- Брат, почему он... серый? - девочка лет восьми, едва не плача, смотрела в большое зеркало.
Мужчина рядом ласково улыбнулся ей, взлохматив коротко остриженные волосы сестры.
- Али, это твой мир. Ты вольна дать ему краски. Но прежде всего ты должна его защищать.
- Кастор... - девочка неуверенно положила ладошку на зеркало. - Я не могу. Я не умею. Как я смогу защитить весь мир?..
За окном - пение птиц, весна, цветение яблонь и вишен.
Яркие краски, море красок, цветов и жизни.
А в зеркале - холод и пустота, сотни, тысячи, миллионы оттенков серого... Только серого. Бесконечный серый океан: серые люди, растения, деревья, животные...
Маленькой Рдаиали было не по себе от слов брата: как она, еще совсем юная богиня, может овладеть всем миром?..
Почему не Верочка, само милосердие и любовь? Почему не строгая Линния, которая всегда все делает идеально?.. Почему никто из шести остальных братьев?..
А именно она, маленькая, непутевая девочка с огромными разноцветными глазами.
Она не хотела такой ответственности, даже боялась - до судорог, до слез и истерик.
Вера, это аловолосый ангел доброты, насилу успокоила младшую сестру, когда той в первый раз сказали о возложенном на нее предназначении.
Десять братьев и сестер, богов и богинь.
Самая младшая, родившаяся на десять веков позже самого юного из братьев, Триоля, Рдаиали была солнечным и ласковым ребенком, озорным и немного непослушным. Под зорким оком старшей сестры, Линнии, Али много читала, ее учили различным наукам, да и сама девочка тянулась к знаниям, как цветы к солнцу. Она сама напоминала цветочек, нежная и ласковая, как котенок.
- Али, - беловолосый мужчина в белых одеждах присел перед сестрой, утирая ей слезы, что показались в уголках глаз.
Ее все любили, такое бремя было слишком тяжело для нее, еще не прошедшей Посвящение и не получившей свою силу.
Но воля их Родителей была сильнее, чем желания их Детей. Хоть Кастор и был главным среди всех своих братьев и сестер, но он не мог изменить приказа своего Отца.
Четыре мира.
Один - тот, в котором они живут.
И три, что поручены им на хранение.
Два уже обрели своих хозяев. Теперь же пришла весть, что пора показать Рдаиали ее будущие владения.
Но даже Кастор вздрогнул, когда увидел эту бескрайную серую пустошь Жизни. Такой хрупкой девочке - такую непосильную задачу?!.. Но, увы, никто кроме нее не сможет справиться с этой Работой.
Оживить, охранять и оберегать.
Маленькой богине предстояло совершить небывалый подвиг... Вера и Ветер, эти аловолосые близнецы, были слишком юны, когда вступали во владение над своими мирами... Им было всего по три века, ничтожный возраст для богов. Самому Кастору было тридцать...
Эта юность в мире Веры привела к катастрофе, ей невольно пришлось делить власть над ним с богами других миров - и мир захлестнуло проклятие Пожара и Сумерек. А у Ветра мир оказался на грани гибели из-за того, что он просто не смог учесть всего...
***
Он еще совсем крохотный, этот цветок.
Невзрачный бутончик, тонкий стебелек, готовый переломиться в любой момент. Листики, нежно-зеленые, пахнущие летом...
Но вот выйдет солнышко, пройдет несколько дней... и он распустится, окрепнет и поразит мир своим необычным видом...
Да и сам цветочек - невыразимо нежный, наивный и искренний. Даже ласковый, если можно так сказать о цветке...
Он тихо покачает головкой, ветерок тихо прошуршит его сочными, зелеными листьями и замрет где-то на излете, на краю лепестка.
И мгновение ненадолго застынет. Пересекая время, в самый центр цветка упадет кристально-чистая капля воды... Лучи солнца, застывшие в этом мгновении, ярко вспыхнут об эту каплю - и родится радуга...
Она вберет в себя все эти семь цветок, всю нежность и доброту цветка.
Раскинется на все небо, славя малютку, давшего ей жизнь...
