром с орехами, то ли чем-то похожим на эту смесь.

Амон попросил взять всего понемногу на Землю, чтобы угостить мать, и невесту. Инопланетяне с улыбкой кивнули в ответ. Тахор вновь мысленно обратился к Амону:

- А, хочешь, оставайся у нас, ведь на земле тебя ожидают страдания, беды и муки. А здесь ты обретешь долгую жизнь, знания, продолжишь свой род, получишь море удовольствия!

Амон отказался от приглашения, и заторопился на корабль. Тахор мысленно послал вдогонку Амону следующее:

- Амон, не волнуйся, ты не был на Земле всего лишь два часа. Просто у нас время по-другому течет, а наш путь назад займет всего лишь двадцать минут.

Диск плавно поднялся, не нарушив даже розовую планетную пыль, и умчалась в космос. Амону показалось, что путь домой был намного короче. В оазисе фараона ждал весь караван. Тахор предложил Амону подвезти его и царицу в Мемфис. Зачем вам еще несколько дней тащиться в дороге, подвергать свои жизни опасности. А мы на корабле за полминуты долетим к принцессе.

Амон сразу же согласился, а его мать не сразу решилась сесть в небесную колесницу. И только для того, чтобы слуги, воины и жрецы увидели, что царица летит с посланцами богов, согласилась. Амон угостил мать космическими сладостями. Царица с набитым ртом прилипла к иллюминатору, наблюдая за пролетающей землей.

Диск приземлился возле дворца, но в обшивку корабля полетели копья, и стрелы. Местные жрецы объявили корабль пристанищем демонов, и теперь выйти Амону с царицей было проблемой. Тахор включил защиту корабля от метеоритов, и теперь копья со стрелами отлетали от невидимой стены, которая была вокруг корабля. Дверца плавно открылась, и из нее вышли фараон с царицей. Публика ахнула, и упала на землю, не поднимая голов. Амон сверкал глазами, и желваки его скул ходили ходуном.

- Так вот как вы встречаете своего фараона, псы смердящие! Почему мое появление с неба вас испугало?! Я могу появиться из воды и песка, ведь я везде! Встаньте и восхвалите нашего верховного бога Ра. Его посланцы подвезли меня к вам в гости.

Кое-кто приподнял голову, но основная часть воинов, жрецов и слуг, боясь гнева фараона лежала на земле. Они уже были наслышаны, как повелитель Египта расправился со жрецами черного солнца.

Из дворца вышла принцесса Нардис. Девушка подошла к гостям, и покорно склонила свою голову, замерев. Амон произнес:

- Приветствую, тебя, о несравненная, Нардис! Принимай в гости прилетевших к тебе посланников богов Тахора и Аминар. А потом уже и меня с матерью. Распорядись, пожалуйста, о праздничном столе.

Принцесса молча кивнула, мимолетно окинув Амона лучистым взглядом.

Жрецы разглядывали космический корабль, цокая языками. Они стали верить в то, что боги помогают фараонам.

Далее был праздничный ужин, после которого космические гости решили откланяться. Амон пояснил, что посланцев богов, ждут в небе Осирис с остальными богами. Серебристый диск, замигав разноцветными огнями, тихо поднялся, и резко взметнулся в небесную высь, чем вызвал неуемный восторг у публики. Корабль мгновенно превратился в точку, которая растворилась в небе.

Прибыл караван фараона, и жрец Токнак доложил Амону, что было еще два нападения на мнимого фараона. Теперь привязанный труп Хамида был похож на дикобраза из-за торчащих из тела стрел. Амон подошел к носилкам, и посмотрел на того, кто принял на себя все удары судьбы. Шея Хамида была пробита в двух местах, а из груди торчали восемь стрел. Даже из спины торчали четыре стрелы, а одна стрела пронзила правый глаз, который вытек, и застыл на одежде. Наконечник стрелы пробил даже череп, и выглядывал из затылка. Амон подумал о том, что тот, кто стрелял должен иметь львиную силу. Амон распорядился, чтобы мертвеца похоронили со всеми почестями. Еще молодой фараон подумал, что враг мог, конечно, догадаться о том, что в царских носилках сидел не фараон.

Амон предложил принцессе погулять в саду, который лично проектировал Птолемей II. среди скульптур, кустарников и цветов прогуливалась молодая пара, оживленно беседуя. Охрана не провожала фараона, она спала после долгого перехода.

Амон рассказывал Нардис о своих планах, о постройке новой пирамиды, о войне с Карфагеном, о пришельцах. Нардис внимательно слушала Амона, разглядывая его лицо и тело, любуясь его профилем.

Амон рассказал подробно о планете, которую он посетил. Внезапно кусты раздвинулись напротив парочки. Принцесса первая увидела движение кустов , и тихо охнула. Амон оглянулся, но уже было поздно. Сокрушительный удар дубиной по голове прервал его увлекательный рассказ.

Очнулся Амон в каком-то подземелье, связанный и с кляпом во рту. Рядом без чувств лежала связанная принцесса. Рот ее тоже был закрыт тряпкой. На стене догорал, едко коптя факел, который плакал огненными слезами. Факел потрескивал, роняя горящие капли, которые освещали земляной пол. В подземелье было сыро и холодно. Земляной холод сковывал тело, разливаясь по всем органам. Сильно болела голова после удара, она просто разламывалась пополам. Глаза почти привыкли к темноте, и Амон рассмотрел место своего заточения.

И тут Амон краем глаза увидел движение на полу, и услышал тихое шипение. Господи, только не это! Опять змеи!!! Это были черные большие королевские кобры, вид которых повсюду пестрел во дворце. Амон знал, что укус этих тварей был довольно болезненный и смертельный. Амон подумал, что принцесса, наверное, уже укушена коброй, и теперь ее душа разговаривает с самим Ра. Но девушка тихонько вздохнула, и пошевелилась. Почему-то в голову Амону пришла неожиданная мысль о том, что королевские кобры не кусают фараонов и знать. Так оно и было, змеи даже не раздували как перед укусом свои капюшоны, а миролюбиво лежали, свернувшись кольцами.

В подземелье стоял спертый воздух, и во все сквозила мрачность. Амон, чтобы не впасть в панику, стал медитировать, вспоминая хорошие эпизоды из своих жизней. Послышались шаги нескольких человек, которые с факелами шли по ступеням. Свет факелов высветил несколько безобразных теней на стене подземелья. Один из пришедших осветил факелом темницу, и вскрикнул, ужаленный ближайшей коброй. Тюремщик завыл, прося о помощи. Видно, старший из компании, выполнил просьбу просящего, и перерезал горло орущему острым ножом. Второй длинной палкой отбросил от пленников змей, которые грелись у тел Амона и принцессы.

Тот, кто отодвинул змей, произнес злым голосом:

- А, я ведь говорил, мой повелитель, что кобры могут не трогать царских особ. Вы видите, они целехоньки, змеи их не тронули!

Главный вытер окровавленный нож о накидку, и произнес:

- Титон, возьмите пленников, и тащите их в зал жертвоприношений, живо!

Четверо подняли связанных пленников, и заставили их идти своим ходом. Ноги у Амона и Нардис затекли от веревок, и лежания на полу. Пленники с трудом поднимались наверх, и их подгоняли ударами палок по телу.

В глаза пленников ударил резкий солнечный свет, но Амон улыбнулся, подставляя под горячие лучи свое лицо, мысленно обращаясь к Ра. Палка больно толкнула в бок Амона, и он послушно пошел вперед.

Пленников привели в небольшой зал, освещенный двумя факелами. Посредине зала было каменное ложе, пропитанное кровью, которая оставила после себя бурые следы. По стенам висели черепа разных животных, в том числе и человеческие. Амон всмотрелся в черепа, висевшие в самом углу. Это были черепа детей.

Жрец, который стоял в красной мантии, медленно повернулся, и Амон узнал Токнака, который, видя удивление и смятение на лице фараона, громко захохотал. Этот хохот отдался гулким, раскатистым эхом в подземелье. Даже камни и песок посыпались сверху от этого смеха.

Глаза жреца Токнака не добро поблескивали в свете факелов. Токнак подошел к пленным, чуть прихрамывая, и произнес:

- Такой жертвы бог Мардук ждал несколько веков! Чтобы сам фараон и принцесса Верхнего Египта предстали перед жертвенником извечного зла. Амон, чтобы тебе было не скучно умирать, я вначале вырву сердце принцессы. Но, сперва, мы выпьем ее кровь. Твою кровь мы пить не будем, но ты еще при жизни должен знать, что тебя ожидает. Ты, принес нам много огорчений, как и твой отец Птолемей. Он нашел свою смерть под колесами колесницы, а ты на жертвенном алтаре, тоже неплохо!

Вначале у тебя отрежут твой детородный орган и, когда ты будешь истекать кровью, и кричать от невыносимой боли, я выну твое сердце и съем его. Бывает, что человек некоторое время еще живет без сердца. Поэтому, в завершении, я отсеку тебе твою голову. Хорошая новость заключается в том, что твоя голова будет забальзамирована, и будет храниться, в назидании потомков. Ну, а плохая новость в том, что ваши тела не будут вовсе хоронить, а расчленят, и бросят на съедение шакалам.

Ты очень нам мешал, Амон. Мешал нашей секте, нашим делам, ты уничтожил многих наших собратьев, и за это заслуживаешь такой страшной смерти.

Принцесса беззвучно плакала, обливаясь горькими слезами. А Амон, с каменным лицом выслушивал жреца Токнака, и в конце плюнул ему в лицо. Жрец улыбнулся, и не спеша, вытер краем мантии плевок. - За это я еще тебе выколю вначале глаза, но после того, как выну твое сердце. Ты должен увидеть свое сердце в моих руках, - злорадно произнес жрец, и вновь расхохотался.

Потолок осыпался под тяжестью конницы, которая проскакала над подземным храмом.

- Надо же, они еще ищут вас, твои крылатые воины. Ну, что ж приступим к обряду, прогнусавил Токнак, и направился к статуе подземного властителя бога Мардука.

Принцессу взяли двое жрецов за руки и ноги, и положили на кровавый жертвенник. Девушку сильно колотило, и она не переставала плакать. С принцессы резко сорвали все одежды, оставив ее совершенно голую. Кляп не стали вынимать, а только поправили.

Жрец Токнак сел на корточки у чаши, и начал читать сатанинские молитвы, обращаясь к силам зла и тьмы. Жрец стал медленно раскачиваться, входя в экстаз. Потом жрец медленно поднялся на ноги, словно пьяный. Токнак все больше входил в раж, дрожа, и переступая с ноги на ногу. Потом он резко повернулся, и Амон не узнал его. Это был уже другой человек, который был безумен и зол. Глаза жреца вылезли из орбит, а по губам текли слюни, и сама гримаса лица была омерзительна, и страшна.

Жрец подошел к жертве, занеся руку с ритуальным кинжалом. Потом его рука замелькала над телом принцессы, которая покрывалась все новыми, и новыми колотыми ранами. Принцесса извивалась от боли, а жрец все не унимался, пока все тело не стало кровоточить. Девушка от боли, и потери крови видно обессилела, и потеряла сознание. Остальные жрецы подставили чаши под алтарь, который был изготовлен так, чтобы кровь стекала по канальчикам, уходя в желоба. Амон попытался освободиться во время издевательства над принцессой, но веревки туго обвивали тело, не давая ни малейшего шанса на свободу.

Жрец стоял над полумертвой жертвой с закрытыми глазами, покачиваясь на месте. С острого кривого кинжала капала свежая кровь, впитываясь в красноватую землю. Кровь из тела принцессы перестала вытекать, и жрецы подняли с земли наполненные чаши. Токнаку поднесли его чашу, и он выпил ее большими жадными глотками. Остальные жрецы последовали его примеру, осушив чаши.

Амона затошнило, он отвернулся, но в глазах стояла кровавая сцена. Токнак погладил свою грудь ладонью, довольно отрыгнув, икая. - А, ведь у вас могли родиться маленькие фараончики, а мы вот пресекли ваш род на корню. Теперь ты, Амон, сможешь увидеть сердце своей любимой, смотри!- и жрец глубоко всадил кинжал в грудь, разрезая лезвием сосок. Девушка вскрикнула, и вновь потеряла сознание. Кровь обильно выливалась из вспоротой груди. Жрец, улыбаясь, погрузил свои пальцы в рану, сжал кисть, и резким рывком вырвал горячее сердце из груди. На миг девушка открыла глаза, и рот, и тут же закрыла их навсегда.

Жрец в пальцах держал бьющееся еще сердце, которое дымилось, выплескивая из каналов остатки крови. Токнак выпучив свои глаза, был явно в экстазе. Амон с жалостью смотрел на мертвую принцессу, думая о своей предстоящей смерти. Вдруг сзади он услышал приближение молодого жреца, который на ухо прошептал:

- Мой, фараон, я помогу тебе, прости меня, Амон! - и с силой вонзил кинжал под левую лопатку. Амон повернулся к своему спасителю-убийце, и благодарно посмотрел в глаза жреца. На глазах у молодого жреца дрожали слезы. Дальше Амон провалился во тьму, полную чьих-то теней, голосов, звуков и запахов.

Далее Сашок проснулся от того, что его нос щекотала какая-то псина. Юноша еще во сне удивился, чей это пес лезет щетиной в нос? Он открыл глаза, и с трудом различил черта Кумуха, который кончиком своего хвоста совал Сашку под нос. Сашок не выдержал, и громко чихнул. Чертенок расхохотался, и произнес:

- Ну, ты и спать мастак, батенька! Так все и проспишь! Ты теперь в своей родной России, но в конце 1920 года. Ты теперь Александр Петрович Ухтомцев. Сын дворянина, профессора и медика. Мать у тебя дворянка из древнего рода - Анна Тихоновна Румянцева. Ты - штабс-капитан белогвардейской армии, начальник бронепоезда под N 19/09. это не простое время, здесь можно быстро свихнуться, разбираясь, кто прав, а кто не прав. Но я думаю, что ты осилишь и эту жизнь, до скорого!

Черт улетучился, вновь подарив ему аромат жженой серы. В железную дверь тихо постучали, и заглянула, чья та усатая физиономия.

- Господин, штабс-капитан, завтрак готов, - и голова исчезла за дверью.

Сашок слез с кровати, и заглянул в зеркало. На него смотрел видный мужчина с чуть подкрученными усами. Ямочка на подбородке, на левой щеке родинка. Волнистые русые волосы, на щеках тонкие бакенбарды, синие глаза, и прямой тонкий нос. Мужчина хоть куда! Сашок почистил зубы, умылся, надел белую рубаху с подтяжками, галифе, и начищенные сапоги.

Из-за двери доносился запах яичницы и кофе. Сашок вышел в другую комнату бронепоезда. При его появлении, в струнку вытянулись унтер-офицер и два солдата. Один из солдат был усатый и, скорее всего, был его адъютантом.

- Вольно! Все за стол! - скомандовал Сашок. Солдаты переглянулись с унтер-офицером, но выполнили приказ. Усатый солдат разложил каждому горячую яичницу, но Сашку положил намного больше. Сашок на этот раз промолчал. Далее разлит был душистый кофе, скорее всего австрийский. Ели молча, уткнувшись в тарелки и кружки.

Сашок вспомнил из-под сознания имя адъютанта, и спросил:

- Архип, ты надеюсь, почистил мой револьвер, и успел его зарядить?

Архип вытянулся в струнку, и отчеканил:

- Так точно, ваш благородь! Все чин чинарем, ей богу! Ежели нужно, проверьте!

Сашок махнул рукой в воздухе, и продолжил допивать кофе. Завтрак окончился, и унтер-офицер обратился к Сашку:

-- Ваше благородие, разрешите доложить.

-- Докладывайте, Вахтмистров - ответил штабс-капитан.

-- По данным разведки, близ хутора Заславский расположилась банда атамана Нестора Махно. Они там празднуют день рождения своего батьки. Нас по-прежнему преследует разъезд первой конной Сеньки Буденного. Эти точно чтой - то замышляють, не иначе. Слава богу, снарядов и патронов у нас пока достаточно. Среди наших солдат, обнаружен большевик. Им оказался Семен Павлюченко, у него трое детей, и жена больная. Но все равно не выдержали -расстреляли. Он пытался раздавать крамольные листовки.

Связь с генералом Корниловым поддерживается через вестовых. У них пока с переменным успехом, то возьмут Екатериноград, то сдадут. Красными, оказывается, командуют наши бывшие офицеры полковник Сухомлинский, штабс-капитан Кириенко, и лейтенант Осипов. А, то мы удивлялись, как голоштанная армия батраков так лихо воюет. У меня все ваше благородие.

-- А, где сейчас находятся наши части? - спросил Сашок.

-- Да, уже на следующем хуторе Млинском. Он находится на расстоянии полета снаряда. Ежели, что, сможем им помочь, - ответил Вахтмистров.

-- Унтер-офицер, следить за передвижениями махновцев и красных. Меняйте наблюдателей, пусть неустанно смотрят в бинокль. Ну, а теперь проверим боевую готовность состава. Пойдемте по бронепоезду. Архип, спасибо за вкусный завтрак!

- Рад стараться, ваш благородь!- отчеканил солдат Архип.

В первом ближайшем отсеке четверо солдат сушили портянки, и стоял стойкий запах. Сашок подошел к ближайшей винтовке, и заглянул в затвор. Затвор был полон грязи и песка. Винтовка была без патронов, а пристегнутый штык был ржавым.

- Чья винтовка? - спросил грозно Сашок. В ответ стояла тишина.

- Последний раз спрашиваю, ибо потом будет наказан весь состав, -

продолжил штабс-капитан.

- Моя винтовка, ваше благородие, - виновато и вяло ответил бородатый солдат с серыми глазами, и носом-картошкой.

-- Солдат Ефимов, недавно у нас, отбился от своей части, подобран для пополнения состава бронепоезда, - выпалил унтер-офицер Черных.

-- Ефимов, почему винтовка не чищена? Почему штык не блестит? - хмуро спросил Сашок.

-- Виноват, ваше благородие! Замешкался, думы грустные одолели, - ответил Ефимов.

-- Что за думы на боевом посту?! - вновь наехал штабс-капитан на солдата-растяпу.

-- Дык, слыхал, что буденовцы прошлись по моим местам. А ето есть беда, и добро отберут, скот угонят, могут и жену с дочкой попортить. Что в первой у них, что ли?!

- Не волнуйся, солдат, буденовцы там быстро прошли, не до этого им было, соврал Сашок, чтобы успокоить солдата.

- Спасибо, ваше благородие за хорошую новость, - со слезами на глазах

произнес солдат Ефимов.

Унтер-офицер и Сашок переглянулись, и пошли дальше. В другом вагоне солдат усердно чистил, и налаживал пулемет "Максим", а рядом двое солдат драили дуло орудия. Сашок подумал, что весть о проверке уже быстро облетела бронепоезд, но виду не подал.

- Похвально, ребятки, не теряете время зря! Унтер, отметьте их в похвальном списке, - распорядился Сашок.

