До определенного момента жизнь моя ничем не отличалась от бытия обычного человека. Родился, учился. Между этим делом ходил в садик. Ну, и наконец, как любой мальчишка в моем возрасте влюблялся. Причем делал это, так что просто башню срывало. Пел серенады под балконом, за что и получал от соседей гневные крики. Последняя моя любовь - Танечка. Мы вместе с ней два года за одной партой просидели. Даже хотел предложение сделать, но все в одночасье рухнуло.
Я уже готов был вывалить ей, что люблю и жить без нее не могу, а она словно холодной водой окатила. Словно выжидала этого момента.
- Я Даня, - заявила Татьяна, - замуж выхожу.
- За кого? - понимаете, только и смог прошептать я.
- Да, за Витю. Витю Боровикова.
Вот она, нелегкая. Ладно бы замуж выходила. Свыкся бы с мыслью, так нет за друга моего. Тут уж ничего не поделаешь, вдруг неожиданно захотелось убежать, уехать, чтобы не видеть ни ее, ни его. Когда расставались с ней в тот день, ничего не сказал. Вечерком вещи стал собирать. На вопросы родителей, куда это я, сообщил, желаю в Санкт-Петербург ехать. Хочу в институт там поступать. Мать тут же присела на кровать, дескать, с чего это. И в нашем городе университеты, не хуже Московских да Питерских есть. Да и к ним родителям поближе.
- А ну, говори матери с чего в Питер надумал! - вскричала мать.
Видимо родителей не обманешь. Признался, как на духу. А мать присела на кровать.
- Ну, и дурак, - проговорила она.
Вечером позвонил Витек и пригласил быть свидетелем на свадьбе. Только после свадьбы удалось вычеркнуть все из своей жизни. Ведь бывает, живут люди на одной улице, а ни разу не встретятся. Рабочий график у них разный, интересы после школы меняются, да мало ли еще каких факторов. Как говорят, хочешь что-то спрятать, положи на видное место. Не в жизнь не найдут.
Сначала институт, потом комбинат. Он у нас большой. По территории в полгорода. Цехов много, до некоторых от проходной полчаса пешочком идти, будь оно неладное, надо. Это раньше, город постоянно был покрыт гарью приносимой с производство, а в тот момент, когда я устроился туда работать, выбросы уменьшились.
Сначала токарем работал на самом комбинате, а затем "светлая" голова одного руководителя предложила перейти на европейский тип работы. Зачем это нам русским надо, я до сих пор понять не мог. Сначала в подрядную организацию выкинули, другого слова подыскать невозможно. Где оставшиеся на комбинате бывшие коллеги - как на прокаженного смотрели и хихикали. Правда следом и их перебросили, но это было уже потом. Что это дало комбинату не понятно. Вот только экономия на запчастях выходила. Затем консалтинг ввели, правда, структуру его исказили до безобразия. Превратив, что-то по идее хорошее, в незнамо что.
А затем как назло кризис бабахнул. Удар по комбинату сильный, другой бы устоял, да вот только не наш. Заказы, что могло предложить государство, были по определенным причинам невыполнимы. Та же "светлая" голова приказала в свое время мартен закрыть, да одну из печей. И если последнее, смогли возродить к жизни, то сталелитейное производство приказало долго жить, и заказы так нужные даже не для фирмы, сколько для города ушли на сторону.
Вот из-за отсутствия денег на ремонты, да на модернизацию и заставили растревожить и нашу фирму. Директор росчерком пера, ни о чем, не задумываясь, подписал нужные бумаги и сунул по подразделениям.
Как говорится, фирма обязана предоставить другую работу, пусть даже малооплачиваемую. Ну, им то и понятно, скинули балласт, да только брюхо поглаживай. А как там производство будет работать уже не их дело.
Токарям предложили перейти в "Прокатмонтаж", небольшую фирму, что раньше просто собирала оборудование из изготовленных нами деталей. Не знаю, чем те думали, но, чувствуя, что нормальной работы не получится (инструментальная с токарным инструментом осталось в фирме), я согласился на сокращение. Кому охота деньги терять. По сокращению два месяца средний будут платить, а в "Прокатмонтаже", кто знает, может быть, зарплату на четвертый месяц урежут. Инструмент то нужен, а средств только на рабочих фирма выделять будет. Тут либо зарплата большая, либо инструмент. Снизят - увольняйся, если хочешь, да вот только выходного пособия не жди.