И будут с восторгом смотреть меленькие дети на чудесные полосы краски, разлитые в умытом дождем небе... будут показывать пальчиками, восторженно шептать, то и дело срываясь на веселый, легкий смех.
А потом мгновение растает, и радуга начнет исчезать, растекаясь по небу незаметным туманом...
Маленький цветочек понуро наклонит лепестки, совершив свое дело, усталый и довольный.
Его работа сделана... Он может отцветать спокойно.
И такая неземная радость и счастье в этом отцветении, что невольно хочется улыбаться, а не скорбить о завядшем цветке...
***
Единственный из родственников, на которого Рдаиали была похожа - это Иллин, тоже с каштановыми кудрями и светлыми глазами. Он всегда улыбался и шутил в присутствии сестры, дарил чудесные подарки и рассказывал необыкновенные - даже по меркам их сказочного мира, - сказки...
Девочке он казался самым добрым и любимым... Потому что она видела в нем близость к людям.
По рассказам остальных маленькая богиня просто влюбилась в эту расу.
Кастор был слишком идеален и непостижим для младшей сестры, суровая Линния пугала. Верочка казалась слишком... доброй? Да, ведь она была просто воплощением милосердия... А это не вписывалось в представления Али о людях. У Элиарта так вообще были белоснежные крылья... а люди не умеют летать, Рдаиали твердо это знала.
Да и все ее братья были... особенными.
Иногда девочка видела, как в большой зале, куда ее редко пускали, Кастор принимает гостей. То были боги иных миров, иных обычаев и нравов... Али, как и любому другому ребенку, было все интересно, но эти гости ее пугали. Она порой видела, как Вера плачет из-за своего мира - в нем бушевал мифический Пожар, странная магия другого мира...
Но сейчас богиня спала, спала и видела чудесный сон...
В нем были бабочки, цветы и бескрайнее, пронзительно-синее небо.
Море красок. Бесконечный океан различных цветов, яркий, прекрасный в своем буйстве оттенков...
Но самым прекрасным казался маленький, невзрачный цветок, потускневший и подвядший. Но его семь лепестков разного цвета, пусть уже тусклые и унылые среди этого мира цвета, показались Рдаиали во сне до боли трогательными.
И затем пошел дождь.
Легкий, солнце все так же ярко светило, но... потом появилась радуга. Она казалась размытой цветной тенью на светло-сапфировой выси. Светлая, воздушная даже...
А потом девочка проснулась. Как-то резко, как будто появление во сне радуги было приказом. Но теплый след от этого обилия красок, после тоскливо-пугливого видения серого мира навсегда остался в ее душе.
- Кастор, ты уверен? - большие, как у дикой серны, глаза женщины расширились. Фиолетовые локоны осуждающе качнулись, а холеные пальцы нервно затеребили край плаща.
- Нет, конечно, - немного раздраженно ответил бог. - Как можно быть уверенным, когда ей всего тринадцать лет, пять месяцев шесть дней и... уже сорок восемь минут.
- Меня всегда поражала твоя любовь к деталям, брат.
Богиня опустилась в кресло, поправила складки на юбке и пристально посмотрела в зеркало.
Увы, ничего, кроме серой пелены ее взору не было доступно. Отказавшись от дара владеть каким-либо миром, Линния потеряла возможность видеть еще не крещеные миры, что были дарованы их семье.
- Посвящение... приказ Отца... - пробормотал Иллин, наливая себе вина. - Сумасшедший! Это недопустимо рано!! Даже Вера и Ветер проходили, когда им было за две сотни...
Он был напуган. Али была любимицей всех, улыбчивый и чистый ребенок всколыхнул размеренную и однообразную жизнь Вечных...
Скучно жить вот так вот, до омерзения бессмертно и обладая огромной властью...
Невольно, начинаешь придумывать себе условности, правила поведения, ограничения... Иногда - наносишь визиты суверенным государствам... простите, мирам. Балы, приемы, дворцы.
Каждый мир - он разный, как не бывает двух схожих мнений. Всегда найдутся нюансы.
Иллин никогда не тяготился своими способностями, он просто жил, пытаясь найти в этом мире что-то, за что можно уцепиться, чтобы избежать этой пугающей скуки. А как можно скучать в обществе маленького, непоседливого ребенка?