Проходя по следующему вагону, Сашок услышал стук в броню, и чей-то крик:

- Помогите, Христа ради, помогите, православные!

Просьба повторилась несколько раз, а последний раз с надрывом. Скорее всего, кричала женщина. Сашок открыл осторожно маленький люк-амбразуру, и выглянул наружу, вытащив, из кармана маленький "вальтер". На всякий случай! Сашок увидел женщину в каких-то лохмотьях, держащую за руку мальчишку, а второй рукой женщина колотила по броне. Оглядев соседние редкие кусты, Сашок не увидел опасности, и обратился к женщине:

- Дамочка, что вы хотите? Это не пассажирский поезд...

- Женщина услышала голос, и побежала на него, остановившись около полуоткрытой двери. На ходу женщина сбросила с себя хламиду, и превратилась в писаную красавицу. Сашок сразу определил благородное происхождение дамочки, и присвистнул от удивления. Все говорило в дамочке об ее происхождении, и белая мраморная нежная кожа на шее, и пальцы пианистки, и страстный алый рот, и серые выразительные бездонные глаза с грустиночкой. Волосы у дамы были тоже шикарные, волнистые и пышные. Сашок почувствовал, как какое-то неведомое чувство закрадывается в сердце.

Дамочка обратилась к Сашку:

- Миленький, помогите ради бога! Убегаем от красных бандитов, и махновцев. Прятались в погребе, но нас кто-то выдал. Я Ксения Кжесинская, польская дворянка. Мои предки жили в России еще до Петра Первого. Не дайте надругаться над моим телом и душой! А, мальчик - сын зарубленного офицера Платова. Жену его вначале опозорили гурьбой красные дьяволы, а потом прибили ее гвоздями к воротам церкви. Я уж как могла, сохранила себя и Кирилла. Возьмите нас с собой! Хотя бы до станции, где наши находятся. Умоляю, Вас, извините нас, я даже не знаю вашего звания.

- Ладно, госпожа Кжесинская, давайте сначала мальчонку, а потом подавайте мне свою руку. Тут у нас высокие ступени.

Ксения улыбнулась, не веря своему счастью, и подала наверх мальчишку. Сашок подумал, что бронепоезд не корабль, и присутствие женщины не приведет к беде. Возможно даже наоборот, эти безвинные души будут оберегать. Женщину встретили на бронепоезде с немым восторгом, тем более красивую женщину.

- Вы, уже простите, сударыня, пока будете жить в моих апартаментах. Более места нет, это все же бронепоезд. Постараюсь Вас не стеснить, и Вы прямо говорите о своих проблемах, и желаниях, хорошо? - произнес Сашок, невольно разглядывая красавицу.

Довольно стройная, прямая походка, от нее пахнет настоящей женщиной и молоком. У Сашка даже закружилась голова. Он расстегнул ворот рубашки, немного нервничая.

- Простите, господин начальник, а где тут у вас туалет? - стесняясь, спросила Ксения.

Сашок покраснел, и поспешно пошел показывать место туалета, где его уже надраили солдаты, понимая важность момента.

Ксения возвратилась, поправляя свою прическу. Сашок обратился к женщине;

- Располагайтесь вот здесь на моей кровати, а я себе сооружу что-нибудь напротив.

Сашок произнес слова срывающимся голосом, и потянулся за стаканом воды. Ксения наблюдала, и разглядывала своего спасителя, и ей он очень нравился. Воспитанного и благородного сразу видно.

Кирилл потянул за рукав Ксении, и тихо спросил:

- Тетя Ксения, а когда мы будем есть?

Ксения хотела что-то сказать в ответ, но Сашок нежно прикоснулся к мягкому плечу, и произнес:

- Ну, а сейчас, гости дорогие, настало время трапезы. Архип, приготовь нам свой знаменитый завтрак.

Ксения посмотрела грустными глазами в глаза Сашка, и оба смутились. Сашок показал гостям умывальник, и надел мундир, не все же время в рубахе перед дамой щеголять! Это признак плохого тона. Ксения умылась, стерев с лица дорожную пыль, и припудрила носик, достав пудру, и зеркальце из сумочки. Потом повернулась к Сашку, и произнесла: - Штабс-капитан, вы уж простите за мой наряд. Это рубище меня спасло от приставаний.

Сашок кивнул утвердительно головой, и произнес:

- Ксения, наедине меня зовите Сашей или Александром, так будет удобнее.

А при солдатах зовите, господин штабс-капитан, или господин начальник.

Сашок вспомнил о мальчике, и оглянулся. Кирилл сладко спал, свернувшись калачиком, после обильного завтрака. Сашок всполошился, и произнес:

- Ксения, я совсем забыл, Вы наверняка устали с дороги, прилягте, и поспите.

Ксения покраснела, и улыбнулась, сказав:

- Спасибо, Александр, вас прямо бог нам послал. Мы сейчас как за каменной стеной, вернее бронированной. Я действительно сильно устала, и немного с Вашего позволения подремлю.

Ксения быстро уснула, не раздеваясь, и не поднимая ног на кровать. Сашок осторожно положил ноги девушки на кровать. Он почувствовал запах табака, и вышел из своего отсека. Солдат Чебатарев и его земляк Свиридов, дымили самокрутки. Увидев жесткий взгляд штабс-капитана, курильщики враз все поняли, и пулей выскочили в другой вагон. Вошел унтер-офицер Черных, и доложил:

- Ваше благородие, махновцы совершили налет на соседний хутор, бесчинствуют. Разрешите пальнуть из пушек по ихним тачанкам.

-- Пальни, Семеныч, давно пора потрепать этих бандитов! Тачанки в пределах досягания снарядов? - спросил Сашок.

-- Так точно, ваше благородие! Накроем их по полной программе! - произнес, сияющий Черных.

Четыре тачанки с пулеметами стояли скопом, а сами махновцы шастали по домам. Лошади паслись на лугу, так, что живых божьих тварей не придется убивать. Наводчики навели все восемь орудий на одно место. И орудия выплеснули свои смертоносные внутренности. Тачанки от залпового огня разлетелись в щепки, а одна даже тачанка подлетела в воздух, выбросив кверху пулемет. Обильное, дымное облако рассеялось, и на месте тачанок появилась груда щепок, и покореженные пулеметы. Все это Сашок разглядел в свой цейсовский бинокль, который он достал еще в Первую Мировую.

Тогда в осеннее утро, русские пошли в атаку. Сашок спрыгнув в немецкий окоп, успел заметить целившегося в него офицера. Сашок успел пригнуться, и три пули из парабеллума прошили воздух. Одна пуля обдала горячим ветром ухо юноши. Сашок рванулся к офицеру, и воткнул в его грудь штык трехлинейки. У офицера, сбилось дыхание, и с носа слетело пенсне, обнажив вытаращенные глаза. Из уголка рта пронзенного немца потекла темная кровь. Сашок увидел на груди умирающего, большой бинокль, и забрал его себе. В бинокль было видно, как из домов повыскакивали махновцы, ища врага, который уничтожил их мощные боевые единицы. Бандиты побежали ловить на луг испуганных лошадей.

Сашок оторвался от бинокля, и улыбнулся. Спиной он почувствовал Ксению, которую разбудили выстрелы бронепоезда. Ксения, хотела побыстрей увидеть разгром своих мучителей. Она прильнула к окулярам бинокля. Сашок увидел на ее лице восторг и удовлетворение.

- Поделом, этим разбойникам! Спасибо, Вам за все, Александр, - взволнованно произнесла Ксения, возвращая бинокль хозяину.

- Ну, по такому случаю, не грех и немного выпить. У меня еще осталась пара бутылок французского вина. Как, Вы, Ксения к этому отнесетесь? - задорно произнес Сашок.

Ксения кивнула головой в знак согласия, и при зажженных свечах молодая пара распила бутылку вина. Им казалось, что война куда-то отодвинулась, что они одни в этом мире. Они не могли наговориться, перебрав более дюжины тем. Были откровенные взгляды, улыбки и шутки. Оба были очень довольны вечером, и не могли друг на друга наглядеться. Тонкий круторогий месяц наблюдал за парой через маленькое окошечко, а звезды высыпали на небо, создавая неповторимые узоры. Притихла природа, замерло все вокруг, притих даже осенний ветер, подслушивая разговор влюбленных.

Махновцы, потерявшие свои тачанки, доложили обо всем своему батьке. О белогвардейском бронепоезде, который имел наглость обстрелять верных пацанов. Батька сидел в окружении двух полногрудых девиц. Длинные волосы атамана были зачесаны назад, а лицо чем-то напоминало человекообразную обезьяну. Скулы были большие, мертво-голубые глаза и сжатый рот.

Выслушав, потерпевших, Махно, махнул своему адъютанту Леве Задову. Этот жест означал одно - расстрел. Жест знали и "докладчики", которые упали в ноги Нестору, ища пыльный сапог атамана, чтобы поцеловать. Лева бил своим английским сапогом по задницам, ползающих бандитов, и, словно заблудившихся овец, гнал в проем двери.

Блондинка слева, налила атаману граненый стакан самогона-первака. Нестор благодарно кивнул, и залпом опрокинул в себя спиртное. Дама справа своими пальцами подала квашеную капусту с подсолнечным маслом и луком. Махно закусил капустой, лязгнув зубами, как голодный волк, чуть не откусив дамочкины пальцы. Женщина взвизгнула, а Махно облизал пальцы в масле, крякнув при этом. На дворе раздались выстрелы маузера и револьвера. Это расстреляли неудачников.

На пороге появился Лева Задов, глупо скалясь, подмаргивая глазами. Эта детина, имела рыжий цвет волос, выпуклые глаза, мясистый нос, вихрастый чуб и толстые пухлые губы. На Леве была матросская тельняшка, не закрывающая торчащее пузо, кожанка с убитого комиссара, поверх которой висела кобура маузера. На голове ютилась кадетская фуражка с треснувшим козырьком, а на ногах было синее галифе, и начищенные остроносые сапоги. Лева сиял красной мордахой, ему нравилось выполнять такие приказы атамана. Лева чмокнул громко губами, и произнес:

- Отмучались, сердешные птахи, царство им небесное! Представляете двое из них не выдержали, и обмочились, вот идиоты! - и потянулся наливать себе самогон.

Налив себе стакан, Лева поднес к губам его, пробормотав, что пьет за здоровье батьки. Самогон Задов выпил словно воду, медленно смакуя напиток. Он закусил солеными помидорами и солеными грибками.

Махно, одетый в строгий френч с накладными карманами, отрешенно следил за действиями Левы, а потом с хрипотцой произнес:

-- Лева, а ведь я и тебя когда-нибудь шлепну. Если слухи подтвердятся, шо ты у меня воруешь, прощения тебе не будет от меня, помни это!

-- Батька, отец родной! Что ты! Кто разносит такие слухи, тока покажи мне их! Тока я тебе предан по гробовую доску, Нестор Иванович! Живу тока твоими делами и идеями! Бог видит все, а он не обманет!- и снова налил себе граненый стакан.

Махно из-под лобья разглядывал своего адъютанта, словно видел его впервые.

- Лева, шо то мне не нравится этот бронепоезд. Подумай на досуге, как нам с ним справится. Нам не нужны паровозы, которые снуют в наших местах, и вредят. А, вот начальничка бронепоезда, я хотел бы видеть перед собой, но живого. Охота мне взглянуть на шустрого белогвардейчика.

Лева кивнул головой, запихивая в рот, и давясь большой картофелиной. Задов вытер свои губы рукавом, и вытер жирные ладони о свое галифе. Махно поморщился, и высказал Задову:

- Лева, скока тебе раз говорить, будь покультурнее. Чай ты не хто-нибудь, а мой личный адъютант! Ну, ступай уже!

Задов, крутанулся, и кобура с маузером гулко ударилась об косяк. Задов, придержал рукой маузер, и зашагал прочь, напевая свою любимую песню про себя:

- Я Лева Задов, со мной шутить не надо... тем временем в штабе красных тоже говорили о бронепоезде. К командующему фронтом Блюхеру, вошел лазутчик - Григорий Данилов, бывший фельдфебель белогвардейской армии. У Гриши все лицо было в крупных оспинах, желтое и обвисшее. Гриша вошел тихо, и застал Блюхера за перевязкой раны, которая долго не заживала. Видно пуля была ржавая.

Гриша замер, наблюдая за командующим. Блюхер почувствовал взгляд, и обернулся. Данилов заискивающе закивал головой, одновременно раскланиваясь.

-- Ну, какие новости у тебя? - буркнул недовольный командующий. Григорий с готовностью рассказал о появлении белогвардейского бронепоезда, и о разгроме четырех махновских тачанок. Блюхер сделал узел на бинтах, и сверху бинтов надел гимнастерку. Потом вытер платком потную лысину, и переспросил:

-- Точно, бронепоезд? Не обычный паровоз с пушками?

-- Не, не товарищ Блюхер, ей богу бронепоезд. Но, я таких, раньше не видел, может специальный заказ белой гвардии.

- Ну, ладно, спасибо за информацию, понаблюдаем. Ну, отправляйся снова в тыл, вынюхивай, и все подробно запоминай, - устало произнес Блюхер, морщась от боли в боку.

Лазутчик ушел так тихо, как и вошел. Блюхер подошел к карте, и обвел железную дорогу красным карандашом.

А на бронепоезде устроили праздничный обед в честь гостей. В ближайшей речушке солдаты наловили окуней и красноперок, и сварили славную уху. А другие умудрились найти грибы, и поджарить с остатками картофеля.

Солдаты бронепоезда, и офицеры были в наглаженной форме, выбриты и с начищенными сапогами. Практически все улыбались, любуясь женственной красотой Ксении. Кирилл уже познакомился со многими солдатами, и прохаживался по вагону в фуражке, и с неработающим наганом.

На Ксении было строгое серое платье, которое подчеркивало ее стройную фигуру. Сашок разрешил личному составу выпить сидру, который усердно солдаты прятали от командира.

А в это время махновцы разобрали рельсы позади и впереди бронепоезда. Теперь железный монстр был в ловушке. Бандиты с двух сторон подтаскивали пулеметы, и обкладывали их торфяником.

Махновцы привезли еще три пушки, которые направили свои дула на бронепоезд.

В самый разгар праздника на бронепоезде, поблизости раздались три орудийных выстрела. Один махновский снаряд повредил пушку бронепоезда, а второй снаряд угодил в колеса. Третий снаряд улетел в "молоко". Вслед за пушечными выстрелами, раздались пулеметные очереди. И по бронепоезду горохом застучали пули.

Сашок приказал узнать, откуда и кто стреляет? Унтер-офицер Черных с тремя солдатами побежал к амбразурам. Черных прильнул к биноклю, и увидел окружавших бронепоезд махновцев. Черных приказал навести уцелевшие орудия на огневые точки бандитов. Бронепоезд отрыгнул огнем, и ближайшая пушка махновцев превратилась в искореженный металл, а два пулемета взлетели в воздух.

Но махновцы не унимались, поливая бронепоезд пулями. Машинист доложил Сашку, что рельсы разобраны. И Сашок все понял. Это ловушка, рельсы, к сожалению, имеют свои границы.

Из-за холма появился белый флаг, изготовленный из белого рукава исподней рубахи и деревянного сука. Потом вслед за флагом показалась каракулевая папаха. А затем уже и усатое лицо парламентера.

Парламентер представлял собой длинного бандита, одетого в кожанку, на которой для пущего вида перекрещивались две пулеметные ленты. На боку махновца болталась кобура маузера, а хромовые сапоги блестели как у кота яйца.

Парламентер небрежной походкой подошел к бронепоезду, и замер, осматривая бойницы. Бронепоезд пыхтел, словно живой.

Дверцы вагона заскрипели, и из нее вышел сам Сашок, в накинутой унтерской шинели. Сашок прищурился от солнечного света, и медленно подошел к махновцу.

- Говори, чего нужно!- произнес с вызовом командир бронепоезда. Парламентер, жуя во рту соломинку, внимательно осматривал Сашка.

После длинной паузы, бандит гнусавым голосом произнес:

- Я полномочный парламентер от Нестора Ивановича Махно! Я хорунжий Мыкола Кыслэнко. Тут такие дела командир, наши пацаны разобрали рельсы и сзади, и спереди. Нам нужны начальник етого жалезного драндулета, и дамочка, шо уселася в вагон с пацаном. Ну, пацан может остаться на поезде, а ету парочку ждеть лично батько Махно! Батька желает их видеть у себя в качестве гостей.

Ежели добровольно ети не пойдуть с нами, мы бронепоезд подорвем! Усе понятно?!

Сашок не ожидал такого поворота событий, и сказал махновцу: - Нам надо подумать...

- Даем вам десять минут, а потом будет просто буфф!- и развел в воздухе руками.

Ветер дунул на Сашка, и он почувствовал, что от бандита пахнет селедкой, самогоном, луком и еще чем-то. Сашок скривился, и произнес:

- Хороню, десять так десять! - и полез в бронепоезд, раздумывая над сложившейся ситуацией.

Сашка встретила толпа солдат, и испуганная Ксения.

- Дело - труба, ребята! Застоялись мы на одном месте, и поплатились за это. Рельсы бандиты разобрали, и теперь выставляют нам ультиматум. Они хотят, ч I ооы я и Ксения пошли в их лагерь.

Солдаты гулко зашумели от возмущения. Однако вскоре почти все осознал и s что можно выпустить все снаряды и пули, а все останется по-прежнему. Махновцы этого только и будул ждать.

Сашок думал о том, что шанс всегда есть выйти победителем. И он в глубине души надеялся на небесное провидение. Затем Сашок посмотрел на Ксению, и та кивнула ему в знак согласия.

По бронепоезду ударила маузерная пуля, и раздался гнусавый голос парламентера:

-Ну, чаво, вы там? Поторапливайтесь, белошвейки! Сашок вылез из бронепоезда, подав руку Ксении.

Махновский хорунжий Кисленко, Завидя долгожданную парочку, расплылся в широкой улыбке, показывая десны с редкими кривыми зубами.

- Оцэ дило! Давно бы так. Ходимо зи мною, - прогнусавил хорунжий, поглаживая, рыжие усы.

К Сашку подбежал смешной карапуз-махновец в артиллерийском картузе. Он ловко обыскал пленного, успев вытащить из кармана Сашка серебряные часы-луковицу. Карапуз демонстративно сложил цепочку на часы, а потом сунул их в боковой карман.

- Часы оставь, они от отца моего!- сухо сказал Сашок.

Карапуз ухмыльнулся, и повернулся спиной. Сашок схватил железной р кой за плечо вора, и сжал пальцы. Карапуз от этих тисков взвизгнул.

- Мыкола, виддай ходики! Потим сэбэ забэрэшь, колы вин мэртвый уже будэ, - спокойно произнес Кисленко.

Карапуз нехотя вернул часы хозяину. Сашок бегло оглянув махновцев, который окружили его бронепоезд. Человек тридцать, два орудия, пулеметы. Про себя посчитал штабс-капитан.

