- Подсудимый, что вы скажете в свое оправдание? - спросил судья, обращаясь к металлопластиковому роботу.
Робот сидевший за металлической решеткой, посмотрел на него, и скрипящим голосом произнес.
- Гражданин судья я признаю себя виновным во взрыве на Фирме "Медицинские протезы", но при этом не чувствую раскаяния в том, что я что-то сделал не так.
Судья наморщил лоб, поправил пенсне и проговорил:
- Прошу, вас, пояснить ваши последние слова?
Робот сжал ладони в кулаки и сказал:
- Я, в содеянном не раскаиваюсь и прошу для себя высшую меру. Фирма "Медицинские протезы" косвенно виновна, в том кем я стал.
- Вы бы не могли пояснить ваши слова.
- С большой охотой Ваша честь.
***
Я родился сто лет назад. Я не был тогда еще роботом, я был простым человеческим существом. При рождении врачи обнаружили у меня порок сердца и констатировали, что с ним я проживу до тридцати, а потом наступит смерть. Тогда еще никто не помышлял ни о клонировании, ни о роботах, и медицина еще не была так сильно развита, как сейчас.
- Ему, милая не прожить до тридцати, - сказал врач, принимавший роды, моей маме, - молите бога, что бы он дотянул хоть до этой даты, а там может медицина будет другой.
Моя мать много плакала, и очень сильно переживала из-за меня. Она умерла рано, хоть порог сердца был у меня, ее сердечко не выдержало первым. Я и отец ее похоронили, когда мне было пятнадцать лет.
Потом подошло время, когда каждый молодой человек становится на воинский учет, лет в шестнадцать. Попал под их влияние и я. Конечно, отдать свои гражданский долг не было уж такого большого желания, но я должен был отслужить, и как говорил мой отец: "ты просто обязан пройти армию". Начались медкомиссий, и на одной из ежегодных комиссий врач-терапевт дал мне справку, к врачу кардиологу.
- Ты должен пройти обследование, - проговорил он, вручая мне направление, - что бы мы могли убедиться в твоей не пригодности к военной службе или вылечить сердечко. У медицины появились такие возможности.
И вот, через три дня я седел в маленьком кабинете кардиолога. Тот вертел в руках кардиограмму и вздыхал.
- Что вы хотите молодой человек, - произнес он. Мужчина лет шестидесяти, заслуженный врач, - у вас есть желание служить?
- Да я не прочь отслужить в армии, - проговорил я.
- Молодой человек, когда вокруг столько уклонистов, приятно видеть желающего, послужить на благо родине, но, увы, я должен вас огорчить, в любом случае вы служить не сможете.
Я задергался на стуле.
- Я вам скажу, пусть это и нарушит законы медицинской этики, вам жить при вашем сердце осталось лет 15-20, не более. Правда есть выход искусственное сердце. Оно может работать в нормальном режиме лет сто, если не больше. Правда вам придется заключить с нами договор.
- Какой?
- В том, что вы согласитесь прожить с ним любой срок, для того что бы доказать его надежность.
Я, конечно же, согласился, и в тот день я продал душу дьяволу. Операцию назначили на пятницу. Меня предварительно поместили в военный институт, для досконального исследования. И вот день Икс наступил.
Каталку катили по коридору. Множество больных высовывались из палат, чтобы посмотреть на меня. Всем интересно было посмотреть на человек, который решил заменить свое природное сердце, на машину для качания крови по сосудам.
Меня вкатили в операционную комнату. Подкатили под круглую лампу. Появился молодой врач, профессор медицины, лауреат множества премий. Включил лампу, так что свет попал мне в глаза и сказал:
- Готовы?
Я кивнул, он надел на меня маску, и я погрузился в сон.
Очнулся я только под утро. Возле меня сидела молоденькая медсестра и гладила мою руку.
- Бедненький, - проговорила она, - пролежать на столе без сознания двенадцать часов. Но теперь ты будешь, здоров, познакомишься с девушками и проживешь больше опушенного.
Армию я избежал, но и на работу стало устроиться еще проблематично. Слава богу, врач, который меня оперировал, устроил меня в больницу и в университет. Так в моем организме появился первый искусственный орган.
С моей девушкой я познакомился в институте, где заканчивал обучение на врача невропатолога. Мы с ней прожил тринадцать лет, и встретили мое тридцатилетие. Мне исполнилось тридцать, и я по-прежнему был жив. Я каждые полгода посещал врачей, меня досконально исследовали, особенно работу сердца. Потом было страшное, неожиданно обнаружилось, что у меня проблемы с потенцией. Частые рентгены привели к тому, что я стал импотентом. Исчезли сразу же все девушки.
Пришлось лечь под нож, вот теперь и там искусственный орган. Интимная жизнь возобновилась. Она даже участилась. В итоге произошло следующее. Стали лопаться кровеносные сосуды. Когда два органа интенсивно работали, кровеносные сосуды стали не выдерживать. Пришлось заменить все.
Прошло еще лет десять. И тут понеслось. Сосуды, легкие, селезенка. Потом отказали ноги, они не могли, носит тяжесть металлопластики. В итоге к своему пятидесятилетию натурального во мне осталось не много. Мозг да черепная коробка.
Я по-прежнему оставался еще человеком, пока не оплошность. Возясь на кухне у плиты, я опалил лицо. Мой врач, у которого я находился под наблюдением, пока я находился в коме, оставил во мне от человека только мозг. Да душу, которую мне дал создатель при рождении, и вранье, что душа в пятках, она была здесь в мозгу.
Постепенно стали умирать все мои знакомые, я пережил детей, а их у меня было шестеро, внуков. Постепенно я остался один. Мне уже не нужны были врачи. Единственная вещь, которая во мне могла еще умереть, был мозг. Но мозг страдал от одиночества, и я стал анализировать свою жизнь. И однажды...
Однажды когда мне исполнилось восемьдесят лет, я понял. Понял что виной та первая операция, когда мне заменили сердце. Я оглянулся и увидел, сколько таких же, как я ходят по земле. Людей, которые и вроде не инвалиды, не дают им врачи инвалидность, но и обществу они не нужны. Людей, у которых сердце или иной орган искусственный. Тем более так возросли критерии отбора, что бы найти работу.
Мне показалось самое простое, взорвать фирму "Медицинские протезы", дать понять всем моим коллегам врачам, что своей борьбой с болезнями мы сами губим людей.
***
-Уважаемый судья, - продолжал подсудимый, - мне не захотелось убивать людей, мне просто надоело смотреть как мы врачи, портим жизнь людям. Может, хватит искать симптомы болезней, может, хватит строить из себя бога, пытаясь отодвинуть не минуемое. Я понимаю спасти человека от неожиданной смерти, кто знает, кем бы я стал, если бы знал, что жить мне осталось лет 15-20. Хотя откуда мы врачи берем такие точные цифры? Поэтому господин судья я прошу для меня высшую меру наказания, расстрел.
Он замолчал и посмотрел вниз. Его еще человеческие глаза источали боль и страдание.
- Суд уходит на вынесение приговора, - проговорил судья и вышел из зала.
В зале наступила мертвая тишина. Только стук искусственного сердца звучал, как метроном.
Вскоре он вернулся. Опустился на стул и сказал:
- Суд принял решение, подсудимого оправдать. Но выполнить его просьбу подсудимый приговаривается к расстрелу.
Когда подсудимого увели, и зал опустел, судья снял парик, и почесал искусственной рукой лысину. А когда-то он хотел быть металлургом, если бы в детстве не сломал руку....