"...Норвегия установила свою 200-мильную зону вокруг Шпицбергена - маленького острова на Балтийском море, причем без согласия владельца-России. Наша геологоразведка обнаружила там, на шельфе, мощное месторождение нефти. Именно его и собираются разрабатывать норвежцы..."
"Комсомольская Правда", 2007 год.
На помятой фотографии стильный парень держал бокал. Широкая улыбка, лукавый взгляд - совсем как в той, прошлой жизни. Тогда он сказал ей: "Ты мне больше не нужна".
Геша смотрела на картинку, а на самом деле - сквозь нее; слишком устала, чтобы о чем-то думать.
Сегодня объявили перемирие. "Какое глупое слово - перемирие. Зачем эти войны? Почему людям нужно убивать друг друга, будто мало им смертей?"
Надо выйти из подъезда, найти еды урчащему желудку. Страшно. Пистолет оттягивал руку и совершенно не успокаивал. Геша сунула фото в карман, открыла тяжелую дверь и...
...наткнулась взглядом на дуло автомата, смотревшее прямо в лоб. На форме наемника синел шеврон "НордОйл". "Все", - оборвалось внутри. Она стояла, тупо пялясь на молнию его куртки - Геша была наемнику по грудь. Тут он как-то странно всхрапнул, и повалился кулем через порог, девушка еле успела прижаться к стене, и кровь почти не попала на кофту. В его спине чернела дырка.
Геша, сдерживая тошноту, сунула пистолет за пояс и быстро выцарапала автомат из-под трупа. Морщась, она рукавом оттерла ствол от крови. Магазин был полный. "Повезло", - мелькнуло в голове. Ноги убитого мешали закрыться двери, и Геша смогла посмотреть наружу. Тихо. Пусто. Может, снайпер? Страх боролся с голодом.
Она перехватила крепче автомат, перешагнула через ноги норвежца, и...Нет, не судьба ей покинуть подъезд этим утром.
Дверь в доме напротив открылась, и оттуда вышел какой-то парень с винтовкой. Шел он настолько спокойно, настолько внешне расхлябанно и узнаваемо хищно, что сердце Геши екнуло: "Егорушка!" Тот самый. Пока молодой мужчина пантерой скользил через двор, она вспомнила всю ту жизнь до войны - с ним. Непрошеные слезы защипали ей глаза.
- Привет, - сказал он. - Пошли на крышу. Там все видно.
- Сегодня перемирие, зачем ты его убил? - невпопад вякнула Геша.
- Мне плевать, - жестко ответил он.
"Ничуть не изменился, и в прошлой жизни правила для него были шелухой", - подумалось горько.
Геша пошла за ним. Зашелестел дождь.
...Вечер сошел на израненный боями город.
Они спустились на чердак. Геша примостилась у стены, положив рядом автомат и пистолет. Привычка. Егор зачехлил винтовку, уселся рядом, и достал из сумки на поясе сухари, угостив ими Гешу. От голода сухой хлеб показался самым вкусным, что только можно представить, и она сгрызла целых две галеты, прежде чем опомниться. Виновато Геша протянула надкусанный третий сухарь Егору.
Может быть, из-за ее смешной виноватой рожицы, может быть, из-за отсутствия женщин, но Егор улыбнулся и вдруг обнял Гешу, непривычно крепко и нежно, так, как никогда не делал раньше.
- Прости меня, - прошептал он, уткнувшись в ее каштановые волосы. - Прости...
От комбинезона исходил запах пороха. Весь день она с Егором пробыла под июньским дождем, и вода небесная смешивалась на ее щеках со слезами, а теперь чердачный ветер выдувал последние остатки тепла. Объятие, полное горечи и запоздалой нежности, грело ее.
Снизу из разбитого окна послышалась музыка. Гешу пробрало до глубины души - кто-то храбрый или глупый поставил "Весну" Дельфина:
Мы обязательно встретимся,
Слышишь меня? Прости...
Там, куда я ухожу - весна.
Я знаю, ты сможешь меня найти.
Не оставайся одна...
Егор отнял голову от Гешиных волос и посмотрел ей в глаза с кривой усмешкой:
- Вот, песня все за меня сказала...
Геша зажмурилась. Они сидели, держась друг за друга, как утопающие. Егор бережно взял ее лицо в ладони и поцеловал. Они целовались, исступленно вжимаясь друг в друга, словно хотели, чтобы сердца их соединились в одно - да ведь они и так срослись, в прошлой жизни еще. Срослись, да расстались. Каждый день - прощание, и тем большее чудо - быть вместе. Понимать бы это в мирной, прошлой жизни... Руки его потянули застежку ее куртки...
...Егор закурил, ковшиком сложив ладонь, чтобы не увидели в наступившей тьме.
"Проклятые корпорации", - думала она, глядя на его потертый комбинезон. - "Проклятая нефть".