Конвоировали Ксению и Сашка, Кисленко, карапуз и длинный, как жердь бородатый солдат, одетый в немецкую шинель. У последнего солдата, была трехлинейка, и кавказский кинжал за ремнем.

- Ксения, вы уж простите, что не смог Вас уберечь от бандитов, - тихо произнес Сашок.

Ксения слабо улыбнулась, и пожала своей рукой локоть Сашка.

Нa пригорке ожидала тачанка с ездовым - рыжим разухабистым парнем в тельняшке, на которую был напялен женский синий жакет.

- Господа! Карета подана! - ехидно прокричал рыжий водитель гнедых кобыл.

Вначале уселись пленные, а по бокам уселись карапуз и бородатый. Кисленко присел возле пулемета, подкручивая, жидкие усы.

Тачанка заскрипела под тяжестью тел, и покатилась, покачиваясь на неровной дороге.

Ехали недолго, от силы минут двадцать. Тачанка подкатила к большой хате-мазанке с соломенной крышей. Возле входа дежурили два амбала, увешенные оружием.

Дверь широко распахнулась, и вышел встречать гостей сам Лева Задов. Он с любопытством разглядывал пленных, глупо улыбаясь. - Милости просим к нашему столу, господа белогвардейчики! весело проорал Задов, сняв при этом свою фуражку.

Пленные молча прошли в хату, в которой хрипло захлебывался граммофон. Сашок узнал песню "Эй, ухнем!". В сенях сидел пьяный бандит, обхвативший свою голову руками. На нем был надет полковничий мундир, на котором запеклась кровь.

В просторной комнате стоял стол с едой и выпивкой. Одна дама спала, опустив свое лицо в миску с квашеной капустой. Вторая томно обнимала атамана, склонив свою голову на плечо Махно.

Батька не посмотрел на вошедших гостей, ковыряя вилкой остывшую картофелину.

Лева Задов дал сильный пинок Сашку. Начальник бронепоезда полетел на деревянный пол, лицом вниз.

- В ножки надо поклониться Нестору Ивановичу! Не догадался, барин?! - гром ко заорал адъютант атамана, перекрикивая граммофон.

Сашок легко вскочил с пола, и не дав опомниться Задову, произвел мощный апперкот в нижнюю челюсть рыжего нахала. Лева рухнул, как подкошенный, закатив глаза. Нестор криво улыбнулся, а дамочка захлопала в ладоши. Она впервые увидала, как наказывают чудовищного Задова.

Сашок потирал ушибленные костяшки левой рукой, искоса посматривая на Махно.

Махно ковырнул вилкой в груде мяса, выбирая попостнее кусок. Потом отправил в рот понравившийся ему кусок телятины. Батька медленно прожевал мясо, а затем налил себе граненую рюмку самогона. Содержимое рюмки Махно резко отправил в свое горло. Потом выбрал скибку соленого арбуза, и отправил ее в рот, обливаясь соком. Дамочка услужливо вытерла рот атамана платочком.

Лева зашевелился, и машинально помял ушибленный подбородок. И вдруг до него дошло, в каком он находится положении. Как он опозорился перед батькой!

Задов лихорадочно стал доставать трясущимися руками маузер. Нестор неотрывно следил за Задовым, медленно пережевывая закуску. Когда Лева почти вытащил пистолет, Махно резко вскинул руку, и пуля из "вальтера" впилась в пол, рядом с Задовым.

- Ша, Лева! Надоел уже сукин сын! Ты, наверное, забыл, хто тут командует?!

Сашок не двигаясь, стоял перед атаманом. Махно медленно перевел свой взгляд на пленных. Глаза его остановились на глазах штабс-капитана.

Оба долго смотрели, не мигая. Каждый словно пытался заглянуть в самую глубь души.

- Хорош! Я таким себе его и представлял! - произнес атаман, переводя свой взгляд на Ксению.

Махно, усмехнулся, и произнес:

- Сколько кошке не бродить, все равно прилет домой! Куда ж ты убегла от нас, девочка? Не хорошо, дамочка, нехорошо... . Что же мне теперь отдавать Вас на растерзание моим орлам?! Я ведь хотел, чтобы Вы были при моем штабе... . Письма писали, донесения, прокламации, листовочки всякие.... Не хорошо. Ладно, садитесь, господа за стол. Отведайте, что бог послал... Будьте как дома....

Лева обиженно надул губы, и начал вышагивать взад-вперед от стены к стене. Задов, цедил сквозь зубы себе что-то под нос.

Нестру надоел этот живой маятник, и он крикнул:

- Хватит дуться! Ты сам виноват! Думал на тебя никогда не найдется управа?! Дэк такого не может быть на этом свете! Иди, помирись со штабс-капитаном. Налейте винца или самогона.

Лева фыркнул, как тюлень, и ни на кого не глядя, ушел на двор.

- Ну, штабс-капитан, наливай своей даме, и себе чего хочешь. Отпразднуем мой день рождения. Вы уж извините, что я вас вытащил из вашего поезда. Но уж очень хотелось мне посидеть с нормальными людьми! Поболтать о разном, хотя бы об искусстве!

Я вот лично знавал великолепного художника Клевера. Очень уж живые у пего картины получались! Полотна были полны необъяснимой энергией и магией! Не правда ли?

Ксения молча кивнула одобрительно головкой, а Сашок поднял бокал вина, произнеся:

- Можно тбст, атаман?

Махно, улыбаясь, кивнул в ответ головой.

-- Я хотел бы выпить за то, чтобы в России прекратилась кровавая бойня. Чтобы был снова мир, и все стало бы на свои места! - продолжил Сашок.

-- Эко, ты, браток, загнул! К сожалению, сей беспредел предопределен высшими силами. Мы бессильны тут что-то изменить! Мало того, сей беспорядок невозможно будет унять еще лет двести-триста. Это я вам как сведущий человек говорю! И оттого я тоже страдаю! Мне не нравиться старый порядок, но еще больше не нравятся красные хамы! Теперь вы, надеюсь, понимаете мою политику?

Я выбрал анархизм, который многое отрицает, так как мир биполярен. С одной стороны всегда будет польза, а с другой стороны будет обязательно вред! Возьмите, например, даже горчицу! С одной стороны вкусно, и даже полезно! А, с другой стороны, что она творит в нашем организме?

-- Согласен с вами, Нестор Иванович, - произнес Сашок, немного охмелев.

-- Но все же, почему Вам империя наша не нравилась? Ведь идея и смысл великого государства во все века лелеяли!

Махно, подпер рукой подбородок, и сказал:

- Дорогуша, дело в том, что наша империя начала гнить еще пятьсот лет назад. Вначале потихоньку, а потом все сильней и сильней, пока совсем не разложилась, разнося вонь!

В итоге мы получили безвольного, неспособного на большие дела, слабого монарха, который ничего не смыслил ни в политике, ни в экономике, ни в войне, ни в культуре! Дело в том, что враги России есть враги всего светлого и доброго! Они знают, что Русь - есть последний оплот добра, справедливости, настоящей веры, культуры и духа! Поползновения на Русь были уже в начале второго века. А в десятом веке силам зла удалось поработить славян. Ведь христианство у нас устанавливалось мечом и огнем!

В итоге наших богов, наши традиции, обычаи, устои, обряды, песни, - все под корень! Кому мешали наши боги?! Правильно, только нашим врагам! мы были сильны духом и верой! А потом их уничтожили, и все рухнуло! Во многих странах наряду с христианством спокойно уживались языческие боги! Тогда в десятом веке Русь потеряла лучших своих сынов и дочерей, которые могли дать светлое потомство! Многие ушли за пределы Руси, служа нерусям, осваивая новые языки и обряды. Вот в пятнадцатом веке у нас правил совет старейшин. И не нужно было никакой полиции и жандармов! Нашли вора - руку отсобачили! Клеймо на лоб еще вдобавок, и вору хоть в петлю, никто его не приютит, не даст работу и не даст приют!

Человек, считай пропал, его отовсюду гонят! Поэтому народ боялся грешить!

Да, возьми хотя бы истинного врага Руси архимандрита Никона. Вот уж i ад, гак i ад! Он сумел вбить кол раздора в христианство! Придумал "щепоткой" креститься! Нашел троицу в пальцах! А, ведь троица испокон веков была в сжатых пальцах, а два перста накладывали на чело и грудь.

На всех древних иконах, святые так и держат свои пальцы. И снова русские стали намного слабее!

Давайте-ка, нальем еще по чарке вина, дайте выговориться!

Сашок палил вино, а дама, сидевшая рядом с Махно, от такой беседы даже протрезвела. Она с удивлением смотрела на батьку. Ей было невдомек, что их атаман имеет высшее образование, и не одно!

Что сам из барских кровей!

Махно крякнул, и весело произнес:

- Хорошо сидим! Спасибо, что не отказались посидеть со мной. Так вот, я вам отвеч на вопрос, почему именно на Русь нацелились враги. Объясняю, да вес потому, что Русь всегда была оплотом добра и света! Так определили боги! Эта избранная земля, которая дана нашим предкам. Раньше таких оплотов было несколько, но враги их быстро уничтожили. Осталась одна Россия. Нам отовсюду вредят, даже союзники, за которыми прячется зло!

Вот вам пример в Первой Империалистической войне. Наши союзнички присылали нашим солдатам снаряды и патроны не того калибра. Я плакал, видя, как гибли в бессилие тысячи наших солдат. Они были просто живыми мишенями, пушечным мясом!

А нынешняя война - только продолжение предыдущей войны. А в целом войны между светом и тьмой! Я человек избирательный, мне без разницы кто гы, "красный" или "белый"! Если ты нормальный человек, с добром в душе, так живи, и иди с миром! Я уничтожаю только нечисть! Я - санитар страны! Не я придумал, что зло уничтожает зло! Конечно, бывает, что гибнут и невинные люди, но без этого невозможно! Когда-нибудь они меня предадут, эти Задовы, Кислепки и прочие! Но это будет потом, а пока я успею много уничтожить нечисти на Руси! Ну, что ж, выпьем штабс-капитан... Да, а как тебя величать по батюшке?

- Александром Петровичем кличут,- произнес Сашок чуть заплетающим голосом.

- Ну, тогда, Александр Петрович, предлагаю выпить за добрых людей, за добро, за победу светлых сил!- сказал Махно, поднимаясь над столом. Сашок также поднялся, и произнес:

- Полностью поддерживаю Ваш тост!

Сашок раскраснелся от спиртного, и ему стало на душе светло и легко. Ксения поглядывала то на Махно, то на Сашка, не веря своим ушам. Для нее гоже было многое впервые.

- Да, Александр Петрович, рельсы мои архаровцы к утру соберут, но только в одну сторону. 11оезд должен поехать назад, делать вам тут совершенно нечего! Одна маета с вами! Езжайте от греха, и срывайте быстрее погоны! Нечего вам прислуживать злу! Темные силы вас обязательно предадут! Помяните мое слово! Ну, в добрый путь, дай вам бог больше со мной не встречаться! Я ведь могу быть разным....

Махно проводил пленных до тачанки, около которой уже суетился Кисленко.

- Проводи наших гостей, Кисленко до дому, и восстановите рельсы позади поезда. Ну, бывайте, господа, не поминайте лихом!

Тачанка загромыхала по дороге, а Сашку показалось, что они едет совсем не туда. Бронепоезд был в другой стороне. А может он, и перепутал, выпив несколько фужеров домашнего вина.

Нет, не показалось! Впереди замаячил незнакомый лес. Кисленко улыбался, подкручивая, свои усы. Из леса навстречу тачанке выехало около десяти всадников. Всадники и тачанка медленно приближались. Сашок в первом всаднике узнал Леву Задова, который качался в седле как мешок с дерьмом. Позади Задова ехали красноармейцы. Какая-то несуразица!

Всадники окружили тачанку. Лева Задов, осклабился, показывая золотой зуб.

-Ну, Ваше благородие, долг платежом красен? Потому вот и сдаю тебя "красным", ведь они тебя давно ждут! На всю жизнь запомнишь, как обижать Леву Задова!

Красноармейцы тут же расплатились с Задовым, вручив ему тугую пачку "керенок" и мешок с серебряной посудой.

- Адью! - с иронией сказал Лева, перелезая с коня в тачанку. Тачанка покатила в станицу, разнося песенный мотив, который затянул Задов вместе с Кисленко.

"Красные" связали Сашка заготовленной веревкой, потом связали и Ксению. Пленных посадили на одну лошадь, и отряд поскакал в свою сторону.

По небу быстро ползли темные тучи, которые скрывали звезды, и остроносый месяц. Холодный ветер пронизывал все тело, хорошо, что еще спину закрывала Ксения.

Сашок определил, что их взяли латышские стрелки. О, этим только дай во еможность пострелять в русских! Латыши были словно на одно лицо, и больше смахивали на манекенов. Ни слова, ни улыбки! Плотно сжатый рот и холодные колючие глаза! латыши были одеты в кожанки и темно-синие галифе. На их головах сидели кожаные фуражки с красными звездами.

А, ведь эти кожанки предназначались механизированным царским войскам, которые разъезжали на бронеавтомобилях. Вот и шлемообразные шапки, сшитые для победного парада над турками, пригодились голодранцам, босякам, ворам и убийцам.

Командир латышей словно прочитал мысли Сашка, и медленно повернул голову, смерив штабс-капитана тяжелым взглядом. На левой щеке командира, красовался шрам от шашки.

Ксения, сложила голову на плечо Сашка, и тяжело вздохнула. Маленький отряд повстречал первых красноармейцев, которые допивали конфискованный самогон. Огромная бутыль с узким горлышком быстро пустела на глазах. На траве валялись шестеро солдат в разных позах. Самый крепкий, огромный детина, повернулся на цокот копыт, и радостно завопил: - Ой, матинко моя! Какая к нам краля приехала! Таких красотуль, я тока на фотографиях видал! Ой, дай же рассмотреть красотулю! А шо там у ней под платьем?!

Дешна косолапил ногами к коню, который вез пленных. Балагур попытался винтовкой поднять платье Ксении.

Ближайший латыш шашкой отбил винтовку, и медленно произнес с холодком:

- Нэ, тэббэ, лаппать, этту девку! Прочь, сволочь! - носком сапога ударил пристававшего красноармейца в челюсть.

Краноармеец, упал, как подпиленное бревно на спину. А отряд поскакал дальше. Впереди показалась штабная палатка. У входа стояла охрана, которая гоже состояла из латышских стрелков.

Солнце гонуло в багровых тонах, окрасив небо напоследок в кровавый тон, и на землю опускался липкий мрак.

Из палатки вышел сам командующий фронтом - Блюхер. Он вытирал свой потный лысый череп махровым полотенцем.

Латышский командир не спеша слез с коня, оправился, и монотонно произнес:

- Началнык поезда нами пойман. Пры нем была его потругга. Прышлос взяч их обоих....

- Очень хорошо, Янис, офицера ко мне в палатку на допрос.

Сашку и Ксении помогли слезть с коня. Сашок повернулся, чтобы сказать несколько слов Ксении. Но получил резкий удар прикладом вин говки между лопаток. Сашок упал на колени, силясь не застонать от боли.

- Пшель, мэрзавэц! - прошипел Янис, коля, штыком винтовки Сашка под ребра. Пленных вели к трехэтажному зданию, от которого веяло мраком и смертью. Пленных разделили, и Сашка повели на третий этаж к дубовой изуродованной двери.

Сашок шагнул внутрь комнаты, где восседал на старинном стуле товарищ Блюхер. Блюхер мило улыбался, дырявя своими бусинками, глаза гостя.

- Так вот он, каков начальник белогвардейского бронепоезда, который наделал много шума. Приношу Вам свои восхищения! Ну, что же будем знакомиться. Я командующий Южным фронтом товарищ Блюхер, а вы?

-- Штабс-капитан Александр Петрович Морозов, - устало произнес Сашок.

-- Ну, это Вы, батенька, врете. Никакой Вы не Морозов, да это уже и не так важно! У меня к Вам есть деловое предложение, вполне возможно, что для Вас насiала нора повоевать и на нашей стороне. В наших рядах уже согни офицеров бывшей империи, которые не жалеют о сделанном им выборе. Сразу скажу, что в случае отказа. Вас ждет расстрел, нам некогда церемониться. А, вот женщину отдадут на поругание солдатам, ведь их тоже можно понять, столько лет без женской ласки.

В случае согласия, Вас ждет повышение в звании, командирский паек, льготы. Нам такие бравые вояки очень даже нужны. Российская империя развалилась как гнилой дом, и именно мы построим новое государство, с новым строем, новой культурой, новой армией. А бронепоезд ваш еще послужип революции! Хотите чаю, с лимоном и сахаром? Могу предложить еще несколько пряников.

- Уж очень все сладко у Вас получается, товарищ Блюхер. Не служба, а малина! - произнес, натянуто Сашок, недобро блеснув глазами.

Блюхер удивленно приподнял брови, и произнес, играя желваками: - Я, однако, не понял! Вы, что, не согласны, нам служить? Вот так в самом расцвете сил хотите в ящик сыграть?! Да, Вы больной на всю голову! Даю Вам еще две минуты подумать, - с возмущением воскликнул Блюхер, повышая голос, и покрываясь испариной.

Блюхер взял полотенце, и вытер свою лысую голову. Минуты пролетели, словно миг, и Блюхер весь напрягся, выдавливая из себя:

- Ну?! Согласны?!

Сашок поднял взгляд от пола, и в упор посмотрел на командующего, а затем тихо сказал:

- Heт, не согласен! Я присягал царю и Отечеству! Блюхер заволновался, и выпалил:

- Да, нет уже твоего царя, нет империи, нет законов и прав! Есть только война, которая косит всех подряд! Последний раз спрашиваю, будешь нам служить?!

- Нет, увольте меня. Я не могу, да и не хочу перешагивать через свою совесть!

Блюхер взорвался, словно маленькая граната, заорав:

- Дурак, ты полный, господин штабс-капитан! Вначале, Вы увидите маленькое представление, а потом у Вас еще будет минута на раздумье! Лацис, зайдите!

В комнату шагнул латышский командир, у которого было восковое лицо.

- Покажите нашему офицеру сценку с женщиной. Тащите ее сюда! - Латыш слегка кивнул головой, и вышел из палатки. Через пять минут внутрь палатки вошли двое латышей, ведущих связанную Ксению под локти.

Женщина затравленно озиралась, и Сашок увидел на ее лице следы от побоев.

Лацис подошел к Ксении, и рывком сорвал платье, оголив левое плечо до груди. Латыш еще рванул платье, и упругая грудь показалась наружу. Ксения вскрикнула, и сделала попытку вырваться.

Лацис оглянулся, глядя стальными глазами на Сашка. Затем он порвал нижнюю часть платья, оголив стройные ноги в чулках. Далее изверг сорвал нижнее белье с Ксении, и стал расстегивать свои брюки.

Сашок рванулся к Лацису, но стоящий рядом верзила-латыш, ударом рукояткой револьвера в висок, отправил бунтаря надолго в нокаут.

