Аннотация: глава, в которой раскрываются некоторые тайны магов
- Таисию Ворон вызывают к Куратору, - вихрастая голова младшекурсника на миг появилась в щели приоткрытой двери и тут же исчезла.
Занятия только-только начались, и даже еще не все студенты пришли - на улицах царил страшный гололед, и двигаться приходилось с величайшей осторожностью.
Я встревожено переглянулась с Лео. Вызов к куратору был не редкостью, но в свете вчерашних событий... Что скажет мне Лиза? Или меня в ее кабинете уже ждет магический конвой?
С утра я еще не имела возможности подумать о признании Тараса. Дома мама пыталась посвятить меня в подробности отцовских проблем на работе, почему-то считая меня виноватой в них и требуя, чтобы я разобралась в происходящем. Но впервые мне не было дела до проблем родителей, мне хватало собственных хлопот и волнений. Поэтому из квартиры я сбежала пораньше, даже не позавтракав. По дороге к колледжу все внимание было сосредоточено на тротуаре, ярко блестевшим ровнехоньким льдом в лучах раннего солнца. Федор вычитал в какой-то книге, что раньше маги всегда избавляли улицы города от льда. Но это было очень давно. А сейчас горожане спасались сами как могли. Кто-то посыпал дороги золой из печей, кто-то покупал дорогой песок, но большинство сосредотачивались только на собственной безопасности, придумывая различные ухищрения, чтобы сапоги не скользили.
Осторожно постучав в дверь кабинета куратора, я зашла. Там меня ожидал сюрприз - на красивом и удобном стуле, явно принесенном в кабинет откуда-то еще, восседал ректор колледжа. За столом, подперев рукой голову, сидела Лиза. Ее лицо было усталым, под глазами залегли круги. Она выглядела так, будто не спала всю ночь. Ректор выглядел не лучше. Я стояла в центре кабинета, сжав руки так, чтобы они не дрожали. Они хотят меня исключить?
- Таша, - ректор первым нарушил молчание, - несколько дней назад я получил из Академии Духа очень странное послание. В нем проректор Академии по работе с людьми информирует меня, что твое поведение переходит допустимые границы. Он настоятельно рекомендует мне исключить тебя из колледжа и никогда не допускать к серьезной и ответственной работе. Более того, он считает, что я обязан сделать тебе выговор на общем собрании учащихся и преподавателей колледжа.
Я так и обмерла. Проректор Академии прислал письмо с таким содержанием? Так вот что за проблемы на работе у отца, вероятно его начальство тоже получило такое письмо! Мама действительно права, я виновата в проблемах папы.
- Я удивлен, - продолжал ректор, видимо, понимая, что сейчас он не добьется от меня ни одного внятного звука, - тем, что маги решили вмешаться в дела колледжа, которые, к слову, их совершенно не касаются. Я знал, что ты работаешь у магов, и подумал, что их возмущение вызвано какой-нибудь ерундой типа твоего недостаточно низкого поклона или слишком громкого голоса. Но вчера ко мне пришла уважаемая Лиза и рассказала о том, что ты была на балу у магов. Это правда?
Голос до сих пор мне не повиновался, поэтому я только кивнула.
- Потрясающе, - пробормотал ректор. - Как тебе это удалось?
- Выпей воды, - мягко сказала куратор Лиза. - и расскажи уважаемому Павлу все, что ты рассказывала мне.
Я подошла к столу куратора, налила из графина воды в стакан. Это дало мне необходимую передышку, чтобы прийти в себя. Почему же я так испугалась? Я, которая еще неделю назад собиралась в одиночку противостоять всем магам, задумавшим уничтожить мой город! Ректор, судя по всему, настроен достаточно благодушно для того, чтобы выслушать меня непредвзято, и, возможно, он окажется именно тем человеком, который сможет помочь нам организовать оборону жителей.
