Защита сотрудников правоохранительных органов, вернее сказать, бывших сотрудников - дело весьма специфическое. Трудно сказать в чем причина, но когда бывший государев человек неожиданно оказывается на месте тех людей с которыми он еще совсем недавно боролся, он проявляет такую наивность и юридическую малограмотность, что любой студент рядом с ними выглядит матерым человечищем, прошедшим огни и воды. В общем ситуация классическая - сапожник без сапог. О том и рассказ.
Как то раз мне позвонил участковый уполномоченный одного из районов Москвы. Мой номер ему дали какие-то наши общие знакомые. Не люблю вести долгие телефонные разговоры, поэтому выслушав краткий рассказ о его горестях, мы договорились встретиться через несколько дней предварительно еще раз созвонившись.
История этого участкового у людей имеющих отношение к правоохранительным органам удивления не вызовет, а вот человек со стороны вряд ли сразу поверит в ее реальность, а зря... Дело было вот в чем.
Как известно многим службам полиции (тогда еще милиции) ежемесячно устанавливается план по раскрытию тех или иных категорий правонарушений (там самая "палочная система", как она именуется в народе). При этом вопрос о том, что на подведомственной территории может просто не быть совершено "нужного" количества краж или грабежей начальство даже не рассматривает. Сказали надо - значит надо, а если не смог, значит ты плохой работник, и не будет тебе ни премий, ни новых званий, ни должностей. Это же произошло и с Мишей (назовем нашего участкового именно так).
Мише регулярно спускали план по количеству составленных административных материалов. Выходил он из этой ситуации следующим образом - он административные правонарушения выдумывал, оформлял протоколы на местных (известных ему) хулиганов и полубомжей и сам оплачивал грошовые штрафы. Таким образом Миша план и выполнял... К слову сказать, в свое время в одном отделе милиции был скандал в связи с тем, что ушлые опера возбуждали уголовные дела на недавно умерших...
Вобщем борьба с правонарушениями текла своим чередом, но однажды у Миши случилась беда. Он умудрился оформить два административных материала на удошников, т.е. лиц освобожденных из мест лишения свободы условно-досрочно. Совершение удошником административного правонарушения - это очень серьезное основание для того, чтобы УДО отменить и вернуть человека в лагерь, досиживать. Естественно, что те двое лженарушителей начали бить во все колокола, писать жалобы и обивать пороги прокуратуры. Не знаю уж каким образом, но доказать свою непричастность к совершению административных правонарушений тем бедолагам удалось, и настала очередь Мише держать ответ за свое ноу-хау - Мишу вызвали к следователю. Вот в этот момент он мне и позвонил. Идти давать показания мы должны были вместе. Еще в ходе разговора с Мишей я начал продумывать возможную версию защиты.
Да, представьте себе, адвокат не святой и порой приходится действовать методами удаленными от канонических представлений о морали и нравственности, в том числе и придумывая какие-то нужные для защиты факты. Впрочем, само действующее законодательство идет по тому пути, что показания подозреваемого или обвиняемого имеют в процессе наименьшую доказательственную ценность. Достаточно сказать, что в отличие от свидетелей или потерпевших закон совершенно официально не обязывает подозреваемого или обвиняемого говорить правду и не устанавливает ответственности за ложь. Как правило, словам обвиняемого следствие и суд не верят (даже если он рассказывает чистую правду, но идущую в разрез с версией обвинения), однако есть редкие случаи, когда кроме этих самых показаний обвиняемого иных доказательств того или иного факта в деле просто нет и не предвидится. Вот в этом случае защитник и может попробовать подкорректировать ситуацию...
Ну и еще одно краткое замечание по теме. Да, адвокат не святой и, как правило, никто из адвокатов этого и не отрицает. Извиняет нас лишь то, что наши процессуальные противники точно так же не считают необходимым быть объективными и непредвзятыми, и если для повышения шанса получить обвинительный приговор какие-то факты следует исказить - в большинстве случаев они идут на это не раздумывая. Вот только следователи и прокуроры, в отличие от адвокатов, этого никогда в жизни не признают.
Так вот, вернемся к нашему Мише. Рабочая защитительная версия у меня вырисовывалась примерно следующая. Административные правонарушения, зафиксированные в протоколах, действительно имели место и нарушителей Миша действительно задержал и доставил в опорный пункт милиции, а дальше совершил ошибку - не установив личность, поверил этим гражданам на слово. В итоге получилось, что они назвали не свои паспортные данные, а данные этих самых двух УДОшников. В дальнейшем Миша убедился, что это не те граждане, и чтобы не поднимать лишнего шума, сам оплатил за них назначенные по протоколу штрафы. Вот такая могла бы получиться история, которая при удачном стечении обстоятельств закончилась бы для Миши объявлением неполного служебного соответствия (что, согласитесь, гораздо лучше привлечения к уголовной ответственности). Могла бы, но не закончилась.
Как и было оговорено, Миша позвонил мне за день до визита к следователю и дал отбой. По его словам, он вышел на "нужных людей", которые все порешают без лишнего шума и адвокат ему теперь вроде как без надобности. Ох, уж сколько таких "решальщиков" я перевидал за свою жизнь. Если бы хоть один из десяти "решальщиков" обладал возможностью решить проблему за которую берется и за которую берет порой совершенно фантастические деньги, это было бы хорошо, но как правило "честных решальщиков" гораздо меньше. Ну что ж, ответил я, вольному-воля, только телефончик мой до завершения своей эпопеи я выкидывать не рекомендую. На том и порешили.