Сашок очнулся от выплеснутой на него холодной воды. Верзила стоял с пустым ведром, злобно взирая на жертву. Левый висок нестерпимо ныл, и пылал, словно его жгли раскаленным прутом. А в самой голове раздавался глухой колокольный звон.

Блюхер пил чай из стакана, вставленного в серебряный подстаканник.

- Ну, так что, батенька, пора соглашаться?

Сашок упрямо замотал головой, и Блюхер выплеснул кипяток из стакана прямо в лицо.

- Ну, так подыхай, упрямая скотина! Туда тебе и дорога, сам выбрал себе судьбу! Конвойные уведите его к стенке,

Сашка вытащили под руки двое латышей. Так Сашок и не узнал, что сделали палачи с Ксенией.

Морозова вели к мрачному зданию, похожему на тюрьму. Вначале Сашка бросили в камеру, полную крыс и клопов. В камере томился разный сброд: воры, убийцы и мошенники.

Кое-кто попытался пристать к новенькому, но, увидев волчий взгляд офицера, шагнули снова во тьму. Сидевшие, в камере нутром почуяли, что пришедший человек в их вотчине ненадолго, и, что он уже не жилец.

Сашок присел на заплеванный пол, растирая руки, затекшие от веревок. Из темноты раздался хриплый голос:

- Ну, что ваше благородие, достукались! Теперича за Росею умирать будете. Может, что передать кому надо?

Сашок оглянулся в темноту, и вытащив из кармана часы, произнес:

- Может, кто найдет мою матушку Анну Тихоновну Ухтомцеву-Румянцеву? Она проживает в Питере, на улице Бобруйской, дом девять, второй этаж. Прошу ей передать эти часы, она отблагодарит, и накормит. - Сашок протянул в темноту часы, которые мигом взяла жилистая рука.

Заскрипела камерная дверь, и на пороге показались латыши. - Штабс-капитан, на выход!

Сашок поднялся и пошел за палачами в черную тьму позднего вечера.

Моросил мелкий, липкий дождь, омывая всех и вся. Сашок стоял у стены в разорванной рубахе, пропитанной кровью и грязью. Еще он был без сапог, красноармеец-кладовщик позарился на добротную обувку, и быстро стащил с ног белогвардейчика сапоги. При этом мародер сказал, что после смерти тело распухает, и снять обувку дюже тяжело.

Сашок чувствовал, что у него в груди какая-то глубокая, ледяная пропасть, которая, кстати, успокаивала душу. Поэтому Сашок чувствовал себя в целом спокойно, он уже не боялся смерти. Он вспомнил, что смерть - это один из переходных периодов человека. После смерти наступает настоящая жизнь. Еще он почему-то вспомнил индийские трактаты о реинкарнации, и уже подумывал, кем он станет в новой жизни.

Красноармеец-офицер выстраивал шеренгу солдат-палачей. По выправке и командному голосу, Сашок понял, что офицер из бывших вояк Российской империи. Офицер отчитывал двоих солдат, у которых были винтовки в ненадлежащем виде. Церемония явно затягивалась, и возможно ее специально затягивали, взвинчивая до предела нервы. Наконец, шеренга была готова, и тут во двор вывели еще двоих: старенького слепого деда и испуганного мальчонку, который вел слепца. Обоих подталкивали прикладами двое красноармейцев.

Новеньких поставили к стенке в двух метрах от Сашка. Слепец молился, накладывая на себя крест, глядя пустыми глазами в темно-серое небо. Мальчишка, тихо плакал, изредка всхлипывая, давясь солеными слезами.

По команде офицера, палачи вскинули винтовки, и направили оружие на двоих пришедших. Офицер лихо скомандовал: "Пли!"

Сашок услышал, как пули со звоном вошли в кирпичную стену, пройдя вначале через тела живых мишеней. Старик с мальчиком лежали на груде красного кирпича. На лбу мальчишки запеклась ранка от пули, а дед был еще жив, подергивая конечностями. У старика из уголка рта показалась струйка крови. Офицер подошел к расстрелянным жертвам, осмотрел работу стрелков, и из револьвера добил старика двумя выстрелами.

Офицер глянул в глаза Сашка, и тут Сашок вспомнил этого офицерика, которого разжаловали года два назад за то, что он воровал солдатский деньги. Офицер подморгнул левым глазом Сашку, как старому знакомому, криво улыбаясь.

В окне за занавеской, на третьем этаже, Сашок разглядел Кумуха, одетого в добротный френч. Сашку показалось, что глаза чертенка сверкнули за стеклом. Рядом с чертом Сашок разглядел лысого Блюхера, который улыбался, поглаживая свою потную лысину.

Офицер вернулся к стрелкам, и начал отчитывать струсившего солдата, который так и не выстрелил по жертвам. По прежней привычке, офицер даже отхлестал ладонями по щекам провинившегося солдата.

Затем офицер скомандовал стрелкам дослать патроны в патронник. По следующей команде "товсь!", солдаты вскинули винтовки, и прицелились.

Сашок почувствовал холод во всем теле, тело словно одеревянело. Казалось, что внезапно наступил самый капризный месяц зимы - февраль со своими лютыми ветрами, метелями и вьюгами. Сашок отчетливо почувствовал ледяное дыхание смерти, и душа его от страха сжалась в маленький комочек. Он не видел самой смерти, но на стене дома заметил большую тень в капюшоне и с косой в руках.

Сашок вдруг вспомнил, что смерть приходит к разным народом в разном обличии. Она приходит в том виде, в котором ее хотят видеть. Многие люди думают, что добрая девушка приходит к хорошим людям, а к злым приходит смерть с косой, пугая жертву еще до ее конца.

Офицерик вытащил из кармана галифе платок, и медленно вытер пот с лица, и шеи. А потом обратился к Сашку:

- А может, передумаете, и примите наши предложения? Жизнь ведь дается один раз... Глупо вот так умирать, не правда ли? Даю вам еще одну минуту, когда я докурю свою сигарету, может прийти ваш конец.

Офицер медленно достал серебряный портсигар, и достал из него папироску. Затем жеманно вставил ее себе в рот, и прикурил от зажженной спички. Из окна за сценой наблюдали Блюхер, и чертенок Кумух, словно сидели на верхней ложе в театре.

Сашок закрыл глаза, чтобы не видеть двоих в окне, курящего самодовольного офицера, восковых этих хладнокровных стрелков. И Сашок вдруг отчетливо почувствовал на его плече холодную костлявую руку. Тут он понял, что его конец уже наступает. И Сашку вдруг нестерпимо захотелось, чтобы смерть пришла в ином виде. В виде белокурой красавицы, с голубыми большими глазами. Чтобы смерть была с очаровательной детской улыбкой и нежными руками. И чтобы госпожа смерть постоянно улыбалась, и не страшила душу умирающего.

И вдруг Сашок ясно увидел ее, ту, о которой мечтал. Она стояла рядом, и гладила теплой ладонью его голову. От необыкновенной женщины шел аромат цветов и ягод, которые уносили Сашка в далекое, счастливое детство. Женщина-смерть в этот момент была Сашку роднее, чем его мать. И Сашок мысленно поблагодарил смерть за то, что она ему угодила, и дала наслаждение и успокоенность перед гибелью.

Офицерик докурил, бросил на землю окурок, и растоптал его сапогом. Затем с презрением оглядел Сашка, и оглянулся на окна. За стеклом Блюхер и Кумух отвернулись спиной, показывая тем самым свое решение.

Офицер поспешно скомандовал: "Пли!". Раздался недружный залп и горячие пули прошли тело Сашка. Но от этих пуль телу было даже приятно, и Сашок улыбнулся.

Эх, видел бы Сашок лица тех, кто в него стрелял! Они были искажены испугом и паникой. Ведь такого они еще не видели. Чтобы жертва перед смертью блаженно улыбалась и даже тогда, когда смертельные пули нашли свою цель.

Один солдат сразу сошел с ума и, схватившись за голову, упал, катаясь по грязи, бормоча бессвязные слова.

У двоих солдат, винтовки выпали из рук, и видно было, что они не находили себе места. Офицер трясущимися пальцами, пытался достать папироску, но это ему не удавалось.

А Сашок лежал, раскинувшись на груде кирпичей, продолжая улыбаться, хотя тело его быстро остывало. Душа Сашка еще витала над бездыханным телом, словно раздумывала о том, стоит ли ей покидать это тело. Душа рассматривала Сашка, словно пыталась запомнить напоследок своего хозяина. А затем простилась с телом. И взмыла в бездонный космос.

А чертенок Кумух зло смотрел через оконное стекло, скрипя зубами. По пыльному стеклу медленно лились дождливые струйки. Черт чувствовал себя скверно, и неуютно. Впервые он не получил удовольствие от чьей-то смерти. Черт не смог получить часть энергии, которая остается от бездыханного тела. Смерть всегда делилась с чертом этой энергией, но не в этот раз. Кумух ясно увидел, что смерть предстала перед Сашком сначала в обычном своем виде, а затем превратилась в красивую девушку. Такое Кумух за смертью наблюдал всего два раза. В этот раз смерть оттолкнула мысленные порывы черта, который поджидал получение энергии убиенного. Неужели Кумух попал в опалу? Только этого ему не хватало! Что теперь он скажет перед советом чертей? А если его разжалуют в мелкие бесы? Вся карьера тогда пойдеп ко дну. Но впереди еще несколько жизней Сашка. Посмотрим, как он их проживет.

На окраине Мюнхена в 1931 году жила семья Штрассеров. Отец Фридрих, был хорошим плотником, а его жена Эльза погибла под колесами поезда. Говорили, что ее столкнули с перрона двое людей. Убийцы были в черных плащах, которые затем растворились в толпе. В этой семье был рожден сын Генрих, который радовал отца своими успехами в спорте, и науке. Генрих увлекался джиу-джитсу, волейболом и теннисом. Парень отлично стрелял из пистолета, а еще любил ставить химические опыты.

Однажды Генрих чуть не сжег свой дом, делая очередной опыт. Генриху было уже 23 года, когда к власти пришел Адольф Гитлер. Как и многие парни, Генрих был без ума от фюрера. Для него Гитлер был земным богом. При власти фюрера немцы вновь зажили полноценной жизнью. Генрих, не раздумывая, вступил в нацистскую партию фюрера. Ему однажды посчастливилось стоять вблизи проходившего вождя, который выхватил своим цепким взглядом смазливого крепкого паренька. Фюрер остановился, одарил Генриха теплым взглядом, и даже потрепал парня ладонью по щеке. От вождя исходила необъятная энергия, которая влекла за собой. Кто-то из сопровождения фюрера, сфотографировал Генриха.

Генрих гордился фашистскими атрибутами. Он с нежностью гладил красную повязку со свастикой. Ему еще выдали форменную серую рубашку с накладными карманами, черные брюки-галифе, яловые сапоги, пилотку и дубинку.

Генриху посчастливилось участвовать в триумфальном факельном шествии. Это было поистине незабываемое зрелище. Четко выстроенные парии в виде свастики, в форме, с факелами делали круг за кругом. И эта огненная свастика кружилась на площади словно живая.

Повсюду были счастливые и восторженные лица. Это был ритуальный праздник, который возродился из глубины веков. Генрих после этого торжества долго находился под впечатлением.

Однажды в апреле, в день рождения фюрера, Генрих поспорил с друзьями, что переплывет Рейн. Поспорили на бочку пива. Генрих перед заплывом выпил стакан шнапса, и разбежавшись, плюхнулся в холодные воды реки.

Нa середине реки, Генриху свело ногу судорогой, и он отчаянно пытался совладать со своим телом. Но все старания были тщетны. Генрих стал тонуть, глотая ртом холодную мутную воду.

И тут Генриху откровенно повезло так, как рядом проплывал буксирный катер, с которого прыгнул в воды моторист. Спасителя звали Куртом Бекинбауэром, который с огромным трудом вытащил за волосы Генриха.

На палубе буксира лежало бездыханное тело Генриха. Люди пытались спасти парня, но из тела утопленника вытекала только мутная вода. Не помогло ни искусственное дыхание, ни массаж сердца.

Вот в это тело и влетела душа Сашка. Тело вздрогнуло, и Генрих закашлялся, давясь выходившей водой. Вся команда катера остолбенела от чуда, ведь утопленник был уже мертвым. Первым очнулся капитан буксира Ганс Шлауберг, который перевернул Генриха на живот. Он подставил свое колено под живот парня, и начал качать тело на своем колене. Вода изо рта Генриха стала выливаться, словно ее выкачивал насос. Через пять минут, Генрих с опухшими глазами, осматривал людей, который стояли над ним.

Пари Генрих проиграл, но пива с него так никто не запросил. После заплыва, он слег в больницу с воспалением легких. В больнице Генрих пробыл около месяца. Надо отдать должное соратникам по паргии, которые проведывали регулярно товарища, принося продукты.

Генрих сразу почувствовал, что у него внутри произошли большие изменения. Словно у него внутри сидел еще один человек.

Шел июль 1940 года, и к Генриху явились люди из гестапо. Они сверили фон с оригиналом, и приказали собирать вещи. Отец со слезами на глазах, простился с сыном, думая, что больше не увидится с ним.

Но Генриха привезли в пятиэтажное здание рейхсканцелярии. Вымыли, и приодели в новую черную форму обер-лейтенанта. Генрих ничего не понимал. Через некоторое время Генрих стоял на вытяжку перед самим группен-фюрером СС Хельмутом фон Зальцбургом.

Начальник гестапо улыбнулся, и предложил Генриху присесть на резной стул. У Генриха явно дрожали колени, и дыхание тоже сбилось. Группеп-фюрер ласково спросил:

- Как доехал, сынок? Как себя чувствуешь?

Генрих не смог ответить, так как в горле застрял предательский комок. А Зальцбург продолжал:

- Мы все о тебе знаем, Генрих. О, всех твоих увлечениях и возможностях. Даже о том, что ты в честь фюрера попытался переплыть Рейн. Это похвально, но отдает мальчишеством. А, пора стать уже настоящим мужчиной, который будет полезен рейху. Ведь ты истинный ариец, и в тебе течет чистая тевтонская кровь. Такие люди нам очень нужны. Именно тебя выбрал фюрер для важных дел. Ведь фюрер помнит всех своих любимчиков. Вот фото, на котором ты вместе с вождем. Вот фото, где тебя обласкал сам фюрер, а у Адольфа Гитлера глаз наметанный, он зря никого не избирает.

Принесли кофе на двоих, и Генриху была оказана честь, выпить его с группен-фюрером. Зальцбург улыбался, поблескивая пенсне, в котором отражались оранжевые языки пламени старинного камина.

Генрих был зачислен в спецкоманду по обучению диверсионных групп. Вначале его учили, а затем он должен был обучать других.

Начались муторные учения, муштра. Генриха с самого начала не взлюбил начальник курсов - гауптман Фриц Шлоссер. Он старался мучить своего нового ученика, давая ему самые трудные и неприятные задания. Видно ему не нравилось, что Генрих один из любимчиков фюрера.

Сам Шлоссер был только наполовину немцем, его мать была с Западной Украины. За спиной Шлоссера называли "хохлом" либо "шпиком". Гауптман был почти лысым, с мясистым красным носом. Лицо его было усеяно бородавками, а слюнявые толстые губы не просыхали от белой пены. Выцветшие от злобы выпуклые глаза выдавали в Шлоссере бесчувственную натуру, способную на любую подлость. Левого уха на голове гауптмана не было, он лишился его при обучении с ножом. Ученик случайно, а возможно и не случайно срезал ухо учителю начисто. Ухо не удалось прирастить, оно не прижилось. Шлоссер представлял собой сбитого крепыша с волосатым телом, покрытым рыжими ворсинками. На выпуклом животе, постоянно не гасте! свались средние две пуговицы. Он эти пуговицы застегивал только при виде начальства, втягивая в себя бесформенный живот.

Практически все ученики ненавидели своего учителя, но кто-то среди них был "стукачом", и возможно он был не один. Это Генрих не раз на себе испытал, когда что-нибудь высказывал по отношении к гауптману.

Сегодня после лазанья по стенам домов, Шлоссер назначил метение ножей. Кто не мог справиться с последним заданием, того ожидала муштра на плацу и чистка клозетов. Гауптман специально так выстраивал учения, чтобы одно перекрывало другое. После тяжелого лазанья по стенам обычно руки сильно напряжены, и дрожат. В таком состоянии метать практически невозможно.

Генрих вспомнил уроки медитации, и начал расслаблять свое тело. Мышцы постепенно успокаивались, и тело входило в норму. Генрих семнадцатым по счету должен был метать ножи. Перед ним лежали три финских ножа с разным весом и разной формы. Шлоссер заранее осклабился, ожидая неудачу Генриха.

Генрих видел перед собой лишь круглый щит мишени с красным кружком посередине. Руки Генриха полностью к этому времени успокоились, и во всем теле появилась твердая уверенность в успехе. Генрих спокойно взял в левую руку за лезвия три ножа. Затем правой рукой взялся за первый нож, и спокойно его метнул. Первый нож вонзился прямо в "яблочко", и вес ахнули. А гауптман, не веря своим глазам, обернулся в сторону мишени, прищурив глаза.

Генрих знал, что обычно первая пуля или нож летит точно в центр. Второй нож почти рядом вошел с первым. За спиной зашептались соратники. Гауптман в бессильной злобе надул на губах пузырь, и словно окаменел, застыв в нелепой позе.

Генрих метнул и третий нож, который вонзился между первым и вторым ножами, зазвенев, ударившись о сталь. Ученики вновь охнули, и кто-то даже цокнул языком от восторга. Шлоссер закусил губу, и выкрикнул следующего. Но никто из метавших курсантов, не сумел даже один раз поразить мишень. Гауптман косился на везунчика, вышагивая взад-вперед. Потом, словно вспомнил что-то, заорал:

- А Генриху по кличке "лис", приказываю выучить внутренний устав от корки до корки.

К Генриху подошли курсанты Курт и Ганс, расспрашивая его об удачном метании.

Генрих постоянно в себе замечал присутствие другого человека, который его менял, влияя на его привычки, вкусы и характер. В теле словно жили два человека, но тот второй был неплохой, и это устраивало хозяина. У Генриха оыли часы мысли о том, что его тело получило новую душу. Он догадывался, что это произошло после его неудачного апрельского заплыва.

Несомненно, навыки Генриха в джиу-джитсу и стрельбе пригодились в обучении. Он слыл лучшим стрелком из вальтера и парабеллума. И в боевых искусствах Генрих тоже преуспел. Когда с проверкой через год приехал группеи-фюрер Хельмут фон Зальцбург, Генриха представили как одного из лучших.

Зальцбург подошел к вытянувшемуся в струнку Генриху, и потрепал его по щеке как фюрер. Шеф улыбнулся, сверкая зрачками, и тихо произнес: - Я ведь говорил, что наш фюрер никогда не ошибается в выборе. Гауптман, присвоить этому курсанту очередное звание, и назначить его первым помощником.