- Уважаемый ректор, - сказала я, повернувшись к Павлу, который терпеливо дожидался, пока я начну свой рассказ. - У меня сильно заболела мать. Денег на помощь мага не хватало, а силами аптекарей ничего нельзя было сделать. Один из молодых магов согласился мне помочь бесплатно, однако потребовал, в качестве оплаты, чтобы я пошла с ним на бал.
- Зачем?
- Он хотел добиться аудиенции у высокопоставленного магического старейшины, - объяснила я. - И решил, что таким эпатажным поступком он привлечет его внимание.
Медленно, стараясь припомнить каждую деталь подслушанного разговора, я рассказала ректору о происшедшем той ночью. Когда я замолчала, ректор вопросительно взглянул на Лизу.
- Мне она рассказала тоже самое, - подтвердила куратор.
- Что ж, - задумчиво сказал ректор. - Я был уверен, что рано или поздно это случится.
- Что? - в один голос воскликнули мы с Лизой. - Вы? Но как?
- Около сорока лет назад - я тогда был молодым, начинающим аптекарем, - маги озаботились проблемой рождаемости. Мой научный руководитель занимался как раз подобными вопросами - из-за мора из другого мира умерло слишком много людей, вымирали целые деревни на юге. Правительство предоставило налоговые льготы целому региону, но нужно было увеличивать население, уменьшать количество выкидышей и больных при рождении младенцев. В общем, уважаемый Константин был видным ученым в этой сфере. И маги сначала обратились к нему, а я ассистировал. Вы ведь не знали, что у магичек смертность при родах даже выше, чем у крестьянок, даже не смотря на ужасные условия жизни последних? Магички слишком изнеженны, слишком мало физической активности проявляют, всю беременность лежат в постели и каждое их желание мгновенно выполняется. И они оказываются не готовыми к тому, что роды - это, прежде всего, огромный труд. Да, именно моему наставнику пришла в голову идея заставить молодых женщин ежедневно выполнять комплекс физических упражнений... Да, что-то я отвлекся. Так вот, магические старейшины пошли и другим путем. То, что я вам сейчас расскажу, является секретной информацией, которую нужно строго хранить. Лишь несколько посвященных знают об этом. Итак, лет тридцать назад маги пытались получить потомство от человеческих женщин.
Если бы вчера Тарас не открыл мне тайну своего рождения, я бы отреагировала так же, как и Лиза. Она ахнула, прижав руки ко рту и, не веря, отрицательно покачала головой.
- Этого не может быть, - твердо проговорила она. - Ведь это же маги, они...
- Лиза, Лиза, - в голосе Павла звучал упрек. - Вы ведь столько лет занимаетесь наукой. Вы ведь должны были уже понять, что иногда мир устроен совсем по-другому, чем кажется на первый взгляд. Берите пример с вашей студентки. Ты ведь уже в курсе, Таша?
Было бы глупым это отрицать - ведь я совсем не удивилась, услышав эту новость.
- У одного из выпускников бабушка подыскивала достойных для размножения девушек.
- А, прелестная Агафена! Только я не думал, что ее внук - Дмитрий, так? - будет болтать об этом.
- Ему никто не поверил, - сказала я. - И я не верила, пока не побывала на балу.
Верная слову, данному Тарасу, я не стала говорить ректору о том, что я знаю прямого потомка мага, более того, собираюсь выйти за него замуж.
- Вот в чем проблема преемственности аптекарских семей, - вздохнул Павел. - Ты уверен, что тайн не знает никто, а, оказывается, о ней разговаривают на переменах.
- На спине жукачары, - уточнила я.
- Не суть важно. У вашего поколения нет того, что было у нашего - слепого поклонения магам. Вы слишком редко сталкиваетесь с ними, с их мощью, поэтому позволяете себе такие разговоры. В наше время даже произнести вслух слово "маг" боялись. И все, что делалось под эгидой Академии, считалось изначально верным и правильным. А вот вы, молодежь, уже совсем не такие. Но, наверное, для вас это правильно. Времена меняются.
- А потомство получилось? - Лиза справилась с изумлением и в ней заговорил аптекарь.
- Да, дети родились. Но... они не были магами. Ни один.
