- Встать, ученик. - Ведро воды. Мой возмущенный вопль.
- Ты охренел?! - хватая ртом воздух, я едва не кинулась драться на Рина, в белой рубашке и утренних сумерках кажущегося призраком.
- Субординация. Потому что я твой кхм... звучит пафосно... наставник. Ты мой бестолковый, бесталанный, никчемный, безнадежный ученик, которого легче убить, чем обучить. - Сразу обозначил, кто есть кто. - Но я буду стараться. Через десять минут жду тебя на арене. Одна минута опоздания приравнивается к одному дополнительному километру кросса.
И он ушел, оставив меня обтекать в постели. Оригинальный подход. И не заснешь после этого.
- Без десяти семь. Какой пунктуальный... - сонно проблеяла Кали, поворачиваясь на другой бок.
- Кали, пусти меня к себе!- заныла я.
- Не. Он обошел охранные проклятия первого ряда, которыми я на ночь опечатываю дверь. Не взломал, не снял, обошел. Так что иди отсюда Найка, я спать хочу. А с ним связываться не хочу.
Я со вздохом поднялась. Переоделась. Заплела влажные волосы в косу. Замок спал, и это наводило такую тоску, что от жалости к себе хотелось плакать.
- Семь минут. - Констатировал время опоздания Рин, в легкой рубашке и штанах, несмотря на утреннюю изморозь украсившую траву инеем. - В сумме десять километров. Вокруг арены пять кругов. Готова? Побежала.
- Ты дурак что ли? - спросила у него я, обнимая себя за плечи, в бесполезной попытке согреться, хмуро сдув упавшую челку.
- Побежала, говорю. - Рин подбодрил меня неизвестным заклинанием, от которого я едва увернулась.
- Рин!
- Да на каком языке тебе объяснять? - он стал меня атаковать непрерывной цепью непонятных заклинаний.
Пришлось убегать. Неведомая сила сбила меня с ног, когда я отклонилась от заданного маршрута. Попу мгновенно настигло заклятие, пробившее все охранные оболочки. Да что он за хрень использует?! Это было похоже на укус пчелы. Я, завизжав, и хватаясь за пострадавшую часть тела, высоко подкидывая коленки быстро-быстро помчалась вокруг поля.
На третьем круге я выдохлась, не добежав до сидящего на краю арены Рина метров двести. Наказание последовало незамедлительно. Такое ощущение, что я села на улей. На улей очень злых, очень-очень злых пчел с больши-и-и-и-ими такими жалами. Но моему остывающему трупу было до свечки. Мда. А я мечтала погибнуть на закате жизни в какой-нибудь эпохальной битве, омыв свое имя славой и вписав его в анналы истории. Вписала. Только не в анналы, а в анал.
- Я знал, что ты дохлая на это дело, но не думал, что настолько. - Трагично заключил Рин, соизволив оторвать свой зад и подойти ко мне.
- Я девушка... - убито простонала я.
- Ты некромант.
- Нет, я девушка... - я попыталась внушить простую истину этому чурбану.
- Значит, когда удобно ты становишься некромантом, а когда неудобно, то девушкой. Какая выгодная жизненная позиция. Встать, ученик.
- Не могу!
- Пререкаться можешь, значит, и встать можешь. - Пчелы вернулись и мстительно прокручивали свои жала.
Я даже не знала, что могу так верещать. Рин тоже. Поковырялся в травмированном моим воплем ухе, присел, что-то прошептал и провел ладонью над упорно не поднимающейся мной.
Усталость отступила, боль в попе тоже. Я поднялась на дрожащих руках, и посмотрела на Рина, приготовившего мне очевидно новую пытку. Мы пошли в тренировочную залу. Ну как пошли. Он шел, а я ковыляла.
Отжимания. Потом пресс качать. Потом приседания. Потом взмахи конечностями. Потом какие-то замысловатые отрывчатые движения руками и ногами в комплексе. Стоит упомянуть Рина убито закрывшего глаза, старающегося не смотреть на учиненное мной безобразие. Сам виноват, как показывал так я и повторяю. Только почему я себе плечо вывихнула, не понимаю.
Плечо мне он вправил. Я орала так, как будто меня режут. Причем начала заблаговременно еще до того, как он прикоснулся к моей руке. На всякий случай. Но никто не прибежал меня спасать - звукоизоляция в зале была хорошая. Он отпустил меня ровно в девять. Я по стеночке пошла в жилой корпус.
Кали на завтрак еще не ушла, расчесывала кудряшки перед зеркалом, довершая последние штрихи своего умопомрачительного вида перед выходом. Завидев меня, держащуюся за пятую точку и в развалку ковыляющую к постели, она изумленно спросила:
- Это чему он там тебя учил?
- Он дал мне понять, что это такое - желание убивать. - Простонала я в подушку.
- Найка... Найка... - испуганно завертелась надо мной подружка.
- Да он из меня соки все выпил! Пять кругов вокруг арены заставил бегать, представляешь?! А когда я упала, задницу прижег каким-то заклятием! А потом в зале как измывался, гад... - рыдая, пожаловалась я.