Когда тебе тридцать стукнула, выберешь последнее. Тем более по своей специальности, если повезет, всегда работу найдешь. Ну, хотя бы в другом городе.
Подписал обходной, получил выходное пособие. Прогулялся в центр занятости, а на следующий день заехал к Олегу Потехину. Тот был участником военно-исторического клуба "Белозерский полк", изготовлял оловянных солдатиков, да отливал бутафорские медали. Между делом посещал реконструкции баталий.
Несколько раз я к нему ездил, после нашей последней встречи. Все не заставал дома. Может Олег, где подрабатывал, а может, и уезжал на какой-нибудь сбор. Взять хотя бы все тоже Ватерлоо, или Гатчину.
На этот раз мне просто повезло. Свет у него в квартире горел, а форточка была приоткрыта. Достаточно было просто прокричать, чтобы Потехин высунулся в окно. Минут пять вглядывался, пытаясь вспомнить, кто я. Затем, видимо признал, махнул рукой.
- Заходи, Данил, - проговорил он.
Минуты две пришлось простоять у двери с домофоном. Хорошо, хоть на улице лето, а не зима. Но, что поделаешь, из-за плохого бюджета Потехину, приходилось лично самому бегать открывать дверь. Ему еще повезло, что проживал он на первом этаже. Не представляю, как другие, живущие выше, в этом случае поступают. А то, что денег у Олега мало, так понять можно. Большая часть средств уходила на различные его увлечения. Но дверь открылась, и я увидел радостное лицо приятеля:
- Хорошо, что зашел, - проговорил он.
Войдя в подъезд, я пожал ему руку. Перекинулись парой слов и проследовали в его квартиру. Там кроме жены Олега, оказалось еще трое парней. Один лет девятнадцати, а двоим, как и Потехину, перевалило за "сороковник".
- Знакомьтесь, - проговорил Олег, - это Данил, - тут он замялся, пытаясь вспомнить мою фамилию.
- Ануфриев, - подсказал я.
-Ах, да. Данил Ануфриев. А это...
И он представил мне своих друзей. Парня, которому, было лет девятнадцать, звали Игорь. Он сидел на табуретке, и аккуратно выстругивал топориком приклад бутафорского ружья. Мужчину, что сидел, справа от окна, с рюмкой коньяка, бутылка которого стояла на столе, звали Сергей Беляев, известный в военно-историческом клубе под именем "Командан Шеф Жерар". К нему Потехин так и обращался - Жерар. Второй, что сидел напротив окна - Глеб. В руках он держал небольшой блокнот, страницы которого были исписаны мелким почерком.
Сколько его знаю, он все время предпочитал курить именно ее. Пару раз видел у него коробку сигарет, но это было, скорее всего, оттого, что табачок не такой уж дешевый, а финансы в нашем обществе, частенько любят петь романсы. Тут главное их не заслушаться, да удачу не прозевать.
- Вот под сокращение попал, - признался я.
- А что работы другой не предлагали? - спросил Жерар.
- Предлагали, да вот только на принцип пошел. Все время опускают ниже и ниже, так и в "Векте" или "Славянах" оказаться не долго.
Глеб понимающе кивнул. Писатель, так я окрестил его, предположив, что в блокноте его произведение, скорее всего, знал, что за общества такие эти "Векта" и "Славяне". Другим же пришлось, объяснять, что в этих шарашках, работают в основном люди мягко сказать не благонадежные. Там и зарплату выдают почти каждый день, чтобы на еду хватило. Любой рабочий мог запросто на работу не явиться. О трудовых книжках промолчу - оттого, что их просто нет.
- А чем тебя, Прокатмонтаж не устраивает? - поинтересовался Игорь. - Я там вот уже полгода вкалываю.
Пришлось объяснять на счет инструмента, и зарплат, что будут падать, как осеняя листва.
- А чем заниматься надумал? - спросил Жеррар.
- Буду работу искать.
- Нет желание на Бородино прокатится?.
- Так я слышал, на поле без военной формы не пустят.
- Что верно, то верно, - согласился Олег. - Так ведь это не проблема. Форму сшить можно. Только вот Жерар, существует одна проблема, у нас в Белозерском все вакансии заняты. А как у тебя?