Гауптман услужливо склонил голову, криво улыбаясь, глотая горькую слюну.

Впервые Генриху доверили подготовку спецгруппы из восьми человек. Шел 1943 год... . Среди курсантов спецшколы были не только немцы. Был один поляк Збигнев по кличке "кондор", белорус Петр по кличке "енот" и даже русский Василий по кличке "рысь". Русский курсант был угрюмым великаном, с огромными ручищами, и стальным взглядом. Почему-то Генриху "рысь" нравился, несмотря на его слабую общительность.

Василий был сыном знаменитого русского сибирского купца Дюжева, который в 1920 году уехал во Францию, а затем перебрался в Германию. Василий слабо знал немецкий, но ему больше нужно знать было русский язык. Ведь он один из первых кандидатов по заброске в Россию. Этот парень жаждал отомстить советчикам за уничтожение своего хозяйства, за захват власти. Хотел мстить за надругательство над христианской церковью, ну и за прочее.

Генрих пытался учиться русскому языку у Василия, и довольно преуспел в этом деле. Генриха прямо тянуло к изучению этого мелодичного древнего языка. Ему нравились необыкновенные обряды, традиции, суеверия, культура. Василий с удивлением наблюдал за Генрихом, который тщательно изучал историю Древней Руси, стихотворения Пушкина, Лермонтова, Дельвига. Единственно, Генриху тяжело было читать труды Достоевского. Хотя, сам фюрер сказал, что чтобы понять

Война с русскими Генриху не нравилась, он видел в русских братский по крови и по духу народ. Он верил, что пакт о ненападении в 1939 году между Германией и СССР был настоящим. Германия не собиралась воевать с Россией. Гитлер со Сталиным были друзьями, и их интересы во многом совпадали по поводу мироздания. Кроме того, они были одними из лучших учеников великого Гурджиева - ясновидящего, мага, целителя, гуру, прорицателя, ученого, посвященного в редкие тайны мира. Гурджиев был знаменитостью в двадцатые годы, ездил по всему миру, читая лекции и собирая новых учеников.

В конце сорокового года, либо вначале сорок первого, фюрера подменили. Второй фюрер был ниже ростом, болел сифилисом, надбровные дуги на черепе были совсем другие, был крайне нервозен. Новый фюрер имел отрицательную энергетику, болел псориазом, и еще имел целый букет болезней. Подмены королей, царей, вождей во всем мире было обычным делом. Многие и не заметили подмены, но часть генералов, и офицеров догадывалось о страшной подмене. Потому и покушение эти догадливые организовали неудачно. Судьба истинного фюрера не была известна. По одной версии его убили, по другой фюрер был заморожен до нового времени, по иной версии из Гитлера сделали узника-наблюдателя, по следующей версии он уехал в Антарктиду.

Война с Россией никак не входила в планы настоящего Гитлера, поэтому, когда в первых числах сорок первого года прошел слух о возможной войне

В СССР, Генрих подумал, что кто-то распространяет глупые "утки". Генрих был ошеломлен, узнав, что германские войска вторглись на территорию СССР. Германских солдат так одурачили геббельсовской пропагандой, что они шествовали по русской земле как освободители братского русского народа от коммунизма. "Блиц крига" у двойника фюрера не получилась. Война надолго затянулась, унося из жизни сотни тысяч воинов с разных стран.

Первая диверсионная группа из девяти человек, которых готовил Генрих, сразу же попала в руки "смерша". Начальство было крайне недовольно, и приказала готовить новую группу из семи и пяти человек.

Группу из семи человек доверили Генриху. Он учил диверсантов без особого энтузиазма. Впервые Генрих смотрел на своих подопечных, как на будущих убийц. Ему было противно и гадко, а душа прямо стонала, словно чувствовала беду.

Перед самым забросом диверсионной группы в тыл к русским, гауптман сделал Генриху сюрприз. Он уговорил начальство, чтобы оно послало с группой и ее учителя - Генриха Штрассера. Мол, так будет намного вернее и надежней. Учитель сможет помочь группе в трудную минуту. Начальство школы одобрило идею гауптмана, и Генрих за час до отлета группы, узнал о своей судьбе. Генрих спешно и нервно собирался, закусив до крови нижнюю губу.

Генрих не ожидал такого подвоха. Хотя от Фрица Шлоссера можно было всего ожидать.

Гауптман стоял у стены, злорадно наблюдая за идущим Генрихом. Генрих увидел ненавистную рожу, и направился с улыбкой к Шлоссеру.

- Герр гауптман, я благодарен вам за все ваши уроки. Спасибо за доверие, и до скорой встречи! - весело выпалил Генрих.

Гауптман менялся в лице, не понимая, говорит ли Генрих правду или придуривается.

Потом Генрих раскинул демонстративно руки в стороны, словно хотел обнять напоследок потного толстяка. А, потом неожиданно левым кулаком резко ударил в подбородок Шлоссера. Гауптман без чувств рухнул в грязную лужу.

Генрих потер ушибленный кулак, и бодро направился к планеру. Группа диверсантов видела спектакль с гауптманом, и теперь довольно гоготала.

В небольшом планере расселась вся диверсионная группа - пятеро диверсантов и их инструктор Генрих. Внутри планера наступила напряженная тишина. Был слышен лишь гул самолета, который тащил за собой планер. "Фоке-вульф" тащил на тросе бесшумный планер с диверсантами. Летели среди густых облаков, чтобы не заметили русские зенитчики.

Однако русские все же заметили летящие самолеты, и открыли беспорядочный огонь из зениток. Снаряды рвались вокруг самолетов, осыпая небо осколками. Осколки бились об стальную обшивку самолетов, а один из осколков пробил иллюминатор, и ранил в плечо украинского диверсанта по кличке "крот". Самолет отцепил планер, и фанерное изделие, гонимое воздушными течениями, закачалось в мутном небе.

"Крот" стонал, зажимая раненое плечо, но пальцы не сдерживали фонтан крови. Генрих, отдал приказ, прыгать троим диверсантам. Один диверсант шагнул в неизвестность, за ним "крот" и следом третий диверсант. Планер вдруг резко пошел к земле, видно попал в воздушную яму. Генрих скомандовал выход из планера. "Рысь" улыбнулся, и шагнул из планера, а следом и остальные двое выпрыгнули в кромешную тьму. Генрих последним выпрыгнул в зияющую пустоту. Его отбросило влево воздушным потоком. Генрих несколько раз кувыркнулся, и успеть заметить, что какой-то костер на земле не так уж далеко. Он быстро дернул за кольцо, и парашют вырвался из рюкзака на свободу.

Генрих еле выровнял парашют, и приземлился довольно неудачно. Его занесло на высокую сосну. Под тяжестью тела, парашют заскользил по ветвям, и в итоге застрял. Стропы переплелись, и сковали движения Генриха. Генрих попал в нелепое положение, просто подарок для русских. Утром его обнаружат, и в лучшем случае возьмут в плен, а то могут и так пристрелить. Генрих представил себя в виде новогодней игрушке на елке, и заулыбался.

Генрих тщетно пытался дотянуться до ножа. Тело затекало от неудобного положения. Надежда была еще на то, что его обнаружит кто-нибудь из диверсантов.

Через пару часов, Генрих услышал треск веток под ногами нескольких человек. Генрих напрягся, а потом вздохнул с облегчением. К нему подошли четверо его диверсантов. Поляк Збигнев по кличке "кондор", белорус Петр по кличке "енот", русский Василий по кличке "рысь" и немец Отто Клюге по кличке "гадюка". Последний был особо опасен, так как был обучен одним японским мастером боевого айкидо. И в его жилах текла не простая кровь.

Генрих слабо улыбнулся, так как от удара об ветку ныл правый бок. Трое шагнули к дереву, на котором повис Генрих. Только Василий замешкался, оставшись позади всех. Похоже, у него развязался ботинок.

Когда троица приблизилась к стволу сосны, Василий вдруг выхватил из ножной кобуры вальтер, и практически в упор выстрелил в затылки диверсантов.

Выстрелы оказались точными, так как смерть к троим, пришла мгновенно. Госпожа смерть, похоже, сама не ожидала таких быстрых событий. Три неподвижных трупа уткнулись лицами в лесной мох.

- Ты, уж извини "лис", но настоящий русский всегда остается русским! Ты, уж тут повиси, а я тебя сдам, куда следует. Не скучай! - дружелюбно произнес хладнокровный убийца.

"Рысь" сделал несколько зарубок на стволах, оглянулся на Генриха, и пошел в глубь леса, осторожно ступая на сухие сучья.

Утренний белесый туман успокаивал, и одновременно навевал тревогу.

Генрих думал о том, что русских действительно невозможно понять. Они могли совершать непредсказуемые поступки.

Потом Генрих вспомнил о запасном маленьком ноже, который находился в потайном кармане. Он с большим трудом умудрился все же достать нож. Затем поспешно обрезал стропы, и рухнул с высоты на землю, подвернув лодыжку. Генрих глухо вскрикнул от боли, повалившись на бок.

- A вот это совсем некстати... - подумал про себя Генрих, потирая ушибленную лодыжку. Генрих туго обвязал вывихнутую лодыжку бинтом, и оперся на суковатую палку.

Потом Генрих сориентировался по направлению, и двинулся на восток.

Он понимал, что операция полностью провалена. И что его и остальных наверняка уже ищут смершевцы.

Позади себя, в глубине леса, Генрих услышал лай собак, и это ему не понравилось. Он вытащил из бокового кармана пакет со смесью из табака и перца. Он стал посыпать свои следы этой ядреной смесью. Затем вошел в ручей, и двинулся по руслу, оглядываясь по сторонам. Похоже, собаки оставили погоню, нанюхавшись, смеси, и скулили, чихая. А вот люди еще надеялись на свою интуицию, и все же догнали Генриха.

Конечно же, догонявшим Генриха, нужен был живой диверсант, тем белее инструктор диверсионной школы. Ближайший огромный рыжий сержант, бросился на спину Генриху.

Генрих без особого труда легко увернулся от сильных рук, и умудрился швырнуть громилу о землю. Сержант охнул, и затих. Второй смершевец попытался остановить диверсанта выстрелами из пистолета "ТТ". Пули с воем входили в землю рядом с Генрихом. Генрих метнул в красноармейца нож, который застрял в бедре. От полученного шока, смершевец замер, как вкопанный, выронив пистолет в мох. Третий догонявший солдат вскинул автомат, видя, как его друзья, корчились на земле.

Генрих не стал дожидаться автоматной очереди и, вскинув натренированную руку с вальтером, сделал два выстрела. Видно одна из пуль застряла в колене солдата. Смершевец упал на землю, как подкошенный, уронив автомат, схватившись за раздробленное колено.

Генрих посетовал про себя, что покалечил солдата, ведь целился-то в бедро. Затем Генрих, опираясь на посох, поковылял дальше, уходя от погони.

Генрих, был с самого начала одет в форму капитана-артиллериста. За спиной болтался рюкзак с куском сала, краюхой хлеба и луковицей.

С пояса капитан снял фляжку, и сделал глоток теплой воды. Генрих вышел на лесную дорогу, и вдруг услышал шум мотоцикла. Он остановился в раздумье. А, вдруг это шанс уйти от погони? Мотоцикл с люлькой уже подъезжал. За рулем сидел сержант в пилотке. Мотоцикл остановился возле капитана.

-- Здравия желаю, товарищ капитан! - бодро обратился мотоциклист к Генриху.

-- Здравствуй, сержант! Вот беда, ногу подвернул некстати, может, подбросишь меня, - спросил Генрих мотоциклиста.

- Отчего же, товарищ капитан, обязательно поможем. Садитесь в люльку, - весело произнес курносый юнец.

Генрих залез в коляску, и мотоцикл застрекотал по лесной дороге. В это время в небе показался немецкий "мессер-шмидт", который на бреющем полете пронесся над лесом, поливая из пулеметов лесную дорогу. Пули застучали по мотоциклу, прошив насквозь водителя, который повалился на руль. Мотоцикл завернул влево, ударившись о сосну. Генрих, ударился грудью о борт коляски, и не мог долго нормально вздохнуть.

- Что же за непруха такая!- пробормотал разбитыми губами Генрих, вылезая из коляски.

Генрих поковылял дальше, уходя все глубже в лес. На счастье Генриха, он нашел в траве лесную землянику. Набрав горсть ягод, он с удовольствием отправил их в рот. Аромат ягод напомнил ему детство, и Генрих, закрыл глаза, привалившись к стволу березы. Генриху приснился сон, который был словно наяву. Генрих, одетый в серебристый комбинезон, стрелял из неизвестного оружия зелеными лучами, которые прожигали все на своем пути. Он стрелял в чертей, которые появлялись то тут, то там, швыряя в Генриха огненными шарами. Чертей было много, но Генрих уворачивался от огненных шаров, уничтожая лучами чертово племя. Нападавшими чертями, руководил давний знакомый Генриха - черт Кумух, одетый в черную мантию. Генрих был уверен, что он отлично знал этого черта. Черти вырастали из-под земли, вырастали из воздуха. Генрих боялся, что лучи закончатся, и черти навалятся на него. И тут Генрих вдруг провалился в какие-то тар-тары, крутясь в каком-то бесконечном тоннеле. Он летел мимо разных времен и людей. Иногда торчали из туннеля страшные рожы, которые шипели на пролетавшего человека. В конце тоннеля Генрих плюхнулся в густой, фиолетовый кисель, который был к тому же живой. Генрих слышал его хриплое дыхание, и чувствовал работу его органов. Генрих не знал, что ему делать в данной ситуации.

Генриха из сна вывел чей-то настойчивый голос. Он приоткрыл глаза, и увидел направленный на него ствол винтовки. Оружие в руках держала симпатичная девушка, одетая в гимнастерку, которая заканчивалась черной юбкой. Девушка была с большими синими глазами, в которых читался страх и интерес. Губы были нежными и чуть припухлыми. Носик был чуть курносым, а русые волосы были собраны, и заколоты на голове.

Девушка пыталась что-то сказать, но от волнения не могла произнести ни слова. Тогда ей на помощь пришел сам Генрих:

- Здравствуй, красавица! Ты никак приняла меня за диверсанта? Вот умора, кому расскажу, не поверят! А, я тут второй день сижу с поврежденной лодыжкой, и как назло ни души! Так может, вы мне поможете с моей ногой. Вот ехал из госпиталя в свою часть, и подвернул ногу. Не везет, так не везет!

Девушка стояла в нерешительности, открыв рот от речи капитана. Она была вес еще в нерешительности. Ей почему-то сразу понравился этот видный капитан. Таких, только в кино показывают! - подумала про себя девушка.

- Ох, девушка, видно я ошибся, приняв вас за мою добрую фею! Вы мне точно не поможете! Придется умереть от голода в лесу, так и не дождавшись помощи.

Девушка покраснела до корней волос, и опустила винтовку. А потом словно спохватившись, заикаясь, произнесла: - А. ну-ка, покажь свои документы! Посмотрим, что ты за гусь! Генрих улыбнулся, и достал из нагрудного кармана свои документы. Затем их протянул девушке, которая начала изучать пристально бумаги, положив на траву винтовку. Генрих без труда мог схватить винтовку, и направить ее па дамочку. Но, он наоборот расслабился, и готов был выполнить любую прихоть лесной красавицы. Его забавляло появление этой девушки, и он хотел, чтобы этот спектакль подольше продолжался.

Документы были вроде в порядке, и девушка вернула их владельцу. Наступила тягостная пауза, которую нарушил сам Генрих:

- Красавица, ты хотя бы скажи раненому, как тебя зовут?

Девушка вновь смутилась, и покраснела, а потом выдавила из себя с трудом:

-- Меня зовут Настя... А вас я уже знаю, как зовут. Вы Комаров Александр Владимирович, комбат артиллерии. Как же мне вам помочь? Ведь передовая отсюда далеко. Здесь в лесу есть только наш партизанский отряд. Там есть у нас фельдшер дядя Коля, который вам поможет. Если хотите, то я вас проведу в отряд.

-- Да, это было бы здорово. Я бы подлечился, да и остался бы у вас воевать. Пушки мне до чертиков надоели, хочется лесным воздухом дышать, а не слышать свист летящих снарядов. Нас ведь не спрашивали, отправляя на курсы артиллеристов. А я мечтал быть партизаном, вроде Дениса Давыдова. Так что, я готов идти в ваш партизанский отряд. Веди меня Анастасия ... Сусанина.

-- Это почему, Сусанина? Моя фамилия Березкина. Это вы опять шутите?

Генрих захохотал, опираясь на посох. Настя тоже улыбнулась, и пошла вперед, показывая дорогу. Оба шли по лесу, болтая на разные темы.

Настя про себя удивилась, сколько знает этот Комаров. Сразу видно интеллигента, который жил, небось, всю жизнь в городе. Да, и красивый больно этот капитан. Такие, обычно, при штабе ошиваются. Только этот, попроще будет, и подобрее. Вот проверим его на наших собаках. Их не проведешь, они чувствуют хорошего человека, либо сразу облают злого. Лес заметно погустел, и только по еле заметной тропке можно было идти между поваленных деревьев, и густых кустов. Генрих стал больше ковылять, ведь нога заметно распухла, и сапог безжалостно сжимал ноющую лодыжку.

Генрих попросил Настю на время присесть для отдыха. Девушка согласилась, и попросила флягу Генриха. Тот отдал фляжку, которую девушка унесла куда-то, а затем вернулась с полной фляжкой, наполненной родниковой холодной водой. Генрих жадно выпил воду, и поблагодарил Настю.

Генрих с Настей двинулись дальше, и тут внезапно из-за деревьев раздался голос:

- Кого, это ты привела, Настя? Девушка ответила, что ведет раненого капитана, который возвращался из госпиталя. За деревом молчали, переваривая информацию.

- Ладно, веди его дальше, там посмотрим...- раздался снова хриплый голос. Настя привела капитана в лагерь. Их обступили партизаны, которые недоверчиво смотрели на бравого офицера. Слишком щеголевато выглядел капитан, словно искусственный был. Документы внимательно проверили, а потом вышел дел в пиджаке, и спросил Генриха:

- Ну, и как ты попал в наш лес, милок?

Генрих без запинки ответил:

-- Меня из госпиталя вез ефрейтор на мотоцикле с коляской. Налетел немецкий истребитель, который расстрелял мотоцикл из пулемета. Ефрейтор погиб, а я остался жив, но подвернул ногу. Так немного прошел от того места, где погиб мой товарищ. Вы можете проверить, он должен еще там лежать. Да, и мотоцикл, пробитый пулями, обнаружите.

-- Складно говоришь, капитан. Обязательно проверим, а пока к фельшеру направляем.

Дядя Коля, возился с раненым в плечо партизаном. Он без наркоза на глазах Генриха вытаскивал из плеча пинцетом осколок от гранаты. Раненый держал в зубах палочку, которую почти уже перекусил. Раненый стонал, напрягшись, сидя на табуретке.

Дядя Коля весело шутил, доставая осколок, а раненый в это время побелел лицом.

