Прижав к груди полмешка картошки, папа Доценко находился у врат блаженства. На расстоянии нескольких сантиметров от кончика его носа плавно покачивался упругий девичий животик с перламутровой бусинкой вставленной в пупок. "Следующая станция "Студенческая", злорадно сообщил кондуктор и почтенный фермер, наконец, смог моргнуть. Прекрасное видение заторопилось к выходу, оставив в вагоне сладкий шлейф аромата "Персиф", а в душе отца семейства горечь невосполнимой утраты.
Проследив за направлением взгляда своего благоверного, мама Доценко сокрушенно покачала головой:
- До чего молодежь довели? На всем экономят бедные. Кофточку, небось, не один год донашивает, вон, как выросла, пуговки еле сходятся. А штанишки - дыра на дыре. Ты гляди, гляди, не будешь ворчать, что я Коленьке деньги даю.
Отреагировать на провокацию муж не успел, потому как, в трамвае разыгралась настоящая драма. Высокий, нескладный парень, споткнувшись, брязнул пакетом о металлический поручень. Послышался звон и в воздухе разлился знакомый запах. Ноздри папы Доценко затрепетали, а мысли приняли иное, не менее волнующее направление.
- Нет! - истошно выл хозяин пакета, упав на колени перед своим сокровищем. Содержимое пакета жалобно плескалось и хрустело.
- Лучше б я умер! Они там ждут, а я...? Последние деньги! - рыдал несчастный, слизывая с ладони прозрачные капли, вытекавшие из дырочки в уголке.
Тем временем трамвай остановился и, проходя мимо страдальца, фермер тихо шепнул:
- Дырку зажми, дуралей. А дома марлечку вчетверо сложи да процеди аккуратно.
- Марлечку? - ожил юноша. - Я спасен! Спасен!
- Да пребудет с вами Шара, уважаемый! - добавил он, провожая просветленным взором носителя житейской мудрости.
Папе Доценко очень хотелось уточнить, кто такая Шара и какие блага сулит совместное с ней пребывание, но супруга весьма ощутимо подтолкнула его сумками с консервацией, напоминая о цели путешествия.
Вход в общежитие номер один был сопряжен с трудностями по сравнению с которыми, меркли мифические Сцилла и Харибда. Во-первых, тяжелая, еще дореволюционная дверь, поддавалась далеко не каждому физически развитому мужчине, поэтому субтильные первокурсники сражались с ней сообща, на собственном опыте познавая нехитрую истину коллективизма, а представительницы слабого пола проявляли чудеса терпения, подкарауливая любого, кто мог оказать им посильную помощь. Во-вторых, прямо за дверью кто-то коварный установил вертушку, гостеприимно принимавшую в стальные объятья и намертво заклинивавшуюся на полуобороте.
Без потерь одолев оба препятствия, супруги, с легким смущением миновали застекленную кабинку вахтера, в глубине которой мило целовалась влюбленная парочка.
По лестнице сновала молодежь. Стайка девушек с банными принадлежностями и зажженными свечами в руках проследовала в темный подвал. Озадаченный фермер с трудом удержался от желания пойти за ними, чтобы лично выяснить интригующие подробности факельного шествия.
На площадке второго этажа мальчишки играли в карты, между делом взимая мзду с пробегавших мимо товарищей занятых приготовлением ужина. Мельком заглянув на кухню, мама Доценко с недоумением уставилась на сковороду с жареной картошкой. Кто-то изъял ровно половину готового продукта, оставив на маслянистой поверхности благодарственную записку.
Идя по длинному коридору, родители сначала с интересом заглядывали в приоткрытые двери но, увидев в одной из комнат застрявший в оконном проеме плательный шкаф, решили воздержаться от травмирующего психику любопытства. К счастью, в сыновнем жилище царил почти идеальный порядок. Железные двухъярусные кровати были аккуратно застелены, а ворох чертежей на столе создавал идиллическую обстановку.