- У меня, есть местечко. Рядовой конечно, но для первой поездки очень даже подойдет.
Тут Потехин встал из-за стола и ушел в комнату. Минут пять его не было, зато потом вернулся, неся в руках кивер. Бляха с цифрой 18.
- Восемнадцатый линейный, - проговорил мягко так Жерар, - откуда Олег?
- Завалялся у меня. Ничего если, я его Данилу отдам? Так смотришь, работы над униформой меньше будет.
- Я не против, лишь бы тебе не жалко было.
- А мне, что жалеть. Надо новую сделаю. Руки то на что, - проговорил и сунул ее мне.
Вот так без меня, меня женили. Потом Олег притащил откуда-то старенькую тетрадку, с пожелтевшими от времени листками. Глеб протянул ручку.
- Записывай, что нужно, - молвил Сергей.
И он начал перечислять, что требовалось. Я записывал, и все больше волновался, где бы это все достать.
Во-первых, нужна шинель. Задачка не из легких, но поправимая. Знакомый у меня есть, что недавно из армии пришел. У нас в фирме месяца не проработал, и, как и я угодил под сокращение. У него попросить? Вряд ли подарит, а вот продаст, это точно. Придется покупать. Хотел Сергей, что-то сказать, но, видя, что я нашел решение, промолчал. Во-вторых, нужна была суконная материя. Тут тратиться не придется. Небось, отыщется у родителей, они люди запасливые. В-третьих, сапоги, старые дедовские, тот перед самой смерть себе купил, да так и не носил. Сейчас в кладовке валяются. Полусаблю и фузею, образца 1777 года, мужики обещали помочь сделать, вот только поддержка, как я потом убедился, была словесная, и все пришлось мастерить самому.
- Вот тебе телефон, как достанешь нужное - звони. Да смотри не тяни, до сентября меньше двух месяцев осталось.
На том и договорились. Посидели еще с часик, а потом разбежались. Предварительно договорившись созвониться.
II
Я думал мы на поезде с начала в Москву поедем, а там наймем автобус и уже затем на Бородино. Но все произошло совершенно не так, как мне представлялось. За день до нашего отъезда, в город подъехала небольшая группа представителей военно-исторического клуба из Вологды. Человек десять все с тюками.
Сергей Беляев и Олег Потехин встречали их на вокзале. Жерар, как человек военный используя свои связи, организовал для ребят временное жилье. Вот в этот момент и мне пришлось подсуетиться. Повезло, так сказать как "сокращенцу". Потехин, после того, как встретил, уехал на свою работу, договариваться о нескольких днях отдыха. Беляеву пришлось вернуться в институт радио электроники, где он преподавал. Глеб отправился в автобусный парк, чтобы на собранные деньги, нанять на пару дней автобус. Даже я был уверен, что поездка наша в один день не уложится. Вот и приходилось заниматься гостями.
Вот только гости сидеть весь день в помещении, а на улице погода была просто идеальная, не собирались. Солнышко, легкий ветерок, а главное не жарко. Всей толпой, рванули в дом-музей Верещагина. Предлагали и мне, но я вежливо отказался. Нужно было кое-что подправить из амуниции перед завтрашним отъездом.
Вечером до меня дозвонился Олег, и сообщил, что отъезд состоится от "Алмаза". Ну, оттуда, так оттуда. Да и мне не далеко со спортивной сумкой тащится.
А на следующий день пошел дождь. Осенний, холодный.
Я стоял у дверей автобуса. И ждал, когда подойдут Жерар и вологжане. Потехин уже сидел и читал, какой-то военный справочник. Стоявший со мной Игорь, кутался в ветровку. Мне казалось, что ему вообще не удастся отпроситься на два дня, но видимо парнишка был настойчив, и Игорьку это удалось. На мой вопрос, отгул за свой счет или за ранее отработанное время, он мне ответил:
- За раннее отработанное время не дали. Попросил в счет отпуска, но начальник сказал, что тот и так двадцать восемь дней. Тоже не дали. Без оплаты бери. А много дней без оплаты наберешь?
То, что руководство стало наглеть, меня не удивило. Положенный отпуск для слесарей в сорок два дня, был урезан. Про себя я пожалел парнишку. Даже на вопрос, много ли дней ему дали на отдых, отвечать не стал. Часто будешь брать, так потом просто попросят, или сверхурочной работой завалят.