- И... и что с ними случилось? - прошептала куратор.
- А что случается с детьми-инвалидами, которые рождаются где-то в глубинке? - вопросом на вопрос ответил ректор.
- А матери?
- Матери получили оговоренную сумму за молчание и покинули Академию сразу после родов. Но я не удивился, когда узнал, что с большинством из них на протяжении короткого времени произошли несчастные случаи со смертельным исходом. Умение держать язык за зубами - очень редкое и ценное.
Он значительно посмотрел на меня. Я стойко выдержала его взгляд. Я уже думала о том, что быть аптекарем - это не только продавать порошки от кашля и мази от радикулита. Это еще и умение помочь человеку в самой щекотливой ситуации, и умение не удивляться, а главное - хранить все это в себе. Никому не понравится, если ты начнешь рассказывать направо и налево, кому продал примочки для выведения угрей. А уж если дело заходит о семейных тайнах...
Меня совершенно не удивило то, что ни Лиза, ни ректор не отметили безнравственности женщин, продавших своих детей. К сожалению, наш мир устроен так, что ребенок - не всегда радость и желанное чудо. И, как это ни страшно, но мы к этому даже привыкли.
- Они почти тридцать лет раскачивались на следующий шаг, - ректор встал со своего кресла и подошел к окну. - Наверное, ситуация совсем критическая, раз они решились на такое. Ведь никто не может гарантировать благополучного исхода всей операции.
- Вы даже как будто сочувствуете им, уважаемый Павел, - сердито проговорила Лиза.
- Это инстинкт размножения и продолжения рода, - напомнил ректор. - С этим не шутят. Страшно, когда некому передать свои знания, страшно, когда некому продолжить тебя.
- Мне кажется, речь больше шла о силе и власти, - Лиза стукнула кулаком об стол. - Ради этого они собираются отдать наш город во власть чудовищ!
- Наш король, чтобы занять престол, отравил собственного отца и братьев, - напомнил Павел. - Власть - это самый лучший наркотик. Уж я-то знаю о чем говорю! Если бы мне предложили убить кого-то, чтобы стать ректором столичного аптекарского колледжа, я бы, наверное, согласился бы. Но не предлагают. Что? Почему вы смотрите на меня с таким ужасом? Я говорю вам чистую правду, и, раз мы с вами сейчас на спине одного жукачары, то зачем лгать друг другу? Я только хочу, чтобы вы поняли, что маги не остановятся не перед чем. И мы не сможем это предотвратить.
- Значит, надежды нет? - упавшим голосом спросила я. А я-то надеялась, что ректор, могущественный, опытный, мудрый, разрешит все одним движением руки или одной фразой.
- Надежда, детка, всегда есть, - напомнил Павел. - Сделаем вот что. Преподавательскому составу о нашем разговоре знать вовсе не обязательно. Не все нормально воспримут весть о том, что маги из защитников превратились в убийц. Например, как вы, Лиза. Хорошо еще, что мне случайно удалось перехватить вас, когда вы шли в Академию с доносом на студентку.
Открыв рот, я в немом ужасе уставилась на куратора. Она что, была готова меня отдать магам на растерзание? Конечно, я ей не дочь и не родственница, но ведь она моя куратор! Мы вместе уже пять лет! Я очень многому у нее научилась. Что ж, придется принять к сведению и этот горький урок.
Под моим взглядом Лиза покраснела, но твердо сказала:
- Я не прошу простить меня, Таша, но прошу понять. Я делала то, что считала нужным. А теперь я не знаю, что делать. Весь мой мир перевернулся за эти сутки. Все, во что я верила и чему доверяла...
Я только кивнула. Я понимала Лизу. Мое столкновение с реальным миром магов - эгоистичных, мелочных, ленивых и самовлюбленных - происходило в несколько этапов, и то я каждый раз чувствовала потрясение. Как же я не подумала о том, что придя со своим признанием к куратору, я повергну ее в состояние шока? Как я не могла учесть того, что, если Лео мне поверил легко и просто потому что у него такая авантюрная натура, то для серьезного человека, который всю жизнь прожил со своими убеждениями, мой рассказ будет чем-то из области невозможного?