- Тьфу на тебя, дуреха! - облегченно выдохнула Кали падая на стул и обмахиваясь тетрадью.
- Ты чего? - озадаченно посмотрела я на нее.
- А ничего! - непонятно ответила она, и ушла завтракать, проницательно заключив, что я не пойду.
И понеслись ужасные будни.
Рин будил меня ежедневно одним и тем же способом. Кали свыклась с воплями и матом и теперь даже не просыпалась. Рин все так же оставлял меня обтекать, унося с собой одно и то же бессмертное ведро, которое я каждую ночь выкрадывала из тренировочной залы, сжигала, яростно рубила топором, пробовала самые жуткие заклятия испепеления, выкидывала в ущелье,что в восьми километрах от арены и каждое утро оно неизменно приносило мне десять литров ледяной воды.
Я бодро дрыгала конечностями на многокилометровых кроссах, правда, замечая, что день ото дня держусь все дольше, и после в тренировочную залу уже не ковыляю, а устало бреду.
Рин был из той сволочной категории, которая учит крайне жестокими методами. Например, если плавать, то такие бросают человека в воду и терпеливо дожидаются, выплывет жертва или нет.
Только Рин еще хуже, как только я выплывала, он бил меня по голове веслом. То есть мои успехи он замечал, и увеличивал нормативы едва ли не вдвое, поэтому спасибо за окрепшие ноги и плоский живот, разумеется, не дождался.
Бегать мы стали вместе. Но это было где-то через месяц, когда я умеренно держала увеличенную дистанцию кросса с трех до семи километров. А потом сидела на арене, пытаясь отдышаться, и ожидая, когда мой самопровозглашенный наставник пробежит еще три километра. В зале он так же истязал все мои группы мышц, однако я уже понимала, почему у него такое совершенное тело. То, что с натягом делала я минут пятнадцать, он проделывал за минуту и даже дыхание у него не сбивалось.
Рин садист. Настоящий подлый садюга. Ему доставляли невыразимое удовольствие все мои муки. Но на уроках фехтования он уже так откровенно не скучал. Развлекался. За занятие я все так же должна была погибнуть не менее двадцати раз. Но теперь менее изуверскими способами, потому что время реакции у меня стало достаточным, чтобы успевать отдергивать конечности, а иногда даже уклоняться.
Вторая моя головная боль - этика и ее танцы. И здесь тренировки садиста Рина дали о себе знать. Теперь падала не я, а мой партнер Вир. И лечить ему приходилось уже себя.
Занятия по боевым отражениям проходили значительно веселее, пока коварная четверка из братьев-близнецов, Шана и Кали сходилась на стратегиях и ставках, я сидела с Рином и слушала все, что они говорят.
Нет, они, разумеется, ставили заклятия отвода глаз, оглушения, всякие страшные проклятия, но Рин, не волнуя внешних магических потоков, каким-то непонятным образом обходил всю страшную охрану и, соблюдая интонацию и мимику каждого, дословно пересказывал реплики. Выглядело это уморительно. Я часто хихикала, внося тревогу в ряды коварной четверки.
- Она опять смеется! - Рин сделал большие глаза, и вздернул губу. Кто-то из близнецов. У них есть такая забавная привычка.
- Да что он там анекдоты не переставая травит? - снова большие глаза и вздернутая губа. Второй близнец.
- Ницу что ли? - закатил глаза, издевательски приподняв уголок губ. Шан. - Скорее всего он ее проклял и в марионетку превратил, как своих прихвостней.
- Нет. - А это уже Кали, поправляющая волосы, и стукающая ноготками по коленке.- Это с Ле бывает. На нее иной раз приступ найдет, хоть лекарей вызывай и в дом юродивых отсылай.
- Она правда так сказала? - возмутилась я глядя на Рина.
Сходство было ужасающим, и оттого еще более комичным, поэтому разозлиться по-настоящему у меня не получилось.
- Она правда так сказала? - а это уже я, зло прищурившая глаза, но с широкой улыбкой на губах.
- Рин! - толкнула я его в плечо.
- Рин! - передразнил он меня.
Мы начали спихивать друг друга со скамьи. У него, конечно, получилось, но он благородно удержал меня от падения.
- Вы на поцелуй спорили? - сменила тему я, опять усаживаясь рядом с ним.
- Да, что до конца недели, прямо на занятии. Прилюдно. - Скучающе зевнув, просто признал Рин. - Про ставки сказать?
- Меняю поцелуй на три километра кросса. Не семь. Три, и я прямо сейчас при всех тебя целую.
- Шесть. И семьдесят на пресс вместо ста, два подхода вместо трех, - начал он торговаться.
- Сотня на пресс, по три подхода, и три километра с утра, вместо семи.
- Пф, нам не о чем разговаривать. Я даже готов выплатить Навье два золотых, если проиграю. И ты будешь бегать десять километров и по сто пятьдесят на каждое упражнение в зале плюс четыре подхода вместо трех.
- Это шантаж! - возмутилась я.