Появились Беляев и вологжане, подошли местные. Среди участников военно-исторического клуба были и девушки. Причем вряд ли они исполняли роль маркитанток.
Загрузили вещи в багажное отделение, и все толпой забрались в автобус.
Я сидел рядом с Жераром, Потехиным и Глебом. Как только автобус тронулся с места, Сергей достал из дипломата бутылочку коньяка, того самого, что продавался на заре развитого капитализма.
- А не отравимся? - поинтересовался Потехин, - разглядывая этикетку.
- Не должны, - сказал Жерар, - ты не думай, я ее не в девяностых годах прошлого века покупал. Мне ее приятель из Франции прислал, - добавил он, - настоящий коньяк "Наполеон".
- Тогда другое дело, - проговорил Олег, и достал из своей сумки пластиковые бокалы. Расставил их на крышке дипломата и собрался, было разлить в них коньяк, но я накрыл свою рюмку ладонью.
- Не пью.
- Эх, зря мы тебя с собой взяли, - вздохнул Жерар.
- Зря, - согласился с ним Олег.
- Не хочет, пусть не пьет, - хихикнул Глеб, - нам больше достанется.
Затем протянул мне книжечку и проговорил:
- На вот почитай. Пригодится.
Книжечка оказалась небольшим блокнотом, представлявший собой разговорник.
- Русско-французский или французско-русский, это как тебе нравится. - Пояснил он, - раз в 18 линейном, то на французском разговаривать должен, или, по крайней мере, понимать команды.
Язык армии Наполеона я учил вместе с изготовлением одежды. Днем шил, кроил, топориком работал, а по вечерам вместо того, чтобы телевизор смотреть, изучал французский. Даже экзамен Жерару пришлось сдавать, но как говорится повторение - мать учения.
Не знаю, как, но шофер углядел, что приятели мои выпивали. Хотел, было остановить автобус, да высадить нас, дескать, об этом не договаривались. Но Сергей попросил нас взять бокалы, его стаканчик оказался в моих руках, открыл дипломат и достал маленькую бутылочку. Направился в сторону водителя, о чем они там говорили, но уже через несколько минут, автобус продолжил движение.
- Ты что наделал? - спросил Жерара Глеб, когда тот вернулся.
- Подарил бутылку коньяка.
- Не боишься, что если он пить будет, то в аварию попадет. А еще не дай бог, гаишники остановят. Тогда накрылось наше путешествие.
- Он обещал не пить, во время пути. Да и убрать подальше, чтобы назойливый глаз человека с полосатым жезлом не увидел.
Вот только именно эта бутылка сыграла свою косвенную роль. Нет, в аварию мы не попали, да и гаишники нас не остановили. До Бородино клуб добрался без приключений. Как же коньяк повлиял на мою судьбу, об этом я уж потом, по ходу повествования расскажу.
III
Бородино. Пасмурная погода, грязь. И сюда, кроме нас приехали еще клубы, более чем из семидесяти городов России. Перечислять, много времени займет. Пожалуй, назову лишь основные: Санкт-Петербург, Москва, Ростов-на-Дону, Мурманск, Красноярск. Хотелось и Минск вспомнить, да вот только он не российский город, но и иностранным язык как-то назвать не поворачивался. Иностранцы были, но как я потом выяснил, они находились во французском лагере.
Причем все участники добирались сюда по-разному. Ну, это и понятно. Кто-то предпочитал являться сюда, под Можайск за неделю, а то и две. Снимали дома в ближайших деревеньках. Для нас же, трата 150 баксов за день была еще приемлемой, но вот 300 - слишком. Поэтому к лагерю мы подкатили на автобусе в субботу, за несколько часов до военно-исторического караула.
Пока ехали, я разговорился с Игорем. Оказалось, он в тринадцатилетнем возрасте прочитал книгу Тарле "Наполеон", настолько поразился, что стал искать в Череповце людей увлекающихся военно-историческими реконструкциями. Даже съездил на Бородино в качестве зрителя. А потом случайно встретил Потехина. А потом было разделение Белозерского полка. Лидеры поссорились, и Жерар надумал создать свои. В качестве полка взял 18 линейный. А потом, когда грянул кризис, пошел, что было не характерно для офицера, на уступки. Вновь отыскал Потехина, с целью предложить организовать выезд на Бородино, но уже вместе. Как-никак и автобус один достаточно нанять.