- Это вы меня простите, куратор, - тихо ответила я.
- Прекрасно, что мы теперь понимаем друг друга, - серьезно сказал ректор. - А теперь сосредоточьтесь на главном. На равноденствие я назначу общеаптекарские учения действий при Прорыве. Давненько мы их не проводили, и поэтому ни у кого мой приказ не вызовет удивления. Если все аптекари города будут готовы хотя бы морально, то мы сможем избежать значительных жертв.
- Последний раз мы такие учения проводили лет десять назад, - припомнила Лиза. - Кажется, с тех пор в них не возникало необходимости - все Прорывы были очень маленькими и мы обходились минимумом людей и средств. Коллеги будут против.
- Ничего, им полезно, - решительно заявил ректор. - А то дальше баночек со мазью от геморроя и не видят.
Я чувствовала себя лишней в этом кабинете, мне хотелось уйти. В дело вступили силы, с которыми мне не тягаться, и я уже была не нужна. Я ведь сделала все, что было в моих силах - я предупредила о готовящейся опасности влиятельных людей, и теперь мое участие сведется только к помощи людям во время Прорыва.
Вовсе не чувствуя себя обделенной от того, что планы операции по спасению города будут строить без меня, я вышла в пустой коридор. Идти на занятие не хотелось, поэтому я пошла в лечебницу - чтобы успокоиться и привести в порядок мысли, требовалось дать работу рукам. А в такой гололед там любой студент не будет помехой.
- О, Таша! - окликнул меня один лекарь, как только я появилась в переполненном приемном отделении. - Там, кажется, твоего знакомого привезли. Во всяком случае, он тебя звал. Зайди во второй кабинет.
Неужели кто-то из моих братьев умудрился себе что-то сломать? Из-за простого ушиба в лечебницу они бы не пошли! Разрываясь от тревоги, напрочь вытеснившей все мысли о предстоящем Прорыве, я помчалась в указанную комнату. Там пришлось остановиться - среди лежащих на пяти кушетках я не нашла никого, напоминающего брата по комплекции.
- Таша, сюда! - замахала мне рукой знакомая выпускница. - Тебе знаком Тарас Котов?
- Да, - я поспешила к кушетке. - Что с ним?
- Несчастный случай на работе, переломы и сотрясение мозга. Он сейчас спит, мы ему дали немного настойки мака. Симпатичный парень. Кто он тебе?
- Жених, - призналась я, борясь с двойным чувством - облегчения от того, что никто из братьев не пострадал, и жалости к Тарасу, у которого на лице застыла гримаса обиды и боли.
- Вот это да! - девушке не терпелось расспросить меня подробнее, однако ее позвал кто-то из лекарей. Бросив на бегу, что Тарас проспит еще по меньшей мере час, коллега убежала.
Я принялась помогать лекарям, принимающим пациентов с переломами и ушибами, стараясь далеко не отходить от кушетки, где спал кузнец. Он проснулся как раз в тот момент, когда я уговаривала ревущего от боли малыша не вертеться и позволить мне наложить шину.
- Таша, - позвал он меня голосом умирающего.
Я обернулась, быстро взглядом оценила его состояние и решила, что прямо сейчас угрозы для его жизни нет, и продолжила возиться с ребенком.
Тарас лежал на кушетке смирно, но так вздыхал и постанывал, что большинство пациентов примолкли и бросали на кузнеца сочувствующие взгляды.
- Ну, как ты? - спросила я, наконец закончив с ребенком, которого отдала мамаше, счастливо прижавшей свое сокровище к сердцу. Малыш тут же наградил мать серией ударов по лбу рукой в гипсе. Женщине явно было больно, но она не обращала внимания, лепеча что-то умилительное.
- Я умираю, - прошептал молодой человек с совершенно серьезным видом.