Такого живого, с ясными светлыми глазами - они и правда были похожи. Между собой... и на людей.
У Линнии были фиолетовые локоны, Дар походил на свои любимые растения - ярко зеленые глаза, волосы травянистого цвета... Один из них даже был крылат. А люди... они обычные.
Иллин вздохнул.
- Кастор. Кто скажет ей об этом?.. - взволнованно спросила Верочка.
- Агат, - устало потер переносицу бог. - Агат, - зачем-то повторил он, глядя на младшего брата.
Своенравный, вспыльчивый, с чуть раскосыми миндалевидными глазами, в которых очень часто читалось пренебрежение, Агат, с длинными, черными, как смоль волосами, редко появлялся во дворце в те годы, что появилась Рдаиали. Это не мешало ему очень тепло относится к сестренке, но до последнего он надеялся, что эта ноша, объявить о Посвящении, будет возложена на Веру.
Тонкая и воздушная, богиня милосердия точно бы подобрала нужные слова, успокоила бы...
А он? Что может сделать он?..
Как после оказалось: просто обнимать, пока маленькое, перепуганное создание тихо плачет, уткнувшись тебе носом в плечо, шептать что-то, успокаивая, гладить по пушистым волосам, путаясь пальцами в кудряшках... просто - быть рядом.
А потом, мягким, вкрадчивым голосом, непривычным разговаривать вот с такими маленькими испуганными девочками, все больше с разными светскими львицами - да породистыми конями, любимцами Агата.
Описывать церемонию Посвящения, рассказывать о чудесном платье в которое оденут Рдаиали, украшения и цветы...
И замирает малютка, глядя как завороженная на брата, слушает, внимательно-внимательно, иногда восторженно хлопает в ладошки и уже в предвкушение крутится перед зеркалом, пальцами придерживая воображаемую юбку, поправляя обещанную Агатом диадему на голове...
А потом бежать по залам дворца к Верочке, щебетать ей на ушко свои тайные мечты и надежды, удивляясь ее удивленному лицу.
Как, их маленькая Али не боится?.. но почему?..
И девочка недовольно топает ножкой на нахмуренное личико любимой сестры, забавно сморщит носик - и Вера уже вместе с ней рисует будущее платье на мольберте, придумывая разные детали, и невольно получается целая картина - почему-то повзрослевшая Али спускается по ступенькам, а вокруг - радуга...
Тринадцать лет, пять месяцев и десять дней.
Слишком мало. Слишком неправильно. Слишком сложно.
Не сломать, аккуратно подвести ребенка к той черте, за которой начинается зрелость богов... и пусть ей только тринадцать, а выглядит он на все восемь или даже семь. Это не мешает их Отцу желать, что бы его младшая дочь прошла Посвящение и стала владелицей целого мира. Пока безымянного, безликого, полного одним только серым цветом, но - своего собственного.
Рдаиали, это маленькое светлое чудо, стояла точно в центре пентаграммы, о десяти лучах, и, сжимаясь от страха, ровным голосочком по памяти читала текст Клятвы, что было необходимо произнести...
Это было... просто?
Нет, конечно, нет. Это лишь первая ступень... а дальше - Лабиринт Силы, откуда Али выйдет иной, Богиней, новым существом.
И все девять ее братьев и сестер надеялись, что она сохранит свою чудесную улыбку, доброе сердце и ласковый голосочек...
Но от них более ничего не зависело.
***
Здравствуй. Как дела?
А ты кто? - искреннее любопытство звучит в голосе... Мыслях?..
Я? Пожалуй, я никто.
Как так? - недоумение.
Нуу... Али, как бы тебе сказать... Я все, но ничего. Кастор никогда не рассказывал тебе про меня?
А ты знаешь брата?
Я всех вас знаю... Все вы прошли через меня...
Ты Отец? - наклонить голову на бок, забавно шмыгнув носиком.
Нет, о нет!.. Что ты. Я скромное никто. Я - Сосредоточие.
Чего?
Ах, Али, это ты должна понять сама... Лучше скажи, ты готова?
К чему? К... "дальше"?
Нет. К роли Хозяйки.