Между прочем поинтересовался насчет женщин в нашей группе. Оказалось, что те, которые состояли при 18 линейном полку, были маркитантками. Я хотел, было сказать, что в 18 веке это были проститутки, но не посмел, увидев взгляд Игоря.
Автобус остановился в километре от Бородинского поля. Проехать дальше было просто невозможно из-за огромной пробки.
- Приехали, - скомандовал Беляев. - Мужики пойдемте на свежий воздух, покурим. Нужно нашим барышням переодеться.
Мы гурьбой выбрались наружу. Тут же к нашей толпе подошел водитель. Достал из кармана сигарету и закурил.
- Я вас здесь ждать буду, - сказал он.
- А может, к зрителям присоединитесь? - поинтересовался Олег.
- Да нет. Не люблю я этой суеты. А уж толкотню, так ту вообще на дух не переношу.
- Так ведь скучно будет, - молвил Глеб.
- Ничего. Переживу. Телик посмотрю, может, быть вздремну.
- Ну, дело хозяйское, - сказал Жерар, и развел руки в стороны, - шермон, - проговорил он, улыбаясь дамам, которые в костюмах 1812 года, выбирались из автобуса.
Может тогда, по крайней мере (для меня) мы зря не взяли с собой водителя. Но об этом, что вспоминать. Вернулись в автобус, переоделись. Я хоть и примерял форму дома, но ни когда не предполагал, до какой степени она не удобна. Особенно кивер.
Да и идти по грязи - не выносимо. Ноги постоянно вязли в этой мутной жиже. Мимо наших групп, а мы пока не разделились, прошли две девчонки, изображавшие маркитанток и парень, как мне потом сказал Глеб, из восьмого полка, в котором командиром был Этьен. На мой вопрос, про его настоящее имя ответил, что - Костя.
- Вот такой парень! - проговорил мой приятель, - Его группа хвалится аккуратностью. Вся униформа, сделана вплоть до мелочей, а пуговицы даже блестят на солнце.
Между тем нас нагнал Потехин. У него в руках был старенький чемодан.
- Я пойду вперед, точку для торговли подыскивать буду.
Сказал он и прибавил ходу.
- Что у него в чемодане? - поинтересовался я.
- Оловянная миниатюра, для продажи, - пояснил мне Глеб.
И тут я вспомнил, что не отдал ему книжку. Похлопал себя по карманам, впопыхах забыл куда положил, а когда нашел, протянул ему.
- Оставь себе, - произнес Глеб, - после реконструкции отдашь. До сражения, еще команды сможешь повторить.
Вскоре мы разделились. Группа Потехина, человек двадцать направилась к русским, а мы предстали пред Сиром. Расскажу я тебе брат, что выдающаяся это личность. Прототипом для себя выбрал французского главнокомандующего Сен Сира. Я думал, что это Наполеон, но Глеб мне объяснил, что это не так. Как потом выяснилось, это был глава московских униформистов Олег Соколов, кавалер ордена Почетного Легиона. Как мне потом вечером объяснил, Сергей Беляев - преподаватель московского университета. Автор толстенной книги, название которой за давность лет я и забыл. Вся жизнь у него проходила под символом Наполеона.
Вот и сейчас, когда мы стояли строем перед ним, он скакал перед нами на коне, и громогласно раздавал команды. Требуя беспрекословного подчинения. И это понятно, мне человеку, которому приходилось постоянно соблюдать на работе технику безопасности, все было понятно. Реконструкция это не театр, тут почти все как в жизни. Шаг в сторону, не нужные действия, и вот твое существование, и существование твоих товарищей висит на волоске. Не удивительно, что он не любит маркитанток. Бабы те вообще, особенно не служившие в армии дисциплине не поддаются. Все норовят куда-нибудь вляпаться. Особенно те, что на реконструкции в первый раз.
Мы прошли мимо памятника погибшим французам. И теперь стояли перед Сиром. 8 полк сверкал начищенной бронзой, блистал яркими султанами, красовался обтягивающими кюлотами. Мы же не выделялись всем этим блеском.