- Папа? Мама?
Застигнутый врасплох сын лихорадочно соображал: которая из его невинных шалостей переполнила чашу терпения декана?
- Дело такое, - солидно изрек старший Доценко, выгружая стратегический запас корнеплодов. - Путевку нам дали, санаторную.
Воркующая над холодильником мама просияла счастливой улыбкой, сильно контрастирующей с обреченно-мрачной физиономией супруга.
- Так что ты это... Сессию сдашь и - домой. Бабка одна с хозяйством не справится. Сам понимаешь... - фермер слегка сбился, потому как, в комнату зашел милый юноша в очках и, невнятно поздоровавшись, стал орудовать шумовкой в большом аквариуме. Привычные к экстриму рыбки шустро уворачивались от ложки, а очкарик, сосредоточенно вздыхая, изучал добытые со дна пучки водорослей. Нервы бывалого рыбака не выдержали, и отец отвел сына в сторонку, зашептав на ухо:
- Вот объясни, что твой приятель делает? Никак уху варить собрался? Так посолил бы просто, да на огонь поставил.
- Линзы ищет, - хмыкнул Николай. - Привычка подвела. Он, как зачет сдаст и, хм... отпразднует это дело, так очки и теряет. Привык их после третьей.... в смысле, перед боем, в аквариум для сохранности бросать, а вчера забыл, что вместо очков линзы нацепил и машинально отправил по адресу.
- Пап, - сын просительно улыбнулся, - можно я приятеля в гости к нам возьму?
- Этого?! - испуганно покосился на рыболова фермер.
- Нет, Мишку. Он тебе понравится. Очки не носит и вообще свой человек.
- Ну, если свой? - неуверенно протянул бедняга фермер, очень не вовремя выглянувший в коридор и узревший еще одного студента с татуировкой на бритом черепе и кольцом в носу. Для отцовского сердца это было уже чересчур.
- Домой тебе пора, - пробормотал он, сгребая сына в объятья и едва сдерживая слезы. - Может, хватит учиться... А?
- Вот оно значит какое, твое родовое гнездо? - Мишка подбоченясь озирался по сторонам. Вокруг него пищало, крякало и квохтало разноцветное пернатое войско. Лохматый Тузик, неизвестной кинологам породы, отплясывал джигу на будке, ритмично звякая цепью в такт заливистому лаю. В дальнем углу двора, четыре пятака розовыми розетками торчали над загородкой свинарника.
- Впечатляет! - с чувством выдохнул Мишка и, осторожно, стараясь не наступить на что-нибудь мягкое, попятился к воротам. - Ну, мне пора. Погостил и хватит.
- Куда ж ты, внучек? - На пороге дома появилась пухленькая старушка, будто сошедшая со страниц детских сказок.
- А, пирожочков? - заговорщицки подмигнула она, протягивая огромное блюдо с горкой румяной сдобы. - С малиной, с грибами, с творожком...
Мишка проглотил слюнки и, как зомби, пошел на запах, но старушка оказалась похлеще Коперфильда и, вместо пирогов у него перед носом замаячил садовый инструмент.
- Вот огород прополете и отобедаем, - бодро скомандовала добрая женщина.
- Бабуля, - жалобно заскулил кровный внук Николай, пытаясь пинком вывести опешившего приятеля из ступора. - Мы на речку собирались, купаться...
- Искупаетесь, как же без этого. Никуда ваша река не денется, а вот колорадский жук... - Палец старушенции, так назидательно ткнулся в небо, что Мишка невольно втянул голову в плечи, ожидая американский десант. Упитанная деревенская гусеница, лишь бы не разочаровывать наивного горожанина, пожертвовала собой, свалившись с ветки ему за шиворот. Поймать вопящего Мишку удалось только в огороде.