- Ничего, Захар, щас табе дам за подвиг спиртика, и уложим табе на нары. Будем еще гулять на твоей свадьбе. Вот табе и невеста подходящая. А, Настюха. как табе евонный жених? Люб аль не люб?

Девушка снова покраснела, и произнесла:

- Опять, вы за свое, дядя Коля! Сколько вам раз говорить, что не время жениться! Война ведь идет по земле!

- Да и шут с нею, с етой войною! Любовь живет несмотря ни на что! Ето точно! Эх, охота на какой-нибудь свадьбе погулять! Давай, Настенька, выбирай скорее сабе пару! Вот гульнем, так гульнем! Ну, Захарушка, приходи к завтрему, помажем еще рану. Ну, что там у вас случилось? Генрих уселся на табурет, и с трудом снял сапог с распухшей ноги.

- А усе понятно, милок. Настя готовь компрессы из травяного сбора номер девять. А, щас немножко помнем твою ногу.

Через полчаса у Генриха боль притупилась, у дяди Коли были волшебные руки. Генрих не стал надевать сапог, а с перебинтованной ногой пошел за Настей в партизанскую столовую. Генриха накормили борщом из крапивы, вареной картошкой и компотом из лесных ягод.

В свою очередь Генрих отдал повару свой кусок сала, луковицу и хлеб. Партизаны подаркам явно обрадовались. Повар дед Антип сказал:

- Вот теперь можно будет делать настоящую заправку для борща.

Настя одобрительно посмотрела на капитана. Потом она отвела его на нары, на которых наброшены были тюфяки. Генрих быстро уснул, утомленный от постоянного напряжения.

Через три дня Генрих почти поправился, чуть прихрамывая. Слова капитана проверили, обнаружив пробитый пулями мотоцикл и убитого сержанта. Все сходилось. Но все равно командир отряда дед Архип Петрович, не очень-то доверял красавцу капитану. Генрих через две недели попросился взять его на задание.

Дед Архип, прищурился, и спросил Генриха: - А, чем ты сможешь нам помочь, милок? Генрих ответил, что знает неплохо немецкий, так как мама была учительницей немецкого языка. Еще он может хорошо стрелять, так как еще в школе занимался стрельбой.

Дед, почесал себе затылок, и сказал:

- Ладно, проверим тебя на деле, капитан. Завтра пойдешь с Захаром и Андрюхой в разведку. Может, снимешь свою форму, капитан, а то больно смущаешь наших ребят?

Генрих даже обрадовался этому, и с радостью надел гражданскую одежду. Ему достался серый пиджак, синий свитер, и черные брюки. Захар отдал ему свое кепи. Но все равно, даже в этой одежде, Генрих выглядел, как парень из модельного журнала.

Рано утром трое разведчиков отправились на линию фронта. Генриху вручили винтовку, нож и две гранаты. Захар гордился немецким автоматом, а Андрейка на плече носил немецкую пехотную винтовку со штыком.

У Захара еще болтался на шее цейсовский бинокль, в который он иногда смотрел. Вот Захар замер, всматриваясь в оптику, а потом шепотом произнес:

- Вижу немецкого снайпера, сидит весь замаскированный в листьях, ест яйца. Рядом нет пока никого, будем брать.

Генрих попытался отговорить Захара брать снайпера, ведь он быстрее нас обнаружит, и перестреляет как куропаток. На то он и снайпер! Но, Захар только презрительно посмотрел на Генриха. Захар первым послал Андрюху, который должен был зайти к немцу с тыла.

Андрюха тихо пробирался, пригнувшись, прячась за кустами. А Захар и Генрих приближались к снайперу спереди, что было полным бредом в представлении Генриха. Андрейка первым приблизился к немцу, но тот его обнаружил, и раздался сухой выстрел. Захар прильнул к окулярам, и скривился. Андрейка лежал с дыркой во лбу.

-- Ну, сука! Щас он у меня попляшет!- зло прошипел Захар, и прицелился из автомата.

-- Подожди, Захар, из автомата можно промазать. Давай я из винтовки попробую, - тихо произнес Генрих убедительным тоном.

Захар немного отрезвел, и молча кивнул головой.

Генрих осторожно прицелился в снайпера, и плавно нажал на спусковой крючок. Пуля вошла в грудь снайперу, который откинулся назад, дергая своим телом.

- Ух, ты! Как же ты в него попал, капитан? - спросил обрадованный Захар, глядя в бинокль.

Назад Захар возвращался с трофеями снайпера, а мертвого Андрейку тащил на себе Генрих.

В лагере без энтузиазма встретили двоих разведчиков. Хотя и Захар храбрился, и свой поход выставлял в лучшем виде. Деда Архипа невозможно было провести.

- Так значит, ты послал вперед Андрейку, а потом когда снайпер его убил, то капитан из своей винтовки убил этого снайпера, - с укором спросил командир отряда.

-Ну, да, так все и было. Теперь у нас есть снайперская винтовка, форма немца и немного еды.

-- А, у нас теперь нет нашего Андрейки. Ты, что не понимаешь этого? Нас так всех перебьют, если на одного немца мы тратим жизнь одного партизана! - жестко сказал дед Архип.

-- Больше в разведку не будешь ходить, будешь помогать повару по кухне, - добавил командир, обращаясь к Захару.

Захар взбесился, и ушел в лес, усмирять свою обиду. А Настя со слезами на щеках гладила волнистый чуб мертвого Андрейки. На его лице застыла глупая улыбка, которая не портила его. На лбу Андрейки запеклась рана от снайперской пули.

Из соседнего партизанского отряда пришел гонец - конопатый паренек Пашка, который поведал, что скоро через эти места пройдет отряд немцев, которые что-то будут прятать. Информация, мол, верная, ей можно верить. Возможно, фрицев будет около двадцати автоматчиков. Если получится у вас, то дайте немцам отпор. А, ежели, не хватит силенок, лучше в бой не влезать. Нехай немцы уходят, всех не перебьешь!

Дед Архип, дымил своей трубкой, обдумывая ситуацию. Гонец, попивши чаю, отправился в обратный путь.

Генрих предложил наделать ловушек, в которые поймаются враги. Он, рассказал какие можно ловушки поставить в лесу. Дед Архип пристально всматривался в капитана, думая о чем-то своем.

А командир партизанского отряда "Смерть фашистам!" думал о том, сколько он человек наберет для встречи врага. Если отнять женщин, детей и стариков, то получится неприглядная картина - всего пятнадцать человек.

Захар постоянно подбивал клинья к Насте, но та резко отвергала все домогания ухажера. Вот и сейчас Захар начал грубо приставать к девушке, давая волю рукам. Генрих этого уже не выдержал, и крикнул здоровяку:

- Оставь Настю в покое! Не видишь, что ты ей не нравишься!

Захар обернулся, и с удивлением посмотрел на Генриха, а потом сказал:

- Ты что ли хочешь ее, а? Ты здеся без году неделя, и уже указываешь, кому что делать, сосунок!

Захар быстро направился на Генриха, который спокойно ожидал противника. Нападавший на капитана, отвел назад правую руку, и выбросил вперед сжатый кулак, который провалился в пустоту. Захар замешкался и растерялся, и тут же получил зуботычину по зубам, а потом еще удар ногой по левой почке. Захар взвыл от боли и злости, резко развернувшись в поиске противника. Но Генрих был уже где-то сбоку, и успел заломить левую руку, применив болевой прием. Захар снова взвыл, а противник своей ногой наступил на сгиб колена. И Захар плюхнулся со всего маху лицом в грязь.

Зрители одобрительно захлопали в ладоши. Захар поднял из грязи злое лицо, и вновь бросился на Генриха. Учитель диверсионной группы был снова на высоте, оказавшись сбоку противника. И снова, Генрих действовал молниеносно. Он решил не затягивать поединок, и ударил по одной болевой точке, которая давала о себе знать с запозданием. Чем дальше, тем больнее противнику. Но, вначале по воздействии на эту точку, жертва просто каменеет, что и случилось с Захаром.

Командир отряда внимательно за поединком, и многое ему не нравилось. Откуда этот красавчик знает запрещенных, неизвестных приемов? Почему он так метко стреляет, и так многое знает? Что-то здесь не то... Ну, что ж посмотрим его в деле, будет ли он уничтожать "своих"? А, может, он где-то научился этим приемам?

Настя с благоволением смотрела на своего спасителя, и краснела от своих мыслей. Возможно, этот капитан и есть ее судьба.

Дозорные донесли, что мимо лагеря движется отряд немцев около двадцати человек. Командир собрал весь свой отряд, и дал каждому задание.

Генриху с Захаром довелось прикрывать весь отряд в засаде.

Захар лежал рядом с автоматом "шмайсером", тяжело сопя от злобы. Снайперская винтовка досталась Генриху. Генрих поглядывал на Захара, а потом произнес:

- Ну, хватит дуться, Захар! Что было, то прошло, забудь, жизнь продолжается!

Но, Захар по-прежнему сопел в мох, ворочаясь от волнения.

Нa склоне показались немцы, которые беспечно двигались по лесу. Генрих прильнул к биноклю, рассматривая фигуры. Впереди вышагивал полковник абвера, увешанный железными крестами. Далее видно шла охрана полковника, а вот девятым шел никто иной, как гауптман Фриц Шлоссер. Как же мир тесен! Вот, кто точно не должен выжить!

Часть немцев тащила на себе тяжеленные рюкзаки, остальные прикрывали всю процессию.

Генрих не выдержал, и прицелился из винтовки в ненавистного Шлоссера. Пуля прошила встречные листья, и вошла прямо в шею толстому гауптману. Шлоссер, вскрикнул, и медленно завалился на бок. Немцы стали поливать лес из автоматов, а полковник спрятался за толстую сосну.

Командир партизанского отряда был вне себя. Кто же это выстрелил без приказа, сорвав всю операцию! Ну, задаст он перцу, если узнает, кто это сделал!

Немцев расстреливали из разного оружия, ведь они были как на ладони. Фактически никто не ушел, а полковник вышел из-за сосны с поднятыми руками.

Документы были действительно важными, это был архив агентов, полицаев, солдат РОА, планы объектов, запланированных к уничтожению.

Через день, в партизанский пришли "смершевцы", и забрали документы. Забрали и пленного полковника. Потом майор остался наедине с командиром дедом Архипом. Что там говорил майору дед неизвестно, только после разговора, двое "смершевцев" подошли к Генриху, и взяли его под белы рученьки. Для Насти арест капитана был шоком, и она бросилась на грудь к Генриху. Успела лишь сказать любимому, что будет всю жизнь его ждать. Генрих натянуто улыбнулся, и подморгнул левым глазом девушке.

Захар не скрывал своей радости, и не находил себе от радости места. Генриха под конвоем увели с собой ребята в малиновых погонах.

Генриха привели на допрос капитану Осинцеву. Лысоватый капитан, медленно со смаком затягивался папиросой, пуская в воздух голубые кольца.

Казалось, что капитан не замечает стоящего Генриха, а полностью поглощен своим важным делом. Так длилось около двух минут. Генрих стоял, и размышляло том, как ему себя вести в данной ситуации.

Осинцев вдруг резко перевел взгляд на стоящего арестованного, и с удивлением заметил:

-- Ба, кто к нам пожаловал. Сам Генрих по прозвищу "лис", первый помощник-инструктор диверсионной школы "Гитлер-шулле". Как нам повезло, вот с кем мечтал поговорить по душам. Ну, смелее, начинай свой рассказ, Генрих.

-- Товарищ капитан, вы меня за кого-то другого принимаете. Я Комаров Александр Владимирович, 1918 года рождения. Моя родина - Орловская область, Ливенский район, деревня Успенка.

Да, брось, дурака валять, Генрих, - перебил капитан Осинцев. - Мы же о тебе и так многое знаем. Один из любимчиков фюрера, подготовил около двадцати пяти диверсантов. Участие твое в партизанском отряде тебе в плюс пойдет, но все равно судить тебя будут как военного преступника. Вот тебе бумага и карандаш, пиши свою биографию.

Генрих подумал немного, и уселся писать правду-матку. Генриха отвезли в особую тюрьму, где сидели практически за все. Были здесь и предатели Родины, пленные немцы, закоренелые убийцы, воры и дезертиры.

Генриху досталась одна из самых плохих камер. В ней беспредельничали убийцы и воры, издеваясь над обычными заключенными. Когда Генрих вошел в камеру, о нем уже все знали. Беззубый "шестерка" в дырявой маечке, загорланил:

- А вот кто засылал на нашу многострадальную страну диверсантиков! Вот он герой третьего рейха, рыцарь железного креста! Вот, кто опоганил нашу Отчизну, хотел творить пакости нашему народу! Смерть поганцу!

И к Генриху потянулись несколько волосатых и татуированных рук. Генрих молниеносно успел сломать пальцы нескольких рук, и в камере завыли от боли.

- А, он сука, еще приемы знает, диверсант хренов! Мочи его! - не унимался "шестерка".

Но лезть к Генриху уже никто не решался. - Харе, пацаны! Успеем его еще замочить, все по нарам! - раздался, наконец, старшего по камере. - Пусть решит сам "Туз", самосуда не будет.

- Ну, красавчик, скоро ты у нас в красавицу превратишься!- не унимался "шестерка".

В камере дружно загоготали.

Генрих, на своей шконке не спал, только делал вид, что спит. Потому, как боялся, что дружно налетят зэки, и убьют. Но около четырех утра, сон взял свое, и Генрих задремал. "Шестерка" подал знак, и с нар осторожно стали слазить зэки. В руках у одних были остро отточенные ручки ложек, у одного было шило. В тело Генриха воткнулось несколько острых предметов, но крика жертвы никто не услышал. На лицо было накинуто вафельное полотенце, которым зажали рот. В тело все вонзались, и вонзались с остервенением самодельные ножи, пока тело совсем не обмякло. Так закончил свою жизнь Генрих Штрассер, так и не познавший, что такое любовь, не успев родить ребенка, да многого он не успел. Душа его поспешила вырваться из тюремной камеры. И, как только душа вылетела в космос, с телом Генриха стали происходить необычные чудеса.

Тело стало резко стареть, и кожа на скелете начала темнеть, и съеживаться, обнажая голые кости. Зэки в ужасе таращились на превращение красавчика - немца в дряхлые мощи.

Черт Кумух вышел на миг из стены, чтобы успеть захватить высвободившуюся энергию смерти. И снова вошел в стену. Кто из зэков видел черта, усердно начали креститься, думая, что им чертовщина померещилась.

Старший по камере, высморкался в платок, и высказался:

- Видно непростой это был немец, не надо было его убивать. Чую отзовется нам его смертушка. Может, он был какой-нибудь святой, а мы его кокнули. Ведь чуял я, что все не так тут просто. Теперь его нужно захоронить по-человечески, и будем за него молиться. А, то точно нам будет хана.

Долгожданный ребенок в семье Тумановых появился в апреле, четырнадцатого числа. Мальчика назвали Сашей. По идее он не должен был родиться, так как мама его в это время была под действием злой порчи. Алла даже собиралась сделать аборт, так как не верила, что ребенок будет нормальным. Ей было очень плохо, и она мочилась кровью. Врачи были бессильны оказать хоть какую-либо помощь. И сам хирург Николай Модестович Добровольский подсказал беременной мамаше, что в данной ситуации может помочь только знахарка баба Мотя. Владимир Андреевич, муж повез свою жену Аллу Дмитриевну к этой бабке.

Где-то на окраине шахтерского поселка, жила эта бабуля, которая многих спасала oт смертельной порчи. Баба Мотя представляла собой сгорбленную женщину, с жилистыми руками и пытливым взглядом. Знахарка осмотрела беременную женщину, и стала задавать разные вопросы. А, потом сказала:

- Будет тебе на днях сон, ты запомни его и мне расскажи.

Потом дала Алле травяной сбор для питья, и выпроводила, взяв немного денег.

На следующую ночь Алле действительно приснился сон, который она хорошо запомнила. Женщина поехала снова к бабке и поведала ей свой сон. Во сне ей приснился кучерявый мальчик - ангел с белыми крыльями. Ангел улыбался, опираясь на большую раскрытую каменную книгу. На раскрытой странице была выбита старославянским языком судьба мальчика. Бабка после того, как ей поведала сон женщина, сказала:

- Вот и ответ тебе небо прислало, рождение этого мальчика и принесет тебе облегчение. А, теперь нужно ко мне еще с месяц поездить, нужно зло изгонять из твоего тела.

Через месяц действительно беременной Алле полегчало, и она пришла уже в последний раз к бабе Моте.

Знахарка больше денег не взяла, так как больная была сама на волосок от смерти. А, потом прищурилась, и сказала:

- А, хочешь, Аллочка, я сделаю так, что к тебе сам придет тот, кто сделал тебе страшную порчу?

Женщина отшатнулась от бабы Моти, и пробормотала:

- Я с мужем посоветуюсь...

Аллочка передала предложение знахарки мужу, который тут же вспылил, и прокричал:

- Пусть, пусть только придет это зло, я его тут же убью!

Аллочка отказалась от предложения знахарки, а муж еще долго сетовал на то, что он сгоряча высказал свою угрозу, что он бы не тронул того человека, а только бы посмотрел ему в глаза.

Вот в такой обстановке и родился Сашок. Рос Сашок тихим и добрым ребенком. Его отец играл на разных инструментах, и особенно любил баян. Сашку нравились звуки баяна и пластинок, с которых лились мелодии танго, фокстрота и вальса.

Однажды какой-то хулиган, а возможно и злодей, швырнул в спальню кирпич. Камень пробил двойное стекло, и упал рядом с головой спящего ребенка. Сашок даже не шелохнулся, сладко сопя во сне. Родители долго собирали вокруг Сашка осколки стекла.

Детство Сашка прошло у своих бабушек, в Ростовской и Курской областях. Конечно, Сашок больше любил бабушку со стороны мамы. Она была подобрее, сюсюкала с ним. А, вокруг был огромный мир, в котором паслись коровы, овцы, гуляли гуси, куры и утки. За дальним огромным лугом текла древняя река Рать, которая ранее была морем. Продукты были самыми вкусными. Несомненно, Курская область превосходила Ростовскую по многим показателям.

Мальчик пошел в детский сад, в котором ему нравилось купаться в мелком бассейне, что стоял на улице. Ему не нравился вареный не соленый горох, и очень нравилось выступать на праздниках.

В школе с самого начала Сашок был лидером в классе. Он постоянно хохмил, придумывал разные штучки, пародировал учителей. Многие учителя любили Сашка, и немного даже завышали оценки. Попутно Сашок обучился игре на балалайке, баяне и гитаре. И даже пробовал играть на пианино.

Любимым занятием Сашка была лепка. Он лепил крестоносцев, мушкетеров, фашистов, гусар и устраивал целые сражения.

Соседка тетя Галя, заходя в гости, удивлялась на Сашка: - Оцэ, дытына! Гляды, сыдыть соби на полу и граеться. А мои целый дэнь по мусорникам шастають!