- Это жизнь! - развел руками он, лукаво блеснув глазами.
Разумеется, цель этой бодяги проста - мне просто хотелось его поцеловать. Но так как я считала себя приличной (относительно), то мне нужен был повод.
Стратег он блестящий. За прошедший месяц он меня заставлял себя ненавидеть, развлекал, выводил на другие чувства... Делал все, но присутствовал в каждом дне моей жизни. Я-то понимала, что это он мутит коварный план по порабощению невинной меня, и все равно... Женская природа, что тут скажешь.
Я посжигала его взглядом, поняла как это бесполезно, и, вздохнув, сказала:
- Так вы на золото играете?.. Теперь понятно, почему Кали так печется о процентах...
- На золото. Почему тебя это удивляет? Спорить на тебя медью или серебром мне бы совести не хватило.
Вот и понимай, как хочешь. Вроде и комплимент, но в такой форме сказанный...
- Была бы у тебя совесть, тебе бы мысль на меня спорить в голову не пришла. Развели детсад...
Вот тут он исполнил мое желание пятиминутной давности. Поцеловал. Да так, что крышу мне сорвало резко и без остатка. С мозгами я собралась где-то через минуту, хотела его оттолкнуть, думая, что этот гад спор выиграл, и сейчас на нас пялятся сорок человек, но почувствовала полог. Хороший такой магический полог замершего времени. То есть для остальных мы все так же сидели рядом, и о чем-то разговаривали. И никто не видел, что я у него по коленям растекаюсь, и только благодаря его рукам, одной держащей меня за голову и второй за талию, я еще не рухнула на землю.
Рин отстранился и нежно потерся носом о мой нос. У меня руки дрожат и дыхание срывается. Мысли разбежались давно. Сердце в горле бьется.
- Спор предложил не я. - Его дыхание греет мои пересохшие губы, язык иногда касается уголков, заставляя невольно улыбаться. - И дурацкие условия выдвигаю тоже не я. Он проиграл, уже тогда, когда только заикнулся об этом. Я знал, что все сложится так. Когда-нибудь объясню почему. Навье мне интересен только с позиции наблюдателя. Что и как он делает, пытаясь накинуть сеть на то, что только мое. Исключительно мое, и ничье больше. Когда он мне надоест, я его раздавлю. Пока пусть еще повертится.
- Ты так уверен, - я задумчиво оглаживала пальцами его скулы. - Ты не думаешь, что можешь проиграть? Вообще не допускаешь такой мысли?
- Я? Ему? - Он искренне удивился. Поцеловал, провел языком по зубам, пощекотал губы, едва не вырвав стон. - Я удивлен, что ты эту мысль допускаешь. Неприятно удивлен.
- О чем это говорит? - ой, лишь ручки не распустить. А то уже тянутся. Но строить из себя всю такую коварную мне удавалось уже с большим и скрипучим трудом.
- Вероятно о том, что пора заканчивать ломать комедию. - А вот эта интонация мне не нравится, и холодный взгляд в сторону Шана тоже.
Я с тщательно скрытой неохотой поднялась с его колен и сбросила его руки.
- Ты слишком многое не берешь в расчет, Ницу. - Ухмыльнувшись, сказала я, отодвинувшись от него на самый край скамьи и зло нахохлившись.
- Это ты многого не знаешь, - как-то непонятно улыбнулся он. - Я уже говорил тебе, что ты моя. Принадлежишь мне. И никто не в силах этого исправить. Не ты, ни я, и уж тем более не Навье, или кучка других кретинов...
- Потому что ты так решил, да? - издевательски подняла бровь я. - Сообщаю тебе, что если бы ты не стал спорить на меня как на вещь, я бы может и была твоей. И то не факт. А так даже не надейся.
Выказала все-таки обиду, полудурочная. Давай еще зареви. Пусть думает, что ты тупая истеричка и так же по нему слюни пускающая как остальное стадо.
Он поморщился, хотел ответить, но полог пал под немилосердным натиском госпожи Уэсы.
- Ле и Ницу, удовлетворять свои грязные потребности будете на других занятиях, - преподавательница сделала перерыв в своем оре на сегодняшнее трио тоже завалившее дракона (Кали и ее команда - единственные, кто за семь занятий усыпили, а не убили бедное животное).
- Почему грязные? - улыбнувшись, Рин встал со скамьи, я сидела на краю, и, лишившись противовеса, разумеется, навернулась. - У нас чистая светлая любовь. И непотребствами мы не занимаемся. Мы потребности удовлетворяем.
Я выпучила глаза, сидя на земле и мстительно толкнула перевернутую скамью к Ницу. Перекладина резко ударила его по сгибам коленей и он тоже упал.
- Ты что делаешь? - возмутился он, повернувшись ко мне. Никто не захихикал. Хотя рухнул Рин на редкость комично.
- Удовлетворяю потребность, - с достоинством ответила я, поднявшись на ноги и направляясь к лестнице.
И чувство такое было, словно в душу нагадили. Дура, Найка, ох и дура .