- Тяпочку-то возьми, - суетилась бабушка, - а рубаху скидавай. Солнышко, оно полезное. Вот бурачки пройдете, за ними картошечка, а там и...
- Склеп, - мрачно констатировал Михаил, глядя на уходящие за горизонт ряды сочной зелени. - Потому что живым я туда точно не доберусь.
Где-то на середине бурачков Колина тяпка звонко цокнула по непонятному предмету. Под кустиком мирно лежала пластмассовая вставная челюсть.
- Сдается, это был мой предшественник, - устало пошутил Мишка. - Тоже, наверное, к вам в гости приехал и вот, все что от него осталось.
- Это еще что, - хмыкнул Николай. - У нас в огороде такое можно откопать... В прошлом году батя яму рыл, так немецкий фугас вытащил. Целехонький, даже почти не ржавый. Мы с брательником рыбу ним глушили на озере. Правда, озера теперь нет, но рыбы было много.
- Бабуль, мы зубы нашли, - окликнул он бабушку. Резвая старушка как раз дергала неподалеку укроп, оценивая нанесенный работничками ущерб.
- Дай-ка, - Отряхнув руки, бабушка положила находку на ладонь.
- Бедный Йорик, - не удержался Мишка.
- Нет, внучек. Не Йориковы это зубы, - серьезно покачала головой старушка. - Видать Брунхильда у соседки нашей стащила.
- Брунхильда, это ворона, - пояснил приятелю Николай. - Умная зараза. Если блестящее увидит, сразу стянет - моргнуть не успеешь.
- Я слышал - ворону можно разговаривать научить, - кивнул Мишка.
- Да, что учить, умеет уже. Она у председателя ключи от машины слямзила и в гнездо себе унесла. А ему срочно в район, к начальству. Пришлось дерево пилить. Так, пока он под деревом прыгал, Брунхильда и выучилась. Теперь, чуть что не по ней - озвучивает.
- Ой, и страму-то было давеча, - сокрушенно подхватила бабушка. - В школе твоей, Николка, последний звонок был, детки нарядные с цветами, а эта нехристь крылата на крышу уселась и давай кричать. Уж завуч на нее и руками махал, и камни бросал, три окна разбил, хоть бы что. А, как снялась с крыши - аккурат ему на лысину-то и поцелила. Чисто Михал Сергеич Горбачев получился.
- А почему Брунхильда? - давясь со смеху, спросил Мишка.
- Кто ж ее знает, внучек? Ей, сердешной, почитай лет сто уже. Сказывают, еще уездный заседатель прозвал. - Бабушка глянула на солнце и заторопилась. - Ну, милые, за разговором дела не сделаешь, солнышко-то к закату клонится.
Правду сказать, солнышко не думало никуда клониться и мальчишки, горько вздохнув, взялись за тяпки.
- Очень познавательная штука - сельское хозяйство, - простонал Мишка, ковыляя с огорода. - После этих упражнений, у меня болит в таких местах, где я мышц вообще не предполагал.
- Например? - заинтересовался Николай.
Приятель хотел, было, ответить, но промолчал, так как, войдя в дом, увидел висящую на гвозде под образами двустволку.
- Э-э... Занятное сочетание. И, к какому воинствующему ордену принадлежит местная церковь?
- Бабуля! - смущенно закричал Николка. - Ты зачем батино ружье из сейфа вытащила?
Старушка выглянула из кухни.
- А, как слабой женщине обороняться прикажешь? На ферму гастарбайтеров шебутных навезли. Ни дня не проходит, чтоб не наведались.
- Неужели пристают? - съехидничал Мишка.
Бабушка лукаво улыбнулась:
- Да, кабы ко мне... Хавронья им наша приглянулась. Славная, говорят, свинка и глаза при этом такие нехорошие. Вот, я, как что ночью зашуршит, так и пульну. Тихо потом...
- Ага, - серьезно брякнул Михаил. - Только утром работы много. Яму копать и все такое...
Николай схватился за голову.