Я хотела сказать: "что за ерунда!", но вовремя вспомнила, что Тарас - по его собственному признанию - никогда в жизни ничем, серьезнее насморка не болел. Новые болезненные ситуации должны его пугать, тем более что мужчины всегда относятся к любым своим болячкам, как к смертельным.
- Тарас, - сказала я нежно, погладив его здоровую руку. - Ты не умрешь. Совсем скоро ты встанешь на ноги, просто около месяца не сможешь пользоваться рукой. У тебя на ней несколько переломов, плюс еще и ключица пострадала. Что произошло?
- Поскользнулся, когда нес бочку с заготовками. Таша, я так боялся, что я умру, но так и не скажу тебе самого главного! Таша, я же люблю тебя!
Я замерла, а мое сердце ухнуло куда-то вниз. Еще ни разу ни одни парень не признавался мне в любви. И пусть обстановка вокруг была не самая романтичная, мне было очень приятно.
- Я хочу прожить с тобой всю жизнь, - продолжал откровенничать Тарас, - и заботиться о тебе. Я так боялся, что я умру, и ты не узнаешь об этом.
- Ты поэтому меня звал? - мягко спросила я.
- Да, конечно! Просто все время так получалось, что я никак не мог тебе об этом сказать. И вдруг понял, что ты можешь об этом никогда не узнать!
- Тарас, не стоит бояться, - я погладила его по щеке, -теперь все будет хорошо. Ты не умрешь, и, если захочешь, мы с тобой еще не раз поговорим об этом. А сейчас тебе нужно отдыхать, у тебя сотрясение мозга.
- Таша, - Тарас довольно цепко, как для больного, ухватил меня за руку. - А разве ты не должна сделать мне ответного признания? Разве ты не должна мне сказать, что ты любишь меня и мечтаешь прожить со мной всю жизнь?
Что я могла на это ответить? Тарас неплохой человек, но я его не любила. Он часто вызывал у меня раздражение своими неуклюжими попытками заботы, своей уверенностью в мужском превосходстве. И поцелуи его мне не нравились. Но у меня не было другого выбора, как принять молодого человека таким, какой он есть. Во всяком случае, не похоже, чтобы он имел пагубные привычки в виде злоупотребления спиртным или азартными играми, да и руку на жену он, скорее всего, никогда не поднимет, а заработанные деньги будет нести в семью. Большинство моих сверстниц, уже имеющих по несколько детей, о таком мужчине могли только мечтать. Поэтому я просто сказала:
- Давай поговорим об этом в соответствующей обстановке, хорошо? Мне неудобно вот так, при всех.
- Таша, мне кажется, что ты не любишь меня так, как я тебя, - помрачнел Тарас. - Ты слишком много внимания обращаешь на чужое мнение. То ты боялась сплетен, теперь ты не можешь при всех сказать, что любишь меня. Что в этом страшного? Ведь я ни кто-нибудь, а твой жених!
Такая категоричность меня разозлила.
- Ты ведь даже не спросил, что я решила после твоих вчерашних признаний! - напомнила я. - А вдруг я передумала!
Такая мысль, видимо, совершенно не приходила кузнецу в голову.
- Но почему ты могла передумать? Я ведь был честен с тобой! Тем более, я же говорил, я абсолютно нормален! У меня нет ничего от моего недостойного папаши! Я клянусь тебе, Таша! Если не веришь, посмотри на меня внимательнее, ведь мои волосы абсолютно ровные! Я даже лицом - копия мамы!
Я не стала рассказывать кузнецу о наследственности. Ни я, ни даже мой ректор, уважаемый Павел, занимающийся вопросами деторождения, не могли предсказать, как отразится кровь дедушки-мага на детях Тараса. Просто не было ни одного прецедента, а если где и были, то, уверена, в это посвящены очень и очень немногие. Но, наверное, магическая кровь никак не проявится на внуках неизвестного экспериментатора. Думаю, маги бы никогда не упустили такой возможности пополнить свое количество.
- Тарас, - строго сказала я. - Я сейчас не могу разговаривать с тобой о чувствах. Я вижу перед собой больного и действую, как аптекарь. Отдыхай.