Серый мир, - испуганный шепоток.
Он такой, каким ты захочешь его сделать. Ты сильна, Али, сильна. Ты сможешь.
А как же Верочка?
Вера, она слишком наивна. Слишком добра и чиста. Она не может постичь всего.
Но почему у нее тоже... мир?.. - наклонить головку на бок, немного прищуриться.
Потому что она решилась на этот шаг сама. Отец ее предложил богине выбор, - и она согласилась. Поэтому она теперь Богиня Печали...
Как так? Верочка?
Да, твоя сестра печалится за целый мир, и весь мир скорбит по ней... но мы не о Вере сейчас должны беседовать, Али, а о тебе.
Я не знаю. - Детское упрямство и нерешительность.
У тебя есть любимый сон, Рдаиали? - неожиданно.
Я... - краски на небе, акварель, разлитая в воздухе. - Радуга. Семь цветов...
Возьми его за основу. Создай свой мир, девочка.
Но...
Ты пришла сюда. Тут ты сможешь получить всю свою силу. Ты сможешь... Не сразу. Научишься. Поверь мне, Али. Это... странно. Но ты просто закрой глаза. Ты думай. Чувствуй...
Я слышу шелест листьев, - поморщится, слегка топнуть ножкой.
Дальше, иди дальше, Али... Ищи себя. Не ищи чужого...
Ты будешь рядом?
Конечно. Я всегда рядом. Особенно здесь... Я же никто. Сосредоточие. Забыла, малютка?..
***
Линния поджала губы, глядя на беспокойную младшую сестру. Вера суетилась, то вскакивала со своего стула и принималась ходить по комнате, то садилась обратно и замирала. Непослушные кудри старшей богини были зачесаны наверх и убраны под тонкую сеточку. Но все равно один локон выбивался и красиво ложился около левого уха.
Вера же редко задумывалась о том, как лежат ее волосы. Либо они свободно развились у нее за спиной алым знаменем, либо тонкая богиня собирала их в высокий хвост. Алые же ее глаза сейчас был поддернуты туманно дымкой печали и тревоги, руки теребили платочек. Маленький, вышитый платочек, немного коряво... но его вышила Рдаиали.
Обе сестры беспокоились, хотя Линния и не показывала этого. Она была уравновешенной, за свои больше чем двадцать веков она научилась великолепно контролировать свои эмоции.
В красивом кресле, больше напоминавшим трон, нежели обычное сидение, располагался Кастор. Его лицо было непроницаемой маской, как всегда, когда он мысленно разговаривал с их Отцом. Сейчас же он пытался дозваться до него, чтобы узнать, что с их младшей сестренкой.
В комнате вообще собралось семь богов и богинь. Не было лишь Дара, Элиарта и Триоля. Первым двум было поручено заботиться о мирах вообще, а Триолю пришлось отправиться к их соседям, трем сестрам-богиням.
Даже Ветер и Вера покинули свои миры - в конце концов, они не одни хранили их...
А вот остальным... повезло? Ни Агату, ни Иллину, ни Линнии не надо было думать о сохранности миров все время, как это было необходимо делать остальным.
Кастор... Кастор был самым старшим. Такой вот своеобразный верховный бог...
***
Серый мир.
Серые люди.
Серые же животные, птицы, растения...
А в сером небе - чудесная, семицветная радуга...
Яркая, неправильная даже в этой своей яркости. Слишком много цвета для безжизненно-унылого мира, полного небытия.
Он... не существовал?
Да, именно так. А почему бы и нет?
Нет цели. Нет веры.
Но по этой пестрой полосе спускалась девушка, прекрасная, с дивными полупрозрачными крыльями за спиной. Она спускалась, и там, где она проходила начинали цвести ирисы, огромные. Их благоухание распространялось по воздуху, и серые люди оживали.
Она спускалась. А в вышине были видны распахнутые ворота, за которым в туманной дымке высился прекрасный замок, и слышалось пение разноцветных птиц... Они вылетали за эти ворота, их с их крыльев на землю сыпалась разноцветная сверкающая пыль, окрашивавшая мир в яркие тона.
Богиня спускалась в свой мир - и не было мига прекраснее в летописи Обретения Миров...