Очень Сашок любил, когда его отец собирал компанию соседей, и организовывал настоящий праздник. Музыка, вкусная еда, шутки, танцы, веселье. Иногда такая компания ходила в лес, на природу. Это был настоящий праздник.

Родители Сашка очень вкусно готовили, и в основном готовил отец, который еще ребенком попал в контрационный фашистский лагерь.

Практически всю отечественную войну отец Сашка провел в плену, работая на австрияк. Сашок с соседскими ребятами организовал вокально-инструментальный ансамбль. Он сочинял сам песни, которые пользовались успехом.

После окончания средней школы Сашок растерялся куда идти, и пошел в культурно-просветительное училище по классу баяна.

Из училища Сашка призвали в армию, но до этого он познакомился с чертом Кумухом. После пережитых многих жизней, Сашок стал не по годам опытным и умным. Теперь наступало время расплаты за чертово удовольствие, но Сашок ни о чем не жалел.

Впереди его, ждала огненная дикая Чечня. Сашок сидел в кузове бортовой военной машины, смотря на сидящих таких же, каки он новичков. Сашок понимал, что все едущие в республику смерти, в сущности, пушечное мясо.

Никто практически ничему не обучал молодых солдат, многие держали автомат только на присяге.

Удивительно, но Сашок уже каким-то внутренним чувством чувствовал, кто погибнет из молодых солдат. Машины ехали по мертвому городу. Дома зияли пустыми глазницами окон, кое-где еще дымились руины. Чужие горы настораживали, словно страх жил в этих горах. Сашок представлял себе его в виде огромного великана с густыми седыми бровями. У него была густая борода, и косматая голова. Руки были цепкие и когтистые, с липкими ладонями. Тело великана было бесформенным, и немного горбатым.

Таким себе представлял страх Сашок, трясясь в тентованном кузове. Впереди колонны и в конце ехали бронетранспортеры. Первый едущий бронетранспортер, вспыхнул как свечка, подбитый из гранатомета. По машинам застучали пули, летящие из кустов. Чеченцы стреляли с обеих сторон. Колонна попала в капкан.

Солдаты, которые были посмышленнее, заползли под машины, и отстреливались. А многие погибли в машинах, так и не понюхав пороха. Бой длился еще около часа, пока, не прилетела пара вертолетов, и разогнала хладнокровных убийц.

В часть приехали через четыре часа. Настроение у всех было мерзопакостное. Никто не притронулся к еде. Единственно выдали по сто граммов спирта, и выпили даже те, кто не брал в рот спиртного. Тягостное молчание нарушил командир - генерал-майор Тихомиров. Он хриплым голосом произнес:

- Дорогие мои, сынки. Сегодня мы потеряли наших многих солдат... Да, такова наша судьба - быть на страже нашей Родины, защищать ее рубежи. Нам очень важно навести здесь порядок, укрепить свои границы. Мы не должны допустить наемников хозяйничать на территории Чечни. И мы все сделаем, чтобы победить. Сейчас всем спать, отдыхайте, набирайтесь сил. Учеба и бои впереди, спите, сынки, теперь я ваш отец.

Сашок улегся на походную кровать, но спать совершенно не хотелось, перед глазами стояли картины смерти молодых ребят. Исковерканные тела, повсюду разбрызганная кровь и части тел. В особенности Сашку, запомнилась картина, когда взрывом оторвало голову парню. Эта голова откатилась, и остановилась перед лицом Сашка. Испуганное лицо оторванной головы еще что-то говорило. Беззвучно говорящая голова надолго запомнится ему.

Сашок пытаясь забыть эпизод с головой, начал вспоминать школьные годы, и родителей. Потом все же удалось заснуть, и Сашку приснился удивительный сон. Буд-то он находился в каком-то ином мире, полным чудес, цветов и ароматов.

Из-за цветущего розового куста, вышел улыбающийся кентавр, который передним копытом выстукивал какой-то мелодичный ритм. Кентавр подъехал к Сашку, помахивая пышным конским хвостом. Он протянул свою руку для приветствия, и произнес бархатным голосом:

- Меня зовут Варний, я страж надземного мира. А я тебя знаю, ты один из первых людей на земле. У тебя непростая миссия в этом мире, только ты в первую очередь мишень для всемирного зла. Тебе нужно научиться защищаться от злых сил. Слушай Природу-Мать, читай мудрые книги, общайся с посвященными людьми. Помни, что знание дается лишь тем, кто его ищет! На прощание я тебе дам один подарок. Кентавр сорвал с дерева маленький кленовый лист, и приложил к голому плечу Сашка. Лист в руках кентавра стал горячим, и оставил на коже след. Боли Сашок почти не почувствовал. Кентавр сказал, что если будет невмоготу, то стоит нажать на этот кленовый лист, и помощь придет.

Затем кентавр Варний испарился, растаяв в воздухе, словно сон.

Сашок проснулся, и подошел к висящему обломку зеркала. На плече отчетливо просматривался кленовый лист. Вот тебе и сон, прямо в руку!

На утро был смотр новоприбывших. "Старики" демонстративно ухмылялись, прикидывая, сколько новобранцев, уедет в цинковых гробах.

Подполковник Звягинцев долго и нудно читал лекцию о том, что можно, а что нельзя. Многие новички начали спать прямо стоя в строю. Речь начальника гарнизона была похлеще колыбельной. Он рассказывал о необходимой толерантности, что нужно чтить местные обычаи и законы. И в обязательном порядке нужно уважать местное население.

Это наряду с тем, что ежедневно убивается от одного до пяти российских солдат! Подполковник, похоже, читал одну и ту же заученную речь. Сколько же этих речей он прочитал тысячам потенциальным жертвам?!

Эти безусые солдатики, словно бараны, шли на заклание. Только кому были эти жертвоприношения?! Точно не богам! Кто же пил эту кровушку, и кто толкал жертвы в жерло госпожи смерти?

Затем выступил майор Кудасов, который говорил о предстоящих боях. Майор рассказывал о том, что среди чеченцев находится много наемников, которых трудно отличить от местного населения, так как они говорят на одном языке. Да и внешне мало, чем отличаются. Другое дело, если наемник белолицый, американец, негр или китаец. Кудасов говорил о том, что наемники хорошо обучены, воюют в любых условиях, и вооружены до зубов.

После смотра, солдат накормили перловкой с какой-то левой тушенкой, которая и мясом не пахла. Хорошо, что компот дали из свежих фруктов.

Сашок нутром понимал, что попал в адово пекло, и, что здесь выживает осторожный, и умный. Военному делу солдат практически не обучали, многие автомат Калашникова видели впервые. В общем и в армии было все наавось. Выжил - молодец, погибну, с кем не бывает, значит, судьба.

Местное население не скрывало своей злобы, по-волчьи смотря на солдат-пришельцев. Нередко солдат похищали, и это не обязательно был плен во время боя. Своих и наемников чеченцы считали своими освободителями, и никогда не выдавали. Тем более, что все были одной веры, и общались на одном языке.

Сашок еще со школьных лет помнил о произведениях Лермонтова, из которых вынес, что чеченцы никогда не работали, а зарабатывали воровством людей, имущества и скота. Чеченцы не могли не воевать, в их жилах бурлила месть, захват чужого добра, садизм и обман. Поэтому воевать с таким народцем довольно сложно и опасно! Что доказывалось практикой, горькой практикой. Самое удивительное, что против русских воевали не голько бандитские формирования, а практически весь народ, от ребенка до старика. Не раз уже было, что наших солдат убивали то дети, то деды, то женщины. Поэтому наши вояки находились в постоянном напряжении, что сказывалось на здоровье.

Сашок наблюдал эту нервозность и у "стариков", и у офицерского состава. Нервы обычно успокаивали спиртным или слабыми наркотиками. Но и тут население вредило, отравляя спиртное и сигареты. Так, что каждый день российские солдаты чувствовали себя на пороховой бочке.

В глазах даже высшего начальства Сашок, усмотрел обреченность и злость. Не раз слышалось ругательство, чередуемое с высказываниями о том, на хрена нас сюда бросили, что мы тут делаем? Но выжить больно хотелось каждому, в том числе и Сашку.

Среди ночи чеченцы атаковали казармы. Стреляли вначале из гранатометов, и стреляли прицельно, словно знали, где находится горючее, где состав. Ночное небо озарил большой пожар, на фоне которого бегали отличные мишени. Наших солдат поливали огнем из пулеметов и автоматов. Сашок вскочил с койки еще до первых выстрелов, словно чувствовал беду. Он один из первых успел забить тревогу, и метнулся к старшине Федору Ганзюку, у которого хранились ключи от оружейки. Ганзюк спросонья обложил Сашка отборным матом, но когда прогрохотали выстрелы, все быстро понял. Сашок схватил автомат с рожками патронов, словно брал последнюю надежду. Он выскочил во тьму, скакнув влево, и тут же услышал свист вражеских пуль. Значит, враг ожидал выход солдат. Сашок спрятался за валун, и выпустил длинную очередь в сторону, откуда стрекотали автоматы.

Сашок отчетливо услышал, как в темноте вскрикнули, значит, его пули достигли цели. Потом из темноты выбежал враг чем-то обвешанный. Он бежал как безумный к казарме, из которой уже выскакивали сонные солдаты.

Сашок на всякий случай поймал бегущего чеченца на мушку, и нажал на спусковой крючок. Автомат выплеснул короткую очередь, и чеченец, не добежав, разорвался на мелкие клочки, так как был обвешан тротиловыми шашками.

Взрывной волной зацепило несколько наших солдат, которых словно смыло волной. К Сашку подбежал Славка Кариус, которого призвали с Камчатки. В глазах Славки читался непомерный ужас и паника. Славка тяжело дышал, и озирался по сторонам.

- Давай, помогай, дружище, - сказал Кариусу Сашок, вставляя новый магазин в автомат.

Славка дрожащими руками, пытался совладать с оружием, но ничего не выходило. А Сашок короткими очередями гасил огонь врага.

Наконец солдаты пришли в себя, и залегли на земле, поливая огнем темноту. Видно враг понял, что атака сорвалась, и ретировался на свои позиции. Майор Кудасов надрывая свое горло, скомандовал прекратить огонь. После подсчета потерь, выяснилось, что убитыми гарнизон потерял двенадцать человек, а девять были ранены. Также врагами уничтожен был склад горюче-смазочных материалов, автомобиль "Уаз" и начисто сгорела одна казарма.

Быстро светало, но никто не мог сомкнуть глаз, напряженно всматриваясь в темноту. Потом нашли восемь убитых боевиков, а один был ранен в плечо. Пуля раздробила сильно плечевую кость, и боевик потерял сознание, потеряв много крови. Пленному сделали обезболивающий укол, и попытались допросить. Один из "стариков" - осетин Кадаев, знал чеченский язык, и попытался разговорить пленного. Но тот, только скалился, и ругался матом, вставляя "аллах, акбар!"

Кадаев сказал, что толку от пленного никакого, это один из фанатиков священной войны, он только ждет смерти.

Майор приказал подлечить боевика, и посадить под арест, авось он пригодиться для обмена на нашего солдата.

Майор оглянулся на трупы наших солдат, и заматерился, думая о том, что вновь ему готовить партию груза "200".

Сашок присматривался к офицерскому составу, и ему нравился лишь капитан Белокрылов, который был настоящим воином, выдержанным и рассудительным. Вот к нему и подошел Сашок со своими мыслями.

-- Товарищ, капитан, разрешите обратиться, - подошел Сашок к офицеру.

-- Обращайтесь, рядовой, по-моему, ... Туманов.

-- Так точно, товарищ капитан. Я хочу внести свои предложения по поводу охраны нашего гарнизона. Во-первых, среди нас находится предатель, который выкладывает всю информацию врагу. Во-вторых, хотелось бы поставить чеченцам разные заслоны, и ловушки, я тут кое-что придумал.

И Сашок перед капитаном выложил свои чертежи. Капитан склонился над столом, внимательно вглядываясь в рисунки.

После длительной паузы, капитан посмотрел на Сашка, и сказал: - Ну, что ж умно, умно. Нужно это делать, я доложу начальству, и будет отдано распоряжение.

Начальство одобрило предложения Туманова, и дало ему полную свободу действий, дав ему на подмогу еще двух солдат - Кариуса и Джичоева. Сашок закупил на казенные деньги все необходимое: тонкую леску, батарейки "Крона", провода, радиодетали, гвозди, веревки и прочее. Сашок поручил помощникам рыть ямы-ловушки, в которые устанавливались острые колья, стекла и гвозди "двухсотки", вбитые в куски досок. Сашок вкапывал сигнальные ракеты с растяжками. Он вспомнил о том, что читал в юности, как некоторые предметы усиливают шум ветра, превращаясь в жуткое эхо, способное отпугнуть любого.

Ловушки Сашок замаскировал, и укрепил линзы, которые имитировали снайпера. Сашок поставил растяжки с воющей сиреной, а вдобавок еще сделал несколько манекенов для страха. Особое место Сашок уделил ловушкам-петлям, которые обхватывали ногу шагающего, и поднимали его высоко кверху. В общем Сашок с помощниками работал с утра до позднего вечера более недели.

Через пять дней сработали первые ловушки, в ночное небо взметнулись сигнальные ракеты, предупредив часовых о нападении. И в одну ловушку-петлю попался один боевик, которого застрелили своиже. Начальство осталось довольным, а Сашок с этих пор почувствовал за собой слежку.

Через неделю Сашок с пятью товарищами патрулировал одну чеченскую деревню, выявляя следы боевиков, их местонахождение и прочее. В одном доме быстро мелькнула подозрительная тень, и солдаты принялись догонять убегавшего мужчину. Патруль явно увлекся погоней, и сам попался в ловушку. Убегающий завел солдат в тупик, он стоял и скалился. Вокруг патрульных солдат сомкнулись более десятка вооруженных боевиков.

Солдат Николаев не выдержал, и хотел полоснуть автоматной очередью по боевикам, но упал, пронзенный длинным кинжалом.

Осталось пятеро пограничников, которых быстро разоружили, связали как баранов, надавали тумаков, и под дулами автоматов увели в горы.

Вес пятеро шли в подавленном состоянии, не надеясь выжить. Всем пятерым чудились садистские пытки чеченцев, побои, издевательства, рабство. Все были наслышаны об отрезанных пальцах, головах и половых органов. Гусева начало тошнить, а идущий рядом чеченец ударом приклада по позвоночнику заставил его смириться с судьбой.

По дороге чеченцы смеялись над пленными, обзывая их гадкими словами, матерились, и плевали в лицо. Сашок решил вытерпеть все, и по возможности убежать из плена. Их вели по еле приметным тропам, через колючий кустарник, паутину. Вокруг были еле проходимые заросли. Было очень душно и жарко. Да к тому же веревки растирали руки до крови.

Пленных вели по какому-то заросшему древнему аулу. Из домов высыпали многочисленные дети, которые дразнились, швырялись камнями, и били пленных палками. Взрослые чеченцы только ржали, глядя, как выступает на геле пленных кровь от камней и палок. Наконец пленных привели к большому дому, из которого вышел важный седой чеченец, глядя на пришедших пронзительными глазами. Нос у хозяина дома был искривлен, и хромал он на левую ногу. Хозяин внимательно осмотрел пленных, и сказал:

- Я думаю, что выкупа с них вряд ли получим, возможно, сможем их обменять на наших, а так у нас будут просто рабами. Передай Хасану, что оружие и еду получит в эту пятницу на том же месте. А этих заморышей сбросьте в нашу яму.

В гарнизоне была объявлена тревога. Почти весь состав искал пропавший патруль. Местное население естественно ничего не видело. Вот теперь и записывай солдат без вести пропавших. Подполковник и майор сидели вечером за бутылкой водки, запивая очередную беду. Надумали родным пока не сообщать, ведь могут еще объявиться. Только вот зарезанного Николаева нашли в кустах. Местные собаки уже объели труп, и Николаева узнали только по наколке на плече. Вертолетные облеты тоже ничего не дали. Осталось надеяться только на случай.

А в это время в яме томились пятеро солдат. Кроме их в яме еще были женщина сорока лет, молодой мальчишка по имени Толик и старик Петрович, который попал в руки чеченцев еще в молодости, отдыхам на Черном море, в Адлере.

Женщина по имени Клавдия была похищена из Казахстана, она отдыхала на озерах Борового. А мальчик похищен был прямо из коляски в магазине города Ростова. Солдат вытаскивали из ямы, чтобы очередной раз поглумиться, и поиздеваться. Один раз их использовали для разгрузки мешков соли, муки и сахара для хозяина Ибрагима. Кариусу выбили почти все зубы, Джичоеву сломали руку. И теперь рука без гипса плохо срослась, и почернела. Сашку сломали два ребра, и теперь ему было не вздохнуть. Ребята кое-как сделали ему тугую повязку на ребра, дав ему хоть какое-нибудь облегчение. Двоим остальным солдатам, еще повезло, они пока отделались синяками и ушибами.

У Сашка, срослись ребра и он выглядывал из ямы, сделав еле заметные ступеньки в земляной стене. Он заметил светловолосую девушку, которая прислуживала хозяевам. Она явно была славянкой, нужно с ней обязательно познакомиться. И случай Сашку представился. У хозяина было день рождения, и пленных солдат заставили прислуживать гостям.

Сашок рубил дрова для мангала, а Кариус относил их к поварам. Джичоев, Пташинский и Воронин носили мусор, и убирали за чеченцами. Сашок услышал, как чеченцы звали девушку по имени. Ее звали Наташа. Наташа разносила блюда боевикам. Сашок любовался грацией девушки, ее терпению и выдержке. После ужина солдаты мыли посуду, а Наташа носила пустые тарелки. Сашок успел тихо спросить у девушки, как она сюда попала. Наташа тихо ответила, что ее еще в детстве украли, матери и отца своих, она уже не помнит.

Сашок сказал Наташе:

- Я все сделаю, чтобы мы были свободны.

Наташа была удивительно красива, нежна, и женственна. О таких женщинах слагают легенды.

Девушка заглянула в глаза Сашка, и сжала крепко его руку своей рукой. В это время заглянула жена хозяина Заира, и парочка сделала вид, что они не общались.

После этого вечера, Наташа выносила кости собакам, и попутно бросала в яму часть костей, хлеб и прочее. Сашок умудрился из кости сделать костяной острый нож. Он попросил Наташу бросать в яму и большие кости, из которых изготовил для всех ножи.

А однажды в дождливый день Наташа бросила в яму, завернутую в тряпку гранату. Вот это был сюрприз! Сашок был на седьмом небе от счастья. Ведь они почти вооружены, и могут отобрать какое-нибудь огнестрельное оружие у бандитов.

Теперь нужно выждать, и воспользоваться случаем, а там уже надеяться только на господа.