Главнокомандующий скакал на коне, строго провел осмотр каждого полка, провел совещания с офицерами. Вызвал и Жерара. Только и слышалось, то тут, то там:
- Порте вазам, презенте вазам, репонсиву вазам.
Чувствовалось, что Сир прекрасно владел французским языком. Мы по команде выполняли его приказы, а я старался запомнить его слова. Ведь не будешь же во время сражения лазить в блокнот.
Вечером все вновь собрались у автобуса. Тут Потехин сообщил для нас радостную новость, что в деревне Шевордино, ему удалось снять домик для всей нашей компании за сто баксов.
- Для этого, нам придется скинуться, - произнес он, потом прикинул в уме по сколько, и выложил цифру.
- Э, - проговорил водитель, - вы как хотите, а я отосплюсь в автобусе.
С ним не кто спорить не стал. Хозяин - барин. Нашлось еще несколько человек, в них я признал вологодских ребят, что надумали составить ему компанию.
-Ну, как пожелаете, - проговорил Жерар и повел всю нашу честную компанию в деревню.
На следующий день, началось само торжество. Наш восемнадцатый линейный полк утром, когда только солнце поднялось над лесом, вышел на построение. Мерзкий дождь, ливший вчера, прекратился и девушки, бывшие в нашем отряде облегченно вздохнули. Кому хотелось пачкать такие шикарные наряды. У меня даже закралась такая мысль, а как эти милые барышни могли в таком виде передвигаться. Нам в мундирах не удобно, а им?
Когда мы уже стояли возле памятника французским солдатам, погибшим во время Бородинского сражения, мимо нас на белом коне промчался главнокомандующий Сир. Утренею тишину, которую иногда нарушало лязганье оружия, разорвал крик:
- Вива ля Франц!
Олег Соколов остановил коня и отдал несколько приказов. Вновь лязгнуло оружие, и опять воздух разорвали крики:
- Вива ля Мпре!
Казалось, что мы кого-то ждем. Я взглянул на Глеба. На том сейчас был мундир капитана 18 линейного полка. Тот подмигнул мне и прошептал:
- Посол Французский должен прибыть.
Он немного ошибся, тот прибыл не один, а с послами Италии и Испании. Вышел перед нами, наш отряд стоял чуть левее от него и прочитал речь. Знать бы о чем? Я хоть и выучил некоторые слова, но их почему-то в лексиконе сего господина не оказалось.
Потом вновь вперед выехал Сир, и приказал выступать. Шли колонами, с единственным привалом, почти два часа. Марш бросок ничем выдающимся не отличался от любого другого, если бы во время привала нас не настигли телевизионщики.
Что-что, а идти во всей этой амуниции, неся на плече фузее, занятие не из легких. Главнокомандующему хорошо, он на коне. Да по сравнению с маркитантками у нас "лафа", те позади солдат тащат корзины с провизией. Нам бы помочь, да вот только не положено. Да еще главнокомандующий Сир на своем коне так и норовит несчастных девушек затоптать. Мне уже вечером, Глеб пояснил, что он так свой имидж поддерживает. Кто-то из восьмого полка попытался помочь нести милым барышням корзины. Тут только успевай их прятать, когда Соколов в очередной раз надумывал осмотреть свои войска.
Уже на подходе к полю боя, Сир проскакал мимо нас, и до нас донесся крик:
- Маркитантки, немедленно покинуть поле.
Что было дальше, для меня было уже не интересно. Мы медленно втягивались в бой. Интересно, как это выглядело со стороны. Наверное, красиво, но в самом сражении красоты этой не ощущалось. Всюду дым, мельтешат солдаты, скачут кавалеристы. Всюду слышится конское ржание и ругань Тут бы, как в самом деле не поранится, а уж тем более не погибнуть. Того и гляди затопчут.
Среди русских, я разглядел Белозерский полк. Вон впереди с полусаблей бежит Потехин. С фузеей на перевес с криком "Ура!" Игорь. И прямо на них уланы. И все это продолжалось около часа, а потом все закончилось.
К нам поспешили наши маркитантки. Уже перепачканные, они влезли в еще более мерзкую жижу, взбитую копытами лошадей.