Молодой человек что-то недовольно пробурчал и отвернулся.
Я вышла в коридор, где сразу же столкнулась с Лео.
- О, - обрадовался он, - а я тебя искал. Чем закончился разговор с куратором?
Вздохнув, я потупила глаза. Как я могла доверять Лео после того, как мой куратор, с которой я проводила времени едва ли не больше, чем с собственной семьей, была готова отдать меня магам на растерзание? Почему Лео сразу мне поверил? Почему сразу же согласился мне помочь в заведомо проигрышном деле? Это какая-то хитрая ловушка?
- Таша, эй! - сокурсник помахал у меня перед лицом рукой, и, наклонившись, заглянул в мое лицо. - Что происходит? ты меня пугаешь!
- Лео, - решилась я. - Почему ты мне сразу поверил?
- Ну, - подал плечами тот, - ты была очень убедительна. Тем более, что у меня нет оснований тебе не верить.
- Но ведь даже куратор Лиза не поверила!
- Лиза, при всем моем к ней уважении, не знает тебя так хорошо, как я. Я пять лет сидел за тобой в аудиториях. Мы стояли рядом у стола, препарируя трупы. Да, ты почти никогда не обращала на меня внимания больше, чем на мебель, но я-то обращал! За пять лет, что мы были вместе, ты не солгала ни разу! Как я мог тебе не поверить?
Я изумленно подняла глаза на Лео. Он смотрел на меня таким взглядом, что я мгновенно поняла, что он сказал далеко не все. Почему-то вспомнилось, как братья намекали, что кое-кто из моих сокурсников ко мне явно не равнодушен, но я, слишком поглощенная учебой, не обращала на это внимания. О, богиня Подкова, дающая счастье и удачу, сколько всего я еще не замечала? Сколько всего я пропустила в своей жизни? Какая же я эгоистка! Оказывается, поглощенная своей великой целью, я совершенно не обращала внимания на чувства окружающих! И все несчастья, которые происходят со мной - это повод не плакаться на судьбу-злодейку и на вечное мое невезение, а только повод присмотреться к окружающим повнимательнее!
Лео, покраснел, прочистил горло, и сказал совсем не то, что я ожидала:
- Ну что, я снова в игре?
Я молча кивнула.
- Вот и хорошо! - обрадовался парень. - Ты не представляешь, Ташка, каких мы дел с тобой вместе наворотим! Ну, рассказывай, что было в кабинете у Лизы?
А может быть, я все не правильно поняла? Может быть, Лео вовсе не относится ко мне по-особенному, а ему просто скучно? Вот он и решил участвовать в таком опасном деле. Ведь совсем недавно сокурсник едва не умер, и пытался пересмотреть жизненные приоритеты. Возможно, помощь мне - это то стоящее дело, об отсутствии которых в своей жизни он сокрушался в холодном лесу, когда был уверен, что умирает.
В аптекарском деле я разбиралась хорошо. Это было легко. Можно было проводить за учебниками все свободное время, постоянно практиковаться в лечебнице - и тайны человеческого организма открывались перед пытливым взглядом. Но вот тайны человеческих взаимоотношений мне не давались. Не возможно понять, что именно думает человек, даже если ты прочитал сто или тысячу книг. Тут просто нужно быть внимательным, и - самое главное в понимании души человека - больше общаться. Наблюдать за поведением друзей в разных ситуациях. Сравнивать. Анализировать. Запоминать.
Странно, но только сегодня я поняла, какого огромного пласта знаний я себя добровольно лишила, зарывшись в сухие книги и анатомические атласы! А ведь я же мечтаю быть аптекарем, даже не просто аптекарем, а самым лучшим аптекарем! А ведь я знаю, что в аптеку приходят не только за каким-нибудь порошком или мазью. В аптеку приходят, чтобы решить какую-то проблему и ожидают от меня помощи!
- Пойдем, Лео, - сказала я. - Я тебе все расскажу. Нас вскоре ожидают великие деяния.