- Бабуля! А если попадешь?!
- Сметроубивства не замысливаю, - обиделась старушка. - Фельдшер сказал, от соли никакого вреда, одна польза. Я специально в магазин ходила. - Она открыла шкафчик, и гордо продемонстрировала пачку. - С йодом, дорогущая!
- Ничего для гостей не жалко, - шепнул Мишка с таким выражением лица, что приятель пошел пунцовыми пятнами.
Бабушка же, встав на цыпочки, одной рукой погладила внука по взъерошенным волосам, другой приласкала Мишку:
- Ну-ка, молодцы - за стол, стынет ведь.
Остыть ничего не успело. Сытые и довольные, мальчишки сначала развалились на диване в прохладном полумраке большой комнаты, а потом, когда немного улеглась уха, котлетки, жаркое и творожная запеканка с медом, побежали на реку. Вдоволь напрыгавшись с тарзанки в теплую, изумрудно-прозрачную воду, домой возвращались уже затемно. Мишка, хитро посмеиваясь, нес завернутую в лист лопуха лягушку. Во дворе было непривычно пусто и тихо, только из курятника доносились отголоски гаремного скандала, да Хавронья сонно похрюкивала в своем углу.
- Ой! - вдруг выдохнул Коля и схватив приятеля, поволок за дом. - Бежим! Тузик-гад отвязался!
- И, что? - не сразу сориентировался лирично настроенный Миша, но, увидев несущегося к ним пса, выронил ношу. Лягушка разочарованно квакнула, повозилась на мятом лопухе и замерла, видимо, собираясь дождаться непостоянного юношу.
Юноше, увы, было не до нее. Поджав ноги, он сидел на приставленной к сеновалу лесенке и ругался нехорошими словами, позорно вздрагивая каждый раз, как собачьи зубы щелкали в нескольких сантиметрах от его босых пяток. Забравшийся повыше Коля, увещевал разошедшегося Тузика. Пес прыгал молча.
- Кончай уговаривать, - разозлился на приятеля Мишка. - Ты же хозяин.
- Угу, - кивнул Николай, - только Тузик еще об этом не знает. Его брательник с пасеки притащил, когда я уже в институте учился.
- Ценное приобретение, - проворчал Мишка, наблюдая, как подлый пес метит оставленные возле скамейки кроссовки.
- Обратно возвращать не с руки было. Погуляли они с ребятами и, сдури, решили пасечнику отомстить. Он им медовуху продать отказался. Думали, улей возьмут и смоются, чтоб собаку зря не дразнить. Короче, брательник через забор сиганул, схватил первое, что подвернулось и деру. А Тузик за ним. Брательник быстрее - пес не отстает. Так до дому и добежали. Бедолага два дня потом отлеживался.
- Кто? Брат?
- Оба, - вздохнул Николай. - Брательник в темноте вместо улья будку схватил, а к ней Тузик на цепи привязанный. Может, и отстал бы... Брат у меня знаешь, как бегает? Не угонишься. Первый парень на деревне.
- Да, у вас вся семья колоритная, - хмыкнул Мишка. - Лучше скажи, что делать будем?
Коля почесал макушку:
- Можем с крыши в окно залезть.
- Нет! - категорически отказался Михаил, вспомнив бабушкино ружье. - У меня йододефицит пока не прослеживается.
- Тогда, подождем. Надоест же ему когда-то.
Тузик в крайности не впадал. Попрыгав для порядка, отправился инспектировать двор. Нашел задремавшего под виноградом цыпленка и сердито фыркая, препроводил до курятника.
- Какой заботливый, - расчувствовался Мишка.
- Он своих не трогает.
- А мы какие? Чужие?!
Приятель отмахнулся, всматриваясь в темноту и, тихо застонал. Тузик носом отодвинул доску в заборе.
- Своих он не трогает, - упавшим голосом повторил Коля, - А вот соседские гуси, давно ему покоя не дают.
