После окончания института я горела желанием устроиться на работу в книжным магазин. Учитывая перегруженность сознания экономикой, маркетингом, логистикой и прочими монстрами полученного мною образования, книжный представлялся глотком свежего воздуха. А как иначе? Просторный зал, стеллажи, до отказа набитые книгами, - окошечками в чудесные миры, вежливые приятные люди... Н- да, последний пункт, конечно, спорный, но сейчас не об этом.
Итак, я понимала, что моя кандидатура покажется работодателю сомнительной. Я подготовилась. Я обчиталась до того, что романы, повести, рассказы толпами бродили по моим снам и умоляли оставить их в покое. Я заучивала списки классиков (отечественных и зарубежных) и списки написанных ими произведений. Я, скрепя сердце, приобщалась к современной прозе. В тот период я любила английскую литературу 19 века и первой половины 20 века (и фэнтези, само собой) поэтому критический реализм, наполненный теми же картинами, которые я созерцала изо дня в день (или еще менее приятными), меня не особенно вдохновлял.
Сроки поджимали. Я решила, что могу рискнуть и договорилась о встрече с менеджером одной из сети магазинов. На собеседование явилась поутру. Заранее. Настолько заранее, что вынуждена была ждать полчаса до открытия.
Главный магазин сети располагался на главной же прогулочно-туристической улице нашего города - весьма симпатичной и отреставрированной. Напротив заветного дома как раз имелась площадь с лавочками: небольшая, окантованная елками. Там-то я обосновалась.
Пустынно. Людей почти не наблюдается: суббота, без двадцати десять, все изволят почивать...
Все да не все! Скоро мое уединение нарушили.
Благообразный пожилой мужчина в коричневой аккуратной шляпе, в коричневом аккуратном пиджаке - а-ля булгаковский Воланд, слегка поникший, смирившийся с гнетом человеческого обалдуйства.
Опираясь на трость (а может, клюку, теперь и не помню) он бродил неподалеку кругами, высматривая что- то на брусчатке: искал либо умные мысли, либо дождевых червей, поди этих Воландов разбери! Затем, бочком- бочком, он приблизился ко мне и примостился рядышком на скамейке.
Заговорил. Приезжий. Гуляет. Город ему нравится - интересный. А я гуляю? Нет? Жду собеседования? О! Да сейчас же на работу следует устраиваться исключительно по блату...
Ноздри мои уловили легкий винный аромат. Мужчина, кротко улыбаясь, пододвинулся чуть ближе. Сплел пальцы на ручке трости.
- А знаете, - вкрадчиво произнес он, - вы здесь самая красивая.
Я оглядела площадь. Кроме нас двоих на ней присутствовали: три облезлых голубя, восседавшая на соседней лавке железная женщина с веером (из тех литых статуй- украшений, которыми теперь заселены все променады) и четыре переполненные ажурные мусорки.
Я рассудила, что Воланд прав и что это доброе предвестие.