Вечером мы узнали, что водитель наш пьян в стельку. Валяется в стоге сена. Жерар и Потехин, предложили отложить отъезд на утро, когда тот проснется и придет в себя. Не говори, вот что с ним сделал коллекционный коньяк из Франции.
Мы все собрались в избе, и Сергей Беляев предложил это дело обмыть. На столе, появились водка, огурцы, квашеная капуста. Хозяин домика, за энную сумму денег притащил первоклассного, как он выразился первача.
Не знаю, как, но напился. Вроде попробовать решил коньячка, да и не заметил, как "наклюкался". Схватил мундир Глеба и выскочил на улицу, там и упал замертво.
Когда очнулся, было уже утро.
IV
Пришел в себя от холода. Выругался, дескать, как быстро похолодало по утрам, а ведь на улице начало сентября. Поднялся с земли, и тут же подумал, хорошо, если свое хозяйство не простудил. Валялся, наверное, более шести часов. Огляделся. Местность какая-то незнакомая, видимо, когда пьян был, ушел далековато от избы, где наша группа ночевала.
В воздухе запах гари и дыма. Где-то что-то грохочет, такое ощущение, что реконструкция продолжается. А мы то не знаем? Да и бог то с ними. В Череповец! Домой до чертиков хочется. В гостях хорошо, а там лучше. Пусть кризис и все такое, но зато на ногах кроссовки, спортивная куртка, джинсы. Одежда такая удобная, чем эта. Мундир хоть и складно скроен, но вызывает какой-то дискомфорт. День в нем еще проходить можно, но не больше. Как в прошлом то носили, а ли попривыкли?
Побрел туда, откуда доносился грохот. Авось, на кого-нибудь выйду, спрошу, как добраться до Шевардино, лишь бы в противоположную сторону не уйти. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Как вспомнил, так голова сразу же заболела. Ну, надо было так напиться. Не удивительно, что водитель не удержался и осушил бутылочку французского коньяка. А уж потом, как в нос ударило, то и до первача добрался.
Углубился в лес. Еловый ветки так и клонятся к земле. Грибов нигде не видать, наверное, местные все собрали, а может, и наш брат умудрился. Шел все прямо, только ветки в сторону отводил, чтобы по лицу они не хлестали. Даже обрадовался, когда увидел речку. Присел, набрал в ладони воды и умылся. Несколько капель скатившись, попали на язык. Пить можно. Еще раз зачерпнул и сделал глоток. На душе сразу повеселело, а мучавшая временами головная боль прошла.
- Qui etes-vous? - раздалось за моей спиной.
Я встал с корточек. Развернулся и посмотрел на говорившего. Явно из французов. Мундир и погоны - синие, воротник - красный, лацканы и отвороты фалд белоснежные. Панталоны, обтягивающие, белые. Такой же, как и у меня, кивер, вот только султан - оранжевый. На кокарде, другого слова я просто подобрать не смог, были цифры 14. В руках фузея, за спиной ранец. Сбоку на привязи полусабля, которая ни сколько не походила, на ту, что мной была оставлена в избе.
"Интересно, - проскочила в голове мысль, - а, сколько она стоит?"
Но спрашивать не стал, а лишь проговорил, стараясь не выходить из образа.
- Soldat (4), - Раз реконструкция, раз в мундире, раз обратились то, и говорить нужно по-французски.
Тот видимо не понял, хотя я и сказал "Солдат", так как тут же переспросил. Ну, что он привязался, кто я, да кто я? Хотел, было в рифму ответить, но сдержался.
- Капитан Жерар, - проговорил я, ну раз на мне мундир капитана. А раз имени французского в нашем восемнадцатом линейном полку не дали, решил взять Жерар. Пусть команд шеф, что хочет, делает. Он, вполне возможно, все равно не узнает, а если и проведает, попытаюсь выкрутиться. - 18 линейный полк.
Лицо солдата побелело. Он покосился на меня, как на приведение, и сделал шаг назад.
- Вотре режимент туес, - молвил он, и тут я не выдержал, хоть в школе и изучал французский, но не до такой же степени. Плюнул на землю со злости
- Что? - переспросил по-русски.
- Ваш полк, мы потеряли два дня назад, - сказал француз.
Ну, так и есть реконструкция. Вот только какого дьявола, он продолжает строить эту комедию.