- Так пошли, пока он...
- Не успеем.
Действительно, спустя буквально пару секунд, в дырке показался виляющий хвост, а потом и весь ночной охотник с добычей. Первую гусиную тушку Тузик любовно вылизал, вторую - затолкал под куст смородины, над третьей - взгрустнул, не зная куда девать. Постоял, понурив голову и... Мишка мог бы поклясться, что услышал собачью интерпретацию знаменитого: "Эврика!" Радостно тявкнув, Тузик выгрыз мягкое гусиное брюшко и, выкопав ямку, посадил птичку вертикально в землю. Такую же процедуру он проделал с четвертой и пятой жертвами.
Чтобы не видеть вопиющего безобразия Коля зарылся в сено. Мишка сидел на лесенке, болтая ногами.
- Эх, покурить бы... Я на нервной почве и от Беломорканала не откажусь.
- Беломорканал не обещаю. Самосад есть. Прошлогодний. - Николка сдернул висевший под крышей сеновала пучок лапатых листьев. - Будешь?
Самокрутка из железнодорожного билета получилась солидная. От затяжки Мишка едва не свалился вниз.
- Ты уверен, что это табак? - кашляя, спросил он.
- Обижаешь. Маманя сама садила. Для моли.
- Ну, если для моли, - Мишка выпустил облачко дыма в стаю настырных комаров. Нервирующий писк тут же оборвался на высокой ноте. - Тогда все окей.
Летняя ночь обнимала горизонт, томно пел в зарослях боярышника соловей, старясь вокалом перебить лягушачий шансон. Тузик во дворе занимался ландшафтным дизайном, а Мишка курил, меланхолично следя за новорожденным туманом. Зыбкие завитки клубились меж речных ив принимая фантастические формы. После очередной затяжки парню померещилась всадница верхом на белом коне и растревоженная мимолетным зрелищем душа настойчиво потребовала продолжения чуда.
Глубоко затянувшись, романтик призывно глянул вдаль и, с перепугу, поперхнулся дымом. На фоне медноликой восходящей луны стоял верблюд. Ядреный самосад продрал горло так, что брызнувшие слезы затуманили взор, и двугорбый силуэт исчез, растворившись в ночи. Прокашлявшись, Мишка уважительно оценил зажатую в пальцах самокрутку и хихикнул. Еще одно голубое колечко храбро поплыло по ветру, а на вершине холма появился слон. Хихиканье перешло во всхлип, и несчастный курильщик выпустил дым через нос и даже уши. Слон не исчезал. Стоял, помахивая хоботом, озаренный золотистым лунным светом.
- Все... Докурился, - жалобно проблеял Мишка, не в силах объять необъятное.
Трясущимися руками торопливо затушил окурок, зачем-то перекрестился и, старательно держась к нахальной галлюцинации спиной, полез в сено, бормоча себе под нос цитаты из медицинской энциклопедии.
- Коля? - шепотом позвал он спустя какое-то время. - Понимаю, что дурацкий вопрос, но, у вас, случайно, слоны не водятся?
- Слоны? - сонно отозвался приятель. - А, ты про цирк? Бабушка говорила, они вторую неделю за речкой стоят. Обломались.
От облегченного вздоха крохотный паучок улетел вместе с паутинкой в дальний угол сеновала.
- А девушки? - немного помолчав, уже мечтательно спросил Мишка, вспоминая прекрасное видение юной всадницы. - В смысле, женщины, у вас водятся?
- Куда ж без них? - буркнул Николай. - В субботу на дискотеку сходим - полюбуешься. - И окончательно засыпая, добавил: - Только, биту нужно найти. Без нее на дискотеке никак...
Таял над рекою млечный путь, сладко спали в душистом сене мальчишки, набираясь сил для новых приключений. Впереди их ждала целая жизнь, каждый день которой прекрасен по-своему.