Второй раз Миша позвонил мне через месяц. Мишу вновь звали к следователю для предъявления обвинения. "Решальщики" (кто бы мог подумать!) помочь не смогли, рассказав обычную в таких случаях историю про смену руководства, особый контроль за делом и пр. И Миша остался один на один со следователем. Место и время встречи было нами оговорено, но и в этот раз встреча не состоялась. Миша предварительно позвонил мне и сказал, что сам следователь порекомендовал ему очень хорошего адвоката, который всех в районе знает и наверняка ему поможет...
...Подобрав с пола челюсть от Мишеной наивности, я попробовал осторожно предложить Мише задуматься с какой бы это стати следователь, ведущий его дело, так за него переживает? Но Миша был подобен мчащемуся на полном ходу товарному поезду, сметающему все на своем пути и не замечающему семафоры.
В третий раз Миша позвонил мне через неделю. Его вызвали к следователю для ознакомления с материалами дела (то есть производство по делу было закончено и следователь готовился передавать дело в суд). На этот раз наша встреча и визит к следователю состоялись. Впрочем, толку от меня здесь было немного. Уже немного. Показания были даны, экспертизы проведены и оснований сомневаться в успехе дела (в вынесении обвинительного приговора) у следователя не было. У меня - тоже. Когда я читал материалы дела мне оставалось только тихонько стонать от того количества упущенных для развала дела возможностей, которые Миша растратил на "решальщиков" и "милицейских адвокатов"... Начнем с того, что в первом же своем допросе (еще в качестве свидетеля) Миша полностью признался в содеянном и дал полный расклад о том, что нарушения он эти выдумал, а данные правонарушителей взял из картотеки. Подписи же от имени нарушителей Миша в протоколах поставил сам, своей рукой.
Листая материалы дела, вся эта абсурдная история проходила перед моими глазами в строгом хронологическом порядке. Вот Миша составил эти злосчастные протоколы, вот заявления от "нарушителей" на имя прокурора о том, что они никаких нарушений не совершали и знать о них не знают. Вот материалы доследственной проверки наработанные УСБ, объяснения Миши, объяснения потерпевших. Вот первый Мишин допрос с полным признанием. Вот... я чуть не сполз со стула - Постановление об изъятии образцов подписи у Миши, протокол изъятия и несколько листов этих самых образцов [Тут надо пояснить, что для проведения почерковедческой экспертизы, эксперту требуется несколько листов экспериментальных образцов почерка или подписи. Конкретно в этом случае работу эксперта осложнял тот факт, что подписи были краткими, всего несколько штрихов, да еще и от имени вымышленных лиц. То есть даже образец почерка Миши не дал бы эксперту нужного материала для сравнения, нужна была именно подпись, именно от имени "нарушителя" и выполненная именно так, как в протоколе об администратвном правонарушении. И Миша такой образец подписи дал! То есть он добросовестно, на трех листах сидел и перерисовывал подпись со своего липового протокола об административном правонарушении на листы для отбора образцов].
- Миша, - прошептал я ему, - Зачем ты давал образец подписи?
Ответ убил меня на повал:
- А я думал, что я не могу отказываться.
- Что значит "Не можешь"? Ну вот ты отказался бы, и что, следователь насильно что ли твоей рукой водить по бумаге будет или тебе на этом основании выговор на работе объявят? Ты понимаешь, что эти твои образцы, единственное и неубиенное доказательство того, что эти протоколы об административном правонарушении подделывал именно ты и никто другой? Если бы ты их не дал, то на суде еще была бы возможность попытаться что-то исправить, но теперь остается только прийти, повиниться и просить строго не наказывать...
Мой вопрос был риторическим. Вразумительного ответа на него от Миши получить не представилось возможным.
Еще через месяц, мы с Мишей выходили на крыльцо районного суда. По приговору ему назначили год или полтора условного срока, так что можно считать легко отделался. Миша, теперь уже бывший участковый уполномоченный, остановился и закурил. Он думал о предстоящей ему жизни и самореализации в народном хозяйстве. Вот так, в одночасье остаться без удостоверения, погон, и прочих благ, которые ему давала служба в милиции было жутковато. Я его понимал. Сам в свое время, уходя из органов (правда, по собственному желанию) испытывал подобное состояние.
Сказать ему о том, что если бы не его наивность и глупость, все могло бы закончится для него куда лучше? А смысл сыпать соль на раны? Сделанного не исправишь, да и от лишних мучений - "сам дурака свалял" - толка не будет. Решено, не буду я ему об этом говорить. Но один вопрос, возникший еще в самом начале у меня оставался.
- Миш, слушай, а зачем ты вообще в этих протоколах подписи ставил? Если бы не эти подписи, тогда даже в суде можно было бы настаивать на том, что нарушители были и назвали они анкетные данные этих УДОшников, а ты их не проверил и внес в протокол...
Миша непонимающе смотрел на меня.
- "В случае отказа лица, совершившего административное правонарушение, от подписи протокола, лицом составляющим протокол делается соответствующая запись...", - начал я пересказывать содержание статьи 28.2 КоАП РФ, но поймал на себе взгляд широко открытых голубых глаз. Наивных и удивленных. Миша был похож на большого ребенка.
- А что, мог не подписывать, да? Правда мог?
Ну что тут еще скажешь? Может оно и к лучшему, что Миша ушел из органов. Лучше и для простых граждан и для него самого.