- Капитан Жерар, - продолжал тот, - вы единственный из вашего полка, кто уцелел после боя под Аустерлицем.
- Аустерлицем? - переспросил я, и вновь у француза стало такое лицо, словно перед ним стоял призрак, того самого капитана Жерара, что погиб два дня назад.
- О, боюсь, гражданин потерял память, - вдруг воскликнул он.
Я потерял память. Что вряд ли. Скорее он заигрался. Выход один, подыграть ему и попросить вывести к лагерю. А там во всем признаюсь главнокомандующему Сиру. Надеюсь, Олег Соколов войдет в мое положение.
- Веди меня к главнокомандующему, - приказал я.
Но, скорее всего в этом не было необходимости, так как тот по все видимости, хотел меня отвести сам.
- Ступайте за мной гражданин - молвил француз.
Он шел впереди я сзади. Мозоли, натертые после вчерашнего марш броска, наконец, дали о себе знать. Поэтом шел, чуть прихрамывая.
- Вы ранены гражданин? - поинтересовался мой проводник.
Подыграть, али нет? Выбрал первое.
- Ничего, гражданин. Сейчас из леса на дорогу выйдем, а там я вас довезу на "Фальконе".
Вот если бы он назвал телега или что-нибудь подобное, я бы не удивился, а так наименование движущего средства, ни о чем мне не говорило. А может это имя его лошади?
Но то, что я увидел, заставило изменить мнение о происходящем. Оставалось понять, где я оказался?
Если предположить, что это ни какой не розыгрыш, по типу скрытой камеры, то трудно определить куда, я попал. Книг было мной немало прочитано (избитая фраза, но, увы, это так) в которых человек проваливался в чужой мир. Это могло быть и прошлое его родного мира, и совершенна иная планета, где частенько все идет не по земным законам, и параллельный вселенная
Вроде на иную планету не похоже, если конечно она не идентично Земле, и так же вращается вокруг какой-нибудь звезды, по имени Солнце. Но токая вероятность, была слишком не вероятна. Предположить, что это былое моего мира, было полным абсурдом. Каким бы идиотом, Иванушко-дурачком я не являлся. И пусть у меня по истории вместо оценки в дипломе стояла запись - "Прослушал", поверить, что это прошлое, глядя на агрегат, что дымил сейчас передо мной, как-то не верилось. Как и не верилось, что попал в сказку. Догадка о том, что сие просто параллельный мир, историческое развитие которого отстает (задерживается в развитии) на энное количество лет - была куда ближе. Тем паче, что мой новый товарищ все твердил, пока мы шли до "Фальконе", что какой гений его императорское величество Наполеон, что обманул австро-прусские войска, втянув их в западню.
- Русско-австрийскую армию, - попытался поправить я, но француз опять недоуменно взглянул на меня.
- Император Павел, лучший друг его величества. С какой это стати вы решили месье, что мы будем воевать с нашим другом.
Вот те на! Кроме того, что в этом мире существовали паровые машины, тут еще был жив и государь Павел Петрович. Может и Аустерлиц произошел несколько раньше обычного.
- Какой сейчас год? - поинтересовался я.
- Тысяча восемьсот пятый. - ответил француз, уже не обращая внимания на мою амнезию. - Залезайте в "Фальконе" месье, - произнес он, приоткрывая дверцу.
Вот тут и придется немного отклониться опять от повествования. А куда деется, когда видишь перед собой этакое творение человеческого гения. Вы когда-нибудь лицезрели карету на паровом ходу? Лично я до этого момента ни разу. Будь я проклят, если бы в нашем мире когда-то это создали. Это так же не реально, как и дружба Бонапарта и Павла I, как помнится, последний больше предпочитал быть в коалиции с Австрией. Отчего и посылал, вполне возможно через не могу Суворова в Альпы. Франция вечный друг Оттоманской порты, всегда норовила вставить палки в колесо русской телеги. Интересно, а высаживались ли французские войска на Мальте? Скорее всего - нет. Не удивительно, что француз так хорошо владел русской речью.
Я забрался внутрь конструкции, и мы поехали.
Кто бы мог предположить, что мне удастся увидеть живого Наполеона. Не того, что находится в палате номер шесть, какой-то захудалой больницы небольшого города, а самого настоящего. Тут и в самом деле подумаешь, что "крыша" начала медленно съезжать.