Однако зло не дремало, и к хозяину дома Ибрагиму приехал необычный гость. Пред ним все склоняли головы, и боялись смотреть в глаза. Он был маленького роста, в черной чалме, которая была больше, чем голова. Руки гостя закрывали длинные рукава малинового халата, подпоясанного синим поясом. Маленького гостя сопровождала охрана из тринадцати бандитов, вооруженных по последнему времени. На головах охранников надеты были черные маски, которые позволяли рассмотреть только холодные глаза.

Маленький гость вначале отведал угощение, при чем ему подавалось мясо обязательно с кровью, и вино он пил только красное. Гостя называли почтеннейший, без имени. Хозяин суетился вокруг него, пытаясь всячески угодить. Охранники тупо стояли неподвижными столбами, лишь их глаза постоянно бегали вокруг. При появлении важного гостя, хозяин Ибрагим стал сильнее хромать, буд-то старая рана давала о себе знать при госте.

Гость похоже не находил себе места, вертясь на месте. Он словно чего-то ожидал. Потом, видно не выдержав, попросил хозяина показать ему своих пленников.

Боевики вывели из ямы пятерых солдат, и остальных троих. Гость приблизился к солдатам, не обращая внимания на старика, ребенка и женщину. Он внимательно рассматривал каждого солдата, и остановился перед Сашком.

Боже мой! Так это же черт Кумух собственной персоной! Что он тут делает? Л впрочем, где же злу быть, как не в самых горячих точках, в которых идет война. Но чего он тут добивается, этот кровожадный чертяка?

Кумух едко улыбнулся Сашку, и повернувшись к Ибрагиму, сказал:

- Пусть пленные солдаты разденутся до пояса. Посмотрим, каков товар... Пленные разделись, и Кумух каждого обошел, и спросил, кто остался из родителей, есть ли богатые друзья и что могут сделать родственники, чтобы освободить солдата из плена. Выслушав каждого, Кумух, покачал головой, а потом сказал Ибрагиму:

- Слушай, хозяин сюда... Вот с этого с плеча срезать татуировку, и послать заказным письмом домой. Вот у этого отрезать ухо, и послать бандеролью. Вот от этих толку никакого, их сделаем рабами, или обменяем на наших.

А вот у этого отрежьте указательный палец с правой руки, и принесите его мне.

Последний о ком говорил Кумух, был Сашок. Это у него должны были отпять палец. Ну, вот и кровавая расплата за путешествие в прошлое! Конечно, жаль палец, но что поделаешь!

Сашок видел, как Наташа закрыла ладонью свой рот, чтобы не закричать.

Вначале вырезали татуировку у Кариуса, который сжал зубами свой кулак, чтобы не заорать. У Джичоева отрезали кинжалом ухо, и из головы ударил фонтан крови. К Кариусу и Джичоеву подошел чеченец с зажженной головешкой, и огнем прижег их раны. Оба не выдержали прикосновение к открытым ранам огня, и дико заорали. За что, получили удары под дых.

К Сашку подошел сам Кумух, держа в руке острый нож. Кумух процедил сквозь зубы так, что его никто не услышал, кроме Сашка:

- Ну, вот и плата за прошлые жизни. Терпи, это не очень больно, проживешь и без пальца.

И черт взял в свою руку правую руку пленника, и ловко отсек указательный палец. Черт быстро отвернулся, чтобы его никто не видел, как он обсасывает отрезанный палец. Сашок не почувствовал боли, и лишь увидев фонтан крови на месте пальца, резко почувствовал жестокую боль. Тот же чеченец подошел к Сашку, и молча прижег рану на руке. Сашок дико заорал, и тут же получил удар в середину груди.

Нa этом представление закончилось, и пленных бросили снова в яму. Ночью в яму упала зеленка, завернутая в бинт и записка, в которой она сообщала, что на днях хозяин вместе с близкими родственниками поедет на рынок закупать продукты на зиму.

У Сашка чесался отрезанный палец, значит заживал. А у Джичоева место, где было ухо покрылось коркой. И он, похоже, слышал и отрезанным ухом. У Кариуса рана не хотела заживать. На нее даже мочились, и через два дня рана начала затягиваться.

На следующий день, с утра слышались приготовления хозяев к поездке. Сашок напрягся, и выжидал. Вот две телеги, запряженные конями, отъехали от дома.

Через полчаса, Сашок с ребятами разыграл отработанную сценку. Он корчил из себя отравленного мученика, которому пытаются помочь соседи. Джичоев орал на весь двор, взывая о помощи. Чеченец-охранник заглянул в яму, и открыл рог от удивления. Сашок с пеной у рта корчился на земле, Джичоев пытался помочь больному, а Кариус стонал, привалившись к земляной стене. Остальные забились в кучку, боясь, приблизится к больному.

Чеченец открыл яму, и заорал на пленных:

- Что вы тут суки, устроили?! Почему он катается по земле? Джичоев поднял голову к чеченцу, и испуганно сказал:

- Если ты не поможешь ему, он умрет, а хозяин с тебя спросит... Чеченец задумался, и сплюнул на землю. Он открыл клетчатую крышку, и заглянул в яму. Потом склонился над Сашком, и тут же получил мощный удар Джичоева по затылку. Чеченец рухнул на Сашка, который вонзил в его шею костяной нож. Сашок быстро поднялся с земли, снимая автомап со спины боевика. Он случайно задел ремнем автомата свою рану, и скривился от боли. У чеченца еще забрали кинжал, магазины с патронами, зажигалку и шоколадку. Сашок вылез с автоматом наружу, оглядывая дом. Из дома вышел Махмуд, который не раз избивал пленных. Сашок короткой очередью срезал изверга. На выстрелы выскочила из дома Наташа, которая улыбалась сквозь слезы. Она подбежала к яме, и помогла вылезти остальным пленникам. Сашок забрал у убитого Махмуда оружие. Сашок заметил у Наташи рюкзак, и догадался, что в нем еда. Какая же она умница!

Пленные, оглядываясь, бросились бегом к спасительному лесу. Впереди бежал Сашок, вместе с Джичоевым, который взял автомат Махмуда. За ними бежали: Наташа, мальчишка Кирилл, Кариус, Воронин и Пташинский. За последними, пыхтя, бежали старик и женщина.

Пока погони не было, но она в любую минуту могла появиться! Беглецы бежали, окрыленные долгожданной свободой. Через час бега, все устали, отвыкнув от быстрых движений. На поляне все как по договоренности остановились, чтобы отдышаться.

Вдруг на поляну выскочили три волка, которые видно тоже от кого-то убегали. Настала немая сценка, как в "Ревизоре" в последнем акте.

Волки первые пришли в себя и юркнули в кусты. Сашок был доволен, что не пришлось против волков применять оружие. Ведь выстрелами беглецы сразу же себя обнаружили. От кого же бежали лесные хищники? От чеченцев или от наших солдат? Возможно, их еще ищут?

В лесу послышались автоматные очереди и несколько взрывов от гранат. Беглецы остановились в нерешительности, и вдруг они увидели бегущих боевиков, которые отстреливались. Сашок приказал всем залечь, и направил свой автомат на бегущих чеченцев. Джичоев тоже приготовился принять бой, а Кариус поглаживал единственную гранату.

Сашок поставил автомат на одиночную стрельбу, и как в тире, стал расстреливать по одному боевиков. Вначале бандиты и не поняли, что в них с тыла ведется прицельный огонь. Сашок громко прокричал боевикам:

- Сопротивление бесполезно, вы окружены, бросайте оружие, вас обменяют на пленных.

Боевики затравленно озирались, не зная, что им предпринять. Сашок еще раз прокричал, и боевики неохотно побросали оружие. Сашок с Джичовым, вышли из-за кустов, подгоняя боевиков к деревьям. Один из боевиков, узнал Сашка, и воскликнул:

- Ах, ты русская сволочь! Ты, обманул нас, скотина! Будь проклят тот день, когда ты родился на этом свете!

Из кустов появились спецназовцы, которые увидели неожиданный спектакль. Такого они еще не видели! Беглецы взяли в плен своих мучителей!

Подошел капитан Белокрылов, и обнял Сашка, шепча:

- Туманов, родненький, ты жив... Вот молодец, вот уважил! Капитан оглянулся, и узнал остальных своих подопечных.

- Ну, и, слава богу, сегодня у нас настоящий праздник!

Бывшие пленные пошли в сопровождении наших солдат до самой казармы. Перед воротами уже стоял подполковник вместе с майором Кудасовым. Оба светились от улыбок.

- Ну, самолетики мои, сегодня точно будет у нас банкет!- весело произнес подполковник, потирая руки.

- Боевиков запереть в сарай, а остальным помыться, и готовиться к банкету!- добавил майор Кудасов.

В тот вечер действительно был праздник. У местных жителей, был куплен баран. И в результате получились разные деликатесы от шашлыка, до шурпы. И на вечере состоялась неожиданная свадьба. Сашок объявил торжественно, что он берет в жены Наташу. По выражению лица Наташи можно было понять, что это для нее было неожиданностью, но она была согласна.

Майор Кудасов, под хмельком орал "горько", и все солдаты дружно помогали майору. Сашок нежно целовал Наташу, которая от смущения краснела.

Но в этот вечер приключилось еще одно событие - кто-то помог убежать пленным чеченцам. Это обнаружил капитан Белокрылов, обходя все посты. Караульный солдат Тимощук лежал с перерезанным горлом. А дверь камеры была настежь открыта. Белокрылов вспомнил, как Туманов говорил о предателе среди своих. Капитан начал вспоминать, кто из солдат и офицеров отлучался во время банкета. Это был рядовой Марьевич, которому еще за столом было плохо. Но этот слишком быстро вернулся. За это время невозможно убить охранника, и выпустить пленных. Потом выходил еще сержант Колыванов, но тот ходил курить, и тоже быстро возвратился. А вот ефрейтор Мамедов уходил так, словно хотел, чтобы его не видели. Уходил, как нашкодивший кот. Его не было примерно минут двадцать. Этого времени хватило бы на все. И потом он вернулся с натянутой улыбкой, и, по-моему, старался напиться.

Да, похоже, Мамедов - предатель, да и веры он той же, что и пленные.

Нужно теперь поймать его на горячем. И капитан направился к подполковнику.

Начальник гарнизона отходил после вчерашнего, и пил холодный хлебный квас. На столе стояла трехлитровая банка с темно-желтым напитком.

Подполковник выслушал капитана, и задумался. Он размышлял о том, как подложить Мамедову "утку". И тут подполковник, стукнул кулаком по столу, и крикнул:

- Я придумал, твою мать! Мы объявим, что наш человек донес, что боевики, собираются нас атаковать, и займем треть солдат окапыванием. Мамедова оставим копать окопы, а сами с передовыми ребятами отправимся туда, где держали пленников. Там мы их и накроем! Так и сделали. Часть солдат рыла окопы, а основная часть отправилась за бревнами. На самом деле группа пошла в лес, где заранее спрятала автоматы, пулеметы, гранаты и гранатометы. Группа быстро вооружилась, и отправилась в сторону аула. Сашок Туманов вел солдат короткой дорогой.

Рядом с ним вышагивали Джичоевев, Кариус, Воронин и капитан Белокрылов. Капитан взял на плечо пулемет - любимое свое оружие.

За Тумановым солдаты еле поспевали, наверное, Сашок хотел побыстрей увидеть своих мучителей. Вот и показался знакомый дом с подземным казематом. За забором паслись козы, женщины выбивали ковры, один чеченец разделывал барашка. А сам хозяин сидел на скамейке, ловя лучи полуденного солнца.

По команде капитана, солдаты бросились к дому. Хозяин подскочил на месте, как ужаленный, и бросился в дом. Женщины бросились наперерез солдатам с криками, размахивая руками. Это был живой щит для Ибрагима. Сашок ловко обогнул женщин, и вместе с Кариусом бросился к двери дома. Женщины завопили на своем языке, а из дверного проема уже застрекотал автомат. Сашок и Кариус упали на землю, и ударили, как договаривались в ноги двумя длинными очередями. Из темноты раздался глухой стон.

Кариус первым рванулся в проем, и получил в плечо пулю, которая развернула его на девяносто градусов. Сашок кубарем влетел в дом, и в кувырке ногами выбил из рук хозяина пистолет "макарова". Затем правой ногой Сашок ударил со всего маху по нижней челюсти чеченца, и тот упал назад, закатив глаза. Через пять минут, Сашок вытащил на плечах раненого связанного Ибрагима. И тут женщины снова завыли, сыпя проклятиями и матом. Они попытались прорваться к Сашку, но капитан Белокрылов ударил из пулемета по земле, перед самым носом у женщин, и те покорно отступили.

Еще двух боевиков нашли в сене, где они прятались. Трое боевиков пленных тоже большая удача. Группа быстро уходила домой, так как в любую минуту могла быть погоня. Так оно и случилось, уже через двадцать минут, чеченцы пытались нагнать русских солдат.

Наши поставили несколько растяжек, которые сработали. Погоня приостановилась. Вот уже и показался родной пригорок. Из окопов выскочили солдаты, которые встретили группу. Капитан посмотрел на Мамедова, который был белый, как смерть.

Начали с допроса Ибрагима, который все требовал, чтобы ему оказали медицинскую помощь. Нa что майор Кудасов с улыбкой сказал чеченцу:

- Ты сейчас все расскажешь, кто среди нас вам все передавал и сколько у вас боевиков. Какие у вас наемники и откуда? Кто кормит боевиков и где склады с оружием?

Ибрагим оскалился, и сказал:

- Ты меня майор за паршивую овцу держишь! Я своих ребят не предаю! - майор спокойно с улыбкой произнес:

- Ну, так подыхай как собака от потери крови, и мы твое тело скормим собакам! Отнесите его в подвал, пусть крысы ему составят кампанию!

Извивающегося Ибрагима отнесли в темный подвал. А капитан предложил взять на арапа Мамедова. Майор согласился, а подполковник одобрил. Мамедова привели под конвоем, лицо у него было цвета мела.

Майор выдержал долгую паузу, а потом сказал:

- Ну, Мамедов, нам тебя сдал Ибрагим, который ушел отдыхать в подвал. Нам теперь все известно. Может, хочешь, чтобы мы тебе жизнь сохранили?

Мамедов кусал до крови губы, а потом произнес.

-- Шакалы, я знал, что меня предадут. Но я истинный воин джихада, теперь можно и умереть. Но все же хочется пожить. Что мне надо для этого сделать?

-- Ну, во-первых, тебе все нужно написать на бумаге. Во-вторых, ты можешь помочь нам отловить боевиков. Мы можем сыграть, что ты еще не раскрыт. Капитан, подай Мамедову листы бумаги, и ручку. Пиши, Махмуд Каримович, пиши....

Мамедов полчаса описывал свои подвиги и дела. Потом его посадили на гауптвахту. Затем привели боевика, Белокрылов сказал:

- Ибрагим, Мамедов все нам уже рассказал, вот они листы, им исписанные.

И Белокрылов поднес Ибрагиму признания Мамедова. Ибрагим скользнул глазами по листам, и взвыл, как подбитый шакал.

- Мамедов сука-предатель! Пусть на его голову обрушатся все несчастия! Пусть у него не будет детей, пусть его родственники будут плевать на его могилу!

-Ну, все хватит, Ибрагим!- оборвал его ругательства майор. - Последний раз спрашиваем тебя, и клянемся, что ни одна собака не узнает, что ты нам сказал. И тебе окажут медицинскую помощь. А, так можешь получить гангрену, и тебе в лучшем случае отрежут ноги. А возможно смерть еще раньше придет, ведь сколько уже крови утекло!

Ибрагим снова взвыл, а потом прокричал:

- Боевиков сорок три человека, командир у них Бадаев, бывший офицер СССР. Весь аул, и еще три соседних снабжает их едой. Наемники у них из Сирии, Турции, Афганистана, Украины и Америки. Язык наш и ваш плохо знают. Снайпера - двое девок из Эстонии. Склады оружия, я не знаю, где находятся. Клянусь аллахом! Намечается приход еще группы наемников около тридцати человек. Больше ничего не знаю, оказывайте мне быстрее помощь.

Майор Кудасов выключил диктофон, который не видел Ибрагим, и сказал:

- Ну, что, все удалось записать на пленку. Ибрагима лицо исказилось, и он опять взвыл:

- Обманули, шакалы! Зачем записали мой голос?! Шантажировать захотели, паршивые гяуры! Быстро лечите меня!

Ибрагима унесли в медсанчасть.

Нa следующий день начался штурм чеченцев, которые напали на гарнизон. Пули с визгом впивались в дома, и стучали дробью по крышам. Стекла со стоном разлетались от пуль и осколков. С обеих сторон были потери.

Капитан Белокрылов разглядел в бинокль маленького боевика в чалме, про которого рассказывал Сашок. Капитан подал бинокль Туманову, который от удивления даже высунулся из окопа. Капитан пригнул голову Сашка к земле. И, во время, так, как пули просвистели прямо над головой Сашка.

Сашок попросил дать ему гранатомет, и Джичоев подал Сашку свое оружие. Сашок посмотрел еще раз в бинокль, а потом прильнул к прицелу гранатомета. Граната с шумом покинула свою трубу, и разорвалась в стане врагов. Сашок прильнул к биноклю, но так и не смог узнать, попал ли он в цель. Боевики отступили, потеряв более половины своих людей. Сашок пошел смотреть на убитых чеченцев, надеясь обнаружить Кумуха. Однако он нашел лишь его чалму, в которой застрял один маленький окровавленный рог. Непонятно было, разорвало ли черта, или он опять ушел от возмездия!

Сашка через месяц комиссовали из-за пальца, и он уехал с Наташей к себе домой. Сашок сидел в купе, попивая чай с лимоном, а Наташа дремала. В поезде было мало пассажиров. И вдруг Сашку показалось, что по вагону прошел Кумух, который заглянул быстро в купе, осклабившись своей противной улыбкой.

Сашок выскочил из купе, и бросился в тамбур, но черта и след простыл. За окном висел в черном небе круторогий желтый месяц, который бдительно охранял свое звездное стадо.

Сашок лег на полку и тут же заснул. Ему снилась большая пещера, в которой горели тысячи свечек. К стене цепями была прикована Наташа, а рядом с нею в красном капюшоне стоял Кумух с перебинтованной головой.

Кумух повернулся к Сашку, и поманил его когтистым пальцем. А, потом вытащил из кармана отрезанный палец Сашка, и засунул его в рот как сигару. Затем прикурил палец, и сделал длинную затяжку. Кумух зло смеялся, и блестел глазами. А после громким голосом пророкотал: - Мы еще не раз с тобою свидимся, Сашок! Пока живи, но не забывай меня! С тебя еще причитается!

Cашок проснулся в холодном поту. На его лице блестели капельки пота, а Наташа во сне стонала, ей видно снился тот же сон.

Сашок взял пиво со стола, открыл его, и глотнул. Что же его еще ждет впереди?

КОНЕЦ

Оставить комментарий © Copyright Тимашов Александр (master@vodou.ru) Размещен: 10/11/2015, изменен: 10/11/2015. 522k. Статистика. Статья: Приключения		Ваша оценка:

Тимашов Александр : другие произведения.

На грани веков